Катрин Бенкендорф
Впусти ветер
Когда все вещи были собраны, мы с Мэри занялись любовью. Часа в три ночи, только собравшись погрузиться в сон, я беспощадно был выкинут из полудрема настойчивым телефонным звонком. Мне пришлось ответить.
Это были родители Мэри.
Энн повесилась.
По заключению врача, она была на втором месяце беременности.
Я положил трубку телефона, ничего не ответив. Говорить об этом Мэри сейчас я не стал: она уже спала, тихо посапывая. Я лег рядом и уставился в потолок, окутанный ночной мглой.
Она повесилась из-за меня. Она действительно ждала ребенка. Я убил одним выстрелом двоих.
Только под самое утро я смог на минуту забыться, а когда очнулся – стоял на балконе с телефоном в руке.
***
– Макс, нам надо срочно увидеться! – послышался в трубке голос Энн.
– Энн? Ты? Ты жива?
Опять сон? Что происходит? Я ущипнул себя – больно.
– Ну конечно я жива. Когда тебе удобно?
Земля уходила из-под ног. Сон смешался с реальностью. Я не понимал, где кончается первое и начинается второе.
– Давай через час в кафе «Мопассан», – как-то рефлекторно сказал я и положил трубку.
Мэри собирала вещи. Все было в точности, как вчера.
– Мне нужно ненадолго отойти по делам. Я скоро вернусь.
Она лишь пожала плечами и продолжила как ни в чем ни бывало складывать вещи в чемодан.
__________
Пока я шел на встречу с Энн, в моей голове была пустота. То есть я бы, конечно, с удовольствием подумал над происходящим, если бы знал, что думать. Если первый раз все можно было списать просто на дурной сон, то сейчас объяснить, как я вдруг оказался на балконе во «вчера», я просто не мог.
Я пришел раньше Энн и сел за свободный столик, заказав кофе, к которому не притронулся ни разу. Когда она пришла, я даже не повернулся в её сторону.
– Дай угадаю, ты ждешь от меня ребенка? – начал разговор я, по-прежнему не смотря на неё.
Боковым зрением я заметил, что на лице Энн изобразилось удивление.
– Откуда ты знаешь? – изумленно спросила она.
– Да так, интуиция.
– Ну и что скажешь? – выдержав паузу, спросила Энн. Видимо, она ожидала, что я разрожусь длинным монологом.
– Нет, это что ТЫ скажешь? Что ты от меня хочешь? – я едва сдерживал гнев и раздражение.
Энн на меня посмотрела, как на идиота. Для неё казалось очевидным, как должен поступить мужчина, если женщина от него ждет ребенка.
– Я люблю Мэри. Ты знаешь это. Мы не можем быть вместе, и ребенок ничего не изменит, – подытожил я, внимательно наблюдая за реакцией Энн. Но она была спокойна.
– Так что ты мне предлагаешь – делать аборт? Убийство?
– Ну, а почему бы и нет. Срок же маленький.
Энн не отвечала. Она повернула голову в сторону и уставилась в одну точку. Лишь уголки её губ слегка подергивались.
– Врачи мне давно поставили диагноз бесплодия, – не меняя положения, стала рассказывать Энн. – Я долго и безуспешно лечилась. Чего только не перепробовала… Без толку. Я, может, именно из-за этого на панель подалась. С горя знаешь ли….
Я не был уверен в том, что Энн говорит правду. Сейчас я вообще не был уверен ни в чем. Что мне оставалось? Лишь плыть по теченью.
– Допустим, я тебе поверил, – наконец сказал я. – Так чего ты хочешь? Чтобы мы поженились?
– Ну не расти же ребенку без отца!
– Я почему бы не найти другого отца, более подходящего?
– Более подходящего, чем родной, нету.
– Я люблю Мэри. И так будет всегда. Каково будет ребенку видеть, что отец любит другую? Я мог бы помогать вам, навещать.
На глаза Энн наворачивались слезы. Стало очевидным, что её устроит только один вариант разрешения этой ситуации. Любой другой, похоже, неминуемо привел бы Энн к суициду.
Я запутался. Я не мог понять, происходит все по-настоящему или нет. А главное, я не мог для себя решить, готов ли я снова принять на себя ответственность за смерть Энн и жить с этим. С другой стороны, я точно знал, не зависимо от того, сон это или реальность, что провести всю жизнь с Энн только из-за страха, что она покончит с собой, я не смогу. Лучше уж самому сразу повеситься. Да и, в конце концов, что я ей – нянька? Она – взрослый давно совершеннолетний человек, который сам делает выбор. Что, на панель пойти её тоже кто-то подтолкнул? Нести ответственность за чужие решения, к тому же не очень адекватные – нет уж, увольте. Мне бы со своей жизнью разобраться.
– Знаешь, Энн. А делай, что хочешь. Ты уже давно взрослая баба. От помощи я не отказываюсь, но жениться на тебе – точно не собираюсь.
И, заплатив по счету, я вышел из кафе.
Придя домой, я сразу лег спать, уже готовый к тому, что среди ночи буду разбужен звонком от родителей Энн с известием о её гибели.
Но ночью никто не звонил.
__________
Проснувшись по утру, я с облегчением вздохнул: значит, что-то поменялось в прежнем сценарии, и Энн осталась жить.
Утро оказалось приветливым. Довольный, я побрел на кухню за своим кофе. На столе лежала записка от Мэри. «Наверное, ушла за пирожными», – подумал я, но содержание оказалось весьма отличным от моих ожиданий.
Мэри ушла не в магазин, а от меня, навсегда.
Энн каким-то образом связалась с ней за ночь и все рассказала. Каким я был дураком, подумав, будто Мэри не поверит своей сестре! К тому ж, вполне возможно, что Энн записала нашу последнюю беседу, решив перестраховаться.
Недолго длилось счастье. Что ж, тем лучше. Энн – жива. Мэри – знает о нас с Энн. Все на своих местах, все так, как оно и должно быть. Хотя, откуда бы мне знать, как все должно быть на самом деле?
Странно, но в этот раз было не так больно от ухода Мэри.
Я набрал в супермаркете побольше пива с чипсами и увалился на диван перед телевизором.
Снова – привычное состояние безразличия к жизни.
Один за одним я пропускал через свое сознание фильмы, лишь бы заполнить болезненную пустоту пусть даже мусором. Я боялся оглянуться назад, ведь тогда бы мне пришлось разбираться с абсолютно необъяснимыми явлениями, а сейчас я был не готов к этому. Нет, только не сейчас. Энн жива, Мэри – все знает. Точка.
Ближе к семи часам раздался телефонный звонок. «Черт, кому я еще понадобился! Неужели так сложно оставить человека в покое хотя бы на день!»
Звонили родители Мэри и Энн.
«Неужели Энн все же повесилась?» – подумал я, и сердце предательски начало барабанить.
Что ж, почти.
Мэри спрыгнула с 16 этажа. Разумеется, насмерть.
Что происходит, черт возьми?!.
Голова закружилась. Я с трудом мог дышать.
В дверь позвонили. Звонок доносился как будто из параллельной реальности. Я порывался встать, но тело отказывалось меня слушаться. Через какое-то время я увидел перед собой лицо Энн, как в тумане. Она что-то говорила, но я не мог разобрать, что именно. Затем она снова ушла и вернулась со стаканом воды. Напоила меня. Вкус был дрянной, однако минут через пятнадцать ко мне вернулся контроль над телом.
– Тебе лучше?
– Ага, – кивнул я и немного приподнялся с дивана.
– Видимо, родители тебе уже позвонили…
Я снова кивнул.
– Прости, я не хотела. Я не думала, что так получится… Боже, что я натворила…
Энн, уже по традиции, зарыдала. Последние наши встречи она только это и делала.
– Вот, это тебе, – не отвлекаясь от рыданий, она протянула мне письмо. Почерк Мэри.
Я открыл, не мешкая. Руки тряслись и пришлось положить письмо на стол, чтобы суметь прочесть.
«Дорогой, Макс!
Я могла бы принять тот факт, что ты переспал с Энн. Простить, не знаю, а принять – могла. Но ведь ты мне не собирался этого говорить, правда? Для этого же тебе вдруг захотелось уехать?
Я тебе верила, ты же знаешь, больше, чем себе. Ты был для меня самым близким и родным человеком на Земле. Скорее, мир пошатнулся бы, чем моя вера тебе. И тут – такое.
Не вини себя. В конечном счете, дело не в тебе, а во мне. Я сама виновата в том, что так построила свой мир, и теперь у меня просто нет иного выхода.
Люди бы обязательно попытались меня переубедить, мол, пройдет, всякое бывает.
Но как бы объяснить… Это как если бы я всю жизнь посвятила служению Богу, жила бы в церкви, постриглась бы в монахини, а потом в один момент узнала, что Бога – нет.
Это конец. И только я в этом виновата.
Прости.
Люблю тебя, и даже оттуда – буду любить.
Прощай.
Твоя Мэри».
Нет, это я был виноват. Я знал, что поступаю подло по отношению к любимой женщине. Знал, и все же предал её, из-за своих эгоистических побуждений.
Я пошел на кухню за виски. И пил, пока не отрубился.
***
Проснулся я в своей кровати.
Только открыв глаза, я бросился на кухню.
Мэри готовила кофе.
– Проснулся, герой! Ты так крепко спал, что я думала, проснешься только к вечеру, – весело сказала она.
Мэри. Живая. Бесподобная. Любимая.
Я, обезумев от радости, заключил её в свои объятия.
– Что с тобой, Макс? Сейчас сломаешь меня! – она вырвалась. Я не противился. Уже достаточно было того, что она жива.
***
Я не понимал, почему раз за разом все переигрывается. Видимо, какая-то неведомая сила давала мне шанс сделать правильный выбор. Но жизнь – это не игра, и за гейм овером не бывает второй или третьей попытки. Хотя, много ли я знал о жизни? В сущности, то, в чем я непоколебимо был уверен еще неделю назад – рушилось.
Я оставил Мэри и пошел прогуляться в одиночестве.
Те же улицы, те же беспокойно снующие люди, то же небо над головой. Мэри жива и так же прекрасна, я – живу и все так же люблю её. Я невольно вспомнил, как впервые повстречал ее.
__________
Стоял прекрасный октябрьский день. Листья уже пестрили своей желтизной на голубом небе. Как обычно, я просиживал перерывы между лекциями в кафе напротив универа. Это заведение было моим третьи домом (вторым, разумеется, была работа). Все официанты знали меня по имени и всегда с улыбкой, дружелюбно растянутой до самых ушей, провожали за привычное место у окна, и вместо меню сразу приносили – двойное экспрессо с ванильным чизкейком. Привычкам я изменял редко, поэтому только новые официанты обычно интересовались заказом.
В тот день она села за столик рядом. Легкая, свежая, она словно принесла с собой морской бриз.
– Что, окно? – поинтересовался я, вспомнив её лицо, неоднократно мелькавшее у нас на факультете. Вообще память на лица у меня отличная, так что я был абсолютно уверен в том, что она учится в том же университете.
– Ага. У Вас, я так понимаю, тоже? – её вежливость меня повеселила. Я слегка улыбнулся, так, чтобы она не смогла заметить
– Ага. И у меня тоже. Может, присоединитесь, чего два стола занимать? – не знаю, зачем я это предложил тогда, вышло как-то автоматически. Она сразу же без ужимок согласилась, как соглашаются, наверное, только первокурсницы.
– Меня Мэри зовут, а Вас?
Ох уж это её «ВЫ»!.. Даже сейчас, вспоминая, сложно не улыбнуться.
– Макс. И давай на «ты», договорились?
– Окей. Без проблем, – она слегка улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза. Я даже смутился, признаться, как школьник, настолько открытым и дерзким был её взгляд. – А ты на каком курсе?
