Ирина Лобусова
Идеальное убийство. Мыслить как преступник
Смерть Караваджо приписывают разным причинам: малярии, сифилису, солнечному удару, пищевому отравлению, незаживающей, воспаленной ране. Это означает только одно: истины нет. Столь противоречивые факты свидетельствуют о том, что очень многое осталось скрытым и недоговоренным. Кто-то очень могущественный, наделенный властью, постарался сделать так, чтобы в полной тайне осталось имя вельможи, с которым конфликтовал Караваджо на Мальте, а главное, сама причина конфликта. Ясно только одно: истина крылась в работе Караваджо для ордена госпитальеров – ордена могущественных рыцарей, сделавших Мальту настоящим рыцарским государством.
Чтобы понять все с самого начала, следует вернуться в главной отправной точке всей это истории: к приезду художника Караваджо в 1608 году на Мальту. И самое главное – разобраться в том, что представлял собой в те годы орден госпитальеров. Итак, немного исторической информации.
Госпитальеры, или иоанниты, так же были известны как Иерусалимский, Родосский и Мальтийский орден святого Иоанна, а также как орден святого Иоанна, Мальтийские рыцари или рыцари Мальты (на французском – Ordre des Hospitaliers, на мальтийском – Ordni ta San Gwann).
Этот рыцарский орден был основан в 1080 году в Иерусалиме в качестве амальфийского госпиталя. Он являлся христианской организацией, главной и основной целью которой была забота о неимущих, больных или раненых пилигримах-паломниках на Святой земле. После захвата христианами Иерусалима в 1099 году в ходе Первого крестового похода организация превратилась в религиозно-военный орден со своим уставом. На орден была возложена военная миссия о заботе и защите Святой земли – защите с оружием в руках. Вслед за захватом Святой земли мусульманами орден продолжил свою деятельность на острове Родос, владыкой которого он являлся. А затем стал действовать с Мальты, находившейся в вассальном подчинении у испанского вице-короля Сицилии.
Очень скоро основным центром деятельности ордена госпитальеров стала Мальта, туда же переместилась и верхушка ордена.
Относительно названия «орден госпитальеров» следует иметь в виду, что это название считается жаргонным или фамильярным. В официальном названии ордена нет слова «госпитальеры» (les hospitalieres). Официальным названием является Странноприимный орден (l’Ordre hospitalier), а не «орден госпитальеров». Так произошло потому, что первоначально главной задачей военного Странноприимного ордена святого Иоанна была защита пилигримов, странников, совершающих паломничество на Святую землю. Позже, когда военные задачи ордена отошли на второй план, он вновь вернулся к гуманитарной и благотворительной деятельности. Точно такими же целями занимается этот орден и сегодня: ведь госпитальеры существуют и до сегодняшнего дня. Госпитальеры по сей день есть и на Мальте, и в прочих европейских странах. Но с точки зрения международного права Мальтийский орден является не государством, а государственным образованием.
Орден Госпитальеров и орден рыцарей Храмовников – тамплиеров, основанный в 1119 году, стали самыми могущественными и мощными христианскими организациями. В постоянных сражениях с мусульманами в Палестине орден продемонстрировал свои лучшие отличительные признаки. Госпитальеры были такими же отличными солдатами, как и тамплиеры. Их храбрость и воинское мужество вошли в поговорку. Формой рыцарей-солдат стали черные туники с белыми крестами.
К середине XII века орден разделился на две части: братьев-воинов и братьев-лекарей. Воины отвечали за воинскую часть, а в ведении лекарей были многочисленные больницы, которые открывал орден. Братья, желающие вступить на путь лекарства, получали хорошее медицинское образование за счет ордена, учились у лучших докторов (это было действительно серьезное образование в те времена), а потом занимались исключительно медицинской практикой. Надо сказать, что в ведении госпитальеров была обширная медицинская библиотека, они с успехом практиковали траволечение, излечивали разные болезни и даже делали простейшие хирургические операции.
Но несмотря на такое разделение орден по-прежнему оставался религиозным и располагал рядом привилегий, дарованных папским престолом. Например, орден не подчинялся никому, кроме папы, не платил десятину, имел право владеть собственными духовными строениями и другой собственностью. Множество значимых христианских фортификационных сооружений в Святой земле были построены именно госпитальерами.
После чудовищного разгрома ордена тамплиеров в 1312 году значительная часть их владений была передана госпитальерам. Это было сделано официально.
Но была и неофициальная часть: денежные счета, казну ордена, списки должников, сокровищницу, а так же право взимать пошлину с коммерческих предприятий, как это делали тамплиеры, – все это так же унаследовали госпитальеры. Очевидно, они сумели каким-то хитрым образом продемонстрировать лояльность по отношению к светским властям, поэтому получили привилегии, которые были просто немыслимы для любого другого общества. Также госпитальеры унаследовали личное имущество всех казненных тамплиеров, но сделано это было в глубокой тайне. Из этого следует, что госпитальеры отлично умели заниматься и интригами, и политикой.
После семи лет скитаний по Европе в 1530 году госпитальеры обосновались на Мальте. Это было сделано после того, как испанский король Карл V, будучи также королем Сицилии, отдал госпитальерам Мальту в постоянное феодальное владение. Также они получили африканский порт Триполи. Ежегодной платой за эту услугу должен был стать один мальтийский сокол, присылаемый в день всех святых королевскому представителю, вице-королю Сицилии.
Но очень скоро финансовые дела богатого прежде ордена пошатнулись, и он стал страдать от серьезной нехватки средств. Взяв под контроль Средиземное море, орден тем самым присвоил себе обязанности, традиционно выполняемые морским городом-государством Венецией. Однако финансовые затруднения госпитальеров на этом не заканчивались. Поэтому постоянной заботой ордена было зарабатывать средства любыми способами и путями, включая такие, которые были несколько странными и даже недопустимыми для религиозных деятелей.
В течении XIV–XVI веков орден переживал ощутимый моральный упадок, о чем красноречиво свидетельствовал выбор многих рыцарей, предпочитавших разбойничать в составе иностранных флотов, среди которых особой популярностью пользовался французский. Этот выбор прямо противоречил обетам госпитальеров. При службе одной из европейских держав велика была вероятность схлестнуться в сражении с другой христианской армией, что, в сущности, и произошло в серии франко-испанских столкновений того периода. А ведь одним из главных обетов рыцарей-госпитальеров было никогда не сражаться с христианами, не обнажать свой меч против христианина!
Не меньше обетов нарушали и в другой части ордена, лечебной, когда вместо лечения в благотворительных больницах для бедных лекари из ордена лечили богатых, зажиточных клиентов за большие деньги. Больницы стали пользоваться дурной славой: пациенты знали, что без денег к ним никто даже не подойдет. Так нарушался один из самых главных обетов – о благотворительности. Впрочем, нравы ордена давно уже обрели дурную славу, и к концу XVI века орден очень сильно морально деградировал.
Изменение позиции госпитальеров удачно подмечено Полем Лакруа: «Кичащийся богатством, отягощенный привилегиями, которые предоставили ему фактически полный суверенитет, орден, в конце концов, был настолько деморализован излишествами и праздностью, что полностью утратил понимание того, для чего он был создан, и посвятил себя жажде наживы и стремлению к удовольствиям. Жажда наживы вскоре вышла за все возможные рамки. Рыцари вели себя так, как будто находились вне досягаемости венценосных особ, они грабили и мародерствовали, не заботясь о том, кому принадлежало имущество: язычникам или христианам».
Множество споров вызывала настойчивость госпитальеров касательно соблюдения права висты. Право висты позволяло ордену входить на борт любого заподозренного в перевозке турецких товаров корабля, а также конфисковывать его груз с последующей перепродажей в Ла-Валлетте. Зачастую экипаж корабля был самым ценным его грузом. Естественно, многие государства объявляли себя жертвами чрезмерного желания госпитальеров конфисковать любой груз, отдаленно (или вымышленно) связанный с турками. Если перевести на современный язык, они попросту занимались морским разбоем.
После того, как госпитальеры окончательно утвердились на острове, они стали вкладывать значительные финансовые средства в развитие и укрепление столицы Мальты. Город был назван Ла Валлетта, в честь великого магистра ордена Ла Валлетта. Рост и умрепление Валлетты начались в 1566 году. Вскоре город стал домашним, удобный портом одного из мощнейших средиземноморских флотов. Госпитали на острове также увеличивались в размере.
Главный госпиталь, слывший одним из лучших в мире, мог вместить около 500 пациентов. Находясь в авангарде медицины, мальтийский госпиталь включал в себя школу анатомии, хирургии и фармацевтики. Ла Валлетта так же имела славу центра культуры и искусства. В 1577 году было завершено строительство храма святого Иоанна крестителя, украшенного работами Караваджо и других авторов. Роспись храма была первым заказом, который получил Караваджо на острове. Именно благодаря этой работе он стал приближен к ордену. И именно с этого момента заканчивается все, что мы знаем об известной, официальной биографии Караваджо, и начинается цепь мистических загадок и обстоятельств, сыгравших самую роковую роль в судьбе великого художника.
Итак, деятельность ордена госпитальеров не всегда была законопослушной, и соответствующей христианским нормам. Если первоначально, при создании ордена, его деятельность исповедовала истинно благие цели, то позже произошло так, как происходило всегда. Облеченные властью, избалованные льготами и избытком денег, госпитальеры стали злоупотреблять властью, превратившись в самых обыкновенных коррупционеров, если перейти на современный язык. Прикрываясь властью, они возвели в ранг доблести грабежи и разбой.
Рыцарский орден не брезговал не только работорговлей, вымогательством, но и занимался откровенной коррупцией и мошенничеством, стремясь к наживе, пытаясь любым способом пополнить казну даже незаконным путем. И в этом стремлении к наживе орден окружил себя людьми, которые либо могли приносить деньги, либо способствовали приобретению финансовой выгоды любыми способами и средствами. Постепенно орден стал попирать свои же собственные законы, и христианских добродетелей становилось все меньше и меньше не только в деятельности самого ордена, но и в моральном облике обитателей. Недаром говорят, что долгая власть, пресыщенность земными благами развращает и физически, и морально. Госпитальеры сумели ощутить эту истину на себе.
В попытках добывать деньги орден прибегал к любым способам, даже самым незаконным. Именно в такой отрезок времени и попал в поле зрения госпитальеров опальный художник Караваджо.
Караваджо обладал двумя большими «ценностями»: во-первых, он мог приносить деньги – отлично продавались не только его работы, но и мастерство в росписи покоев, церквей, а во-вторых, у него было темное криминальное прошлое, так называемое пятно в биографии, которое позволяло его контролировать – или шантажировать, называть можно по-разному. Орден не мог пройти мимо такого человека: именно поэтому Караваджо и остался на Мальте, обласканный лицемерием высшего руководства ордена. К тому же и сам художник был заинтересован в ордене – только эта организация могла обеспечить ему защиту от светского закона, а также постоянный кусок хлеба, выгодные заказы. Поэтому, посчитав благосклонность ордена подарком судьбы, Караваджо стал заниматься деятельностью на благо ордена.
До поры до времени все шло благополучно, пока в ситуацию не вмешались два связанных обстоятельства: взрывной характер художника и творческая мощь его натуры, из-за которой настоящего художника нельзя держать в узде. Кроме того, Караваджо очень быстро разобрался в том, что на самом деле происходит в ордене. Он попал в лапы к хитрым церковникам и был обречен.
Всем известно: если что-то (или кто-то) кажется очень привлекательным издали, то при близком знакомстве часто оказывается, что это совершенно не так. И при долгом нахождении внутри какой-то организации – светской или церковной, без разницы, поневоле узнаешь все тайны этой организации и ее отрицательные свойства. По всей видимости, это и стало предпосылкой для развития главного конфликта – конфликта Караваджо и ордена госпитальеров, сыгравшего в судьбе великого художника большую отрицательную роль и оставшегося темным пятном в его биографии, о котором только сейчас начинают догадываться далекие потомки.
Сколько бы ни существовало версий о гибели Караваджо, в каждой из них существует определенный факт: с орденом госпитальеров у Караваджо все-таки был серьезный конфликт, и в результате этого конфликта художник был вынужден спешно покинуть Мальту. Это факт, и от него следует отталкиваться, рассматривая различные версии, которые, судя по всему, должны строиться на двух неизменных точках: это характер Караваджо и то, во что превратилась деятельность ордена.
Караваджо обладал обостренным чувством своеобразной справедливости. Это было как раз той причиной, по которой он совершил убийство – нелепые, несправедливые обвинения противника во время игры в мяч. Человек с таким характером не смог бы промолчать, увидев, если что-то происходит не так. Так как хитрость и изворотливость были ему совершенно не свойственны, то вполне вероятно, что на свою горячую голову он мог выпалить все обвинения в лицо тому, против кого они выдвигались. А деятельность госпитальеров способствовала тому, что таких обвинений могло быть много – начиная от коррупции и пиратства и заканчивая всеми видами мошенничества и работорговлей. К тому же, моральный облик рыцарей также оставлял желать лучшего.
Рыцари давали обет безбрачия, но давным-давно позабыли про обет целомудрия, позволяя себе посещать все таверны, бордели и даже открыто содержать гаремы для собственных плотских удовольствий; причем гаремы состояли не только из женщин – известно, что на невольничьих рынках Средиземноморья выше женщин ценились миловидные маленькие мальчики. Посещая увеселительные заведения в компании рыцарей, можно было узнать еще больше тайн и неприятных секретов, которые выбалтывались вполне откровенно на нетрезвую голову. Все это способствовало получению информации, причем информации совершенно различного толка.
Существует очень интересная версия, документально подтвержденная в воспоминаниях одного из монахов, оставленных во время пребывания на Мальте под крышей ордена госпитальеров. Это было после завершения строительства храма святого Иоанна Крестителя, а значит, Караваджо уже работал для ордена в полную силу.
Описывая работу многочисленных художественных и ремесленных мастерских, монах упоминает об одной картине, созданной художником-итальянцем, имеющим достаточно дурную славу. Он описывает картину, и в этом описании без труда можно узнать полотно Караваджо «Поцелуй Иуды». Монах писал о том, что эта картина была создана по заказу знатного римского сеньора, который гостил в те годы на Мальте. Полотно было продано за большие деньги, причем все деньги поступили не художнику, а в казну ордена.
Если речь действительно идет о «Взятии Христа под стражу», то можно предположить, что это и была как раз та самая спорная третья копия; вспомним: оригинал, а также две копии были сделаны лично самим Караваджо и находились в Риме, у богатого семейства Маттеи. Возможно, римлянин видел это полотно в доме Маттеи в столице, пожелал иметь у себя точно такое же, и, узнав, что художник находится на Мальте, обратился к ордену с просьбой сделать для него копию. Жадный до денег магистр не смог отказать, и заставил Караваджо создать еще одну копию знаменитого полотна. Если все эти факты совпадают, и третья копия была сделана Караваджо собственноручно по заказу госпитальеров, то можно сделать интересный вывод.
Можно считать, что подобное совпадение фактов является доказательством того, что госпитальеры заставляли художника заниматься подделками. Причем подделки касались не только его личных работ. Вполне возможно, что художника заставляли создавать поддельные картины других художников, а затем продавали за большие деньги. У госпитальеров было целых два серьезных рычага давления на строптивого мастера.
Во-первых, шантаж криминальным прошлым, совершенным в прошлом преступлением. По свидетельствам очевидцев, последние годы жизни Караваджо провел в постоянном страхе попадания к светским властям: за убийство в те годы полагалась смертная казнь.
Во-вторых, это было нечто вроде общественных стандартов поведения той эпохи. Художник мог добиться успеха только в случае постоянного сотрудничества с церковью и полного одобрения всей политики и правил действующей церкви. Глубокая религиозность являлась одной из важнейших, главных тем величайших мастеров той эпохи: Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело. Причем религиозность людей, создающих такие произведения, была вполне искренней. Нельзя было создавать фреску Страшного суда в Сикстинской капелле, не веря в Бога и в Страшный суд. Кроме того, отсутствие религиозных мотивов в творчестве могло погубить мастера как художника. Мощное влияние церкви распространялось на все сферы жизни. Стоило церкви ополчиться на кого-то, и на судьбе такого человека можно было ставить крест.
Темы многих картин Караваджо носили религиозный характер, и по своим взглядам он ничем не отличался от стандартных представителей той эпохи. А раз так, то жестокую шутку сыграла именно религиозность всех художников той эпохи. Караваджо был приучен, что нельзя идти против церкви. Именно поэтому он так рьяно работал на блага, в том числе финансовые блага, церковного ордена. Угроза превратить художника в изгоя и отщепенца была серьезной. Поэтому он очень долго не выступал против своего положения. Почему же он выступил?
Слепо доверяясь церковному ордену, Караваджо вряд ли думал о том, что его станут использовать. А когда понял свое положение, то все-таки попытался с ним смириться. Что же было последней каплей, что заставило его решиться на открытый бунт?
Он подделывал картины, и он хранил эту глубокую тайну ордена. Он терпел злоупотребления властью, даже когда узнал все о внутренней политике разложения, которую вели высшие чины ордена. Но рано или поздно должен был состояться конфликт: этот вывод можно было сделать из взрывного характера художника. Конфликт был неизбежен, все к нему шло. Почему же он произошел?
Ответ на этот вопрос можно найти в очень интересных работах американских и итальянских исследователей, появившихся в последнее время. Были найдены документальные свидетельства о конфликте Караваджо с магистром ордена госпитальеров.
Начало этого конфликта заключалось именно в криминальной деятельности, которой Караваджо заставляли заниматься в ордене – если действительно третья копия «Поцелуя иуды» была собственноручно сделана художником на Мальте.
Можно предположить, что Караваджо заставляли делать то же, что делают аферисты от мира искусства и арт-бизнеса сейчас. Копия выдается за подлинник: так обманывают ничего не понимающих богатых клиентов. Кроме того, картины, пользующиеся большой коммерческой ценностью, извлекают из хранилищ, храмов, сокровищниц, их заменяют умелыми копиями, а само произведение искусства продают за баснословную цену. Причем о подмене знает только тот, кто ее совершил.
Участвовали ли копии Караваджо в таких подменах? Однозначно: ведь каждый покупатель был уверен, что приобретает единственный оригинал. Копии картин Караваджо использовались в аферах с самого момента своего создания, они как бы притягивали к себе печальную судьбу мастера.
Это стало начало конфликта. А завершением была история с больницей – больницей для бедняков, которую должны были расширить на острове, и которая наделала большого шума. Папской властью были выделены церковные деньги, также были сделаны пожертвования знатными и богатыми семействами. Но спустя некоторое время, за которое должны были реконструировать больницу, строительство осталось в том же самом состоянии, а деньги бесследно исчезли. Если перевести это на современный язык, очень знакомая схема, не так ли?
Выделяется значительная сумма по официальным каналам на строительство чего-то. Тот, кто способствовал выделению финансирования, получает откат. Через время чиновник сменяется, и новый чиновник в попытке получить свой откат принимается проверять финансирование объекта заново. И выясняется, что строительство заморожено, никакие работы не проводились, а денежные средства исчезли в неизвестном направлении. Абсолютно современная схема!
Так вот, и в конце XVI, и в начале XVII века все происходило точно так же. Можно сделать вывод, что не меняются ни схемы, ни люди. И то, что работало в XVII веке, то есть коррупционное воровство, точно так же работает и сейчас.
По документальным свидетельствам очевидцев, Караваджо обвинил великого магистра в расхищении денежных средств, отпущенных на ремонт городской больницы для бедняков. Он открыто обвинил в том, что магистр ворует деньги.
Был ли это взаимный шантаж? Возможно. Караваджо мог попытаться таким образом вырваться из лап хитрых церковников. В ответ на обвинение в убийстве он открыто расскажет о том, что деньги для больницы были разворованы. Он мог наивно полагать, что подобная схема сработает. Но она не сработала, потому, что не были учтены главные обстоятельства: серьезность обвинения и неравенство сил.
Хищения денег – это не похождения по девицам острова, тут все было слишком серьезно. За такое обвинение вполне можно отправить по следу наемных убийц. Вспомним: в большинстве версий биографий Караваджо утверждается, что его преследовали наемные убийцы. Они пытались расправиться и на Сицилии, и в портовой таверне в Неаполе, и даже пытались подстроить арест, написав ложный донос испанским таможенникам. Наемные убийцы шли из-за серьезности обвинения. А жизнь художника мало что стоит – всегда так было, во все века.
Сицилия, Неаполь, контакт с таможенной службой чужого государство – а таможенники были теми же стервятниками, что и рыцари, только рангом поменьше… Неужели все это делалось ради какой-то любовной интрижки, в которой нищий художник посмел соперничать со знатным мальтийским сеньором? Извините, детский сад! Стал бы «заморачиваться» знатный сеньор, оплачивая услуги убийц год за годом в разных городах и гоняя их за жертвой с требованием ускорить несчастный случай? Да никогда в жизни! Никогда наемные убийцы не идут по следу в результате любовных интрижек, и эта истина уже доказана веками. Причина убийств всегда одна – деньги; или информация, ведущая к деньгам.
В документальных источниках большинства биографий Караваджо совпадает тот факт, что болезнь художника обострилась после пребывания в тюрьме, куда он был брошен испанскими таможенниками по нелепому обвинению в сбыте или изготовлении фальшивых денег. Значит, можно смело предположить, что именно в тюрьме убийцам удалось дать художнику яд. Как правило, в тюрьме человек не особенно разборчив в том, что ест и что пьет. Голод сделает так, что человек не будет чувствовать вкус даже самого горького яда. Это идеальное место для отравления, если есть связи с тюремщиками. А связи были: ведь бросили же Караваджо по нелепому обвинению к тюрьму?
Тем более, что человек, носящий на себе знак смерти, был трагически обречен. А знак смерти появился в тот самый момент, когда друзья, пытаясь помочь бежать от властей, распространили слухи о смерти художника и этим как бы предсказали то, что должно было произойти.
Было ли это простым совпадением? Вряд ли. Недаром говорят: в характере человека можно прочесть его судьбу.
Денежные хищения в ордене госпитальеров так и не были расследованы. Кто знает, как великому магистру удалось избежать неприятностей, связанных с больницей… Но у него были для этого все способы и средства.
На Мальте до сих пор имеются прекрасные работы Караваджо. Они есть и сейчас, даже когда на острове уже нет тех самых классических госпитальеров-крестоносцев, которых все так любят по приключенческим фильмам.
Здесь следует немного сказать о дальнейшей судьбе рыцарского ордена, в котором события развивались следующим образом.
Декрет Французской Национальной Ассамблеи, упраздняющий феодальную систему, ликвидировал орден во Франции в 1789 году. В 1798 году крепость госпитальеров на Мальте была захвачена Наполеоном в ходе экспедиции в Египет.
Великий магистр Фердинанд фон Хомпеш Болейм не сумел предугадать намерения Наполеона и подготовиться к грозящей опасности. Он также не смог обеспечить эффективное руководство, которое помогло бы удержать остров. Вместо этого он с готовностью сдался Наполеону, объясняя свои действия тем, что устав ордена запрещал госпитальерам сражаться с христианами. На самом деле это обстоятельство совершенно не мешало госпитальерам участвовать в походах против христиан до самого XVIII века.
После взятия острова Наполеоном госпитальеры были разогнаны. Однако орден, хоть и значительно уменьшился в объеме, все-таки продолжал существовать. Он постоянно вел переговоры с правительствами европейских держав в попытках найти себе новую территорию и возродить былое могущество. И он нашел такую страну.
Российский император Павел I предоставил большинству госпитальеров убежище в Санкт-Петербурге. Этот акт положил начало существованию ордена госпитальеров в России, а также способствовал признанию мальтийских наград за боевые заслуги наряду с императорскими.
Беглые госпитальеры, находящиеся в Санкт-Петербурге, избрали Павла Первого великим магистром ордена. Он стал соперником великому магистру фон Хомпешу, однако отречение фон Хомпеша сделало Павла единственным великим магистром. Пребывая на посту великого магистра, Павел создал вдобавок к уже существующему римско-католическому великому приорату российский великий приорат, включавший не менее 118 комтурств, понизив тем самым значение остальной части ордена и открыв его для всех христиан. Избрание Павла Первого великим магистром, тем не менее, никогда не было одобрено римской католической церковью. Кроме того, в самой России существовало множество противников того, что Павел возродил орден на территории Российской империи. Можно сказать, что в России госпитальеры не прижились – слишком много противников было у нововведений Павла, и к тому же этот рыцарский орден не соответствовал русскому православному менталитету.
После гибели Павла госпитальеры в России потеряли свое значение. К началу же XIX столетия орден был сильно ослаблен потерей приоратов на территории Европы. Госпитальерам так и не удалось возродить свое богатство и могущество – уже никогда.
В нескольких вариантах биографий Караваджо существует очень красивая и печальная легенда о том, что художник умер от солнечного удара. Можно предположить, как ослабленный бессмысленной и жестокой борьбой с отвергающими его, злыми и корыстными людьми великий художник ушел в ослепительно-белое сияние согревающего света, дарующего не забвение, а покой.
На сегодняшний день картины Караваджо стоят столько же, сколько полотна величайших мастеров эпохи Возрождения – к примеру, Рафаэля или Леонардо да Винчи. Его произведения украшают лучшие музеи мира. И воруют их так же часто и так же громко, как и произведения многих великих мастеров.
Даже может быть чаще. Может быть, это смятение во времени является лишь отражением мятежного духа самого художника, жизненный путь которого был так запутан и тернист.
Узнаем ли мы правду? Это вряд ли. Да и какой смысл в одной-единственной правде, когда существует такое множество правд. Для каждого может быть своя. Совпадает, возможно, только одна правда – это сияние великих картин, исполненных такой печали и такого философского духа, которые до сего дня освещает самый яркий солнечный свет мистической загадки и памяти.
