Juzy Josey
Когда отцветут ирисы
Я сочувственно посмотрел в глаза друга.
– Если ты переживаешь за того мужика… – Медленно начал я, но он не дал мне договорить.
– Да пошёл он нахер. Собаке – собачья смерть. – Артём устало прикрыл веки и отвёл глаза. – Я за тебя переживаю. Надо прекращать в пекло лезть, пока это всё плохо не кончилось.
– Думаешь, у нас есть выбор? – Я продолжал смотреть в его лицо. – Правда может очень дорого стоить.
В комнату вернулся Данил и прервал наш разговор. Он принёс свежие бинты и ещё несколько лекарств. Обработав раны, Артём перевязал меня, а я надел на себя чистую одежду. Чуть позже к нам снова поднялась Таня и позвала ужинать.
Ближе к ночи, всей компанией мы собрались в нашей комнате. Перед нами лежала старая книжка моей прабабушки.
***
Таня и Данил внимательно читали старую книгу, пока я нервно крутил отцовский перстень в руке. Когда Илья Никитич ушёл спать, мы плавно переместились на задний двор, расположившись за уличным столом при свете фонарей. Мотыльки шумно ударялись о лампочки, а сверчки задорно заводили свою ночную песню, от чего по телу пробежали неприятные мурашки воспоминаний. Артём отстукивал пальцами по столу, а я неспешно закурил.
– Какая же мерзость. – Таня недовольно скривилась, захлопнув книгу. – Сколько ужасов творила эта бабка…
– Ритуальные убийства, конечно, очень мощно. – Артём ухмыльнулся. – Сложно поверить, что люди сами на это вызывались.
– Ну, можно понять… – Данил немного отодвинулся от подруги и поднял на нас глаза. – Для них это честь была. Верующие люди вообще немного странные, вне зависимости от религии.
– Это понятно. – Я засмотрелся на мотыльков. – Те же индусы, особенно, течения «левой руки», спокойно к таким вещам относятся.
– Ого, ты в религиях разбираешься? – Таня смущенно улыбнулась и широко раскрыла глаза, хлопая ресницами.
– Ага, в язычестве так вообще. – Артём хихикнул. – Гуру.
Я сверил друга недовольным взглядом, на что тот засмеялся ещё больше.
– Я вот только не понимаю… – Данил задумчиво поднял глаза вверх. – Им не противно было пить эти «зелья» из внутренностей? Не очень безопасное мероприятие…
– Безопасней, чем убийства. – Таня насмешливо повела бровью. – Уж лучше бы дальше своим варевом закидывались.
Опустив глаза на стол, я потянулся к книге и быстро перелистал содержимое. На последней странице чёрными чернилами красовалась надпись.
– «Не забыть передать записи Айке» – прочитал я и вопросительно выгнул бровь.
– Ага, мы тоже это заметили. – Ответил Данил. – Чёрт пойми, что это за Айка вообще…
Таня задумчиво хмыкнула и скрестила руки на груди.
– Если это её настоящее имя, то узнать будет несложно. – Девочка безэмоционально повела глазами.
– Снова в посёлок поедем? – Я поднял вопросительный взгляд на подругу.
– Ага, блять. – Артём недовольно скривился. – Помчимся.
– Это необязательно. – Таня задумчиво надула губы и захлопала ресницами. – Думаю, за несколько дней что-нибудь да выясню.
– Ты детективом стать хочешь?.. – Неуверенно спросил сильно покрасневший Данил.
– Чего? – Подруга уставилась на него удивлёнными глазами. – Да как-то не думала вообще. Я хочу бизнес свой открыть.
– Почему-то я не удивлён. – Сказал я, слабо улыбнувшись.
– По продаже балалаек, я надеюсь? – Артём лукаво ухмыльнулся.
– Ты в курсе, что ты не смешной? – Таня раздражённо прикрыла веки. – Кто-то вообще на эту ересь, которую ты несёшь постоянно, ведётся?
– Пока что никто не жаловался. – Артём ответил подруге аналогичным взглядом. – Я просто с неадекватными школьницами не вожусь.
– Со школьницами уж не знаю… – Девочка насмешливо скривилась. – Но «адекватность» своих фанаток ты нам уже в живую продемонстрировал.
Данил растеряно захлопал глазами, не понимая, о чём идёт речь, пока я устало облокотился на руку, стоявшую на столе.
Чуть погодя, мы разбрелись по своим комнатам и уставшие легли спать. Утром я хотел сказать Тане, что нам с ребятами уже нет смысла сидеть здесь, но она слёзно попросила нас задержаться ещё на два дня. Я нехотя согласился, потому что остальные парни захотели остаться, но не мог расслабиться. Время неумолимо утекало, а мы так и не приблизились к ответам. Голова начинала гудеть от навязчивых мыслей. Безымень под моими окнами, прабабка-ведьма, убийства, продолжающиеся уже двадцать лет…
Весь день я провёл наверху в комнате, перечитывая бабкину книгу и тетрадь, которую мы стащили у друга, пока ребята ушли прогуляться по городу. Я привычно выписывал все зацепки и мои догадки в блокнот. Когда начало темнеть, я устало протёр глаза и поудобней устроился в кресле.
– Что мы имеем… – Приложив ручку к губам, я начал говорить в слух, не отрывая глаз от блокнота. – Первое августа – отправная точка всех убийств и пропаж людей. Скорее всего, это как раз-таки связано с ирисами. Первые семь трупов списали на самоубийство и закрыли дело. Папа постарался?.. Через год без вести пропадает ребёнок, труп так и не нашли. Ещё через десять лет пропадают родители. Откуда у безыменя отцовский перстень, если следы обрываются в лесу, а он не отходит далеко от осины? М-да… После их пропажи, тварь снова начинает убивать людей и пропадает ещё на десять лет. Почему безымень вернулся именно сейчас? Либо это правда десятилетняя тенденция, либо что-то произошло…
Я отхлебнул тёплый чай, стоявший на столике, и продолжил размышлять.
– Старик во сне сказал, что тварь хочет получить меня. – Я начал нервно грызть ручку. – Почему именно я? Потому что я сын её «хозяйки»? Бред, тем более не вижу смысла убивать меня. Отдашь, то что дорого и обретёшь свободу… Мама «пообещала» меня этой твари? Почему тогда она сказала во сне, что ни за что не отдала бы меня? Возможно, в её ритуале что-то пошло не по плану… Сука.
Я устало отбросил блокнот рядом с собой и откинул голову на спинку кресла. Виски становились тяжёлыми, а глаза неприятно пощипывали. Я ненадолго прикрыл веки, чтобы немного прийти в себя, но не заметил, как провалился в темноту.
Меня разбудил назойливый солнечный лучик, светящий мне в глаза. Я уснул, не раскладывая кресло. Передо мной стоял давно остывший чай. Я сонно обвёл взглядом комнату – никого.
«Опять гулять ушли что ли…» лениво подумал я, разминая затёкшую шею. Встав, я направился в ванную комнату. Голова неприятно болела из-за сна в такой позе, поэтому я встал под холодный душ, в попытке смахнуть с себя усталость. Выйдя из воды, я принялся приводить себя в порядок. Поднеся станок к лицу, я невольно загляделся на ещё больше разбитую губу. «Ну красавец, ничего не скажешь…» усмехнулся я про себя. Выйдя из ванной, я быстро оделся и медленно спустился на первый этаж. Казалось, что в доме, кроме меня, нет вообще никого.
– Илья Никитич? – Громко позвал я, но не услышал ответа.
В голове промелькнуло беспокойство. Я поднялся к комнату подруги, но она тоже была пуста. Ничего не понимая, я быстро зашагал на задний двор.
Только открыв дверь на улицу, в лицо тут же прилетело что-то холодное и склизкое. Субстанция попала прямо мне в глаза, от чего они сильно защипали. От неожиданности я резко задышал ртом и часть содержимого попала мне на язык. Я почувствовал сладкий клубничный вкус.
Хор голосов скандировал «С днём рождения!», пока я стирал остатки торта со своего лица. Я ошарашенно уставился на своих друзей, протирая заболевшие глаза. Я мимолётно задумался о том, каким образом забыл про свой день рождения, когда мы только на днях обсуждали эту дату.
– Ты зачем ему тортом прямо в глаза зарядил? – Нарядная Таня злобно скалилась на Артёма. – Он же теперь ни черта не видит!
– Горе-то какое. – Весёлый Артём протянул к моему лицу салфетку. – Сейчас поправим.
Друг начал сильно тереть мои глаза, пока я вяло отталкивал его руку. Когда зрение полностью восстановилось, я оглядел пространство вокруг себя и улыбка сама поползла вверх. Разноцветные шарики висели по всему двору, на столе стояло много еды и алкоголя. Мои щёки налились румянцем, и я впал в ступор от такого количества внимания в мою сторону.
– Ну что, именинник… – Артём сильно обнял меня за плечи и весело посмотрел в мои глаза. – Хоть тебе и исполнилось двадцать лет, ты для меня всегда останешься щупленьким десятилетним пиздюком. Держи.
Друг сильно толкнул тяжёлой коробкой меня по груди. Я взял её в руки и уставился широко открытыми глазами на своего товарища. Я покраснел пуще прежнего и глупо улыбнулся, от чего на щеках выступили ямочки.
– Ну всё, в кататонию впал, болезненный. – Артём звонко рассмеялся. – Открывай давай.
Я принялся снимать праздничную упаковку и заглянул внутрь, от чего мои брови медленно поползли вверх, а рот невольно открылся. Внутри лежало подарочное издание моей любимой серии книг.
– О-охереть… – Я шокировано захлопал глазами. – Это же столько денег стоит, ты как…
– Спрашивать цену подарков невежливо. – Артём перебил меня и лукаво сверкнул глазами. – Так что бери и не выёбывайся.
Я отложил коробку в сторону и снова поднял взгляд на друга, пытаясь выдавить из себя благодарность, но язык онемел от накатившего смущения. Артём, заметив это, рассмеялся пуще прежнего и крепко обнял меня, хлопая по спине.
– Ну ты совсем не меняешься, Кирюх. – Сказал друг, сжимая меня в объятиях. – Давай, в себя приходи, пока в обморок не упал.
Я весело рассмеялся и крепко обнял Артёма в ответ. Когда он отошёл, ко мне подбежала Таня с большой коробкой, за которой было не видно её головы. Она всучила мне её в руки и широко улыбнулась. Казалось, от возбуждения она сейчас начнёт прыгать на месте.
Я поставил коробку на землю и открыл крышку, изнутри на меня смотрело огромное количество самых разных вещей: альбомы, линеры, свечи, сладости, футболки, даже упаковки японской лапши быстрого приготовления и маленькая паяльная станция, от вида которой я громко хохотнул.
– Я не знала, что выбрать. – Девочка начала раскачиваться из стороны в сторону, сцепив руки за спиной. – Поэтому решила взять всё.
– Спасибо большое, Тань. – Я поднял благодарный взгляд на подругу.
– А мой подарок увидишь, когда ноут себе возьмёшь. Я там хорошенько твой «список желаемого» проштудировал. – Подошедший Данил открыл руки для объятий. – Давай, иди сюда, пенсионер.
Мы обнялись с другом, и я обвёл взглядом всю компанию. Я не помнил, когда на моём дне рождения было так много людей. После смерти родителей я на много лет полностью отказался от праздника, а последние годы только вдвоём с Артёмом выпивал в каком-нибудь баре без лишнего шума. Таких масштабных сюрпризов мне не делали с далекого детства, от чего я не понимал, как реагировать. Я лишь глупо улыбался, полностью залившись краской и пристально смотрел на своих друзей. Хотелось сказать им, как я рад, что они устроили мне такой сюрприз, но смог издать лишь слабое бормотание, от чего покраснел ещё сильнее.
– Сейчас быстро твою застенчивость вылечим. – Артём протянул мне стопку с уже хорошо знакомой мутной жидкостью. – Давай залпом.
День пролетел незаметно. Мы весело праздновали, а Илья Никитич специально для меня приготовил свой фирменный пирог. В этот раз я, определенно точно, полностью забыл о всех ужасах прошедших дней, не понимая, чем заслужил таких друзей. Таня приготовила целую программу, которую специально пытался сорвать Артём, а Данил всё не прекращал говорить, как рад, что познакомился со мной, и что мы с моим другом помогли ему изменить жизнь.
Когда время двигалось к десяти вечера, мы принялись прибирать двор от прошедшего праздника. Закончив, всей компанией мы устало уселись за стол, начав повседневные обсуждения. Наши разговоры прервал телефон подруги. Она ответила и отошла чуть поодаль, пока мы продолжили дискутировать. Голос Тани дрогнул, и мы мгновенно замолкли.
– В смысле? – Девочка напряжённо уставилась перед собой. – Может, не слышит просто?
Мы пристально смотрели на подругу, пока тревога на её лице перерастала в пугающее серьёзное выражение.
– Ты уверен? – Сухо спросила девочка, пока на её лицо падала тень безумия. – Ясно. Я тебя поняла.
Подруга сбросила звонок и ещё несколько секунд стояла без движений. Она медленно повернулась на нас, её лицо пугающе осунулось, глаза сильно расширились.
– Мама пропала. – Твёрдо сказала она, не моргая.
***
– Таня, успокойся. – Я преградил собой дверь из комнаты и с тревогой уставился на подругу. – Мы все пьяные, каким образом ехать?
Девочка быстро бегала по своей комнате, неаккуратно скидывая вещи в чемодан. С момента звонка, на её лице не промелькнула ни одна эмоция, кроме пугающего каменного выражения.
– Обычным. – Она сказала это, не подняв на меня взгляд. – Если боитесь, я поведу.
– Ага, ещё что? – Стоявший рядом со мной Артём напряжённо следил за подругой. – Несовершеннолетняя, ещё и пьяная. Мы такими темпами в сизо поедем, а к тебе попадём только через неделю.
Таня ничего не ответила и продолжила собирать вещи.
– Может, твоя мама просто спать легла?.. – Встревоженный Данил стоял у окна и печально смотрел на девочку. – Или ушла куда-нибудь…
– Нет. – Сухо ответила Таня. – Она не отвечает на звонки отца со вчерашнего вечера. Он соседке позвонил, сказал, чтоб постучалась. Ей тоже никто не открыл.
Подруга принялась закрывать чемодан, на что я порывисто подошёл к ней и перехватил её руки.
– Таня, посмотри на меня. – Я поднял её подбородок и внимательно посмотрел в глаза. – Это плохая идея. Сейчас уже стемнело, ты понимаешь, что если это безымень, то мы против него бессильны? Посмотри на то, что он сделал со мной. И это с амулетами по всей квартире.
Подруга безэмоционально смотрела мне в глаза, не говоря ни слова.
– Поедем завтра утром. – Сказал я, не спуская с неё глаз. – Возможно, Данил прав, и твоя мама правда просто ушла. Не надо делать глупостей на горячую голову. Я это тебе по своему опыту говорю.
Девочка печально опустила глаза, так и не проронив ни слова. Я сжал её в своих объятиях, поглаживая по голове. Рядом на корточки опустился Артём и беспокойно посмотрел на подругу.
– Давай, соберись, полторашка. – Беззлобно сказал он. – Где твоя холодная рассудительность? Сама же говорила, что нам нужен кто-то думающий.
Таня слабо улыбнулась и зарылась лицом в моё плечо. Мы пробыли с подругой до того момента, пока она не уснула. После этого мы тихо вышли из комнаты, не закрывая дверь, на случай, если она решит сбежать из дома. Аналогично оставив дверь открытой в нашей комнате, мы устало сели на диван, начиная тихо говорить.
– Это тварь её утащила. – Напряжённо сказал Артём. – Я уверен.
– Да ладно вам, может она к подруге ушла какой-нибудь… – Сказал Данил, сверля взглядом свои ноги. – Или отдохнуть ото всех решила. Что вы сразу о плохом-то?
– Не в нашем положении думать о хорошем. – Сухо констатировал я.
– Ага, ты мне также про Кирилла говорил. – Артём раздражённо взглянул на товарища. – «Да ладно тебе, может он спит или гулять ушёл, зачем сразу дверь ломать?». Ну-ну.
Мы погрузились в напряжённое молчание. Часы двигались к часу ночи, и мы заставили себя лечь спать, чтобы с утра быть более-менее бодрыми. Я долго не мог уснуть, прислушиваясь к шорохам в коридоре, но усталость взяла своё, и мои веки сомкнулись.
Таня разбудила нас в восемь утра, и мы принялись собираться в дорогу. Артём загружал вещи подруги и мои подарки в багажник, пока девочка прощалась с дедом. Я сидел в машине, листая ленту в соцсетях в попытке отвлечься. Всю дорогу мы практически не разговаривали. Таня напряжённо смотрела в окно, мельком ловля на себе мою повёрнутую в её сторону голову и вымученно улыбалась. Меня всё больше поражало количество ледяной стойкости в этой девушке.
Как только мы заехали во двор нашего с Таней дома, девочка сразу же отстегнулась и чуть ли не на ходу выбежала из машины. Пока она открывала подъездную дверь, мы с Артёмом выгружали вещи. Поднявшись на этаж подруги, парни остались с ней, а я пошёл выше в свою квартиру, чтобы занести коробки. Сделав это, я вернулся вниз на этаж и открыл дверь квартиры. Ребята стояли в коридоре, пока Таня расхаживала по комнатам.
– Окна целы. – Низко говорила она. – Следов борьбы нет. Всё выключено, вещи аккуратно разложены. Обуви и сумки нет. Значит, сама из квартиры вышла.
– Надо осмотреть округу. – Твёрдо сказал Артём. – Мы уже так кольцо нашли, может, ещё какие-нибудь следы будут.
Подруга молча кивнула и быстро покинула квартиру. Выйдя на улицу, мы разбрелись в стороны в поисках чего-либо. Я сразу же зашагал на пустырь. Как только я завернул за угол, в груди заныло чувство чего-то не хорошего. Трава была мокрой, видимо, ночью здесь прошёл дождь. Я разочаровано выдохнул, понимая, что он мог стереть следы ходьбы. Я опустился на колени, пытаясь найти что-нибудь в траве, но мои попытки не дали результата. Немного поползав по земле, я вплотную приблизился к подвальному окошку, которое было закрыто решёткой. В горле сразу же встал ком. Не дав себе передумать, я быстро достал телефон и включил фонарик, вытягивая в него руку. Я не увидел абсолютно ничего, кроме бетонного пола и ржавых труб. Я вплотную приблизился к окну, практически впиваясь лицом в решётку. Я уловил неприятный сладковатый запах.
– Только не говорите, что…
– У тебя там всё нормально? – Раздался резкий голос над моей головой.
От неожиданность я ударился головой о стену над окном и неуклюже упал на траву. Сверху на меня смотрел Артём, скептично выгнув бровь.
– Я смотрю, ты дурачком стать хочешь. – Он насмешливо улыбнулся. – Сколько можно головой биться?
Артём протянул мне руку.
– Очень смешно. – Я быстро поднялся на ноги, ухватившись за него. – Хочу тебя обрадовать – нам надо лезть в подвал.
Друг невесело цокнул и посмотрел на подвальное окошко.
– Вот вообще не удивлён. – Сказал он хмуро. – Что, мертвечиной воняет?
Не дав мне ответить, Артём опустился к окну и максимально вытянул в него голову. Постояв так пару секунд, он быстро встал и отряхнул свои штаны.
– Ну что, почувствовал? – Спросил я, снова переводя взгляд на окошко.
– Вполне возможно, что это какое-то дохлое животное. – Артём буднично поднял глаза. – Слишком слабый запах для такого количества трупов. Но проверить стоит.
Мы вернулись к подъезду и дождались своих друзей, которые тоже ничего не нашли. Мы рассказали им про подвал, и всей толпой зашли в подъезд.
– Почему полиция сразу его не проверила? – Тихо буркнул Данил.
– Ну, наверное, поэтому. – Артём протянул палец в заваренный шов на подвальной двери.
Я напряженно вздохнул, а Таня сверлила место заварки ледяным взглядом.
– Какого чёрта вам вообще дверь заварили… – Артём раздражённо поднял губу. – Они в курсе, что так нельзя делать?
– Когда я с родителями здесь жил, дверь была открыта. – Тихо сказал я. – Только замок висел.
– Сколько себя помню, она всегда такая была. – Подруга наконец-то подала голос. – Видимо, после твоего переезда заварили.
– Охренеть, а работы ремонтные у вас как проводят?.. – Данил на секунду задумался, но резко поднял на нас возбуждённый взгляд. – Точно! Подвал же проходит по всему дому. Нужно из другого подъезда зайти.
Мы перешли в другой подъезд, открыв домофон специальной комбинацией, которую быстро нашёл мой друг. В нём нас ждало разочарование – дверь тоже была заварена. Точно такая же картина ждала нас в третий раз. Зайдя в последний подъезд, мы расслаблено выдохнули. На двери висел электронный замок, но она хотя бы была открыта.
– Прекрасно. – Раздражённо сказала Таня. – И что делать будем?
– Надо вырубить щиток. – Сказал я, оборачиваясь на подругу. – Останешься здесь. Как только мы зайдём – вернёшь электричество, чтобы не привлекать лишнее внимание. Как будем выходить – наберу тебя, снова выключишь.
Таня недоверчиво посмотрела на меня, но не став спорить, беззвучно кивнула. Я глянул на Данила, спрашивая без слов, пойдёт ли он с нами. Товарищ сверил меня тяжёлым раздражённым взглядом, на что я слабо улыбнулся. По команде, подруга резко обрубила всю электроэнергию в подъезде, и мы быстро зашли внутрь. Через секунду магнитная дверь притянулась и запищала.
– Ну всё, назад дороги нет. – Артём истерично хихикнул.
Подвал встретил нас кромешной темнотой и звуками журчащей воды. Все трое мы включили фонарики и начали медленно двигаться вперёд. Мы с Артёмом шли рука об руку, а Данил крался за нашими спинами, нервно мотая головой по сторонам.
– Не нравится мне тут… – Прошептал он.
– Правда что ли? – Артём саркастично глянул на друга через плечо. – А мне показалось, отличное место для всей семьи.
Над головой и по бокам, плотно к себе, стояли бесконечные трубы. Пол был пыльным и в маленьких бутылочных осколках. Иногда на стенах мелькали выцветшие кривые граффити и маленькие подвальные окна, которые совсем не пропускали свет. Проходя всё дальше, мы начали чувствовать еле уловимый запах разложения.
– Бля, пацаны, может ну его… – Данил прерывисто задышал, сильно вцепившись в свой телефон. – А если тут реально трупы?..
– Так на это и расчёт. – Артём устало выдохнул. – Не бойся, они не кусаются.
Я не заметил, как наступил на мёртвую тушку голубя. Брезгливо морщась, я пнул его в сторону.
– О, а вот и первый пошёл. – Артём подавил в себе смешок.
– Возможно, это действительно от животных так несёт. – Сказал я, внимательно смотря себе под ноги. – Даже не знаю, радоваться или…
Я заметил красный развод на полу. Я медленно провёл фонариком по его следу и замер на месте. Определенно, этот месяц очень сильно закалил меня, ибо раньше я бы точно сел от увиденного. Данил схватился за рот и отвернулся, выпуская из себя остатки непереваренного завтрака. Артём медленно приблизился ко мне, вплотную прижавшись своим плечом к моему, и тяжело задышал. Единственное, что я смог сделать – это приоткрыть рот, не в силах отвести глаза.
Все трубы и стены были перепачканы засохшей кровью. Клочки разорванной одежды и волос свисали с тонких змеевиков отопления, покачиваясь от еле уловимого сквозняка. В самом углу лежали человеческие останки, подвергшиеся разложению. У мужчины была оторвана рука и вспорот живот, из которого вываливались почерневшие кишки и другие органы. Он был полностью раздет, скальп был содран. На месте глаз красовались чёрные глазницы, в которых копошились опарыши, спадая на пол. Его кожа была чёрно-синей с редкими жёлтыми пятнами. Он застыл в крике, сильно вытянув рот, из которого выглядывали сломанные зубы и вывалившийся наружу язык. Труп весь был покрыт каким-то белым налётом, похожий на мелкий снег. Он сидел, опёршись на стену, пока внизу лежал второй несчастный, в котором я сразу же узнал Кузьмича. Старик лежал с закрытыми глазами, точно также без одежды, на его теле виднелись следы клыков и куски оторванной плоти. Все кости дворника были сломаны, и он выглядел слово тряпичная кукла, застывшая в неестественном положении, покрывшись чем-то белым. Переведя взгляд в сторону я увидел то, чего так боялся. Женщина лежала на боку, словно спала. Её голое тело лишь слегла побледнело, показывая большие синяки и следы когтей. Её запястья были странно вывернуты, а стопы ног отсутствовали. Аналогично другим, она вся была покрыта белым налётом, который слабо поблёскивал от света фонарика.
Я медленно выдохнул, задрожав. Я сильнее сжал телефон в руке, боясь пошевелиться. Сознание начал заполнять страх, голова закружилась, а больное плечо сильно загудело. Из оцепенения меня выдернула сильная рука Артёма, сжимающая моё предплечье.
– Уёбываем отсюда. – Прошептал он осипшим голосом.
Данила, казалось, накрыло истерикой. Парень сел на пол и накрыл голову руками, покачиваясь из стороны в сторону. Артём сильно затряс его, но товарищ не реагировал. Мы силой подхватили его и потащили назад. Когда мы дошли к выходу, Артём принялся сильно колотить по железной двери, пока я дрожащими руками пытался набрать подругу. Долго ждать не пришлось – красная лампочка на замке погасла и мы вывалились из подвала. Таня шокировано смотрела на нас, сжимаясь в стену.
– Нет… – Тихо произнесла девушка, медленно скатываясь на пол. – Нет, не говорите…
Я судорожно провёл рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Сердце выпрыгивало из груди, а перед глазами всё ещё стояло кровавое месиво. Артём выволок на улицу Данила, а я подхватил сидящую Таню. Оказавшись во дворе, мы усадили друзей на лавочку, а сами сели на детскую песочницу напротив. Я накрыл голову руками, опираясь на свои колени. Сконцентрировался на дыхании и начал отсчитывать до десяти, пока в мыслях я всё ещё стоял в подвале. Я только сейчас осознал, как глупо и несерьёзно относился к ситуации до этого момента. Даже личная встреча с тварью не вразумила меня, и я спокойно подвергал свою жизнь опасности. Неосознанно я начал винить во всём себя. Если бы безымень убил меня, продолжил ли он охотиться на других людей? Если бы не моя мать и прабабка, ничего этого бы не случилось. Я сильно сжал свои волосы и стиснул челюсти. В воспоминаниях маячила Танина мать, которая всегда радушно пускала меня в их дом. Человека, чья семья виновата в гибели многих людей, включая её саму. Успокоиться не получилось, я снова порывисто задышал и сильно зажмурил глаза.
Я почувствовал на своих плечах сильную руку, отчего захотелось разрыдаться, как ребёнок. Бледный Артём сочувственно смотрел на меня, усиливая хватку. Я не понимал, почему он на моей стороне, почему даже сейчас он не отпускает меня, негласного виновника всего произошедшего. Я поднял на него глаза, полные тоски и раздирающей вины, на что он лишь заботливо пододвинулся ближе. Я опустился голову на его руку и опустошенно наблюдал за сидевшей Таней, которая выпрямилась, как струна, и молча смахивала быстро идущие слёзы, не проявив ни одной эмоции. Я больше не видел в ней ребёнка, маленькой девочки. Я видел лишь человека, которого сжирает скорбь и жгучая ярость изнутри. Я увидел в ней себя.
Данил понемногу пришёл в себя и накрыл голову руками. Мы долго сидели в тишине, в воздухе витали лишь тяжёлые вздохи. Первый заговорил Артём.
– Надо вызывать ментов. – Сухо сказал друг.
– И ч-что мы им скажем? – Горько спросил Данил, не поднимая головы. – Зачем мы вообще в этот подвал полезли? Да они нас самих упекут…
– Артём прав. – Я поднялся с плеча друга и безэмоционально заговорил. – Хотя бы из уважения к умершим.
– Есть одна идея. – С тяжёлым лицом сказал Артём. – Позвоним в коммуналку, скажем, телефон в подвал упал. Пускай приезжают и сами его открывают.
Таня сидела, не шевелившись. Мы не сказали ей про мать, но она всё поняла без слов. Слёзы перестали спадать с её щек, она была похожа на неподвижную статую. Я медленно встал и сел рядом с девушкой, заключая её в объятья. Сидевший с другой стороны Данил выпрямился и тоже крепко обнял подругу. Я заметил, как дрогнул уголок её губ.
– Уничтожу. – Хрипло и низко произнесла она.
Я сильнее сжал её в руках, пока Артём жалостливо смотрел на нас.
– Я уничтожу эту тварь. – Продолжила девушка. – И весь ебучий Полуночный следом.
Я снова почувствовал укол вины, ослабляя хватку, на что Таня тяжело посмотрела на меня.
– Ты здесь не при чём. – Сухо сказала она. – Не ищи проблему там, где её нет.
Девушка вышла из наших объятий и встала на ноги. Она начала что-то быстро печатать в телефоне под наши непонимающие взгляды.
– Скоро наряд приедет. – Безэмоционально сказала Таня, не отрываясь от телефона. – Вы трое уходите, если не хотите как свидетели идти.
– Хочешь одна тут сидеть? – Артём поднял на подругу серьёзный взгляд. – Я останусь.
– Артём. – Таня грозно посмотрела на моего друга. – Уж точно не твоей фамилии фигурировать в этом деле. Дураком не будь.
Он ничего не ответил ей, лишь рассеяно отвёл глаза и слабо приоткрыл рот.
– Уходите. – Подруга обвела нас раздражённым взглядом. – Я непонятно что ли говорю?
Я в последний раз сочувственно посмотрел на неё и направился к машине, друзья плелись за мной следом. Сев в автомобиль, Артём не стал медлить и быстро уехал подальше от моего дома.
– Может, Данила у нас оставим? – Я грустно посмотрел на Артёма. – Боюсь, после такого…
– Всё нормально. – Раздался вялый голос товарища с заднего сиденья. – Разберусь как-нибудь. Ссоры с роднёй уже вообще не кажутся чем-то серьёзным.
Я потупил глаза и налился тоской пуще прежнего.
– Ребят… – Тихо сказал я, не поднимая головы. – Простите, что втянул вас во всё это. Если бы тогда, когда я нашёл эту газонокосилку…
– Прекрати. – Прошипел Артём, сильнее сжав руль. – Если бы, блять, да кабы. Какая уже, нахуй, разница, Кирилл? Сейчас это касается нас всех.
– Я бы тебя не бросил… – Данил еле слышно заговорил. – Если бы эта тварь сделала тоже самое с тобой…
Артём сильно ударил приборную панель, прервав товарища.
– Прекратите, блять, оба! – Друг громко и низко начал. – Примите это как данность. Да-а, всё, блять, теперь только жить с этим! Долго и счастливо, будто ничего, сука, не было! Нравится вам, не нравится – это уже абсолютно, блять, неважно. Взяли и смирились, конец. Ничего больше не сделаешь. А если будете разгонять – быстро сойдёте с ума. Люди и не с таким бэкграундом живут, сука.
Мы с Данилом опешили и замолчали. Я понимал, какие правильные и важные слова говорит мой друг. С другой стороны, во мне начала зарождаться тревога за него. Я даже не представлял, что есть вещи, которые я о нём не знаю. Я решил не думать об этом, чтобы снова не лезть ему в душу. Я просто доверял ему, вне зависимости от того, что происходило в его жизни, мне было абсолютно всё равно.
Мы въехали на улицу Данила и остановились. Друг сказал, что дальше дойдёт самостоятельно. Я серьёзно попросил его написать, когда он вернётся, и что если вдруг, мы всегда готовы его приютить. Он слабо улыбнулся и кивнул, выходя из машины. Мы же двинулись к дому Артёма.
Зайдя в квартиру, мы натянули на себя самые естественные улыбки, на которые были способны. Мама друга сегодня была дома и привычно стояла за плитой. Мы отказались от обеда и быстро зашли в комнату, устало падая на кровать. В носу всё ещё стоял сладковатый запах, поэтому я надолго засел в душе, смывая с себя этот тяжелый день. Из запотевшего зеркала на меня привычно смотрел рыжеволосый молодой парень с шрамом под бровью и разбитой губой. Я снова подумал, что во мне ничего не выдаёт всего, что произошло в этом месяце. Взгляд не стал тяжёлым, морщины на лбу не проступили, волосы не поседели. Я слабо улыбнулся, вспоминая слова Артёма. Чтобы не происходило, я верил, что в конце нас ждёт счастливый финал. Даже если будет тяжело, даже если придётся ещё не раз пролить слёзы. Я твёрдо решил, что сделаю всё, чтобы защитить своих друзей, чего бы мне это не стоило.
Вечером мы накупили себе много вредной еды, чтобы поднять наши просевшие эндорфины. Мы включили лёгкий ситком, чтобы полностью отключить голову от произошедшего. В мыслях засела Таня, которая так ничего мне и не написала за весь день. Заметив мой понурый взгляд, Артём бросил в меня пачку чипсов.