Камила Эдель
Серебряный свет светил
– Т-там, з-за ок-кном ч-человек, – отдышка и дрожь мешали ей выговорить слова без запинок. – Ть-тьма, меня ок-кутала тьма, – при этих словах Ток насторожился, его брови нахмурились.
– Успокойтесь, сейчас я посмотрю, – холодно прозвучал его голос и его толстый теплый джемпер опустился на ее плечи.
Бледной девушке оставалось лишь стоять на месте у двери и наблюдать за человеком, поспешившим к замерзшему окну. Ток, оставшийся в широкой белой рубашке, джинсах и теплых носках, распахнул окна и залез на заснеженный подоконник. Магический свет, вспыхнувший на его ладони, осветил свежие неглубокие следы от ботинок на снегу под окном. Обеспокоенные глаза внимательно оглядели округу, но метель не давала рассмотреть ничего дальше метра. Недовольно помотав головой, он спрыгнул наружу, замочив свои носки на снегу, и последовал по следу вперед. Затем он одумался и огляделся назад на открытое окно, которое вскоре потеряется из его виду, дав возможность злоумышленнику проникнуть внутрь. Его тонкое чутье сквозь шептание ветвей деревьев и свист метели уловил шорох одежды и едва слышный шепот людей.
– Я знаю, что ты здесь, – проговорил он со злобной улыбкой. – Думал просто так тебе отдам девочку, Тенебрис Рас Альгети. Не прилично пробираться в покои леди посреди ночи. Только попробуй к ней приблизиться, – его светлые глаза безошибочно устремились в темнеющую пустоту среди деревьев, тем самым заставив неосознанно вздрогнуть троих мужчин, скрывающихся там.
К их удивлению, Ток лишь обернулся обратно и залез в окно по стене. Скрывающиеся в тени все еще остались неподвижными: Тенебрис с улыбкой на лице, Юридо, держа за шиворот и прислонив к дереву Терентия, еще одного их приятеля. Немного ранее, Тенебрис перепугал девушку своей попыткой пробраться к ней. Она подняла шум, и ему пришлось немедленно скрыться за метелью и деревьями, поскольку план не включал открытого нападения. Через некоторое время с окна спрыгнул молодой мужчина, чего они не ожидали. Юридо, потеряв контроль над собой кинулся на Терентия:
– Ты что говорил, идиот? Посмотри на него! Что-то по мне он не смахивает на эльфа, девку, песочного болвана или старика!
– Замолчали, оба! – Тенебрис спокойно протянул руку в их сторону, а на его лице появилась улыбка. Он понял, что заставляет Тока, уединяться в эту ночь и последующий день. Он не посмеет показаться людям, особенно своим соратникам, без маски на лице.
Ореада стояла на месте и ожидала возвращения молодого человека. Сердце ее успокоилось, она дышала ровнее, осознав, что он ее защитит при необходимости, и сделает это с блеском, благодаря своим навыкам. Не прошло много времени, и Ток появился на окне, и спрыгнул в дом. Он отряхнул от одежды снег, замочив ковер на полу, немедленно избавился от мокрых носков, но в его темных волосах остались снежинки. Закрыв за собой окна и плотно затянув шторы, он подошел к Ореаде, которая не сдвинулась с места.
– Вы в порядке? – девушка только кивнула в ответ, а крупная ладонь осторожно коснулась ее лба. – У Вас температура поднимается, – спокойно он сказал ей.
– Я видела его. Зачем же я вам всем нужна?
– Надо понизить жар, – Ток ответил будто и не услышал ее слов. – Пойдемте же скорее в комнату.
Не в состоянии размышлять и задаваться вопросам, она просто следовала его указаниям. Проведя ее в свой кабинет и усадив на диван, молодой человек снова пропал. Жуткий ужас еще не покинул ее, пробуждая глубокое нежелание оставаться в одиночестве. На стеклах с неповторимыми из мелких кристалликов узорами игрались тени деревьев и снаружи гудела злая вьюга. Оставаясь неподвижно и прислушиваясь к каждому шороху, она огляделась вокруг, и поняла, что находится в том самом запретном кабинете. Перед ней стоял стеллаж полный книг, на столе настольная лампа, в беспорядке лежали бумаги, ручки, но самое интересное, на столе стоял включенный ноутбук и смартфон. На стене висели часы, прерывающие шум ветра своим тиканьем, а чуть ниже календарь. Сама она сидела то ли в кровати, то ли в диване с расправленной постелью. Комната томилась в полумраке, будучи освещенной лишь одним светильником.
Скрипнули петли двери и снова появился тот самый молодой человек. Ореада резко покраснела, опустила глаза, вся съежилась, и затянула джемпер, чтобы укрыться от него. Платье, подобранное для нее Дафной, было выше колена и при всем желании она не смогла скрыть свои ноги. Ее руки задрожали, а сущность пронзило чувство стыда перед незнакомым мужчиной. Мысленно она радовалась, что не ночевала в рубашке или пижаме, в коем случае она бы сгорела от стыда. Ток с пустым выражением лица протянул стакан с водой, веющий ароматом перечной мяты. Он пытался представить себе, в каком состоянии находится девушка перед ним, привыкшая к миру и покою. Ореада взяла стакан и без вопросов проглотила поданное ей лекарство, а Ток придвинул стул, повернув к ней спинкой, и уселся, сложив руки на спинке стула и приложив голову к ним.
– Вы были правы, я уловил человека, – скорее людей, подумал он про себя. – Из-за метели трудно что-либо разглядеть, но кто-то явно пришел за Вами и был так близок к цели. У Вас жар, не держите босые ноги на полу, я не зря Вас на диван посадил, тут пол и стены холодные, дом не приспособлен к суровым условиям зимы.
Устало вздохнув, он отошел к столику, чтобы не смущать девушку, выключил ноутбук и закрыл крышку. Ореада теперь боялась самого Тока, ее пугали перемены в нем, только она привыкала к нему в маске и вдруг он предстает перед ней без нее. Интересно, сдерживает ли проклятие какие-либо темные силы, свойственные преступнику, последовавшему пути дива? Следуя его просьбе, она собрала свои ноги и уселась на них, а Ток вернулся на свое прежнее место.
– Ореада, можешь немного расслабиться, я не представляю для тебя опасности.
– Это не страх, – произнесла она дрожащим голосом, пытаясь скрыть свои эмоции и не теряться. – Мне нельзя испытывать слишком резких эмоций, я сильно, слишком сильно испугалась. Возможно, мне скоро станет плохо, у меня поднимается жар, а затем я теряю сознание. Лекарства беспомощны, такие порывы происходят от накала эмоций, а потом длятся какое-то время, мне никто не может помочь. Я поражена странным недугом, о котором пока мало что известно науке, – на лице Тока появилось некое просветление.
– И как долго ты болеешь?
– Несколько лет.
– Говоришь несколько лет. Ореада, это не болезнь, а твоя сила. Ты бессильное, хранившее в своей плоти магию, а при сильных эмоциях ты пробуждаешь в себе спящую магию, которую не можешь контролировать. Ты ведь фея, обладатель силы звезды, вот и огненная сила проявляется в твоей повышенной температуре. Такой же приступ тебя измучил в первую же ночь в этом мире. Я видел насколько ты была истощена, и именно поэтому я у тебя просил не пытаться применять магию.
– Позвольте мне удалиться в свои покои. Естественным образом, я бы не хотела ворочаться перед глазами постороннего человека в приступе недуга, – в ответ он только ехидно улыбнулся, словно отвечая, что не позволит. – Пожалуйста, – с раздражением произнесла она. – Или Вам кажется забавным потешиться надо мной, когда я перестану осознавать себя? – упрекнула она его, со взглядом полного отчаяния и недовольства.
Тут метель принесла оторванную от дерева сухую ветку и ударило о стекло что есть мочи. Девушка вздрогнула, охватываемая представлением силуэта человека за окном и тень, ползущую по комнате под его контролем, мрак, поглотивший ее во сне. Ее охватило замешательство – попросила позволить ей покинуть кабинет, и в то же самое время она боялась вернуться обратно, а вскоре у нее начнется жуткая лихорадка.
– Не знаю сколько раз с тобой такое случалось, но чудо, что ты выживала. Я стал свидетелем нескольких смертей бессильных детей от неконтролируемой магии внутри них. То были дети простых людей из иной планеты, как и ты, но ты выжила. Твой организм выдержал это в течение целых восемнадцати лет, ты редкое исключение.
Ореада удивилась, не припоминая, что кому-либо из этой планеты, она раскрывала свой возраст. Ток пересел в кроватку, прямо к ней, а она съежилась и отсела подальше от него. Но он настойчиво приблизился к ней, кончики его пальцев скользнули по ее лицу, а подобравшись к ее подбородку, медленно приподняли ее голову. Мурашки пробежались по всему ее телу, она дрожала от озноба, избегая его светлых глаз, впившихся на нее, и смотря на левую руку, державшуюся о спинку дивана.
– Девочка, подними глаза, посмотри на меня, – прошептал он. – Не бойся меня, я повторяю, я не представляю для тебя опасности, – все ее нутро дрожало, а он словно забавлялся и улыбался. – Просто посмотри на меня, – она вынужденно подняла глаза на лицо, оказавшееся так близко над ее лицом, взволнованно глотая воздух. – Вот так, все хорошо. Я смогу тебе помочь.
Промежуточные фаланги его пальцев снова прошлись по ее щеке, они убрали ее черные волосы, спадающие на глаза, а холодная ладонь прильнула к ее лбу и закрыла ее очи. На ладони, ей показалось, что уловила след от довольно старого ожога в виде полумесяца, пресекающего звезду. Она почувствовала холод его рук на своем горячем лице. Ток имел власть над ее силой, или ей так просто казалось, он мог в ней пробудить энергию, а сейчас он поглощал, излучаемую ею энергию. Жажда поглощающая ее постепенно отходила, температура тела нормализовалась, дыхание выровнялось, наступало словно умиротворение, под его воздействием страх перед ним рассеивался. Наоборот, казалось он не представлял угрозу для нее, а лишь спасение. Придерживая правую ладонь на ее лбу и глазах, также поддерживая левой рукой ее за плечо, он осторожно уложил ее. Когда он убрал свою руку, и она снова могла видеть окружение, улыбка пропала, а его лицо приняло свое привычное невозмутимое выражение. Он укрыл ее одеялом и обратно уселся на стуле, а она совсем слабая с побледневшим лицом и губами смотрела на него.
– Спасибо, Ток, – прошептала девушка, а он цеплял свои темные перчатки на руки, не обращая на нее внимания.
– Доминик, меня зовут Доминик. Только не называй меня по имени в присутствии посторонних, – на щеках у нее снова появилась алая краска. – Надеюсь ты не против, если так вот перейду на «ты»? Можешь ко мне тоже обращаться на «ты». Мы ведь с тобой не привязаны этикетом благородных этой планеты. Расскажи мне, как сейчас на Земле? Я давно не возвращался на планету людей, смею сказать, что соскучился. – Ореада с удивлением смотрела на него, а Доминик улыбнулся. – Я ведь тоже родом с Земли.
– Этого не может быть! – тихо возразила она, а он усмехнулся.
– Почему не может? Все может быть. Просто здесь начались беспорядки, и мои родители перешли сюда за защитой людей. Мои родители, помогали истинному наследнику трона, за что и были уничтожены нынешним правителем. А я продолжаю вести то же дело, в надежде спасти беспомощных людей. Ах, да! Я тоже родился в Ташкенте, как и Флоувер, но, увы, мы попали сюда. Хоттабыч один из нас, или мне стоит его называть Абдурахманов Омар Хоттабыч. Флоувер зовут Гунафша, иначе фиалка. Я ее с детства называл Флоувер, подразумевая цветок с английского. С переходом на этот мир за ней закрепилось это прозвище, как имя. Нас тут больше чем ты думала, девочка из Земли.
– И, если удастся остановить этот беспорядок, Вы и Гунафша, Омар Хоттабыч и я сможем вернуться на Землю людей?
– Одно замечание, не называй нас по имени в присутствии посторонних. Возвращаясь к заданному вопросу, верно подмечено. Однако, обязанность целиком лежит на мне, а не на тебе. Исходя из этого, при малейшей опасности я верну тебя домой с условием не использовать волшебство. Ну в если ты воспротивишься заставлю тебя все забыть. Но сейчас мы не можем отпустить тебя, поскольку ты мощный источник нужной нам магии. Возможно не приходится легко свыкнуться с чуждым миром, но человек существо удивительно устойчивое и верю все в скором времени уладится. Тем временем, я буду защищать тебя ото всех, даже от самого себя при необходимости. Ореада, ты сильно испугалась и пережила такой стресс, что ты истощена. Постарайся расслабиться и скорее заснуть, и даже не надейся выйти отсюда, я не позволю им тебя забрать.
Лицо Ореады снова отразило недовольство, она не хотела лежать перед чужим человеком, и тем более спать.
– Не смотри на меня так, просто соизволь выполнить мою просьбу. И, впрочем, у тебя нет выбора, – он достал со шкафа другое одеяло, накинул на плечи, и сел рядом на диван. – Я не останусь здесь, диван в твоем распоряжении, только прежде расскажу тебе кое-какую историю.
В древние времена в планетах бессильных и способных сохранялось мирное сосуществование магов и людей. Однако, с развитием интеллекта существа, обладающие большей властью над окружающим миром, ощутили свое преимущество и вкусили сласть власти сильного над слабым. Возникло непреодолимое искушение применять свои способности против бессильных под лозунгом «Зачем сосуществовать, когда можно подчинить?» и возвести себя на ранг повелителя мира. Наступил рабовладельческий строй – бессильные постепенно превращались в рабов высшей расы под страхом полного уничтожения. Маги безжалостно осушали реки, уничтожали урожай, наносили суровые морозы, навлекали голод и мучения от неизлечимых болезней, уничтожая целые народы, посмевшие не подчиниться их воле. В последствие развилось язычество и одухотворение, а также поклонение способным посредством ритуалов и обрядов дабы заслужить их милость и избежать суровых наказаний, спасти своих детей. Ребенок, родившийся человеком, был обречен на вечный труд и страдания. Алчность привела к развитию тирании и разрушению мирского баланса. Бессильные превратились в жалких беззащитных существ, а маги привыкали к беззаботной жизни за счет страданий людей. За властных работали подчиненные: собирали урожай, ходили на охоту, готовили пищу, строили дома. Однако, злые мысли не смогли окутать всех, среди волшебников хоть и малое количество, но все еще оставались лица, готовые заступиться за бессильных.
И тогда произошло чудо, на свет появились три младенца, одаренных необыкновенной вселенской магией! В ту ночь в объятии ново-взошедшего полумесяца зародилась звезда, послужившая причиной нового чуда и предзнаменовавшая большие перемены, вызвав всеобщее восхищение. Зародившуюся магию отождествили божественной, единой силой: силой звезды, что была в объятии полумесяца, силой луны, что держала звезду, и силой темноты, что окружала эти светила. Эта комбинация была настолько мощной, что их магическая энергия распространилась по двум планетам, заставив каждое существо почувствовать появление необыкновенной троицы. Разные магии, связанные единым явлением, породили единую силу эфира равную всем того времени существовавшим четырем стихиям вместе взятым. Дети выросли достойными особого божественного дара и именно они превратились в защитников людей от магии, породив надежду на восстановление баланса миров!
Однако, как оказалась природа вместе с хорошим обязательно сотворит и плохое, дабы защитить баланс жизни. И так, обладатель силы вселенской тьмы последовал примеру волшебников, жаждавших власти, и предал своих брата и сестру, переметнувшись на сторону идеи превосходства, оставив ношу защиты бессильных на плечах хранителей света. Магия вселенской тьмы по своей мощи равнялась силе двух светил вместе взятых, значительно усложнив задачу хранителей, в следствие чего и появилась необходимость разделения двух планет. Было принято тяжелое решение – защитить людей только на одной из планет. Волшебников из нынешней нашей Земли изгнали и бессильным из другой планеты помогли перебраться в нашу. Имея власть над пространством хранители света взяли контроль над порталами, иначе пространственными дырами, соединяющими миры. В результате, на одной планете остались только люди, а на другой маги. Бессильные, которые не смогли перебраться на Землю, со временем вымерли на планете волшебства.
Первые поколения хранителей света защищали проход на Землю от магов, а позже их потомки смогли сделать переход волшебных существ из планеты магов невозможным на планету людей. Потребность в волшебной силе исчезла на Земле, и на протяжении веков волшебные существа начали скрывать свои способности, дабы не повторить плачевную судьбу двух планет. Такое решение приняли мудрейшие на основе опасений, что свободное использование магии и явное проявление преимущества снова зародят отрицательные нравственные ценности у Земных магических существ. Со временем магия превратилась в сказку, а люди забыли про него и тем более про иную планету.
С тех пор раз в поколение на свет приходят три мага, наделенных сильнейшими силами звезды, луны и вселенской тьмы. Позже эти сильнейшие силы назвали силой Фортиссимума, что означало «сильнейшая сила». Кроме своего явного превосходства над любыми другими видами магии и стихий, хранители обладали не характерным ни для какой силы свойством – воздействовать друг на друга. Хранители Фортиссимума обладали многими неординарными способностями и со временем знания по управлению этой магией собрались в книге Фортиссимума. Книга Фортиссимума считалась пропавшей, но я думаю, что она в руках обладателя силы вселенской тьмы, так как ее могут открыть только хранители Фортиссимума.
Я, Ореада, хранитель магии луны, представляющий начало надлунного мира, олицетворяющий отражение света всех светил вселенной, небесные тела, и космические просторы. Но мои единомышленники не осведомлены о простом факте, что хранитель силы среди них, за исключением Флоувер и Хоттабыча, разумеется. Я предпочел держать свои способности в тайне, а мой главный противник в игре света против тьмы – хранитель силы темноты. Я ошибочно предполагал, что ее Величество королева Розабэлла Юстиниан на стороне темноты, в силу политического переполоха в этой стране, и потратил свои шесть лет, чтобы собрать людей, готовых пойти против нее и вернуть власть истинному королю.
Переходя от моей истории к твоей, кроме двух широко известных свойств кулон Stella vitisque имеет основной смысл преследования и поглощения света звезды. Несмотря на свое прекрасное название о сплочении, он создан для поиска обладателя силы Звезды, чтобы уничтожить ее. Нынешний обладатель силы темноты настойчив в поисках злосчастного владельца кулона. Хранитель вселенской тьмы обладает полной силой, но сила света разделена между ночными светилами, Луны и Звезды. Лишь будучи вместе хранители света могут достигнуть мощи темноты, или при соблюдении особых условий даже превзойти ее. Поэтому темная сторона решила найти другую часть света, и либо переманить на свою сторону, вместе, объединив свои силы, они бы превзошли хранителя Луны, либо в случае сопротивления, уничтожить Звезду, не позволив хранителю Луны получит власть над полной магию света. Особо важно обратить твое внимание на месяцы Фортиссимума. В году четыре раза, в разных годах по-разному, случается так, что звезда Ореада, оказывается в объятии новой луны. Эти месяца называются месяцем Фортиссимума. В ночь Фортиссимума светила испускают очень мощную волшебную энергию, которая должна подпитывать хранителей Фортиссимума, но только тогда, когда они вместе.
На протяжении многих лет я был убежден, что Звезда давно уничтожена в силу своего происхождения. Однако кулон, который был бесполезен столько лет, вдруг исчез, а затем избрал себе свою жертву. Я и Хоттабыч нашли, возможного хранителя Звезды, но не могли быть уверены в своих догадках. Именно силой Звезды, обладаешь ты, Ореада, которая родилась на Земле людей, в семье бессильных. Прошу прощения за томное молчание в течение двух месяцев про твою особенность, но я не мог быть уверен в своих догадках. Первое твое упражнение со мной, когда мы нашли Дафну, первая проверка. Моя и твоя магия связаны, я могу воздействовать на тебя, и ты в этом могла убедиться не раз. Вторая проверка, и полное доказательство – ночь Фортиссимума. Светила подпитали наши силы, и все потому, что ты тогда была со мной, иначе так бы не получилось. Ты часть моей силы, а я часть твоей, вот почему ты мне нужна, и вот почему ты им нужна, и вот почему я не опасен для тебя. Я не уничтожу часть моей магии, я ее сохраню и уберегу от любой опасности.
Ореада смотрела на него с удивлением – перед ней сидел человек, утверждающий, что делит с ней часть ее сущности. Доминик с минуты молча смотрел на нее пытаясь понять ее мысли, но увы не смог ничего прочитать по ее лицу.
– Ну все девочка, тебе пора спать, – он собрался встать, но неожиданно Ореада обратилась к нему.
– Можно с Вами поговорить? – Ток посмотрел на нее, а она закусила губу в замешательстве. – Я не важно себя чувствую, то есть какое-то жуткое чувство во мне, то ли страх, то ли ожидание повтора случившегося, метель шумит, и я … – она остановилась, не докончив свою речь, ей было стыдно признаться в глупом детском страхе.
– И ты боишься темноты, просто жутко боишься, – она снова удивленно посмотрела на него, в бледных щеках распустился алый румянец роз. – Я все понял в ночь Фортиссимума, среди деревьев, когда мы скрывались от толпы. Можешь быть спокойна, я не стану отключать светильник. С учетом твоей магической сущности, твои страхи вполне обоснованы.
– Вам удалось снять маску. По рассказам Ваших товарищей и по Вашему повествованию вокруг Вас складывается безупречная аура. Так в чем же Вы провинились, что приняли свое наказание невозмутимо без лишних переживаний …
– Всего лишь на день, и не более, – уточнил он про снятие маски. – Я наказан за несовершенное преступление, но которое я предположительно совершу с большой вероятностью. На моем лице предостережение для моей жертвы, леди, – ответил он, расплываясь в самодовольной улыбке, свойственной ему.
Неизвестно откуда ветер принес оторванную от дерева сухую ветку и грохотом ударило в окно. Ореада резко посмотрела в сторону, снова побледнела, и почувствовала прилив пота.
– Все хорошо, Ореада, это просто ветер.
– Я поражена Вашей невозмутимостью и бесстрашием. Вы когда-либо испытываете страх? – Доминик начал отрицательно качать головой.
– Я забыл про это, и вообще про другие чувства. Единственно, Флоувер, вот за кого мне бывает иногда страшно, боюсь за нее, – он задумался, осознавая, что будто давно окаменел, будто его сердце даже перестало биться, он перестал видеть жизнь, он жил ради одной цели и все, и можно сказать, что он не жил, а существовал, чтобы выполнить обязанность, которая была на его плечах и все. Он посвятил себя другим, забыл про себя, и только вспомнил, что он тоже способен чувствовать, имеет право на жизнь наравне с остальными. Однако имеет ли он и вправду право жить, как все остальные? На нем была ответственность, и только на нем, другие не способны завершить это дело.
– По Вам и видно, что забыли про какие-либо чувства, – тихо прошептала Ореада самой себе нежели собеседнику.
– Чувства мешают здраво размышлять, мне надо всегда думать и быть на чеку, мне надо удержать его, не дать ему осуществить его план любой ценой, я всегда должен оставаться для него препятствием, пока … – он резко остановился, поняв, что продолжал размышлять вслух.
Доминик вернулся снова в реальность, в комнату, полуосвещенную тусклым светильником, услышал метель, а перед собой увидел бледную девушку, внимательно слушающую его. Казалось бы, беззащитная девочка, безобидное существо, но она была опасным для него. До ее появления он был тверд, не задумывался над своими решениями отказаться от всего мира и про поставленные перед ним задачи, был готовым идти до конца, потерял желание жить и что-либо чувствовать. Его миссия стала его спасением, но произошло неожиданное вторжение. Он скрывал, но сам прекрасно понимал, что с появлением Ореады, в нем появились навязчивые чувства – при первой встрече жалость, а затем ее сострадание, ее сущность, манящая его к себе и в то же самое время не позволяющая поглотить. Чувства мешают размышлять, а она его выводила из его состояния покоя, из того безразличия, и вечного покоя, ставя под сомнение одно из важных стратегических решений. Девочка начала ему мешать, вместо того чтобы помогать. В нем взбушевалось глубокое недовольство, немедленно отразившееся в суровом выражении лица, но он гневался на себя, ведь девочка тут не при чем, она не сделала ничего, чтобы разгневать его.
– Девочка, не задавай такие вопросы, договорились? – невозмутимость и спокойствие, потерянные на мгновение, вернулись. – Ты успеешь узнать все, что положено.
– Прошу прощения, – учтиво вставила она. – Поверьте, мне стыдно за свои пустяковые страхи такие, как темнота или ветер.
– Поверь не стоит стыдиться, – он поднялся со своего места, все еще удерживая одеяло на своих плечах. – Твои страхи результат твоей слабости. Ты боишься, потому что понимаешь, что не сможешь защитить себя при опасности, а мои слова, что со мной ты в безопасности для тебя словно пустой звук, в них нет смысла, потому что ты не доверяешь мне. Кроме того, я ведь тоже один из твоих страхов, – на его лице появилась улыбка. – Но все это временно. Я научу тебя управлять твоей силой, и ты забудешь про свои страхи. А сейчас, девочка, спи, а мне стоит заняться делом.
Ореада не стала противиться, ей действительно нужен был покой, и как только Ток от нее отошел она расслабилась и опустила свои веки. Не прошло и пяти минут, как ее дыхание выровнялось и стало намного тише, поскольку она погрузилась в сон. Доминик неторопливо уселся за стол и уставился на монитор своего компьютера, активно работая с мышкой и клавиатурой, затем ненадолго останавливаясь и вникая в появляющийся текст. Время от времени он листал толстую книгу, что лежала на столе, а затем делал заметки в бумагах, или в тетради, смешавшихся в беспорядке им учиненном. Метель, бушевавшая в просторах темноты затеивая свои бесчинства и потешаясь над лесными обитателями, постепенно стихала, чувствуя приближение утренних сумерек.
Ток поглощенный в свою работу и вовсе не замечающий перемен по прошествии времени, по привычке, приставил ладонь ко рту чтобы скрыть зевоту. Не обращая на свои действия внимания, он руками протирал глаза, отгоняя сон, который наконец-то решился повалить его. Звонкое карканье ворона отвлекло Доминика от его занятия, и он с удивлением заметил, что начинало светать. В комнату проник естественный свет, явно довольствуясь своим преимуществом над беспомощным перед ним светильником, а за окном стоял тихий зимний лес. Устремив свой взор на настенные часы беспрестанно и равномерно тикающие, он понял, что просидел всю ночь напролет до самого рассвета.
Снова его поразила настойчивая зевота, после чего молодой человек выключил свой компьютер, и тихо и незаметно подсел к девушке, проспавшей ночь не шелохнувшись. Рука в темных перчатках неосознанно потянулась, следуя желанию прикоснуться к лицу этого невинного и очаровательного существа, но вдруг отдернулась назад при осознании ее сильного и неконтролируемого влияния на него. Спустя мгновение, он уже осознанно провел промежуточными фалангами пальцев по ее щеке с ухмылкой. Через сон ощутив его прикосновение Ореада вздрогнула, ударила его руку и резко отдалилась от того, кто оказался рядом. Сначала она огляделась вокруг с неким смятением, но потом вспомнив о прошлой ночи, с раздражением уставилась на человека перед ней.
– Доброе утро, девочка. Метель отошла, и светлое утро пришло на смену темной ночи. Твои ночные кошмары, растаяли при самых первых лучах солнца.
– Если попрошу не глумиться мною пользуясь моей безвыходностью, моя просьба возымеет действия? – щеки полились густым румянцем, пальцы сжали пододеяльник от недовольства с обращением по отношению к себе. При ее словах Тока на мгновение охватило ошеломление, успевшее быстро отойти.
– Разумеется, – ответил он. – За эту ночь я успел посвятить тебя в многочисленные тайны и хотелось бы попросить тебя сохранить их в тайне, – Ореада утверждающе кивнула, расслабившись, как только собеседник принял серьезный тон. – В прошлый раз я сделал попытку заставить тебя сохранить мою тайну угрозой, на этот раз я просто прошу.
– Я никому ничего не скажу, – повторно утвердила она.
– Вот и отлично.
Доминик отошел в сторону и сложил руки за спиной. При касании босых ног к полу довольно сырое дерево укололо ее незащищенную ступню, прохладный воздух в комнате скользнул по ее телу, заставив съежиться и окутаться в джемпере. Она покраснела и проклинала себя за соглашение принять платье Дафны в качестве ночнушки.
– Джемпер можешь оставить себе, в доме прохладно, а я даже не знаю, дали ли тебе девочки теплую одежду, – Ореада с немой благодарностью улыбнулась.
– Спасибо, – она чуть расслабилась, увидев, что Ток смотрел на ее лицо, а не на ее ноги, а он улыбнулся в ответ, но нехарактерной для него улыбкой, более мягкой, чем обычно.
– Девочка, беги уже, – она кивнула и выскользнула через двери.
Доминик наконец мог отдаться чувству усталости в результате проведенной бессонной ночи. Аккуратно затворив дверь, он даже не стал переодеваться и кинулся в постель, тягостно вздохнув и укрывшись одеялом.
Ореада с большим удовольствием вернулась в свою комнату и довольствовалась светом, проникшим в каждый уголок, тишиной и спокойствием зимнего пейзажа в рамах окна. Наконец, она осталась одна, и наконец она чувствовала себя свободной. Она прислонилась к деревянной двери, и, закрыв глаза, вдыхала воздух полной грудью, радуясь окончанию непростой и насыщенной ночи. Ее ручки схватили ворот шерстяного джемпера и прислонили к лицу. Несмотря на наступление утреннего умиротворения, ее сердце усердно билось, а в душе игралось волнение, делая ее состояние непонятным для нее самой. Вспомнив про свое платье, она недовольно покачала головой и немедленно принялась натягивать свои брюки, нацепила серый свитер, снова накинула джемпер Доминика, и одела теплые носочки. С минуту в задумчивости поглядев на белоснежные сугробы и перламутровые сосульки, она улеглась в свою кровать и снова продолжила свой сон.
