Ирина Фургал
Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

Глава 6. В доме моих врагов

Где-то ближе к вечеру я осознал, что меня, вроде бы, накормили обедом. Да, точно, приезжала мама, и Рики организовал мне обеденный перерыв, чтобы мы могли поговорить об отце и прочих наших делах.

– Ты не пойдёшь играть со своей подружкой? – спросил я его в момент затишья.

– Так я уже сходил, – вскинуло на меня удивлённый взгляд моё сокровище. – Потом ещё пойду.

Дзинь-дзинь.

Я не обратил внимания на последнюю фразу.

– Когда ты всё успеваешь? – похвалил я его. – Ну, кто там ещё?

– Это наш собственный принц. Долго ты с ним будешь? Долго? Ясно. А что, нормальный он. Принцесса его красивая. Дала мне денежку. Хочешь, я принесу вам чай с мамиными булочками? Хочешь? Я мигом.

Мы действительно долго сидели с Далимом и Назикой. По всему выходило, что их звездочёт недалёк от истины. Но он, как я понял, то ли из-за отсутствия знаний, то ли из-за страха, рассказал принцу не всё. Заморские правители также щедры на наказания, как на награды. Я думал-думал, выложить ли принцу с принцессой всю правду, ну и выложил, конечно. Заговорил, стараясь не подвести незнакомого коллегу, а в моё сердце чёрным дымом пожара заползала тревога:

– Лучше вам быть осторожнее, и всё просчитывать вперёд. И эти слова вашего звездочёта о разгроме и позорном бегстве… Не хотелось бы повторять их – ведь наша Някка как раз на пути в вашу страну. Но…

Меня смущала карта с нарисованным на ней корабликом, символом поездки и нового важного дела. То есть, решил я, грядущего похода на пиратов. Вокруг неё выстраивалась такая композиция. Сова на одной из карт, в сочетании с другими, призывала действовать мудро лично Далима, но показывала, что действовать так он сам не будет. Что сам не поймёт, что недоверие, о котором сказали карты, и есть причина грядущей катастрофы. Всегда пугающее меня изображение могильного холмика стояло у него на пути. А между ними – карты, символизирующие бесплодные усилия третьего лица или третьих лиц, пытающихся повлиять на принятое решение. Падение, которое начнётся С НЕВОЗМОЖНОСТИ ПОГОВОРИТЬ. Кораблик, идущий не туда… Душевные метания близкого Далиму человека. Разрыв с этим человеком. Гибель этого человека. Пришлось сказать, что человек этот женщина, но умолчать, что скорее всего – Назика. Обман, интриги, и снова обман, вызвавшие к жизни эти несчастья… И ещё много чего, но карты говорили и о том, что может изменить ситуацию: принцу следует прислушаться к совету родственника, мужчины, близкого по возрату. Но, смотрите выше, Далим не станет слушать советов, слова родственника он не примет всерьёз. Скорее всего близкий по возрасту мужчина является одним из этих третьих лиц. Ну и что тут можно сделать? Люди, не склонные слушать советы, не слушают их. Я мог только вручить супругам амулеты для мудрости в принятии решений.

Я говорил, а лицо Далима вытягивалось и серело. Назика до того напряжённо сидела на стуле в тени, что приобрела сходство с танцовщицей из балета «Трагическая страсть», где героиня, узнав об измене любимого, семь минут стоит столбом, глядя вдаль, то есть, на последний ряд балкона. Я слышал, это самое тяжёлое испытание для балерин. Пальцы у принцессы мелко дрожали.

– Ты тоже считаешь, что я потеряю Назику? – Далим сделал единственный вывод из сказанного мной. – Может, её оставить в Някке?

– Если судьбе угодно, Назика потеряется и здесь. Ты понял, что говорят карты? Разгром…

– Да, я понял. Но, Миче, ты объяснил, что гадания – это всего лишь предупреждение. Я и сам это знаю. Знаю, что можно многое изменить. Поднять боевой дух моряков. Проверить готовность. Лучше изучить карты пиратских владений. Проявлять бдительность. Пообещать награду.

– Выслушать советы, – вставил я словцо.

– Ой, Миче, – отмахнулся принц, – советов было предостаточно. К чему снова и снова выслушивать родственников и заботиться о третьих лицах? Всё решено. Невозможность поговорить, сказал ты? Это мне не понятно.

– Мне тоже, – пробормотал я. – Верное ли решение приняли там, наверху? – я мотнул головой в сторону Вершинки, где стоит королевский дворец. – Интриги и обман. Чей, Далим? Может, пираты нарочно украли ваше семейное сокровище? Например, чтобы выманить тебя в море. Вдруг у них всё готово, чтобы разгромить твой флот? Уверен ли ты, что стОит уводить корабли, оставив города без защиты? Послушай, Далим, а вдруг нападут на Някку? У меня здесь семья, знаешь ли. И слыхал ли ты или ты, Назика, об ужасном пиратском волшебстве, именуемом «Чёрный Мститель»? Я не обещал победу. Ваш звездочёт не обещал победу. Скорее всего, это будет поражение, уж позволь говорить откровенно.

Почему мне в голову в этот момент пришла мысль о такой пиратской задумке? Я не знаю. Наверное, от охватившего меня сильного страха.

Ой, как оскорбился Далим – что значит, южный темперамент! Он высказался в том духе, что хватит уже осторожничать, вперёд, к победе над пиратами! Подумаешь, разбойники какие-то! Прекрасные флоты двух великих держав сильны. Гадание – это интересно, но кто всерьёз верит гаданиям в век технического прогресса? Речи Миче – это речи труса, да-да, так он и сказал, и добавил, что наш королевич – редкостный чудак, а он, Далим, дитя малое, поверившее в сказки. Что когда он вернётся домой, то прогонит того самого звездочёта пинками, у всех на виду, пусть убирается на родину, в деревню.

Должно быть, мой оторопелый вид немного остудил гнев заморского принца, он вдруг замолк, зато отмерла Назика:

– Далим знает, как надо побеждать. Он с рождения в море, – с гордостью за супруга произнесла она. Я глядел на неё и удивлялся. Днём она казалась мне весёлой, а при вечернем освещении словно чувствовала себя неуютно. Я не мог отделаться от ощущения, что знал Назику раньше, может, беседовал с ней. Я то и дело поглядывал на её руки, на пальчики, выглядывающие из рукавов. Днём на ней было платье с короткими рукавами, и я не обратил внимания на то, что где-то видел похожие по форме смуглые кисти. Удивляла её манера говорить, мне ещё в первый визит резало слух: правильно построенные фразы – и жуткий акцент. Такого не бывает. Иностранцы, плохо владеющие нашим языком, путают порядок слов в предложениях. Но не моё это дело, не моя жена Назика.

Далим вдруг сник, провёл ладонью по лицу и сказал:

– Прости, Миче.

– Что так? – спросил я. С Далимом я напрочь забывал о разнице в положении, продолжал звать его на «ты», ничуть не смущался и запросто дал ему понять, как я обижен.

– Далиму приказал его папа. Королевичу приказал его папа. Сыновья должны слушаться отцов, Миче. Далим не может менять планы. Мы держим курс на Лийские острова, – вздохнула Назика, снова изумив меня правильностью своей речи. – Мы ищем священную вещь, похищенную пиратами.

– Плюньте на неё, на вещь эту, – посоветовал я. – Две столицы остаются незащищёнными. Я боюсь. Да, такой вот я трус.

– Миче, – тихо произнёс Далим, – знаешь ли ты, что похитили у нас пираты? Нет-нет, не реликвию нашего дома. Реликвию всей нашей планеты, всей прекрасной Винэи, доверенную нашей семье. Доброе Сердце Эи.

– Ааах! – протянул я, и больше не нашёлся, что сказать.

Всё понятно. Корабли уйдут в море, не смотря ни на что.

Великая Эя, наша светлая покровительница, подарила своей дочери Някке, матери народов нашей планеты, кусочек своего доброго сердца. Заключила его в оправу из золотых ромашек, любимых цветов. Подарила, едва она родилась, повесила ей на шею на цепочке, чтобы Някка всегда чувствовала присутствие мамы и её любовь. С тех пор много раз реликвия переходила от матери к дочери, пока не осела в храме за морем. Это всеобщая святыня, вырвать её из лап пиратов – дело чести. Удивительно, до чего обнаглели морские разбойники! Плюнуть на это просто невозможно. Неисчислимые несчастья ждут того, кто посмеётся над материнской любовью Эи, позор и бедствия обрушатся на город, потерявший свой амулет, на семью, что не сберегла доверенное ей сокровище. Понятно, от простых людей, особенно на этом берегу, скрывают, что именно похищено – мало ли что. В нашей стране неспокойно по милости Корков. Вроде бы, союзники всего лишь собираются приструнить обитателей Лийских островов, хотя на самом деле, с помощью моей карты, обязаны обыскать их все и найти святыню. Песчинку в опавших листьях. Бесценная маленькая вещица может быть где угодно и у кого угодно. Может затонуть с одним их потопленных нашим флотом пиратских кораблей. Тот, кому доверят святыню, может бежать и спрятать её в любом месте планеты. Я сказал, что конечно, всё понимаю и уповаю на мудрость нашего короля, который не оставит город совсем без защиты.

– Не оставит, – мрачно поведал Далим. – Он и сам остаётся. Посылает в море сына. Чтобы опыта набирался. Это пойдёт королевичу на пользу.

– Ясно.

Я потёр лоб, мимолётно попытавшись вспомнить имя нашего королевича, потому что заморский гость ни разу так и не произнес его при мне, но, право, это ерунда. Было бы что вспоминать.

Мы с Далимом помирились, и вскоре уже просто болтали о том, о сём. Мне, правда, беззаботная болтовня давалась с трудом – я всё думал о пиратах, Корках, амулетах и картах. И тут звякнул колокольчик.

– Странно. Кто это?

*

Это была пожилая женщина, по виду экономка. Она держалась прямее, чем швабра, и сказала мне так, словно я был лошадью ассенизатора, загородившей путь:

– Сударь, не пройдёте ли вы в дом господ Корков? Ребёнок анчу, называющий себя Рики Аги, искал клад на территории парка, прилегающего к особняку. Господа Корки рассчитывают с вашей помощью разобраться, в чём тут дело и по чьему наущению было совершено проникновение вашего брата на чужую частную территорию.

Наверное, она не экономка, а какая-нибудь приживалка из дальних родственников. Ишь, как выражается.

У меня потемнело в глазах. Очнулся я от того, что Далим тряс меня за плечо и спрашивал, не пора ли уже идти.

– Да, – пролепетал я. – Идите. Всего доброго. Хорошо, Рики не убили сразу. Что делать? Требовать суда? Он же просто, наверное, играл там с этой Лалой Паг.

Приживалка презрительно хмыкнула и ушла. Я тоже пошёл, но вышел со двора через садовую калитку – так путь короче. Назика и Далим шли за мной, хоть я и сказал им, что это моё личное дело, и я разберусь сам. На самом деле, я был не в состоянии даже задаться вопросом: а почему тётку прислали не к нашим родителям, а ко мне?

Мордоворот, стороживший высокие чугунные ворота, повёл меня и моих спутников через широкий двор, в обход красивого и огромного белого дворца, и у чёрного входа передал одному из слуг, а тот привёл нас в покои, обитые тёмными панелями, где в глубоком кресле, словно на троне, восседал сам папаша Корк. Мамаша нервно заламывала руки у окна и симулировала предобморочное состояние. Тут же в уголке таился Хрот, а за его спиной пряталась худенькая, бледненькая девица, та самая Мадина. Вид у неё был запуганный. А у моего сокровища, стоявшего у стены, нет, не зарёванный, но глаза всё же красные. Здесь топтались всякие разные Корки, не стоящие упоминания и, само собой, Лала Паг. Девчонка была так зла, так возмущена, что раздулась и скакала, как каучуковый мячик. Её прыжки были целенаправленными: она пыталась наскочить и загрызть папочку Корка. Косички угрожающе топорщились.

– Вы что? – орала она на весь дворец, а родственники загораживали от неё главу семейства. – Мы дети или что? Мы обязаны играть. О-бя-за-ны! Если дети не играют – они помирают от скуки насмерть. Мы играли в пиратов. Они спрятали амулет с волшебным изумрудом в дупле или под деревом, а у нас есть карта, и мы ищем клад. КАК БУДТО!!!

Знают ли в этих стенах, что значит «как будто»?

– Отпустите меня обратно в приют, я хочу домой! Я хочу играть с кем хочу! Почему я не могу играть с Рики? – надрывалась Лала.

– Потому что ты… – начал кто-то.

– Я тебе не Корка! – девчонка бросилась на него с кулаками, но я её перехватил.

– Миче, подойди сюда, – скорбным тоном велел главный Корк, хотя я уже был здесь. – Это что? – он сунул мне в нос листок бумаги. Жирный серый кот у него на коленях приоткрыл глаз и осуждающе махнул хвостом.

– Это – карта, нарисованная детьми для игры в пиратов, – объяснил я, потому что так оно и было.

– Но здесь нарисован мой парк! – взвыл Корк.

– Значит, рисовала девочка.

– Да, это я рисовала, – мигом вставила Лала. – Сразу после обеда.

– Если бы рисовал Рики, на карте был бы мой сад, – справедливо заметил я. – Вас не должно это огорчать, господин Кырл. Дети просто играли.

– Позор! – воздела руки к люстре мамаша. – О, какой позор для Корка якшаться с анчу!

– Я не Корка, – взвилась Лала.

– Дети случайно познакомились ещё в прошлом году, – попытался я обрисовать ситуацию.

– Ага! Вот ты и попался, Миче! – подскочил глава семейства. – Вот уже год ты вынашиваешь этот замысел. Переселение на улицу поближе. План парка. Подкоп. Использование несовершеннолетних в преступных целях. Это заговор анчу против нормальных людей.

– Папа! – возмутилась из угла Мадина.

– Вы чего, какой ещё заговор?! – выступил Рики. А я спросил:

– А почему, собственно, вы меня записали в главари? Почему я, а не кто-то другой?

– Не знаю, – внезапно откровенно признался Корк. – Но ты просто вылитый главарь. В конце концов, Рики – твой брат, а не чей-нибудь. Он незаконно пробрался в мой парк.

Лала снова не утерпела:

– Если я – ваша Корка, то имею право приглашать своих друзей.

– В общем, так, – сказал своё веское слово папа Корк. – Ты, Миче, и твой Рики, вы будете задержаны, и вас отведут в тюрьму.

– Правильно! – обрадовался я. – Вызывайте полицию.

Часть Корков гнусно захихикала. Несколько человек, из тех, что помоложе, поджали губы и опустили глаза. Мадинка побледнела ещё больше и припала к плечу брата.

– Ты не понял, Миче, да? – скривив губы в усмешке, спросил предводитель шайки. – Не в ту тюрьму. В мой личный каземат. То есть просто в подпол. Будете ждать суда. Суд состоится… Ну да, состоится, наверное. Когда-нибудь потом. Я надеюсь, что не раньше. Пока ещё слух о вашем преступном деянии дойдёт до заинтересованных лиц! Уж я постараюсь, чтобы не завтра. Хотя и скрывать не стану, что вы задержаны и за что задержаны, это не в моих интересах. А прямо сейчас вам обоим достанется по двадцать плетей.

Я чуть не умер. Ладно я, но Рики, десятилетний мальчик!

– Это незаконно!

– Здесь я закон. Надеюсь, посидев в подполе, вы поутихните, – возразил негодяй.

– Да что они тебе сделали, папа? – подал голос Хрот. Его, ясное дело, не услышали.

– Меня тоже накажут? Тоже плетьми? – взвизгнула Лала. – Это я позвала и нарисовала. Я всем расскажу, так и знайте!

– Её уведите отсюда, – приказала Корка. – Заприте в чулане для нехороших детей.

Хрот и Мадина робко переглянулись. Наверное, им вспомнилось собственное счастливое детство.

Упирающуюся и вопящую Лалу выволокли за дверь. Мадина всплеснула руками и выбежала следом.

– Отпустите ребёнка – и можете запороть меня до смерти, если вам так хочется, – предложил я, задумавшись о применении боевой магии. Почему раньше не задумался? Да просто недостойно волшебника её применение против обычных людей. Вот это – вправду позор. Но, думается, я его переживу.

Рики, рыдая, повис на мне:

– Ничего не надо тебя запарывать!

– Весь город узнает о заговоре анчу. Причём, узнает тогда, когда мне будет нужно, – радостно потёр руки главный Корк.

Вечно он забывает, что я маг.

Я тоже потёр руки.

Итак…

– Ну всё, хватит, – подал голос, слившийся было с толпой Корков, принц Далим. Паршивцы зашуршали и примолкли.

А надо сказать, принц так и щеголял в местном наряде, снятом с меня, а я – в его кафтане. Когда он встал рядом со мной, кучка Корков охнула и откатилась назад. Далим заявил безо всякого предисловия – наверное, его знали в лицо:

– Братья Аги уходят со мной. Завтра ваш король узнает о недостойном и противозаконном поведении семьи Корк. Стыдно использовать детские игры как предлог для войны. Идёмте, Аги.

Мы двинулись за ним и Назикой прочь из этого места через главный вход и двор. И я боялся, что нас, всех четверых, каждую минуту могли убить. Меня и Рики – понятно за что, хоть это-то и не понятно, а наших заступников потому, что они свидетели противозаконного поведения. Но я напомнил шайке, что я волшебник, и засветил над нами и по бокам крошечные алые точки защиты и предупреждения: не тронь. Возможно, это была напрасная предосторожность и смешной страх, а может, и нет.

– Переночуйте у нас на корабле, – предложила Назика.

Мой чертёнок шмыгнул носом, выражая крайнюю степень восторга.

Я согласился. Мне было страшно.

Глава 7. Кораблик, идущий не туда

Я просыпался ночью то и дело и по привычке прислушивался к дыханию Рики и к звукам за окном. Я не впервые ночевал на судне, но звуки и ощущения здесь казались мне странными. Плеск и шорох волн, поскрипывание, покачивание, разговоры на палубе на чужом языке. Светлая дорожка в море заканчивалась прямо в этой каюте. В полусне я заново переживал события этого дня, пересматривал их так и этак. Но вот странность: не так меня тревожила выходка Корков, как мои собственные гадательные манипуляции. Мне чудилось озабоченное лицо Далима, почти моё лицо, и его вопросы, которые сейчас словно бы стали моими. Вот мои собственные карты, и та, на которой нарисован кораблик, идущий не туда…

НЕ ТУДА.

Всё это не шутки, нет, не шутки, не игры, всё слишком серьёзно, опасно и страшно. У меня семья и друзья в практически обречённом городе. Да, я говорил об этом Далиму, поддавшись порыву, а теперь всё последовательно обдумал. Я так и этак рассматривал нынешнее происшествие, и оно стало казаться мне многозначительным.

К утру я решил, что разгадал пиратский план. Я был уверен, что прав. Мой дедушка много путешествовал по морям, он рассказывал о привычках и образе жизни морских разбойников, о том, как они коварны и хитроумны. Мне казалось, что я не глупей.

Я вскочил, как сумасшедший, едва лишь рассвело.

– Рики! – рявкнул я. – Вставай, подъём.

– Куда пойдём? Зачем? – сонно пробормотало моё сокровище. Я лишь сейчас заметил, что он весь поцарапанный. Или вчера удирал по кустам, или защищался, как герой.

– Поднимайся, – повторил я и выскочил из каюты.

Корабль этот был каким-то неправильным. Коврики, статуэточки, светильнички, гнутые и резные, и прочая ерунда, которая обычно не приветствуется на судах, тем более на военных. Но раз тут принц и его жена, то всё понятно. Смутно вспомнился рассказ о том, что здесь был проведён и свадебный обряд.

Я обратился к матросу на его родном языке и потребовал принца Далима. Тот остолбенел и выпучил глаза. Оно и понятно – я всё ещё щеголял в одежде его господина. Бедный парень, наверное, размышлял, не выцвел ли принц за ночь и не сошёл ли с ума. Требует тут сам себя, понимаете ли. Кто-то подошёл сзади и положил мне на плечо ладонь.

– Сынок, – сказал помощник капитана, которому я был вчера представлен. – Принц и его супруга отправились во дворец к вашему королю.

Не повезло. Что их понесло во дворец в такую рань?

– Догнать? – задал я сам себе вопрос.

– Они верхом поехали, – ответил боцман, решивший, что я обращаюсь к нему.

Ладно. Во дворец я проникнуть не могу, но у меня есть кое-кто, кто проникнет и поможет отвести беду.

– Скорей! – ворвавшись в каюту, я поставил Рики вертикально, нацепил на него рубаху и выволок на палубу.

– Я есть хочу, – захныкал он. Бедный поцарапанный мальчик, наверное, весь разбитый после вчерашнего.

– Некогда, Рики, поедим у Чудилы. Если мы не успеем – быть беде.

– Какой беде? – сонно поинтересовался очень младший брат. – На нас с тобой нападут Корки?

– Нет, на город нападут пираты. Да, нападут пираты! Я знаю.

Я помахал изумлённым морякам, и мы с Рики покинули их судно и побежали по пристани.

– Пираты? Зачем? – недоумевало моё сокровище. – Клад искать? Мы с Лалой не нашли.

– Ты спишь ещё что ли? Дались тебе эти клады! – возмутился я. – Пираты – это серьёзно. Они убьют всех и заберут себе твои игрушки. И книжки, – добавил я, чтоб его проняло.

Его проняло. Рики помотал головой, окончательно проснулся и ускорил шаг.

– Эй, Миче, Миче, но ведь мы же победим. Смотри, сколько кораблей.

– Все корабли уйдут. Всё затеяно для того, чтобы увести отсюда флот. Отсюда и от Сароссе.

– От чего?

– От города, где живёт Далим. Лийские острова гораздо ближе к нам. Как только корабли наших двух союзных стран отойдут на достаточное расстояние, на нас нападут, мы ближе. Чуть западнее множество островов, там наверняка уже прячется пиратский флот. А потом нападут на Сароссе. Хотя, если затеяли всё Корки, на кой чёрт им столица Джаты? Когда ни с чем вернётся флот двух стран, пираты вступят в бой, и, как предсказано, одержат победу. Или просто скроются, как всегда. Похищенная святыня – прекрасная приманка.

– Да ну тебя, – возразил Рики. – Зачем пиратам столицы таких больших стран? Они нападают на маленькие города, быстро их грабят и удирают с добычей. Им славно живётся на Лийских островах. Миче, зачем пиратам Някка?

– Чтобы их боялись. И ведь большие города богаче, чем маленькие. И ты слышал об их главаре Длинном Когте? Свирепом, беспощадном, бородатом анчу? Он непобедим уже двадцать лет, а то и больше. Может, он сам хочет стать правителем. Или, что вероятней, покрыть себя славой на много веков вперёд. Чтобы о нём пели песни и рассказывали сказки. Но нет, нет, это не так, это чушь. Я знаю, знаю, что задумано. То-то я всё ломал голову вчера, когда гадал: что-то не то. Что-то не сходится и, вообще, подозрительно. Интриги! Обман! Да, это они. Вчера я сам себе не поверил, но надо глядеть правде в глаза. Рики, представь, что наши Корки договорились с пиратами. Пока флот в море – тут нападение и полный разгром. Король остаётся в Някке, ведь пришло время его сыну, королевичу, набираться опыта. Короля убивают, на престол садится Корк. А кто виноват? Миче Аги, чей брат роется у них в саду с пиратской картой.

– Ну, прости!

– Да, наш народ всегда во всём виноват, и даже предводитель пиратства анчу, но Корки на посту. Вот вам Миче, которого они бдительно выследили, и изловили, и посадили в подпол. Его казнят, а Корки наведут порядок. Добьют случайно уцелевших анчу, ну и так далее. Малёк думает, что Корки опять готовят переворот, а контрабандисты обнаглели до предела.

– Прости!

– Ты не виноват. Не будь нас с тобой, придумали бы что-нибудь другое.

– Всегда цепляются к тебе!

Я засмеялся:

– Ты слышал? Я выгляжу, как главарь. Это прямо комплимент – ведь я вылитый принц Далим. А ещё говорят, что мы с Петриком похожи.

– Да просто твоя девушка нравится Кохи.

– Которая? – наморщил я лоб.

– Вообще закопался в девушках своих! – от возмущения мой очень младший брат даже остановился. – Ната нравится Кохи.

– А он ей? – озадачился я. Надо же! Вроде, кто-то мне об этом уже сообщал.

– Ей нравишься ты. Все об этом знают.

– Больше слушай, что болтают. – Я щёлкнул его по носу и подтолкнул, чтобы он шёл, а не стоял. – Мы с Натой просто дружим.

– Вот она возьмёт и выйдет замуж за Кохи, – на бегу пригрозил Рики.

– Это вряд ли. Ната Кохи терпеть не может. Но если любовь…

Я засмеялся, представив такое. Чтобы злобного Корка полюбила на редкость разумная и добрая девушка!..

– А если она выйдет замуж ещё за кого-то? – выдал Рики.

Остановился уже я. Как это «за кого-то»? Насчёт Кохи я мог не беспокоиться, Ната на него и не взглянет, но вот загадочный кто-то…

– Ты что пристал? – рассердился я. – Пусть её за кого хочет. Да. Какая мне разница? Ната не моя девушка. А кто он, этот «кто-то»?

– Понятия не имею.

– Тогда пошли, нечего стоять, – сказал я и остался на месте.

– Ага, испугался! – захихикал очень вредный брат. – Будешь потом спрашивать «которая»?

– Мы просто дружим, – отчеканил я и взялся за калитку дома, где снимал комнату Чудила. – Не открывается, – пожаловался я хохочущему Рики. Пошарил с той стороны рукой и заявил: – Задвижку переставили. Странно. Калитку перекрасили. И переделали. Где должен быть замок теперь петли. Что смешного?

– Гав, – сказал Чудила с той стороны и положил на калитку перед моим лицом мохнатые лапы с когтями и разинул прямо перед моими глазами здоровенную розовую пасть. Калитка задрожала и застучала под огромной тушей.

Мама моя! Как я улепётывал – это надо было видеть!

Наконец я остановился и оглянулся. Совсем загнувшийся от смеха и запыхавшийся от бега, Рики ткнулся головой мне в живот.

– Батюшки! Что это было? – прохрипел я, пытаясь выцарапать из горла бешено колотящееся сердце и вернуть его на место.

– Ты ломился в чужую калитку, а потом удирал, и пробежал мимо поворота. И всю дорогу меня тащил за шкирку, – повизгивая от восторга, рассказал мне Рики. – Ты оторвал мне воротник!

– Ой! Ой! – выкрикивал я, разглядывая кусок его рубашки в моей руке. – Кто это гавкнул? Собака? Не может быть!

– Коза, – сказал Рики.

– Коза? Не Чудила?

Мальчишка вообще сел в пыль и уткнулся мне в колени. Только и было слышно: «Ох!» да «И-и-и!» Тем временем я отдышался, огляделся и понял: действительно ломился не туда. Собачья морда до сих пор виднелась над чужой калиткой. Пёс жалел, что не успел откусить мне руку или хотя бы нос. Поставив рыдающего от смеха братца на ноги, я довёл его до нужного поворота, доволок до Чудилиного дома и затолкал во двор.

Увидав нас на пороге своей комнаты, Петрик запричитал откуда-то из её глубины:

– Эй, Миче, что с ребёнком? Рики, ты упал? Ты подрался?

– Ага. С Миче, – простонал ребёнок и брякнулся на коврик.

– Потерял сознание, – подскочивший Чудила схватился за голову. За Рикину. – Бедненький! Что с тобой?

Пыльный, исцарапанный, с оторванным воротником, стонущий на коврике, Рики вызвал у Чудилы желание немедленно бежать за доктором.

– Стой! – взвыл я, доведённый до предела. – Это у него от смеха. Не видишь, что ли?

Знаете, это, конечно, не правильно, но что поделаешь, так уж я устроен, что сужу о людях сперва по их отношению к Рики, а потом по всему остальному. С этой точки зрения Петрик достоин самого большого уважения и самой преданной дружбы с моей стороны. Мы познакомились года за полтора до рождения моего очень младшего брата, и, право, было умилительно видеть, как Чудилка нянчился с Рики, просто как я. Петрик почему-то близко к сердцу принимал мой страх за маленькое существо, он никогда не говорил, что это ненормально. Он умел успокоить мою тревогу за Рики и тревогу родителей о моём психическом состоянии. Ему я доверял разделять со мной мои заботы, потому что он искренне любит младшего Аги, невозможно это не почувствовать. Рики платил ему такой же беззаветной любовью и, подозреваю, что считал Петрика чем-то вроде меня номер два. Оба мы очень тосковали, когда Чудилкины родители, закончив в Някке за каникулы свои дела, увозили его в родной город, в школу. Мы писали ему без конца, и не могли дождаться очередного его приезда. Но сейчас мне было не до нежностей.

Я вылил на братца, коврик и Чудилу кувшин воды и, поставив Петрика перед собой, велел ему забыть о Рики и слушать меня. По мере того, как я говорил, его глаза делались всё больше, и вот уже полезли на лоб. К концу рассказа я почти успокоился и, оглядев комнату друга, закончил вопросом:

– Ты опять куда-то собираешься?

Бедный Чудила был так озадачен, что даже не сразу ответил:

– Ну да, собирался. Повоевать немного.

– Что?!

– Да. Я зашёл бы сегодня попрощаться. Я не говорил вам – зачем тревожить зря? Тем более, я даже не подозревал, что ты знаешь что такое пираты и что в море водятся корабли.

Рики, умывающийся над тазиком, захихикал и расплескал воду. Я не обиделся: они так всегда шутят, говорят, что я не от мира сего.

– Но послушай, Петрик, на войне убивают. Тебя могут убить.

– Да, – грустно сказал он. Чудила был сосредоточен и несчастен, теперь я это видел. Ему не хотелось воевать.

– Тогда зачем тебе это? Ты не моряк, не военный, ты не обязан.

– Как раз обязан, Миче, ты просто не знаешь, – рассеянно улыбнулся он. – Долг зовёт. Но ты говоришь, что нападут на город?

– Я утверждаю!!! Где-то в наших островах притаился пиратский флот. И всё это нужно не кому-нибудь, а Коркам. Иначе какой вообще смысл красть Доброе Сердце Эи? Рассказать тебе ещё раз, как старый злыдень говорил, что я ему нужен, арестованный, в определённый срок для определённой цели?

– Ты не кричи громко о том, что украдено. Нельзя. Я тебя понял. А ты никогда не ошибаешься, Миче. Ты всегда прав, – также печально говорил Петрик.

Кстати, только он знал за мной это качество. Я уже устал отнекиваться. У меня было совсем другое мнение на этот счёт. Мне тысячу раз доставалось от родителей и учителей за то, что вот мол, и здесь я ошибся, и там не прав. А Чудила упёрся, утверждая обратное.

– Надо что-то делать, Петрик, – торопил я. – Меня не пустят во дворец, а тебя, или кого там – твоего начальника? – пустят. Да, начальник – это очень хорошо. Убеди его. Если стану я кого-то убеждать, мне не поверят. Ох, вообще никому не поверят. Я хотел говорить с принцем Далимом, но он ушёл. Я гадал – и сказано ведь: падение начнётся с невозможности поговорить. Ну не стой, чего ты стоишь?

– Возможность будет, – сказал Чудила. – Что вы собираетесь делать?

– У меня рабочий день, – напомнил я.

– О Эя! Ответственный ты наш! Придёшь домой – и сиди дома. По городу бродят Корки…

– И сухари, – подхватил Рики.

– Но я не могу сидеть! – воскликнул я. – Как можно сидеть, когда такие дела творятся?

– Я есть хочу! – снова заныл мой братец.

– Дома поедим.

Мы, трое, вышли на улицу. Лидия, Чудилкина квартирная хозяйка, всхлипывая, вытирая глаза и благословляя Петрика на всяческие подвиги, подвела ему Сокровище.

– Петрик! – позвал я и схватил его за руку. – Мы ведь увидимся ещё до твоего отъезда? Ты зайдёшь? Или тебя можно будет навестить?

Рики тоже схватил Петрика за руку и прижался к ней лицом.

– Мы увидимся, – с улыбкой пообещал Чудилка.

Потрепал Рики по волосам и ускакал куда-то вниз, а мы вернулись домой и едва успели позавтракать, как день пошёл по прежнему сценарию. Но всё время я думал о Петрике и о том, что лучше бы ему не ходить на эту войну. Он мой лучший друг – как мне дождаться и не сойти с ума от страха за этого чудилу? У Рики всё валилось из рук, и в конце концов он разрыдался горько-горько, и мне, забыв о двух ожидающих клиентах, пришлось утешать очень младшего брата и уверять его, что всё будет хорошо.