bannerbannerbanner
полная версияКолдовской замок. Часть IV. Драконы

Кае де Клиари
Колдовской замок. Часть IV. Драконы

Полная версия

Глава 14. Нет ничего лучше гимнастики

И-и-раз! И-и-два! Наклон влево – раз! Наклон вправо – два! Нет ниче-го луч-ше гимна-а-стики!

Профессор Прыск выговаривал речитатив с видом заправского тренера, держась за большой шероховатый камень всеми четырьмя лапками. Анджелика и Мегги послушно выполняли все его команды, хотя девушки от души внутренне смеялись от того, что ими руководит смешной бело-розовый крыс в огромных круглых очках. Но никто и не думал ослушаться, а Анджелика искренне радовалась счастью движения после вынужденного мучительного покоя.

– На месте, шаго-ом марш! Раз-два! Раз-два! – продолжал профессор, приподнимаясь от возбуждения на задние лапки, но тут же опустился обратно и покрепче ухватился передними, чтобы налетевший бриз не сдул его в море.

Вид, открывающийся с вершины скалы, где находилась драконья пещера, был великолепен! Скала была самой высокой точкой полуострова соединённого с зелёным материком, уходящим за горизонт. Берег вдавался в море двумя острыми концами гигантской буквы "С", образуя бухту, на внутреннем изгибе которой, был спрятан золотой пляж. Что находилось слева и справа от лучей "С", разглядеть не было никакой возможности, но Мегги обещала, что они слетают в обе стороны, как только Анджелика окрепнет.

Девушка уже чувствовала в себе столько силы, что невозможно было представить, что-то большее, но её опекуны и наставники всё равно находили, какой-нибудь малейший изъян и прогулка снова откладывалась. Поэтому, когда профессор предложил провести комплекс упражнений на свежем воздухе, Анджелика так запрыгала от восторга, что это вызвало камнепад в пещере, который напугал даже Мегги.

– На месте стой! Раз-два! – прозвучала команда, и они остановились, легко и свободно дыша.

– А теперь, девочки, можно приступать,.. – профессор выдержал эффектную паузу, – к водным процедурам!

Раздалось два девичьих взвизга, и они помчались вниз, перескакивая с камня на камень. Как ни старалась Анджелика, но Мегги опередила её, и первая ухнула в воду, подняв целую тучу брызг и, вызвав такую волну, которая едва не сбила девушку с ног! Да, всё-таки самым большим сокровищем здесь было море! Нежно-лазурное, тёплое и ласковое, оно было ещё прекрасней, чем на острове с гробницей, переливалось всеми оттенками от тёмно-фиолетового до жемчужно-белого и ласкалось к ногам, как котёнок! Два тела – изумрудно-зелёное и золотисто-электровое вспороли волну и величественно поплыли к горизонту, а вслед им с завистью и с гордостью глядел сквозь круглые очки старый мудрый профессор, украдкой смахнувший слезу с длинного уса!

Глава 15. Найти связь

– Нашёл!

Фигольчик скинул одним движением кипы бумаг, в беспорядке разбросанные на столе, и с чувством шмякнул перед носом Драгиса не слишком толстую папку, перевязанную линялой серой лентой.

– Ты уверен?

Голос из под широкополой шляпы звучал, будто его обладатель никак не решит, что сделать сначала, убить вас, а потом съесть или съесть, а потом…

– Да! Смотри сам, вот договор с дизайнером, вот фотографии, а вот контракт и разрешение от таможни на ввоз старинного барельефа…

– Старинного? – мукнул Быкович, появляясь в конусе света одинокой лампы, подвешенной над столом.

– Не просто старинного, а скорее древнего! – воскликнул Фигольчик и забегал по комнате. – Представляете, они, оказывается, купили всю композицию готовенькой за границей и прилепили к небоскрёбу! Неизвестно зачем.

– А где они это купили? – спросил Драгис, не повышая голоса, но при этом даже у Быковича побежали по спине мурашки.

– Посмотри сам, я не понимаю, – ответил Фигольчик, садясь на стул верхом, – толи в Греции, толи в Турции.

Драгис зашелестел бумагами и извлёк несколько писем, контракт, договор о купле-продаже, таможенную декларацию и разрешение на вывоз археологической находки, извлечённой со дна Средиземного моря вблизи побережья острова Санторин. Кроме того, там была пожелтевшая вырезка газетной статьи, повествующей о том, что найденный барельеф, по предварительным прогнозам, датируется вторым или третьим тысячелетием до нашей эры!

– Это что, получается, что этому изображению порядка четыре тысячи лет?! – захлебнулся собственным муком Быкович.

– Если не все пять, – устало отозвался Драгис, и снова вгляделся в фотографию.

– А может всё-таки совпа… – робко предположил Фигольчик.

– Да она это! – взревел Быкович, и в порыве чувств, так хватил кулаком по столу, что по крышке поползла трещина.

– Что делать-то будем? – спросил Фигольчик, устало опустив плечи.

– Она за вас пошла на такое, что и представить себе трудно, не то, чтобы пережить самому, – сказал Драгис, глядя в пустоту.

– Мне не надо говорить о благодарности, я с ней прожил, чуть ли не всю её жизнь! – заявил Фигольчик, внезапно рассердившись. – Правда это была другая, как бы альтернативная жизнь, но сожрать нас там могли, по-настоящему, и мы давно потеряли счёт кто кому обязан жизнью!

– А я её знал совсем немного, но и этого хватило! Да я бы за неё любого – на рога! – промычал Быкович и для убедительности боднул воздух.

– Это я не в упрёк, а так, напомнил, – сказал Драгис, и на время задумался. – У кого-нибудь есть на примете толковый экстрасенс?

Быкович присвистнул, а Фигольчик поскрёб макушку, что-то прикидывая.

– Возле парка, неподалёку от входа, живёт гадалка, – сказал он, наконец. – Только врядли это подойдёт.

– Почему?

– Она гадает в основном бизнесменам и всегда возвращает деньги, если гадание не сбывается.

– А в чём фишка?

– Что же тут непонятного? Гадание стоит недёшево, шанс попасть пальцем в небо пятьдесят на пятьдесят, а значит, половина её предсказаний обязательно сбывается! Таким образом, она всё равно остаётся при деньгах, и сохраняет репутацию честной и бескорыстной прорицательницы!

– Не подойдёт это! – решительно заявил Быкович. – Вот что! Есть у меня знакомый бомж. Он часто ночует между газетной будкой и тумбой для расклейки афиш, рядом со станцией сабвея в двух кварталах отсюда. Так вот, он предсказал мальчишке, стрелявшему в него из рогатки, что тот расквасит себе нос и мальчишка расквасил! А торговке пирожными, которая жаловалась, будто он своим видом и запахом отбивает аппетит у прохожих, а потому у неё ничего не берут, пожелал вывернуть свой товар в лужу. Вывернула! А копу, который его погнал из полюбившегося логова, сказал, что тот попадёт под трамвай. И что бы вы думали? Так всё оно и вышло! Коп поскользнулся на арбузной корке и свалился прямёхонько на рельсы, а трамвай тут как тут! В общем, отстригло мужику голову, как бритвой сбрило!

– Где-то я это уже слышал или читал? – сказал Фигольчик, явно не разделяя оптимизм товарища.

– А не сам ли этот бомж того копа под трамвай пристроил? – спросил со смехом Драгис. – Нет, вариант с гадалкой был бы надёжнее.

– Да все они халтурщики! – подытожил Быкович, и все трое снова надолго замолчали.

– Надо ехать в Европу! – вдруг вскричал Фигольчик. – В Грецию! На Санторин! Посетим место раскопок, возможно, они ещё ведутся, поговорим с учёными, авось что-нибудь, да выведаем! Ну что, поехали?

– Отсюда? – спросил Драгис, а Быкович сокрушённо покачал головой.

– Ах, да! Я и забыл. Это же трещина, будь она неладна! – расстроено произнёс Фигольчик. – Но как же она тогда сюда попала?

– Вот именно, как? – в глазах Драгиса появился какой-то особенный огонёк. – Ведь эта трещина также не имеет выхода во внешний мир, как и та, где мы с ней были раньше и откуда так неудачно ушли. Значит, здесь нет связи, ни с каким Санторином, но эта связь когда-то была, иначе, откуда мог взяться барельеф?

– Точно! – Быкович ещё раз припечатал многострадальную крышку стола. – Найдём эту связь, глядишь чего-нибудь и прояснится!

В это время снаружи что-то грохнуло, и друзья повскакали с мест. Фигольчик метнулся к двери, вынимая на ходу пистолет и бормоча какие-то проклятия. Быкович взял зачем-то бейсбольную биту и осторожно выглянул в окно. В это время пуля, выпущенная, по-видимому, из винтовки, разбила стекло и едва не задела кончик уха, торчащий из-под его кепки. Быкович отпрянул, мукнул короткое непереводимое ругательство, и, отбросив биту, потащил из-под кровати уже опробованную в недавнем приключении вертлюжную пушку. Только Драгис не двинулся с места. Он неторопливо достал из-под стола новенький воронёный "томпсон" и положил его перед собой. На его губах заиграла знакомая зловещая улыбка.

Услышав приближающийся топот многочисленных ног, он резко встал и взял автомат наизготовку, но тут новый взрыв сотряс здание и дверь, такая надёжная и крепкая, влетела внутрь комнаты, сбив с ног Фигольчика, а вслед за дверью ворвалось облако дыма и пыли, за которым ничего не было видно.

Глава 16. Поступь принцессы

Очаровательная прогулка с весёлой и жизнерадостной подругой, сытный ужин, сказка, рассказанная на ночь мудрым и остроумным профессором, что ещё нужно девушке для полного счастья? Ну, конечно же, чтобы любимый и ненаглядный был рядом! Но этого не было.

Анджелика вздохнула и повернулась на другой бок. Где он? Что с ним? И как он теперь к ней относится? А вдруг забыл, завёл себе другую, ведь теперь все девушки мира могут быть его, если он захочет!

Ей стало грустно и одиноко, захотелось реветь в подушку, но подушки не было. Слез, правда, почему-то тоже не было, и тогда захотелось кого-то укусить! Неважно кого, лишь бы впиться зубами в податливое живое тело и услышать ласкающий душу визг боли и ужаса!

– Успокойся, Драся не такой! – сказала дремлющая рядом Мегги.

 

– Знаю, что не такой! – ответила Анджелика, и ей сразу стало легче. Пропали даже кровожадные позывы. – За это я его и люблю!

– Только за это? А если бы он был таким, как ты сейчас себе нафантазировала, тогда, что, не любила бы?

Анджелика задумалась. Раньше ей это не приходило в голову, ведь все прежние знакомые, и те которые нравились, и те которые не нравились, были как раз "такими". Это считалось, и возможно на самом деле было нормальным, но ни о какой любви тогда не было и речи, поэтому она ответила не сразу.

– Не знаю, – сказала она, наконец. – Если бы он с самого начала… Но теперь, когда я узнала его получше, а он бы вдруг взял бы, да изменился… Не знаю! Нет, наверно всё равно любила бы!

– Вот этим-то ты мне и нравишься! – проговорила Мегги мечтательно. – Если мы любим кого-то, то принимаем его таким, каков он есть, а не стараемся переделать под свои представления и надобности! Нас всё восхищает в любимом, даже его недостатки, даже слабости, а достоинства признанные всеми могут быть вообще незамеченными или не играть никакой роли! Любовь не может быть за что-то, она всегда сама по себе, всегда диктует свои законы и правила, а подчиняется только чувствам, но должна быть осознана разумом, иначе ты можешь и не понять, что любишь кого-то!

Анджелика не всё уловила из рассуждений подруги, но вдруг вспомнила свою собственную историю – то, как они с Драсей были на острове, а потом, как они жили на горе и были счастливы. Ведь она не сразу поняла, что любит! Когда Драся с мечом в груди по самую рукоятку лежал у её ног, она защищала не возлюбленного, а друга! По крайней мере, она так думала. А вот Рогелло Бодакула сразу всё понял, даром, что уже не первую сотню лет ходил по земле, в качестве призрака. Конечно, она любила уже тогда, но ещё не знала об этом! Да, любовь рождается чувствами, но должна быть осознана разумом, только тогда она полноценна, а для полного счастья нужна лишь взаимность. А как же Драся? Давно ли он любит её? Она поняла, что он знал её и следил за ней задолго до их официального знакомства, но всё же, когда это всё началось? Как давно он её знает и как давно любит? Они не говорили об этом. Может быть, Мегги знает? Ведь между братом и сестрой явно видна дружба, а значит, он мог ей всё рассказать!

Анджелика уже повернулась, чтобы задать подруге этот вопрос, но вдруг почувствовала себя странно. У неё мгновенно перехватило дыхание, потемнело в глазах, а в ушах зазвучал призыв. Призыв о помощи! Она тут же узнала голос! Его голос! Где-то далеко, почти не слышно, он звал её! Он был в беде и звал её! Звал, совершенно не надеясь, понимая, что это невозможно, но всё же звал!

Девушка зажмурилась, потом открыла глаза и вдруг увидела, что рог висящий на шнурке на шее вибрирует и… светится!

Мегги во все глаза глядела на подругу, понимая, что происходит, что-то необыкновенное и грандиозное, но когда она увидела, что творится с вещью, которую считала простым украшением, не признавая за ней никаких магических свойств, то приняла простое и радикальное решение. Взмах острейшего когтя, без труда, вспарывающего акулье брюхо и способного пополам рассечь горного быка, пришёлся точно по шнурку, на котором болтался рог, и в то же мгновение Мегги вскрикнула от боли, а сломанный и оторванный под самый корень коготь, с глухим стуком упал на пол!

– Профессор! – завопила Мегги не столько от боли, сколько от страха. – Скорее! Скорей сюда! Профессор Прыск, где же вы?!

Розовый крыс вылетел из норы, как пробка из бутылки. Он, по-видимому, уже спал, и сейчас бестолково хлопал глазами, тщетно пытаясь пристроить на нос круглые очки.

– Что? Что случилось?! – кричал он, близоруко щурясь и не понимая, какая здесь приключилась беда.

Но тут он встал, как вкопанный и во все глаза уставился на Анджелику. Девушка вся была покрыта тем сиянием, которым сперва засветился рог. Этот артефакт уже не висел у неё на шее, он парил в воздухе, указывая куда-то, как стрелка компаса, и его движение ограничивал только засаленный шнурок, который не только не "сел", как совсем недавно утверждала его хозяйка, а наоборот, как-бы удлинился!

– Он зовёт меня! – заявила Анджелика, каким-то потусторонним голосом.

– Кто зовёт вас, дорогая принцесса? – спросил Прыск слегка дрожащим голосом. – Лично я ничего не слышу! Прошу вас, принцесса Анджелика, прилягте, успокойтесь, а я сейчас принесу лекарство…

– Он зовёт меня! – повторила девушка тем же ровным неземным тоном. – Он в беде, и я иду к нему на помощь!

С этими словами она взяла обломанный рог в правую руку и, помедлив секунду, как бы к чему-то примеряясь, сделала резкий взмах перед собой, как если бы хотела разрубить, что-то ударом ножа.

И ткань материи окружающего мира распалась, словно разрезанная клинком! И обнажилась ткань другого мира, как обнажается живая плоть под рассечённой кожей! И Принцесса, взявшись за края разреза, расширила проход и сделала шаг вперёд! И тяжела была её поступь!

Глава 17. Банда Фигольчика/Драговски и старые знакомые

Они ворвались сквозь дым и пыль. Их лица были замотаны тряпками, а глаза защищены очками-консервами. Они успели сделать по два выстрела из помповых дробовиков. Слева взревел Быкович, которому задело плечо. Фигольчик пискнул, но скорее от страха и неожиданности, чем от боли – ему-то как раз не досталось ни дробины. Весь основной заряд картечи пришёлся в грудь и живот Драгиса. Плащ, пиджак и сорочка разлетелись рваными клочьями, обнажая сталь кирасы, воронёной с золотым узором.

От неожиданности бандиты остановились, с недоумением глядя на серые лепёшки расплющенных картечин, которые отваливались от древнего доспеха и одна за другой падали на пол. Профессионалы-киллеры знали, что такое невозможно и увиденное повергло их в шок! Это стоило им жизни.

Грохот "томпсона" заставил всех присутствующих заткнуть уши, и оба боевика рухнули, как скошенные гигантской косой! Драгис подул в дымящийся ствол автомата, но тут же насторожился снова. По коридору за изувеченным дверным проёмом двигалось, что-то ещё!

Это что-то было большим и квадратным. Не теряя времени на догадки, Драгис полил неизвестный предмет автоматным огнем, к которому Фигольчик присоединил выстрелы из своего пистолета. Результат оказался нулевым. Нечто большое и квадратное двигалось по коридору, слегка наклоняясь назад, и приближалось это нечто медленно, но верно.

За непонятным предметом слышались приглушённые голоса, которые с натугой переругивались, как люди несущие очень тяжёлый груз. Сразу всё стало ясно! У противника тоже нашлась непробиваемая броня – несколько боевиков наступали под прикрытием громадного и невероятно тяжёлого металлического щита. Они уже совершенно приблизились к дверному проёму, но тут вперёд выступил Быкович с корабельной пушкой наизготовку!

– А ну-ка! – взревел он и приложил к запальному отверстию тлеющий фитиль.

Этого звука, уже без того оглохшие компаньоны, не услышали, так-как он, многократно усиленный замкнутым пространством, вышел за пределы звукового диапазона, воспринимаемого человеческим ухом! Могучий Быкович отлетел к противоположной стене, едва удержавшись на ногах, Фигольчик рухнул, как подкошенный, зажимая уши руками, а Драгис кашлял и отчаянно махал шляпой, пытаясь разогнать облако дыма от чёрного пороха, заполнившее всё вокруг. Через некоторое время ему это частично удалось, тогда он вышел в коридор и оглядел сцену нового побоища.

Ядро не пробило щит, сделанный из единого металлического листа, а лишь оставило на нём глубокую вмятину. Щит валялся в коридоре, напоминая крышку большого люка, а под ним лежали все пять боевиков, которые его несли. Лежали мёртвые, убитые одним ударом.

Драгис быстро осмотрел трупы, приподняв щит одной рукой, и не найдя ничего примечательного, накрыл их снова. После этого он тщательно перезарядил автомат и пошёл дальше по коридору, всматриваясь и вслушиваясь. За ним вдоль стенки двинулся Фигольчик, снова обретший смелость и готовый идти за своим лидером куда угодно! Замыкал шествие Быкович, успевший зарядить пушку свежим порохом и новеньким ядром.

Здание, где обосновалась банда Фигольчика/Драговски, в свои лучшие годы было шикарным отелем, но сейчас мерзость запустения в виде облупленных стен, обвалившейся штукатурки, нагромождений старой мебели и пригорков мусора разной величины, уродовала лицо некогда изящного строения, как снаружи, так и внутри.

Друзья были уверены, что их здесь никто не тронет. Местная полиция удовлетворялась малой платой, при условии, что всё в самом заброшенной отеле и в окрестностях будет тихо. Боевики Дульери тоже до сих пор не совались на территорию маленькой банды, прежде всего по причине её расположения в рабочем квартале, где можно было среди бела дня нарваться на скандал по тому, что, дескать – "Ты здеся чужой, и не с нашева двора!"

Другая причина была в негласном соглашении, по которому Фигольчик, Драгис и Быкович никогда не появлялись на территории контролируемой Дульери, а его дельцы и боевики не совались в трущобы окраины. Конечно, это не мешало той и другой стороне развлекаться стычками с применением оружия на нейтральной территории, но это было относительно нечасто. Но вот теперь шаткий мир оказался грубо нарушен, и это означало войну не на жизнь, а на смерть!

Драгис крался по коридору, стараясь ступать как можно тише. Он делал это не из того соображения, чтобы не быть услышанным противником, но лишь для того, чтобы не заглушать звуки Фигольчику, который из них троих обладал самым чутким слухом.

И точно! Через пятнадцать-двадцать шагов Фигольчик осторожно потянул Драгиса за одежду и тот остановился, весь превратившись в слух. Сам Фигольчик не столько прислушивался, сколько принюхивался, полуприкрыв глаза, а сзади в это время нетерпеливо пыхтел Быкович, которого бесполезно было призывать к тишине.

Вдруг Фигольчик метнулся в сторону и тут же выстрелил, держа пистолет двумя руками! Из-за колонны, возле самой площадки перед мраморной лестницей, с воплем выскочил человек, держащий в одной руке автомат, а другой размахивая в воздухе! Локоть этой другой руки был окровавлен и человек выделывал ей странные движения, пытаясь разглядеть ранение и совершенно забыв об опасности! Короткая очередь Драгиса прекратила его страдания вместе с жизнью.

Почти тотчас заряд картечи из дробовика снял с Фигольчика шляпу, едва не задев голову! Стрелял человек, лежащий ничком на ступенях лестницы, ведущей на нижний этаж, но как ни хорошо он был спрятан, две пистолетные пули сделали из его головы подобие кошмарного цветка, когда крышка черепа оторвалась и запрыгала по ступеням, как миска из под красной каши, которую уронили.

И тут безо всякого предупреждения за их спинами снова грохнуло так, что невольно присели и Драгис, и Фигольчик. Чугунное ядро врезалось в основание гигантской люстры, затянутой пыльным ветхим чехлом, и сорвало её с крепления! Крюк, способный выдержать вес упитанного слона, был срезан, как бритвой, и грушеобразное хрустальное чудовище, сначала медленно, будто нехотя, а затем всё быстрее, устремилось вниз, в пролёт лестницы!

Звук от падения этого монстра был такой, какой издала бы Вселенная при апокалипсисе, если бы Создателю вздумалось сделать её стеклянной! Но не успел ещё отгреметь рёв умирающего драгоценного стекла, как его сменил многоголосый хор человеческих воплей! Не менее дюжины столпившихся внизу боевиков были убиты на месте, остальных, бросившихся врассыпную настигали гранёные хрустальные осколки и изогнутые куски арматуры с укреплёнными на них розетками. Эти части, враз уничтоженного великолепия, летящие со скоростью пули, пробивали людям черепа, отсекали конечности, ломали позвоночники! Не прошло и пяти секунд, как от засады, поджидающей внизу, остались только мёртвые и тяжело раненные…

Драгис оглянулся на Быковича и удивлённо вскинул бровь, что с его стороны должно было означать одобрение. Тот только смущённо пожал плечами, застенчиво улыбнулся и полез в сумку за новым зарядом.

Маленький отряд, не меняя построения, двинулся дальше. Мраморная лестница заканчивалась внизу обширным вестибюлем, украшенным тонкими изящными колоннами, неоклассическими статуями и большими фарфоровыми вазами восточной работы. Сейчас вся эта роскошь лежала в виде бесформенных осколков, вперемешку с окровавленными человеческими телами. Прятаться здесь было негде, и друзья поняли, что если из боевиков вражеской банды кто-нибудь и уцелел, то он сейчас, конечно же, в просторном великолепном холле, который начинался за двойными стеклянными дверьми, сейчас разбитыми и частично сорванными с петель, и был отделён от лестничного вестибюля коротким широким коридором.

Запасного выхода здесь не было, а возвращаться назад на верхние этажи, это значило попасть в лабиринт коридоров и помещений, где засаду можно было ожидать за каждым углом. К тому же чёрный ход, которым они, как правило, пользовались, наверняка был перекрыт, а здесь их, возможно, не ждали и выставили охранение просто на всякий случай. Значит, приходилось идти напролом и они пошли. Отшвырнув ногой жалобно зазвеневшую дверь, Драгис ворвался в холл с автоматом у плеча и тут же обшарил взглядом сквозь прорезь прицела все возможные места, откуда могла начаться стрельба. Фигольчик за его спиной шмыгнул куда-то в бок и скрылся за стойкой консьержа, откуда повёл своё наблюдение через прицел пистолета. Быкович, не зная на что смотреть и что делать, вышел на середину прохода, растерянно озираясь по сторонам, и тыча пушкой, куда попало.

 

Вдруг он застыл, как вкопанный и чуть было не выронил свою пушку: между колонн стояла совершенно нагая девушка и улыбалась ему зазывной, слегка нагловатой улыбкой! Она была невелика ростом, с молочно-белой кожей, с которой резко контрастировали ярко-розовые соски небольших грудей. Её иссиня-чёрные волосы были прямыми и длинными до самых пят, а распутные зелёные глаза смотрели лукаво и насмешливо.

Драгис тоже увидел девушку, но в отличие от Быковича не потерял самообладания и предполагая подвох, быстро обернулся в другую сторону… и сам чуть не выронил свой автомат! Напротив, также между колонн, стояла ещё одна девушка, настолько похожая на первую, что у него на мгновение мелькнула мысль, а не зеркало ли это?

Фигольчик высунулся из-за стойки, и, присвистнув, сдвинул дулом пистолета свою продырявленную шляпу на затылок. Он, уже совершенно не таясь, подошёл к своим товарищам, и хотел было что-то сказать, как вдруг девушки запели!

Их голоса звучали мелодично и очень красиво, но язык был никому не понятен, а песня звучала странно, завораживающе! Друзья переглянулись, они ожидали чего угодно, только не этого. А в это время к двум высоким и звонким голосам присоединился третий голос, намного ниже, принадлежащий, по-видимому, женщине постарше.

В это время большая резная дверь отворилась и в холл вошла красивая нагая женщина, лет сорока, пышнотелая и такая же белокожая, как её младшие товарки, но её глаза были карими, а грива каштановых волос была откинута назад. Все три женщины слили свои голоса в один и холл начал постепенно кружиться перед глазами друзей, стоящих посередине.

– Я узнаю их! – вскричал вдруг Драгис, приходя в себя и вскидывая автомат. – Это те ведьмы, которых мы… которые…

Но тут три ведьмы запели громче и разом вскинули руки, обращенные ладонями от себя! Лучи зелёного света протянулись от одной ладони к другой, замыкая магический треугольник.

С глухим стуком упал на пыльный вытоптанный ковёр автомат, за ним туда же последовали пистолет и старинная пушка. Трое бравых гангстеров опустили головы, затем, тяжело дыша, встали на колени и наконец, попадали, словно тряпичные куклы. Женщины прекратили пение, опустили руки и без единого слова удалились с поля битвы.

Стоило большой деревянной двери закрыться за ними, как на сцене появились новые персонажи. Парадный вход, которым много лет уже никто не пользовался, распахнул свои зеркальные створки и в помещение вошёл чрезвычайно довольный дон Дульери! Его сопровождал человек высокого роста и атлетического телосложения, закутанный в длинный, до самой земли серый плащ и такую же шляпу с прямыми полями совершенно скрывающую лицо. Позади жался маленький вертлявый человечек с мышиной мордочкой, который постоянно морщил нос от страха и отвращения, и старался держаться подальше от человека в сером плаще.

– Прекрасно! Прекрасно! – возвестил дон Дульери, осмотрев тела, лежащие на полу. – Чистая работа!

– Убьём ихх шшейчас, босс? – спросил человек в широкополой шляпе.

– Я же сказал, этого пальцем не трогать! – недовольно проворчал Дульери и пнул носком ботинка, безвольно лежащего Фигольчика.

– В таххом шлучае, мошет приххончим драххона?

– Чуть попозже! У меня на счёт него появилась интересная идея!

– Тохда вы не будете возрашать насшщёт Быховишша? Вы ше сами шкажали уништошить его за ненадобноштью.

– Я погорячился тогда! Быкович нам очень даже пригодится! Когда всё закончится и моя месть наконец-то свершится, мы все с удовольствием его съедим!

Лежащий на боку Бык всхрапел, но сил у него хватило только на то, чтобы скосить в сторону своих врагов глаза, наполненные бессильной ненавистью и… ужасом! Человек в сером плаще и широкополой шляпе не выказал никаких эмоций, зато на мышеподобном лице второго спутника Дульери отразилось смятение.

– Всё, не будем терять время! – заявил Дульери, потирая руки. – Пакуйте их и к Пирамиде! Мне не терпится приступить к самому интересному!

– Та, босс! – отозвался капитан Барбарус, снимая шляпу и плащ. – Тольхо пожвольте я заберу у драххона назаад свои доспехи!

Рейтинг@Mail.ru