Иван Лясин
В ящике
– Чего не спится?.. – зевая, протянула Ника.
Небрежно поднявшись, она постаралась вырваться из теплых объятий постели. Стоит отдать должное, ей это почти удалось, несколько секунд шаткое тело парило в пространстве, пока силы не покинули, и она вновь рухнула на пуховую подушку. – Принеси, пожалуйста, попить.
Без возражений я отправился на кухню. Финансовые расчеты продолжали закипать в моей голове.
– Шкаф не забудь закрыть, а то как всегда… – ее инструкция долетела вслед.
Пустив воду, я сделал несколько глотков прямо из-под крана. Горький привкус хлорки – не то, с чего стоит начинать свой день или продолжать, тут уж кому как нравится (на подобные идиомы нет времени). С полным стаканом я вернулся в комнату. Увиденное в момент остудило мой разум. За компьютером сидела Ника, закутанная в одеяло.
– Ты хочешь взять кредит? – в ее голосе чувствовалось нарастающее напряжение. – Почему мне не сказал?
– Просто стало интересно. Решил посмотреть. – нелепо оправдывался я.
– Мы ведь еще ни копейки не отложили на первоначальный взнос, – она отобрала стакан и, не сводя с меня взгляда, отпила половину. – Зачем тебе ссуда? Да еще в подобной конторе?
– Я не на квартиру.
– А на что тогда?!
– Ни на что… Говорю же, просто решил проверить какие сейчас условия предлагают. – я сел за компьютер, стараясь как можно скорее позакрывать все улики.
– Тебе все равно его не одобрят… – напряжение в ее голосе внезапно исчезло. – С твоими-то просрочками.
Сбросив одеяло на диван, босиком по холодному полу она прошагала к лакированному гардеробу, открыла одну из скрипучих дверей, ту, что со шрамом от давно утерянного зеркала, а затем, вытянувшись как струна, ее рука скользнула на полку с постельным бельем. Ника вытащила и протянула купюры, стянутые силиконовой резинкой для волос.
– Держи. Я хотела на нашу годовщину, но думаю, сейчас более подходящий момент.
– Как… Откуда они у тебя?
Ника ледяными пальцами вложила деньги в мою ладонь, крепко ее сдавила.
– Не важно. Бери! – она снова уселась на диван, поджав под себя ноги. – Они тебе нужны!
– В смысле?.. – эти слова удивили ничуть не меньше, чем сам тайник.
– Артём, я все понимаю. В день переезда мы с Тамарой догадались.
– Тамара? Как она вообще могла об этом что-то узнать?
– Мы видели твои страдания. А когда ты ушел за водой, она сказала, что переживаешь из-за папиного памятника. Не получилось же на него накопить. – Ника утирала намокшие ресницы одеялом, после большими глотками осушила стакан. – Бери. Там должно хватить.
– Я не могу от тебя такое принять…
– Глупости. От кого еще тебе принимать, если не от меня?! Не переживай. У нас вся жизнь впереди. Еще успеем накопить тебе на квартиру.
Мудрое (честное) решение
На одной чаше – шанс все вернуть, на другой – могила отца.
А что бы вы сделали на моем месте?
Впрочем, какая разница, выбор предстоял мне, и я его сделал. В который раз перечитав письмо от инвестора, отправил сообщение: «Привет. Связывались по поводу работы. Я согласен. Предложение еще в силе?». Ответ поступил моментально: «Готов начать завтра. Первую часть денег внеси сразу, а вторую по завершению работы». По-другому у меня бы и не получилось. Для полной суммы не хватало сто сорок три доллара. Их я собирался взять с зарплаты, ее обещали на следующей неделе, с оплатой квартиры пришлось повременить.
Перевод осуществлялся онлайн. Всего одно прикосновение.
– Вот и все. – Я подтвердил операцию.
На удивление, угрызения совести и сожаления куда-то испарились. Я вроде почувствовал… удовлетворение. Казалось, впервые за долгое время получилось поступить верно.
Жаль, эйфория продлилась недолго. Как только автобус притормозил напротив остановки, от нее не осталось и следа. То самое здание с закрытой витриной караулило с целью напомнить, какую цену придется заплатить в случае поражения. Единственный выход – не оборачиваться. Я стремительно набирал темп в сторону дома, проскальзывая сквозь злобную толпу обормотов, осадивших пищевые палатки, в надежде ухватить трофей побольше, послаще, дабы перебить привкус ЧСВ или, вернее, ЧСО8.
Однако в квартире стало еще хуже, общение с Никой стало невыносимым. Она в любой момент могла предложить помощь, отказаться от которой было бы неправильно, а выбирать с ней отцовское надгробье, понимая, что накопления уже потрачены – кощунство даже для меня. Пришлось весь вечер ее избегать, размышляя параллельно на тему того, стоило ли вообще доверять парню с никнеймом «Profi2009», лишь бы цифры не означали год его рождения.
Чтобы отвлечься, взялся набросать сопроводительное письмо. Не совсем понимая, чего конкретно он от меня ждет, я попробовал вступить: «Привет, куда пропал? Слушай, давай забудем…; Мы друг друга тогда недопоняли…» После десятков различных версий блокнот в телефоне остался пустым. Отыскать подходящие аргументы, способные сполна передать мысли и пояснить мотивы, увы, не получилось.
Оборотень
«Шумный перекресток». Здесь обезумевшие механизмы проносились без остановки, стараясь как можно скорее довести своих вечно недовольных хозяев туда, где их с нетерпением заждались. Казалось, даже светофору не по силам сдержать мощные напоры автопотоков, проносящиеся там в обе стороны свирепыми локомотивами. Название придумал я, шагая по раздавленной плитке к остановке недалеко от новенькой АЗС в районе окружной. Пусть она находилась намного дальше рынка, но начинать день с того самого… В общем, компромисс устраивал. Требовалось только пораньше просыпаться, что было не так сложно, ведь нормальный сон покинул меня очень давно.
В тот день решил пропустить планерку. Не хотелось выслушивать очередные бредни Дмитрия Сергеевича, в коих он «искренне» не понимал, как вообще можно так плохо выполнять свои обязанности, да еще при этом и опаздывать. Самое интересное, дабы больше не попадать в список неудачников, Диме пришлось стать тем, кто его составляет.
Бережно повесив на спинку ветровку, я присел на скрипящее кресло.
– Опять стащили. – недовольно проворчал я.
Такое случается в больших коллективах. Если сотрудника не устраивает рабочая мебель: у нее что-то выскочило или сломалось, или возможно, она безнадежно устарела, то всего-то необходимо дождаться, пока кто-нибудь из коллег задержится. Тогда можно спокойно спихнуть ему свою головную боль. Причём обмен мог состояться даже во время обеденного перерыва.
Вдруг захотелось порыться в накопившейся стопке бумаг. К тому времени её толщина перевалила за пару дюймов. Почти на всех листах дешевая краска выветрилась, обратив напечатанный текст в едва читаемые иероглифы. Плевать, они меня совсем не интересовали. За столько лет, сии манускрипты стали хранителями чего-то большего. Тысячу тысяч отпечатков моего бремени:
«Выучить наизусть!; Обратить внимание!; Десять возможных вариантов развития карьеры в колл-центре…; Обязательно выучить!!!; Начальница, походу, кремень.; Завтра планерка!; Сто причин, почему не стоит строить карьеру в КААЛ-центре!; Рассказать Андрею про идею; Позвонить Нике!; Перезвонить сестре; Персонали пользователей.; Что у него с дизайном?; Виз.эффекты; Пусть проверит!; Заставить исправить!!!; ОН ДОЛЖЕН…Связаться с отцом?; Обсудить с Андреем функционал!; др Ники; ».
– Артём! Ты ходил на собрание?! – надо мной стоял Дима.
– Искал нужный скрипт. Не услышал, как народ собирали.
– Как всех собирали, не услышал?! И про нового руководителя тоже, наверное, не знаешь? Интересно… – с озадаченным видом размышлял Дима. – Ну пойдем, он хочет с тобой лично познакомиться.
Дмитрий Сергеевич двинулся к кабинету Ксении Викторовны. Всунув телефон в карман рубашки, я спокойно проследовал за ним, четко осознавая, что плохого ничего произойти не может. После того как новый проект развалился и меня посадили обратно, мои показатели заняли Димину строчку. Я делал ровно столько, сколько необходимо, чтобы подолгу не застревать в зоне вылета.
Бывший сосед вошел первый, пальцем указал на неудобный стул. В кабинете, кроме нас, больше никого не было.
– Садись! – прозвучало совсем не дружелюбно.
– Где Ксюшка?
Дима уселся напротив. Его лицо на доли секунды осветила эмоция, распознать которую, увы, я не успел. Быстро ее усмирив, он вальяжно уставился в окно:
– Если бы ты присутствовал на собрании, то не задал такой глупый вопрос! – его тяжелый взгляд снова оказался на мне. – Ксения Викторовна переехала в головной офис. Кабинет теперь мой.
– А руководитель?
– Я – твой новый руководитель! – заявил он, больше не желая сдерживать призрения.
Я не мог поверить в услышанное. Когда его поставили на должность зама, все решили, что столь сомнительное распоряжение останется единственным промахом нашего лидера. Никто тогда представить себе не мог, чем все закончится.
– Но речь пойдет не обо мне. – таращась исподлобья, он разблокировал планшет, перешедший по наследству. – Видел свои показатели за месяц? Ты и так никогда не отличался особым рвением, однако это переходит все границы!
Он говорил жестко, без капли сочувствия. От каждого его слова становилось не по себе. Я смотрел и не мог отыскать у Дмитрия Сергеевича ничего общего с моим старым приятелем. Едкий голос, надменные движения… Даже свою фирменную беспечную улыбку он умудрился запрятать под мерзким оскалом циничности.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя каким-то особенным. – Почти шепотом произнес Дима.
– Ты о чем?
– Вот как раз об этом! Обращайся ко мне – Дмитрий Сергеевич!!!! – со зверским ором он вскочил с места. – Ты ничем не лучше остальных!!
От его криков вновь заколотилось сердце, жгучие судороги лишили дыхания.
– Планерки с сегодняшнего дня каждый день! – присев обратно, он не замолкал. – На них мы будем подводить итоги. Те, кому не хватит рабочего времени на план по успешным звонкам, останутся до тех пор, пока не закроют норму. И что-то мне подсказывает, ты там будешь чаще остальных.
«В правду кульминацией сего абсурда станет то, что этот идиот будет отчитывать меня каждый день за плохо выполненную работу, которую я ненавижу?» – возмущался разум, в то время как тело оцепенело, боясь усугубить свое положение. Конечно, случись такое в первый рабочий день, и его беспощадный образ крепко отпечатался бы в массах, убедив всех раз и навсегда, что идти против нового начальства чревато последствиями.
Меня спас телефон. В момент, когда я уже положил ладонь себе на грудь, чтобы силой протолкнуть воздух в легкие, вибрация мобильного, словно мощный дефибриллятор, привела в чувства.
– Ты так не пугайся. – Дмитрий Сергеевич наслаждался происходящим. – У тебя еще будет шанс все исправить!
Новый начальник посмотрел на заставку девайса. 10:58. Наверное, он вспомнил. В этот день, начиная с одиннадцати утра, всех сотрудников, согласно ведомости, приглашали в бухгалтерию. Лишь руководство имело привилегию получать расчет, не взирая на очередь. Жадность. Вот я и нашел общее между Дмитрием Сергеевичем и Димой. Дабы я ничего лишнего не подумал, он схватил первую попавшуюся папку.
– Жди здесь! Из-за тебя забыл отнести документы. Скоро продолжим.
Он хлопнул дверью. Наконец стало тихо. Через несколько минут физическое состояние, в отличие от морального, начало оправляться. Я решил взглянуть на спасительное сообщение:
«Привет. Решение у тебя на почте. Там проще, чем я думал. Жду оставшуюся оплату». Откинувшись на спинку ракушки, я уставился в потолок. Ничего более не имело значения, ошибка была исправлена, а значит – скоро всему придёт конец.
Дверь распахнулась, с той же папкой в руках вошел Дмитрий Сергеевич.
– Ты еще здесь? – Он успел растерять ко мне всякий интерес. Видимо, следовало пересчитать. – Ну все, можешь идти. Думаю, ты знаешь, что нужно делать.
Я медленно побрел обратно в коробку. Возможно, на меня смотрели. Скорее всего, обсуждали. И наверняка насмехались. Не важно! Оставалось отправить письмо.
Оказавшись за столом, я громко выдохнул. Размышлять о том, почему мой единственный соратник перевоплотился в руководителя, в кабинете которого у меня едва не остановилось сердце, было некогда. Я открыл безымянный блокнот:
«Здравствуй. Пишет Артём. Мы работали с тобой над приложением, надеюсь, ты меня помнишь. Смотри, что есть!» – все еще бред… Я не мог ошибиться. Больше возможности не будет.
– Внимание. Нужно в головной офис, – в центре кабинета вещал Дмитрий Сергеевич. – Сегодня больше не вернусь, больничные листы и прочее мне на стол.
– Зря ему не ответил, – прошипел я. – Жаль, ничего уже не изменить. Хотя…
В нескольких метрах от кулера стояла одинокая тумба с принтером. Раньше она принадлежала безобидной дамочке с крысиным прикусом. В свободное от поедания сладкого время «Поляночка» занималась делопроизводством. Ксения Викторовна ее уволила, а принтер оставила для общего пользования. Пусть никто так ни разу ничего не напечатал, чистую бумагу из него таскали постоянно. Я взял один листок. Отыскал погрызенную ручку, укатившуюся за монитор. И вот, спустя пару минут решение было готово. Перед самым уходом, избавившись от толстой стопки воспоминаний, я сделал снимок листочка, после занес его в кабинет моего нового руководителя. По пути домой я отправил Андрею письмо без единого слова, только исправленный баг и фотография заявления на увольнение.
Давно утратил правый путь
Уютное место в конце салона ни капли не справлялось со своими прямыми обязанностями. Адреналин со страхом образовали кипящую сыворотку безумия, волнующую каждую клетку тела. Однако я пытался здраво рассуждать: «То, что я сделал сегодня, сильный поступок, безусловно! На подобное способны лишь уверенные в себе люди. Ведь так?» Ответ не заставил себя долго ждать. В отражении грязного окна маршрутки на меня пялился запуганный, бледный парень, всем своим жалким видом дающий понять, что он сожалеет обо всем, к чему когда-либо имел отношение. К счастью, рассматривать его долго не пришлось. Двери автобуса раскрылись, я в спешке выскочил на улицу.
Долгий путь домой пришелся весьма кстати, ибо прогулка давно оставалась единственным успокоительным. И пускай ожидание казалось невыносимым, в нем я все-таки сумел отыскать один бесспорный плюс. Пока не наступит девять утра следующего дня – все еще может получиться. Именно тогда Андрей проверяет свою почту. Привычку он вытащил из какой-то высокофункциональной книжонки об эффективном управлении тайм-менеджмента. Он никогда ей не изменял и постоянно пытался навязать мне. Владея столь бесценной информацией, я все равно не выпускал телефон из рук, с тех пор как сообщение улетело в папку "Отправленные". Будто нервная система перестроилась, образовала дополнительные отростки в запястье, дабы не пропустить заветные вибрации.
К счастью, Нику задержали на несколько часов. В такие дни у неё обычно пропадает желание обсуждать ключевые моменты уходящего дня. Так и вышло. После вялой беседы за ужином мы отправились спать, не произнося друг другу ни единого слова. Лишь в полной темноте, подвинувшись, она прошептала:
– Тём, ты спишь?
– Почти. – копаясь глубоко в своих мыслях, я зачем-то ответил.
– Скажи, у тебя на завтра есть планы?
– Вроде нет.
– Прекрасно. Ну тогда спокойной ночи! – Ника мгновенно отвернулась к стене.
Пускай вопрос показался странным, долго ломать голову над его причиной я не собирался. Про работу узнать она не могла, а остальное не имело значения.
Далее… а далее еще одна бессонная ночь наедине со слепящим калейдоскопом будущих возможностей и перспектив. Я больше не противился. Не осталось сил, да и желания тоже не было. Меня тошнило от вшивой квартиры, паршивой работы, от того, кем я стал, или точнее, от того, кем я могу остаться. Пускай разум давно утратил истинные мотивы, душа продолжала неустанно себя убеждать: «Ты должен! Ты обещал!».
Заснуть получилось только под утро. И хотя далекая Африка мне не приснилась, я все же проспал.
– Ээй… хватит дрыхнуть! – Расталкивая меня бедром, Ника выключала будильник.
– Уже встаю! – Я бросился к смартфону.
07:32. Новых писем не поступало. Мороз вцепился в затылок.
– Еще пока очень рано. – промямлил я.
– Какой рано? Ты сегодня первый раз проспал! – Скатывая одеяло в рулет, возмущалась Ника.
– Ага. – каждое слово сквозь сопор и стенания.
Время. Все, что требовалось тогда, немного времени. Я отправился в ванную. Холодная вода ежедневно помогала запустить окисшее сознание. Подставив ладони под струю, я ничего не почувствовал. Может у меня был жар. Протерев лицо, я взглянул в треснутое зеркало, в упор таращился тот же жалкий незнакомец из автобуса.
– Фух… – Громкий выдох. Я закрыл глаза. В этот момент что-то по-настоящему ледяное коснулось пылающей груди.
– Чего вздыхаем? – крепко прижавшись к спине, прошептала Ника.
– Руки!
– Зна-аю. Потерпишь. – повисев пару секунд, она убежала на кухню.
07:45. В почте пусто. Хотелось закрыться и не выходить до тех пор, пока входящее сообщение вновь не вернет смысл существования, к сожалению, замок в ванной не разделял моих предпочтений.
Между тем, завтрак уже заждался: вчерашняя творожная запеканка в обществе большой кружки с кофе, доставшейся нам по одной из акций.
– Только сахар себе добавь. Извиняй, без тебя начала. – Ника уже успела расправиться с большей частью своей порции. Она поступала так, когда опаздывала, то есть почти всегда.
08:03. Входящих нет. Жестяная банка с сахаром обитала в навесном кухонном шкафу. Дотянувшись, я ощутил, как руки начинало трясти. Тело потащило вперед. Я крепко сдавил дверцу, стараясь снова обрести баланс. Из громких динамиков смартфона Ники доносились звуки дикой природы. Они уберегли от лишнего внимания. Задвинув банку обратно, я осторожно развернулся и опустился на стул.
– Так, я пошла собираться, не засиживайся, а то опоздаешь! – Она выпорхнула из-за стола и опустила тарелку в раковину. Затем шлепнула дверцей шкафчика.
– Снова не закрыл…
Оставшись в одиночестве, я попытался поесть. Но у меня даже толком не получилось овладеть чайной ложкой, в то утро она испускала дичайшие импульсы, с которыми не суждено было совладать. Отшвырнув ее в сторону, я решил посидеть в тишине. Восемь квадратных метров представляли из себя камеру незаконно осужденного заключенного, который с сумасшедшим трепетом отсчитывал каждую секунду, наивно полагая, когда придет возмездие, жизнь вернет надлежащее с процентами.
08:28. Ничего.
– Артём!! Ты еще не поел? – перед самым выходом Ника ощутила, что кого-то не хватает – Ну точно получишь нагоняй! Иди проводи! – Чмокнув на прощание, она меня покинула.
Поскольку в колл-центре еще хранились документы, формальная причина вернуться ещё оставалась. Разумеется, мне не было до них никакого дела, просто я не мог отказаться от удовольствия увидеть лицо Дмитрия Сергеевича, после того как он ознакомится с последствиями своего первого общения с подопечным.
08:39. Все еще пусто. Сняв телефон с беззвучного режима (он находился там более полугода), решил до девяти его не трогать. Я открыл старый гардероб. Мятая рубашка с пыльными брюками покорно ожидали на вешалке. Как же я их ненавидел! Скоро они мне больше не пригодятся.
Не мешкая, переоделся и выскочил в прихожую. Впереди дверь: погребенный под толстым слоем краски глазок, поведавшая обивка, нервно гудевшая лоскутьями от напряжения, несокрушимые звенья поникшей цепочки. Стоя там, я никак не решался до нее дотронуться.
– За ней надежды меня оставят. – после этих слов, симптомы, разом накрыли, едва не лишив сознания. Покачнувшись, я ухватился за ручку. – Пора.
Медленно спускаясь, этаж за этажом, я ощущал, как дрожь от рук, словно яд австралийского тайпана (все из той же любимой документалки), постепенно расползалась по всему телу, разрушая его изнутри. Сердце желало скорее покончить с этим раз и навсегда. Первый, второй, третий. Я хотел дотянуть до улицы. Именно там решил совсем разобраться, проверить почту, но свинцовые ноги из последних сил старались этого избежать. Четвертый, пятый. Дверь подъезда. Телефон. 9:21. В ящике ни одного входящего сообщения. Андрей не ответил.
– Что дальше?.. И вправду конец? Нет, не может быть… Нужно написать еще. Может он не заметил… пропустил. – одержимый лепет был мне неподвластен. Дрожащие пальцы с трудом набрали: «Пожалуйста, ответь! Это Артём!!!» – Еще чуть-чуть подождать. Совсем немного.
И вот случилось. Мобильный издал сигнал. Я одолжил у сердца еще пару секунд все исправить. В смс было следующее:
«Думаешь, если ты решил трусливо сбежать, то можешь являться, когда вздумается? Ты еще пока здесь работаешь! А значит, если тебя не будет через пять минут, вернешь аванс за последний месяц!!! Дмитрий Сергеевич.»
Подняв глаза, я понял, что неосознанно двигался к старой остановке. Я стоял в десяти метрах от похоронного бюро.
– Вот теперь точно все!
Люба
Сильный жар, острый приступ тошноты. Голова закружилась, грудь снова угодила в смертельные объятия: стало ясно – в этот раз, увы, не выбраться. Разочарованное тело постепенно начинало прощаться. О том, чтобы продолжить движение, речи уже не шло. Сил едва хватило на шаг влево, дабы не мешать суетливой толпе и дальше так искусно меня игнорировать. Облокотившись об угол ближайшего магазинчика, я в агонии дожидался, когда все закончится.
– Сынок, тебе плохо? Сердце? – передо мной стояла миловидная женщина в бордовом фартуке.
Ответить ей не получилось. Я лишь сморщился в знак согласия.
– Ой! Да ты же такой молодой. Пойдем помогу.
Под руку она завела меня внутрь, бережно усадив на табуретку, торчащую среди коробок с прошлогодним картофелем. Место кончины, которое я заслужил. Достав из-за прилавка дорожную аптечку, такие обычно хранят в автомобилях, незнакомка протянула белую пилюлю.
– У меня сердце шалит частенько. Сейчас полегче станет. Под язык. Ааа-п… И немного подожди. – торопливо объяснила она.
Лекарство таяло, постепенно разбавляя слюну кислым раствором. Спустя пару минут действительно начало отпускать. Отдышавшись, я постарался более подробно рассмотреть свою спасительницу: из-под чепчика с кружевной оборкой торчали плохо прокрашенные темные локоны, местами отблескивая бисневой, ничем не примечательное округлое личико, помимо огромных очков в золотистой оправе, содержало в себе странную особенность – стоило посмотреть на него дольше чем положено, как мозг начинал ощущать к постороннему человеку родственные чувства. Словно она любимая тётушка, к которой вы никогда не забудете заглянуть, очутившись неподалеку. Все это время она не умолкала. Перебирая пустые ящики, параллельно описывала причины, почему еще не «разменяв полтинник», уже имеет «вагон и маленькую тележку неизлечимых заболеваний». А еще булавка на груди крепила самодельный бейджик, где жирным маркером было указано: «Люба».
– Лучше себя чувствуешь? Или, может, скорую? – прервав свой монолог, она обратилась ко мне.
– Луучшее… – осиплый голос показался совсем чужим.
– Может, позвонишь кому-нибудь?
Женщина указала на телефон в моей руке. Разжав запотевшую ладонь, я проверил почту. Пусто.
– Нет… Я в тех домах живу… Там встретят.
– Ты сам-то дойдешь? – Она продолжала беспокоиться.
– Да. Спасибо.
Нисколько не уверенный в своих словах, я отправил сигнал к конечностям, отклик прилетел почти сразу. Тело понемногу начало оживать. Кое-как поднялся. Первые шаги дались с особым трудом, будто заново учился ходить. Мучительно шаркая к выходу, я до последнего ощущал на себе неравнодушный взгляд.
Меня услышали
Я невольно обновлял почту, даром что веры в хеппи-энд совсем не осталось. Андрей больше не хотел иметь со мной ничего общего.
Дотянув до квартиры, обмякшая плоть рухнула на диван.
Что дальше?
Совсем не получалось сосредоточиться. Я ощущал, будто окружение потешалось над сокрушительным фиаско. Припоминая былое призрение, оно упивалось возможностью, наконец, обменяться ролями. Бежать больше некуда. Я закрыл глаза. Страх моментально вытеснил сознание. В состоянии, очень похожем на кому (может, это она и была), я вновь окунулся в давно забытые воспоминания. Яркий день. Знакомая веранда. Ребенок продолжал плакать и согреваться в теплых объятиях. Несмотря на слёзы, светлое чувство придавало уверенность в том, что этим двоим по силам всё исправить. Мне вдруг захотелось увидеть лицо. Хотя бы на мгновение вернуть человека, способного на столь сильные эмоции. Подняв голову, мальчик не смог ничего разглядеть. Сияющее покрывало надежно притворяло облик взрослого. Останься я там навсегда, и все бы сложилось иначе.
Обратно выдернула тревожная мелодия, которую я уже когда-то слышал. На полу, возле дивана, от входящего звонка разрывался мобильный. На экране мерцала надпись: "Дима РАБОТА". Сжав челюсти и громко засопев, я медленно сполз вниз. Безжалостные децибелы, пронзая пропитанную пылью и светом тишину, нещадно терзали перепонки. Я зажал голову между колен. Телефон на секунду замолкал, затем, отдышавшись, продолжал разрушать мой рассудок. Пару минут невыносимой вечности.
Когда все утихло, рука потянулась к смартфону, но в последний момент остановилась. Поднявшись к шее, она расстегнула верхние пуговицы рубашки и слегка коснулась креста на груди. После, поставив локти на колени, я скрестил на лице пальцы. Не зная, как и не до конца понимая кому, на секунду прислушавшись к дыханию, я прошептал:
– Помоги…
Время на телефоне: 18:32. На почте ни одного нового сообщения. Чудо не произошло. Дверь квартиры открылась.
– Артём. Ты дома? – голос Ники.
Ожидал самый тяжелый разговор в моей жизни.
Торжество
– Ты прилег? Чего дверь не закрыл? Я испугалась, думала нас, обокрали! – Из прихожей возмущалась Ника.
Рассматривая потухший дисплей, я подбирал слова для предстоящей исповеди. Она должна была узнать причину, по которой в конце месяца нас выставят на улицу. Я правда не до конца решил – стоит ли рассказывать абсолютно все: про приложение, приступы, потраченные сбережения, или для нее будет лучше опустить некоторые подробности – рассказать про долги и увольнение. Нет. Про увольнение и штраф.
– Слушай, так вышло… – взглянув на нее, я опешил. В руках она держала белый, как кипень, торт, украшенный аккуратными каплями заварного крема. – Это что такое?
Очаровательно сморщив личико, она подсела поближе.
– Прости. Знаю… мы сейчас в режиме экономии. Помню… договорились не тратиться на всякую ерунду. – Невинно поясняла Ника, ловко раскручивая на тоненькой коленке дивное лакомство, упакованное в прозрачный пластик. – Но сегодня же можно!
– Сегодня?
– И в правду забыл? – Ника отставила сюрприз в сторонку. – Девятнадцатое апреля. Мы сегодня с тобой как семь лет вместе!
Тогда наивно подумал, что хуже уже быть не может. Как же я ошибался. Она прижалась к моему плечу.
– Я просто себя не очень чувствую…
– Не-э. Сегодня у тебя не получится отмазаться! – вскочив на ноги, она вместе с тортом отправилась на кухню, напоследок обронив – к нам сейчас придут.
– Кто?!
– Лена и Юра. Помнишь их? – выкрикивала Ника. – Я с ними списалась на днях и пригласила на наш маленький праздник. Так что… Быстренько приводи себя в порядок!
Последняя фраза прозвучала максимально издевательски.
Как теперь с ней объясняться?
– Хотел излить ей душу, а она…
Резко поднявшись, я почувствовал лишь легкое головокружение. Меня такое вполне устраивало. Хотя, в виду последних событий, доверять своему самочувствию было весьма опрометчиво. Требовалось остаться с ней наедине, поэтому действовать следовало незамедлительно.
На кухонном столике уже сверкали четыре десертные тарелки с пестрыми хризантемами по середине. Десертные ложки, лучшие бокальчики без единого скола и даже праздничная скатерть, подаренная сестрой по случаю переезда, наконец дождалась своего часа.
– Ты что, еще не готов? Они скоро будут. – упрекая, Ника бережно разделывала угощение.
– Давай… сегодняшний вечер проведем вдвоем.
– Вдвоем?! А гости? – она застыла, ожидая пояснений.
– Сегодня же наш день. Давай куда-нибудь сходим или просто прогуляемся.
– Ты, наверное, шутишь? Я же почти все приготовила.
Меня выручила одна ее особенность. Если Нику с подавленным видом о чем-то попросить, заверив, что ты готов принять любое ее решение, то ли из жалости, то ли из сострадания, она согласится. А тогда и притворяться особо не пришлось.
– Ну будь по-твоему. – Нахмуренные бровки растаяли в радушной ухмылке – Если душа действительно требует. – она накрыла торжество коробкой. – Сейчас только пойду ребятам отпишусь. У тебя если серьезно что-то болит, выпей обезболивающее, оно где сахар.
Достав жеванную пластину, я выдавил последнюю таблетку. Дверца шкафчика осталась открытой.
Счастливые мгновения
Плохо освещенная улица лоснилась каплями срывавшегося дождя. Любопытные тени безустанно преследовали, с нетерпением дожидаясь финала. Один неизвестный дворик плавно перерастал в другой, все дальше и дальше отбрасывая нас в неизвестность. Мы уже давно заплутали.
– Чудная погодка. – Ника шла рядом, пытаясь всеми силами спасти праздничный вечер. – Если бы светило солнце, то дождь нарекли бы грибным. – не дождавшись ответной реакции, она продолжила, пальцем расчерчивая воздух – Он идет крест на крест. И от него даже можно немного подрасти. Вот… А куда мы идем?
– Никуда.
– Может, в кино?
– Хочется просто погулять. – Ни желания, ни возможностей я не имел.
– Так точно. Спорить не буду. Ты у нас главный! – ледяная ладонь скользнула по запястью. – Только не молчи… Расскажи что-нибудь. Ну, например, как дела на работе?
– Э-м… – Так сразу я не смог. Благо, глупое мычание перебил звук ее телефона.
– Лена. Пишет, что им жаль. Юра очень хотел с тобой повидаться.
На миг я представил огромного лысого проповедника, который, внимательно выслушав, в конце подытожит отвратительным: «Не переживай, все еще наладится!».
– По-го-вори со мной! – умоляла Ника.
– О чем?
– Да о чем угодно!
– Идет. – набравшись храбрости, я твердо выпалил – Ты спрашивала о работе…
– Не-е. Я передумала. Ты и так целыми днями пропадешь за компьютером. Сам сказал, сегодня «Наш день». Давай-ка лучше о нас! Проверим, отлично ли мы узнали друг друга за столько лет?