Иосиф Давидович Гальперин
Отдел расследований. Фрагменты политической истории 1990-2020-х годов
В результате в октябре 2005 года состоялась попытка захвата здания райадминистрации. На многих машинах из Махачкалы и Дербента прибыли желающие свергнуть Абасова вместе с сочувствующими и потребовали от него уйти в отставку. Происходило примерно так, как в остальной России захватывают предприятия. И как ворвавшиеся привыкли захватывать автостоянки и заправки на хлебных местах у границы или прокалывать шины дальнобойщикам, когда те отказывались платить дань. А тут не получилось. Не помог и тогдашний митинг, перекрывший трассу.
Для Дагестана подобный метод борьбы за муниципальную власть не в диковинку. Только за последние месяцы были попытки захвата административных зданий в поселке Дубки, в Ногайском и Кумторкалинском районах. А до этого, если вспомнить, были попытки захватить и республиканские институты власти. Очевидно, они и дали надежду Басаеву на то, что его «освободительную армию» в Дагестане примут на ура.
Следовательно, нет у населения республики привычки надеяться на то, что исполнение законов может принести пользу. А у государства нет, кроме силы, рычагов для их исполнения, пусть и выборочного. Не оказалось их и у Керимхана Абасова. Пусть даже и он, и его оппоненты будут кристально чистыми людьми, но если им пришлось вступить в прямое столкновение – это значит, что они не могли решить свои споры путем законной процедуры. А были и обращения в суды, и в прокуратуру, и обещания личной аудиенции у Муху Алиева. Поэтому после первой пробы сил, когда Абасов не поддался на угрозы, должна была наступить следующая фаза. Более опасная, с привлечением большей толпы и большего внимания.
Фермопилы у священной горы Шалбуздаг
Братья Примовы, братья Канберовы, Буньям Аскеров, основные противники Абасова, не живут в Докузпаринском районе, зато сохранили в нем интересы и родственников, поэтому именно они вели в октябре переговоры в кабинете Абасова. Самое показательное, что все они имеют отношение к правоохранительным органам – или отец сорок лет был прокурором, или брат в МВД, или сам служил в линейном отделе на железной дороге. Или, на худой конец, судим. А внутри района их линию поддерживал Назимхикмет Гайбатов, который пытался стать главой села Каладжух, но никак не мог правильно соблюсти процедуру.
Гайбатов и стал распорядителем будущего митинга, о чем и записали в уведомлении, отправленном по почте 10 апреля. Оно было получено через неделю. В Лондоне дошло бы за два часа, а бескрайние просторы села Усухчай бороздило семь дней! В уведомлении сказано, что целью митинга является «выражение общественного недоверия главе муниципального образования «Докузпаринский район» Абасову К.С.» и что предполагается участие в нем 5 тысяч человек. То есть – почти всего взрослого населения района!
На это письменно Абасов ответил, что парк в райцентре Усухчай больше 500 человек не примет, а все упомянутые в уведомлении якобы противоправные деяния администрации уже разобраны вышестоящими комиссиями. И митинг потому не соответствует требованиям закона. А на совещание в администрацию, чтобы обговорить проведение митинга, как положено, никто не пришел. Собирала инициаторов районный прокурор Фируза Лагметова, говорила, что по фактам хищений дотаций на развитие овцеводства уже заведено 7 уголовных дел, но Абасов по ним не обвиняется.
Митинг все равно был неизбежен. Не помешала ему и драка с поножовщиной на свадьбе в соседнем Хивском районе, где живут в основном табасаранцы. Тамошние лезгины 19 апреля позвали на помощь, помчались 200-250 человек во главе с братьями Примовыми, с трудом милицейские наряды из трех районов навели порядок, арестовали 11 зачинщиков с двух сторон, Багадин Канберов – один из двух «генералов песчаных карьеров» – объявлен в розыск. Что не помешало Примовым и Фахретдину Канберову через несколько дней привезти своих людей и в Усухчай.
С утра было холодно, из трех сел, что расположены по дороге выше райцентра, спустились, если верить видеосъемке, около полутора сотен людей. Постояли в «парке» – пятачке у трассы, объявили, что пойдут в соседнее село Мискинджа, там есть клуб, который защитит от дождя. Мискинджа – за семь километров, там уж подавно речи не было о разрешении митинга, но им препятствовать не стали.
Перед въездом в Мискинджу дорогу окружают с одной стороны зеленые холмы садов, а с другой – высокий берег Самура. Именно на это место протестующие и высыпали камни и гравий из двух грузовиков, пригнанных заранее. Получается, митинг пришел к подготовленной необъездной баррикаде, которая перекрыла главную районную трассу Магарамкент–Рутул. Кстати, именно на этом месте в 1837 году состоялся бой с русскими войсками. А сейчас собралось около 450 человек, большинство – приехавшие по зову земляков или привезенные Канберовым члены группировки «Новое поколение». Приезжих на пленке можно сразу отличить по более богатой одежде.
Те, кто снимал митинг, пострадали первыми. Их забрасывали камнями, и не галькой, а увесистыми булыжниками. Лагметова вместе с милиционерами приехала, требовала разблокировать дорогу: несколько десятков машин, от легковушек до грузовиков два часа сигналили, разделенные баррикадой. Прокурора за ее призывы тоже предложили отправить в отставку.
К тому времени митинг уже вышел из-под контроля, ранили в ногу выстрелом из охотничьего ружья милиционера, организаторы не могли обуздать тех, кто, согревшись изнутри под дождем, осыпал камнями подошедший махачкалинский ОМОН. Пятьдесят бойцов на узкой полоске между холмами были отличной мишенью. Как персы в битве при Фермопилах – типической битве в ущелье.
Лагметова в это время звонила Гайбатову, который ушел с митинга, чтобы он вернулся и разблокировал дорогу, звонила (звонки зафиксированы) Ниязу Примову, он находился в машине, возвращался с митинга на работу. Работает он в Магарамкентском районе руководителем центра социальной защиты населения. Тех, кого он привел на митинг, защитить не сумел. Камни бросать они не перестали после его указаний (если они были), продолжили и после выстрелов в воздух. Тогда омоновцы стали стрелять по толпе. Специальными патронами, содержащими знаменитый газ «черемуха».
Пока что следствие подтверждает, что 11 милиционеров ранены в основном камнями, а участники митинга – патронами с «черемухой». Из трупа единственного погибшего (про пять – это погорячились информаторы) махачкалинца Мурада Нагметова извлечен именно такой патрон. Перед этим Нагметов бросал в лицо омоновцу булыжник размером с детскую голову. Пять человек ранены, несколько человек задержаны. Справки о побоях, нанесенных омоновцами,появились после 3 мая, спустя 8 дней, после приезда московских правозащитников. Справки-то платные, по 100 рублей, не у всех они легко найдутся, да и на дорогу деньги нужны…
Следователи республиканской прокуратуры ведут два уголовных дела: одно по хулиганским действиям, по применению насилия в отношении сотрудников милиции и посягательству на их жизнь, а также хранению и применению огнестрельного оружия. И второе – по факту убийства Нагметова. Собрали уже четыре тома, пока не все ясно, есть противоречия в показаниях, а инициаторы митинга, которые могли бы многое прояснить, скрываются.
«Короли» и капуста
Ну и кто будет виноват, если теперь некоторые из «пострадавших за справедливость» борцов с коррупцией уйдут «в лес»? Подстрекатели? Провокаторы? Отчаявшиеся добиться своего обиженные? Не надеющиеся на закон бедняки? Или власти, которые, не желая «допустить хаос» (слова Дмитрия Козака) и сохранить «стабильность» (любимое слово региональных властей, которым они всегда шантажируют Москву) не хотят учиться диалогу с подмандатным населением?
Оперативник, который жизнь кладет на борьбу с терроризмом, на вопрос о том, как улучшить положение в республике, хмуро пробросил: «Нельзя, чтобы должности покупали!» Об этом, кстати, год назад говорил в своем интервью «Известиям» Муху Алиев. Правда, сейчас он, став президентом, говорят, отказывается, утверждает, что откровений с цифрами стоимости той или иной должности не было. Система «откупов», несмотря на то, кто о ней говорит, приносит обществу и государству, с одной стороны, неэффективное управление, а с другой – безнадежность для тех, кто не в силах заплатить. Тогда пытаются заплатить силой.
Никакого исламского радикализма на митинге не было, люди кричали «ура!» (причем держали плакат «Политику Муху Алиева одобряем!», а не «Аллах акбар!», как это было бы на севере Дагестана, ближе к Чечне). Смешно говорить о ваххабизме на основании того, что некоторые из организаторов носят бороды. Скорее уж – о похожести на Маркса и Че Гевару, ведь в Дагестане КПРФ не теряет популярности. К тому же Мискинджа – шиитское село, вряд ли ваххабиты, сторонники самого сурового суннизма, постарались именно на его пороге устроить митинг.
Обвинения в пособничестве терроризму повышают градус борьбы, придают полубытовым разборкам статус антигосударственной деятельности. Что поднимает значимость обвиненных. Как в глазах региональных властей, которые по такому яркому поводу могут попросить полномочий и денег у Москвы, так и в глазах тех, кто может дать деньги на борьбу с властями.
Не стоит искать в этих событиях проявления лезгинского национализма или поползновения на сепаратизм народа, смирно живущего по обе стороны границы. В Дагестане любой заметный человек может собрать сотни своих защитников – если скажет родным и даже не слишком знакомым, что очень надо. Фахретдин Канберов любит говорить о национальном движении «Садвал» и даже собирал деньги с лезгинских студентов в Махачкале «на защиту их интересов», но ранее зарегистрированное движение с таким названием возглавлял как раз прокурор республики Имам Яралиев. Да и противники Канберовых – тоже лезгины.
Один из Канберовых – Мадер, депутат Народного собрания, вообще поддержал Керимхана Абасова. В парламенте республики он входит в группу могущественного мэра Махачкалы Саида Амирова, одного из влиятельнейших людей Дагестана. Я откровенно спрашивал многих своих собеседников, не в амировских ли интересах дестабилизация в республике перед намеченными на этот год выборами в Народное собрание, раз мэр имеет репутацию жесткого сильного руководителя.
И еще интересовался, нет ли здесь влияния криминалитета, закрепившегося в политике. Все собеседники отрицали такую возможность, но при этом, даже когда я не называл фамилию Амирова, начинали говорить о столичном мэре. А он, привыкший по любому поводу обращаться с телеэкрана, как признанный лидер, не к жителям своего города, а ко всем дагестанцам, в последнее время теряет позиции. Ему даже микрофон недавно отключили. Нет, не в телестудии – в парламенте!
Все эти предвыборные страсти со стрельбой напоминают рассказы Марка Твена о порядках на Среднем Западе примерно в те времена, когда Россия еще завоевывала Кавказ. И в американских прериях середины девятнадцатого века, и на Кавказе тогда государство было очень слабым. Каждый мог объявить себя «королем», именем своей силы совершить насилие над ближним и тут же быть свергнутым…
А в Южном Дагестане в конце весны – начале лета царствует капуста. Под нее осваиваются все новые площади, на склонах создаются террасы. Пока есть вода, пока вода не смыла плодородный слой. Даже сады, фруктовые деревья вырубаются. А они держали землю корнями. И размывает Самур берега – какие корни у капусты! Вот к чему приводит стремление устроить все по-быстрому: обогатиться – «нарубить капусты», установить порядок, построить народ…
Махачкала – Усухчай – Мискинджа.
Пантюркизм на марше?
Командировок в Армению не давали, по нескольку раз ездил в Азербайджан, в Абхазию, Северную и Южную Осетию, Ингушетию, Дагестан, Карачаево-Черкесию. Какие-то общие закономерности, мне кажется, я уловил. И хотя сейчас отрезан от источников эксклюзивной информации, как журналист-расследователь на пенсии могу сопоставлять информацию из открытых источников с тем, что видел. Может быть, заметки помогут по-другому взглянуть на армяно-азербайджанский конфликт, на его очередную вспышку.
Первое соображение: религия – не единственный рычаг на Кавказе (на Балканах, в Центральной Азии, Восточной Европе, скорее всего и в других местах, но там я не был), приводящий в действие ненависть к ближним. Зачастую христиано-исламский конфликт маскирует менее идеалистические пружины. Есть, например, как говорят китайцы, «болезнь красных глаз» – зависть, сплачивающая большинство против успешного, как кажется большинству, меньшинства. Вспоминаю середину 80-х в Баку: на любом предприятии, хоть на обувной фабрике, хоть на заводе нефтепромыслового оборудования, пояснения журналистам давал специалист-армянин. Видимо, успехи меньшинства более заметны «красным глазам», это ж и про евреев говорят: «своих тянут», да и азербайджанцев на рынках Москвы обвиняют в монополизме…
От психологии обратимся к биологии: любая экспансия, лежащая в основе развития видов, предполагает освоение ближней территории и конкуренцию с другими соперниками по кормовой базе. В горах не так уж много ресурсов, выбор их небольшой – вот и воюют за лужайку на склоне, за колодец среди камней, за торговые пути. Хотя на самом-то деле не скрывают своей заинтересованности в керамике или чеканке умелого соседа.
К вопросу о необходимости торговли для жителей ущелий. В аэропорту прифронтового Слепцовска я купил книжку ингушских сказок. Ну знаете – нарты, героический эпос (тот же самый, в принципе, что и у вайнахских врагов – осетин). Но значительное число сказок оказалось о другом: о том, как хитрый пастух обманул торговца – горского еврея. Очевидно, только в сказках так получалось…
В Москве довелось мне выпускать сборник лезгинского фольклора. Основная его мысль: лезгины – потомки шумеров. То есть – родственники евреев. То есть – достойные люди, особые для Кавказа.
Не берусь судить о научности фольклорных изысканий, характерно другое: лезгины, живущие на стыке Азербайджана и Дагестана (между сродственниками – высоченные горы, я там был), как и ингуши, строят свою идеологию, отталкиваясь не от благочестивых сур, не от ментальных авторитетов-старожилов, а от известного в мировой истории феномена «особого народа» (пусть и в разные стороны отталкиваясь). Так же и армяне, если верить древнему анекдоту: «Берегите евреев, их истребят – за нас примутся». Все это говорит о многообразии применения стратегии, известной с библейских времен.
А вот оформление ее может быть сугубо современным: от примата национального суверенитета до примата права наций на самоопределение. То есть, можно ли оттяпывать от независимого государства Нагорный Карабах (Южную Осетию, Абхазию, Приднестровье или, к примеру, Крым, Донбасс, Северный Кипр), опираясь на волю (чаще всего вынужденную) большинства населения, или нельзя?
«А мы тут раньше жили, чем они!» – не всегда канает. Город Цхинвал, столицу Южной Осетии, вообще основали еврейские купцы (как и многие города в Европе) – таки что? Все же уехали… Или, опять же, лезгины: не начать ли национально-освободительную борьбу за воссоединение? Были подходы к такому решению вопроса со стороны кабинетных, но заинтересованных умников. Которые, впрочем, не всегда сами берутся за оружие…
Вот здесь мы, наконец, подходим к другим, видимым пружинам нынешней, 2020 года, вспышки армяно-азербайджанского конфликта. Профессор Андрей Зубов в недавней статье в «Новой газете» недаром вспомнил идеологию пантюркизма, зародившуюся в начале прошлого века среди кабинетных ученых. Он увидел ее отголоски в заявлении Эрдогана о том, что турки и азербайджанцы – один народ в двух странах, поэтому Турция не собирается скрывать своей военной поддержки азербайджанскому наступлению в Нагорном Карабахе.
Ну да, а потом они начнут высчитывать, кто в российском Северном Кавказе – тюрок, стоит ли подумать об их самоопределении вплоть до отделения от России (с последующим присоединением к мифическому Турану), а там через Каспий – Центральная Азия, а через Волгу – Башкирия и Татария…
Нет, это не только предположения. Вот прислали мне ссылку на некий телеканал MisraTV, где бородатый телеведущий на грамотном русском языке (межнационального общения…) рассказывает, что все экологические беды в Башкирии – от армянской мафии, которой покровительствует глава республики (жена – Карина Хабирова). Врет, как мерин любого окраса и возраста, поскольку бенефициарами содовой аферы, которая вызвала протесты вокруг горы Куштау, являются господа Идрисов и Чистяков. Ролик, разошедшийся по каналам экологических и национальных протестантов, был выпущен до нынешней карабахской войны, но в нем угнетаемым (армянами!) башкирским братьям обещана моральная (пока?) поддержка от азербайджанских мусульман-тюрок.
Нет, это и не вспышка пропагандистского плоского усердия. Двадцать с лишним лет назад Муртаза Рахимов, первый и последний президент Башкортостана, в ответ на призывы из Москвы убрать из Конституции республики положение о государственном суверенитете прямо говорил: не стоит забывать о том, что между Башкирией и братским Казахстаном всего 80 км оренбургской степи. То есть угроза обратиться от советской общности к пантюркистской прозвучала из уст государственного деятеля России.
Никому из умозрительных поклонников этой общности не мешает вражда, испокон проявляющаяся между ее членами: между татарами и башкирами, между киргизами и казахами, между узбеками и киргизами, между башкирами и казахами. Вот и сейчас в той же Башкирии муссируют не только слухи о засилье армян, но и об угрозе массовой миграции киргизов, высылаемых из центра России.
Мне кажется, это потому, что не о мифическом Туране думают в Турции, тем более что пантюркизм, как любая головная «большая идея», претворяется в жизнь не в том виде, в котором рассказывала о себе миру. Эрдоган думает об опыте Османской империи. И вот здесь – реальные предпосылки. Посмотрите: Россия отвоевывала от Турции кусок за куском несколько столетий. Потом боролась с влиянием бывшей метрополии на завоеванных землях – и в Новороссии, и на Кавказе. Помнят об этом и в тех краях: скажем, набережная в Сухуме, откуда турецкие пароходы увозили с родины кавказцев-мусульман, полтора миллиона минимум, названа в независимой Абхазии именем махаджиров-изгнанников. В общем, если посмотреть на карту, то все военные конфликты на постсоветском пространстве случились на землях, перешедших от Османской империи к Российской: Кавказ, Приднестровье, даже Крым (хотя здесь конфликт практически бескровный). Не переварила Российская империя добычу, вырванную у более дряхлого на тот момент соперника. Новая Турецкая империя может попытаться объединить враждующих родственников.
Я писал об этом после Беслана, после разговора во Владикавказе с ФСБшным аналитиком. Писал и спустя десяток лет – мое предположение не выветрилось: турецкие спецслужбы могут помогать сепаратистским силам на своей бывшей территории. И тут не являются препятствием разного рода совместные акции Эрдогана и Путина, рассчитанные на выгодное (по их мнению) обоим ослабление Европы: от «Турецкого потока» до миллионного потока беженцев, внезапно выпущенных из турецких лагерей. Сталин с Гитлером тоже многое координировали.
Есть же еще традиция прошлого века, когда Фрунзе, Ворошилов и царские генералы помогли Ататюрку создать свое государство. На площади Таксим в Стамбуле я видел многофигурный памятник отцам-основателям Турецкой Республики, где по левую руку от Главного отца – фигуры красных советников. А потом Ататюрк повернулся к более богатой Европе, полученные от Ленина золотые кирпичи, винтовки, орудия и патроны не помешали.
Так же и Эрдогану совместные действия против Европы не помешали самостоятельным действиям в Сирии, где увязла российская военная группировка. Она, конечно, может радоваться, что американские военные недовольны турецким наступлением на курдов, но ведь и под-российский Асад – в крупном проигрыше.
На той же площади Таксим не так давно проходили протесты тех, кто видит в Эрдогане врага демократии. Протесты подавили. Тех замечательных журналистов-интеллектуалов, с которыми мне повезло поговорить несколько лет назад в Стамбуле, Эрдоган надолго посадил. Придя к власти под исламистскими лозунгами, он обвинил исламистов-реформаторов в подготовке переворота и под этот шумок разогнал по норам всех самостоятельных людей. А сам делает Турцию все менее секулярной страной. Не из одних религиозных соображений, мне кажется. Так же, как его друг-враг в России, он видит в религии «государственную скрепу». А во внешней агрессии – способ еще более закрепостить 82 миллиона сограждан (подсчет прошлого года, цифра сближается с российской), показав им пугающий образ извечного врага и сделав это с не слишком большими потерями (как он рассчитывает).
Итак, что же будет после очередного приступа карабахской войны, который выглядит спланированной Азербайджаном и Эрдоганом пробой сил? И сила эта пробуется не только против Армении, но и против России. Рискнет ли Турция открыто заявить о своем лидерстве в «семье тюркских народов»? Захочет ли оформить его с помощью перекройки границ?
Сейчас она попутно борется с Саудовской Аравией за лидерство среди суннитских государств. Кстати, Андрей Зубов не вполне точен, называя Азербайджан шиитским. Тогда с чего бы меня предупреждали в Баку, что те места на Апшероне, куда я поехал во время политических волнений прошлого десятилетия – шиитские, в противоположность остальному населению? Другой вопрос, что «Страна огней» действительно исторически колеблется между Ираном и Турцией, а в самом Иране до трети населения, по некоторым подсчетам, азербайджанцы. Между прочим, когда сто лет назад в Баку Коминтерн проводил встречу коммунистов Востока, то знаменитый террорист Блюмкин представлял на ней организованную им «Компартию Ирана».
Вот мы опять случайно вернулись к евреям. И внутри конфликта, и по бокам. В самом Баку еврейские религиозные лидеры всех оттенков (как и руководители остальных признанных конфессий) поддержали начало освобождения Карабаха. В светском, пока что, Азербайджане еврейская община по традиции сильна, однако не настолько, чтобы перечить начальству. А Ереван отозвал армянского посла из Иерусалима, поскольку Израиль продолжает поставлять оружие Азербайджану. Одновременно с этим Израиль укрепляет отношения с суннитскими арабскими монархиями, которые конкурируют с Турцией за лидерство. А Эрдоган заявляет, что Иерусалим – «наш город». Противоречие?
Не мне со стороны судить. Могу только заметить, что армяне, защищающие свой народ, теснимый мусульманами, выглядят в Карабахе маленьким Израилем. А азербайджанцы презрительно отвечают на призыв армян к мировой общественности: «Они всегда жалуются, они же слабые». Тот же миф, что и о евреях. Армяне «жалуются» – вспоминают про погромы в 1905-м и в 1990-м в Баку, а в 1988-м – еще и в Сумгаите, про геноцид 1915 года, когда турки, воевавшие с Россией, уничтожали миллионы тех своих подневольных сограждан, которые приветствовали русских… Впрочем, последнее напоминание – не для евреев. Для русских.
