Живиль Богун
Запасные
Пролог
– Где мои дети?!
Женщина была в ярости. Голубые глаза, всегда такие чистые и спокойные, ныне метали молнии, а нежный голос срывался на крик:
– Где мои дети, я спрашиваю? Только не делай вид, что ты меня не понимаешь!
Ну что за инсинуации? Он и не думал притворятся…
– Что молчишь? – женщина, казалось, сейчас бросится на него. – Ответь мне!
Ответить? Интересно, как она себе это представляет? Что он заговорит с ней человеческим языком? Увы, устройство пасти дракона не предназначено для вербальной коммуникации!
Струйки горячего пара, вырвавшиеся из ноздрей гигантского крылатого ящера, соответствовали человеческой улыбке. Однако потерявшая всякое здравомыслие женщина ошибочно истолковала и этот знак доброй воли.
– Вздумал пугать меня, зверюга? Можешь не стараться, я не из пугливых!
Огромный янтарный глаз, повёрнутый к собеседнице, озадаченно прикрылся тяжёлым веком: ну что за неразумное существо! И тут наконец появился мужчина. Взбежав по пологому склону на вершину холма, он кинулся к жене, схватил в охапку и рывком оттащил её от края обрыва.
– Ты что творишь, Эмилия?! – выпалил он, с трудом переводя дыхание.
– Пытаюсь выяснить у этого чудовища, где наши дети! – женщина хотела вырваться из объятий мужа, но тот держал крепко.
– Полегче, дорогая, это же дракон…
– Хоть чёрт лысый!
– Был бы чёрт, я бы не стал вмешиваться. Но это – дракон!
Мужчина привлёк женщину к себе и стал гладить её по спине, по голове, убирая с бледного лица спутанные русые пряди и что-то тихонько приговаривая. Прильнув к его широкой груди, она как-то сразу обмякла и заплакала. Дракон, с его отменным слухом, выпустил ещё две струйки пара.
Наконец оба, мужчина и женщина, снова повернулись к нему. Стоя на вершине утёса, они находились на одном уровне с головой собеседника, свернувшегося внизу, в глубокой ложбине. Теперь к нему обратился мужчина – чётко, спокойно и, разумеется, мысленно:
«Приветствую тебя, о Златокрылый!»
Ну вот, совсем другое дело! По исполинскому перепончатому крылу, отливающему чистейшим золотом, пробежали мурашки удовольствия. В общении друг с другом драконы не нуждаются в именах, но людям, с их ограниченной рецепцией, видимо, так удобнее.
«И тебе привет, Страж!»
«Я прошу извинить мою жену, Златокрылый, за несдержанность. Матерям свойственно волноваться за детей…»
«Я понимаю», – гигантский янтарный глаз великодушно моргнул.
Женщина поморщилась: взяв себя в руки и успокоившись, насколько это было возможно, она снова обрела способность слышать мысли. Однако в беседу мужа с драконом встревать не стала. Страж – даже в этом мире было известно его старое прозвище! – продолжал неторопливо и обстоятельно:
«За то время, что мы здесь живём, наши дети, сын и дочь, довольно тесно сдружились с вашим народом. Мы с женой не видели причин препятствовать столь необычному, на человеческий взгляд, общению, поскольку обе стороны имели от него определённую выгоду…»
Всё верно: с того самого дня, когда близнецы безбоязненно извлекли из глаза дракона осколок камня, они разом вошли в доверие ко всему крылатому племени. Даже катались верхом на резвых молодых самцах, мало того, настоящие гонки устраивали! И да, жизнь гигантских разумных ящеров стала куда разнообразнее, когда в их тихом мирке поселились два прелестных сорванца. Кстати, они же и придумали имена своим крылатым чешуйчатым приятелям…
«А вчера наши дети пропали: ушли гулять, как обычно, и не вернулись. Мы с женой сначала не придали значения их отсутствию – ребята могли забрести далеко от дома и остаться ночевать в какой-нибудь пещере, как это не раз бывало. Однако утром они так и не появились, и это не может нас не тревожить… Уважаемый Златокрылый, мы знаем, что дети вчера искали тебя – у вас вроде бы было какое-то общее дело. Поэтому и предположили, что тебе может быть ведомо, где они сейчас и что с ними произошло…»
«Что ж, вполне логичное заключение… – дракон продолжал не мигая смотреть на две хрупкие человеческие фигурки, застывшие на вершине холма. – И частично верное».
«Частично?» – мужчина насупился, а лицо женщины побледнело ещё больше.
«Я знаю, где ваши дети, но не могу знать, что с ними произошло…»
«И где же они?» – мужчина с видимым трудом сохранял хладнокровие.
«В другом мире».
«Это мы и без тебя знаем! – не выдержала женщина. – Раз их нет здесь, значит, они где-то в другом месте!»
«Мы узнавали, в нашем родном мире они тоже не появлялись, – добавил мужчина, крепко сжав руку жены. – Так куда именно они отправились?»
«Во-первых, не сами отправились – я их отправил, – невозмутимо пояснил Златокрылый. – Во-вторых, я не смогу вам объяснить, где именно находится тот другой мир».
Дракон умолк, видимо, решив, что полностью ответил на заданный вопрос. Не переставая сжимать руку жены, Страж несколько раз вдохнул и выдохнул, прежде чем продолжить:
«Давайте разберёмся с «во-вторых», а потом вернёмся к «во-первых». У того другого мира есть название?»
«Наверняка. Вы, люди, любите давать имена всему, что вас окружает…»
«Значит, там живут люди?» – мужчина вздохнул с облегчением.
«Да, такие же, как вы. И точно так же называют свой мир – Земля. Мы же определяем его как «запасной». Это в некотором смысле резерват».
«Резерват чего?» – в недоумении нахмурился Страж.
«Всего. В том числе нашего племени».
«То есть там живут не только люди, но и драконы?»
«Драконы, великаны, русалки и остальные народы, которых люди когда-то безжалостно и несправедливо вытеснили из своей среды обитания: феи, эльфы, гномы… В общем, все».
«Впервые слышу о таком… Запаснике, – Страж явно был не из легковерных. – Кто его создал? И когда?»
«Создали представители нечеловеческих народов, совместными усилиями – это же очевидно, – терпеливо пояснил дракон. – А когда… Я не очень разбираюсь в вашем летоисчислении. В общем, как только убедились, что человечество выбрало научно-технический путь развития, зациклившись на постижении осязаемой материи, и стало агрессивно проявляться к носителям более тонкой энергийной структуры…»
«То есть ещё в античные времена?» – брови Стража поползли вверх.
«Верно. А люди в том, запасном, мире продолжали развиваться гармонично, в содружестве с нечеловеческими существами, разумными и неразумными. Они не стали провозглашать себя царями природы, а до сих пор поклоняются ей в образе богов и духов. Там правят жрецы, а не воины, наука служит искусству, а техническое развитие сдерживается на безопасном уровне».
«Хм, значит, кто-то следит за соблюдением… уровня безопасности?»
«Есть кому», – Златокрылый не стал вдаваться в подробности. И так достаточно сказал.
«Какой-то сказочный мир получается, – озадачено заметила Эмилия. – Не удивительно, что близнецы захотели туда отправиться… Они ведь сами захотели?»
«Ну разумеется! Они оказали мне небольшую услугу… личного характера, и я в знак благодарности спросил, что могу для них сделать. Мы, драконы, не любим оставаться в долгу…»
«Услуга за услугу, это понятно, – Страж перебил крылатого ящера. Они с женой прекрасно знали, что именно сделали близнецы: сочинили сонет для пассии дракона – от его имени, конечно. – Так, а что же они попросили за помощь в столь щекотливом деле?»
«Приключение».
«Что это значит?»
«Настоящее приключение, – терпеливо повторил дракон. – Правда, они не смогли договориться о продолжительности мероприятия: мальчик хотел лет на семь…»
«Что?!»
«…но девочка сказала, что хватит и семи дней, иначе родители будут волноваться», – невозмутимо завершил Златокрылый.
«Вот спасибо, вспомнили-таки про нас! – усмехнулся Страж. – Значит, они вернутся через неделю?»
«Для вас – через неделю».
«Как это понимать?» – насторожилась Эмилия.
«Я должен был исполнить пожелания обоих – иначе было бы несправедливо…»
«Ты хочешь сказать, что для них пройдёт семь лет?!»
«Около того, – ответил дракон уклончиво. – Ведь только от них самих зависит, как быстро они смогут оттуда выбраться».
«Что за чушь! – теперь уже взорвался Страж. – Сейчас же отправь и меня туда…»
«Нас!» – поправила мужа Эмилия.
«Хорошо, нас. Мы устроим им такое приключение…»
«Не получится», – мотнул головой дракон.
«Почему?!»
«Проход был создан лишь для них двоих… И никого больше туда не впустят. Повторяю, это резерват! Я всё сказал».
«Постой! – крикнул мужчина. – Неужели нет никакого способа связаться с нашими детьми?»
«Я уже всё сказал!»
Дракон вдруг резко выпрямился и на удивление легко для такой массы поднялся в воздух. Ослепительно сверкнуло золото крыльев, на ярко-синей чешуе заплясали бирюзовые блики. Описав широкий круг над головами пригнувшихся к земле людей, гигантский зверь взмыл в небо и скрылся за облаками.
Часть 1
Глава 1. Необычный мальчик
– Я думал, уже ничто в этом мире не может меня удивить, – пробормотал старик, недоумённо качая седой головой.
– Признаться, я тоже, – отозвался второй старик, настолько похожий на первого, что казался его двойником. Только на голове первого блестел тонкий серебряный ободок – знак старейшины, а длинные волосы второго были перехвачены обычным кожаным ремешком. – Пока в нашей тихой обители не появился этот затейник.
– Да уж, тихой… – усмехнулся первый старик, не отрывая взгляда от происходящего за окном.
Во дворе, залитом нежарким утренним солнцем, стоял такой гвалт, какого не услышишь и на городской площади в дни новогодней ярмарки. Два десятка мальчишек бегали за небольшим кожаным мячом, непрестанно пинаясь, толкаясь, крича и хохоча. Ещё столько же мальцов выстроились по обе стороны утоптанной площадки и орали что есть мочи, подбадривая бегающих.
– Что они делают, Олгирд? – спросил первый старик. – Зачем всей толпой гоняются за этой штуковиной и какого лешего так дерут глотки?
– Эх, Олвид, засиделся ты на учёных советах! – скрипуче рассмеялся второй старик. – Это обычная игра, весёлая и подвижная, в самый раз для утренней разминки. Ты забыл, наверное – дети любят бегать, любят шуметь, любят играть. Даже особенные дети…
– Существует множество куда более душеполезных игр!
– Душа душой, Олвид, однако тело развивать тоже надобно.
– Спорить не буду. Ты действительно лучше знаешь потребности юных отпрысков… Просто я никогда раньше такой игры не видел.
– Так это Берд всех научил, наш новенький – тот самый, о котором я тебе писал. И мяч сам смастерил. Игра, кстати, футбол называется…
– Что за слово странное! Бриттское, что ли?
– Парень говорит, английское.
– Да ладно! Откуда он может знать столь древний язык?
– А он, представь себе, знает много древних слов – причём из разных языков, в том числе давно забытого наречия латинян. Трубадуры, которые его сюда привезли, поведали мне одну прелюбопытную вещь. Когда они подобрали бедного мальчика, он не говорил ни на одном из современных наречий – бродячие музыканты, как ты сам понимаешь, знают чуть ли не все основные языки Западного материка. Однако за месяц, проведённый с ними, парень не только научился их понимать – он бегло заговорил, причём и на готском, и на кельтском, и на славянском! Разве такие способности не достойны внимания Совета старейшин?
– Поэтому я и приехал, дорогой брат – тащился через всю страну в ваши дикие леса…
– С каких это пор друиды лес не жалуют? – хитро усмехнулся Олгирд. – Совсем разнежились мудрейшие, из священных рощ во дворцы перебравшись…
– Какие дворцы, о чём ты? – махнул рукой Олвид. – До столицы всего три дня пути, это правда, да только я редко там бываю – недосуг! А моя обитель мало чем от твоей отличается, ну разве что побольше будет, да наставники построже – сам знаешь, кого воспитываем. Однако подъехать к нам куда проще, знаешь ли…
– Да ты что! Поди, поплутать пришлось, пока дорогу к нам нашёл? – глава школы изобразил сначала удивление, затем сочувствие. – Никак наш тщеславный леший решил свои угодия столичному гостю показать…
– Чуть в болото не угодили! – с досадой прервал его друид. – Хорошо, мой слуга вовремя морок заметил, так шуганул вашего зазнавшегося лешего, что он самую глубину чащи забился вместе со своими кикиморами!
– Да ладно? – удивился Олгирд. – Неужто твой слуга тоже из жрецов будет?
– А ты как думал? Друиды в свои тайны чужих не посвящают… Но мы отвлеклись от главного! Скажи, где именно лицедеи подобрали мальчика? И когда?
– На дороге недалеко от Београда, или Сингидуна, если ты предпочитаешь старое кельтское название. На следующий день после того ужасного происшествия – ну, когда на ярмарке взорвался горючий газ.
– Ах, вот оно что! Да, нам докладывали, что там немало людей пострадало…
– Так ведь праздновали Литу, народ, сам понимаешь, понаехал издалека, были задунавские славяне, даже свебы и юты с севера: праздник летнего солнцестояния объединяет все племена, а беогрдаская ярмарка славится редким товаром и заморскими новинками… И тут такой ужас! Десятки погибших, несколько сотен раненых… Говорят, виновников взрыва так и не нашли?
– Увы, – друид печально покачал головой. – Купцы, что привезли на выставку газовые светильники, клянутся, что баллоны охранялись пуще зеницы ока. Кто мог пробраться в запертый склад, окружённый часовыми? Похоже, тут действительно не обошлось без волшебного народца…
– Говорят, это месть гномов за то, что люди стали углублять свои штольни в горах и нарушили границы их царства.
– Либо предупреждение от высших сил, – друид почтительно закатил глаза к небу, – насчёт тех самых газовых светильников. Заметь, спрос на них сразу упал – во всём Соединённом Королевстве! А ведь те же неугомонные изобретатели порывались продемонстрировать ещё и газовую кухонную плиту – не просто в столице, а во дворце, в присутствии самой королевы! Теперь-то, разумеется, мы запретили любые приспособления на природном газе – её величество тут же подписала новый закон, как только узнала о несчастье в Сингидуне… Но мы отвлеклись, брат. Ты рассказывал про найдёныша.
– Да-да, паренька, видимо, тоже пришибло взрывом. Он сидел на обочине, совершенно невменяемый. Кстати, память до сих пор к нему не вернулась. Бедняга не помнит, откуда он и кто его родители. Даже имени своего не помнит! Сердобольные трубадуры стали звать Бердом: так называют бродячих певцов в западных землях. Ну и мы так кличем – он вроде не против, привык.
– Получается, мальчик у вас почти два месяца. Как ещё он себя проявил, кроме языков и этого… футбола?
– А ты сам посмотри! – глава обители показал в окно. – Ты разве ещё не понял, брат Олвид, который из моих подопечных – Берд?
– Разумеется, понял, брат Олгирд: вон тот кучерявый крепыш, который так лихо управляет остальными, верно?
– Что ж, брат, догадаться было не трудно, особенно для всевидящего, – со значением заметил Олгирд.
Старики действительно приходились друг другу родными братьями, отсюда и внешнее сходство. Родом они были из племени бартов, что живут у Восточного моря (кельты и саму их страну называли Аустравией, то есть Восточной), к тому же принадлежали к жреческому сословию. Имена братьям дал главный крива Ромовы, важнейшего святилища всех восточных славян: Олвид – «всевидящий», Олгирд – «всеслышащий». Всё им хотелось видеть, всё слышать. Полученных дома знаний оказалось мало, и отправились они на запад – за новыми. Вскоре дороги братьев разошлись – мир-то огромен! После долгих лет странствий Олгирд основал в лесах близ Лабе, что германцы зовут Эльбой, обитель для одарённых детей – школу, как называли подобные заведения ещё древние эллины. Олвид же, познакомившись со многими народами, населяющими Великий Западный материк, в итоге остался у друидов и уже там развил свой дар настолько, что заслужил звание мудрейшего. В последние десять лет он состоял в Совете старейшин. Друиды, как известно, большое внимание уделяют подготовке преемников, неустанно ищут по всему миру детей с разными сверхспособностями. Вот Олгирд и написал брату про необычного найдёныша.
Теперь великий друид Олвид не без удивления наблюдал за мальчишкой, что носился по широкому двору школы раза в два быстрее других, ловко пиная кожаный мяч. Каждый раз, когда мяч попадал между кольев, забитых в противоположных концах двора, с полсотни детских глоток издавали оглушительный крик: половина – торжествующий, вторая половина – оскорблённый. Сам ловкач что есть мочи орал: «Го-о-ол!», что отдалённо напоминало гельветское слово goеl или бриттское goal, обозначающее цель. Видимо, целью игры было забить мяч между кольями. Новенький в этой игре был несомненным лидером. Надо полагать, не только в игре.
– Ну что, брат Олвид, не желаешь ли взглянуть на мальчика поближе? – с хитрым прищуром осведомился глава школы.
– Желаю. Немедля.
Олгирд позвонил в колокольчик, который всегда носил в глубоком кармане своего просторного одеяния. Явился отрок лет семнадцати, с уже наметившимся пушком над верхней губой, получил указание сейчас же привести ученика Берда и стремглав кинулся исполнять.
– Прошу тебя, брат, не говори пока мальчику, кто я, – попросил Олвид, усаживаясь в жёсткое деревянное кресло с прямой спинкой, предложенное братом.
– Я вообще буду молчать, – пообещал Олгирд, грузно опускаясь на второй стул, попроще. – Сам с ним разговаривай, мудрейший…
Тут дверь комнаты отворилась. Войдя, Берд коротко поклонился и остановился в шаге от порога.
– Подойди ближе, отрок, – велел Олвид.
Мальчик повиновался. Сделал несколько быстрых шагов и снова застыл, теперь уже перед друидом. Держался он с должной почтительностью, но без страха. И даже с интересом разглядывал важного гостя, пока тот, в свою очередь, пристально разглядывал его.
А посмотреть обоим был на что. Старик выглядел впечатляюще. Мальчик тотчас отметил необыкновенное сходство между ним и главой школы, однако не удивился: эка невидаль, близнецы! Его больше заинтересовали различия. Высокая фигура Олгирда с годами оплыла и ссутулилась, а его брат оставался сухопарым, подтянутым, голову держал высоко, горделиво. У обоих были длинные волосы и бороды, ясные стальные глаза и довольно крупные черты лица. Только наставник глядел терпеливо-добродушно, а лицо гостя не выдавало никаких эмоций, словно было высечено из камня. Различались и одеяния братьев. Хотя священнослужители всех вероучений носили одежду похожего кроя, свободную и длинную, цвет и качество ткани всё же соответствовали положению в обществе и занимаемой должности. Балахон гостя был сшит из белёного льна, а плащ – из мягкой шерсти, выкрашенной в глубокий синий, цвет мудрости. Полы плаща у ворота скреплялись серебряной пряжкой, ободок из того же благородного металла блестел на высоком челе. В целом, старик мальчику понравился.
Мальчик же произвёл на гостя двоякое впечатление. Крепкий, рослый, отлично сложенный – рубашка из холстины, какие носили все ученики, была ему узковата в плечах, а штаны коротковаты. Волосы тёмные, волнистые, стянутые в короткий хвостик, лицо широкоскулое, открытое, умное, с ямочкой на подбородке – верным знаком упрямства, а большие карие глаза глядят с нескрываемым любопытством. Вид слишком вызывающий и, пожалуй, чересчур самодовольный для несчастного найдёныша без роду без племени. Однако именно эта уверенность в себе, граничащая с высокомерием, больше всего понравилась Олвиду. К тому же он неожиданно вспомнил, где и когда видел очень похожее лицо с таким же выражением. И это особенно его впечатлило.
«Прелюбопытный отрок», – подумал великий друид.
«Прикольный старикан», – заключил найдёныш.
– Как зовут тебя, дитя? – после долгой паузы вкрадчиво спросил Олвид.
– Кличут Бердом.
– А настоящее имя?
– Не помню, – пожал плечами мальчик.
– Сколько тебе лет?
– Не помню.
– Кто твои родители?
– Не помню, – последовал неизменный ответ.
Друид снова замолчал, буровя паренька взглядом. Олгирд, глава школы, тоже безмолвствовал, наблюдая за происходящим с добродушно-отрешённым видом. Мальчик подождал-подождал и не вытерпел.
– Если я удовлетворил твоё любопытство, мудрейший, – слегка поклонившись, обратился он к друиду, – можно мне вернуться к ребятам? Второй тайм без меня не начнут!
– Второй… что? – переспросил Олвид; казалось, незнакомое словечко озадачило его больше, чем дерзость мальчишки.
– Тайм, ну то есть половина основного времени матча.
– А матч, надо думать, это сама игра?
– Скорее, соревнование, – охотно пояснил Берт.
– А-а, от древнеанглийского макка, – буркнул про себя друид, затем снова обратился к мальчику, растягивая губы в приветливой улыбке: – Ответь мне, только честно, ещё на пару вопросов, и я тебя отпущу.
Берд с готовностью кивнул.
– Тебе нравится здесь, в школе? – губы Олвида продолжали улыбаться, но глаза смотрели пронзительно, цепко.
– Не очень, – чуть подумав, признался мальчик.
– А что так? – губы друида растянулись ещё шире: казалось, они жили отдельно от остального лица.
– Скучновато, по правде говоря, – Берд виновато покосился на главу школы.
Наставник заморгал в недоумении, а друид невозмутимо продолжил, словно именно такого ответа и ожидал:
– Ты хотел бы отправиться со мной?
Он нарочно не сказал, куда именно, однако парнишку это не испугало.
– Это уже третий вопрос, мудрейший… Но да, хотел бы: я люблю путешествовать!
– Вот и хорошо, – коротко кивнул Олвид. – Иди, заканчивай свой матч, и поедем.
Он махнул рукой, отпуская мальчишку, и того как ветром сдуло. Затихшие было крики за окном возобновились пуще прежнего.
Глава школы тоже ожил:
– И как тебе отрок?
– Сказать, что он странный – ничего не сказать, – задумчиво погладил серебристую бороду Олвид. – Вроде ещё ребёнок – ему ведь лет двенадцать-тринадцать, не больше? – а как точен в словах, как решителен в действиях! Не каждый взрослый муж может похвастаться такой твёрдостью духа.
– И то верно! – Олгирд встал, подошёл столу и наполнил две толстостенные кружки прозрачной жидкостью из глиняного кувшина; в воздухе запахло мёдом и пряными травами. – Отведай нашего сбитня, брат, подкрепи силы – поди, всю ночь не спал, и вот снова в дорогу… Значит, ты его забираешь?
– Непременно, – подтвердил Олвид, принимая кружку. – У мальчика налицо задатки прирождённого вождя. Ему нечего делать в твоей тихой обители, – по губам друида скользнула лёгкая усмешка. – Скучновато ему, как видишь!
– Берд рождён быть вождём, вне сомнений, – согласился наставник, возвращаясь на прежнее место. – Однако меня смущает плутовской огонёк в его глазах – не знаю, заметил ли ты…
– Заметил. Но это лишь свидетельствует о гибкости ума… и непредсказуемости нрава. Согласись, вождь с такими качествами имеет все шансы стать великим вождём!
Олгирд понимающе хмыкнул:
– Вижу, ты уже определил будущее мальчишки… Однако не спеши, брат! – добродушное лицо внезапно стало очень серьёзным. – Ты ещё не всё знаешь про нашего Берда, в смысле, из того, что известно мне.
– Так расскажи, – опустошив кружку, Олвид поставил её обратно на стол и выпрямился, приготовившись внимательно слушать.
Олгирд не заставил мудрейшего ждать. Наклонившись, он достал из стоявшего в углу сундука тугой свёрток и развернул его быстрым жестом потешника, развлекающего народ на улицах. Это были сильно потёртые синие штаны и рубаха на пуговицах.
– Я так понимаю, это одежда, в которой был наш мальчик, когда его нашли? – спросил друид, наклоняясь ближе. – Крой необычный… и швы зачем такие крепкие, он же ребёнок, не воин? Пуговицы странные, непонятно из какого сплава… А это зачем? – он ткнул пальцем ниже пояса штанов, в металлическую змейку, которая расходилась на две продольные половинки.
– Это вместо завязок, я уже разобрался. Хитрое приспособление, сложное в исполнении, но пользоваться очень удобно… Ты лучше на ткань внимание обрати, – подсказал Олгирд. Он стоял рядом, скрестив руки на груди.
Олвид послушно пощупал штаны, потом рубаху.
– Это же травяная шерсть! Та, что выращивают в Хинду и на южных границах Скифии…
– Именно так. Дороже её только чинайский шёлк. Получается, наш мальчик родом с восточных земель, что ли?
– Нет, я видел южных славян и скифов, встречал даже хиндусов и чинайцев. Не похож он ни на тех, ни на других, ничуть не похож. Думаю, он всё же из западных народов, но из очень богатой семьи! Кстати, это подтверждает и явное пренебрежение сословными границами, которые он так однозначно выказывает… Брат, я бы хотел забрать с собой эти вещи, – Олвид показал на штаны и рубаху.
– Ну, не знаю… Я, между прочим, отдал за них трубадурам целую бутыль живой воды!
– Живой? – с усмешкой переспросил друид. – Это та, от одного глотка которой лошадь падает как подкошенная?
– Так ведь люди не лошади, – глубокомысленно изрёк Олгирд.
– И то верно: скотина по доброй воле яд пить не будут.
– Всякое лекарство есть яд, если его принимать в неверных количествах…
– Ох, брат, смотри, доиграешься! – друид шутливо погрозил пальцем. – Даже до Совета дошли слухи о том, как ты хитростью вызнал у северных карликов способ приготовления этой «живой воды»…
– Клевета завистников!
– … однако я бы не отказался от фляжечки сего снадобья – в дороге ведь всякое может случится… Так я заберу одежонку? И объявлю твою школу лучшей в германских землях.
– Забирай, – согласился наконец Олгирд. И, глядя, как брат снова сворачивает узелок, неожиданно добавил: – Только это ещё не самое удивительное из имущества Берда.
– Вот как? – друид резко вскинул голову. – Есть ещё что-то? Покажи!
– Рад бы, да не могу, – старик-наставник нарочно тянул время, дразня важного гостя. – Это оберег. Мальчик носит его на шее под рубахой, не снимая ни при каких обстоятельствах. Я заметил, когда ребята в речке купались…
– Даже тебе, наставнику, не дал поближе рассмотреть? – удивился друид.
– Я и просить не стал. Сам поймёшь почему, когда увидишь оберег. Кстати, двое глупых мальчишек, наших главных забияк, ночью попытались умыкнуть у новенького невиданную штучку…
– И что?
– Ничего. По рассказам очевидцев, оба вдруг обмякли и осели на пол – а потом два дня не могли говорить, только рты разевали, словно рыбы. Примечательно, что сам Берд даже не проснулся…
В путь отправились немедля. Коротко, даже весело попрощавшись со школьными приятелями, Берд безо всякой опаски забрался в добротную карету, в которой путешествовал друид. Кучер Мардуд, он же личный слуга Олвида, сам из серых, то есть низших друидов, запрыгнул на козлы, и запряжённая двумя гнедыми карета покатила по узкой, но сухой, вполне приличной в летнюю пору колее, мягко стуча колёсами.
– Нравится? – спросил Олвид, видя, с каким любопытством юный попутчик осматривается.
В карете действительно имелось всё необходимое для долгого путешествия: мягкие, обитые кожей сидения, ларь со съестными припасами, сундучок с личным вещами друида (у мальчика, понятное дело, никакой поклажи не было), на окошках плотные шторки от солнца и пыли, масляный светильник и даже маленькая печурка-жаровня на случай холодов.
– Полный комфорт! – одобрил мальчишка. – Не сравнить с раздолбанными повозками трубадуров… Хотя с ними было весело: что ни день – новое селение, каждый вечер представление!
Олвид отметил очередное странное словечко в речи найдёныша, но отвлекаться от темы не стал:
– Ты долго с ними путешествовал?
– Месяц, если не больше – я дни не считал.
– И где успели побывать?
– Сначала долго ехали вдоль левого берега Дунава, затем три дня провели в Вуковаре – там был большой праздник. Потом свернули к Хаммаборгу, а оттуда уже и до обители мудрейшего Олгирда было недалеко, – подробно доложил мальчишка.
– Почему трубадуры отвезли тебя именно к Олгирду? – продолжал допытываться друид.
– Так ведь Ильмар, который у них за старшего, сам когда-то учился у Олгирда. Правда, недолго, всего год: освоил счёт, грамоту и решил, что хватит с него наук, да здравствует искусство! Ну, так он рассказывал. А мне, наоборот, стало любопытно, чему же здесь в школах учат…
– Здесь? – насторожился друид. – А ты сам откуда родом будешь?
– Не помню, – снова пожал плечами Берд. – Словом, я стал проситься в школу, и ребята меня отвезли, хоть и без особой охоты: к тому времени у Ильмара созрели на меня свои планы…
– И какие же?
– Он хотел обучить меня искусству трубадура! – не без гордости сообщил мальчишка. – У меня ведь и голос есть, и слух, я лютню освоил всего за неделю, потом ещё флейту. Слова песен с ходу запоминаю – все говорят, память у меня суперская…
– Какая?
– Ну, намного выше среднего. Вот только что было со мной до взрыва, не помню…
– А сам взрыв помнишь? – резко подался вперёд Олвид.
Мальчик немного подумал, прежде чем ответить:
– Где-то внутри осталось смутное ощущение полёта… или падения. Очнулся на краю большого поля за городом, кругом кавардак: люди, шатры, телеги, кони – всё вперемежку. Я плохо соображал, голова звенела. Встал и пошёл…
– Куда?
– Вперёд.
– А потом?
– Потом, видимо, снова упал. И меня подобрал Ильмар…
Таким образом они снова пришли к тому, с чего начали. Друид умолк, погрузившись в раздумья, а потом и вовсе, казалось, уснул, по крайней мере, глаза его были закрыты. Мальчик же придвинулся ближе к окошку, раздвинул шторку и стал смотреть на дорогу.
Покинув лесистую долину без всяких происшествий – видимо, Мардуд действительно глубоко загнал проказника лешего – карета теперь катила мимо возделанных полей и покатых зелёных холмов, на склонах которых паслись тучные стада. Это был плодородный край, населённый трудолюбивыми людьми: кельтами, германцами, славянами – здесь, на восточной границе Соединённого Королевства, народы давно перемешались. Не останавливаясь, путники миновали несколько деревень с аккуратными белыми избами, крытыми соломой; изредка попадались и приземистые кирпичные здания с черепичными крышами. Только когда колёса повозки гулко застучали по деревянному мосту через речку с живописными пологими берегами, друид открыл наконец глаза.
– Почему ты не спрашиваешь, куда мы едем? – спросил он юного спутника, словно их беседа и не прерывалась.
– Подумал, ты сам скажешь, мудрейший, если сочтёшь нужным. А если не сочтёшь, что ж, увижу по прибытии, – ответил мальчик, привычно пожав плечами.
– Разумно, – согласился Олвид. – Я действительно собирался рассказать тебе по дороге. Так вот, я везу тебя в другую школу…
– Опять в школу? – огорчился Берд, однако тотчас спохватился: – Прости великодушно, мудрейший, обещаю больше не перебивать тебя!
Друид снисходительно кивнул: мальчишка ему всё больше нравился.
– Это необычная школа, можно сказать, единственная в своём роде. И учатся там необычные дети, особенные… – Олвид внимательно смотрел на собеседника: тот хотел было что-то сказать, однако сдержался – обещал ведь молчать. – Да, отрок, ты тоже особенный и тебе действительно нечего делать среди обычных детей. Я уверен, тебе понравится в новой школе… Ты знаешь, кто я? – вдруг спросил он без всякого перехода.
