Ирина Яновская
Codex Somnia
Саша как-то сразу сник, уменьшился в росте и понуро побрел прочь, не возразив Мие ни слова.
Мия тоже немного расстроилась, что пришлось его обидеть, но уже через пять минут забыла про это. Ей было над чем подумать поинтереснее этого ухажера. Она вовсю выполняла практические задания Мишеля, путешествуя из сна в сон, училась менять пространство и делать его устойчивым. А уж вернуться из любого сна в безопасное место у нее получалось вообще на раз-два. За прошедшие дней десять она сильно продвинулась в своем умении. И теперь ждала, когда появится во сне Мишель и похвалит ее, уж в этом Мия не сомневалась нисколько. Но прошло уже много времени, а Мишель так и не появлялся.
18
– Мишель, а как там твоя ученица? – спросил Маркус.
– Да, расскажи, получается у нее что-то? – поддержал друга Элиас.
На самом деле троих друзей звали Михаил Туев, Марк Кавальский, и Евгений Чупров, но во снах они предпочитали называть себя на французский манер. Учились они в разных институтах, а повстречались и познакомились во сне, и стали учениками Джинджинга.
А произошло их знакомство так:
Маркус учился на программиста. С детства он видел очень яркие сны и, когда подрос, решил использовать необычные приснившиеся ему образы для создания компьютерных игр. В пространстве сна он был по большей части наблюдателем. И заметил, что основные персонажи сна делятся, как правило, на две категории: люди, которые всего боятся и при первой возможности убегают или просыпаются, и другие – отважные исследователи. Таким был Мишель, который однажды ему повстречался. Мишель обладал способностью моментально перемещаться неизвестно куда. Маркус, как говорится, «сел ему на хвост» и следовал во снах везде за ним. В одном из таких путешествий, когда Мишель в очередной раз переместился из лабиринта в библиотеку даосского монастыря, Маркус вслед за ним оказался там же.
Мишель и Джинджинг очень удивились его появлению, как, впрочем, и сам Маркус, не ожидавший от себя таких возможностей.
К тому моменту Мишель уже был учеником старого даоса.
– Ну, что ж, раз ты попал сюда, так тому и быть – поговорив с Маркусом, решил Джинджинг, – будь и ты моим учеником.
Так они стали получать тренировочные задания от Джинджинга, чтобы научиться виртуозно проникать во все тайны мира сновидений. Через какое-то время они повстречали во сне занятного персонажа, который стоял посреди сна на городской площади и рисовал странные структуры. Молодые люди уже знали от учителя, что каждый сон формируется из опорных точек и энергетического каркаса. Но им это было известно лишь в теории, и никогда не удавалось увидеть на практике. А в рисунке того юноши они безошибочно узнали то, о чем говорил им Джинджинг.
– Что ты рисуешь? – поинтересовались они у него.
– Суть этого мира, – задумчиво ответил юноша, – вы разве не видите?
– Ты говоришь про мир сновидений?
– Естественно, и меня восхищает его внутренняя красота.
– Позволь узнать, откуда ты знаешь всё это?
– Я вижу её. Посмотрите на эту грань, – показывая на свой рисунок, продолжил юноша, – через минуту она станет рождением проспекта, который пройдет вот по тому кварталу, – и он указал им направление.
Они повернулись и увидели сплошной массив из кирпичных домов, и никакого намека на проспект. Через секунду на площадь выбежал человек, за которым гналось млекопитающее, похожее на слона и динозавра одновременно.
– Чудовище какое – изумился Маркус, – натащат в сны люди свои страхи, а потом бегают от них, как сумасшедшие.
Человек пробежал мимо них в сторону квартала, и стал дергать двери домов, чтобы спрятаться за ними. Но ни одна из дверей не открывалась. «Слонодинозавр» почти уже настиг его и готов был проглотить, как человек юркнул в непонятно откуда открывшуюся перед ним маленькую калиточку.
Не успевшее затормозить существо впечаталось в кирпичный дом, развалив его до основания. Осыпавшиеся кирпичи тут же открыли вид на широкий проспект, по которому человек и его преследователь продолжили свой бег.
Мишель ахнул от удивления, а Маркус присвистнул.
– Не правда ли, это завораживает, – поинтересовался у них художник, – когда через такие грани одна часть сна прорастает в другую?
– А ты не пробовал составить всю карту мира сновидений?
– Это невозможно. Мир сновидений бесконечен.
– К сожалению, или к счастью – это не так. Бесконечность его – это только иллюзия, – высказал мнение Мишель, – если ты хочешь, мы познакомим тебя с человеком, который знает об этом мире всё или почти всё.
– А что, есть такой человек? – усомнился юноша.
– Его зовут Джинджинг. А тебя как? Мы ведь не познакомились.
– Меня зовут Евгений.
– Женя значит, а меня Михаил, а его Марк. Но здесь мы зовемся Мишель и Маркус, что-то на французский манер.
– Забавно, а меня тогда зовите Элиас.
Так у Джинджинга стало трое учеников.
Первое, что им предложил сделать учитель – это определить раз и навсегда место их встречи во сне.
– Но, сны же у всех разные, да еще они постоянно подлежат трансформации. Как же мы в таком неустойчивом мире встретимся? – выразил недоумение Мишель.
– А давайте этим местом будет библиотека даосского монастыря, – предложил Маркус.
– Точно, – обрадовавшись, поддержал эту идею Элиас, – тем более, что мы все сюда дорогу знаем.
– Мои Даосские практики требуют уединения и сосредоточения, а вы собираетесь устроить здесь проходной двор, я категорически против. Найдите себе такое же стабильное место, как это – возразил им Джи.
– А как же мы его найдем? Мы это еще не умеем.
– Так… это я упустил, – сказал Джинджинг. Сейчас исправим, слушайте: Любой элемент сновидения, который копирует фрагмент реального мира и остается неизменным во сне длительное время, имеет свою точку стабильности. Эта точка связывает элемент сновидения и фрагмент реального мира. Для парковой аллеи, например, это может быть одинокая скамейка, яркий скворечник или фонарный столб.
–А как мы узнаем, что это и есть та самая точка?
– Никак не узнаете. Вы почувствуете рядом с ней покой и умиротворение, а сны вокруг перестанут меняться. Точка стабильности обладает несколькими уникальными свойствами. Так как она общая для мира сна и реальности, то вы сможете в этой точке сна что-то оставить, и потом найти это в реальности в этом же месте.
– А зачем нам переносить что-то из сна в реальность?
– Вы, должно быть, уже убедились, как легко создать что-либо в мире снов? Возможно, созданное там может понадобиться и в реальном мире. Но хочу предупредить, что без многолетней практики это никому не удавалось. Так что пока просто научитесь отыскивать точки стабильности и встречайтесь возле одной из них.
Спустя время, когда они были готовы, когда уже стали опытными исследователями мира снов, когда научились запросто встречаться в любом условленном месте, перемещаться в пространстве сновидений и формировать само пространство по своему желанию, Джинджинг рассказал им о картах сновиденного мира.
К идее зарисовать территорию своих снов приходили люди во все времена. Шаманы, отшельники, индейцы и обитатели каменных джунглей рисовали карты, на которых было весьма много общего. Джингждинг обнаружил несколько таких карт в архиве монастыря даосов. Почти во всех рисунках в центре изображалась Башня. Во снах она могла быть замком, трубой, колокольней, небоскребом – практически любым рукотворным сооружением, доминирующим над остальным пейзажем. К востоку от Башни размещалась зона руин, подземных ходов, заброшенных сооружений. Еще восточнее открывался выход к морю. Западнее Башни – самая обжитая территория, она формировалась сновидящими из воспоминаний о тех местах, в которых они жили или видели в путешествиях. Еще западнее этого района располагались парки и скверы, постепенно переходящие в непроходимый лес. Севернее Башни обычно находились индустриальные районы, а за ними – пустырь с птицами, летное поле, военная база, космопорт – в зависимости от того, в какой сон попадешь. Далеко на севере возвышалась горная гряда. На юге же была бесконечная пустыня.
Зная эти основные ориентиры, всегда можно понять, в какой части мира сна ты оказался. Теперь было грех не воспользоваться полученной информацией. Башня, как Центральный элемент сновидения заинтересовал их больше остальных, и поэтому они решили отправиться на её исследование.
Трое молодых людей не спеша вышли из монастыря и по витиеватой дороге, ведущей неизвестно куда, отправились на ее поиски. Дорога вывела их на большое поле, усыпанное мелким полевым разноцветьем.
– Интересно, может ли всё поле сразу являться точкой стабильности? – обратился к друзьям Мишель.
– Не знаю, – ответил Маркус, – но здесь очень красиво и спокойно.
– Я бы его с удовольствием нарисовал. Волшебное место! – всматриваясь вдаль, восхищенно добавил Элиас.
– И всё же оно нам не подходит, – подытожил Мишель, – идем дальше.
– А в какую сторону? Поле выглядит совершенно бескрайним, – оглядываясь, задал вопрос Маркус.
– Ребята, надо как-то не так мыслить. Мне кажется, идти вообще никуда не надо, – сказал Элиас, – надо всем представить какое-то место в Москве, где обычно назначают встречи.
– Около памятника Пушкину, или напротив Большого театра, – начал накидывать идеи Мишель, Патриаршие пруды – место с интересной историей, Красная площадь – вообще сердце города.
– Отлично! Кремль нам подойдет, а там решим. Надеюсь, сейчас оказаться там для нас не станет проблемой? – и Элиас вопросительно посмотрел на Мишеля с Маркусом.
– Ок, встретимся там.
На Красной площади, как всегда, было море народа. Иностранные туристические группы, в основном это были китайцы, казалось, занимали основную часть гостей Кремля. Они дисциплинировано перемещались от одного объекта фотосъемки к другому. Хаотично вели себя как раз семьи с детьми, скорее всего приезжие. Они были совсем не дисциплинированные и плохо организованные. Внутри их, пусть даже и маленького, коллектива то и дело вспыхивали споры куда идти и как идти; дети терялись, жены отставали, делая на каждом шагу селфи, мужчины злились и, вредничая, ускоряли шаг. Было много молодежи, которая беспрестанно ела и безудержно чему-то веселилась.
– Какой реалистичный сон, – удивленно проговорил Элиас, – может, мы уже не спим?
– Нашел чему удивляться, тебе что, никогда реалистичные сны не снились? – удивился в свою очередь Маркус.
– Здесь точно не может быть ни точки стабильности, ни место нашего сбора, надо искать что-то поспокойнее – сказал Мишель, и все с ним тут же согласились.
– Кто-нибудь знает тихий уголок посреди этого мегаполиса? – спросил Маркус.
– Я знаю. Рядом с моим домом, у метро «Красные ворота». Были там? – обратился к друзьям Элиас.
Друзья отрицательно замотали головами.
– Тогда езжайте на метро. Я вас там подожду. Как я понимаю, перенестись в то место, где никогда не был трудно, запросто можно ошибиться.
– Договорились. Встречаемся там.
И Мишель с Маркусом направились в сторону метро.
– Лермонтовский сквер называется. Он небольшой, но встретимся у памятника поэту, крикнул Элиас им вдогонку.
Они махнули ему в ответ в знак согласия.
В сквере была тишина, деревья создавали прохладу. Элиас сидел на лавочке и поедал мороженое, когда к нему присели Мишель и Маркус.
– Смотри-ка, нашли, не растерялись – показал им большой палец Элиас.
– Уютный скверик! Чувствует ли кто здесь точку стабильности? – спросил Маркус.
– Надо еще посидеть. Так сразу не понять, – ответил Мишель.
– А я вот думаю, что всё это ерунда. Знаете сколько парков, садов, скверов в Москве? – так мы вечность будем нужное место искать, – высказал мысль Маркус.
– Согласен, надо это делать не так, – поддержал его Элиас, нужно за что-то зацепиться. К примеру, у нас троих должно быть что-то, что нас связывает… воспоминание, может, какое…
– Точно! Из детства…
– Почему из детства?
– А там самые яркие воспоминания.
– Необязательно, это может быть и яркий сон.
И тут Мишеля осенило:
– Я знаю где это место! По крайней мере, я точно знаю, где его искать!
Друзья посмотрели на Мишеля с удивлением и восторгом одновременно.
– Это место находится на Китай-городе. Встречаемся сейчас у метро «Китай-город» – нетерпеливо сказал Мишель и исчез.
Напротив метро они сразу увидели сквер и, не раздумывая, направились туда. Сквер назывался Ильинский, в нем стоял памятник Кириллу и Мефодию.
– Нам туда, – махнув в сторону памятника, – позвал Мишель.
Остановившись около памятника и внимательно его изучив, он сказал:
–А вот и точка.
– Где ты ее увидел?
– Смотрите, эти ребята держат в руках крест, а это не что иное, как пересечение двух прямых. Геометрию изучали? Пересечение двух прямых является точкой.
– Давайте попробуем собираться здесь. И в следующий раз отправимся отсюда на исследование Башни.
На том они в тот раз и договорились. Затем они обнаружили еще несколько таких точек стабильности в Москве, но точка в Ильинском сквере стала их любимой.
19
Их первое совместное путешествие началось в следующую же ночь. Они встретились у памятника и отправились к самому высокому сооружению, которое оказалось в поле их зрения.
Им был белоснежный небоскреб с интересной примечательностью. Лифты этого здания располагались не внутри него, а снаружи. Зайдя в прозрачную кабинку, они решили ехать сразу на последний этаж, чтобы взглянуть на весь сновиденный мир с высоты птичьего полета.
Выйдя из кабины лифта, они подошли к обзорному окну, и с удивлением обнаружили себя на этаже не выше третьего. Естественно, что окружающие дома закрывали им обзор. Тогда они подошли к другому окну, но там перед ними открылся совершенно другой вид – занесенная снегом деревенька. У третьего окна они задержались. За ним развернулось целое танковое сражение.
– Похоже, что Башня является стержневым элементом, держащим вместе огромное число вариантов сновидений, – высказал предположение Мишель.
– Мне кажется, тут в каждом окне свой вариант сновидений. Это как в кинотеатре, в разных залах идут разные фильмы. Выбирай на любой вкус, – добавил Маркус.
– А как мы можем это использовать? – спросил Элиас.
Маркус задумался. А Мишель ответил:
– Вдруг погоня. Здесь можно элементарно запутать следы…
– Какая погоня, Мишелиус? За нами уже давно никто не гонится – ответил Маркус.
Продолжая разговор, они вернулись к тому окну, откуда был вид на заснеженную деревню, но там уже был совсем другой пейзаж. Длинные ряды лавандовых кустов уходили за горизонт.
– Ба, – изумился Элиас, – да это знаменитые лавандовые поля Прованса во Франции. Всегда мечтал поехать туда, порисовать эту красоту.
– Завораживает, я там тоже не был, – сказал Маркус.
– Значит, если никто из нас там не был, это чей-то чужой сон – поддержал тему Мишель.
– Везет же кому-то, – снится сейчас такая красотища, – тем временем, не переставая изумляться, добавил Маркус.
–А что нам мешает там оказаться? Башня – это же еще и быстрый вариант выбора понравившегося нам сна!
И тут же на них стал надвигаться лавандоуборочный трактор, они успели отскочить в последнюю минуту.
– Вот это поворот! Он чуть нас не задавил!
– Эй, осёл, смотри куда едешь! – вдогонку трактору прокричал Маркус.
– Не злись, он же не виноват, что мы переместились прямо ему под колеса, – пытался утихомирить друга Мишель.
– Как же не злись, ты видел, он же спал за рулём.
– Неплохо, значит мы смогли оказаться в его сне.
Цветы лаванды были нескольких оттенков – сиреневого, фиолетового и голубого, благоухали они так, что сводили юношей с ума.
– Какая здесь безмятежность! – раскинув руки и вдыхая запах цветения, сказал Элиас. – Надо будет обязательно сюда приехать, сравнить ощущения, да и пейзажные картины можно будет сделать замечательные. Элиас вспомнил о возможности оставить нарисованную во сне картину у точки стабильности, и решил обязательно это когда-нибудь попробовать.
– Ну что, куда продолжим путешествовать?
– А никуда! Давайте останемся здесь до самого конца сна.
Трое путешественников легли на землю и предались блаженству.
20
– Бабуль, ты все-таки не видела случайно мой проездной? – спросила Мия, подкрашивая ресницы тушью.
– А давно ли ты его потеряла? Ты что, красишь глаза? – удивилась Татьяна Николаевна.
– На какой из вопросов мне отвечать, ба?
– Давай по-порядку.
– Проездной не нахожу уже около месяца, еще перед днем рождения он пропал. И да, теперь хожу на работу с легким макияжем.
– Тебе очень хорошо. Глаза сразу выразительные и румянец…красавица.
– На проездной карточке, кстати, лежало много денег, жалко, если не найдется, – пропустив бабушкин комплимент, продолжила Мия.
– Я дома не находила. А ты везде искала?
– Искала, обыскалась…ладно, имей ввиду, может где попадется, когда убираться будешь.
– На работе появился что ли кто?
– Кто?
– Поклонник.
– Не-а. Я для себя. А вот на занятиях один мне проходу не даёт.
– Так это ты для него причипуниваешься?
Мия засмеялась.
– Причипуниваюсь? Смешное слово. Не для него, вот еще. Он нудный, ба. Неинтересный. И к тому же «мамочкин сынок». «Мама то, мама сё»…– передразнила Сашу Мия.
– На тебя не угодишь. В кой-то веке на внученьку мою глаз положил мужчина, а она вишь…носом крутит…
Мия опять рассмеялась.
– А сейчас что смешно?
– Ну, я представила на мне его глаз и мой нос, которым я кручу.
– Фу, дурная, – недовольно сказала Татьяна Николаевна и предпочла удалиться на кухню.
Мия ехала на работу в приподнятом настроении. Ночами она теперь переносила себя из одного сна в другой, погони и чудища стали сниться всё реже, а если и бывало, то Мия без особого труда вмиг оказывалась на своей подводной лодке. Там всегда ее ждал Меркурий. Он тут же вспрыгивал ей на колени и преданно заглядывал в глаза. Сон с подводной лодкой был устойчивый и никогда не менялся, если только Мия сама не решала там чего-нибудь добавить или убрать. И сейчас, думая об этом, Мия вдруг решила попробовать найти во сне свой проездной. Мысль, посетившая ее, была столь абстрактна в своем исполнении, что Мия вспотела, а заодно проехала свою остановку.
Работник в тот день из неё был никакой. На вопросы она отвечала невпопад, и делала массу ошибок. К концу рабочего дня Мия почти уже знала, какой сон хочет увидеть, и где там можно найти проездной.
Когда наступило время сна, и Мия, засыпая, возжелала, чтобы ей приснился весь путь от дома до работы, всё пошло не так.
Сначала ей действительно снилось, как она собирается на работу. Вот она завтракает, вот одевается, вот идет к автобусной остановке и внимательно смотрит себе под ноги, ища в снегу проездной. И, наконец, тот момент, когда подъезжает автобус и Мия обнаруживает, что проездного нет.
Мия твердо знает, что она сейчас во сне и, стоя в ожидании автобуса, плотно-плотно закрывает глаза и пытается перенестись в то место, где лежит ее проездной.
Подъезжает автобус, и Мия садится в него. Но в автобусе никого нет, он совершенно пустой, нет даже водителя.
«Ничего страшного, это же сон, а во сне возможно буквально всё. Пусть этот автобус тогда привезет меня в то место, где мой проездной! » – изо всех сил желает она.
Двери открываются, выпуская Мию на улицу.
«Ну, вот и всё! Приехали!», – спускаясь по ступенькам, бормочет Мия. И тут же останавливается.
Вокруг нее не улочка, ведущая к метро, а настоящая Арктика. Льды, белые медведи, тюлени и морские котики.
Автобус исчезает, а на его месте оказывается стая королевских пингвинов.
На небе появляется северное сияние.
«Где-то я уже видела эту картинку? Она мне знакома! Но где?» – задала себе вопрос Мия.
«Вспоминай, Мия!» – приказала она себе.
Она знает, что это вспомнить крайне важно. Мия присаживается на ледяной выступ и опять плотно закрывает глаза.
Теперь она в детском саду, вокруг за небольшими разноцветными столиками сидят дети, отчего-то вперемешку с пингвинами. Воспитательница – улыбчивая, добродушная женщина, одета в белый меховой костюм медведя. В руках у нее книжка: «Обитатели льдов».
«Картинка точно из этой книги» – тут же вспоминает Мия.
Дети пропадают, на их месте появляются взрослые мужчины и женщины. Они одеты по моде сороковых годов прошлого столетия. Воспитательница становится мужчиной в красном комбинезоне с треугольным флажком в руке. Мужчина что-то кричит на французском и отчаянно размахивает руками.
«Владею ли я ситуацией в этом сне? – засомневалась Мия, – похоже, что он крайне неустойчив».
И она опять зажмурилась. Вокруг стал нарастать людской гул, и к нему добавился рев моторов. Теперь Мия обнаружила себя на автомобильных гонках. Перед ней то и дело проносились красные, желтые, черные автомобили разных марок.
Из динамика звучал взволнованный голос комментатора:
«Вот водитель желтый машины лихо входит в поворот трассы, не справляется с управлением и влетает в ограждение, в него врезается следующая машина, и следующая, и следующая…»
Зрительский гул мгновенно стихает, уступив место пронзительной тишине, как будто бы неожиданно выключили звук у телевизора. И только истошный крик Мии разрезает пространство вокруг.
– Деточка, разве можно так кричать? – раздался бабушкин голос, Мия открыла глаза.
– Что опять кошмар снился?
Мия не могла пока понять, кошмар это был или нет, поэтому обратно закрыла глаза и отгородилась от бабушки подушкой.
– Не хочешь рассказывать, так и не надо. А вставать все равно пора.
– Встаю. Дай мне десять минут, ба!
За эти десять минут Мия надеялась досмотреть сон, чтобы понять, чем закончилось дело. Но войти в него обратно у нее так и не получилось.
Мие хотелось побыть одной, поэтому завтракать она не стала, выехала пораньше, купила себе кофе и пошла в уже полюбившийся ей сквер. Лавочки плотно были укрыты тяжелым снегом, поэтому девушка прогуливалась по освещенной дорожке, попивая горячий кофе.
«К чему были эти странные сны, в которых, к тому же, у меня не было возможности действовать по своему усмотрению», – пыталась понять Мия.
«Я сделала запрос, чтобы во сне мне открылось то место, где сейчас находится мой проездной. Мне снилась Арктика, детский сад и автогонка где-то в Монако. Как связать эти три сна? Пожалуй, только авторалли я могу хоть как-то объяснить, – продолжала анализировать Мия, – я недавно прочитала книгу, где главный герой известный автогонщик, и сюжет книги крутится там вокруг машин и гонок…точнее, там про любовь, конечно, но на фоне автогонок…и герой в конце книги погибает…».
Размышляя об этом, Миины мысли полностью перешли к воспоминаниям о прочитанном романе.
«В сущности, все написанные великими и не великими писателями книги повествуют о любви и смерти, а остальная жизнь – это лишь декорация», – сделала Мия вывод, выбросила пустой стаканчик в мусорный бак и пошла по направлению к офису.
Сидя за рабочим столом и заполняя таблицы эффективности по внедрению какого-то проекта, неожиданная догадка ударила в голову Мии, заставляя ее сердце застучать быстрее. Девушка еле дождалась окончания рабочего дня и понеслась домой. Она не зашла в квартиру, а ворвалась в нее, как ураган, как торнадо, как смерч, круша и ломая всё на своём пути.
– Батюшки, – всплеснула руками Татьяна Николаевна еле успев освободить ей проход. – Умалишённая, ты чуть меня с ног не сбила! Куда в комнату в сапогах? Наследишь! Полы ведь теперь ты не моешь. А мне уж тяжело, всё хозяйство на мне.
– Ба, не бубни, – открывая ящик тумбочки, огрызнулась Мия.
– Миечка, что случилось-то? Может, я помогу?
Но Мия в бабушкиной помощи не нуждалась. Она продолжала открывать и закрывать ящики тумбочки, переворачивая там всё вверх дном. Потом она перешла к ящикам комода, затем к платяному шкафу.
Татьяна Николаевна взирала на всё это безумие с ужасом, пару раз даже перекрестилась, тихо проговорив: «Помилуй, Господи».
– Ба, что ты бормочешь? – задала Мия вопрос, переходя в гостиную.
Татьяна Николаевна последовала за ней.
Теперь гостиная, которая заодно служила и бабушкиной спальней, подверглась Мииному строгому досмотру.
– Совсем, девка, с ума сошла, – сетовала бабушка, глядя на внучку.
– Еще не совсем, ба, но сойду незамедлительно, если не найду.
–Так что ты ищешь-то? Я, может, знаю, где лежит… – высказала несмелое предположение Татьяна Николаевна.
– Книгу ищу.
– Так, все книги на книжных полках, чего искать.
–Я не убирала ее туда. А ты?
–Погоди, а какую книгу-то?
– «Жизнь взаймы» Ремарка, я ее недавно читала и положила в тумбочку, а сейчас там ее, естественно, нет.
На слове «естественно» Мия сделала акцент и подозрительно посмотрела на бабушку.
–А, нет, эту не брала. Не видела даже. Не смотри на меня, говорю, не я это. Сама вспоминай, может, дала кому почитать?
– И вспоминать нечего. Я прочитала и в тумбочку сунула.
– Именно сунула. А вот если бы положила на место, на месте и нашла бы.
– Бабуль, я тебя очень люблю, но вот, ей богу, не до твоих нравоучений сейчас. Мне страшно нужна эта книга.
– Да? А зачем? – заинтересовалась Татьяна Николаевна.
– В ней может быть мой проездной.
– А с чего это ты взяла? Проездной давно уже где-то сгнил…
– Мне приснился сон, ба. Давай я тебе расскажу, потому что если мы найдем книгу, и в ней действительно окажется проездной, ты должна знать, что я обладаю такими способностями, такими необычными способностями…
И Мия рассказала все три сна, заодно сразу объяснив бабушке, как она расшифровала подсказки из сна.
– Что скажешь?
– Чушь, пингвины не живут в Арктике, – блеснула знаниями Татьяна Николаевна.
– Это же сон, бабуль, там кто где хочет, тот там и живет.
– Ну, пусть будет так, но Мия, детка, если бы подсказка заключалась только в том, что проездной в Ремарке, точнее в его книге, то зачем бы тебе снились предыдущих два?
– Я об этом не думала, – растерянно ответила Мия.
– Давай подумаем! С чем у тебя ассоциируется Арктика? С холодом, так?
– Со льдом, – добавила Мия.
Повисла пауза. Мия смотрела на полки с книгами, бабушка на Мию. Обе довольно долго молчали.
– Пошли чай пить, – предложила бабушка, – любому мыслительному процессу нужна пауза. Знаешь, я вот тут передачу интересную смотрела с психологами и другими ученными, – сказала Татьяна Николаевна, перемещаясь на кухню. Мия шла за ней.
– Так вот, – продолжила она, разливая заварку по чашкам, – они утверждали, что озарение, или они его еще словом таким мудреным обозвали…
– Инсайт, – подсказала Мия.
– Точно, инсайт, он приходит неожиданно, через какое-то время, когда человек дал задание мозгу и оставил его в покое. Завтра и поищем, а сегодня ты еще раз запрос свой повтори, да скажи там, пусть повнятнее ответят.
Мия с огромным удивлением посмотрела в сторону безмятежно жующей пряник бабушки.
– Скажи там? Пусть повнятнее ответят? Ба, ты про что? Где там? И пусть кто?
– Ну, уж это тебе виднее… кто, что…там у тебя во снах.
– Значит, ты во всё, что я тебе сегодня рассказала, веришь?
– Ну, а чем черт не шутит… поди знай, как всё здесь устроено… Так и сами ученые теперь во всём засомневались. Вчера два часа сидели в студии спорили, так ни о чем и не договорились. Смех один!
– Сегодня я не засну, мне кажется. Я не засну, пока книгу не найду.
Татьяна Николаевна покачала головой и стала убирать со стола посуду.
– Сейчас «Поле чудес» начнется, – включая телевизор, сказала бабушка.
Мие эта передача была неинтересна. Она прокручивала и прокручивала в уме все детали своих сегодняшних снов, чувствуя, что все три сна и были ей подсказками… сквозь ее мысли то и дело просачивались фразы: «Крутите барабан», «выбирайте шкатулку», «крутите барабан», «приз в студию», «крутите барабан» и «хочу передать привет».
Это страшно отвлекало Мию, не давая ей сосредоточиться. Она решительно встала с единственным желанием покинуть помещение, как рука сама потянулась к холодильнику. Она открыла дверь и тупо уставилась на полки, заставленные продуктами.
– Закрой дверь. Сначала реши, что тебе там надо, а потом лезь. Разморозится ведь.
Сначала Мия хотела ответить бабушке, что за две минуты он это сделать не успеет, но потом передумала и дверцу молча прикрыла.
– Ты кушать хочешь? Так котлетки есть, и гречка на плите стоит.
– Кушать я не хочу.
– А что тебе тогда в холодильнике понадобилось? Там только еда, книги твоей нет…если ты её ищешь…
И тут у Мии случился тот самый инсайт, пришло озарение… Она подняла руку, встала на цыпочки и стала шарить рукой по верхней крышке холодильника.
– А ты говоришь нет, – спокойно сказала Мия, держа в руках ту самую книгу.
– Это не я! – мгновенно сориентировалась бабушка, отводя от себя всяческие подозрения, – мне на табуретку надо вставать, чтоб туда ее положить…
– Это не важно совсем, бабуль! Важно только то, есть сейчас там мой проездной или нет… И Мия медленно, как охотник на охоте, крадущийся за добычей, открыла книгу.
Проездной был там.
Мия взяла его в руки и потрясла перед лицом Татьяны Николаевны.
– Видала? Я гений! – сказала Мия, – и нечего здесь обсуждать.
– Господи Иесусе! – вскинулась бабушка и осенила себя крестом, – Как же ты вспомнила всё это? И где книга, и что в ней проездной?
– Сон про Арктику, это намек на холодильник, детский сад – это подсказка о книге, а гонка в Монако прямое указание в какой именно книге. Вот и получается: билет в книге Ремарка, а книга в холодильнике или на нём.
– Мия, ты и правда гений! – пришлось признать Татьяне Николаевне.
21
Уже третью ночь подряд Мия пыталась найти Мишеля и встретиться с ним, но пока безуспешно. Как она ни старалась, он не являлся к ней во сне. На четвертую ночь девушка твердо решила сразу оказаться в безопасном месте и там дождаться Мишеля.
«Как же дать ему знак, что я его жду? Он говорил, что стоит лишь чего-то сильно пожелать, и сон тут же это выполнит… Но я уже давно вызываю его, а ничего не происходит!»
Мия села в удобное, мягкое кресло, взяла Меркурия и приготовилась к долгому ожиданию.
«Просижу так весь сон и придется проснуться… Надо что-то кардинально поменять, нужна какая-то приманка».
Но, на что можно приманить молодого человека, и тем более знакомого только по ее снам, Мия не знала.
«Хорошо. Если он не приходит в мой сон, тогда возможно у меня получится очутиться во сне у него, у него же получается попадать ко мне без моего приглашения, так чем я хуже?» – задала себе же вопрос Мия и, применив всю свою энергию, постаралась переместиться в сон к Мишелю. Она почувствовала, как огромная ледяная капля упала ей на лоб, подняла глаза наверх и увидела вместо потолка свисающие сталактиты. Оглядевшись, она поняла, что находится в пещере.
– Мишель! – позвала она. Пещера разнесла её призыв стократным эхо. Мия замерла в ожидании ответа, но его не последовало.
– Мишель, – повторила она почти шепотом, – ты здесь?
– «Здесь, здесь, здесь»…– ответило ей пространство, дробя её шепот, и разливая по пещере множеством голосов.
