Жанна Вячеславовна Ложникова
С уважением, Барристер Джеймс Уолкотт
– Казалось бы, ничего особенного нет. Но, скажите мне, где ещё можно посидеть в полной тишине взирая на все эти прелести, тем более что из этого самого окна они кажутся такими значительными и упоительно замечательными, что способствует пробуждению духа философа даже в самом отвлечённом сознании.
– Простите, я прерву вас…
– Вы не можете меня прервать – я уже закончил. Оттепель, знаете ли, она во всём виновата. А вы?
– Я?
– Что вы видите за этим окном?
– Я, – Лера осторожно подошла к окну, боясь увидеть тоже, что и всегда – странного человека – и её страхи оправдались. – Я вижу человека.
– Человека?
– Да, а вы его не видите?
Учитель фыркнул:
– Милочка, вы проверили списки?
– Д-да.
– Ну так давайте их сюда, я жду. Кстати, – он внимательно посмотрел на неё, – прекращайте мечтать на рабочем месте, иначе неизвестно куда заведут вас эти «заоблачные дали».
Сказав это, учитель кивнул, натянул кожаные чёрные перчатки и вышел весьма довольный собой, слегка постукивая указательным пальцем по солидной толстой папке из дорогой кожи.
Лера бросилась к окну – мужчина прошёл мимо человека стоящего под берёзой, даже не взглянул на него, даже бровью не повёл, будто того и не существовало вовсе! Хотя это и неудивительно: учитель был личностью весьма своеобразной и редко кого вообще замечал. Да и этот человек тоже хорош – как уставился в окна, так и смотрел, даже не моргнул ни разу, ни кивнул!
«Интересно, он меня видит вообще?» – Лера попробовала махнуть сначала неуверенно куце, потом смелее, но от человека никакой реакции не последовало, он лишь смотрел на неё большими чёрными глазами без зрачков, не двигая ни одним мускулом.
«Это безумие какое-то!» – воскликнула Лера и, схватив пуховик, выбежала на улицу. Солнце ослепило её, птицы, снующие то там, то тут, оглушили, воздух приятно обжёг свежестью.
«Оттепель!» – подумала она, посмотрев в небо, которое держали на своих зыбких ветвях берёзы. А вокруг не было ни души. Во всём парке не было ни души; и снег белый, ещё не потревоженный весной, дышал свободно своим сиянием.
«Оттепель!» – она посмотрела туда, где стоял человек, но его там не было, не было и следов, оставленных им, ничего, что говорило бы о его пребывании…
8
«Дорогой друг,
Просьба проверьте прилагаемый почту для более подробной информации, прежде чем мы приступим.
Всего хорошего
Джеймс Уолкотт».
Мишка облизнул губы, оглянулся: в доме было тихо, Лера давно спала (сегодня обошлось без треволнений). Щёлкнул «скачать документ», подождал немного, кликнул «открыть».
Это было второе письмо от Джеймса. На то, первое, Мишка ответил, мол, не знает точно, но после Великой отечественной войны прадед уехал в Испанию, где, возможно, мог создать другую семью.
«Ну да, с теоретической точки зрения, мог, очень даже мог, чем лысый не шутит!» – подумал Мишка, почесал затылок и принялся читать второе уже электронное письмо от Джеймса.
«Дорогой друг, – писал Уолкотт, – Я приветствую ваш быстрый ответ на мое предложение, это доказывает, что ты персонал высококвалифицированный бизнес и права человека для обработки этой сделки со мной».
Далее следовал список «правил и положений», которые «должны не нарушены или нарушили какой-либо стороной»:
«1. Мы не должны раскрывать этот бизнес-решения для любой орган, организация или орган.
2. Эта транзакция должна оставаться сделки между вами и я.
3. Мы не связаны с какой-либо третьей стороной или раскрывать любую информацию, относящиеся к этот бизнес для любого одного лица друзей или родственник, чтобы избежать бровей и отметить успех этой сделки легальный бизнес.
4. Мы должны работать вместе как одной крови и одна семья добиться успеха в этом бизнесе.
Я с сожалением сообщаю Вам о моей жены плохого состояния здоровья».
Джеймс писал, что жене его необходимо дорогостоящее лечение, именно поэтому он заинтересован в благоприятном разрешении этого дела. «Пожалуйста, мне нужна уверенность, что вы не подведи меня или обмануть это доверие в будущем».
– С какого он решил, что я родственник этого Майкла?
«…ответ на такой вопрос является просто то, что поздно Майкл, не существует относительно требовать его баланс банка, после распада его смерти в 2007 году все усилия, чтобы найти его расширенной относительной и членами семьи через их консульство и иностранных дел министерства, где все напрасно.
Сберегательные счета больше не может существовать более чем четырех лет в банках Испании, после более чем двух лет Сейф будет находиться под спящие хранилище, затем после около четырех лет учетной записи должен быть закрыт как невостребованный если владельца или родственники бенефициара счета не требовать фонд слева.
Я получать ультиматум только 21 (двадцать одно) рабочих дней как умершего адвоката представить умершего наследника или имеют счета закрыты как невостребованный, еще один вопрос, когда эта учетная запись закрывается как невостребованный, что происходит с деньгами или сокровище, ответ заключается в следующем, 70% от общей суммы переходит в правительства Казначейский счет на вершине правительство банка, в то время как 30% от этого фонда распределяется между Советом управляющих Банка. Вы согласитесь со мной, что оставляя этот фонд исчезнуть просто в Ветер бессмысленно, когда у меня есть все удобства, необходимые для претензии этот фонд через вашу помощь. Вы должны стоять как ближайших родственников покойного, поскольку у вас есть же фамилию с ним, это все мне нужно, потому что у меня все документы и информацию, необходимую для сделать это случиться».
Далее Джеймс уверял, что никаких неприятных последствий это дело иметь не будет ни для Мишки, ни для него самого, ибо он не может позволить себе навредить своей семье, а также запятнать свою с таким трудом заработанную репутацию «юридического светила».
«Я посылаю Вам отсканированную копию моего паспорта и некоторые из моих фотографий для создания доверия между нами, и я хочу вас прислать мне ваш паспорт для надлежащей идентификации в ваш следующий ответ, прежде чем мы приступим.
Получите обратно ко мне так, что мы можем продолжать. Вы также можете позвонить мне на мой номер, который я представил вам в моем первом письме.
С уважением,
Барристер Джеймс Уолкотт».
– Ага, как же, позвоню я тебе, – усмехнулся Мишка, разглядывая фотографии, на которых полный мужчина крепко обнимал жену и дочь. Фото было штук десять. Вот Уолкотт на чьей-то свадьбе; вот в саду держит цветущую ветку яблони или груши, или что там у них растёт в садах? Многие фотографии Мишка даже и смотреть не стал, а вот паспорт и другие документы Джеймса просмотрел внимательно, очень внимательно, но ничего подозрительного не нашёл – документы как документы. Вздохнул, крякнул, нашел на печи освещённой неверным светом монитора сигареты, зажигалку и вышел. Остановился на крыльце, пахнуло свежестью, посмотрел вверх: звёзды острыми осколками царапали чёрный шёлк неба.
– Оттепель… – прищурился затягиваясь.
9
Тонкие длинные пальцы бегали по клавиатуре, набирая текст. Внезапно на мониторе выскочил флажок, возвещающий о новом письме. Человек кликнул, письмо открылось.
«Здравствуйте, Джеймс Уолкотт!
Получил Ваше письмо. Дело, которое Вы предлагаете, очень рискованное. Я сомневаюсь, что оно может закончиться хорошо для меня и моей семьи.
С уважением, Михаил».
Губы растянулись в хищной улыбке. Несколько раз кликнув левой кнопкой «мыши», «Уолкотт» принялся писать ответ. Печатал он на английском языке, после, когда закончил письмо, перевёл на русский с помощью электронного переводчика, получилось следующее:
«Уважаемые Михаил,
Спасибо за ваш ответ и вопрос.
Что я хочу вас сделать это для вас позволить мне представить вам в банк в качестве ближайших родственников для моего покойного клиента с тем, чтобы они быстро утвердить и передать всего наследование фонд в свой назначенный банковский счет в вашей стране в кратчайшие возможные сроки.
Не беспокоиться о том, как я собираюсь доказать родство с моего покойного клиента, потому что я лично доказать Ваше родство с ним закупающими все юридические документы от высокий суд Мадрида, здесь в Испании, который будет использоваться для доказать Ваше родство. Эти сертификаты будут нести подписей, штампов и печать высокого суда, и как только мы представляем их в банк, они будут немедленно утвердить и передать вам фонд без дальнейшего промедления.
Я не знаю вас и вы не знаете меня, но я верю что судьба собрал нас вместе, и я также заверить вас, что я не разочарует вас. Я клянусь с моей жизни и жизни моей семьи и моей больной жены, чтобы гарантировать вам моей честности. Я хочу быть честным с меня, как хорошо. Эта сделка предполагает огромное количество денег, так что я хочу вас положить ваши максимальная серьезность и держать его высоко конфиденциальной, пока фонд наконец переведен на ваш назначенный банковский счет в вашей стране ОК?
Прилагается заявление банки счета моего покойного клиента, чтобы доказать вам, что Фонд действительно доступен в банке здесь, в моей стране.
Если вы будете следовать моим консультировать строго говоря, эта транзакция не будет длиться более двух недель и Фонд будет выпущен к вам. Я буду обратно вас юридически с все необходимые юридические документы, так что я не хочу вас развлечь любого атом страха в этой транзакции на всех.
На этой ноте я хочу вам быстро идти вперед, чтобы отправить мне, ваши данные заключаются в следующем;
ПОЛНЫЕ ИМЕНА –
СТРАНА ПРОИСХОЖДЕНИЯ –
ПРОФЕССИЯ –
ТЕКУЩИЙ ВОЗРАСТ –
ДОМАШНИЙ АДРЕС –
АДРЕС ОФИСА –
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ –
ТЕЛЕФОН / ФАКС –
Как только вы пошлете мне эти детали, я буду немедленно готовить вы претензии письмо, который вы должны будете отправить в банк сразу же по их официальный адрес электронной почты, поэтому эта транзакция начнется официально.
Спасибо за ваше понимание и сотрудничество в заранее и может Бог продолжать благословлять вас, как вы держите молиться для моей жены.
Всего хорошего
Барристер Уолкотт».
Немного помедлив, «Уолкотт» прикрепил к письму файл с выпиской счета покойного Майкла и кликнул «отправить». Письмо ушло. «Джеймс Барристер Уолкотт» откинулся в кресле, рука свесилась с подлокотника, чёрная кошка мурлыкнув поднялась и ткнулась влажным носиком в ладонь, та дрогнула и опустилась на гладкую спинку.
10
– Эгей, Лерусик, привет! Ты тут ещё не скисла, – Ева бухнула пузатый пакет-майку на стол перед самым носом подруги.
– А ты, я смотрю, уже отработала.
– Ну. Я чего пришла-то, – Ева прислонилась к подоконнику, – видела недавно передачу про параллельные миры всякие, так вот там про одну молодую пару было, жизнь у них что-то разладилась, ну ссорились они постоянно, так домовой им такое устроил! Пугал их, в общем, а как только у них всё наладилось, перестал это делать. Так вот им сказали, что домовой их так мирил, сплотить семью пытался. И самое интересное-то – ему это удалось! Так вот, нет худа без добра. Может и вашему домовому-то не нравится, что вы так живёте?
– Ты серьёзно? – Лера встала, подошла к окну.
– Ну, вишь, как бывает, оказывается.
– У нас с Мишкой вроде тьфу-тьфу-тьфу, – Лера плюнула через плечо, – всё наладилось.
– Да ты что!
– Ну. И этот не приходил больше вроде… после того, как мы его того, ну, выкурили, – едва слышно произнесла Лера.
– Выкурили?
– Ну да.
– Это как же вы его выкурили-то?
– Ну как-как? – разрумянилась Лера. – Что, не знаешь как?
– А-а-а, кажется, догадываюсь… – захихикала Ева. – Ну, поздравляю, подруженька с успешным завершением дела «о домовёнке Кузе»! А этот, она кивнула на окно, всё стоит?
– Угу.
– Вот что надо человеку?! – возмутилась Ева.
– Да это не человек, по-моему…
– Не смеши меня! Конечно, человек!
– А ты его видела, когда сюда шла?
– Я?
– Ты.
– Я внимания не обратила.
– А может, всё-таки не видела?
– А давай проверим. И сразу поймём человек это, или нет.
– Как?
– Как? А вот так: я пойду мимо берёзы, и, если он будет там, дам знак тебе, что вижу его; а ты мне маякнёшь, видишь ли его ты, о’кейси?
Лера кивнула.
Ева выскочила из библиотеки, хлопнув дверью. Лера уставилась в окно, за которым как всегда стоял странный человек.
Вот Ева остановилась напротив окна и отрицательно замотала головой, мол, нету никого. А Лера кивнула, ткнув пальцем по направлению берёзы. Ева оглянулась, оборот ила круглые глаза на подругу и снова отрицательно замотала головой, потом подпрыгнула на месте и бросилась обратно в библиотеку.
– Ты что, реально его видишь?! – воскликнула она, едва переступив порог.
– Посмотри сама, – Лера указала на окно, – вот он стоит и пялится.
Ева подошла к окну:
– Точно, стоит и пялится, ни стыда, ни совести!
– А знаешь, я его уже не боюсь, ну стоит себе и пусть стоит, смотрит и пусть смотрит.
– Ну да, он безобиднее твоего домового, – задумчиво вздохнула Ева. – А, я тебе тут книги принесла, в кладовке завалялись, вроде бы целенькие, ты разбери, – указала на пакет-майку.
– Ладно, разберу.
– Ну давай, сиди, маринуйся дальше, пошла я.
– Ну-ну, пока, – Лера заглянула в пакет, книги действительно были в хорошем состоянии и не плохие в основном классика.
А это что? В одной из книг лежала тонкая тетрадь, желтея потёртой обложкой. Школьное сочинение?
Лера, пропустив титульный лист, принялась читать:
«Нет ничего притягательнее и пленительнее библиотеки. Особенно, если окна её выходят в парк. Особенно если напротив одного из них растут три сросшихся между собой толстыми идеально-цилиндрическими стволами берёзы…»
Что-то знакомое…
«Как же приятно иногда сесть напротив этого окна, открыть книгу и читать или конспектировать что-нибудь, отрывая время от времени взгляд от бумаги, чтобы воззриться на эти три идеальных ствола, на растущие рядом с ними сосёнки и лиственки, на бегущую у корней их тропинку, на снующих среди травы воробьёв…»
Очень знакомое…
«Казалось бы, ничего особенного нет. Но, скажите мне, где ещё можно посидеть в полной тишине взирая на все эти прелести…»
Не может быть!!!
Лера захлопнула тетрадь и наткнулась на имя писавшего: Эрик Тамасо, рассказ «Тайна старой библиотеки».
«Фамилия какая-то странная, – подумала Лера, – иностранец что ли? А этот заучил всё наизусть?!»
Девушка оторвала взгляд от рукописи – человек с чёрными глазами без зрачков и маскообразным лицом стоял перед ней! Она вскочила, стул громко брякнул деревянным боком, крик застрял в горле, готовый его разорвать.
Человек протянул руку, указывая на рукопись тонким узловатым пальцем и улыбнулся, раскрыв рот широким пустым прямоугольником…
Очнулась Лера на полу, крепко сжимая рукопись, рядом валялся тяжёлый деревянный стул, стрелки на большом круглом будильнике показывали семь. Рабочий день уже закончился, пора было идти домой.