Катрин Бенкендорф
Впусти ветер
– Что это было? – ошеломленно выпалил я.
– Это был мир. Так, как он выглядит в действительности.
– Что? Но там же не было ничего, кроме вазы?
– Все верно. Ничего в действительности – и нет. А ваза была лишь потому, что ты направил на неё все свое внимание, тотально. Лишь внимание наблюдателя способно проявить тот или иной объект, как бы выхватив его из безбрежного океана непроявленного неизменного вечного НИЧТО.
– Ну, а почему же тогда подобного не случается в обычной жизни? Не скажу, что всегда, но бывало, что я также всецело отдавался чему-то одному.
– Этому есть два объяснения. Во-первых, в обычной жизни внимание игрока слишком распылено, даже когда он чем-то всепоглощающе увлечен. Но общая тенденция все же наблюдается – частично теряются детали, которые при прочих условиях были бы им ухвачены. А во-вторых, слои, в которых разворачиваются линии жизни, твои во всяком случае, имеют очень низкую частоту вибраций. То есть на все нужно больше времени. Из-за чего эти слои и кажутся застывшими, неизменными.
Я по привычке хотел возразить, слишком иррациональным и диким мне казалось то, что говорил старик. Но какой-то своей частью (очевидно той, которую представлял этот старик) я чувствовал, что это правда.
– Скажи, а что находится на остальных этажах дома?
– Другие твои уровни.
– Например какие?
– Уровень эмоционального тела, уровень ментального тела, другие твои проявления в мирах с большей частотой вибраций, уровень сердца, уровень…
– Ну все, хватит!
Мне надоел этот чертов дом. Какой в нем прок? Удивительно, но мне вдруг дико захотелось обратно, в свою квартирку, поваляться на диване, выпить холодного пива, прогуляться по лесу. Пребывать в мире, в котором ничего нет, где всепоглощающе НИЧТО лишает важности радость, печаль, смех, слезы – на редкость скучно. Я вдруг понял наконец, в чем смысл жизни, в чем смысл разыгрывания бесконечных переплетающихся паутин судеб…
– Я хочу домой… – мои слова прозвучали скорее как мольба, чем как желание.
– Ну так иди.
– Что, и дверь можно выбрать любую?
Старик лишь кивнул.
Я не сомневался. Я точно знал, куда хочу вернуться.
– Скажи, а другие параллельные мои жизни – будут существовать?
– Разумеется.
– А в каждой я буду все помнить?
– Это уж как пожелаешь.
Странно, но только одну жизнь я хотел прожить осознанно.
***
Открыв глаза, я увидел свою квартиру. В воздухе еще пахло духами Мэри.
Рядом на кровати лежал её телефон.
В дверь позвонили. Я захватил забытый Мэри телефон и пошел открывать.
Она стояла на пороге с распухшими от слез глазами.
– Я …
– Вот, – я протянул ей телефон. – Позволь еще на прощанье обнять тебя?..
Мэри промолчала. Я знал, что никогда ее больше не увижу, и что есть мочи обнял ее. Она не противилась.
__________
Когда шаги Мэри перестали слышаться, я вернулся в квартиру.
Я отпустил её, ведь для того, чтобы любить человека, не обязательно просыпаться с ним в одной кровати.
Сев на то самое место, где она сидела перед уходом, я посмотрел в окно. По небу безмятежно плыли облака. Они-то уж точно знали цену настоящего.
Я подошел к окну и распахнул его настежь, впервые за много лет, и тут же ворвался ветер.
Вот, чего мне действительно так не хватало – ветра.
Ветра, который бы внес свежесть в мою затхлую квартиру, ветра, который бы внес свежесть в мою затхлую жизнь.
Он трепал мои волосы, и я чувствовал его прикосновения не только на своей коже, но и на своей душе: он сдувал пыль былого с настоящего, обнажая всю его прелесть. Что и говорить, под пеплом прошлого сложно различить красоту настоящего.
Удивительно, но меня больше не беспокоила вся та метафизическая муть, что приключилась со мной. Сон ли это или я правда побывал там, за чертой – мне было совершенно не важно. Я знал наверняка: настоящий я – вот тут, сейчас, а не где-то там. И с жизнью может происходить только одно – она продолжается, несмотря ни на что. Вопрос лишь в том, пойдешь ли ты за ней или похоронишь себя под горами пепла.
Ветер трепал мне волосы, а большего я и не желал.
Я обрел долгожданный покой.
