Искандер Лин
Раскаты Грома
– Стой! Мантикора за обшивкой!
– Дай руку, я вытащу тебя! – Настя понимала, что опасность только за порогом: над расположением потолок был выше, чем в санузле, и небольшие трещины на побелке должны были скрывать за собой железобетон, неприступный для этого вида мутантов.
Рысь протянул девушке левую руку, не бросая из виду дыру, через которую мантикора забралась на чердак. Мессия шагнула в сторону кабинок, и над разбитыми умывальниками послышался треск пластмассы.
– Осторожно! – Рысь оттолкнулся ногами от пола, чтобы проехать на спине по мокрой плитке ближе к выходу и выстрелить в опасного хищника, но санинструктор уже выпустила из пистолета в потолок половину своего магазина. – Я держу, хватай меня! – крикнул он девушке.
Настя сжала кисть напарника и, что есть силы, потянула на себя. Потолок снова затрещал. Выползая из туалетной комнаты, Рысь выпалил остаток пуль вверх, но вновь «в молоко». Со стороны лестницы донёсся грохот от свалившихся на ступени кроватей и рам-ножек. В коридоре показался Вадим:
– Отходим!
– Она на чердаке, осторожнее! – Рысь рванул вперёд и встал на ноги, не отводя мушку перезаряжённого пистолета от входа в санузел.
Командир присел на полусогнутые, спешно осматривая потолок над собой. Со стороны лестницы показался Палач.
– Беги, Насть! – Артём подтолкнул девушку в сторону лестницы.
Мессия передёрнула затвор и шлёпнула стоящего спиной к ней «гимнаста» по плечу:
– Неа! Вдвоём отходим, медленно!
Они аккуратно, не спотыкаясь, начали пятиться от туалетов к выходу с этажа. Пройдя метров шесть, услышали негромкий окрик Вадима:
– Мы вас прикрываем, сюда, шустрее!
Бойцы развернулись и, разойдясь по разные стороны от взлётки, побежали к командиру. По железобетонным плитам чердака кто-то начал прыгать. Посыпалась побелка, звук сверху был немного похож на топот. Настя нырнула на ближайший тюфяк, резко перевернулась и вытянула перед собой пистолет. Рысь остановился у ближайшей колонны, упёрся в неё спиной и посмотрел на потолок в сторону источника звука. Вадим остальным подал рукой сигнал: «Внимание – верх». Палач отошёл в проём лестничной клетки:
– Тихо-тихо, она сейчас где-то над нами, – произнёс командир.
Два человека перезарядили пистолеты. Затем наступила гнетущая тишина. Казалось, что чудовище сейчас вынырнет из воздуха прямо над головой. Вадим напряжённо смотрел на низкий потолок над тамбуром. Палач прошептал ему:
– Давай на лестницу – там не достанет.
«Бах!»
Треск раздался такой, будто на доски потолка над командиром уронили гирю. От внезапного грохота Старый чуть не напустил в штаны. Он чудом не нажал пальцем на спусковой крючок. Палач выстрелил несколько раз вверх. Топот на чердаке стал быстро перемещаться вдоль здания к дальнему концу. «Фух, кажись пронесло», – подумал Рысь: та часть казарм осталась отделенной глухой стеной из кроватей. Вдалеке послышался звук разбитого стекла. Затем возникла серия глухих ударов о торцевую стену.
– Ушла, – Палач встал в полный рост и опустил пистолет.
– Думаешь? – Вадим ещё был на взводе от мысли, что чуть не получил в лоб острым когтём.
– Да, она по стене спустилась и спрыгнула.
– Хорошо, – Вадим посмотрел на бойцов. – Раненые есть?
– Нет, повезло нам! – Рысь перевёл дыхание после бега наперегонки со смертью. – А что снизу? Нас окружили?
– Почти. Твари были на плацу, но сбежали после ваших выстрелов, – вставил Палач.
– Да и со стороны леса ещё двое было, но также дали дёру, почти сразу после стрельбы, – Вадим тяжело выдохнул, – и мне это не нравится.
– Почему? – выразила общее удивление Маша.
– Они должны были напасть, иначе это новый вид мантикоры. А если новый вид, то и другие виды могут быть модифицированы. А значит, мы вообще ничего не знаем о том, с кем воюем!
Повисла неприятная пауза. Старый продолжил:
–Так, сейчас идём в здание радиосвязи и там останемся на ночь. Видели какие-нибудь припасы?
– Да, там, в комнате есть коробки с консервами, – Мессия указала на дальнюю дверь.
– Ага! Сейчас по-шустрому одну коробку с собой и к выходу. Потом вернёмся за ней, как зачистим рубку. Пока гарнитурой не пользуемся. Чёрт ногу сломит, какая теперь у местной фауны чувствительность к сигналам!
– Есть! – Рысь пошёл в сторону разрушенной взрывом перегородки.
Настя заглянула на лестничную клетку: Гора стоял у «ДОТа», укороченного на половину высоты, и следил за лестницей.
«Ну да, кто бы сомневался», – подумала Настя, понимая, что благодаря этому здоровяку помощь быстро вошла на этаж.
***
Коридор за открытой дверью здания связи был погружён во мрак: окна-бойницы, заметные снаружи, принадлежали другим помещениям. Сразу за исцарапанным, затёртым порогом начинался наливной бетонный пол с мозаикой из белых и синих пятен разного размера. Палач первым ступил на пыльную поверхность. По стене справа, окрашенной в кремово-розовый цвет, тянулись провода, проложенные по кронштейнам. Вдоль левой стены луч фонаря выхватывал синие настенные лотки для корреспонденции – несколько штук. Пустые. Над ними висело несколько плакатов: на одном – трёхголовый пёс над спиралью ДНК. Рядом с ним был прикреплён плакат с колонками текста, напечатанного мелким шрифтом. В дальнем конце свет бликовал на поверхности немного выцветшей большой фотографии. Подойдя ближе, бойцы увидели, что это был коллаж, сделанный в графическом редакторе: строй марширующих солдат, держащих равнение направо, с автоматами, прижатыми к груди, на заднем плане леса и горы, а в правом верхнем углу – всё те же три головы мифического пса. «На защите будущего – на защите Родины!» – слоган размещался в нижней части изображения. Плакату явно стукнул не один год – краски выцвели. Рядом с ним, дальше по коридору была приоткрытая деревянная дверь. Такая же обнаружилась напротив в левой стене, но открытая настежь. Палач встал под очередным кронштейном и посветил в проём: ничего – только чистая белая плитка пола. Над дверью была привычная красная табличка «Туалет». Рысь показал на себя и на противоположную стену. Палач кивнул. Спецназовцы заняли позиции, а затем начали штурм помещений по обе стороны от коридора. Туалет оказался чист и безопасен, даже лампочки в плафонах были все на своих местах. Санузел сохранил свой вид и функционировал, несмотря на случившуюся трагедию.
Вторая подгруппа ворвалась во тьму помещения связи. В белых кругах фонарей оказалась аппаратура радиоузла: приёмники и передатчики, блоки усиления. Напольные металлические шкафы с проводами и тумблерами стояли под окнами-бойницами. Стол с небольшим переговорным устройством находился метрах в трёх от входа, по центру рубки. В конце помещения располагалась дверь с табличкой «Мастерская». Стены всё также были выкрашены в кремово-розовый цвет, как и коридор. Впрочем, цвет был еле виден: значительная их площадь оказалась завешана плакатами по технике безопасности при обслуживании оружия и инструкциями с последовательностью действий при ядерном ударе, химической атаке и прочими сценариями атаки на объект. На побеленном потолке рубки висели три длинных лампы дневного света в пожелтевших пластиковых плафонах. Кроваво-красные лучи солнца ещё проникали сквозь «бойницы», но уже были не в силах осветить комнату.
– В туалете ничего, – спокойно произнёс Палач, войдя в рубку.
Вадим кивнул:
– Здесь тоже, – он повернулся лицом к подчинённым и продолжил. – Гора, Рысь, Палач – притащите припасы с крыльца сюда. Гора – ты несёшь, остальные его прикрывают. А мы тут…
– Стоп! – черноглазый стрелок оборвал командира, – Здесь кто-то есть.
Вадим резко развернулся в сторону серверов. Рысь держал дуло автомата на уровне груди, направив его в центральный проход. Вадим осторожно пошёл в сторону блоков, держась правее. Палач достал пистолет и направился к двери в дальнем конце, прижимаясь к стене слева. Из-за последнего шкафа донёсся шорох. Бойцы замерли. Настя и Маша почти синхронно взяли опасный угол на мушку. Палач поднял руку, указал на правую стенку, затем дважды сжал пальцы в кулак, будто выманивая кого-то: «Оно движется к нам». Затем он сделал ещё шаг, отделявший его от зазора между задними панелями и стеной.
«Хлоп‑хлоп!».
На «заклинателя пуль» неожиданно вылетела птица. Воробей испуганно похлопал крыльями и улетел через коридор на улицу, чуть не врезавшись в ошеломлённую физиономию Горы.
– Твою мать! – выругался Палач, лежащий спиной на полу – он упал назад, в момент, когда пернатый вылетел из щели прямо на него.
– Всё отлично! – Старый протянул товарищу руку, помогая подняться. – А теперь за припасами и замуровываемся тут на ночь!
Через минуту в полутёмной радиорубке остались две девушки и командир отряда. Лучи солнца совсем потускнели, и за стеклами мелких окошек была видна только стремительно темнеющая синева неба. Ночь вступала в законные права.
Вадим прикрепил свой осветительный прибор на столешнице рядом с переговорным устройством, напоминающим микрофон звукозаписывающей студии. Он обратился к оставшимся:
– Разместите фонарики так, чтобы проход был освещён, но из окон не было видно.
– Старый, а там горит что-то, – Мессия нагнулась ближе к полу, – в этих блоках лампочки горят!
Командир подошёл ближе к одному из шкафов:
– Да, точно. Выходит есть свет. Провода не оборвало ничем? Хорошо!
Щёлкнул выключатель. Над головой замерцала и через несколько холостых попыток зажглась лампа дневного света.
– Да, свет есть! – Маша ещё раз ударила по выключателю на стене, и комната вновь погрузилась в темноту.
– Гаси! – запоздало шикнул Старый. – Не надо! Обойдёмся фонарями. Пары хватит. Один часовой. Меняться через час будем.
– Я первая! – Настя сняла каску и наконец почесала натёртую голову. Хоть подразделение и снабжалось лёгкими, и при этом прочными средствами защиты – шея и спина ныли, как после стандартной общевойсковой брони. – Потом забыться хочу. Долгий день был.
Вадим еле заметно улыбнулся:
– Добровольцам – дорогу!
Маша, тем временем, осматривала стол с рацией: журналы ведения радиопереговоров, журнал осмотра территорий, книга приёма-сдачи нарядов. Фамилии, звания, стандартные фразы и примечания. Развороты пестрели разными почерками и везде были шаблонные фразы: «Обход территории совершён – посторонних предметов не обнаружено», «Наряд сдан. Происшествий не обнаружено», «По результатам осмотра оборудования, неисправностей не обнаружено». Тоска армейского быта во всей красе. Но такая рутина, возможно, теперь была бы заветной мечтой тех, кем утолил голод выводок «восьмидесятки». Последние строчки заполнялись три дня назад. Закрыв журнал, Маша провела лучом фонаря по столу. Он весь был исцарапан. На столешнице легко читались отдельные имена людей, высеченные уродливым шрифтом, по самому краю тонкой деревянной крышки. Девушка поводила фонарём по стенам. Рядом с входом в рубку её глаз уловил что-то белое.
«Доска для маркеров?» – удивилась Шерлок и подошла ближе, рассматривая атрибут, характерный скорее для классов и аудиторий, но не для воинской части. На доске были какие-то цифры и слова. Девушка стала присматриваться.
Мессия устало сползла на пол по стене, к которой приткнулась спиной. Грузно выдохнув, она даже начала жалеть о том, что вызвалась в дозор первой. Вадим изучал приборную панель устройства связи. Тумблеры издавали щелчки при их переключении. В динамике отчётливо слышался негромкий шум. При смене частоты он ненадолго глох.
Из коридора донеслись уверенные, твёрдые шаги и звук захлопывающейся двери. Лязгнул металлический засов. В тёмную комнату вошёл Рысь. Рассмотрев во мраке почти спящую, сжавшуюся в комок Мессию, он подкрался к ней и негромко произнёс:
– Война – войной, а ужин по расписанию!
Продирая осоловевшие глаза, девушка промямлила в ответ:
– Ага, я щас. Надо поесть. Я в норме.
Рысь, привыкшими к темноте глазами, смотрел на измученное лицо напарницы и мягко произнёс:
– Я за тебя постою. Тяжёлый день был.
Настя лишь кивнула, уставившись в пустоту перед собой. Она искала в голове сбежавшую мысль: «Надо встать на ноги».
Из коридора в комнату вошёл высокий человек. Поставив пулемёт недалеко от двери, Гора сел на пол. Медленно и на удивление бесшумно.
– Старый, ужинаем? – здоровяк пробасил без раздражения, но нотки сжимающего живот голода разнеслись по помещению.
Вадим оторвал заворожённый взгляд от приборной панели, повернул голову налево и через плечо кивнул солдату. Рысь достал нож, вспорол крышку коробки, которую пару минут назад поставил на пол и выудил оттуда несколько металлических банок без этикеток. На них были только дата и номера партии. В комнату вошёл Палач:
– Утром к двери не подходим без меня – там мина.
Маша всматривалась в цифры и буквы, обнаруженные ею на доске. Свет фонарика порождал блики на белой поверхности. Наконец, девушка взяла чёрный маркер, лежавший на небольшой металлической полочке в нижней части доски и стала обводить недостающие, наспех стёртые линии.
Рысь выудил из коробки очередную банку и посмотрел на командира, сидящего спиной к отряду за столом с приборной панелью радиоузла. Старый осторожно вращал колёсико переключателя частот: канал радиосвязи был где-то рядом. Шипение прерывалось тишиной на несколько мгновений, а затем возникало вновь. Наконец, на миниатюрном цифровом табло радиостанции зажглись красные цифры: «0800». Тишина, возникшая в динамиках, окончательно прервала неприятный звук помех. Она уже длилась не мгновение, а целых 5, 10, 20 секунд.
«Неужели показалось?» – Вадим не просто так остановил поиск. Это точно был чей-то канал связи, но командир не был до конца уверен, что в момент его обнаружения он услышал обрывок фразы.
30… 35… 40 секунд. Тишина.
Вадим смотрел на свет фонаря, отражающийся от матовой поверхности его каски, лежавшей на столе рядом.
50… 60 секунд.
«Щёлк!»
Старый выдохнул. От резкого звука сердце будто пронзили ледяным лезвием.
«Щёлк-щёлк!»
«Кто-то есть! Там кто-то есть!» – сомнений больше не было – кто-то выходил на связь, но ничего не произносил.
– Командир! Ужин – сам же сказал! – Рысь поставил банку на стол, отчего Старый вздрогнул. – База отвечает?
– Нет. До базы мы не добьём. А вот с остатками персонала можем попытаться выйти на связь. Поешь и смени меня за рацией! Я нашёл канал – нужно попробовать установить контакт. Узнаем информацию о входе в лабораторию, оперативную обстановку. Утром выйдем по выверенным координатам, и к обеду операция закончится!
– Да, без проблем!
Рысь достал нож и вскрыл свои консервы прямо на весу. Со стороны двери тоже послышались звуки взаимодействия штык-ножей с тонким металлом. Гора протянул сонной Насте открытую банку с перловой кашей и говядиной. С отогнутой крышки стекал жир. Растирающая красные глаза руками санинструктор кивнула и мягким голосом поблагодарила сослуживца:
– Спасибо!
Командир произнёс в стоящий на столе небольшой микрофон:
– Это «Раскат‑4», мы пришли к вам на помощь! Назовите свой позывной и ваше состояние, местоположение!
В ответ была тишина. Рысь пережевывал кусок тушёного мяса и наблюдал за Вадимом.
– Это «Раскат‑4», мы пришли к вам на помощь! Отзовитесь!
Спустя почти минуту канал ответил лишь щелчком выхода на связь, который почти моментально исчез в тишине.
– Это «Раскат‑4», приём!
Время шло, а щелчков больше не было. Ни шипения, ни, тем более, человеческого голоса. Вадим посмотрел на Артёма.
– Замолчали? – товарищ считал в неспокойном взгляде Старого размышления, перемешанные с ругательствами.
– Что-то странное. Постарайся не упускать ничего, – Вадим передал наушники Рыси и прихватил со стола свою порцию ужина.
– Есть! – второй офицер «Раската‑4» сел за радиоточку. Канал «0800» не подавал никаких признаков жизни.
Слизывая остатки жира с крышки, Палач уставился на доску, на которой Шерлок всё это время что-то обводила. Наконец она закончила и отошла, сделав несколько шагов назад. Гора и Настя уставшими глазами посмотрели на чёрные линии от фломастера, нанесённые на белую поверхность.
Шерлок тихо прочла восстановленную надпись:
– С двадцати одного сорока пяти только восемьсот один. В двадцать два сорок снять «купол»! Для восемьсот два доклад, номер двенадцать‑Б. В двадцать два ноль-ноль профилактика «Лавины». – Она обернулась к подошедшему Вадиму. – Что это значит?!
Командир задумчиво смотрел на восстановленную надпись и хмуро ответил:
– Это значит, что пора связаться с базой, чёрт бы её побрал!
Глава восьмая. Ночь
Богиня Ночь родила в наказание
Крону целый сонм ужасных веществ:
Таната – смерть, Эриду – раздор,
Апату – обман, Кер – уничтожение,
Гипнос – сон с роем мрачных, тяжелых видений,
незнающую пощады Немесиду – отмщение
за преступления – и много других.
Древнегреческий миф о происхождении мира и богов
Рядом с ангаром для самолёта на деревянной скамейке сидел солдат. Техник-заправщик был одет в заляпанный маслом синий комбинезон. На свежем воздухе запах керосина выветрился, и для рядового роты технического обеспечения одежда казалась вполне комфортной. Бывало и хуже: весь день возиться с техникой, изливаясь потом, с закопчёнными руками и окосевшей от паров горюче-смазочных веществ головой. А сейчас – сейчас было милое армейскому сознанию время – кайф, расслабон. Это время, когда солдата без чётко поставленной задачи оставляли ждать прибытия командира. И в этом прекрасном состоянии покоя пухлощёкий конопатый паренёк с безразличием смотрел в чёрное небо. Его грустный взгляд уходил в глубины космоса, в бесконечность. Он был уверен, что даже долететь до края Вселенной быстрее, чем ему дослужить до дембеля. Из тёмного ангара вышел низкорослый ефрейтор и пошагал к своему товарищу. Дойдя до лавки, он плюхнулся на неё. Не вынимая руки из карманов комбинезона, Малой – так звали невысокого ефрейтора сослуживцы – задрал голову в небо и тоже начал рассматривать звёзды. Спустя пару минут он зевнул, да так, что скулы хрустнули. Не сумев вернуться к созерцанию возвышенного, он решил выдернуть на грешную землю ещё и своего друга.
– Семечки будешь? – Малой насобирал горстку у себя по карманам и уже тянул кулак с угощением к рукам Юрика.
– Да, не, – рассеянно ответил конопатый.
– Как знаешь, – пожал плечами ефрейтор и засунул семечки обратно в карман.
Присмотревшись под светом Луны к другу, он спросил:
– Юрик, ты чё такой хмурной? На обеде же нормальный был.
– Да ничё, – тихо ответил рядовой.
Малого такой ответ не устроил и он легонько толкнул парня в плечо:
– Вываливай, давай! Чё случилось? Дома что-то?
– Да нормально дома всё, – Юрик сделал небольшую паузу, а затем продолжил. – Катька бросила.
– Написала, что не дождётся?
– Да, что полтора года – это долго.
– Вот сука! – ругнулся Малой и сплюнул на землю. – Но ты не тушуйся! На гражданку вернёшься – нормальную бабу найдёшь!
– Да кого? – вздохнул Юрик. – Мы с Катькой с восьмого класса вместе были. Она самая лучшая.
– Да знаешь, сколько таких Катек? Я на районе каждую неделю баб менял! Такие кисы бывают! – с наслаждением начал вспоминать Малой.
– Мне шлюхи не нужны! – резко отрезал пухлый юноша. – Катя – она другая совсем!
– Да что другая? Что в ней такого особенного-то? – не унимался Малой. – Баба, как баба. Вернёшься – найдёшь себе сладкую.
– Нет!
– Что нет? – не понял Малой.
– Таких, как Катя нет, – грустно ответил Юрик.
Ефрейтор прикинул кое-что в своей голове и осторожно задал товарищу вопрос:
– Юрик.
– Чё? – тихо ответил солдат. Всё это время он не отрывал взгляда от неба.
– А ты чё делать собираешься?
– Я объясню Кате, что она всё неправильно поняла.
– В письме? – решил уточнить Малой.
– Не знаю, – промямлил Юрик. – Но, думаю. В общем, сбегу я к ней!
Малой присвистнул и поправил кепку у себя на голове.
– Не, братан, так не катит.
Юрик продолжил с той же интонацией:
– Я сбегу, приеду к Кате и всё ей объясню! Она поймёт, что у неё просто были дурные мысли!
– Юрик, послушай, тебе это не надо!
– Что не надо? – разозлился конопатый. – Катя – моя будущая жена! Она просто переволновалась!
– В дисбат тебе не надо, дурень! – ефрейтор слегка повысил голос, чтобы оборвать фразу друга. – Тебя на первом же поезде снимут и в Мартово отправят! Ты знаешь, как там живётся?
– Нет, – буркнул Юрик.
– А вот мне старший призыв рассказывал: хуже тюрьмы! – Малой сплюнул себе под ноги. – Там ты не «товарищ солдат», там ты – моль, не человек даже! Будешь от зари до зари по плацу ползать, бегать, строевым и гусиным шагами ходить! Из «старшаков» там Белый был. Говорил, что хотел повеситься, как туда попал. На хер оно тебе надо, Юрик?!
Его друг замолчал, шмыгнув носом. Малой продолжил:
– Ты подумай, как матери напишешь: мама я еду двушку мотать в дисбат, потому что я совершил идиотский поступок! Братан, послушай меня: пройдёт время, и ты встретишь такую матрёшку, что Катя и близко не стояла!
Юрик ничего не ответил.
Со стороны взлётной полосы к ангару подходили две фигуры. Малой прищурил глаза и узнал в них патруль роты охраны «Гнезда». Это были его знакомые: Миша и Олег. Обыкновенные солдаты, похудевшие на армейском пайке. Оба среднего роста, русые, со светлыми чертами лица. В бронежилетах и касках они сейчас вообще выглядели близнецами. Когда бойцы подошли ближе, он им крикнул:
– Здорово!
Миша протянул руку, чтобы поприветствовать знакомого:
– Здоров, Малой! Сигаретки не найдётся?
Ефрейтор полез во внутренний карман комбинезона. В этот момент все четверо обменивались рукопожатиями:
– Здорово!
– Здоров!
– Привет!
После этого ритуала Юрик снова уставился на звёзды.
Наконец, Малой достал сигарету и протянул её Мише.
– И мне одну! Не обидишь? – вожделенно посмотрел на техника Олег.
– Э, алё! – возмутился Малой. – Ты мне пачку должен! Когда отдавать будешь?
– С «зарплаты» отдам, – грустно вздохнул Олег. Он называл «зарплатой» мизерное жалование солдата-срочника.
Миша показал добытую сигарету напарнику и сказал:
– Вместе покурим.
Олег снова обратился к сидящему ефрейтору:
– А у тебя семки есть? На вафли обменяю!
– Шоколадные? – заинтересовался Малой.
– Да, – Олег зашуршал обёрткой в своей разгрузке и извлёк оттуда пару вафельных квадратиков.
– Это дело! – одобрительно кивнул Малой, отсыпая своему должнику семечек.
Олег продолжил:
– А ты слышал, что у нас у одного «кукуха» слетела?
Миша прыснул смехом, а Малой задумчиво произнёс:
– Ну-ка. Что там у вас было?
Даже Юрик стал коситься на патрульных в ожидании истории.
Олег продолжил:
– Короче, у нас этот дебил – Новосинцев. Знаешь же его? – он вопросительно посмотрел на Малого. Тот утвердительно кивнул. – Он последние пару дней командира взвода всё доставал: «А нас пошлют в «зону смерти»? А нас пошлют за периметр?» И так всех задолбал, что замполит ему брякнул: «Из нашей роты ты будешь в разведке, если что. Ты ведь туда рвёшься, как я посмотрю?» Этот дебил сразу побледнел и затих. И все думали, что он успокоился, а он, короче, задумал комиссоваться!
– Комиссоваться? – переспросил Малой.
Миша поддакнул:
– Да, так его кореш – Лягуха – говорит.
Олег снова перевёл внимание на себя:
– Так вот! Когда роту отбили, этот полудурок ночью пошёл в туалет и там спрятанные иголку и нитки из-за стиральной машины достал и начал себе рот зашивать!
– Да ну на хер! – выругался Юрик.
– Фу, – сморщился Малой. – И чё?
– И всё! – сквозь смех произнёс Олег. – Ротный говорит, что ему такие конченые в роте не нужны. Переводить его будут.
– Дааа, – протянул Малой. – А у нас…
Его прервал Миша:
– Шухер, пацаны, кто-то из радиорубки вышел! Побежали на маршрут!
Патруль скрылся в темноте у края «взлётки», техники тоже решили исчезнуть от лишних офицерских глаз в своём ангаре.
***
Громов курил, стоя возле входа в радиоузел «Гнезда». Операция шла уже 10 часов, и конец её пока не был виден. То, что со слов главнокомандующего армией задумывалось, как «контрольный экзамен», стоило жизни десяткам людей из его подразделения. Годы подготовки, литры пота и крови – и вот такой бесславный и глупый конец: «Сбит ПВО родной страны, которой служил». Полковник представил себе это торжество цинизма и армейского дуболомия, высеченное на надгробиях. Представил, как между холодными памятными камнями на кладбищах будут стоять скорбящие родственники. По правде говоря, манекены в запаянных гробах – особый почерк службы в «Раскате». А что можно положить в гроб после встречи солдата с мутантом? Ведь враг, с которым должен биться отряд, только в редких случаях оставил бы хоть что-то узнаваемое от человека. Да и тела павших инструкцией предписывается оставлять в ареале обитания, обработав трупы ядом. Но сейчас-то муляжи положат не потому, что боец пропал в сражении с чудовищами, а потому что кто-то решил «закрыть проблему» быстро и эффективно. «Для выдающегося портфолио в будущем торопились, видимо», – Александру Ивановичу от этих мыслей захотелось ещё больше окутать себя горьким дымом, и он затянулся, что было сил. Над небольшой плитой-козырьком к стене здания висел фонарь, освещающий площадку перед входом. У пластика, защищающего лампу, вилась огромная стая мошек, напоминая собой летающую чёрную пыль. Военная база спала. Тьма накрыла аэродром, обнажив лишь вереницу огней по периметру территории. Из гущи ночи со стороны проезда на взлётную полосу к полковнику вышли двое. Солдаты были в касках и бронежилетах, разгрузках, но без рюкзаков. Патруль шёл не спеша – два молодых парня о чем-то разговаривали при обходе территории по указанному им маршруту. Приблизившись к офицеру, один из них увидел звание Александра Ивановича и толкнул локтем второго. Военнослужащие выпрямились, взяли висящие на груди автоматы за цевьё и уже готовы были отчеканить три приветственных строевых в боевом порядке.
«Не надо», – полковник, не вынимая сигареты изо рта, махнул несколько раз правой рукой. Он просто кивнул в ответ удивлённому патрулю, вновь скрывшемуся в темноте летней ночи. Заасфальтированная линия взлётной полосы дополнительно осветилась фарами грузовика. Со стороны ворот на территорию «Гнезда» въхал топливозаправщик. Свернув к ближайшим самолётам-штурмовикам, машина сбросила скорость почти до нуля и начала аккуратно парковаться. Были видны подходившие к ней солдаты-техники в серых рабочих комбинезонах. В двухстах метрах человеческие фигурки выглядели игрушечными, особенно на контрасте с темнотой. Хлопнула дверь грузовика – на землю спрыгнул сопровождающий. Человечки засуетились вокруг освещённого фарами самолёта.
По бетонной лестнице пункта связи кто-то быстро спускался – шаги напоминали барабанную дробь. Александр перевёл взгляд на выход из здания. В прохладу летней ночи вышел Лешаков. Не сбавляя шага, «эфбэбэшник» просто пролетел мимо полковника, растворившись в тени за контуром освещённой фонарём площадки. Впрочем, Александр Иванович ничего не имел против этого. От входа донеслось цоканье каблуков. Герой Южной войны пошёл бы даже на переплавку всех своих медалей в остриё копья, чтобы метнуть им в появившегося человека: на улицу вышла Наталья. Куртка без погон была теперь не просто накинута на плечи, а надета и застёгнута. «Глава защиты», – полковник, наконец, вспомнил её звание, – выудила из своего небольшого правого кармашка верхней одежды пачку сигарет. Женщина зажала тонкими губами одну из них, затем привычным движением опустила пачку вниз, щёлкнула крышкой зажигалки и вот уже первая струя дыма ушла в сторону звёзд, выглядывающих между кучевыми облаками. Командир «Раската» стряхнул пепел на газон. Они оба стояли молча, разойдясь взглядами в разные стороны. Казалось, что стрекот травяной живности становится всё громче. Женщина вновь поднесла к губам сигарету, зажатую в тонких ухоженных пальцах. Затянулась. Рыжий огонёк от тления табака медленно пополз в сторону фильтра. Наконец, она повернула голову к нему:
– Вы ведь давно бросили.
Полковник ответил, стряхнув пепел:
– Да.
Снова повисло молчание. Наталья сделала несколько неспешных шагов в его сторону:
– Вы считаете, что я здесь приказываю всё, что мне придёт в голову, да?
Александр Иванович глубоко затянулся, буравя её взглядом. Он решил промолчать.
– Товарищ полковник, я ничего не имею против Вас и ваших людей, поймите. Я ношу погоны, также как и вы. Также как и вы, я лишь исполняю приказы сверху, – в свете луны были видны морщины её далеко не юного лица. – Я знаю, я Вам противна! Поверьте, мне ещё противнее от того, что произошло.
– Допустим, – сухо ответил офицер.
Наталья посмотрела немного в сторону, но затем её стальные серые глаза вновь начали вглядываться в лицо мужчины:
– Вы поймите, я обязана сохранить данные с «восьмидесятки». Это ведь не просто нужная информация – это будущая жизнь всей планеты! Это завтрашний день человечества, в котором можно будет проснуться без многих страхов, что ещё существуют сегодня!
Полковник глубоко выдохнул. Он бросил тлеющий фильтр в стоявшую рядом урну и ответил:
– Хорошо, когда можно проснуться, – затем добавил через секунду. – Наталья, нам с вами будут ставить задачи – мы их будем выполнять. Ничего личного.
Казалось, что на секунду её губы слились в улыбке:
– Это главное! Я не хочу, чтобы какой-то негатив нам мешал. Мы с Вами храним этот мир в целости и сохранности. Он просто не знает об этом.
Полковник пошёл в сторону взлётной полосы, не удостоив свою собеседницу ни словесного прощания, ни уважительного воинского жеста, ни хотя бы кивка головы. Для него этот разговор был окончен и продолжения быть не могло. Наталья докуривала сигарету, смотря вслед уходящему военному. Её прищуренные глаза не отрывались от его затылка.
– Ладно, – еле слышно прошептала она. Наталья аккуратно, не касаясь края урны окрашенными в чёрный цвет ногтями, потушила о бетон сигарету, бросила окурок и зашла обратно в открытую дверь.
Александр шёл по коротко стриженой траве, наблюдая за копошащимися у самолёта заправщиками. Он поднёс рацию ко рту:
– «Сокол‑2», это «Орёл‑4», приём!
Рядом с техниками, у грузовика стоял офицер и чесал, точнее скрёб свой лоб под фуражкой. Затем, буквально через пару секунд внезапно крикнул:
– Я тебе поверну, сука! Ты пристыковал уже её! Ты все шланги хочешь изрезать что ли, а? – вспыливший служивый «Гнезда» решил провести импровизированный ликбез своим подчинённым. Офицер начал что-то активно показывать на технике, махать руками, метаться между грузовиком и самолётом, не забывая при этом раздавать моральные, и не только, затрещины окружающим его солдатам для лучшего усвоения материала.
Рация зашипела:
– «Орёл‑4», это «Сокол‑2», слышу вас!
Полковник нажал на кнопку передачи:
– Обход позиций кордона уже прошёл?
Спустя пару секунд, рация ответила голосом Кононова:
– Никак нет, сейчас смена только сядет по машинам. Желаете присоединиться?