Ирина Лобусова
Рагу из зернистой икры
16
СТРАНИЦА НИНЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ
14 ЯНВАРЯ 2013 ГОДА.
Крики затихли около полуночи. Еще на лестничной площадке, только приближаясь к квартире, я уже слышала их. Собственно, что еще можно было ожидать?
Дверь квартиры любопытной соседки тотчас открылась (стоило мне подойти) и оттуда высунулся ее длинный нос (вот так схватила бы и прищемила этот поганый нос дверью!).
– Щас полицию вызову… телевидение… и в газеты позвоню! Во все сразу! Пусть видят, как эти звезды живут! И на них должны быть какие-то законы! Управа найдется! Найдется! Я вот щас…
– А ну пошла! – я так рявкнула на нее, что с перепугу тетка хлопнулась о свою же дверь, – пошла отсюда, сказала!
Тетка шваркнула дверью, захлопывая ее на все замки (бронированное железо жалобно застонало – что только приходится переносить этому железу от людей!). Для острастки я двинула каблуком по проклятой двери и выругалась (ни минуты не сомневаясь, что соседка продолжает стоять под дверью). Теперь мне стало легче, и я уже со спокойной совестью могла зайти в квартиру Ри.
Крики вибрировали. Голос моей сестры звонко разносился под сводами подъезда. Если б она умела так заливаться на сцене, то давно заслужила бы мировую славу (по меньшей мере, Мадонны). Второй голос тоже нельзя было не узнать. От интонации его меня передернуло. Вал. Евг. Истерически не орал (он вообще никогда не орет), но по ноткам его голоса я поняла, что он взбешен, доведен просто до предела… Ну еще бы! Какой человек выдержит! Я пожала плечами и открыла ключом дверь.
Они были одеты для выхода, и я вдруг вспомнила, что в полночь у Марины где-то концерт. Так как было без двадцати двенадцать, то они опаздывали. С мехом на плечах, прической и макияжем Ри могла бы сойти и за хорошенькую! Если б не черный рот, бесконечно распяленный в истерике. Увидев, как я вхожу, она набросилась на меня:
– Что ты подкрадываешься?! Что ты все время подкрадываешься, как будто хочешь что-то выпытать! Какого черта ты прилезла?! И вообще – ты снова поставила машину под окнами первого этажа! Меня от твоей машины уже тошнит! Эта старая сука из седьмой квартиры снова устроит мне истерику! Сколько раз я просила тебя не ставить туда свою сранную машину?! Ты, дура недобитая, неужели так трудно запомнить?!
– Да я приехала всего на десять минут…
– А концертов мне от этих десяти минут хватит на две недели!
Вал. Евг. на меня не смотрел. Я думала, что он вмешается (мог же он хоть как-то ее осадить!), но он на меня не смотрел. Делал вид, что его тут вообще нет. Поддонок.
– Что у вас случилось? – я попыталась вставить хоть пару слов в этот бурный поток, но не тут-то было.
– А кошка?! А кошка из девятой квартиры?! Ты что, задавила кошку этой идиотки из девятой квартиры? Ты мне штуку баксов отвалишь за это, дура поганая! Ты знаешь, что она со мной делает?!
– Какую кошку?! Ри! Ради Бога!
– Она везде звонит и пишет, падла старая! А кошка, между прочим, попала под твою машину! И после этого ты смеешь сюда так являться?
– Да что с тобой?! Объясни толком!
– Соседка из девятой квартиры считает, что ты задавила ее кошку машиной, – раздался холодный, спокойный голос Вал. Евга, – и требует от нас полторы тысячи долларов компенсации.
Мне вдруг показалось, что я попала в сумасшедший дом. В палату для буйнопомешанных! Все это просто не могло происходить на самом деле! Нормальные люди в нормальном мире так себя не ведут!
– Никого я не давила! Никаких кошек! Она сумасшедшая, эта ваша старуха…
– Сумасшедшая или нет – это сейчас не главный вопрос. Главный другой – ты деньги будешь платить или нет?
– За что?
– За кошку!
– Да вы что тут, все с ума посходили?!
– Значит, не будешь! В принципе, это правильно. Все равно она ничего не сможет доказать, даже если будет стараться очень сильно…
Внезапно я стала кое-что понимать.
– Вы из-за этого ругались?
Оба срочно отвели глаза в сторону. Это было доказательством: они набросились на меня потому, что не хотели со мной говорить…. Говорить о том, что случилось, о причине этих безумных криков. Я вдруг почувствовала тонкую струйку ледяного пота, стекающую вдоль спины… И от этого мне стало совсем плохо.
– Что случилось? Почему вы не хотите говорить?
– Мы опаздываем! Вечно опаздываем! А тут еще ты явилась! – Ри вдруг заметалась по прихожей, широкими полами своего длинного платья сбрасывая какие-то вещи на пол, – где сумка с косметикой?! Где мобильник?! Да провались ты пропадом, к черту!
Так бешено бегая, она вылетела в другую комнату. Я схватила Вал. Евга за руку, резко развернула к себе:
– Что произошло?! Ты-то хоть можешь сказать?
– Сейчас нет! Перезвони.
– Куда вы едете?
– В клуб, – он назвал недавно открывшееся заведение, но уже достаточно популярное в Москве.
– У Марины там что, концерт?
– Выступает в программе! – выражение его глаз стало таким жестким, что я вдруг жутко чего-то испугалась и не решилась спросить, в какой программе выступает Ри… Я догадывалась, что это за программа, и мне было страшно-страшно, как будто падала в самый низ я, а не они… А может, так и было на самом деле? Может, это я падала вместе с ними? Или падала только я, а они оставались стоять? Взметнувшись целым фонтаном черного шелка и меха, Ри пулей пролетела прихожую и выскочила в раскрытую дверь (кстати, я забыла закрыть ее за собой), на ходу выкрикнув какое-то грязное ругательство в адрес снова высунувшейся из-за двери соседки…
– Перезвони! – бросил Вал. Евг, даже не поворачивая ко мне головы.
Перезвонить! Сволочь и хам! Тратить на болтовню с ним свои кровные деньги! Можно подумать, у меня бездонная бочка, а не счет! Только начало месяца, а я по мобильнику уже на сто долларов наговорила! А кто будет платить? Попробуй, заикнись! У, сволочь! В тот момент все внутри так и кипело от возмущения.
Я быстро забрала то, ради чего приехала в квартиру (кое-что из старых Маринкиных вещей. Все равно она не заметит их пропажи, у нее четыре шкафа вещами забито!) и почти бегом спустилась вниз. Я не пробыла там и пяти минут, а соседка уже стояла в окне первого этажа, демонстративно записывая номер моей машины.
Я надеялась успокоиться по дороге к себе, но не тут-то было! Что-то грызло меня изнутри – так сильно, что аж трясло! Я хотела забыть их крики (замолкнувшие почти в полночь потому, что они наконец-то убрались из этой квартиры), истерическое метание Марины посреди чужих, так и не ставших родными для нее стен, жесткий холодный блеск в глазах Вал. Евга, от которого мне всегда становилось не по себе… Он был каким-то очень странным человеком… всегда… Но об этом потом… Наконец я не выдержала. Выехала на какую-то улицу потише, остановилась возле чужого, незнакомого дома и… разумеется, позвонила Вал. Евгу. Казалось, он обрадовался. Услышав меня, но как только я задала вопрос о том, что произошло, голос его стал ледяным.
– Это не телефонный разговор!
– Но я должна знать! Я чувствую что-то очень плохое…
– Мне все равно, что ты чувствуешь! Говорить сейчас я не могу!
– Тогда давай встретимся тогда, когда ты сможешь говорить!
– Ладно, думаю, ты от меня все равно не отцепишься… подъезжай сейчас к клубу. Я выйду. Знаешь, где служебный вход?
Ну вот, пожалуйста! Снова тащиться черти куда, да еще ночью, через всю Москву! Слава Богу, хоть бензина полно, целый бак. Но я была так сильно заинтригована, что не ехать уже не могла… Остановившись рядом с входом, я снова позвонила. И вскоре в моей машине сидел Вал. Евг.
– С Мариной большие проблемы. Она жутко взволнована, и я сильно за нее беспокоюсь. Сама знаешь, у нее сейчас проблемы с карьерой, и эта нервозность может только помешать… – как всегда, лицо его было абсолютно непроницаемо, и то, что он думает, я не могла прочитать.
– Но для волнения должен быть повод.
– Повод есть. Ты наблюдательна! – он удовлетворенно кивнул (как будто открывать во мне какие-то качества было для него удовольствием… Но ведь на самом деле это было не так?), – Видишь ли, я получил повестку из прокуратуры. Меня вызывают к следователю.
– Это что-то серьезное?
– Конечно, нет! Ну сама подумай – разве у меня может быть что-то серьезное? Разве я недостаточно влиятелен и богат, чтобы избежать любых проблем? Думать о каких-то проблемах в моем случае просто смешно! Но Ри почему-то никак не хочет этого понять, и буквально сходит с ума… Я уже несколько раз посылал своего адвоката, но следователь хочет в этот раз поговорить лично со мной, и у меня есть повод…. Скажем, согласиться на эту встречу. А Ри настаивает, чтобы я не ходил. Она боится – а чего боится, я так и не сумел понять.
– А что же произошло? В чем там дело?
– Кого-то убили. Я так и не понял, кого. Какую-то женщину, кажется. Абсолютно незнакомое мне имя. Или даже двоих…
– А при чем тут ты? Какое ты имеешь к этому отношение, если этих женщин ты даже не знал?
– Не все так просто, как кажется. У одной из этих девиц была карточка, выданная кем-то из сотрудников моего офиса, занимающихся проектом Виноградовой. Эта карточка – нечто вроде кода личного доступа в офис. Ты ведь знаешь, в мой офис не войдешь просто так. Дело в том, что эта карточка означала прямую связь с кем-то из моих сотрудников. Посторонним людям такие вещи не выдаются.
– Не понимаю! Что за шпионские страсти?
– Все очень правильно! Такие карточки доступа созданы специально, чтобы толпы сумасшедших подростков, мечтающих стать звездами, не осаждали продюсерский офис. С улицы так просто не войдешь. У посторонних практически нет никаких шансов. А с такой карточкой можно войти. Знаешь, какое количество людей рвутся в заветные двери? Страшно даже сказать! А такую карточку получают только люди, напрямую связанные с этим бизнесом, и как она оказалась у каких-то незнакомых девиц, я просто не могу понять.
– А почему они хотят расспросить тебя, а не твоих сотрудников?
– Они хотят знать, как работает вся система.
– А может, кто-то собирался заняться этими девицами? Как проектом?
– Нет. Это полностью исключено. Все наши проекты я знаю назубок, а новых мы сейчас не берем.
– Это странно.
– Очень. Но я думаю, что карточку просто могли у кого-то украсть. В любом случае, это не повод для таких истерик, которые устраивает мне Ри! С этим делом я вообще никак не связан.
– Почему же ты не захотел мне сразу все рассказать?
– разве ты не знаешь? Или не помнишь? Ри вообще ничего не должна знать! Не должна слышать, о чем мы с тобой разговариваем! Неужели ты до сих пор так ничего и не поняла?
Я-то поняла давно, но в тот момент просто выгодно было прикинуться идиоткой. Что я и сделала. Вал. Евг. Даже как-то подобрел.
– Мне пора. Хоть ты-то не волнуйся!
– Когда ты туда поедешь?
– Завтра. Вернусь, позвоню!
– Ты не пригласишь меня внутрь?
– Нет. Тебе там нечего делать. Уезжай.
И я уехала. По дороге думая об очень многих вещах, но об этом потом.
17
СТРАНИЦА НИНЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ
4 ЯНВАРЯ 2013 ГОДА.
Повезло, как утопленнику! Вляпалась по самые уши. Правильно говорят – дурная голова сама себе беду найдет (или что-то вроде). Ну да, абсурд – за 5 дней похудеть на 15 килограмм! И самое главное – для Инги это в порядке вещей. С таким рационом я превращусь в скелет ходячий! У меня уже отказывают мозги (хотя нет, не так – мозги у меня отказали давным-давно, в тот день, когда я послушалась свою сумасшедшую сестричку, всегда бывшую моим идолом. Скажи мне, кто твой идол, и я скажу, кто ты!).
Так вот: эта крашенная рыжая лохудра (тоже мне диетолог – она и уличную дранную кошку, подыхающую от истощения, заставит худеть) подсунула мне адрес какого-то магазина на Петровке, чтобы я там купила особый черный пророщенный рис. С виду – гадость несусветная! И вот на этой гадости мне придется сидеть целых пять дней! Ем теперь так: завтрак – столовая ложка этого проклятого черного риса и стакан воды. В полдень – чайная ложка риса и снова стакан воды (меня терзают смутные сомнения о том, что рис этот – не рис, а какая-то проклятая химия, вроде засушенных червяков, по которым, как мне рассказала Инга, пару лет назад все с ума сходили).
Обед – салат из морской капусты (голая морская капуста, промытая водой, без соли, специй и подсолнечного масла, ровно 150 грамм). Ужин – (ровно в шесть, а после него – ни крошки еды!) – салат из белокаменной капусты (снова без масла и всего. Ровно 100 грамм). И ужин, и обед запиваются водой. Воды можно пить сколько угодно. Чай, кофе, сок – ни в коем случае! Спиртное – очень смешно! Молоко и йогурт (даже обезжиренный) тоже из области фантастики! Говорят, после такой «капустно-рисовой» диеты фигура становится обалденной (в смысле, тощей, как у советской «синей курицы»), зато отказывают мозги.
Что ж, как говорится, издержки профессии. А все потому, что я дура! Была бы умнее, не влезла бы на этот кастинг, особенно в тот момент, когда в кабинет Инги входил (вернее, вползал) этот позолоченный бегемот, сам весящий килограммов 200, не меньше! Словом, когда я всех повыталкивала и влезла внутрь (ну, оттолкнуть кого-то с дороги для меня не проблема, я могу пройти и по головам) Инга даже обрадовалась – ну еще бы, я звезда, лицо ее агентства! Бегемот выглядел так, как и должен выглядеть, из чистопробной серии «Крутая Москва».
Джип представительский, весь в золоте – платине, пальцы – веером, уши – пистолетом, живот – барабаном, мобильник «Верту» (или как там эта идиотская фирма пишется, у которой мобильники по 30 тысяч евро), костюмчик – стоимость однокомнатной квартиры где-то в Теплом стане, а, главное, манера смотреть в глаза – вернее, смотреть мимо глаз. Когда смотрят вот так, мимо глаз, мимо тебя с зеркально – бетонным лицом, чувствуешь себя какой-то раздавленной букашкой где-то с сельской дороги глубокой Сибири, и все внутри будто холодеет, а ты ничего не можешь возразить.
Такая манера с тобой не общаться всегда существует у очень богатых людей, это словно знак особого общественного положения, знак касты, и нет ничего хуже, чем столкнуться с этим кошмаром хотя бы один раз, и завязнуть по уши, а потом выносить это вечно. Печальная участь! Не понимаю идиоток, способных об этом мечтать. Хотя, вообще-то, они не знают… Не знают, как это, когда смотрят мимо тебя, да еще и говорят о тебе в третьем лице, а ты вынуждена принимать соблазнительные позы и думать только о том, не потек ли твой макияж и как ты выглядишь со стороны…. Хуже ничего не придумаешь! Его манера говорить соответствовала его манере смотреть. Говорил он обо мне в третьем лице, не стесняясь в выражениях. Инга заставила меня раздеться до нижнего белья и пройти в дефиле. Мне просто повезло в тот день, что на мне было приличное белье (хотя нормальные профессионалки набор косметики, туфли на профессиональных каблуках и белье для показа всегда держат в сумке). Словом, он смотрел на меня внимательно всего минуты три (с очень скучающим выражением), затем выдал:
– Ноги у нее слоновьи!
Инга возмутилась и принялась что-то говорить. Он отреагировал второй порцией:
– Слоновые ноги и доска вместо груди! А живот висит! Если за 4 дня уберет жирный живот – можно подумать.
Инга снова принялась его убеждать (надо сказать, что Инга гениальный продавец! Она способна убедить глухого купить плеер. Сказывается базарная практика. Ходят черные слухи, что в далекие дни своей молодости – кстати, Инга изувечила бы меня за эту фразу, она торговала на базаре). Убеждала долго, минут 20. Я думала только о том, что тушь для ресниц следовало бы сменить, и старалась все это не слушать. Выслушав Ингу, он в чем-то с ней согласился и выдал свое согласие третьей порцией:
– Она ничего. Только ей следует сильно похудеть! Слоновые ножки можно закрыть вечерним платьем. Прическу поправить… Ну, это твоя забота, конечно. Только вот лицо у нее какое-то провинциальное! Понятно и так, что она из деревни, но чтобы это так ясно было написано на лице…
Я чуть не расплакалась. Инга что-то быстро зашептала ему на ухо, и он смягчился:
– Ладно. Если так, то, тогда конечно, пусть будет она. Я не возражаю. Мне вообще-то все равно, главное, чтобы клиентам понравилось.
– Ну, мои девушки способны понравиться даже вам! – рассмеялась Инга.
– Шутишь! Да эти стиральные доски мне всю джакузи ребрами своими исцарапают! Черт ее знает, эту моду, платить такие деньги этим дефективным вешалкам, которые не только выглядят оглоблями, но и двух слов связать не умеют!
Инга возразила на это, что ее девушки приучены не раскрывать рта. С ее стороны это был очень умелый коммерческий ход. В других агентствах, наоборот, хвалились, что из девушки интеллектуальны и умны, а на практике (то есть когда они раскрывали накрашенный ротик, показывая себя) выходили сплошные скандалы и конфликты. Некоторые клиенты даже требовали вернуть деньги, когда такая «интеллектуалка» своими ляпами срывала важную презентацию. Инга же в этом отношении была очень умной. Она сразу заявляла, что ее девушки приучены молчать.
– Если договорились, тогда все! – он поднялся и с гордым видом бегемота прошествовал к двери (Инга семенила за ним с видом комнатной собачонки), как вдруг обернулся:
– Она у тебя не воровка?
Инга даже руками всплеснула, но он не смутился:
– Знаю, что говорю! У меня в выставочном наборе одних бриллиантов на пятьсот тысяч долларов! Я должен быть уверен, что эта падаль деревенская, которую ты с какого-то вокзала подобрала, не ворует!
Инга встала в воинственную позу («да я сама отвечаю, да головой, и т. д., и т. п.», словом, обычный треп). Он вдруг расслабился:
– Ну, ты хоть и пользуешься хорошей славой, а лазером ее все равно пометят! Да и охрана у меня будет – таракан не проскочит!
Инга расслабилась – пожалуйста, помечайте хоть дустом! Лазер означал унизительнейшую из всех процедур: пальцы модели, участвовавшей в презентации драгоценностей, помечали лазером (или не лазером, а какой-то гадостью, которая отсвечивает через специальный аппарат) и если она пыталась прикоснуться к драгоценностям или их спрятать на себе, специальным аппаратом это можно было определить (это свечение давало радиосигнал, который потом высвечивался на экране аппарата). Словом, в технических тонкостях я не очень и разбиралась, просто знала, что это унизительно и гадостно! И вот такое хотели сделать со мной! Когда они оба вышли из кабинета, я упала в кресло возле стола Инги и разрыдалась:
– Чего ревешь? – лицо Инги было лицом самого счастливого в мире человека, – тут прыгать до потолка надо, а не реветь! Я его уболтала! Контракт наш!
– Но он… но я…
– Дура ты. Дура! Да кто ж слушает, что говорят эти жирные боровы? Самое главное, что тебя выбрали! Это самая крупная ювелирная фирма не только в России! Они на втором месте во всей Европе! Да ты смело можешь считать, что с таком контрактом покорила Москву! В полном смысле слова! И ты будешь их лицом! Да ради этого ты должна не только руки этой гадость вымазать, но и жопу – дустом! Не будь идиоткой! Ты сейчас совершила такое, что не под силу никому!
– А если я не хочу ничего покорять?
– Не сходи с ума! Не хочешь покорять по моим условиям – купи билет и вперед домой, флаг в зубы! Только во второй раз ты сюда никогда уже не вернешься! А сестре твоей, между прочим, было не легче! Но она всего достигла!
– Ри никогда так не поступала! Она сильная и гордая!
– Откуда ты знаешь, как она поступала? И потом, она до сих пор терпит! Вон муженек ее, трахается с кем попало, как кролик с порченными мозгами, а она все терпит и ходит с гордо поднятой головой!
– Ты не смеешь!..
– Ой, да заткнись ты! В нашем бизнесе нет места гордости! И если я скажу целовать его жирную жопу пятьсот раз – значит, ты будешь целовать пятьсот раз! Я хочу открыть тебе одну вещь: в Париже, куда стремится большинство дур, твою профессию называют очень просто – вешалка. Вешалка – это вешалка и есть. Суть отражает как нельзя более точно! И если уж ты избрала этот кусок хлеба, изволь соответствовать! Назвалась груздем – полезай в кузов! А теперь иди и умой морду, а не то все подумают, что ты не получила контракт и репутация моего агентства будет подмочена.
Инга была права на все сто. Я встала и решительно направилась к двери. Она окликнула меня уже в дверях:
– А тушь для ресниц смени! Все глаза в комках! Эту – в помойку! (Инга была профессионалом в полном смысле слова) – и еще: худеть тебе придется серьезно. Сейчас оденься, сделай человеческий макияж (а не кошмар с китайского базара) и пойдем к диетологу.
Я чуть не ляпнула, что китайские базары она наверняка должна знать лучше меня, но вовремя сдержалась. Мне и так было достаточно на сегодня неприятностей!
Закрывшись в гримерке (к счастью, больше в ней не было никого – тех, кто рвался на ювелирный кастинг вместе со мной, Инга быстро успела отправить по другим местам, она в этом смысле не церемонилась) я достала мобильник. На душе мне было так тошно, что я едва не жалела, что в гримерке никого нет! Но полдень буднего дня – горячее время. Часть девочек была на работе, часть – в танцклассе. А остальные быстро разбежались по другим кастингам, чтобы успеть еще хоть что-то схватить. Если быстрые ноги, сумка мобильная (то есть все для переодеваний под рукой), уши направлены в нужном направлении (услышать, что где), а голова на плечах, можно за один день обежать до семи кастингов!
Некоторые в таком темпе умудрялись даже кое-где подрабатывать. Конечно, глупо было мне депрессировать! На моем месте любая прыгала бы до потолка от счастья! Но… Но может быть, я была не такая, как все остальные? Или это счастье не совсем мое? Может, я была устроена иначе? По крайней мере, я точно знала, что о происшедшем сегодня не захочу говорить Ри. Мне почему-то думалось, что гордый мой идол меня не поймет. И никогда не войдет в мое положение. Но в то же время я не могла быть одна! Я нажала кнопку знакомого номера. Голос Вал. Евга обдал меня льдом:
– Что тебе нужно? Зачем звонишь? Говори быстро. У меня деловая встреча!
Давясь слезами, я начала говорить, но он прервал меня на полуфразе:
– Ты получила контракт?
– Да. Получила. Почти. Но… – я попыталась снова.
– Так чего ты звонишь и беспокоишь меня? Зачем говоришь о всей этой ерунде? Просто нелепость!
Я чувствовала себя так, словно он ударил меня по лицу.
– Твоя работа – не детский сад. Сопли и слезы здесь неуместны. К тому же, если ты получила контракт и никаких проблем нет, не зачем мне звонить! Больше не звони никогда с такой ерундой! Не отнимай у меня время! – и закончил разговор так быстро, что я никак не успела на него отреагировать.
Я чувствовала себя оплеванной. Я чувствовала себя не только побитой, но и оплеванной! В тот момент я ненавидела Вал. Евга так сильно, как никогда! Эта безумная, обжигающая, чудовищная ненависть даже высушила мои слезы. Поддонок! Самый настоящий поддонок! Точно такой же, как этот жирный бегемот! Но ничего, им не взять меня просто так, голыми руками! Я еще заставлю их всех заплатить за это! Ненависть привела меня в форму почти мгновенно, и подействовала бодряще – как хороший макияж. Это было даже потрясающим ощущением! Я быстро привела себя в порядок, точно зная только одно: больше никогда в своей жизни я не буду звонить Вал. Евгу.
После беседы с этой дурой – диетологом Инга потащила меня еще куда-то, и еще. Мне даже пришлось провести часик в танцклассе вне очереди. Потом были пробы макияжа (вот так сразу) и еще куча дел. Когда я освободилась, было уже пять часов. Я переоделась в повседневную одежду и поехала к ведьме.
