Irina Raymond
Исповедь особенной мамы. А я до сих пор жива. Автостоп на два моря

– Остаюсь с тобой.

А ведь это будет третья бессонная ночь.

Мы уже никуда не торопились, но Сергей старался как можно больше времени сохранить для нашего с ним общения. В очередной раз восхитившись его мастерством управлять таким монстром легко и непринуждённо: на маленьком «пяточке» он мастерски извернул свой грузовик под загрузку, ушла в свои мысли. Все они были о водителе «DAF» и обо мне. Если для себя уже всё решила: не хочу и не буду больше жить с мужем, то Сергей испугался своих чувств, которые ему дарила его судьба. Дочки-внучки. Он привык жить для них. Не для себя. Не собиралась ни на чём настаивать: у каждого свой выбор. У него он тоже был. Свой собственный.

«Задвинула» все проблемы на задний план. Впереди наше с ним время. Последняя наша ночь перед короткой разлукой или с расставанием навсегда. Сейчас это не имело никакого значения. Важно только настоящее.

До стоянки с душем, а он был крайне необходим, жара и пыль сделали своё «грязное» дело на наших телах, ещё не одна сотня километров, когда мы выехали из Подольска.

Вечер пятницы и, как выразился Сергей:

– Коренные москвичи выдвинулись на историческую родину.

Легковушек неисчислимое множество. Машины с московскими номерами «хамили» и «наглели» на автобане без предела. Было стыдно за такое поведение наполовину моих земляков.

В неадекватных случаях дальнобойщики объединялись и «дружили» против «москвичей», ставя им преграды – заслон из грузовиков на дороге. Такую взаимопомощь «вживую» созерцала впервые. Мощно и слаженно. Впечатляло.

Видела, что Сергей запредельно устал и ведёт машину на «автопилоте». А стоянки с душем всё не было. Стемнело. И, наконец, бегущая строка со словом «душ». Ура! Припарковав своего кормильца, Сергей и я отправились в душ. Вдвоём. В один. Рядом с Сергеем чувствую себя неимоверно защищённой. Он намного выше меня: я уютно умещаюсь к нему под мышку. Стекающая по обнажённым телам вода и нежные поцелуи – сцена из фильма, где главными героями были мы: мужчина и женщина, моментально теряющие голову, как только оказывались рядом. Мой очередной колодец наслаждений. Потом Сергей меня мыл, как маленькую девочку, вплоть до пальчиков на ногах. Фантастика. Я растворялась в его нежности.

Ужинали в кафе. Заказали «долму» разных видов и чешское пиво. И долго наслаждались беседой друг с другом и едой. Мужчины за соседними столиками и обслуживающий персонал завистливо поглядывали на нас: волнами счастья и любви мы невзначай накрывали всех, кто находился рядом с нами в радиусе десяти метров, не меньше.

Последняя ночь перед расставанием. Она была сказочной. Наши отношения за эти три дня и две ночи обрели какую-то определённость. Мы убрали все запреты для себя. Такая открытость – это, как шпага в руке другого, приставленная тобой же к твоему сердцу. Малейшее неверное движение стоящего напротив и шпага проткнёт тебя насквозь. Без права на жизнь. Не игра. Величайшее искусство – Любовь. Даётся не каждому. Избранным. Даётся в награду Всевышним. В этом свято уверена.

Конец мая этого года. Необычное исполнение «Лунной сонаты» Бетховена распяло мою душу. Сложился стих. Сразу. Волнующие аккорды рояля, страстность ударников, рвущее звуки соло гитары и нежность скрипки… Меня накрыло волной раздирающих и щемяще-счастливых ощущений одновременно. Дикий танец огня в груди рвал на куски моё сердце от странно-непонятного и невероятного предчувствия.

Когда чувства на грани, а мы и не вместе.

Когда солнце не светит. Слова « Вот бы… если…».

Когда звуки рояль издаёт так тревожно.

Когда сон на ресницах дрожит. Осторожно.

       Когда роза в бокале. Свеча догорает.

       Неизбежность любви между адом и раем.

Когда утро приходит нежданно-негаданно.

Когда, что загадал, исполняется заново.

Когда жизнь второпях. Сумрак ночи. По-быстрому.

Когда срок одиночества на исходе. Всё. Выстою.

Когда память вскрывает закрытости тайные.

Неизбежность любви для безумства свидания.

Когда краски палитры водой в одночасье.

Когда лучиком тонким тихонечко счастье.

Когда шёпот нежнейший – у бабочки крылья.

Когда жажда глотка: «Я с тобой». Ты любима.

Когда радужность света в роскошность одежды.

Неизбежность любви победит твою снежность.

Когда тело трепещет. Сознанье уходит.

Когда точно известно: не бывает, не вроде.

Когда руки и губы разнять невозможно.

Когда то, что легко, очень кажется сложным.

Когда разум – не сила, но, конечно, не слабость.

Неизбежность любви – это страстности сладость.

Когда хляби небесные рваными, грозными.

Когда только минор. Одиозность серьёзного.

Когда свежесть листвы забинтует. Затянутся.

Когда мелочь важна. И грустинки улягутся.

Когда ты все дороги с молитвами. Смелая.

Неизбежность любви уязвимою делает.

Когда миг в ожиданьи превращается в вечность.

Когда звёзды на небе мерцанием в Млечность.

Когда хочется выть в безнадёге томленья.

Когда мысль на разрыв. Взгляд в окно – не виденье.

Когда воля твоя заперта. Заточенье.

Неизбежность любви, как с собою сраженье.

Когда холод пронзает до кончиков пальцев.

Когда зной на дворе. Час пробит. Не расстаться.

Когда хочешь сдержать слёз солёных водицу.

Когда сердце о камни жестоко. Разбиться.

Когда знаешь об этом конце и в начале,

Неизбежность любви нас с тобой обвенчает.

Наш последний совместный завтрак. С моими слезами. Они непроизвольно текли по щекам, капая в чай и делая его деликатесным напитком любви– печали. Вся моя сущность протестовала против такого изуверского для нас обоих действа – расставания. Невыносимо было даже приближать к себе эту мысль. Мы тянули сначала часы, потом минуты изо всех сил, но у Сергея заказ на время. Пришлось-таки решиться и остановиться.

Сергей по рации озвучил просьбу – довезите женщину до Воронежа. Тишина в эфире. Никто не ехал в мою сторону. Вышла из кабины машины и побрела в лес у дороги, потому что там увидела вишни. Спелые и ароматные. Так объяснила Сергею. Сама просто хотела скрыть свои настроения от него и выдохнуть спазм, который опять петлёй по горлу, как тогда с Димкой… Не переношу расставаний.

Мы «с кровью» отрывали себя друг от друга. Еле справившись с собой, вернулась в машину. Теперь в лес пошёл Сергей. Вернулся он нескоро и, подойдя к кабине с моей стороны, протянул полную ладошку лесной клубники. Чудо – чудное, какая она была крупная. Как садовая. Но аромат от неё был лесной. И вкус тоже.

Целый час ещё был нашим. Наконец-то, откликнулся водитель « Scania» – скамеечка, как её называют водители. Он ехал через Тамбов на Воронеж. Всё сложилось, как надо. Сергей донёс мой рюкзак до нового попутного грузовика. Совсем молодой водитель удивился его тяжести. Сергей объяснил.

– О! Канадскую писательницу я ещё не возил, – белозубо улыбаясь, ответил он.

Сергей поцеловал меня в щёку, как мы и договаривались. Всё. Оторвались: я уехала в одну сторону, Сергей в другую.

Водитель оказался на удивление задорным, и звали его Роман, Рома, Ромка.

Роману тридцать лет. Выглядит намного моложе. Года на двадцать два. Свободен, как степной ветер. Девчонки постоянной нет. Наслаждается жизнью. Отслужил армию. Единственный сын у родителей, потомственный дальнобойщик. Живёт под Воронежем. Любит ездить на очень далёкие расстояния: Байкал, Дальний Восток. На буровых Севера был, на кораблях с машиной плавал. До полугода дома не бывает. Просто жуть! А ему интересно – познаёт мир.

Столько удивительных историй про себя и свою юность он мне рассказал, и про детство, конечно, тоже. За рулём чуть ли не с шести лет. Отец всегда брал его с собой в поездки, как только у сына появлялось свободное от учёбы время. Роман сам себе добывал деньги и на такие мелочи, как дискотеки и девчонки, они у него были всегда. Пацаны с улицы играли в этаких Робин Гудов, которые «выхлопывали» богатеньких и обнаглевших армян у них в городе.

Ромка и сейчас полностью обеспечивает себя сам. Строит свой дом и помогает перестраивать родительский. Достойный сын. Они гордятся им. Только вот маму его немного жалко: подолгу не видит единственного сына, который ещё не нагулялся, а потому не женился, а, значит, и внуков пока нет тоже.

Рома о маме с любовью и уважением:

– Мамуля…

Мне приятно это слышать.

Про папу и его дальнобойные похождения Рома этак весело подвёл итог:

– Отжигал папа в молодости по полной. Ох, отжигал…

Без осуждения, но и без снисхождения. Констатация факта.

Я не удержалась и спросила: «

– А мама-то знала?

Рома:

– А то!

Удивилась. Я бы так не смогла, как его мама – знать и прощать. Роман – привлекательный парень с шармом, в папу, как он сказал. Понимаю, что его папе женщины в поездках по стране встречались разные и с разными умыслами. Но я бы не смогла простить. Ни за что и никогда, если бы узнала про «подвиги» мужа. Знаю себя.

Мой Сергей знает теперь об этом тоже.

Ромка своей такой заразительной весёлость и белозубой улыбкой очень напоминал Димку. Не могла оторвать от него глаз. Много в поведении Романа от сына. Открытость улыбки и задоринка в глазах завораживали. Мой старший опять со мной. Без всяких сомнений.

В кабине у Романа идеальная чистота, как у всех дальнобойщиков, с которыми мне довелось ехать. «Ковры » на полу и занавески в стиле «Короля Людовика»: синие с «золотом». Всё радостное, как и сам водитель этой «Scania».

Ромка угощал меня орешками, читал отрывки из забавных поэм про дальнобойщиков и не только. «Сыпал» такими смешными словами, что я не могла сдержать смех. Балагур. Но всего и не запомнила.

Спросила у него и про «девочек» на дорогах. Перед моим автостопом, меня уверили, что они строем стоят вдоль автобанов. Проехав не одну сотню километров, никого не увидела.

Рома сказал, что у них есть свои определённые места, так называемые «точки». Он рассказал мне байку из своего личного опыта. На одной стоянке, где у «девочек» точка обслуживания клиентов, к нему «подкатила» уже в возрасте проститутка «Шлёпнога». Имя ей дали дальнобойщики, потому что она хромает на одну ногу. Рома снаружи мыл стёкла кабины. Она, увидев это, быстренько к нему прилипла с фирменным вопросом всех «девочек»:

– Не хочет ли он отдохнуть?

Ромка пошутил: сказал ей, что у него нет наличности, но на бартер есть тушёнка.

«Шлёпнога» отказалась от такой невыгодной для неё сделки, но… погуляв по стоянке, прихромала обратно с вопросом:

– А какая у тебя тушёнка?

Роман, как и все, уважающие себя водители дальнобоя, брезглив и никогда не подбирает «мусор», как он выразился.

Не могу упустить момент, чтобы не пофилософствовать на тему «девочек» на дорогах и не только на дорогах. Проституция, как заработок, для меня табу. Не понимаю и не принимаю, как можно торговать своим телом, когда всегда можно найти другие способы заработка. И не стоит меня убеждать в том, что в проститутки идут от безысходности. Не думаю, что это единственный выход. Сама прошла безденежье и голод с двумя сыновьями, но никогда не допускала даже мысли: пойти на «панель». За что себя уважаю.

Романа каждый раз, когда он возвращается из поездки, пытаются «окучить» девчонки. Только он ещё не готов. Не нашёл свою единственную, с кем можно рожать детей. Большая ответственность – семья, а потому он и не торопится.

Ромка, смакуя, описывал «потуги» всех своих знакомых девчонок, которые уверены в том, что его можно «сломать» и сделать под себя. Нереально. Даже я это увидела за наше короткое путешествие в один день.

Ещё ему не нравились девчонки-селфи, которые, фотографируя себя, так смешно «пучат» губы. Глупых «Барби» настоящие мужчины не признают: кроме внешности должна быть душа. Достойные рассуждения молодого, но уже такого зрелого мужчины.

С зажигательным юмором были все Ромкины рассказы и монологи. Наш длинный путь в шесть часов превратился в маленький спектакль театра одного актёра.

Ромка так веселил меня всю дорогу своими рассказами, что я и не заметила, как мы проехали Тамбов и уже подъезжали к Воронежу. Тут Ромка увидел машину с краснодарскими номерами. Спросил по рации куда «скамеечка» едет. Оказалось, нам абсолютно по пути. Водитель довезёт меня до Ростова-на-Дону.

Прощались с Ромкой душевно. Обнялись крепко. Обменялись номерами телефонов. На всякий случай. Мало ли что! Всякое в жизни бывает. Он меня тоже сдал с рук на руки.

Водителя следующей «скамеечки» зовут Василий. Это был серьёзный семьянин, который второй год, в буквальном смысле, не выходит из-за руля, потому что нужна квартира. Живёт он в Апшероне с женой, где снимают квартиру. Вторая жена. Про первую не хотел и вспоминать. Нынешняя жена таксует. Тоже зарабатывает денежку в общую копилку.

Когда Василий приезжает на место выгрузки, он не едет домой, ему некогда. Жена сама привозит домашнюю еду, свежее бельё и постиранную одежду. Его решимости жить в машине, пока не накопит средства на свою квартиру, поразилась. Не каждый на такое способен.

Он экономил каждую копейку. На платных дорогах договаривался с водителями грузовиков, чтобы проехать в полуметре от них и это было бесплатно: шлагбаум не успевает срабатывать. Экономия для грузовика приличная. Его «Scania» в аренде с правом выкупа. Все водители дальнобойщики недовольны тем, что они платят по несколько налогов за одно и тоже.

Недавно появился «Платон»– плата за километраж дороги по грузоподъёмности, плюсом акцизы на топливо и платные дороги. Платные дороги – это не построенные новые дороги, это просто отрезки дорог, которые перекрыли и поставили на них кассы для взимания денег.

С женой Василий по телефону нежничал. У него интересная внешность. Неординарная. И мудрости в глазах много. Спокоен, как удав. Так говорят про таких. И рассудителен очень. Без проблем содержит пятнадцатилетнюю дочь жены Софийку. Беспокоится о ней. Слышала его разговоры с девочкой. Все дальнобойщики в разговорах с родными начинали ворковать, аки голуби. Это для себя тоже отметила. Бонусы в данном случае набирали все.

Приближалась ночь. Мне нужна была гостиница. Мы с Василием объехали пять стоянок, мест не было. На шестой повезло: остался двухместный номер за грубо высокую цену в каком-то не очень презентабельном мотеле. Водителю надо отдохнуть и я согласилась на драконовскую цену. Сама решила изведать автостоп, к кому претензии? К себе.

Номер с двумя кроватями, с душем. И всё. Жаль, что нет сейчас со мной моего водителя «DAF», моего Сергея, Серёжки, Серенького… Конечно, мне было проще, чем ему в данной ситуации. Наши три! почти бессонные ночи. Я общаюсь с новыми людьми, а он – один, совсем один едет со своими мыслями. Да, стожильный он у меня. Поражаюсь. Общаемся с ним по телефону регулярно. Но у меня такая тоска просыпается от его голоса, который негромко и нежно в трубку: «Алёоооо»… Сразу хочется к нему прижаться, ощутить надёжность его сильных рук.

Наш «магнит» тянул нас друг к другу и на расстоянии в несколько сот километров. О каких расстояниях может идти речь, когда в своё правление входит ЕЁ Величество Любовь? Настоящая и сумасшедшая, безоговорочная. Километры между любящими сердцами – не преграда, это временное препятствие. Только и всего.

Ранним утром мы с Василием продолжили наш путь. Жанна из Ейска, потерявшая меня на полпути к ним, когда мы не могли оторваться с водителем «DAF» друг от друга, позвонила во время нашего с Василием завтрака в уютном домашнем кафе, где подавали вкуснейшую яичницу и восхитительные блинчики с творогом. Объяснила своей подруге, где нахожусь. Жанна с мужем собирались встретить меня на машине в каком-то, пока мне ещё неизвестном, месте – в станице Староминской. Я пыталась их отговорить, сказав, что доберусь до места на автобусе, так как в Ейск мало кто из дальнобоя едет. Впереди был длинный в несколько сот километров путь. Завтракали мы в Богучарах.

Василий неспешно ведёт свой грузовик. Всё по плану. По времени он укладывается. Беседа наша тоже течёт неспешно. Он расспрашивает меня о моём житье за границей, где-то удивляясь, где-то не принимая тот уклад жизни, который ему и незнаком и непонятен.

Говорили о политике. Много говорили. Не первого дальнобойщика не устраивает политика, которую осуществляет правящая партия в России. Снижение уровня жизни, урезание зарплат, нищенские пенсии.

Стыдно за Великую Россию, которая так не любит своих соотечественников. Ко мне – россиянке, в любой стране мира, где я – иностранка, относятся лучше, чем ко мне – россиянке в моей же России. Здесь, дома, в России чувствую себя не совсем человеком, а точнее, совсем «нечеловеком» и «неженщиной».

Чиновники, по сути, обслуживающий персонал, которые должны быть со всеми предельно вежливы и почтительны, их зарплата – это налоги граждан страны, хамят и беспредельничают, пытаясь «опустить» любого гражданина страны до уровня таракана. Это сильно меня возмущает. Очень. Человеческое достоинство в России совсем не уважается. Почему так? Может от того, что люди в России себя не уважают? Грязь, которая везде, замарала и души россиян? Не знаю. Вопрос настолько глубокий, что, если в него уйти с головой, можно, закопавшись, и потонуть. А потому оставлю эту тему для более свободных от своей жизни людей и профи, которые и должны обо всём этом «кричать» на каждом углу, чтобы как-то и что-то изменить в стране.

Василий решил всё же найти мне попутку-грузовик в Ейск. Кинул клич по рации. На удивление тут же откликнулся водитель «MAN». Он ехал в Ейск! Невероятное везение. Просто исключительное. Василий тоже сдал меня с рук на руки, дотащив мой рюкзак до машины.

Водитель на мой вопрос:

– Как зовут? – лихо ответил:

– Лёха.

Вот те раз! Значит, Алексей. Молодой человек 36 лет, который был женат три раза и теперь сам воспитывает дочь. Отец-одиночка. Дочка живёт с папой с четырёх лет. И на днях ей исполнится десять. Удивилась очень. Не встречала в реальности таких пап.

Живут они с дочкой и мамой Лёши в Санкт-Петербурге. Бабушка присматривает за внучкой, пока папа Лёша зарабатывает деньги на жизнь. У Лёши есть ещё сын от первого брака. Далеко в Сибири. Но не видятся они не по этой причине, по другой: мама категорически против общения сына с папой. Глупость неимоверная. Почему сын должен страдать от отсутствия мужского воспитания, если папа адекватный и может ему дать то мужское, которое никогда не сможет дать мать? У любого ребёнка должны быть оба родителя: и мама, и папа. Сына Алексей содержит. Уважаю, когда папы не отказываются от своих детей, потому что не пожилось с женщиной, которая и подарила ему ребёнка. Обстоятельства бывают всякими. Это допускаю однозначно.

Лёша окончил военное училище, и какое-то время служил в армии. Но, когда в России начался очередной кризис, армия оказалась на «дне», и он оставил службу. Не все сослуживцы последовали его примеру. Кто-то остался в армии и добился неплохих успехов, о них Алексей рассказывал с гордостью, без толики зависти. Кто-то погиб на боевом посту, о них Алексей рассказывал тоже с гордостью, но печаль жёстко рвала на куски его повествование. Видела не глазами, сердцем. Так тонко чувствовать может только зрелый мужчина, понимающий смысл своей судьбы и жизни, вообще, в целом.

Лёша доволен собой. Не жалеет ни о чём. Удивительный парень, который неимоверно счастлив тем, что у него дочь. А как любит её! Дочка тоже беспредельно любит своего папу и не очень-то стремится быть с мамой, у которой другая семья и есть маленький сын. Без особого удовольствия дочка едет к маме на пару недель. А дня через два звонит папе и просит забрать её домой. Респект такому папе. Алексей при каждом удобном случае берёт с собой дочку в поездки. А той нравится путешествовать так необычно, да ещё с папой. Редкий случай и я о нём знаю из первых уст.

Сейчас Лёшка в процессе развода. Конфликт возник на почве детей. У нынешней его жены двое своих детей: мальчик и девочка. К его дочери она как-то прохладно относится, когда Алексей в поездках, где и зарабатывает деньги, чтобы обеспечить полностью всю семью, не деля детей на «своих-чужих».

Как порядочный мужчина, Алексей сразу женится. Я в «восторге»: тридцать шесть лет и уже три брака! После развода решил не жениться. Но, жизнь длинная. А он –молодой , симпатишный… Не стоит зарекаться. Всё будет, как должно.

Сын Алексей трепетно относится к своей маме:

– Мамулечка, мамулька…

Все слова о маме только с теплом, только с нежностью и только с любовью. Один в один слова моего Димки. Слёзы каплями повисли на ресницах. Отвернулась, чтобы смахнуть.

Именно Алексей стал последним водителем в моём путешествии в три тысячи с лишним километров. От него исходила такая душевность и сердечность, что и я грелась этим светом, который был предназначен совсем не мне. Так его, этого света доброты, было предостаточно. Спасибо, Лёха. Я – тоже мама, только без сыновей. Без старшего. Без младшего. Так случилось в моей жизни.

Алексей – один большой позитив, только уже осознавший всю степень ответственности за всех своих родных. Мужчина, сын, отец. Папа у Лёхи тоже есть, только живёт не с его мамой, один. Прожив почти тридцать лет вместе, родители разошлись. Отец влюбился в молодую женщину и ушёл к ней. Прожил с молодой женой недолго. Та прыгнула на колени к другому мужчине. Отец живёт в Казани. Лёшка часто у него бывает. Сын хотел помирить родителей. Не получилось. Сначала мама не захотела простить отца. Потом отец передумал мириться. Вот так и живут порознь и поодиночке. Зачем?

Откровенность всех водителей, с кем пришлось общаться, меня несколько озадачивала и радовала одновременно. Хотя, случайные попутчики всегда располагают к откровенности потому, что они сегодня есть, а завтра будут далеко и уже никогда не попадутся на пути ещё раз. Вероятность новой встречи равняется нулю. Только все «мои» водители знали, что я о них буду писать, и номера их телефонов у меня есть.

В каждом из молодых водителей: Игоре, Ромке, Лёшке видела черты своего старшего сына. Какая-то восхитительная неизбежность происходила на протяжении всего моего автостопа и приводила в изумление с каждым разом всё больше и больше. Не зря придумала это приключение для себя, как бы подводя итог всем своим десяти годам жизни без Дмитрия.

Сын постоянно находился рядом, «прикасаясь» ко мне: то словами, то чертами лица, то манерой поведения его нынешних ровесников – молодых водителей дальнобойщиков. Всё было значимо и всё имело смысл. Огромный и наиважнейший. Ещё я уверилась и в том, что приняла правильное решение, когда начала писать эту книгу.

Чужие судьбы касались меня разными своими гранями: радостью, болью, счастьем, печалью. Мне нравилось то, чем сейчас занимаюсь. Слушаю и впитываю. Доверие «моих» водителей я ценила. Всем моя искренняя признательность.

С Лёшей мы так увлеклись беседой, что проехали немного дальше, чем надо было.

Алексей в предвкушении того, что впервые искупается в море. Плавать он любит очень. Немного жалел, что не взял дочку с собой, она тоже не видела море. Но у дочери завтра день рождения. Уже заказано кафе, где она и будет отмечать своё первое десятилетие.

Мы обменялись телефонами, пожелали друг другу всего. Я от души поблагодарила его за поездку. Вот на этом и расстались. Он высадил меня на заправке, а сам «полетел» на встречу с морем и к наслаждению от предстоящего удовольствия.

Ночные купания в море, когда звёзды ярко светят, а волны тихонько бьются о берег и шепчутся, перебирая камушки и ракушки, романтичны. Погода стоит жаркая, а значит, море будет тёплым всю ночь. Счастливого первого свидания с морем, Лёха!

Жанна и Саша подъехали быстро. Я с ними будто и не расставалась совсем. Такие они мне свои и родные. Бывает так, что кровные отношения не такие сердечные, как дружеские. Это как раз тот случай.

Дома у Жанны и Саши меня ждал ужин с вином. Говорили долго-долго.

Первая ночь на новом месте была без снов, хотя я уснула с мыслями о своём Сереньком. Так скучала без него. Он тоже. Слышала по голосу.

Сергей после нашего расставания постоянно пытался «закрыть» свои чувства. Не столько от меня, сколько от себя. Невероятно– неизведанное его пугало. Он привык жить для других, не думая о себе. А тут подарок. Личный. И Сергей потерялся. Он даже себе боялся признаться, что это судьба. Никак не меньше. Одна судьба на двоих.

Рассуждая о нашей с Сергеем встрече, ужасалась тому, что мы могли фатально разминуться и никогда не встретиться. НИКОГДА! Как же я ненавижу это слово.

Обречённо – жестокое слово.

Не исправить его. Не забыть.

Не смягчить – оно снежно – сурово.

Не убрать его. Не полюбить.

НИКОГДА мне тебя не увидеть.

НИКОГДА не замкнуть в кольца рук.

НИКОГДА мне тебя не обидеть.

НИКОГДА мне тебя не вернуть.

Перед этим судьбы приговором

Невозможно в себе устоять.

И глаза эти с мягким укором…

НИКОГДА. НИКОГДА? НИКОГДА!

Этот стих написала своему старшему сыну ещё в сентябре 2007 года, когда моя рана от боли потери обильно кровоточила. С тех пор не переношу это слово. Никогда. В таких значениях.

Водитель «DAF» предпочитал не брать попутчиков. И он не изменял своим принципам. Почему остановился и забрал меня? Вот этого он и сам себе объяснить не мог.

Наша встреча была предопределена кем-то свыше. Иначе мы бы НИКОГДА не встретились. Настолько живём в разных мирах.

Каждый вечер и каждое утро благодарю Бога в своих молитвах за то, что сейчас имею. Теперь моя благодарность многократно выросла – за моего Серенького. Мне нравится так называть Сергея, а ему нравится, что я его так называю.

Как же нам хорошо вместе. Даже когда разговариваем по телефону по два-три-четыре раза за день. Представить не могу, как жила без него и без любви все эти годы.

В нашей жизни случилось чудо.

             Неожиданно. И с небес.

                   Не ждала уже ниоткуда…

             Заплясал в глазах чёртик-бес.

А слова твои где-то строги,

Но на душу елей-дурман.

И сомкнулись в кольцо дороги…

Не надейся: я не отдам.

Не позволю молве и року

Даже краешек надломить.

Как же я благодарна Богу,

Что могу только ТАК любить.

И не думаю, что возможно

Отказаться нам от себя.

Всё случилось неосторожно.

Обвенчали нас ночь и заря.

Утром следующего дня отправила МАХ сообщение:

– Прости, прости, прости. Cлучилось чудо. Любовь. Нас притянуло магнитом друг к другу. Мы не могли сопротивляться и не хотели. Три ночи и четыре дня сказки изменили нашу жизнь. Жду твоего решения. Ирина.

Теперь поняла: в своём стихотворении, которое написала в Башкирии, я прощалась с МАХ. Обманывать своего мужа не хотела, но и жить с ним, после всего случившегося, тоже.

Отпустила ситуацию и стала ждать ответ. Сергей тоже. Он пытался мне внушить, что я поторопилась сообщить мужу о нас с ним. Серенький пока не уверен ни в чём: у него дочки-внучки. А тут на голову «свалилась» я. Любовь ко мне стаскивала с накатанной колеи в кювет. Поневоле можно растеряться. Только я предпочла честность лжи: как могу лечь в одну постель с мужчиной, которого не люблю и просто благодарна ему, после ночей любви с желанным мужчиной? Для меня это запредельность. Развод – неприятная процедура, и я не знаю, как это происходит в Канаде. Но… глаза боятся, а руки делают.

Кто-то кистью облака по небу выписал.

       И зажёг от света звёзд все фонари.

             Стон рояля… Чёрных клавиш звуки-выстрелы.

Неизбежность. Ничего не говори.

Крах любви. Зачем надрывы и мучения?

Холод губ. И эти руки – зябкий лёд?

Сны – обманы. Невозможность совпадения -

Крест надеждам. Оставайся, мой полёт.

Отпусти, прошу… Лететь мне птицей вольною.

Не держи меня! Тебе не удержать.

Несомненность бытия. По нервам болью я.

Ты прости меня: не смею больше лгать.

Мне нужны моря и горы, небо синее.

И желанных глаз сияние и свет.

Я хочу любить и быть другим любимою.

Это в прошлом: я и ты. Иного нет.

Мой старший сын всегда хотел, чтобы я была счастливой. Сейчас я счастлива. Воспоминания о наших четырёх днях и трёх ночах с Сергеем не давали мне покоя ни днём, но ночью. Я хотела быть рядом с ним всегда. Но никоим образом не «давила» на него. Его решение должно быть принято самим. Не иначе.

Жанна с Сашей отправлялись в Санкт-Петербург на три дня по делам. Конечно, никак не могла отказаться от такого случая – побывать в Питере летом. Путешествие на машине предстояло через Москву. У Сергея, как нельзя лучше, тут же тоже образовался рейс туда же: в столицу нашей родины. Правда, он совсем не успел отдохнуть от предыдущей командировки: приехал-разгрузился, вечер дома, а утром снова погрузка и в путь. Но возможность нашей встречи, вероятно, придала ему силы.

Всё больше и больше я удивлялась ему – моему любимому Серёжке Сморыгину. Так записан в моём телефоне. Он изо всех сил сопротивлялся своим чувствам, но при этом делал всё, чтобы они его победили. Этакая игра в «поддавки». На моё счастье. Я не мешала его игре с самим собой. Отдалась своим чувствам и наслаждалась каждым нашим с ним общением.

Море. Ещё одно море в моей жизни. Теперь уже Азовское. Какое оно тёплое и совсем неглубокое у берега. Азовское море разительно отличалось от всех других. И это замечательно. Люблю познавать и узнавать всё новое, потому что научилась любить мир и готова была учиться дальше.

Постоянная моя спутница – боль по сыну уже была приручена. Могла ею, практически всегда, управлять, кроме исключительных случаев, когда боль становилась дикой и вырывалась из-под моего контроля. Здесь я была бессильна. В этих случаях, позволяла ей себя кромсать и вскрывать мои раны, которые, хоть немного, но затягивались.

Благодарна Сергею, что он «не лезет ко мне под кожу» с расспросами о моей жизни и, особенно, о моём старшем сыне. Придёт время и я сама всё, что посчитаю нужным, расскажу. Интеллигентность в Сергее была заложена при рождении.

30 июня мы выехали в путь-дорожку почти в 2 тысячи километров. Конечный пункт – Санкт-Петербург. Саша и Жанна сменяли друг друга за рулем.

Жара. Я с двумя детьми на заднем сидении: Родион – сын Жанны от первого брака и Вика – дочка Саши от первого брака. Родиону четырнадцать, он учится в кадетском корпусе. Подросток в переходном возрасте. Вика– ровесница Яны – моей внучки, ей десять. Детям был скучен длинный путь, но я пыталась их развлекать. Они учились говорить по-английски. Им нравилось. Особенно. Родиону.

Сергей звонил, спрашивал, где мы едем. Мы оба надеялись на нашу встречу сегодня вечером или завтра утром.

Но всё пошло против нас. У него с выгрузкой-погрузкой, у нас с маршрутом. К вечеру мы оказались далеко друг от друга. Сто километров фатально нас разделили. Я, конечно, расстроилась, а потому заснула, чтобы скрыть свои эмоции.

Разбудила меня Жанна:

– Звони Сергею, узнавай адрес, где он стоит, мы заблудились. До него осталось тридцать километров.

Вот это подарок! Не зря я молилась.