Камила Эдель
Серебряный свет светил
9
Палаты лордов более не существует и места в правительстве для меня также более не нет, мой друг.
– Ликвидация палаты не так важна, как кажется. Я все еще считаю, что отступать не стоит. По исходу всего лишь года с лишним мы видим результаты довольно бездумной политики. Не важно какую роль мне придется принять – министра, советника, заместителя министра, или какие сохранились должности при правительстве, не имеет значения, я намерен вмешаться.
– Прошу не упускайте из виду возможность играть свою благую роль избегая вмешательства в правление нового монарха. Онорати и Дербишир владеют не малыми имениями, способными создать достаточно рабочих мест дабы защитить простых работников.
– Ваши мысли не лишены смысла, милорд, но я остаюсь при своем мнении, что Вами озвученные меры – подход само собой разумеющийся. Однако, насколько масштабным окажется наша помощь с применением предлагаемого. Смею предположить охват ограничится всего лишь малой частью населения, примыкающей к нашим имениям. Рождающаяся проблема требует системного решения.
– Позволю себе дерзость предупредить Вас, мой друг, что Вашим вмешательством в правительство, в одиночестве, Вы не способны применить системный подход к изменению текущего строя или ситуации. Призываю Вас к благоразумию.
– Считаю благоразумным следовать зову своей совести, друг мой. Мои очи не способны переносить картину движения в верном направлении упадка, вовлекая миллионы жизней граждан в глубокую пропасть за собой.
– В сложившихся обстоятельствах, я не смею судить о правильности и неправильности Ваших действий. Я лишь выражаю свои опасения.
Так беседовали между собой два близких друга граф Дербишир и виконт Онорати в гостиной зале имения виконта. Рядом с ними молчаливо прислушивались к беседе их старшие дети, готовящиеся принять на себя роль глав семейства по проходу эры своих отцов – леди Дафна Онорати и лорд Линдон Дербишир. Опасения Дербишира не оказались беспочвенными, его чуткая интуиция не подвела закалённого жизнью графа. Однако, назвать виконта Онорати недальновидным и легкомысленным невозможно. Его чувство справедливости не позволяло бездействовать или ограничить свои возможности лишь защитой малой доли населения, страдающих от структурных реформ, в то время как у него оставалась хоть и малая возможность изменить ситуацию в лучшую сторону в целом. Его попытки оказались оправданными, королева Розабэлла Юстиниан не отказала ему в доверии, позволив ему занять пост заместителя министра по экономическим вопросам. Некоторое время его идеи приветствовались и продвигались вперед, приостанавливая процесс незаметного разрушения экономики королевства.
Дафна робко вошла в просторный кабинет своего отца и по его указанию расположилась напротив него за его рабочим столом. Ножки мраморного стола отдавали золотым сиянием в виде мифологических зверей. Для придания вида роскоши, на поверхности расположились свечи в золотых подсвечниках и перо в чернильнице. Тишину вечера нарушало звонкое и равномерное качание маятника часов.
– Дочь моя, то, что я сейчас скажу Вам должно остаться между мной и Вами. Вы моя старшая дочь, именно поэтому Вы должны быть готовы встать во главе семьи Онорати, – Дафна хотела было возразить, но отец приподнял руку, остановив ее. Она покорно промолчала, стиснув губы, с глазами полной тревоги. – По стечению обстоятельств я стал одним из немногих лиц, осведомленных в некую тайну. В следствие, некоторые лица во мне видят угрозу и по моим предположениям, меня попытаются устранить. Однако, я не намерен оказать сопротивление, и моя семья не должна, дабы обеспечить вашу безопасность. Я вызвал Вас к себе, чтобы Вас подготовить к принятию дел нашего домохозяйства на Ваши плечи.
Беседа между отцом и дочерью длилась до поздней ночи, Дафна чувствовала себя истощенной, поскольку было тяжело воспринять грядущую беду также спокойно, как это сделал ее отец. С этой ночи, девушка потеряла покой, в ее сердце закралась тревога, а в душе появился страх неизбежного. Дни плыли своей чередой, и вот в один из вечеров, к ним домой явились королевские стражники, востребовав встречи с виконтом. Виконт попросил виконтессу не утруждать себя приемом гостей, поскольку они явились ненадолго и по делу, не терпящему потери времени любезностями. Ничего не подозревающая виконтесса отправилось со спокойной душой в спои покои, но ее дочь, появившаяся в холе, по прибытию посетителей переполнилась тревожными мыслями. В зале для приема гостей, виконт выслушал все обвинения, выдвигаемые в его адрес, в то время как Дафна с ужасом наблюдала за процессом через узкую щель немного приоткрытой двери. Виконт согласился сдаться добровольно и последовать к машине, но без поднятия лишнего шума в поместье. Выйдя из гостиной, он встретил свою дочь, застывшую на месте и смотрящую на него с пустыми глазами.
– Леди Дафна, попрошу осведомить виконтессу Онорати о моем отбытии из поместья по весьма важным делам на некоторое время.
– Отец, настал ли тот самый час? – прозвучал дрожащий голос.
– Настал, дочь моя. Попрошу Вас позаботься о Вашей матери и сестрах, – его крупные руки в перчатках прикоснулись к ее щекам и его губы прильнули к ее горячему лбу. Из глаз девушки потекли струйки прозрачных слез.
Виконт с поднятой головой, без искры страха в глазах, не теряя свое достоинство покинул чертоги своего поместья и позволил стражникам усадить себя в машине. Как только глава семейства и посетители вышли из дома, Дафна рухнула без сил на пол и заплакала немым плачем. Немного позже в доме поднялась суматоха в результате объявления Дафной Онорати об аресте своего отца.
16-летняя Дафна стояла, угрюмо прислонившись к окну, слушая стуки капель бьющегося о стекло дождя. На небе засияла молния и всю округу оглушил гром, так что затрещали оконные рамы и стены. В стекле она видела свое отражение – ореховые прямые волосы спадали за ее плечи, ясные изумрудные глаза, отражали отблеск света от ламп люстр.
– В адрес виконта Онорати были выдвинуты обвинения в попытке посеять смуту среди населения и поднять мятеж с применением экономических мер, вызывающих недовольство народа. Недоброжелатели старательно провернули ситуацию с помощью скрытых механизмов влияния на восприятие людей посредством социальных медиа, чтобы люди восприняли последние принятые меры с недовольством. Его благие инициативы обернулись против него. Виконта Онорати заключили в тюрьму для политических заключенных, именуемой Тоштурма91, – низким тоном проговорил граф Дербишир, удостоивший Онорати своим личным явлением в их поместье.
Граф Дербишир потерял свой покой с самого момента ареста своего друга, и он сделал несколько визитов к семье Онорати с намерением разузнать об их положении, непрерывно принимая попытки найти своего друга. Наконец, ему удалось выяснить причину обвинений и место заключения своего друга, что он считал откровенно абсурдным до этих пор.
– Все в результате этой тайны, – по лицу девушки прокатились слезинки. – Он знал, что его попытаются устранить.
– Леди Дафна, беды все еще впереди. До меня довели вести о решении королевы подвергнуть казни всю Вашу семью, – Дафна вздрогнула всем телом и резко устремила свой взгляд на графа. Ее лицо отражало растерянность и беспомощность, она пропустила словно удар грома через свое сердце. – Однако, Вам не стоит волноваться. По моему распоряжению завтрашним днем Вашего отца приведут в поместье и Вам всем придется покинуть королевство.
– Бесконечно благодарна Вам, милорд, – Дафна собиралась рухнуть перед графом на колени, но он схватил ее за плечи не позволив завершить свое действие.
– Дитя мое, не стоит благодарности, – он обнял ее, а она дрожа плакала, прислонив свое лицо к его груди. – Виконт Онорати мой близкий друг, я не могу оставить его в беде. Наплачьтесь передо мной, Вы скрываете свои слабости от остальных, но это тяжелая ноша для хрупкого существа в Вашем лице.
Она благодарила Всевышнего, что нашла опору в графе Дербишире, иначе она одна не справилась бы. Слезы все лились и лились пока она не почувствовала немного облегчение и силы взять себя в руки. На следующий день граф Дербишир явился в поместье Онорати со своим старшим сыном, в надежде попрощаться со своим другом и проводить его семью. К разочарованию, дворецкий провел графа и его сына в покои владельца поместья, что было необычным. Дафна и две младшие дочери виконта собрались над его ложем. В глазах у девочек застыл немой крик о помощи и безвыходности, их отец увядал. Его темные волосы успели полностью поседеть за время пребывания в тюрьме, кожа прилипла к костям, лицо и тело мужчины были бледными, словно в нем перестала циркулировать кровь, глаза глубоко впали, добавились множество морщин, словно он постарел на несколько лет. По телу гнили неизлечимые раны, постель в его кровати побагровела, в комнате стоял неприятный запах. Дафна упорно не желая сдаваться, обрабатывала его раны, протирала его кожу влажной тряпкой, пытаясь очистить от грязи. Граф и молодой лорд безмолвно застыли у прохода в комнату, увидев картину, обреченную на гибель. Виконт раскрыл тяжелые веки, с трудом из его горла прорезался хрип, похожий на слово «воды». Розалин, средняя по возрасту дочь, поспешно наполнила стакан водой, но Дафна перехватила ее протянутую руку ко рту отца. Лицо девушки искривилось, словно она плакала, но слезы не выступили. Виконт не мог принять ни пищи, ни жидкости. Как только что-либо попадало в его желудок, все выбрасывалось обратно рвотной массой, смешанной с кровью. В результате повреждения гортани, он не мог говорить, его внутренние органы разорвались в результате физических пыток, его ждала лишь одна участь – смерть.
– Дафна, – прорычал с трудом виконт, а его дочь покорно поклонилась к нему, сделав усилие для исправления своего искривленного от боли в душе выражения лица. – Де Кастро … – прохрипело его горло, он не смог озвучить свои рассуждения. Его брови нахмурились, отражая враждебность, но отблеск жизни в глазах погас – он испустил свой дух.
Дафна с грохотом рухнула на колени, низко наклонив голову перед бездыханным телом отца. Послышались вопль и надрывной крик виконтессы и ее средней сестрицы, а маленькая Пия, которой исполнилось всего лишь 5 лет, заревела хриплым голоском от испуга, не понимая происходящего. Дербишир и младший, и старший не смогли произнести ни слова, любые речи в представленной ситуации были излишни. Душу Дафны разрывала невыносимая боль потери, слезы, пролитые ею до сих пор, казались пустяковыми, поскольку они обосновывались лишь на страхе и тревоге. Но сейчас она не находила себе места, ее сердце словно пронзил острый нож, словно она потеряла часть себя. Ей хотелось кричать, но крик не вырывался из ее горла, делая еще мучительнее ее страдания. Ее плачь был немой, что причиняло еще больше боли.
Провести похороны с почетом, легально вывести семью Онорати из королевства Фэриландии не представлялось возможным. Виконта Онорати проводили в вечность в узком кругу семьи и его близкого друга Дербишира в тот же день. Не успела почва, покрывшая тело улечься поплотнее, его семье пришлось покинуть имение. Линдон провел и устроил беглецов в фуру с товарами «Vinum praedia», экспортируемыми в Ифейон. Водителю с успехом довелось провести их через границу, но в Ифейоне по несчастному стечению обстоятельств семья попалась в руки властей, не дойдя то точки контакта, который должен был их устроить по поручению графа Дербишира.
Ситуация в королевстве Фэриландия в те года сложилась тяжелая и стало причиной продвижения множества беженцев, политических и экономических, в граничащие страны. Естественным образом соседние государства не были в восторге от наплыва бездомных, бесполезных и беспомощных людей. Несмотря на международные договоренности, конвенции и общепринятые уставы по уважению прав беженцев и просителей убежища, в момент наступления реальной ситуации бегства, они забыли про мораль. Международное сообщество лишь обсуждало проблему, но не предпринимало действий для принятия наплыва к себе, прикрываясь незначительной гуманитарной помощью в страны, наиболее подверженные к кризису. На кону стояли жизни людей, но правительства не желали досаждать своим гражданам из-за проблем чужих. Так они и начали скапливать беженцев в лагерях. Лагеря для беженцев смело можно было сравнивать с местами лишения свободы, поскольку отделенная территория ограждалась клеткой и колючей проволокой поверх нее, устанавливался волшебный барьер, подавляющее магию во избежание попыток побега или восстания. Обитателей лагерей не принимали за людей, граждане на них смотрели с недовольством и ненавистью. Условия содержания беженцев были хуже, чем условия – зверям в клетке. Предоставляемое питание ограничивалось похлебкой без съестного в супе и куском чёрствого хлеба, настолько тонко нарезанного, что его пронзали солнечные лучи. Про санитарию и гигиену все будто забыли, словно и не существовали такие понятия – в сутки одной семье предоставляли лишь таз воды. Больные были обречены на смерть от любого недуга, не смея надеяться на медицинскую помощь. Пристанищами семей служили походные палатки, кроватью – тонкие пледы на человека. Все эти люди, приведенные в злосчастные лагеря, страдали от недоедания, особенно сильно страдали малые дети, превратившиеся в ходячие скелеты. Их глаза казались необычно большими на их истощенных чумазых лицах, вокруг которых назойливо кружились мухи.
В один из таких приграничных лагерей и попала семья Онорати, не привыкшая к голоду, грязи, но вынужденная приспосабливаться к реалиям жизни. Виконтесса словно потеряла рассудок целые дни напролет сидя на одном месте лихорадочно качаясь всем телом и бормоча себе под нос. Дафне пришлось принять роль главы семьи и заботиться о младших сестрах и матери. Условия их проживания резко ухудшились с наступлением холодной осени, пропитавшей землю влагой, а воздух морозным инеем. Иммунитет содержащихся в лагерях в результате систематического недоедания и отсутствия условий санитарии сильно упал, сделав их уязвимыми. Вскоре разразилась эпидемия гриппа, унеся множество жизней, одной из которых стала маленькая Пия. Ее слабенький организм не перенес жуткой лихорадки, сбить которую не удалось без необходимых лекарственных средств.
В тоненькой палате, шуршащей от капель дождя, приложив свою маленькую головку с грязненькими волосами на ноги старшей сестры, лежала маленькая Пия. Она страдала пятый день подряд от жара по всему телу и боли во всех мышцах. Виконтесса, беспрестанно рыдала склонив голову, осознавая свою полнейшую бесполезность. Дафна всего лишь час назад билась о решетку, надрывно крича и ругаясь на солдат, требуя лекарств. Попытки ее оказались тщетными и ей пришлось вернуться назад к умирающей сестренке.
– Дафна, я ведь умираю, правильно? – прозвучал ее слабенький голосок. По щекам старшей сестры потекли слезы, но она изобразила улыбку.
– Вовсе нет, ты выздоровеешь.
– А умирать это очень больно? – настойчиво продолжала девочка в бреду. После гибели отца она поняла, что такое смерть.
– Вовсе нет, дорогая, все пройдет, и мы с тобой поиграем еще вместе.
– Ты большая девочка, Дафна, ты должна понимать, что я не смогу поправиться, – слезы девушки стекли на лицо ее сестры и оставили влажные струйки.
Неужели не было достаточно лишение отца, неужели ей придется лишиться и сестры? Слова маленькой девочки, рассуждающей про свою смерть, разрывали ее душу, пронзали ее сердце, но она не могла ничего поделать. Все ее внутренности словно обливались кровью, ей хотелось кричать от боли, но ей надо было оставаться сильной.
– А папенька меня встретит? – прозвучал совсем тихий голосок.
– Да, – еле как проговорила Дафна, наконец сдавшись и приняв реальность.
– Тогда мне не страшно, – последовал ответ сестрицы и ее глазки закрылись, а ручка, держащая руку девушки, ослабла.
Последовал крик виконтессы и Розалин, Дафна скривилась в клубочек крепко обняв тело своей сестрицы. Боль итак невыносимая стала еще сильнее, у нее в горле застрял крик, и снова тот самый немой плачь. Она проклинала себя тысячу раз за неспособность высвободить душу, как это делали другие криком, ей оставалось лишь обливаться слезами. Руки дрожали, все тело словно онемело, в глазах затуманилось, лишь боль потери, боль потери пронзала ее, заглушая все другие ощущения. Потом начало зарождаться новое чувство – злость, злость на королевскую семью за обречение ее семьи в такие страдания. Эта злость становилась все сильнее и сильнее с каждой пролитой слезинкой, порождая жажду мести за жизнь своего отца, за жизнь своей невинной сестренки.
Дафна печальными глазами смотрела на свое отражение в зеркальце скромной, но уютной ванной комнаты своей квартиры в Ифейоне. В этот день два года назад в лагере для беженцев в ее руках от болезни покинула мир живых ее сестрица Пия. Несколько дней спустя их нашел человек, направленный графом Дербиширом и вызволил Онорати из лагеря. Однако, Пию спасать уже было поздно. Онорати устроили в квартире в Ифейоне, граф Дербишир позаботился о ежемесячном направлении им средств для ведения хозяйства. Дафна устроилась на работу, поступила в университет в факультет математики, но после двух лет учебы взяла академический отпуск с целью вернуться в королевство и свершить месть. Девушка открыла флакон с голубым зельем, изготовленным ее подругой Шарлоттой по ее же просьбе и отправленной в Ифейон почтой. Она вылила всю жидкость в наполненную водой ванну с травами и лепестками роз, скинула с себя платье и погрузилась в воду с печальным выражением лица. Через водяную гладь изумрудные глаза глядели в белый потолок до тех пор, пока не почувствовала удушье. Через некоторое время, девушка окуталась в пастельно голубой халат и снова взглянула в зеркало. Теперь на нее смотрело незнакомое лицо – прекрасное и милое с голубыми глазами, волнистыми волосами темно-каштанового цвета, ровными бровями и розовыми губами. Она преобразила свою внешность, чтобы открыть себе обратный путь в королевство Фэриландию. Через несколько дней, она приняла фальшивую личность Дафны Лиатрис, сироты воспитанной в школе для девочек в Ифейоне.
Дафне Лиатрис в своем 18-летнем возрасте благодаря своему благородному воспитанию и прекрасным знаниям, удалось занять позицию гувернантки 14-летней принцессы Рози Юстиниан, дочери королевы Розаьэллы Юстиниан. В течение года она проходила испытательный срок, под строгим наблюдением самой королевы и других ответственных лиц к ней приставленных. В целях обеспечения безопасности принцессы их всегда сопровождал личный телохранитель ее Высочества. Дафна проявила себя с лучшей стороны во время испытательного срока, полностью оправдав доверие ее Величества и отлично справляясь со своими обязанностями.
Поскольку Дафна была самой молодой из приставленных слуг к принцессе вскоре девушки нашли общий язык и принцесса относилась к ней с доверием. Через полгода, она не побоялась видеть в Дафне подругу, нежели гувернантку и начать просвещать ее в свои девичьи секреты. Так и на этот раз, 15-летняя озорница собиралась ускользнуть в дворцовый сад для встречи со своим другом из прислуг. Дафна несколько раз помогла ей провернуть ее план, устроив желаемую встречу. И на этот раз в условленный час она шла по светлому коридору по бежевым коврам в учебный кабинет принцессы Рози. Иногда во время их занятий по самостоятельным заданиям, заданным учителями принцессы, Дафна просила фрейлин и телохранителя удалиться в коридор, чтобы не отвлекать внимание ее Высочества. Воспользовавшись именно этой уловкой Дафна и Рози сбегали через окно в дворцовый сад и умиротворенно проводили вместе время, а иногда устраивали встречу с ее тайным дружком.
Но на этот раз волшебница была уверена, что принцессе не удастся успешно пойти на встречу. Она шла, держа на руке кинжал с драгоценными камнями в рукоятке, скрытый под длинными рукавами ее горчичного придворного платья. Дафна долго готовилась к этому дню, создавая все условия для себя: она получила доверие королевы, принцессы, ее телохранителя, она несколько раз провернула одиночные занятия с ней, вырабатывая чувство привычности у окружающих, чтобы в нужный момент она смогла осуществить свой замысел без постороннего препятствия. Сегодня, попросив фрейлин и телохранителя покинуть учебное помещение, подобравшись ближе к принцессе она вонзит кинжал в эту избалованную девчонку и лишит ее жизни. Она отомстит Де Кастро за смерть отца и сестры, причинив ту же боль, что испытала сама. Последнее слово, произнесенное ее отцом в смертельном одре было «Де Кастро» и Дафна не сомневалась в том, что именно герцогу понадобилось избавиться от ее семьи. День возмездия, она считала настал.
Следуя своему плану, Дафна озвучила свою просьбу в учебной зале, и фрейлины строем покинули помещение, а за ними и телохранитель.
– Как хорошо, что моя гувернантка – молодая девушка, а не пожилая леди, – с улыбкой сказала Рози. Ее окружила энергетическая волна и девочка с золотыми прядями оказалась в платье с белым верхом с золотошвейными узорами и желтой пышной юбкой до колен. На руках у нее появились перчатки-фонари из желтой газовой ткани. На спине золотым оттенком отдавали прозрачные крылья феи. – Вы ведь мне поможете, леди?
– Безусловно, миледи, – Дафна улыбнулась и направилась к принцессе, не спеша принять вид волшебницы.
К удивлению девчонок, за спиной волшебницы распахнулись высокие двери и на пороге появился молодой юноша в маске Вольто, темно-синей мантии, окутавшей все его тело и шапке треуголке. Рози изобразила недовольство, Дафна с недопониманием обернулась.
– Ваше Высочество принцесса Рози, – с этими словами он отдал надлежащий поклон. – Леди Дафна, неужто Вы собирались обучать принцессу овладению ее королевским даром? – за ним столпились фрейлины. – Ваше Высочество, Вас желает видеть ее Величество королева Розабэлла. Прошу Вас, сопроводить ее, – последние слова он обратил к свите принцессы.
– Сер Ток, Ваша дерзость переходит все границы! Как только матушка Вас терпит, проклятый преступник, – с этими словами принцесса поспешно покинула учебную залу, преобразовавшись обратно в человеческий вид, и глубоко жалея, что не может ослушаться приказов матери.
Фрейлины и телохранитель выстроились в коридоре, Ток стоял рядом с недовольной волшебницей, а принцесса проходила мимо них. В этот миг терпение Дафны лопнуло, и ее правая рука взмахнула в воздух, подняв и разоблачив кинжал. Лицо Тока отразило тревогу, но его действия оказались мгновенными, он свернул руку девушки за ее спину, так что ее кость хрустнула, и она издала тихий стон.
– Как Вы смеете с ней так обращаться? – вскрикнула принцесса, топнув ногой о мраморный пол. Из-за быстроты и аккуратности их действий никто не успел уловить произошедшее за считанные мгновения.
– Леди Дафна нарушила правила и ей стоит отвечать за свои поступки. Ваше Высочество, не заставляйте Ее Величество ждать, – лишь на лице юноши телохранителя отразилось подозрение, поскольку он краем глаза словно уловил некое подозрительно движение.
Рози недовольно топнула, но была вынуждена покинуть помещение поспешно, поскольку не желала вызывать гнев матери. Фрейлины закрыли дверь и в помещении остались лишь Ток и Дафна. Ловким движением, словно сверхъестественное существо, Ток прижал волшебницу к стене, держа ее за поднятые запястья. От боли ее пальцы разжались и кинжал со звоном упал на белый мрамор. Светлые глаза, смотрящие на нее сквозь маску, сверкали, сердце девушки забилось сильнее, а по телу проступил холодный пот.
– Что за опрометчивый поступок, леди Дафна? Вы решили уничтожить себя ничтожным образом?
– Отпустите меня, я отомщу, я отомщу за отца, за Пию! Я отберу его дочь и заставлю страдать также, как и я! – с ненавистью и бездумно говорила девушка, заключенная в плен и неспособная выбраться.
– Месть? Так вот в чем дело. Как же королева могла Вас допустить к своей дочери? Ведь с первого дня Вашего появления в Ваших глазах отражалась жажда кровопролития, – Дафна с удивлением на него посмотрела, не понимая, как она могла так себя разоблачить. – К чему такое удивление, леди? Вы смотрели на принцессу словно демон, выжидающий поглотить ее душу! – Ток давно подозревал Дафну и тайно следил за ее поведением и действиями. – Как саркастично. Месть? Вы же приговорили себя к казни.
Снова заглушенная силой воли боль вырвалась наружу, зашитая насильно рана, разорвалась, окровавив ее душу. По белоснежным щекам потекли струйки горьких слез, все тело расслабилось, готовое рухнуть на пол без сил. Лишь одно казалось успокаивало ее, после казни она больше не будет чувствовать эту пронзающую ее сущность боль.
– Вы действовали слепо действовали опираясь на чувства, – сказал юноша в маске, отпустив ее. Дафна скатилась на пол, обливаясь слезами и смотря на потолок. Мысль о мести давала ей сил, а сейчас она поставила точку на все лишь из-за своей спешки. Ток присел перед ней, подобрал кинжал и повесил себе в пояс. – Соберитесь мыслями, леди Дафна, откажитесь от мести. Все что случилось останется между мной, Вами, небом и землей. Покорно выполняйте свои обязанности. Иначе Вы уничтожите себя. От этого не станет лучше ни Вам, ни покойным, но станет хуже Вашим родным оставшимся в живых. Ведь такие имеются? – Девушка лишь кивнула в ответ, прекратив плакать. – Вот и славно, я провожу Вас до Ваших покоев.
– Вы ведь приближенный слуга королевы, почему Вы мне помогаете? – спросила девушка по пути в свои покои.
– Ваши глаза отражают боль и печаль, а также ненависть к герцогу. Именно это стало причиной Вашего появления во дворце. Я не мог позволить Вам уничтожить себя. Леди Дафна Вы не остались одна на этой планете. Если некому Вас поддержать, то я стану этим человеком.
Она с недопониманием его мотивов смотрела на него. Но она не осталась одна, ее только поглотило горе, а ведь все это время граф Дербишир поддерживал ее семью, и ее подруга Шарлотта хоть и далеко отделена расстоянием душевно оставалась рядом. Кажись, она сегодня обрела еще одного друга.
✴ ✴ ✴
С момента находки Дафны пролетела неделя, но жизнь вокруг будто замерла вместе с самой природой. Под ногами простиралась пыльная дорога, покрытая тонким зеркалом льда после ночного мороза. Опавшие листья на земле образовали прекрасный гербарий. Пустые ветви деревьев уныло скрипели от ветра, не дававшего им покоя. На небе не было ни единого облака, солнце ласкало всю округу своими лучами, но совсем не грело. Зима выдалась сухой, и погода не менялась: все те же пейзажи царствовали вокруг, словно время остановилось, а люди продолжали переживать один и тот же день еще и еще раз.
Ток два или три раза приходил в Вальдхаус, чтобы осведомиться о состоянии волшебницы, находящейся в состоянии без сознания будучи в горячке. Ореада тщательно ухаживала за ней, а Ток при каждом посещении изучал ее состояние, пытался помочь ей магически, затем всегда оставлял четкие инструкции девушке, при необходимости указывая на дальнейшие действия необходимые для лечения волшебницы. Шарлотта помогала Ореаде всем чем только могла в уходе за Дафной и готовила волшебные зелья для пациентки. По просьбе Тока, Хоттабыч каждый день уделял время для обучения Ореады управлению ее магическими силами, также, как и Шарлотта пыталась помочь подруге освоиться со своими новыми способностями.
Всю неделю Ток жил в ожидании пробуждения Дафны и наконец, ранним утром этого серого дня, что не отличался от прошедших дней своим окрасом, атмосферой, и состоянием, он получил прекрасную новость от Хоттабыча. Воспользовавшись первой возможностью, он выбрался из дворца, а сейчас он ехал по пустой магистрали среди лесных деревьев, все еще мысленно далеко от реальности. Снова на самом высоком дереве у коттеджа уселся черный ворон и развеивал тишину окружения своим звонким карканьем. Оказавшись внутри дома, он учтиво постучался в дверь комнаты Дафны и Эльфийки.
Ореада сидела на стуле рядом с волшебницей, окутанной в одеяло и выглядевшей намного лучше, чем в прошлый раз. Дафна все еще оставалась слабой, но с улыбкой говорила с Ореадой. Увидев Хоттабыча, а за ним Тока и Вальтера, девушка мгновенно встала, поздоровалась с прибывшими и направилась к двери. Хоттабыч заранее предупредил ее о скором прибытии Тока и его желании обсудить с Дафной кое-какие детали. Такие тайные переговоры четверки: Тока, Хоттабыча, Дафны и Вальтера, были привычны всем членам команды, поскольку они составляли ближний круг движения, иначе выражаясь аналитический центр. Они часто обсуждали важные вопросы перед принятием решения по стратегии и тактике их действий. Дафна и Вальтер, будучи самыми доверенными лицами Тока, всегда обладали намного большими сведениями и информацией, чем остальные лица о планах и движении. В комнате остались только Дафна, Вальтер, Ток и Хоттабыч.
– Прекрасная девушка, наша Ореада, – с улыбкой начала беседу истощенная волшебница. – Она так заботится обо мне! Так ты успел поменять свое мнение не пробуждать силы в ней.
– Возможно чуть поспешил, но она неплохо справляется. Отрадно видеть тебя снова среди нас, – искренне признался Ток, хоть и голос его не изменился. – Как так получилось, что ты оказалась в их руках?
– Нет нужды тебе объяснять, Ток. Я оказалась их целью из-за девушки, ты в поле подозрения.
– Граф Рас Альгети, не так ли?
– Он самый. И что-то мне подсказывает, что он прекрасно знает где ты утаил девушку.
– Забавно, граф Рас Альгети тоже вмешался. Интересно был ли он зачинщиком или просто желает воспользоваться ситуацией?
– Вопрос заключается в его цели использования владельца, – добавил Вальтер.
– Вы все так спокойны. Они взяли меня, когда я не простой соперник. Я боюсь граф может предпринять открытое нападение в Вальдхаус и твой статус ассистента королевы тебе не поможет при раскрытии девушки здесь. На счет цели графа, – Дафна посмотрела на Вальтера. – ему нужен хранитель Фортиссимума, – Ток и Хоттабыч переглянулись между собой. – При этом, один хранитель, а не хранители, это значит он знает про остальных хранителей. Мне просто стало любопытно, ограничивается ли желание графа Освальда установлением демократии в королевстве или это один шаг в борьбе за большую власть.
– Большую власть? Не намекаешь ли ты, Дафна, на власть над бессильными? – волшебница промолчала, но ее глаза ясно выразили ответ согласия. – Хотелось бы верить, что твои раздумья ошибочны. Каковы твои мысли, Ток?
До сих пор он считал, что Морцеллус Де Кастро обладатель силы тьмы, а его супруга Розабэлла Юстиниан, нынешний монарх поддерживает его в достижении им поставленной цели. Тем же можно было объяснить положение во дворце Тенебриса Рас Альгети, нынешнего поколения хранителя вселенской тьмы, и его раздор с отцом, который возможно не одобрял путь, избранный его сыном и выступал в виде оппозиции монарха. Однако, нападение на замок было совершено скорее Освальдом Рас Альгети, поскольку Ток уловил среди магов Флорентия Виссариона, верного ученика Освальда и его приемника, как некоторые утверждали. Причина нападения была ясна – лишить действующего монарха сильного оружия в лице избранного кулоном Stella Vitisque. Королева не осведомлена о предназначении кристалла, так на чьей же стороне она? Освальд Рас Альгети желает найти хранителя Фортиссмума, чтобы остановить своего сына или же отец и сын никогда и не расходились в мыслях, а их раздор игра на публику, чтобы Тенебрис оказался во дворце рядом с наивным герцогом Де Кастро. Таковы были мысли Тока, но он не спешил озвучить их.
