Jacob Davidovsky
Ленин. 1917-04
13 апреля 1917 года.
Ленин по-прежнему вёл борьбу с ЦК за умы рядовых большевиков. Но всё активнее им завоёвывались также умы “партийного офицерства” – среднего звена партии, с которым члены ЦК в основном и контактировали.
В течении пяти дней, с 8 по 13 апреля, Лениным были написаны три работы исключительно тактического значения: “О двоевластии”, “Письма о тактике” и “Задачи пролетариата в нашей революции”.
Все три без проволочек были опубликованы в “Правде” – и каждая снабжена комментарием редакции, что она, а также ЦК большевиков с содержанием статьи не согласны. Популярности ни редакции, ни ЦК эти комментарии не прибавили.
В статьях Ленин окончательно похоронил платформу и тактику старых Бюро ЦК и редакции “Правды”.
В них даётся теоретическое обоснование переориентировки, “переворужения” партии. Ленин провозгласил ревизию старого классического ленинизма, за который хватались его оппоненты в ЦК.
Основным вопросом ревизии являлся пересмотр того пункта действующей программы партии, который говорит об установлении после свержения царизма демократической республики в России, как неизбежного строя на пути к социализму.
Ленин прямо берет быка за рога. Он говорит примерно следующее:
Коренной вопрос всякой революции есть вопрос о власти. Так вопрос и стоял в феврале-марте, но большевики в силу ряда условий, в том числе и догматического порядка, упустили эту возможность. Как быть теперь, в апреле? Надо ли тотчас свергнуть Временное правительство?
Ленин отвечает:
1) Его надо свергнуть, ибо оно олигархическое, буржуазное.
2) Его нельзя сейчас свергнуть, ибо оно держится прямым и косвенным соглашением с Советами.
3) Его вообще нельзя свергнуть обычным способом.
Как быть?
Надо завоевать большинство в Советах, оттеснив оттуда меньшевиков и эсеров. Как только эта цель будет достигнута, свергнуть Временное правительство. Не обычным путем, а восстанием.
Ленин вновь и вновь ставит все тот же вопрос о власти: вы, рабочие и солдаты, свергли царя, поэтому вам и должна принадлежать власть. В общем – “Вся власть Советам”.
Тем самым он не только добился успеха в низах, в партийной массе, но теперь, чем ближе к Всероссийской партийной конференции, назначенной на конец апреля, тем больше он склонял на свою сторону “офицерство партии”.
Разудалая левизна Ленина, бесшабашный радикализм, примитивная демагогия, не сдерживаемая ни наукой, ни здравым смыслом обеспечили ему успех среди самых широких масс, не знавших иной выучки, кроме царской нагайки.
Позиция же масс не могла не оказать решающего действия и на вполне сознательные большевистские элементы. На “генералитет”. Ведь после завоевания Лениным “партийного офицерства” остальные лидеры партии оказывались изолированными.
14 апреля 1917 года.
В этот день состоялась Петроградская Общегородская Конференвия большевиков. Никто уже не оспаривал положения Ленина, как главного докладчика. Тот воспользовался этим в полной мере, чтобы закрепить в умах делегатов своё восприятие нынешней ситуации, ещё раз обосновав ревизию старого ленинизма … самим же Лениным.
Он стоял на трибуне, делая основной доклад, и аудитория слушала вождя, затаив дыхание. Сейчас речь в докладе шла о двоевластии.
– Тут и нужен пересмотр старого большевизма, – звучало с трибуны, – Буржуазная революция в России закончена, поскольку власть оказалась в руках буржуазии. Здесь старые большевики опровергают: “она не закончена – ещё нет органа для диктатуры пролетариата”. Но Совет рабочих и солдатских депутатов и есть этот орган!
Теперь как раз и надо бороться за единовластие этого Совета, что будет означать переход власти в руки пролетариата и беднейшего крестьянства, то есть как раз установление диктатуры пролетариата.
На фронте штыки тоже не надо бросать, их надо только повернуть вовнутрь страны. “Долой войну” – не значит бросанье штыка. Это значит переход власти к другому классу.
Правительство должно быть свергнуто после нашего завоевания большинства в Советах. Старый большевизм должен быть оставлен! – голос докладчика, казалось взмыл вверх.
Не преминул он лягнуть в очередной раз точку зрения непокорного ЦК, решительно осудив всю революционную фразеологию мартовских решений о войне и Временном правительстве.
– Революционная демократия никуда не годится, это – фраза. Кончить войну пацифистски – утопия. Контролировать Временное правительство без власти нельзя. Объединение с партиями, как целыми, проводящими политику поддержки Временного правительства, безусловно невозможно.
Как всегда, беспощадная ленинская логика не оставляла сомнений. Делегаты сами не замечали, как под её воздействием прямо на конференции становились ленинистами нового толка – нынешнего.
Все резолюции конференции были приняты в том же, ново-ленинском духе. Петроград задал тон провинции. Оттуда, впрочем, уже начали поступать резолюции с одобрением “Апрельских тезисов”. Ленин их аккуратно отсылал в “Правду”.
Кстати, ему надоело каждый раз объяснять в редакции суть статьи и потом видеть под статьёй комментарий о несогласии с ней редакции, а также ЦК. И он решил вопрос – легко и буднично.
Заодно и проверил в очередной раз – насколько серьёзно ЦК в состоянии сопротивляться ему, Ленину.
15 апреля 1917 года.
Уже после достопамятного заседания 5 апреля, где ЦК начал с того, что попытался призвать Ленина к ответу за озвучивание перед рядовыми большевиками “Апрельских Тезисов”, а закончил постановлением о печатании “Тезисов” в “Правде”, настроение членов ЦК стало изменяться.
Речи и статьи вождя казались им уже хоть и радикальными, но вполне здравыми. Ну и явное, к тому же постоянно растущее преобладание авторитета Ленина в массах над авторитетом ЦК, конечно, сыграло свою роль. Рядовые члены ЦК всё больше опасались остаться за бортом быстро ускоряющихся событий.
Сталин с Каменевым упорно цеплялись за свою роль лидеров, отстаивая тезис о необходимости длительного буржуазного периода после Февральской революции.
Ленин, который после 5 апреля первые дни практически не появлялся на заседаниях, занятый написанием статей и выступлениями в Петросовете, перед Петроградской Общегородской Конференцией снова стал заседания посещать, эти настроения заметил.
Ему нужен был беспрепятственный доступ к газете – как он выразился ещё полтора десятка лет назад, “газета – не только коллективный пропагандист, но ещё и коллективный организатор”. И он нанёс удар.
На первом же заседании ЦК после Петроградской Общегородской Конференции Ленин попросил слова.
– Товарищи! Прошу обратить внимание на следующий факт. Для вас, наверное уже не секрет, что в “Правде” в последнее время самыми читаемыми являются статьи Ульянова-Ленина, то бишь, извините за нескромность, мои.
Под каждой статьёй почему-то регулярно наблюдается комментарий редакции, что та с содержимым статьи не согласна. Между тем, как вам наверняка известно, подавляющее большинство читателей газеты с этими статьями как раз очень даже согласны. Зачем же редакция каждый раз противопоставляет себя подавляющему большинству? Вы сами опасались остаться в изоляции.
Я вижу здесь непрофессионализм в работе. Что и понятно. Товарищ Сталин никогда не являлся специалистом в журналистике. А товарищ Каменев, являясь лидером нашей фракции в Петросовете, практически не имеет времени на редакционную работу.
Поэтому прошу поставить на голосование вопрос об освобождении от работы в редакции товарищей Сталина и Каменева и кооптировании туда взамен товарищей, снова извините за нескромность, Ленина и … Зиновьева. Как вы, наверное, знаете, я всё равно работаю с редакцией очень тесно, а с Григорием мы хорошо сработались уже давно.
Товарищи же Сталин и Каменев смогут вернуться – Сталин – к работе по национальному вопросу в ЦК, а Каменев – к исполнению обязанностей лидера нашей фракции в Петросовете,– Ленин замолк и стал ожидать продолжения.
Председательствующий Молотов беспрекословно поставил вопрос на голосование, а большинство членов ЦК столь же дисциплинированно проголосовало “за”.
Каменев пытался протестовать, но безуспешно. Сталин свой жребий принял на удивление безропотно, лишь был очень задумчив.
Так быстро и просто в руки Ленина снова упала газета “Правда”, а кроме того, судя по той лёгкости, с которой он продавил своё решение, лидерство в ЦК Старик тоже себе вернул.
