Искандер Лин
Раскаты Грома
– Принял! Предположительное местонахождение генератора установлено!
– Давай! У тебя есть ещё минут пятнадцать-двадцать на всё, не встрянь только!
– Есть!
Полковник вернул приспособление радисту. Лешаков негромко произнёс:
– А откуда у них двадцать минут?
Громов, глубоко выдохнув, ответил:
–Товарищ старший уполномоченный, – он сделал небольшую паузу, проклиная вычурные звания ФББ и, ещё больше проклиная необходимость соблюдать штабную этику с тем, кого хотелось послать далеко и надолго. – Ускорение на пять минут при данных обстоятельствах может обернуться провалом начального этапа, а с ним – и всей операции, мля. Я считаю, у них есть время!
Лешаков ничего на это не ответил, снова опустив взгляд на чертежи.
Майор Яргин ещё раз убедился в правильности записей в блокноте, и звено «Ураганов» получило команду: «Взлёт по тревоге». Их расчётное время прибытия в квадрат с момента произнесения приказа составляло 8 минут.
Время тянулось. Женщина перестала стучать по клавишам ноутбука. Старший сержант принимал и передавал сообщения, Лыкоренко снова что-то пометил на карте. За стеной возник звук разгоняющихся реактивных двигателей и затем повторился ещё несколько раз. Лешаков заканчивал рассортировывать чертежи по трём стопкам, а Громов смотрел в пасмурное летнее небо за окном. «Восемь, а надо шестнадцать. Только не ввязывайтесь в бой со стаей. Вертолёт их уже не заберёт так же, как отсюда…», – размышлял глава «Раската». В этот момент прозвучал голос радиста:
– «Раскат‑4» на связи!
Командир отряда рванул к рации, быстро надел стальной обод гарнитуры на голову:
– Это Громов!
– Докладываю: генератор запущен, терминал разблокирован. Есть потери: один мёртв, один ранен.
– Сейчас вас атакуют?
– Нет, тихо. Атаку отбили – две «мартерны» с выводком.
Полковник повернулся к остальным офицерам:
– Локатор наш!
Командующий операцией расплылся в улыбке, а «эфбэбэшник» снова достал сигарету из пачки и начал перебирать её пальцами. Старший лейтенант встал, подошёл к одному из приборов проверить готовность сервера принять информацию. После его доклада Лыкоренко махнул рукой радисту. Тот протараторил в микрофон:
– «Раскат‑4», приступить к передаче данных!
На экране ноутбука появилась полоса загрузки, в отдельном окне побежали строчки команд и имён файлов на чёрном фоне. Спустя минуту процесс завершился.
Дежурный офицер передал доступ к локатору развёрнутому на улице мобильному посту «программеров». Грузовик новейшей модели имел утеплённый, вентилируемый отсек взвода технического обеспечения «Раскат». Оборудованный передовой электроникой корпус машины мог спокойно выдержать попадание даже целой очереди из пулемёта. Один из бойцов подтвердил передачу удалённого контроля нажатием на клавишу «Enter».
Отобразилась древовидная структура файловой системы. В белой строке стали появляться целые фразы-скрипты, которые человек набирал, не смотря на клавиатуру.
«№3 ПВО» – «off», «№5 ПВО» – «off», «№1 ПВО» – «off», – список менял значения в правой колонке с «активно» на «отключено».
– «Медуза» – «Гнезду», установки отключены! Но есть ошибка системы!
– Что ещё за ошибка? – Громов обхватил наушник ладонью, крепче прижал к уху, полагая, что просто ослышался. Лешаков и Лыкоренко почти синхронно посмотрели на полковника. Боец с позывным «Медуза» продолжил:
– Система сообщает, что отключены не все установки, но это может быть просто сбой программы-передатчика.
– То есть устройство неисправно? – переспросил Громов.
– Нет, скорее это ошибка в системе локатора.
Подошедший к радистам Лыкоренко спросил:
– Мы можем точно знать, о каких установках идёт речь? Что не отключено?
Он расстегнул верхнюю пуговицу на кителе, чтобы дышать стало легче в эти непростые минуты. Яргин зажал блокнот между двумя пальцами и протирал платочком вспотевшую лысую голову. Лешаков в сотый раз щёлкал указательным пальцем по фильтру незажжённой сигареты в руке.
«Медуза», замолкнув на какое-то время, ответил:
– Никак нет. Я не могу достать ничего, кроме номеров установок.
– Что там на чертежах? – Лыкоренко подлетел к разложенным по столу листам.
«Эфбэбэшник» помотал головой:
– Ничего нет. Они поздние.
Громов посмотрел на майора военно-воздушных сил:
– Чтобы вернуть группу, нужно прикрытие штурмовыми вертолётами.
За Яргина ответил спокойным голосом Лешаков:
– Нет. Операция продолжается.
После фразы контрразведчика в помещении возникла тишина. Первым её нарушил командующий операцией:
– Возникнут потери. Множество потерь, – Лыкоренко, казалось, пытался выразить в приемлемых словах свой крик: «Да одумайся ты, ёп твою мать!»
Его подхватил Яргин, приподнявшись со стула и, оперевшись на стол своими мокрыми ладонями:
– Вертолёты будут сбиты, у них нет должной защиты от таких систем!
Но взгляд человека в чёрной форме оставался холодным, как сталь, а голос размеренным:
– Товарищ генерал, не саботируйте операцию. Задачи необходимо выполнить.
Лыкоренко, проглотив ругательства, снова посмотрел на карту, затем обратился к Громову:
– Я могу укомплектовать твоих в бронеколонны, всю технику, что есть – бери.
– Какие колонны? – ответил полковник. – Звук двигателей – приманка, а машины не смогут двигаться достаточно быстро, чтобы оторваться от тварей! Ехать туда – это отправить технику на металлолом с кусками трупов по салону!
Командующий операцией посмотрел на майора:
– Подними всё, что у тебя есть, в воздух. Беспилотники есть в резерве?
Яргин, немного помявшись, ответил командующему:
– Есть. Пару штук найдётся.
– Отлично. Беспилотники первыми пойдут – на них сработают установки, остальные увидят зону поражения.
– Нет! – Громов снял гарнитуру, подошёл ближе к столу. – Товарищ генерал, Пётр, послушай меня: вертолёты зависнут в воздухе, это привлечёт тварей и все, кто сумеет добраться до земли, будут разорваны в клочья! Это ненужные никому трупы!
– Кто-то выживет и проникнет в комплекс, – спокойно и чётко произнёс Лешаков.
Командир «Раската» сорвался:
– Да как ты не понимаешь?! Некому проникать, никто не останется! Там будет скотобойня! Мутанты, мать вашу, были созданы для убийства вооружённых людей в форме! Мы на их поле играем, в их лесу, там их правила, мля!
– Что это значит, полковник? – спросил «эфбэбэшник».
– Я отказываюсь посылать отряд на вертолётах под огонь систем ПВО! – закончил Громов.
Силовик посмотрел на Лыкоренко:
– Он не подчиняется приказу. Генерал, я его арестую!
На лбу командующего операцией стал виден пот:
– Я не отдавал ему приказ. Он ещё ничего не нарушил. Имеет смысл разработать альтернативный вариант доставки отряда.
Лешаков встал из-за стола:
– У нас нет времени! Что такого страшного в этом полёте? Да, кого-то собьют, но они солдаты! Они давали клятву, они готовы к смерти!
– Нет, это будет бессмысленная бойня! – стоял на своём Громов.
– Не боишься, да? – «эфбэбэшник» прищурился, всматриваясь в зрачки полковника.
– Нет, я не отправлю своих людей на верную смерть.
Внезапно, раздался гневный женский голос:
– А расформирования не боишься, товарищ герой?
Эти слова были подобны выстрелу из пистолета, прервавшему уличную потасовку. Она подошла к столу, сбросив с плеч куртку. На спрятанных ранее погонах сейчас красовались по две звезды и расположенный вдоль них меч. «Да какая же ты, нахер прапорщица?!» – в этот момент Громов понял, кто всё это время находился с ними в помещении: он слышал, что такое высокое звание, обозначавшееся мечом, есть всего у пяти или шести сотрудников во всём ФББ. И один из них прямо тут. Точнее одна.
Женщина продолжила:
– Тебя отправят под трибунал за саботирование операции. «Раскат» не выполнит задачу, и все данные будут уничтожены. Нет данных – нет мутантов. Нет мутантов – нет опасности. Нет опасности – так на фига твой «Раскат» вообще нужен? И лишитесь вы все своей защиты, своей крыши! И тогда мы твоё воинство затаскаем по допросам. Ты думаешь, мы не знаем, что они и в каких количествах нарушали на заданиях? Из каких передряг их доставали твои друзья в Генштабе? Отмазывали, бывало ведь, да? И пойдут твои ребятки на нары, статистику нам выбелять! Ты этого для них хочешь?
В её серых глазах пылало пламя ярости, а звук её голоса резонировал от стен. Даже радист, сосредоточенно прослушивающий эфир, не смог удержаться от любопытства и не развернуться в сторону «разборок». Лешаков стоял молча, убрав руки за спину, с улыбкой на лице. Высокопоставленная сотрудница заговорила чуть спокойнее:
– А может ты не просто так в позу встал? А может ты шпион в штабе операции? На какую страну работаешь?
Громов чувствовал её давление: необъяснимым образом эти глаза заставляли дрожать голосовые связки при попытке произнести слово, а виски – тяжелеть.
– Я служу только Родине, – проговорил он не слишком громко.
– Так я здесь, твоя Родина, полковник! Я. Твоя. Родина. И приказываю тебе – отправь бойцов!
Громов был разозлён и раздосадован осознанием собственного бессилия в данной ситуации. Лыкоренко уставился в карту, пытаясь скрыть лицо от возможного взгляда своего друга. Каблуки негромко простучали по дощатому полу, и женский голос уже гораздо тише прозвучал рядом с командиром «Раската»:
– Что тянешь? Тебе гимн что ли спеть для ускорения, полковник?
Командир «Раската» перевёл взгляд с её обжигающих гневных глаз на пуговицу погона в виде круглого щита:
– Радист, оповещай «Раскат» о погрузке, – и через секунду добавил, – полная амуниция, плюс дополнительный комплект «Б», всем.
– Есть, – палец старшего сержанта побежал по столбцу позывных для групп спецотряда.
Глава шестая. Среди мёртвых птиц
Зевс облегчил судьбу своего сына. Он заключил с Герой нерушимый договор, что сын его не всю свою жизнь будет находиться под властью Эврисфея. Лишь двенадцать великих подвигов совершит он по поручению Эврисфея, а после не только освободится от его власти, но даже получит бессмертие.
12 подвигов Геракла
Над долиной мелькали яркие точки. Они двигались хаотично, меняя направление, и с каждой минутой их становилось всё меньше. Зрачок наблюдателя сузился, отдавая пространство глаза радужной оболочке серого цвета. Вадим смотрел, не отводя взгляда, на трагедию, развернувшуюся над «восьмидесяткой». Командир группы стоял на крыше ангара. Здание покосилось, но устояло после взрыва. Под ногами лежали осколки зенитного фонаря, разбитого ударной волной. Оружие висело на мужчине стволом вниз, единственной защитой для командира сейчас являлся Рысь. Но внимание «гимнаста» тоже было приковано к небу впереди. Старый до последнего надеялся, что всё происходящее над долиной – галлюцинации. Но реальности было наплевать на его страхи и надежды.
Минуту назад над территорией «Объекта 80» пролетало около двух десятков вертолётов. Пытаясь оставаться на небольшой высоте, они шли чуть выше макушек сосен. Строй воздушных боевых машин превратился в полный хаос после первой же белой вспышки: неизвестная ракета вылетела с одной из опушек. Вертолёт, в который она попала, буквально разлетелся на части. Ни горящего падающего корпуса, ни дымного следа в воздухе – только взрыв и облако пыли после детонации боеголовки о металлические листы обшивки бензобака. «Борты» кренились, набирали высоту, выпускали термоловушки, пытались увернуться от приближавшихся к ним высокоточных снарядов, выпущенных с земли. Было видно, что обстрел производится всего с нескольких точек, но ракет оказалось слишком много для того, чтобы у кого-то остался шанс выжить. То тут, то там на землю летели обломки техники, в местах крушений возникали локальные пожары. Некоторые вертолёты заходили на посадку на любую, сколь угодно малую полянку, только бы уйти из зоны досягаемости ракет и высадить десант «Раската». Но и это их не спасало – за ними охотилась очень сложная система ПВО. Вадим видел через бинокль, как из одной высоко кружащейся, подбитой с хвоста «вертушки» «выпрыгивают» люди. Их выносило, вырывало потоками ветра из корпуса падавшей машины. Рысь быстро нащупал пальцами круглый переключатель и вышел на частоту базы. Но он не смог связаться с «Гнездом»: эфир заполонило шипение и десятки криков, докладов, отдельные куски фраз, обращённых к командному центру:
– «Тайфун-3»… теряю…
– Это «Раскат‑8», мы окружены…
– …фун девять, меня облепили твар…
– …сять, я, мне не увернуться…
– …пробит бак, я не могу подняться на высоту… ааа!
В эфире повисло молчание. Над долиной теперь поднимались струйки дыма от оплавившегося раскалённого металла рухнувших боевых единиц. Где-то вдалеке, почти уже пропал с глаз единственный выживший борт «Тайфунов». Почти сразу по всему лесу зарычали чудовищные, скрытые от глаз наблюдателей существа. Они что-то выли или же выкрикивали на языке ужаса, заставлявшем сердце замирать. Это была «речь» хищников, что гонят жертву в ловушку. Послышались далёкие автоматные очереди, взрывы гранат. Рация пару раз отозвалась безнадёжной попыткой выйти на связь с базой, а затем:
– Это «Раскат‑2», я остался од…
Всё. Голос, что ещё несколько секунд назад принадлежал живому человеку, смолк. Тишина. Больше никто не выходил на связь. Автоматные хлопки исчезли. Перестали грохотать взрывы. Зрачки серых, покрасневших глаз не могли увидеть в линзы бинокля ничего другого, кроме осколков развернувшегося кошмара.
***
Старый спустился на землю по металлической лестнице, прикрученной к стене ангара.
– Отряд, строиться! – негромко приказал командир.
Бойцы собрались у торца перекошенного взрывом здания. Декан, встав на ноги, почувствовал накатывающую усталость и дрожь. Он наклонился вперёд, опёрся руками на бёдра, чтобы восстановить участившееся дыхание.
– Как ты? – Мессия подошла к нему, положила ладонь на плечо.
– Нормально, – сдержано ответил «биолог».
Отряд был готов к новым вводным.
Вадим достал карту из планшетки. Сделав на ней небольшую пометку, обратился к группе:
– «Раскат‑4», мы выдвигаемся к точке «Б». Пойдём по склону между валунами, затем зайдём в «зелёнку». «Раскат‑5» не смог высадиться в своей зоне, поэтому на прикрытие и, тем более, зачищенную площадку на «Б» не рассчитывать! Вопросы?
– Командир, что это за световое шоу только что мелькало в небе? – раздался голос Палача.
– Возникли непредвиденные обстоятельства.
– Какие? – Палач не сводил глаз с Вадима, смотрел на него прямо, но без вызова.
– Некоторые установки ПВО не были отключены и, поэтому защита сработала по авангарду из «беспилотников». Группы высадили в других местах, чтобы не создавать опасность для солдат. Это всё. Проверьте оружие и амуницию, выдвигаемся через минуту!
Палач кивнул своей коротко стриженой темноволосой головой.
Командир группы с трудом сосредоточил взгляд на условных обозначениях карты, пытаясь не думать о словах «Гнезда» и распоряжениях, которые он получил.
Примерно через минуту бойцы уже подходили к единственным воротам в железобетонном заборе, аккуратно покидая точку «А» – пункт связи на вершине. Было тихо. Не так тихо, как при входе на территорию, но без жуткого рёва стай мутантов. Где-то вдалеке, у подножия проскулила пара тварей да почти сразу замолкла. Выходя через ворота замыкающим, Палач напоследок задержал взгляд на трупе Джигита. «Спи, брат», – темноглазый боец поднёс к правому виску вытянутую ладонь – воинское приветствие – и, снова положив руку на цевьё, шагнул за приоткрытую створку.
Обойдя пункт связи по часовой стрелке, вдоль забора, группа начала спускаться с вершины по крутому склону, усеянному серыми пятнами глыб из горных пород. Многие камни не были укрыты почвой, зато плотно обжиты лишайником. Местами путь отряда пролегал прямо по валунам – спокойно и расслаблено по такому не пройдёшь. Группе предстояло преодолеть около трёхсот метров, чтобы добраться до предгорья с «зелёнкой» – подлеском, переходящим в хвойный ковёр долины. В небе ещё был виден дым от пожаров, разбросанных по территории «восьмидесятки». «Один, два, три, четыре», – кто-то мысленно считал их, а кто-то, посмотрев один раз, больше не отвлекался от слежения за опушкой впереди. Вопросы о том, сколько же было беспилотников, не спешили задавать командиру ни первые, ни вторые. «Не сейчас. Обсуждать только после возвращения на базу», – говорили они сами себе. Таковы правила: всё, что нужно для выполнения задания, Старый скажет сам. Бойцы были уверены, что он всегда на их стороне и вступится за каждого из них в любой ситуации. Поэтому сейчас надо просто спуститься вниз, а не думать о сбитых аппаратах.
Вадим шёл впереди, за ним передвигался Рысь, держа в руках оружие, и умудряясь при этом хорошо балансировать, несмотря на сложный рельеф под ногами. Аккуратно, опираясь рукой на рваную каменную поверхность, следом спускались Шерлок и Мессия, за ними осторожно двигался Гора, поглядывая на долину. Палач замыкал вереницу на этом подобии тропы, переводя внимание со склона на спину «биолога» и обратно. Было видно, что дорога раненому даётся тяжело. «Он елё идёт – совсем плох. Но значит, иного выхода сейчас нет, иначе Вадим бы им уже воспользовался. Да, Старый сделал бы всё, что мог», – думал хмурый стрелок.
Декан чувствовал, как тело пробирает озноб. Двигаться было трудно, силы будто вовсе покинули его, но боец не показывал виду. Горизонт впереди сливался с зелёной пеленой земли. Лес вдалеке казался непривычно размытым. Спины однополчан постоянно пытались увильнуть, утечь от взгляда «очкарика». «Стало темнеть?» – ему показалось, что зашло солнце и появились первые сумерки. Спустя пару шагов всё вокруг изменилось наоборот, став слишком светлым. «Чёрт!» – Декан закрыл глаза, опёршись правой ногой на очередной камень извилистой тропы. Он чувствовал, что сейчас находится не на горе, а словно на карусели. В голове было ощущение полёта, движения огромных качелей и тут чья-то рука легла на плечо:
– Идти можешь? – Палач внимательно посмотрел на сослуживца, покачивающегося в полусогнутой позе.
– Да, – тихо сквозь одышку произнёс Декан. Лицо «заклинателя пуль» было размыто, а в центре и вовсе располагалось чёрное пятно. «Очкарик» глубоко вздохнул и протёр уставшие глаза. Всё, наваждение пропало: мозг вновь мог без особых искажений воспринимать реальность. Кивнув Палачу, «биолог» продолжил спуск. Мелкие камешки осыпались вниз. Впереди попадались небольшие полосы ободранного лишайника – следы от прошедших спецназовцев. Декан резко почувствовал недомогание: в груди начало колоть и дышать вдруг становило труднее с каждым шагом. Он вытер с лица выступавший пот. «Как же душно, как мало воздуха», – «биолог» нащупал ладонями камень, чтобы опереться при очередном спуске. Преодолел выступ, затем ещё один, снова спуск на метр ниже. Его правая рука уже легла на очередной гранитный выступ, как вдруг увесистый, «вросший» в землю валун, за мгновение стал серой, свившейся в клубок змеёй.
– Ааа!
Декан отпрянул назад и, оступившись, потерял равновесие. Кто-то сзади ухватил его за ворот бронежилета. «Очкарик» устоял на ногах. Справляясь с усилившейся одышкой, он пытался найти глазами огромную страшную тварь. «Где? Где ты?» – пару секунд для Декана всё было расплывчато: он не мог различить ни форм, ни границ предметов. Раненый зажмурил глаза. Рядом возник обеспокоенный голос Мессии:
– Дэка, ты точно способен идти?
Подняв веки, Декан увидел, что вся группа остановилась: Рысь вглядывался вперёд, Палач следил за склоном выше. Вадим зажал кнопку вызова на небольшом устройстве связи отряда, крепившемся на его ухе:
– Декан, доложи статус.
Сев на камень – на ближайший выступ – боец негромко ответил, коснувшись своего устройства:
– Я могу двигаться. Держать сектор огня не способен: в глазах мутит. Это «побочка» от антидота.
– Придётся идти дальше: сюда за нами не прилетят. Сможешь?
– Всё нормально, всё ноормаально.
– Мессия, не отходи от него, – приказал Старый.
– Есть, – Настя протянула руку, чтобы помочь подняться Декану, но тот, не обратив внимания, встал, опершись всем своим весом на автомат, воспользовавшись им как тростью.
Группа снова двинулась вниз по склону. Опушка была уже близко. Извилистый неглубокий ручей стал последней границей между лысым склоном и зарослями. Людей не останавливала холодная вода: чистая прозрачная, она бежала по камням, лишь на мгновение собираясь в «запруду» перед опустившимся на каменное дно ручья берцем, чуть выше щиколотки. В лесу было темнее: кроны деревьев закрывали и без того хмурое небо. Фиолетово-серая старая кора повсюду облепляла сосны. Мелкий кустарник рос между небольшими камнями, повсеместно вырывающимися из-под земли, покрытой мхом. Старые сухие ветки с осыпавшимися иголками иногда задевали плечи. Казалось, что где-то рядом кричат птицы. «Где они?» – озирался, задрав вверх голову Декан. Лес выглядел пустым. Никаких следов зверей. Сложно было поверить, что отсюда доносился тот ужасный крик час назад. Внезапно, направляющий поднял вверх кулак, заставляя остальных остановиться.
– Рассредоточиться, – прозвучал в гарнитуре голос Старого.
«Биолог» укрылся за ближайшей елью. Растянувшись цепью, группа заняла оборонительную позицию, озираясь из-за деревьев. Командир всматривался в лес впереди. Деревья стояли неплотно, но даже этого хватало – обзор был неполным. Склон переходил в долину, и вместо камней людям чаще попадались поглощённые лесом холмы. Один из них был чуть левее группы, а второй – впереди. Именно его сейчас Вадим пытался рассмотреть в бинокль. Повсюду были разросшиеся, могучие кроны хвойных деревьев.
– Цель впереди, двести метров, – передал по радиоканалу Вадим. Декан поднялся с колена и, переходя от укрытия к укрытию, виляя, двинулся вперёд вместе со всеми. Почти сразу он почувствовал тошноту и головокружение: «Нет, только не сейчас, не в бою!» Перебежки спецназовцев были приемлемо тихими: мох немного пружинил под подошвами, пытаясь принять первоначальную форму. Иногда всё же трещали обломки потемневших тонких еловых веток.
Прильнув к очередному дереву, Декан выглянул из-за него. Впереди, за широким стволом старой сосны, в воздухе зависло что-то коричневое. Объект был всего в полусотне метров, но боец никак не мог его рассмотреть: в глазах до сих пор всё расплывалось. «Висит, метрах в четырёх над землёй, на ветвях. Что же ты такое?» – подумав о том, что мутант просто подпускает их поближе, «биолог» вцепился в свой автомат.
В наушнике прозвучал голос командира:
– Стреляем при движении цели в нашу сторону, а пока только подходим.
Декан снова присел, взял непонятный объект в прицел: он видел, что это чье-то тело, покрытое длинной шерстью. Глаза начали слезиться. Декан поморгал, зажмурился на секунду. И вот вновь планка с мушкой совместились в одну линию, но уже не на коричневом, а на светло-жёлтом теле вдалеке. «Нет, это не шерсть, – пронеслось в голове «биолога». – Шипы? Иглы?». Он сделал несколько шагов вперёд – цель в этот момент переместилась на новую позицию выше.
«Нет, ворсинки слишком мелкие, слишком быстро шевелятся, – Декан стал дышать глубже, в лесу было влажно, сыро. – Надо осторожнее, оно слишком светлое».
Он видел, как остальная группа подобралась уже почти на 50 метров к объекту.
«Нет, не иглы – это свет! Это и есть свет! – «биолог» видел в прицел впереди ярко-желтую фигуру, скрытую за деревьями. – Похоже на часть какого-то диска, только глазу мешает эта ель впереди!»
Вадим произнёс в гарнитуру:
– Подходим, аккуратно, на ближнюю дистанцию, огонь – при движении цели.
Декан чувствовал, как ему тяжело разгибать ноги для последнего рывка вперёд – штурма. Он замыкающий: Мессия, Шерлок, Старый, Гора, Рысь, даже Палач – все были впереди. Пот начал капать со лба: «Духота. Так хочется вдохнуть поглубже!» До шара оставались последние десятки метров.
«Это точно светящийся мутант! Или просто диск. Большой светящийся диск. И впереди мох в инее! Иней?» – Декан не хотел верить своим покрасневшим глазам, увидев лёд.
– Пошли! – гаркнул Вадим. Шестеро «раскатовцев» выскочили из последних укрытий и побежали к цели, попеременно держа её в прицеле.
«Что происходит?» – не понимал «биолог»: на него нахлынула паника, в груди что-то провернулось и кольнуло несколько раз.
Всё вокруг постепенно становилось бледным. Цвет оставался лишь в виде синих переливов травы, покрывающейся морозной коркой.
«Что?» – Декан слышал хруст обледеневших растений у себя под ногами. Его сослуживцы всё медленнее бежали к светящемуся объекту, зависшему в воздухе буквально в метре над землёй. Деревья стали фиолетово-красными и раненый боец услышал пульс: «Сердце? Нет!». Лес казался ему огромным сплетением пульсирующих вен. Люди впереди перешли с бега на шаг. Отряд был неразличим на фоне растущих кровеносных сосудов, только человеческие фигуры, смазанные силуэты. Грудь Декана сдавил холод при попытке вдоха. Висящий в воздухе жёлтый диск ярко светился, ослепляя сильнее и сильнее. Чёрные человекоподобные тени, дёргались, как огни свечей.
«Декааан», – шёпот исходил отовсюду: от шума трескающейся ледяной травы, биения древ‑сосудов и от самого света.
«Декааааан», – он видел как над землёй летят чёрные сущности. Они замедлились, а затем остановились. Их головы из чёрного тумана повернулись в его сторону, неестественно вывернув туловища назад. Захрустели кости, звук шёл и от сосудов и от множащихся бесформенных теней.
«Декаааан», – одна из сущностей быстро приближалась к нему, паря над ледяным мхом.
«Биолог» начал жадно хватать ртом воздух, но сковывающий грудь холод уже не позволял сделать вдох. Чёрная кривая конечность духа – вытянутый сгусток мрака – потянулась к его лицу.
«Бах!»
Щека загорелась от пощёчины Мессии.
– Декан, Декан, скажи что-нибудь! – её голос звенел в ушах.
Санинструктор пыталась привести бойца в чувство. Группа стояла полукругом около лежавшего на земле человека. Трава была мокрой – камуфляжные штаны уже пропитались сыростью леса. Деревья чуть покачивались на ветру, скрипя стволами при резких порывах.
– Что с тобой? Говорить можешь? Голова кружится? – Мессия уже раскрывала свой рюкзак с красным крестом. Рядом присел командир группы.
– Декан, ещё раз: ты сможешь продолжать движение? – серые глаза Вадима сейчас отражали его тревогу за подчинённого.
Раненый, отравленный токсинами боец пытался сфокусировать взгляд на лицах наклонившихся к нему людей:
– Я… я в норме, – его голос был негромким, еле слышным.
Старый фыркнул:
– Да какая на хрен, норма? – он повернулся к Мессии. – Ты понимаешь, что с ним?
– Яд. Видимо антидот не полностью его нейтрализовал. Но точно я пока не знаю, – Настя светила фонариком в дрожащие зрачки Декана.
– Я в норме, – «биолог» сделал попытку встать, но правая рука соскользнула с чуть примятого мха и лопатки вновь приложились к бугристым корням разросшейся сосны, выходящим из-под почвы.
– Так! Лежать! – Мессия хлопнула ладонью по грудной части бронежилета бойца, намекая интонацией, что следующие такие несанкционированные попытки подняться лучше сразу оставить.
– Декан, ты чуть не выстрелил в нас, – затем Вадим приказал группе. – Отряд, обходим цель. Нужно убедиться, что он мёртвый!
Декан пытался сосредоточиться на лице Насти, но оно двоилось:
– Я вы‑стре‑лил? Я в кого-то вы‑стре‑лил? Где диск? – слова невольно растягивались, думать было очень тяжело.
– Ты встал, как вкопанный! Не отвечал по каналу связи, впереди висела просто мёртвая туша, а ты таращился на неё выпученными глазами! Мы подаём тебе знаки, вызываем по рации, не кричали разве что. А ты в автомат вцепился и на нас наводишь, будто мы тебя убить хотим!
– Неу‑жели? А где диск? – мир перестал двоиться, голос Декана стал возвращаться к привычному для всех тембру.
– Да какой диск-то? – Мессия закончила проверять боевого товарища на наличие сотрясения и положила фонарик обратно в карман разгрузки. – Я тебя несильно приложила, только, чтоб в чувство привести! А ты свалился без сознания, а теперь ещё диск какой-то!
Настя обхватила ладонью подбородок и щёку Декана, чтобы он перестал вертеть головой, пытаясь осмотреть всё вокруг:
– Что ты там видел? – её карие глаза уставились прямо на зрачки пострадавшего, переводя взгляд с одного на другой. – Нет никакого диска. Тут только мы, лес и труп «летуна» на дереве. Говори: что ты увидел?
Он провёл взглядом по её шее, остановился на небольшом чёрном микрофоне гарнитуры. Тот висел всего в паре сантиметров от розовых губ девушки.
– Не… не знаю, – боец опустил веки, глубоко вдохнул и выдохнул. Он чувствовал, что голова всё ещё кружится.
– У тебя в крови антидот. Два антидота. Думаю это нормально, иначе бы ты…
– Иначе бы да, – Декан снова открыл уставшие красные глаза.
«Надеюсь, что обойдётся», – произнёс он про себя, боясь выдать информацию, которая расстроит Настю.
Мессия приложила два пальца к его шее и посмотрела на часы на своей левой руке – засекла 30 секунд. Прикосновения санинструктора казались мужчине чертовски холодными: его тело было охвачено жаром лихорадки. Декан понял это ещё до потери сознания, до галлюцинанций.
– Не для полёта в космос показатели, конечно, но не всё так плохо, – констатировала Настя, – хотя пульс повышен. У тебя в глазах плывёт? Тошнит? Боли есть какие-нибудь?
Декан перевёл взгляд правее, поверх карманов своей разгрузки, нащупывая рукой твёрдое основание, чтобы перевернуться на грудь и наконец встать на ноги:
– Да в норме я уже! Так, слабость, да и голова от спуска, скорее, закружилась.
– Тебе сейчас в госпиталь надо, но мы на задании. Я ничем не могу помочь здесь, прости, – на её переносице появилось три вертикальных морщинки – верный признак её грусти.
Вернувшись к ним, Вадим протянул руку барахтавшемуся между разросшимися корнями сосны «биологу»:
– Ты в арьергарде теперь.
– Так точно, – Декан невольно улыбнулся в ответ.
– Настя, всё нормально? – Старый обратился к санинструктору не столько с вопросом, сколько с желанием услышать ответ: «Да». Вадим не был карьеристом. Он ценил каждого из своих бойцов и был готов рвать глотку любому штабисту за здоровье и жизни своих людей, за их спокойный сон в часы отдыха отряда. Но сейчас всё было не так. Сейчас нельзя было медлить: каждый неверный шаг мог утащить всю группу на дно зловонной могильной ямы. И только Старый знал, как много здесь таких ям, и что никто не подскажет «Раскату» проход между ними.
– Да, – Мессия накидывала вторую лямку рюкзака и уже тянулась за своим укороченным автоматом, – жить будет. Но при первой же возможности его надо отправить в «Гнездо»!
– Сам знаю, – Вадим перекинул цевьё в левую руку и пошёл к остальной группе.
Встав на ноги, Декан снова глубоко вдохнул и медленно выдохнул, кивнул в ответ на обеспокоенный взгляд Мессии: «Всё хорошо», и выдвинулся вместе с ней за командиром, осторожно спускаясь с небольшого холмика по обнажённым корням- ступенькам.