Иван Христофорович Баграмян
Мои воспоминания. Маршал Советского Союза о великой эпохе
Воодушевленные успехом, достигнутым войсками правого крыла Сардарапатского отряда, бойцы Партизанского и Игдырского пехотных полков, действовавшие против центра и южного фланга турок, по приказанию полковника Даниела Бек-Пирумяна перешли в решительное наступление и вскоре вынудили противника оставить занимаемый им участок обороны. Пользуясь наступившей темнотой, части 36-й турецкой дивизии начали поспешно откатываться в направлении Александрополя. Войска Сардарапатского отряда, обнаружив отход врага, перешли к его преследованию своими передовыми частями.
В это время мой взвод (20 всадников) был выделен в разъезд с задачей неотступно следовать за турками и регулярно доносить в штаб полка о боевом составе и порядке отхода их частей вдоль железной дороги в сторону Александрополя.
Кстати, генерал Силиков предпринял преследование отходивших частей 36-й турецкой дивизии не всеми силами Сардарапатского отряда. В частности, 5-й армянский стрелковый полк он вывел в свой резерв. Некоторые из участников и исследователей описываемых событий почему-то теперь оспаривают целесообразность такого решения генерала Силикова. Они считают, что было бы более правильным, если бы отходившие в панике части 36-й дивизии преследовали силы Сардарапатского отряда, в том числе и 5-й стрелковый полк. Тогда бы, мол, они смогли с ходу освободить Александрополь.
Бросая взгляд в далекое прошлое, я убеждаюсь, что генерал Силиков поступил совершенно правильно. Он, вероятно, прекрасно понимал, что резерв необходим, поскольку трудно было предвидеть, какой исход могут принять продолжавшиеся в ту пору напряженные сражения в районах Караклиса и Баш-Абарана. В случае поражения армянских войск в одном из этих районов могло значительно ухудшиться общее положение войск Эриванской группы. А ее основной задачей было отразить попытки турок проникнуть в густо населенную Араратскую долину.
Перед рассветом 28 мая разъезд, возглавляемый мной, начал следовать по пятам беспорядочно, порой панически отступавшего к Александрополю неприятеля.
Во второй половине дня отходившие на широком фронте части противника, достигнув важного рубежа по линии Нижний Талин – Карабурунские горы – железнодорожная станция Карабурун и далее до левого берега реки Арпачай, стали поспешно переходить к обороне. До наступления темноты между подошедшими передовыми частями Сардарапатского отряда и турками шла оживленная перестрелка из всех видов оружия, сопровождаемая временами местными атаками и контратаками с двух сторон. Часть сил турецкой дивизии и приданного ей крупного отряда курдской конницы, чтобы избежать разгрома, вынуждена была поспешно отойти на правый берег Аракса и Арпачая.
К исходу дня перестрелка между сторонами прекратилась и на всем фронте наступило затишье. С наступлением темноты турки открыли массовый ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Со стороны противника доносились дружные и громкие возгласы «Ала! Ала!». Бойцы армянского отряда решили, что противник переходит в наступление, и по команде своих офицеров подготовились к отражению атаки. Но вскоре выяснилось, что турецкое командование вовсе не намеревалось перейти к активным действиям, более того, и не думало даже удерживать занимаемый рубеж обороны. Этой ложной демонстрацией атаки оно хотело скрыть дальнейший отход в темноте своих войск на Александрополь.
Оценив сложившуюся к исходу 28 мая обстановку, а также учитывая свои и вражеские потери, генерал Силиков начал планировать дальнейшие боевые действия подчиненных ему войск на александропольском направлении, где был явно достигнут важный успех в боях против сил 36-й турецкой дивизии.
Из собранных данных, главным образом информации, переданной из штаба корпуса генерала Назарбекова, общая оперативная обстановка на других участках боевых действий выглядела так: наступавшие из района Александрополя через Карахачский перевал в направлении Тифлиса части 5-й кавказской турецкой дивизии встретили у Воронцовки решительный отпор со стороны отряда генерала Андраника и отлично сражавшихся народных ополченцев из местного населения Дорийского района. Однако, хотя и с большим трудом, передовые части турецкого соединения все же прорвались вскоре в юго-восточную часть Грузии и, выйдя в Борчалинский район, стали угрожать Тифлису, находясь всего в 20–25 километрах от города.
Баш-абаранский отряд добился победы под Баш-Абараном – важным опорным пунктом на пути турецких частей к Аштараку. Командование противника намеревалось наступлением на этом участке оказать своей 36-й дивизии существенное содействие в разгроме главных сил Эриванской группировки армянских войск, прикрывавших наиболее важную часть территории Армении.
Но отряд, добровольцы и ополченцы решительным встречным ударом сначала приостановили наступление частей 9-й турецкой дивизии, а затем смелыми атаками освободили Баш-Абаран и отбросили противника к Спитакскому перевалу. Это был важный успех для армянских войск, в достижении которого особенно важную роль сыграли солдаты и офицеры 6-го армянского стрелкового полка под командованием полковника Долуханова.
Несколько хуже для основных сил Александропольской группы сложилась обстановка в начале наступления турок из района Александрополя в направлении Караклиса. Используя неорганизованный отход наших войск, главные вражеские силы не только с ходу преодолели важный для обороны рубеж – Джаджурский перевал, – но и к 20 мая овладели крупным населенным пунктом Амамлу и вышли на дальние подступы к Караклису. Основное ядро армянских войск, действовавших на караклисском направлении, во главе с генералом Назарбековым беспечно, не оказывая должного сопротивления противнику, отошли в район Дилижана.
Только благодаря активным действиям арьергардных частей и отрядов ополченцев в эти тревожные дни удалось удержать за собой Караклис. Лишь после получения известия об успешных действиях армянских войск под Сардарапатом и Баш-Абараном генерал Назарбеков и его начальник штаба генерал Вышинский организовали возвращение своих войск из Дилижана в район Караклиса, где в это время шли ожесточенные бои с рвавшимися туда частями турок. Именно с 24 по 28 мая здесь развернулось по-настоящему упорное Караклисское сражение, в ходе которого армянским войскам удалось отбросить противника от Караклиса в сторону Амамлу на 4–5 километров. Турецкое командование вынуждено было подтянуть на этот участок главные силы своей 9-й дивизии, чтобы приостановить дальнейшее продвижение армян, а затем возобновить наступление на Караклис.
Несколько забегая вперед, должен отметить, что после окончания войны в Закавказье я не раз слышал от участников боев под Караклисом о большой воинской доблести, которую проявили наши войска на этом направлении. Ведь соотношение сил уже к 23 мая здесь явно сложилось в пользу турок: десять тысяч против семи тысяч солдат, сорок пулеметов при двадцати у армян, в семь раз больше орудий; и хотя туркам удалось несколько оттеснить наши части от Караклиса, все же битва под этим городом нисколько не потеряла своего значения для окончательного итога борьбы армянских войск против захватчиков.
История, к сожалению, не сохранила для нас более подробных данных об этом сражении, в котором наши войска в тесном взаимодействии с народным ополчением доблестно сражались против врага, поставившего под угрозу само существование армянского народа.
Здесь можно, думаю, сослаться на оценку, которую дал армянским войскам не кто иной, как сам главнокомандующий турецкими войсками на Кавказском фронте Мехмед Вехиб-паша. Вот что он говорил потом по этому поводу: «Это была редкая битва в истории войн. Под Караклисом армяне показали, что они могут быть лучшими солдатами мира»[20].
Вспоминая о героях Караклисской битвы, мне хочется сказать несколько добрых слов о командире артиллерийской батареи капитане Мовсесяне. Все, кто знал его, говорили, что доблесть, мужество, беспредельная любовь этого человека к родной Армении были примером для сотен и тысяч борцов за свободу своего народа. Мовсесян прекрасно обучил и сплотил бойцов подразделения, он сам и его батарейцы под Караклисом всегда были на участках, где складывалась самая сложная и опасная обстановка. Виртуозно маневрируя, они наносили один за другим мощные и точные удары по противнику и во многом решили исход сражения.
Я лично хорошо знал капитана Мовсесяна и его батарейцев, к которым он относился с заботой и любовью. У меня всегда вызывало восхищение то, что и офицеры, и солдаты в подразделении капитана были как на подбор – прекрасно снаряжены, собранны, подтянуты, энергичны, уверены в себе и готовы в любую минуту вступить в бой. Караклисский бой был последним сражением, в котором участвовал блестящий артиллерист и пламенный патриот: в этой битве Мовсесян погиб смертью героя.
Однако я немного отклонился от событий, предшествовавших дню 28 мая, когда командующий Эриванской группой армянских войск генерал Силиков принял смелое решение: всемерно используя благоприятно сложившуюся общую оперативную обстановку, продолжать основными силами Сардарапатского отряда решительное наступление на Александрополь. Сейчас я убежден, что командующий выбрал тогда самый разумный и многообещающий вариант действий, который давал возможность овладеть таким важнейшим стратегическим объектом на всем Армяно-Турецком фронте, каким был Александрополь.
Отдав приказ о продолжении наступления Сардарапатского отряда на Александрополь, генерал Силиков 29 мая обратился к армянскому народу с новым воззванием.
«Армяне! – говорилось в этом документе, – мы должны отобрать Александрополь, который так коварно захватили турки!
…Нам всем должно быть отлично известно, до какой степени ненасытен аппетит хищного и в то же время слабого турецкого правительства. Оно требует, чтобы мы отдали целиком Ахалцихский, Ахалкалакский, Александропольский, Эчмиадзинский (вместе с монастырем) и большую часть Эриванского и Нахичеванского уездов.
Неужели мы пойдем на такое поругание? Неужели мы с легким и спокойным сердцем отдадим врагу наши родные земли, которые кормили, кормят и будут кормить нас?
Нет, никогда!.. Этого поругания не будет, если мы дойдем до Александрополя.
…Надо только помочь нашим храбрецам на фронте, чтобы через три-четыре дня достигнуть этой цели.
Итак, не медлите, армяне, поспешите собраться в группы, сомкнутыми дружными рядами выбросите врага с обагренной кровью нашей земли, и пусть с вами будет благословение ваших потомков!
Все к оружию! К Александрополю!»
Уверен, что этот проникновенный патриотический призыв сыграл важную роль в дальнейшем развитии событий.
В последних числах мая боевые действия армянских войск в целом были победоносными. В ходе борьбы с турками, пытавшимися огнем и мечом пройтись по всей Восточной Армении, был проявлен массовый героизм, образцы выполнения воинского долга и несгибаемой стойкости. В свою очередь, эти подлинно самоотверженные действия войск и ополченцев во имя Родины, принесшие долгожданный боевой успех, повсеместно вызвали у армянского народа не только чувства искренней радости и патриотической гордости за свои войска и народное ополчение, но и прилив сил, горячее стремление раз и навсегда изгнать обнаглевших захватчиков из пределов Отчизны.
Особенно внушительной была победа наших войск в исторической Сардарапатской битве, в ходе которой армянские войска разгромили одну из наиболее боеспособных дивизий турецкой армии и вынудили ее остатки панически отступать вплоть до Александрополя.
Решающую роль в достижении этой важной победы сыграл 5-й армянский стрелковый полк под командованием полковника Павла Бек-Пирумяна – двоюродного брата полковника Даниела Бек-Пирумяна, успешно руководившего боевыми действиями войск Сардарапатского отряда и, по общему мнению участников Сардарапатского сражения, одного из наиболее достойных героев этой битвы.
Заслуживает высокой похвалы и Хзнаузский отряд под командованием подполковника Гасанпашяна; во взаимодействии с 5-м армянским полком этот отряд сыграл большую роль в овладении ключевой позицией всей обороны турецкой дивизии, что во многом предрешило победный исход Сардарапатского сражения в пользу армянских войск.
Говоря о решающей роли и Хзнаузского отряда, и 5-го армянского стрелкового полка в разгроме 36-й кавказской дивизии турок, значительно усиленной частями турецкой и курдской конницы, и одновременно отмечая боевые заслуги полковника Даниела Бек-Пирумяна в успешном руководстве боевыми действиями войск, я, конечно, далек от мысли, чтобы приписать им все лавры победы. Разгром турок был осуществлен общими героическими усилиями всех войск и народного ополчения Сардарапатского отряда, которые принимали непосредственное и самое активное участие в проведении этого замечательного сражения.
Не могу, наконец, обойти молчанием и выдающиеся заслуги в разгроме турок под Сардарапатом весной 1918 года генерал-майора Силикова (Мовсес Силикян), командовавшего в ту тяжелую пору Эриванской группой армянских войск. По моему глубокому убеждению, из всех армянских генералов того периода Силиков был наиболее одаренным военачальником. Как и другие генералы и большинство старших офицеров, он, к сожалению, не владел родным языком и не имел достаточно ясного представления о своем народе, его боевых традициях и специфических особенностях личного состава национальной армии. Однако, в отличие от других военных руководителей, генералу Силикову за относительно короткий срок в ходе первых же боев с турками удалось своими разумными и соответствовавшими обстановке решениями и оперативным руководством боевыми действиями войск снискать большой авторитет со стороны офицеров и основной массы солдат подчиненных частей.
Должен признаться, что мне, молодому и малоопытному офицеру, в период Сардарапатской битвы о личных положительных качествах генерала Силикова было известно только в самых общих чертах. Незаурядность военного дарования этого замечательного военачальника и его большие боевые заслуги перед Родиной в грозном для армянского народа 1918 году в полной мере раскрылись передо мной лишь 60 лет спустя, когда я работал над рукописью этих воспоминаний. Чтобы рассказать о Сардарапатской битве, мне пришлось много и упорно поработать, собирая скупые сведения, зафиксированные в разнообразных источниках, сопоставляя и анализируя их. Лишь в итоге этой трудоемкой исследовательской работы в новом свете представилась мне и роль генерала Силикова в историческом для Армении Сардарапатском сражении. Именно после такой аналитической работы я с достаточной глубиной понял, в сколь трудной и противоречивой обстановке пришлось действовать генералу Силикову. И вот в этих предельно сложных как с политической, так и с военной точек зрения условиях этот военачальник принял единственно правильное, всесторонне продуманное, без преувеличения, талантливое решение поднять войска и всех, кто способен носить оружие, на самоотверженную защиту основной территории многовекового армянского государства от варварского нашествия турок. Мне хочется, чтобы читатель с возможно большей глубиной оценил всю меру важности сохранения в то грозное для Армении время ее исторически сложившейся колыбели – священной для каждого армянина Араратской долины с ее многочисленным населением, древними городами, центрами и очагами многовековой культуры армянского народа. Важно отметить, что генерал Силиков положил в основу своего решения по осуществлению Сардарапатской операции не пассивную оборону, а решительное встречное наступление против превосходящих турецких сил; именно активность и решительность привели армянские войска к исторической победе в этой битве.
Весной 1918 года армянские войска развернули успешные сражения против турецкой армии на зангезурском и гохтан-аревикском направлениях Армении.
Нельзя забывать о том, что армянские воины и ополченцы своими упорными действиями в эту пору отвлекали на себя главные силы турецкой армии на Кавказском фронте и фактически приостановили продвижение захватчиков к Баку.
Это прекрасно сознавали и руководители Бакинской коммуны, возглавляемой верными ленинцами Степаном Шаумяном, Мешади Азизбековым, Алексеем Джапаридзе и Иваном Фиолетовым. В боевом органе коммуны – газете «Бакинский рабочий» в последних числах мая были опубликованы важные сообщения о сражениях между армянскими и турецкими войсками. В статье под заголовком «Крупные победы армян» она писала, что армянские части наголову разбили турок и вынудили их к паническому бегству.
Народный комиссар военно-морских сил Григорий Корганов в своем приказе войскам Бакинской коммуны отмечал: «На горных склонах и долинах Армении наши братья ведут героические бои против турецких захватчиков». Он призывал развернуть решительные бои против врага и оказать помощь бойцам армянских национально-освободительных частей в их героической схватке против вторгшихся в Араратскую долину вооруженных орд турецкого империализма.
Именно в эти победные для армян дни, как нам стало потом известно, между меньшевиками, мусаватистами и дашнакцаканами возникли коренные разногласия по вопросам о войне и мире с султанской Турцией. Их противоречия достигли такой степени, что стало совершенно невозможно создание какой-либо авторитетной власти, способной вести в создавшейся обстановке согласованную политику против продолжавшейся агрессии турок. Все это в конечном счете привело к тому, что 26 мая Закавказский сейм сложил свои полномочия.
Так позорно кончила свое существование «независимая» Закавказская Федеративная Республика – плод предательской по отношению к Советской России политики контрреволюционных партий меньшевиков, мусаватистов и дашнаков, принесший неисчислимые бедствия и лишения коренному населению края, особенно армянскому народу.
В эти же дни сложил свои полномочия и провозгласил «независимость» грузинского государства, руководимого меньшевиками, и Национальный совет Грузии. Грузия с этого времени стала фактически протекторатом Германии.
27 мая мусаватисты объявили «независимой республикой» Азербайджан и вскоре создали в Гяндже свое правительство.
На следующий день Армянский национальный совет по примеру Грузии провозгласил «независимость» армянского государства под руководством дашнаков. 17 июня дашнакское правительство переехало из Тифлиса в Эривань, по-прежнему имея своих представителей в Берлине, Вене и Константинополе.
4 июня были заключены договоры Грузии и Армении с Турцией на более тяжелых условиях, чем это предусматривалось Брест-Литовским мирным договором. Турции теперь были отданы вся Батумская область, часть Ахалцихского и весь Ахалкалакский уезд бывшей Тифлисской губернии, большая часть Армении, в том числе вся Карсская область.
Этим и последующими договорами меньшевистское правительство разрешало Турции осуществлять по железным дорогам Грузии, в том числе и в направлении Баку, всякого рода военные перевозки. Транспортные магистрали Армении целиком попали под турецкий контроль, и оккупанты, кроме того, получили право перебрасывать свои войска через Караклис и Дилижан в Азербайджан.
Таким образом, начался новый этап во взаимоотношениях властителей «независимых» республик Закавказья с турецкими захватчиками, получившими возможность в более благоприятных для себя условиях совместно с так называемой Кавказской мусульманской армией развернуть наступление против Бакинской коммуны. На помощь туркам пришла кайзеровская Германия, которая была заинтересована в быстрейшем захвате нефтепромыслов Азербайджана для победоносного ведения войны против Антанты.
Армянские войска в последние дни мая 1918 года все еще продолжали успешно атаковать главные силы турецкой армии на Кавказском фронте. Но в начале июня совершенно неожиданно из Тифлиса, от Армянского национального совета был получен приказ прекратить в связи с заключением перемирия между Турцией и Арменией боевые действия на всем фронте.
Вот таким совершенно непредвиденным оказался финал исторической Сардарапатской битвы. Это решение самозваного правительства националистов не дало возможности в полной мере реализовать плоды победы под Сардарапатом.
Каковы же общие итоги ожесточенных сражений между турецкими захватчиками и армянскими воинами-патриотами в мае 1918 года? Прежде всего необходимо сказать, что их кульминацией явилось Сардарапатское сражение, приобретшее в благодарной памяти современников и потомков поистине эпическое звучание. Нельзя не воздать должное исключительному героизму и благородному самопожертвованию воинов-армян. Именно благодаря этим прекрасным качествам им удалось отстоять ту территорию Восточной Армении, которая за тысячелетнюю историю развития армянской государственности превратилась в средоточие и символ нашей древней цивилизации, где сконцентрировались общенародные ценности материальной и духовной культуры.
Спасение Араратской долины от оккупации и сохранение территорий, лежавших к востоку от нее, создало необходимые условия для воссоздания армянской государственности, национального возрождения древнего народа.
К 50-летнему юбилею исторического Сардарапатского сражения трудящиеся Советской Армении создали великолепный мемориальный ансамбль. И в этом им помогли братские народы всей нашей социалистической Отчизны.
Составной частью мемориала является взметнувшийся высоко в небо монумент в виде колокольни-звонницы, тревожное звучание колоколов на которой зовет ныне живущие и грядущие поколения армян к неусыпной бдительности, напоминает о все еще сохраняющейся угрозе со стороны империалистов и шовинистов, о необходимости вступить в смертельный бой с захватчиками, если они осмелятся нарушить мирный труд народа. С обеих сторон у входа в мемориальный парк стоят монументальные скульптуры крылатых быков, образ которых присущ армянской мифологии с древнейших времен. Запечатленные в бронзе, они символизируют непоколебимость и неиссякаемую силу народа, который сокрушил мутные волны турецкого нашествия. По всему периметру мемориального парка возносятся ввысь обелиски, увенчанные фигурами орлов, символизирующих героев-воинов Сардарапатской битвы и продолжателей их традиций – сегодняшних советских воинов, стоящих на страже южных рубежей нашей социалистической Родины.
Достойным компонентом Сардарапатского мемориала является и замыкающая его по торцу декоративная 55-метровая стена, на которой зодчие и скульпторы Армении образно запечатлели эпопею освободительной борьбы армянского народа. Здесь и три символических, летящих вперед коня, которые своими мощными копытами сокрушают копошившихся в прахе ядовитых гадов. Так творческая фантазия народа испокон веков представляла своих жестоких и подлых врагов. Здесь же армянские воины в окопах, армянские крестьяне, пришедшие им на помощь, армянские женщины, доставлявшие воинам – своим сыновьям, братьям и мужьям – воду и пищу.
В центре настенной композиции – рельефное изображение фигур девушки и юноши в обрамлении виноградных гроздьев. Эти фигуры символизируют возрождение армянского народа, его порыв к светлому будущему.
Каждый раз, когда выпадает счастливый случай посетить этот мемориальный парк, я невольно проникаюсь чувством гордости за свой народ. Этому чувству, однако, не может не сопутствовать и глубокая скорбь, ибо никогда не исчезнет в моем сердце память о тех безмерных жертвах, которые понесла Армения в трагическом для нее 1918 году, о тех неисчислимых страданиях, которые испытали и все те, кому суждено было пережить эту роковую годину. Но, смахнув невольно выступившую слезу, я возвращаюсь мысленным взором к современности, и вновь чувство гордости за свой народ и столь же сильное чувство благодарности Коммунистической партии охватывают меня. Я вижу, как наш народ, в прошлом измученный, исстрадавшийся и разоренный, выстоял в неравной борьбе, остался несокрушенным; он восстал против врагов, вступил с ними в смертельный бой, добился победы, завоевал право на жизнь, на возрождение, на счастье.
Осмотр мемориала всякий раз вызывает у меня также чувство искренней признательности тем, кто силой своего таланта пробуждает священное чувство социалистического патриотизма в каждом человеке, посещающем мемориал в Октемберяне.
Да простит мне читатель, что я так подробно говорю об этих событиях. В моем представлении именно весной 1918 года, невзирая на победы, одержанные армянскими воинами над ордами турок, тягостные переживания нашего народа достигли своего апогея. Не приди нам на помощь русские братья, руководимые коммунистами-ленинцами, армянский народ был бы действительно возведен на Голгофу.
Хочу рассказать об одном эпизоде, который хотя и произошел спустя много лет, в конце Великой Отечественной войны, когда я командовал войсками 1-го Прибалтийского фронта, но имеет прямое отношение к Сардарапатской битве. Мною тогда было получено от незнакомой соотечественницы письмо, написанное поистине кровью сердца. В нем она спрашивала, не являюсь ли я ее братом Ованесом Баграмяном, который вместе с ней чудом спасся от кровавой расправы турецких янычаров, а потом оказался в Восточной Армении и, по ее предположению, принимал участие в Сардарапатской битве.
Это письмо тронуло меня до глубины души. Талантливый армянский писатель Рачья Кочар написал об этом очерк, и я хотел бы привести здесь его строки, хотя более чем критически отношусь к тем из них, которые касаются моих заслуг.
«Когда скромное в прошлом имя генерала прогремело в годы войны на весь мир, к нему полились нескончаемым потоком письма от рассеянных суровой судьбой по всему свету беженцев-армян.
Однажды адъютант по заведенному обычаю явился к нему с дневной почтой. Неторопливо и спокойно вскрывая пакеты, генерал пробегал их взглядом и откладывал в сторону. Но одно письмо приковало к себе его внимание.
Дочь генерала, бывшая тогда рядом с ним, не могла не заметить сдержанного волнения, с каким отец перечитывал длинное письмо, написанное мелким женским почерком.
Сложив письмо, генерал несколько раз прошелся по комнате и обратился к дочери:
– Прочти, Маргарит.
„Уважаемый соотечественник, друг или брат! Не знаю, как назвать вас…”
Так начиналось письмо.
„…Вы меня не знаете, а я давно считаю вас родным. Обо мне вам ничего не известно, я же с того дня, как услышала ваше имя, живу в блаженных мечтах и снах. В душе у меня встает целый мир, давным-давно утраченный; как будто в ночной темноте вдруг засияло солнце. Два года я хотела написать вам и никак не могла. Боялась разбить свои восхитительные мечты, так сказочно озарившие мою душу. Я была похожа на юную девушку, которая, волнуясь, держит хрустальную вазу, любуется ее красотой, но боится поставить на стол; вдруг она разобьется. Не лучше ли жить в фантастическом мире грез, чем разочаровываться в своей мечте? Так мне казалось. Но нет, разочарована я не буду. О, неужели в жизни не существует счастливых совпадений и странных случайностей? Вот почему, после долгих и мучительных сомнений, я, наконец, решила написать вам. Будь что будет, вы должны узнать, кто я.
Итак, кто же я и что меня волнует? Что из того, если вы узнаете, что я верный друг Советского Союза, что я американская армянка, любящая Советскую Армению. Ведь это долг каждого истинного армянина, заброшенного на чужбину. Всего этого слишком мало. А мне хочется, чтобы вы узнали всю мою горестную жизнь. Нет у меня слов, руки дрожат, путаются мысли.
…Родилась я в глухой деревушке, на берегу Ванского озера. Детство я помню, как нынешнее утро: синие горы, цветущие долины, райские сады и чудесное озеро, с Ахтамарским монастырем на острове, куда стекаются на богомолье стар и млад. Есть ли еще на свете такая дивная страна, как наша? А судьба лишила нас ее так жестоко, так беспощадно. Помните, какими изумительными узорами был украшен Ахтамарский монастырь? С тех пор прошло тридцать лет. Тогда я была семилетней девочкой. Но, право, кажется, что это было вчера.
И сейчас я помню выстрелы, раздававшиеся в наших деревенских закоулках, черный дым, выедавший мне глаза, запах пороха, вижу исполинскую фигуру моего отца, который, сжимая кулаки, упал с окровавленным лицом. Вижу распущенные волосы матери в луже крови. Какие страшные воспоминания! Мои родители вечно передо мною, окровавленные, словно святые мученики.
С криком бежала я в тот день по свободным широким полям. Я не знала, почему нас убивают. Знала только, что мы армяне, и в этом вся наша вина. Под турецким ятаганом пала вся наша семья, легла вся деревня. Спаслись только я и один из моих семи братьев, восемью годами старше меня.
Мы укрывались в пещерах. По ночам выползали, как маленькие зверьки, из наших нор и бродили по пожарищам, отыскивая пищу, спотыкаясь о трупы родных и близких.
Как памятны мне эти летние ночи! В обгорелых деревнях – ни души, только бездомные кошки жалобно мяукают на заросших травой земляных крышах.
Так месяца два с лишним мы жили в пещерах, а по ночам блуждали в царстве мертвецов, ни на что не надеясь. И вдруг подступила русская армия. Мой брат выбежал приветствовать ее. Солдаты посадили нас на свои седла, наделили хлебом и сахаром. Наконец мы увидели веселые лица и услышали живой смех. Первые русские слова, которые я узнала, были «хлеб» и «брат». Сколько света пролили они в наши детские души!
Непрерывным потоком отступали все, кто пытался спастись от резни. В ушах моих и до сей поры стоит неумолчный крик, стон и плач или слышатся молитвы умирающих. Куда же бежал этот бездомный люд – мать с ребенком, дед с внуком? Отчего они покинули свои пашни и луга, долины и горы, пышные сады, амбары, переполненные зерном, и умирали голодной смертью на безвестных дорогах? В Русскую Армению – все дороги вели туда.
Бесконечными казались эти дороги. Я еще шла, мои ноги распухли и покрылись ранами. Брат сажал меня себе на плечо и шагал, опираясь на палку. Бедняжка, чего только не вынес ты из-за меня!
Все это и теперь передо мной, все как есть осталось в памяти.
Помню, мы шли прекрасной зеленой долиной со множеством каменных церквей с величавыми куполами. Брат сказал, что это Алашкерт, где родилась наша мать. А вот и каменные стены большого города. Это Карс, объяснил мне брат.
За всю скитальческую жизнь мою я много истоптала дорог. В памяти моей стерлись и светлые и мрачные картины, только детство остается неизменным. В Карсе мы сделали привал. Это была Русская Армения. Казалось, никто уже не посмеет преследовать нас. Однако враг шел за нами, и брат с ружьем двинулся к нему навстречу. Больше я его не видела.