Жаскыран Мархатович Исин
Признание в любви спустя полвека. Лирическая повесть из девяти новелл
Глава I
V
В строении души первично любопытство
Разум пробуждается раньше чувств,
любопытство – раньше страстей.
(Ричард Олдингтон)
В первый класс он пошел в школу-интернат, где директором была его мама. Кроме городских ребят, там учились и жили дети из аулов. Он как-то быстро сблизился с ними, помогал в учебе, учился у них тонкостям игры в асыки; как правильно утяжелять свинцом «айналсақ сақа» и подтачивать бока костяшек, чтобы получилась «жымпит сақа»; разводил их конфликты с городскими учениками. Учеба давалась ему легко, все складывалось как нельзя лучше. Но на следующий год стали сокращать школы-интернаты и учебное здание интерната передали, кажется, под музыкальное училище.
Мама перешла на кафедру языков в мединститут. Всех сыновей определила в престижную русскую школу, рядом с домом. И здесь он довольно быстро адаптировался и учился хорошо. Решающая роль в этом принадлежала замечательной учительнице Валентине Ефимовне. С первого же школьного дня она просто взяла его в охапку своей добротой и почти материнской лаской. Он смотрел ей в рот, и стоило ему услышать из ее уст свое имя, у него за спиной как будто крылья вырастали. Счастливый подарок судьбы!
Уже будучи взрослым дядькой, приезжая в родительский дом, он первым делом бежал к поздороваться со своей Первой учительницей, последние дни которой прошли в доме ее коллеги по школе, жившей по соседству, напротив его родительского дома.
Наверное, первая учительница смогла найти и подарить ему те ключики, которыми он стал открывать входные двери во внешний мир. Детское любопытство вело его от любимых персидских сказок к Жюль Верну, Юрию Беляеву, Джеку Лондону…
Он стал свободнее входить в контакт с ровесниками, осознавать ценности дружбы и с любопытством, ступая но новым, еще неизвестным тропинкам жизни, он, осторожно, стал вкушать плоды ее познания и приобщаться к радостному восприятию ее красоты. Он учился распознавать свои мечты и приоритеты, ставить жизненные цели и понимать, как их достичь. Конечно, не все здесь было гладко, особенно в части воплощения в жизнь его мечтаний.
Каждому нашему достижению в жизни предшествует любопытство. Наглядно это демонстрируют две маленькие и весьма курьезные истории из его школьной биографии того времени (5-6 класс).
Еще в 4 классе, он запал на строчки В. Маяковского:
«Летчику хорошо,
а матросу – лучше,
я б в матросы пошел,
пусть меня научат»
Конечно же, как у любого пацана, у него была «голубая мечта» – морская форма! И вот, в 5-ых классах объявляют набор мальчиков в танцевальную группу для выступления с танцем нахимовцев на городском смотре художественной самодеятельности. Мальчик загорелся.
Хотя он был далек от поклонения
богине танца, Терпсихоре.
Ничуть не испытав сомнений,
он побежал туда… себе на горе
Понятно, что такого увальня не взяли, хотя ему казалось, что «Яблочко» в его исполнении вызовет настоящий фурор. Но он не оставлял надежды и приходил смотреть на репетиции, надеясь хотя бы вживую увидеть нахимовскую форму. Вскоре все переиграли и стали репетировать суворовский танец. Видимо, нахимовскую форму не нашли. И все же он не «включил задний ход», а продолжал настырно приходить на репетиции. И шаловливая судьба вознаградила его, дав ему шанс.
Перед самым смотром, один из танцоров толи заболел, толи еще что-то. Стали думать, кем же его заменить? Далеко искать не пришлось, решили наскоро обучить своего постоянного зрителя – этого настырного мальчишку. Тогда он понял, что везение – это оказаться в нужном месте и в нужное время. Но он еще не знал, как переменчива Фортуна!
Кажется, вначале декабря настал, наконец, его триумфальный день – выступление на сцене городского Дворца культуры горняков. Он впервые очутился за кулисами. Здесь царило какое-то необычайное волнение, все суетились, звучали непонятные слова, что-то переносили с места на место, в глубине виднелись какие-то сооружения и декорации. Это было какое-то таинственное действо, всецело направленное на сцену, но невидимое зрителю. В самом воздухе кулис было что-то опьяняющее!
Как зачарованный, разинув рот, и поджав локти, он двигался по закоулкам этой страны… Вдруг, неосторожно шагнув, он споткнулся об какую-то стремянку, которая с грохотом упала и с нее, перевернувшись и разбрызгивая воду, свалился прямо ему на ногу зеленый железный чайник. Тут со всех сторон сбежались люди, появился почему-то пожарник, потом женщина в белом халате. Все стали хлопотать возле него, ощупывать и когда убедились, что он в порядке (оказался просто сильный ушиб ступни), стали расспрашивать кто он и, вообще, как он сюда попал.
В итоге, школьный худрук, досадливо покачивая головой, оставила его, прихрамывающего и мокрого, под присмотром какой-то тетки, и стала выпускать на сцену «нахимовцев». Мальчик, уже смирившись со своей судьбой, тихонько всхлипывал, и вовсе не от боли, и даже не от обиды за такой бесславный финал своей танцевальной карьеры, а от жалости, что так и не надел даже суворовский мундир.
Заключительным аккорд его «триумфа» прозвучал уже в раздевалке, в сцене его выдворения из городского очага культуры – когда выяснилось, что он потерял номерок от вешалки и его ожидала участь оставаться в нем, пока все культурные посетители не выйдут оттуда, забрав свою одежду. Благо школьный худрук, узнав его домашний телефон, позвонила родителям и через полчаса за ним пришел смущенный старший брат.
Сам он не испытывал каких-то глубоких переживаний и совесть его была чиста, все что с ним произошло казалось ему забавным приключением. И он еще долго рассказывал всем про закулисье, всячески привирая, особенно про то, как он героически скрывался от погони пожарника.
А главное – эта неудача никак не отвратила его от моряцкой темы. На летних каникулах, он решил сам соорудить себе морскую форму. Матросский гюйс он нашел в коробке с детсадовскими костюмами старшего брата, выпросил у мамы свою старую школьную белую рубашку и отнес бабушке, чтобы она сшила матроску. Но найти или выпросить у кого-то настоящую тельняшку не получалось. Тогда младшая тетушка предложила вырезать треугольник из ее старой полосатой кофточки, и пришить изнутри к матроске.
Перешивать школьные штаны, чтобы сделать клеш не стал – зачем штаны жарким летом? Тем более, когда и пряжки с якорем не найдешь. Оставалась сделать самое главное – бескозырку. Тут и бабушка ничем не могла помочь. Поразмыслив, он сделал обруч из толстой железной проволоки, натянул на него кусок белой ткани от старых рубашек, свисающие концы пришил к внутренней стороне другого ободка-поменьше, заранее вырезанного из плотного картона по размеру головы и обшитого черной атласной лентой, концы которой свисали вниз как у бескозырки. Конструкция получалась хлипкой, не держала форму и складывалась как блин. К тому же надпись «Черноморский флот», сделанная акварелью на ободке, размазывалась.
Но это его не смущало, главное, он мог теперь надеть свой морской наряд и враскачку пройтись по улице, придерживая в зубах кончик ленточки от бескозырки! Уличные пацаны завистливо ощупывали его костюм, расспрашивали его, как бывалого моряка, о кораблях, морских узлах и прочих матросских причиндалах. Вязать узлы он умел, и с охотой показывал это, про морские термины он тоже немного знал, а вот про корабельные снасти не знал ничего и поэтому в ответ лишь многозначительно кивал головой или говорил, что расскажет позже.
После своего первого дефиле, он побежал в детскую библиотеку имени Абая, выбрал несколько книжек про морские путешествия и стал выискивать в них всякие технические подробности о кораблях. Теперь он был во всеоружии.
Вот только бескозырка подводила, картонный ободок размяк как тряпка и стал крошиться, проволочки, вставленные внутрь бескозырки для поддержания ее верха, согнулись и разболтались в местах соединения с нижним ободком. Тогда он решил ее накрахмалить, развел в тазике густой раствор и опустил туда свою бескозырку, предварительно сняв ленточки. Подождал минут пять, вытащил и положил на солнце, заполнив ее изнутри всяким тряпьем. Она высохла и стояла колом! Ленточки он решил уже не пришивать, а просто приклеить. К несчастью, это его изделие, протянуло лишь один день. Прошел мелкий дождь, влажный воздух парил, и бескозырка его растеклась по лицу, как мороженное, липкими ручейками растопленного клея, крахмала и собственного соленного пота.
В конце концов, он нашел компромиссное решение: отрезал козырек у старой школьной фуражки, уговорил маму покрасить ее в черный цвет (что ей и удалось весьма), пришил новую ленту по ободку и, под трафарет, масляной краской, сделал нейтральную надпись «Морской флот». К тому времени он уже набил руку в изображении морского якоря, и на ленточках появились бумажные якоря на скрепках.
Все было замечательно, если бы не одна досадная новость, о которой он узнал из книжек – морская болезнь. По ее литературным описаниям следовало, что эта напасть его не миновала. Действительно, его любимые летние поездки в Баянауыл, омрачало только одно – в душном, набитом людьми колхозном «Пазике» его тошнило и рвало всю дорогу.
Пополнив свой лексикон новым иностранным выражением – «вестибулярный аппарат», он стал усиленно его тренировать, т.е. сам этот аппарат. Качели, карусели, турники стали его «ненавистными» друзьями, он тренировался как будто готовился стать космонавтом. К тому же он помнил то всеобщее ликование, когда 12 апреля 1961 года, Ю. Гагарин открыл всему миру дорогу в космос. Тогда над городом разбрасывали листовки с самолета, и он поймал одну, на клумбе улицы имени Ленина. Там был стихотворный текст Олжаса Сулейменова, ставший предвестником его поэмы «Земля, поклонись человеку!»
Ему хотелось тоже стать Колумбом! Он стал специально ездить на городском автобусе, кажется, номер 25, от остановки на улице Ленина, как раз напротив Молочного магазина, до вокзала. Ожидая свой маршрут, он вспоминал как выстаивал в больших очередях с бидончиком для молока, когда хлеб, крупу и рис гражданам великой космической державы выдавали из хлебных автофургонов в килограммовых пакетиках.
Сначала он проезжал две остановки до Дворца культуры горняков и, восстановившись, еще три остановки по Советскому проспекту, до вокзала. Затем обратно. Ездил стоя у выходных дверей, чтобы быстрее выскочить на остановке пока его не стошнит. Потом уже понял, что так легко проехать «зайцем», чем и стал лихо пользоваться. Короче, конец лета, осень и зиму 6 класса, он провел, борясь с вестибулярным аппаратом. Он уже спокойно мог проехать на автобусе через весь город и был уверен, что «на морфлот» его возьмут.
И вот в одной из таких весенних тренировочных поездок, из окна автобуса он увидел толпу пацанов, идущих с, наперевес висящими, спортивными рюкзаками в сторону Дворца спорта. Заинтересовавшись, он выскочил из автобуса на остановке «Кинотеатр «Родина», и побежал за ними. Вместе с ними зашел в борцовский зал и понял, что они пришли записываться в секцию самбо. В то время это короткое и жесткое слово было на устах все пацанов!
Он увидел, как тренер (первый в Казахстане мастер спорта по самбо) отбирал ребят и понимал, что не все испытания он сам смог бы пройти успешно. Отсев прошел быстро и жестко, почти из двух десятков мальчишек, остались только трое.Тренер все время косо поглядывал на непрошенного зрителя и в конце подошел и спросил почему он не разделся и не участвовал в отборе. В ответ мальчишка промямлил, что-то про форму и сказал, что придет завтра с другом. Тренер усмехнулся, похлопал его по плечу, сказал в какое время завтра будет очередной набор и выпроводил его из зала.
Ошарашенный такой удачей, он мигом прибежал к своему уличному дружку Кольке и все рассказал, захлебываясь от восторга. И вот на следующий день они пришли уже в спортивной форме и вместе с остальными претендентами стали демонстрировать свою физподготовку. Его с другом отсеяли самыми последними. Тренер взглянул на них и вдруг, будто что-то вспомнив, подошел и спросил, глядя на него: «Так это и есть твой дружок?». В ответ он мотнул понурой головой, и вдруг услышал: «Ладно, ты остаешься!» И уже ко всем избранным- «Тренировка завтра, в это же время!»
Бедный Колька, ведь он же подтягивался и отжимался больше, чем его друг и бегал быстрее! Но таких маленьких сухопарых пацанов было много. Его другу просто повезло, что он крупнее и выглядел мощнее. Все это они обсуждали по дороге домой и он, как-бы извиняясь за свою удачу, клятвенно обещал другу после каждой тренировки, учить его тому, чему научится сам. Так оно и было. Но счастливый случай все же восстановил справедливость.
В борцовском зале Дворца спорта занимались и юноши – классики и вольники и самбисты и, конечно, взрослые мастера. Осенью эта группа самбистов должна была перейти в другой борцовский зал от общества «Динамо». Кому-то это было далеко, кого-то не устраивало расписание, в группе началось какое-то брожение. Но его это мало волновало, при любых обстоятельствах, он готов был тренироваться дальше.
Но однажды, тренер подозвал его и завел в свой кабинет. Там сидел уже известный ему тренер по классической борьбе (бывший тяжеловес). Тот спросил его, не хочет ли он перейти на классическую борьбу, и стал рассказывать о ее греко-римском происхождении, о том , что это олимпийский вид спорта, в отличие от молодого самбо и прочее. Мальчишка вопросительно смотрел на своего тренера. Тот молчал. И лишь вставил, что его коллега давно присматривается к мальчишке и, исходя из его кондиций, они пришли к общему мнению, что из него может получиться классный средневес, а может и «полутяж».
Услышав такие речи, мальчишка мгновенно приподнял свою самооценку, да так высоко, что набрался наглости сказать, что он согласен, только при одном условии. Два взрослых мужа опешили от такого ответа, на их лицах возникли вопросительно-удивленные взгляды. Мальчишка, не дав им даже открыть рта, быстро пояснил, что у него есть друг, с которым он тренируется в палисаднике у себя на улице и, что его условием является принятие в секцию классической борьбы его дружка.
Маленькая тренерская комната как будто заходила ходуном от взрыва хохота. Здоровенные мужики, держась за животы, хватали воздух открытыми ртами и продолжали гоготать минуты две, пока не вошел старший тренер с сердитым возгласом: «Чего вы ржете, как кони?!». Кое как успокоившись, они рассказали старшему товарищу, что здесь произошло. Старик, подхихикивая, подвел итог: Раз хочешь «полутяжа», бери в довесок «мухача»! Мальчишка знал, что слово старшего тренера – непререкаемый закон. Так, его дружба нашла, таки свое продолжение в борцовском зале.
Вообще, его причастие к спорту прошло довольно витиеватый путь от акробатики, куда он ходил только чтобы быть рядом с братом-баскетболистом (занятия баскетболистов и акробатов проходили в одном спортзале главного корпуса Политеха), в надежде что его заметят и возьмут в команду. Так и случилось, только это была уже футбольная команда. Ребята разругались со своим тренером и всей командой ушли к другому – футболисту, и тренировались уже в другом корпусе Политеха. Конечно, в след за ними рванул и наш герой. Правда его все время ставили на ворота, что ему было не по нутру, ведь он рвался в атаку. Вот так скучая на воротах, он стал приглядываться к совсем недавно установленному боксерскому рингу.
К тому времени, команда уже возвратилась к своему тренеру по баскетболу, но ему туда дорога была заказана. Поскольку бойцовский дух был у него в крови, он решил испытать себя и в боксе. Подошел к рингу и спросил у тренера, можно ли попробовать подраться с его ребятами. Тот удивился и спросил, знает ли он правила бокса. Мальчишка уверенно кивнул. Тогда тренер подозвал кого-то с ринга, снял с него перчатки, надел на руки смельчака и провел его на ринг. Что-то объяснил, тому, кто оставался в ринге и дал свисток.
Мальчишка бросился в бой, размахивая руками и норовя попасть в голову соперника, но вдруг пропустил короткий жесткий прямой удар в челюсть и ноги его подкосились. Он упал, но сразу же вскочил и кинулся в драку, но его заштормило, ноги не слушались его команд и заплетались как веревки. На ринг взобрался тренер, и удерживая под руки вывел его вниз и усадил на стул. Голова его гудела как перезрелый арбуз, язык окаменел, он плохо слышал. Отсидевшись минуты три, он встал, пожал руку своего соперника, попрощался с тренером и ушел восвояси.
Но этот случай только укрепил в нем бойцовскую страсть, хотя он и получил ошеломляющий удар по своей самоуверенности и самолюбию. Судьба ведь снова привела его в единоборство. И он достиг немалого, выступая на ковре.Уже в десятом класса его представили на звание Кандидата в мастера спорта СССР по классической борьбе. Это звание присваивали с 17-ти лет. Ему нужно было не то, чтобы выиграть, а хотя бы поучаствовать еще в двух соревнованиях (как говорил тренер, «отстоять или потолкаться» на ковре). Но у него уже пропал запал, его манила новое влечение. И тренер и ребята удивлялись, что в нем не срабатывают механизмы честолюбия.
Конечно, можно спорить об амбициях, но все же амбициозности и не хватало, он легко увлекался чем- то новым и достигнув понимания, что он способен чего-то добиться в этом деле,утрачивал возбуждающий его нерв, и всегда этому драйву находилась замена, какой-то новый интерес, как творческое переосмысление полученного опыта. И так из раза в раз… Как в природе, сначала цветочные почки, на следующий год- яблоневый цвет, потом формирующая плод завязь, вслед мелкие зеленые плоды, затем большие, но еще незрелые яблоки и лишь в конце тяжелые и сочные плоды.
Но иногда его пытливость приносила и плоды разочарований. Тогда он просто останавливался, прикидывал как обойти этот завал и, либо осторожно продолжал движение вперед, либо убегал подальше, как страус прячет голову в песок, считая, что раз не видит, то этого и не существует. Все зависело от силы такого разочарования. А вот и новая история, ну прямо, в тему.
В седьмом классе все «нормальные» мальчики стали «бегать за девочками», а те, в свою очередь, – за мальчиками. Это повальное «беганье» его как-то обошло, но было ему интересно, как это… «бегать за девчонкой»? И вот он договаривается с одним из трех ухажеров, которые, поочередно, провожали одну и ту же девочку. Девочка была смазлива и жеманна, не в его вкусе (если можно так назвать его предпочтения в этой области). Да это было и не важно, его цель была довольно прагматичной – узнать: как развлекать девочку, как обходиться с ней? что они друг другу говорят?; и в чем же состоит удовольствие дружбы с девочкой?
Все это он сказал ухажеру в открытую и уговор был такой. Якобы этот мальчишка должен зайти к своему приболевшему другу, который жил в той же стороне, где и девочка, рядом с 32 кварталом и может по пути как-бы охранять эту парочку и даже развлекать.
Зимним вечером, после занятий, когда наступила очередь этого ухажера провожать девочку, наш «охранник» ожидает от него сигнала, чтобы приступить к своим обязанностям. Он видит, что ухажер что-то объясняет подруге и та в ответ снисходительно кивает головой. И вот они идут по освещенному тротуару Бульвара Мира, парочка впереди, ухажер несет ее портфель, поодаль с полевой сумкой- «охранник».
Он шел, прислушиваясь к их беседе и ничего необычного не услышал. Он решил, что невежливо молча слушать и не вступать в разговор, а с чего начать не мог придумать. Тогда, пытаясь как-то привлечь к себе внимание, он снял шапку, набрал в нее снега и водрузил на голову. Парочка стала удивляться и спрашивать зачем он это делает. Вот тут, как говорится, «Остапа понесло…». Он стал рассказывать, как важно борцам закалять свои уши, что у всех чемпионов поломанные уши, что и у него тоже левое ухо поломано, и какая же это боль, когда ломаешь уши, и какие есть секретные приемчики, чтобы сломать ухо сопернику…– в общем, врал он вдохновенно!
Правда парочка была в недоумении, они никак не могли взять в толк – мальчик провожает подругу, а причем здесь поломанные уши? А «охранник», войдя в раж, захотел наглядно продемонстрировать, почему у борцов ломаются уши, взялся за ухажера и стал показывать разные приемы, изваляв его в снегу.