Irina Raymond
Исповедь особенной мамы. А я до сих пор жива. Автостоп на два моря
У меня две Оли, два Скорпиона. Непохожестью похожие. Сдержанны. Корректны. Конкретны. И не стоит меня уверять, что всё это чушь и ерунда. Доля правды есть во всей этой белиберде. Мои многолетние наблюдения.
Старший сын Алексей чуть не лишился ноги, приехав в отпуск с Севера к своим родителям. Больше полугода лечится после полученной по глупости травмы. Долго лежал в больнице, перенёс несколько операций. Всё бесполезно. Ткани вокруг раны гнили. Родители были в шоке. Молодой парень в ужасе. Перепробовали всё, что только можно. Почти отчаялись. Мама Таня начала ходить в церковь. Истово молилась, просила за сына. И чудо произошло. Врач, к которому они в очередной раз и с надеждой приехали, выдал им такие странные рекомендации, что можно было запросто не поверить, отмахнуться и покрутить пальцем у виска.
В Александровке, в шести километрах от села Степного, есть лиман. Он тянется, конечно, от самого города Ейска, но… Именно, в этом месте находятся волшебно-лечебные грязи. Этот врач излечил таким методом уже ни одного своего пациента. С полной безнадёгой.
Стопроцентной гарантии доктор не даёт, но попробовать надо. Отрезать ногу в любой момент можно. Почему бы не дать своей ноге, а значит, и молодости шанс? Мама и папа, конечно, «за»! Алексей начал принимать «ванны» в лимане по несколько часов. На дне отыскивал чёрную грязь и накладывал на открытую рану. Дико – больно! Солёная, пресолёная вода, казалось, проникала во все поры и даже глубже. Метод лечения был каким-то изуверским. Терпел мужественно. Становиться инвалидом в свои неполные тридцать лет совсем не хотелось. Удивительно или не удивительно: рана начала очень медленно, но затягиваться. Уверенность, что всё будет хорошо, окрепла.
Когда я увидела первый раз Алексея и его ногу, а это был конец июня, всё страшное осталось позади. Прошло всего два месяца. Алексей ходил уже не хромая. Почему я заострила внимание на этом? Очередной пример того, что человек должен верить в чудеса и всегда жить с надеждой в душе на лучшие времена. Даже, если впереди только неприглядная тьма видится. Вера во что-то – это, как таблетка Плацебо. Мы сами себя исцеляем. Так получается. Да, грязи в этом лимане лечебные. Но, не веря и не надеясь, можно было бы ничего не предпринимать для своего спасения. Отдать свою ногу и молодость под нож хирурга. Жёсткий урок для Алексея. Из-за царапины, полученной на пьяной вечеринке по поводу прибытия в отпуск, можно было остаться инвалидом на всю его, только начавшуюся жизнь. Маме с папой спасибо за их мужество и терпение.
Размышляя над историей с неосторожной глупостью и чудесным восстановление Алексея, мне стало жаль его родителей. Извечная тема: «отцы и дети». Чем мы, родители: мамы-папы, нормальные, хорошие, замечательные виноваты в том, что у нас вырастают неразумные и даже жестокие по отношению к нам дети? Примеров, виденных мной, к сожалению предостаточно.
До сих пор нет определённого ответа и для себя. Неприятие абсурда и усталость. Весь набор моих эмоций. Конечно, о своём младшем, жестокость которого по шкале десять уже достигла отметки сто! Он в своей злости – снежный ком, который набирая скорость, не может остановиться. Для него осталась одна, последняя возможность: разбиться, врезавшись в препятствие, и рассыпаться. На чистые снежинки или на мелкие комья грязи. Выбор опять–таки остаётся за ним. Препятствие для него уже придумала, но надо всё хорошо осмыслить до конца. Для нас обоих это последний шанс выровнять отношения. Или расстаться навсегда. Другого не дано. Может глаголю страшные слова и предложения, но… Я и так ждала, верила, и надеялась почти десять лет. Мои параллельные боли: Дима-Денис. И обе только мои. Одна останется со мной навечно, до моего последнего вздоха. А вторая? Хочу от неё освободиться. Не могу больше быть её пленницей. Не Хо-Чу. Имею право на собственную жизнь и на своё собственное счастье. И пусть кто-либо сможет меня осудить.
Младший Гуськов – Иван. Он служит в погранвойсках. Его работа сейчас. Красивый, огромный, но скромный. Есть девушка Настя. Вместе живут четыре года. Красотка. Оба ревнуют друг друга по-взрослому, но неумно. Что такое ревность? Недоверие? Глупость? Болезнь? Зависимость? Не знаю.
В этом лучше разбираются мои друзья-психологи и психиатры. Им доподлинно известно, что это и как с этим справляться. В России нет устоявшейся практики обращения к таким врачам. Каждый лечит себя сам. И каким угодным способом, вплоть до алкоголя. Всякие другие «народные» методы тоже приветствуются. Эх, Россия-матушка! Ничего не меняется в ней. Всё те же проблемы и всё хуже живут люди в ней. Простому люду не дают продыху. Так мне заявили и в семье Гуськовых. Работают много, а заработать на достойную жизнь не могут. Нет такой возможности в России. Не интересует правительство свой народ. У правительства свои проблемы. Глобальные. У народа свои проблемы. Мелкие. Что им до народа? До его мелких проблем.
Ничего не могу изменить ни в правительстве, ни в народе, ни, тем более, в России. Смотрю, оцениваю, делаю выводы. Это всё, что мне доступно. Народ терпит. Правительство обещает. Россия нищает. Печально. И гадко.
Об этом с любимым Сереньким тоже вели разговор. Вечерний. Я вышла на улицу, чтобы не мешать своими громкими эмоциями обитателям гостеприимного дома. Полемика была долгой. Сухие факты. Никакой романтики в словах. И это при огромной сияющей во всё небо луне. Странно, но интересно. Для нас обоих. Мы узнавали друг друга с разных сторон.
Восьмого июля в России – день семьи, любви и верности. Жанна, я и Вика поехали к памятнику Петру и Февронии. День, как и все предыдущие дни в этом благодатном краю, солнечный и радостный. Все дни, когда светит солнце, безусловно, радостные. Для меня. Есть своя прелесть и в пасмурных днях. Кому как нравится. Спорить не буду. Но для меня важно солнце и тепло. Колоссальная подпитка.
Поехали на машине. Звучала музыка. Утром звонил Серёжка. Вся запредельность счастья налицо и у меня на лице: улыбаюсь.
У памятника стоит живописная пара: колоритный молодой батюшка и юная девушка. Они направились к нам, как только мы подошли поближе. Вот, опять надо что-то пожертвовать церкви. Полезла за деньгами в кошелёк. Но нет. Батюшка начал задавать нам вопросы по поводу этого праздника. Когда, где и кто? Очень удивился, когда мы дуэтом ответили на все вопросы. Правильно ответили. Он вручил нам с Жанной по магнитику с фотографией этого памятника. Приятно. Первый раз мне подарили, а не попросили, как всегда. Запечатлелись с батюшкой на фоне памятника.
Напоследок я спросила, как зовут батюшку.
Ответ меня несколько шокировал, но приятно:
– Сергий. Отец Сергий.
Это знак, решила я. Мы с моим любимым Серёжкой Сморыгиным всегда будем вместе. Не случайно же сегодня всё сошлось у этого знаменательного памятника. Внутренний ликующий фонтан взорвал мои эмоции. Я закружилась, закрыв глаза. Что подумают люди? Взрослая тётенька с ровного места вальсирует. Сумасшедшая. Однозначно! Только нельзя меня сбить, как самолёт, на всём лету. Не сверну с моего обозначенного старшим сыном курса на счастье.
Море. Азовское море. Июльский зной нагревал его до состояния парного молока. Шторм здесь какой-то детский. Волны играючи накатывают на берег из песка и ракушечника. Самая крутая, которую здесь видела, высотой не больше метра. Море шалило. А вот медуз в такие дни преогромное множество.
Плыву на глубину, разгребая руками «медузовый» кисель. Не очень приятные ощущения, но. Это же море. Загораю мало. В основном, плаваю, кувыркаясь и кружась в воде. Невероятное наслаждение. Не знаю, как можно не любить море! Я его обожаю. И реки, и озёра, и пруды тоже. Но море нельзя сравнить ни с какой другой водой. Оно-море!
Спокойная жизнь радовала. Я с удовольствием писала. Готовила обеды. Мои воскресные блинчики к завтраку обожали все. Ставила тесто, пекла пироги.
Воспоминания детства. Лето. Кубанские каникулы. В русской печке на листьях винограда пеклись знаменитые «бабыверины» пироги с начинкой из вишен и абрикос. Немыслимые ароматы! Невероятная вкуснятина! Мы – внуки, объедались её пирогами. Сок ручьём по рукам. Слизываем, не давая даже капли упасть на пол.
В доме Жанны, к сожалению, нет русской печки. Только газовая духовка. В ней пироги получались тоже «ничегосебекаквкусно». Всё зависит от настроения, с которым колдуешь над едой и какие чувства вкладываешь в неё. Это у меня от моих бабушек. Каждая из них научила меня тому, что умела сама. Я про кулинарию и душу. Низкий поклон моим родным бабулечкам. Всем троим. Люблю вас. Даже бабушку Веру за её «нестандартно-строгую» ко мне любовь.
С Викой у нас сложились не очень простые отношения. Девочка в свои десять лет «продуманная». Понимаю её. Но не могу оправдать ни её папу, ни, тем более, её маму. Какой-то ненужный ребёнок случился. Девочка. Страшно. Она не нужна, практически, маме, да и папе, по большому счёту, тоже. Папа Саша мало времени проводит с дочерью. Тётя Жанна больше.
Как поняла из высказываний Жанны, она и её напрягает из-за того, что не слушается. Иногда совсем выходит из-под контроля. Я пыталась как-то достучаться до Вики. Не всегда получалось. Были и слёзы, и обиды на меня, и молчание, и упрямство. Талантливая девочка, бесспорно. Интересные рисунки. Дизайнерский ум. Она из своих шарфиков-носок делала себе кукол, с которыми и играла потом.
Только это чужой ребёнок. Какое имею право лезть в её судьбу, когда оба родителя живы – здоровы и бабушки-дедушки тоже есть? Никакого. Вика – не сирота.
Брала Вику и её подружку Настю, которая приезжает к бабушке на лето из Питера, с собой на море. Мы исследовали все пляжные места в Ейске. Азовское море – удивительное море. В некоторых местах его полуметровая глубина тянется на несколько десятков километров вглубь. Бассейн. Не иначе. Для детей, не умеющих плавать и их беспечных родителей такая глубина, в некотором роде, спасение. Но их надо, в любом случае, учить плавать. Как было у греков? Каждый образованный человек должен писать, читать и … плавать. Да-да. Именно так.
Девчонки развлекались на мелкоте. Обучение плаванию этих стрекоз в мою задачу не входило. Я их фотографировала. Писала какие-то стихи. А в основном, лежала и мечтала. То в воде, то на берегу. Плавать негде. Булькалась в мутной морской воде. Отмачивалась.
В середине июля мы познакомились с Дарой и её дочкой Таней, которые приехали с Урала, из города, где я обосновалась. На самом деле пришлого из холода в тепло и на море народа было больше: целых пять человек. Ещё одна мама с двумя детьми. Такой весёлой компанией они жили в одном номере частной гостиницы. Это жесть, конечно, как говорит сейчас молодь. Замкнутое пространство с большим количеством народа вызывает стресс. Но это временно. Отдых. Можно и стерпеть неудобства. Они приехали на десять дней. Погреться на солнышке и … морееее! Дара тоже, как и я, обожает море. Зачёт! Только плавает не особо уверенно. Но я-то из рода дельфинов. Не всем посчастливилось, как мне. Но всем и не надо.
Такая же сумасшедшая мама, какой была и я, когда своих мальчиков растила. Родилась она в год Лошадки. Первая буква имени «Д». Мой старший. Они ровесники. Повеяло теплом. Так всегда происходит. Всё, что связано с моим старшим сыном, меня греет. Любая мелочь. Тут целый человек. Расстояние между нами сократилось во много раз. Я автоматически впускаю в свою жизнь людей, у которых есть что-то от Димы. Так случилось и с Дарой. Очень позитивная молодая женщина. Смешливая и умная. Она мне нравилась с каждым разом всё больше. Я к ней присматривалась. Её отношения с Танюшкой. Её отношение к жизни. Она была мне интересна.
Жанна пригласила гостей с Урала поехать на отдых в станицу Должанская.
Все радостно сказали:
– Да!
Поехали на двух машинах. Саша за рулём своего «Chery». Жанна за рулём своего «Renault». Проехать мимо бахчи и не купить арбузов и дынь? Нонсенс. Взрослые были в таком же восторге, как и дети. Арбузы, арбузы, арбузы! Куда ни глянь. Лето в разгаре, но сезон ещё не начался. Их сезон – август. Сейчас взяли арбузы на свой страх и риск. Посмотрим на пляже, какие нам достались.
Место на кусочек рая платный. Взрослых многочисленное количество и дети просочились бесплатно. Хитрим. А что делать? В России так получается. Денег на всё не хватает. И это основной массе населения такой богатой страны. Стыдобушка.
Солнце светит безжалостно. Жар повис в воздухе. Вода поразила прозрачностью. Азовское море было чистейшим и теплейшим в этом месте. Отъехали от Ейска всего километров сорок. Такие метаморфозы природы. Я, как всегда, впереди команды всей. Пока народ обустраивался под тентом в тени, я уже плавала в солнечных волнах моря.
Не могу терять ни минуты, когда рядом с морем. За две недели на юге прилично загорела. Стала похожа на мулатку-шоколадку. Загар мне к лицу. Знаю. Нынешнее моё состояние мне тоже к лицу. И моё душевное на данный период жизни устраивало полностью.
Шесть часов в ласковых и, практически, горячих волнах Азова. Выходила на берег пару раз. Первый, исключительно, для пробы арбуза. Тёплый, но сочный и сладкий. Не обманулись. А второй раз, пройтись по берегу с фотоаппаратом. Даже не обсуждается.
Отщёлкала всю нашу команду. Эмоциональная Дара взбудоражила всех детей и фотографии получались живыми, мило – забавными. А всё море! Солнце слепит. Вода блестит. Дети «бесятся» от души. Красота! Люблю делать такие снимки. Они получаются прикольными, следуя сленгу молодёжи. Отдых удался.
Жуть, как не хотелось выплывать из моря. Последние часа четыре я и на берег не выходила. Плавала, лежала, мечтала, размышляла. Море было спокойным. Дети пищали-орали-смеялись-радовались-дурачились. Родители кричали-опасались-развлекались. Ничего не раздражало. Отключила свой мозг от окружающего присутствия людей. Умею так делать. Научилась. Море, солнце и мои мысли. За очерченный мной круг никто и никогда не заходил. Для всех, без исключения, табу. В таком почти «кипятковом» море мне больше не довелось поплавать. А ведь только середина июля.
«Свидания» с Дарой и её дочкой доставляли удовольствие. Каждый день после
написания определённого количества текста книги, я забирала двух своих подопечных девчонок Вику и Настю, и мы отправлялись на автобусе к морю. Дети развлекались, как придумают, а я много плавала и болтала с Дарой. Тихая радость от «громкой» Дары и капризули Танечки. Магнетизм присутствовал однозначно. Отсутствие в моей жизни ровесников моих мальчиков и несостоявшиеся «сюси-пуси» с внуками? Может и это. Но не только. В Даре было что-то такое, чему не находила объяснений. Да я и не искала их. Зачем? Иногда не стоит углубляться, чтобы потом не разочаровываться.
Дарин день рождения отмечали в ресторане. На четыре тётеньки и три девочки один парнишка: сын подруги Дары. Саша работал. Дара заценила наш с Жанной подарок. Мой стих ей понравился тоже. Рада Даре дарить подарок. Каламбур получился.
Поверив в чудо, можно смело,
Летать, открытой всем мирам.
И в жажде солнца молний взрывы.
И в счастье сердце пополам.
Виденья образов прозрачны,
Сок винограда – лета вкус.
В ресницах скачет солнца зайчик.
Я в чувствах новых захлебнусь
Летать по полной, отрываясь
От всех забот своих мирских.
Звезду зажечь, судьбу меняя.
Любить себя, как и других.
Веселье было не только от бутылочки белого полусладкого на двоих. По жизни затейливая Дара поймала кураж. И мы вместе с ней. Шутки рассыпались смехом и взрывались хохотом. Фотосессия удалась. Дара, как и положено имениннице, звезда!
Дочка Дары, по всей видимости, пошла в маму. Её забавно-страшные рожицы с фруктами возбудили всех детей. Соревновательный дух толкал их на немыслимые придумки. И понеслось веселье.
Когда всё было съедено и выпито, всей толпой высыпали на улицу. Времени до вечера пара часов. Саша должен нас отвезти домой на машине.
Наша развесёлая и разномастная компания двинулась по городу. Прихватив в магазинчике бутылочку уже красного вина, мы направились в парк. Я, как и все непьющие, но понимающие толк в напитках женщины, не прочь пригубить один-два бокальчика напитка Богов. Не больше. Дара где-то из той же породы. Вино осталось. Забрали его, конечно, с собой. Оно мирно болталось в полиэтиленовом мешке, перекочёвывая из одних рук в другие. Срок допития перенесён на совсем другой день.
Лебеди осмотрены, фазаны, куры-утки тоже. Барашки-козочки. В общем, исследованию глазами подвергнуты все из мира животных, кто попался нам на пути в парке Никольского. Всё и все запечатлены мной на веки вечные. Тут и Саша позвонил. Отправляемся домой, предварительно договорившись о вечеринке с раками-пивАми и шашлЫками в доме Жанны и Саши. Так сказать, ответный визит гостей с Урала.
Погода чудесная. Июль не радовал только дождями. Засуха больше двух месяцев на Кубани. Растения как-то пытались выжить, а народ страдал-ругался-просил и поливал утром-вечером. Я тоже принимала в этом активное участие. Сад-огород у Жанны небольшой.
Несмотря на засуху, слив, алычи и абрикос несметное количество. Алычу я собирала у заброшенной дороги. Она «золотилась» в ящиках. Абрикосы с Жанной рвали у Гуськовых. Я лазила по дереву не хуже той обезьянки. Жёлтые, оранжевые, аппетитные, ароматные, они заполнили все свободные вёдра. Гуськовы совсем, ну ни капельки не жадничали. Огромный абрикос рос за их усадьбой. Несметное количество плодов меня нокаутировало. Давно не была на Кубани.
Детство. Варенье из этих ароматных плодов с миндальным орешком из косточки обожала всегда. Надо варить. Я предложила. Жанна согласилась. Несколько баночек с янтарным вареньем из моего детства заняли своё место в погребе. Пару баночек непременно прихвачу с собой на Урал. Там такой роскоши нет. Пусть попробуют вкус райской жизни.
Саша месяца четыре назад бросил курить и собирал теперь свои сторублевые купюры ( стоимость пачки сигарет) в копилку – трёхлитровую банку с закатанной крышкой. За три месяца своего «не курения» он насобирал на покупку бассейна, который теперь красовался в саду. У меня появилось ещё одно развлечение.
Утром, пока все спали, наслаждалась прохладой воды с чашечкой кофе. Ночью, когда уже все спали, наслаждалась тёплой водой с бокалом вина, мечтала, любуясь на яркие звёзды. Я счастлива. Так хотел мой старший. Маленький гвоздик, который мне мешал полностью отдаваться счастью, младший сын. Он опять выключил меня из своей жизни со дня моего рождения. Коротенькая смска на телефоне. Всё.
Я, конечно, застукивала этот гвоздик обратно, когда он пытался влезть мне под кожу и «пустить кровь» в очередной, в сто миллионов какой-то там раз. Иногда получалось. Иногда совсем не получалось. Даже отсутствие Димы на Земле для меня сейчас не так режуще больно. Научилась с этим жить. Но этот «земной острожек» на Земле, которого никогда не было со мной рядом, причинял гораздо больше жгучей боли. Два сына. Два моих крыла.
Вечеринка, задуманная всеми нами, удалась. Раков горы, как и мяса, салатов и фруктов. Вино, пиво. Сыто-пьяно. Дети толпой развлекались. Визги, хохот, топот разносились по всей улице. Мы лениво обсуждали какие-то приятности. Дара с дочерью и всеми своими «сокомнатниками» отбывали завтра вечером. Жаль. Я уже почти «срослась» с этой девочкой. Я про Дару.
Весь следующий день мы провели втроём: Дара, Танюшка и я. Прошлись по всем пляжам в Ейске. Окунулись везде. Попили чаю и разъехались в разные стороны: они на поезд, который отвезёт их не Урал, а я на автобус, который отвезёт меня в Степановку.
Искренне жаль с ней расставаться. Но увидимся. Я собиралась какое-то время пожить снова на Урале. Так вынуждали жизненные обстоятельства. Этими обстоятельствами являлся мой любимый Серёжка Сморыгин. И со своим младшим сыном Денисом должна окончательно разобраться и проставить все точки над всеми «i».
До августа оставалась неделька. Моментально проходящее лето. Быстро улетающая жизнь. Серенький засобирался ко мне в гости: посмотреть и решиться. Я предлагала ему переехать в Ейск. Сложиться и купить домик. Построить гостиничный бизнес. И жить счастливо. Он как-то вроде даже где-то и соглашался. Но сомнения его грызли постоянно. Он всё искал какой-то подвох от жизни. Не «давила» на него. Скучала. И ждала, когда он, наконец-то, приедет в Ейск. Эти мелкие «нетаки» от судьбы старалась не замечать. Зачем омрачать себе «сегодня», если «завтра» может не быть? Урок, усвоенный «на хорошо», помогал улучшать моё почти безмятежное пребывание на Земле.
МАХ молчал. На все мои письма по электронке ответа не было. Понимаю, как это горько. Но чем помочь? Врать ему не хотелось. А жить с ним уже не моглось. Так бывает. Я жалела своего мужа. Он меня, как говорят, не обижал. Не понимал, конечно. Я его не понимала тоже. Но мы всегда находили компромисс. Глупых ссор не было. Зачем? Взрослые и умные. Менталитеты у наших народов разные. Гордость кубанских казачек и интеллигентность настоящих москвичек. Утончённо-расчётливый лоск французов и суровая сдержанность канадцев. Я и МАХ. Вот такой коктейль из характеров существовал вместе почти три года. Сейчас у меня уральский парень. Тоже непростой. Как мы будем вместе? Не буду загадывать.
Четыре дня. Четыре ночи.
Унёс любви нас ураган.
И счастье всё вокруг пророчит.
Ты сбереги. Я не отдам.
Не пойму, как возможно это.
Нас накрыло. И всё замерло.
Это в солнечность жаркое лето
Неделимо: твоё – моё.
Мне не ведать, как всё случилось.
Отдалась я рукам твоим.
Может быть, это мне приснилось:
Мой от звёздности лунный дым?
Только месяц, как мы знакомы.
Но родней уже нет, поверь.
Я сняла, наконец, оковы
И за прошлым закрыла дверь.
Я волнуюсь, когда не слышу
Этот голос, что только мой.
И вино переспелой вишни
Пью одна. Жду тебя домой.
Мы скучаем. Пресильно. Знаю.
Все аккордами наши дни.
По ночам я к тебе летаю.
Ради Бога, не отпусти.
Нам с тобой быть. И только рядом.
Это счастье, а не урок.
Дал Всевышний любовь в награду.
И мечты все в реальность. Рок.
Нет сомнений. Надежда с верой,
Что судьба у двоих одна.
Только что мне с разлукой делать?
Не могу я совсем без тебя.
Кусты роз в этом краю меня восхищали. Они были такие же огромные, как и в Стамбуле. Я их фотографировала постоянно. Розы невероятных красок и форм. Мелкие гроздья, семейки, с ладонь и больше. От чисто белых, до невероятно множественных оттенков бордо. Нежность исходила от розовых бутонов и раскрывшихся полностью розовых роз. Это Дима. Последний цветок от Дениса я получила на свой юбилей. Бордовая голландская роза на высоком стебле. Как давно это было. Прошло несколько сотен космических лет. Такие у меня ощущения.
Оранжевые. Жёлтые. Ванильные. Аромат издавали, мне казалось, даже снимки этих прелестниц и волшебниц. Роза – царица цветов. Как профессионал, ценю любую красоту. Но мой цветок – Лилия. Божественное создание. Его целомудренность и горделивая чистота, приводят меня в немой восторг. Лебеди в мире цветов. Мои ассоциации. Любые цветы, подаренные мне, всегда смягчат мою душу, растрогают сердце и вызовут нежные чувства, растопив лёд недопонимания. Об этом знал только старший сын. Он вычислил мою «слабость» лет с двух.
Посёлок Степной находится в шести километрах от лимана. Там ещё не была. А надо бы. Уже больше месяца здесь, а лиман ещё не исследовала. Жанна сказала, что в лимане водится рыба и потому всегда полно рыбаков.
28 июля, почему-то запомнилось это число, решилась пройти пешком эти шесть км до лимана. Конечно, немилосердное солнце палило изо всех своих жаркостей. Цель поставлена. Пошла. Надеялась, что на обратном пути меня заберут Саша и Жанна. Уже будет вечер, и Саша поедет домой на своей машинке после работы. Жанна тоже в Ейске.
Короткие шорты и майка не защищали от испепеляющего огня Ярила. Сейчас имя ему было только такое. Вода в бутылке катастрофически заканчивалась. А я прошла только полпути. Это определялось по огромному дереву, которое росло у дороги с правой стороны. Одно-единственное.
Подошла к дереву поближе. Ножом по сердцу. У этого исполина стоит скромный памятничек. На нём два имени, но одна фотография, хотя место определено для двух фото. Прочитала. Совсем молодые парни. Им было чуть больше двадцати лет. Памятник железный и старый. Погибли давно: тридцать три года назад. Горе матерям. Горе отцам. Господи! Почему молодые-то? Тебе они нужней там? Не знаю. Все судьбы в руках Бога. У каждого своя Судьба. И свой путь. Короткий ли. Длинный ли. Но только свой.
Дошла до лимана, размышляя над этим философскими вопросами: жизнь и смерть. Я уже могла называть эти явления природы своими именами. Раньше ненавидела это короткое и страшное слово – смерть. С ней нельзя смириться. Её нельзя принять сердцем. Её можно принять только умом.
Море, какое бы оно не было, это море! Спускаюсь вниз. Разбитый катер, который покоится на берегу, судя по его виду, много лет, напомнил почему-то отца.
Позвонил Сергей. Как всегда, мило поболтали, пошутили, посмеялись. О чём-то важном и ни о чём. В моей жизни сейчас он – та толика света, которая сияла круглосуточно. Ещё один лучик. Но земной. Два лучика. Конечно, счастье. Моё счастье.
Позвонила Жанна.Они не смогут меня забрать, потому как образовались дела. Я решила провести эксперимент: вечер, одинокая женщина на дороге, много машин. Остановится ли кто-нибудь, чтобы предложить меня довести, если не голосовать? Остановился пожилой мужчина на вишнёвой «десятке». До Степного осталось 200 метров. Не перевелись рыцари в России. Почти. Рада. Почти.
На следующий день мы с Викой отправились в магазин за новым купальником для меня. Я решилась-таки на раздельный. Захотелось зашоколадить свой живот, который несколько пострадал от двух родов.
За месяц насмотрелась на телеса купающихся и, особенно, на телеса загорающих. Комплексов ни у кого. Оголяли даже то, что выставлять было катастрофически противопоказано. По всем нормам. Дети же на пляже… Какой вкус у подрастающего поколения воспитается? Это, конечно, шутки. Русские отдыхают «как могу-хочу, так и развлекаюсь ». И так во всём.
Серенький устроил допрос с пристрастием: какой именно купальник купила? Уверила: в рамках приличий. Услышала вздох облегчения: ревновал. Немножко можно. Даже полезно. Вечером поговорим обстоятельно.
А пока мы с Викой развлекались на море. Дурковали, фотографировались, загорали и плавали. Время пролетело незаметно. Пора и в обратный путь. Последний автобус отбывал из Ейска в Степной в шесть часов вечера. Устроившись на свои любимые места рядом с водителем, мы с Викой так заболтались, что чуть не проехали нашу остановку. Выскочили и рассмеялись. Накупили мороженого для всех в местном магазинчике. Вернулись возбуждённые и весёлые. Жанна, и Саша были уже дома.
В последнюю неделю стало как-то не очень уютно в этом доме, где на словах мне были рады, но… Интуиция моя. Пыталась выяснить у Жанны в чём дело. Спрашивала, не мешаю ли я им жить?
Ответ был:
– Нет. Не мешаю.
Хорошо. Поживём-увидим.
Всё-таки солнце меня «спалило». Обгорела вся, не только мой белый живот. Болело нестерпимо. Целый тюбик детского крема уже на мне, а боль не проходила. Дорвалась до солнца. Караул! Сама виновата. Ночь была кошмарной. Полусон-полубред. Утро облегчения не принесло. Какое тут море и солнце? Сижу. Пишу. Мажу. Болит.
Вика в расстройстве. Ей очень понравился наш вчерашний «вояж». Уверила, что завтра мы с ней обязательно поедем прямо с утра на пляж и на целый день. Обрадовавшись, она ускакала к подружкам в гости.
Саша на работе. Жанна уехала по делам в город. Я одна. Люблю писать, когда совсем никто не мешает. С удовольствием и успешно тружусь над своей первой книгой. Процесс увлекал. Уже заканчивала путешествие в Питер. Как говорится: впечатления на свежую голову.
День был плодотворным, как у настоящего маститого писателя. Написала несколько страниц и меня распирала гордость. Немедленно хотелось прочитать Жанне новые главы. Пусть оценит. Моя подруга уже выслушала «Автостоп». Мне важно было её мнение по поводу описания наших с Сергеем дней, но особенно ночей. Боялась пошлости. Эпистолярный жанр мной пока не изведан. Учусь. Пишу по наитию. Жанне понравилось. Я выдохнула. Получилось.
Около шести часов вечера вернулись из города мои друзья. Жанна, как всегда неторопливо, поднималась на второй этаж. Широко улыбаясь, я поднялась ей навстречу. Японская пословица гласит: «В улыбающееся лицо стрелу не пускают». Жители страны восходящего солнца оказались не правы в своём умозаключении. В моём случае. С каменным лицом, глядя мне в глаза, Жанна начала свой «обстрел». Привожу весь диалог, как есть, дословно.
Жанна:
– Ирина, я была у экстрасенса и она сказала, чтобы ты немедленно покинула мой дом.
Я:
– Почему? Я не понимаю.
Стрела попала мне в шею. Боль пронзила до пяток.
Жанна:
– Она не объяснила, но сказала что у тебя тяжёлая карма. Если ты не уйдёшь из моего дома, то мои дети начнут болеть.
Я:
– Хорошо. Но куда я пойду в ночь? Уже вечер.
Жанна:
– Экстрасенс сказала, чтобы ты уезжала немедленно.
Я начала собирать свои вещи и складывать в рюкзак. Надо сосредоточиться и ничего не забыть в этом доме. Своего. Стрелы, хладнокровно выпущенные моей подругой, вонзались безжалостно. Держу себя в руках.
Я:
– Не поможешь мне снять домик или квартиру здесь или в Ейске? Я не хочу уезжать от моря.
Жанна:
– Экстрасенс сказала, чтобы ты немедленно уезжала из нашего края к своему сыну. В другом случае мои дети будут страшно болеть. Я и так отстояла всю службу в церкви – за детей просила, чтобы ты им ничего не сделала.
Дети, конечно, святое. Только такой бред я выслушивала в первый раз. И от кого? От Жанны, с которой мы дружим уже 15 лет. Дружили. Теперь, конечно, так. В прошедшем времени. Подруга, настоящая подруга, не может говорить такие жуткости и творить такие нечеловечности. Мой ум не воспринимал услышанное. Моё сердце отказывалось верить происходящему. Моя душа плакала.
Вышла на улицу «выдохнуть». Звоню Серенькому. Объясняю ситуацию. Он молчит. Такой реакции от него не ожидала. Любимый мужчина. Любящий ли? Я опять осталась одна со своей проблемой. Завязала себя в «узел», как обычно делаю в экстремальных ситуациях. Вернулась в дом.
Жанна:
– Я вызвала тебе такси и оплатила до вокзала.
Я:
– Спасибо. Не надо.
В ванной на первом этаже надо забрать свои туалетные принадлежности. Спустилась. Саша сидит за столом и пьёт кофе. Голова опущена. Не вижу смысла даже подходить к нему. Он и сам здесь на «птичьих правах». Это дом Жанны. Её собственность. Впрочем, как и сам Саша. Он тоже её собственность.