Иоганн Вольфганг фон Гёте
Фауст
Действие пятое
Открытая местность
Странник
Вот она, в красе тенистой,
Старых, крепких лип семья!
Кончив долгий путь тернистый,
Снова здесь их вижу я!
Вот то место, кров счастливый
Той избушки предо мной,
Где я жил, когда бурливой
Был я выброшен волной.
Дорогих моих хозяев
Обниму ль? Я шел сюда,
Видеть их уже не чаяв:
Стары были уж тогда.
Да, чета была святая!
Постучать? Заговорить?
Всё ль, любовь ко всем питая,
Рады вы добро творить?
Бавкида (очень старая бабушка)
Тише, тише, странник милый!
Тише: муж мой дремлет тут!
Подкрепляет старец хилый
Долгим сном короткий труд.
Странник
Ты ль, родная, видишь снова
Благодарного меня?
С мужем путника младого
Ты ль спасла, мне жизнь храня?
Ты ль Бавкида, чьим уменьем
Полумертвый воскрешен?
Муж старушки входит.
Ты ль, добро мое со рвеньем
Смело спасший Филемон?
Вот он, ваш очаг отрадный,
Нежный колокола звон;
Да, от гибели нещадной
Я лишь вами был спасен!
Дайте ж к морю удалиться,
На простор его взглянуть,
Преклониться, помолиться:
Чувства мне стеснили грудь.
(Идет вперед по дюне.)
Филемон (Бавкиде)
В сад, жена, иди скорее:
Там ты стол накроешь нам.
Пусть дивится он, не смея
Верить собственным глазам.
(Подойдя к страннику.)
Там, где был ты опрокинут
Необузданной волной,
Сад и вширь и вдаль раздвинут,
Рай раскинулся земной.
Стар я стал, не мог уж, хилый,
Помогать, вершить дела,
Но пока терял я силы,
Зыбь морская вдаль ушла.
Умных бар рабы лихие
Рыли рвы, воздвигли мол,
Воцарились над стихией,
Сузив моря произвол.
Горизонт лесами сужен,
Села там, луга пестрят…
Но пойдем, вкуси наш ужин:
Близок солнечный закат.
Парусов вдали так много:
К ночи нужен им приют.
Птицам ведома дорога
К гнездам! Порт их примет тут.
Да, лишь там, каймою синей,
Моря зыбь теперь видна;
Здесь же, вкруг, по всей равнине –
Многолюдная страна.
Сад
Стол для троих.
Бавкида (страннику)
Что ж молчишь? Что не съедаешь
Ни кусочка за столом?
Филемон
Ты охотно так болтаешь:
Расскажи о чуде том.
Бавкида
Точно, чудо приключилось:
И теперь я вся дрожу;
Право, это все случилось
Не добром, как погляжу.
Филемон
Император наш свободно
Отдал берег: где ж тут грех?
Ведь трубою всенародно
Известил герольд нас всех.
И под дюной, на равнине
Дело вмиг пошло на лад:
Лагерь, хижины, а ныне
Там дворец и пышный сад.
Бавкида
Тщетно слуги днем трудились,
Грохотал топор и лом;
По ночам огни кружились, –
Смотришь, вал явился днем.
Ночью в жертву человеки
Приносились, стон стоял,
Мчались огненные реки, –
Утром был готов канал.
Он безбожник: взять он ладит
Нашу рощицу, наш дом;
Там, где он соседом сядет,
Преклоняйся все кругом!
Филемон
Он нас только звал, не споря,
Перебраться в новый край.
Бавкида
Ну, не слишком верь дну моря:
Знай на горке поживай.
Филемон
Мы в часовне, в тихой сени
Встретим солнечный заход,
Зазвоним, склонив колени;
Старый бог наш – нам оплот!
Дворец
Роскошный сад, прорезанный большим, ровно выведенным каналом. Фауст, глубокий старик, задумчиво прогуливается по саду.
Линцей (стоя на башне, говорит в рупор)
Садится солнце; подплывая,
Бегут последние суда;
Вот барка в порт вошла большая
И к нам в канал идет сюда.
На ней игриво вьются флаги
И мачты крепкие стоят,
И, полный счастья и отваги,
Тебя восславить боцман рад.
На дюне звонят в колокол.
Фауст (вздрагивая)
Проклятый звон! Как выстрел, вечно
Он в сердце бьет! Передо мной
Мое владенье бесконечно,
А там – досада за спиной!
Твердит мне звон дразнящий, мерный,
Что господин я не вполне,
Что кучка лип, домишко скверный,
Часовня – не подвластны мне!
Пойду ль туда – мне страшны, гадки
Чужие тени на пути, –
Бельмо в глазу, заноза в пятке!
О, если б прочь отсель уйти!
Линцей (как выше)
С вечерним ветром мчится барка
На парусах, нагружена
Пестро, блистательно и ярко,
Мешков и ящиков полна!
Подходит великолепная барка, богато нагруженная произведениями чужих краев.
Мефистофель и Трое Сильных.
Хор
Вот мы вернулись,
Путь свершен;
Привет, владыка,
Наш патрон!
Они выходят и выгружают богатства на берег.
Мефистофель
Мы отличились как могли, –
Ты только труд наш похвали!
Тут было мало кораблей;
Теперь же в гавани твоей
Их двадцать. Много было нам
Хлопот: их плод ты видишь сам.
В свободном море дух всегда
Свободен; медлить, разбирать –
Не станешь: надо смело брать!
То ловишь рыбу, то суда;
Уж скоро три я их имел,
Потом четыре; там, забрав
Еще корабль, пятью владел;
Имеешь силу, так и прав!
Лишь был бы наш карман набит.
Кто спросит, как наш груз добыт?
Разбой, торговля и война –
Не все ль равно? Их цель одна!
Трое Сильных
Привета нет
И нет наград;
Как будто дрянь
У нас – не клад!
С досадой он
На нас глядит,
И царский дар
Ему претит.
Мефистофель
Наград не ждите,
Все равно:
Всяк часть свою
Уж взял давно.
Трое Сильных
Ну, это все
Нам прах и дым:
По равной части
Все хотим!
Мефистофель
Сперва расставьте
В залах там
Весь груз сокровищ
По рядам.
Авось тогда
Со всех сторон
Подробней все
Осмотрит он.
Он не скупец,
Дарить горазд
И пир за пиром
Флоту даст.
Я пестрых птиц назавтра жду
И вам воздать сумею мзду.
Выгруженное уносят.
(Фаусту.)
С суровым взором и с тоской
Ты принял жребий чудный свой!
Свой мудрый труд ты сотворил
И берег с морем примирил;
Твоих судов отсюда рать
Готово море принимать;
Здесь твой дворец стоит, отсель
Ты обнимаешь круг земель;
Отсюда шел весь подвиг наш,
Здесь первый выстроен шалаш,
И первый ров был вырыт тут,
Где ныне весла воду бьют.
Твой гордый ум, труд верных слуг
И сушу здесь и море вкруг
Стяжали; здесь…
Фауст
О, это «здесь»
Проклятое! В нем зло и есть!
Скажу тебе – на все ведь руки
Ты ловок, – страшно я бешусь!
Невыносимы эти муки,
А говорить о них стыжусь.
Мне стариков бы первым делом
Убрать: мне нужно место их;
Мне портит власть над миром целым
Одна та кучка лип чужих!
Из их ветвей для кругозора
Себе я вышку бы воздвиг,
Чтоб весь свой труд легко и скоро
Мог обозреть я, чтобы вмиг
Мог все обнять, что так прекрасно
Дух человека сотворил,
И править всем умно и властно,
Чем я народы одарил.
О, как мучительно, как гадко
В богатстве чувство недостатка!
Мне запах лип давно не мил!
Звон этот колокола ровный
Напоминает мрак церковный,
Пугает ужасом могил!
Иль здесь, у дюны, все решенья
Всесильной воли ждет крушенье?
Когда ж я с этим развяжусь?
Раздастся звон – и я бешусь.
Мефистофель
Еще бы: эта мерзость, право,
Способна жизни быть отравой!
Противен звон – скажу и сам –
Благовоспитанным ушам:
Висит проклятый звук «бим-бом»,
Как туча в небе голубом,
Во все мешаясь без причины,
И от купели до кончины
Как будто важен только звон,
А жизнь сама – ненужный сон.
Фауст
Упорством глупым и строптивым
Испорчен плод моих побед;
Измучен я, терпенья нет;
Я устаю быть справедливым!
Мефистофель
Чего ж стесняться? Ты давно
Решил создать там поселенья.
Фауст
Идите ж, чтоб без промедленья
Убрать отсюда их в именье,
Что мною им отведено.
Мефистофель
И не успеют оглянуться –
На новоселье уж очнутся;
Насилья след пройдет, и впрок
Пойдет им чудный уголок.
Дает резкий свисток. Трое Сильных возвращаются.
Исполним, что велит он нам, –
И завтра праздник морякам.
Трое Сильных
Нас старый барин принял грубо,
Но нам повеселиться любо.
(Уходят.)
Мефистофель (к зрителям)
Рассказ не нов: отдай скорей
Свой виноградник, Навуфей!
Глубокая ночь
Линцей (башенный сторож, стоя на страже, поет)
Страж зоркий, всегдашний,
На вышке стою,
Сроднившися с башней,
Весь мир я люблю.
Вся даль предо мною
Открыта всегда –
И звезды с луною,
И лес, и стада.
Весь мир с неизменной
Я вижу красой,
Доволен вселенной,
Доволен собой.
Что видел с отрадой
Я в жизни своей,
Все было усладой
Счастливых очей.
Пауза.
Нет, не только наслажденье
Вижу здесь я в вышине:
Что за страшное виденье
Там грозит из мрака мне?
Между лип там засверкали
Искры в сумраке двойном;
Вот пожар ползет все дале,
Раздуваем ветерком;
То горит избушка, тлея
В темной сырости своей;
Помощь ей нужна скорее,
Но уж нет спасенья ей!
Ах, как добрым людям старым
Страшен был огонь всегда!
А теперь объят пожаром
Дом их. Страшная беда!
Вот уж красными огнями
Стены мшистые горят…
Старички бы только сами
Не погибли! Что за ад!
Языки огней, взбегая,
Листья жгут, шипя, дымя,
Ветки гнутся, засыхая,
Сучья падают, шумя…
Вот что вижу я, вздыхая:
О, зачем так зорок я!
Вот часовня обвалилась
С тяжким бременем ветвей,
И в вершинах заструилось
Пламя тысячами змей,
И торчат, светясь уныло
Красным пурпуром, стволы.
Долгая пауза. Снова пение.
Что веками взор манило,
Скрыла все завеса мглы…
Фауст (на балконе против дюн)
Что там за плач вверху певучий?
Жалеть уж поздно!.. В вышине
Он стонет – и досадой жгучей
Вновь сердце мучится во мне.
Я поспешил… Но пусть золою
И пеплом станут липы те, –
Я скоро башню там построю,
Чтоб вдаль смотреть на высоте;
А стариков найду тогда я
На новоселье – и простят
Они обиду мне, встречая
В довольстве дней своих закат.
Мефистофель и Трое Сильных (внизу).
Мефистофель
Бегом вернулись мы сюда.
Прости, произошла беда!
Стучались мы, ломились там,
Но все не отворяли нам;
Мы навалились, налегли
И прочь гнилую дверь снесли;
Просили мы, внушали страх –
Никто не слушал просьбы той,
И, как всегда в таких делах,
Все речи были – звук пустой.
Тогда, чтоб праздный спор не длить,
Мы их решились удалить.
Не много было тут возни:
От страха умерли они,
А гость, который был там скрыт
И вздумал драться, был убит.
Борьба окончилась сейчас,
Но невзначай один из нас
Рассыпал уголья – и вдруг
Солома вспыхнула вокруг,
И запылало все костром
Невольным жертвам нашим трем.
Фауст
К моим словам вы глухи были?
Не мена это, а разбой!
Проклятье вашей дикой силе!
Его делите меж собой.
Хор
Он песню старую поет:
Сноси охотно силы гнет!
Кто смел, кто тверд – будь сам в борьбе
Защитой дому и себе.
(Уходят.)
Фауст (на балконе)
За тучей звездный рой сокрыт;
Огонь уж гаснет, чуть горит;
Пахнуло воздухом ночным:
Ко мне несется легкий дым.
Да, слишком скор был мой приказ,
И слишком скоро все сейчас
Свершилось… Я тому виной!..
Что там за тени предо мной?
Полночь
Появляются четыре седые женщины.
Первая
Зовусь я Пороком.
Вторая
Зовусь я Грехом.
Третья
Зовусь я Заботой.
Четвертая
Зовусь я Нуждой.
Порок, Грех и Нужда
Здесь заперты двери, нельзя нам войти:
К богатому, сестры, нам нету пути.
Порок
Там тенью я стану.
Грех
Исчезну там я.
Нужда
Богач избалован – отвергнет меня.
Забота
Из вас, мои сестры, никто не пройдет,
Забота ж – в замочную щель проскользнет.
(Исчезает.)
Порок
Вы, сестры седые, идите за мной.
Грех
Везде я с тобою пойду стороной.
Нужда
Везде за тобою Нужда по пятам.
Порок, Грех и Нужда
Проносятся тучи по тверди широкой –
Смотрите, смотрите! Далеко, далеко
Не брат ли – не Смерть ли виднеется там?
Уходят.
Фауст (во дворце)
Пришли четыре, только три ушли!
О чем беседу здесь они вели?
«Нужда!» – вдали печально раздалось,
И слово «смерть» как эхо донеслось.
Глуха их речь, волшебна их семья…
Не вырвался еще на волю я!
О если бы мне магию прогнать,
Забыть все заклинанья, чар не знать,
Лицом к лицу с природой стать! Тогда
Быть человеком стоило б труда!
И я им был, пока, во тьме бродя,
Себя и мир не проклял дерзко я!
Теперь весь воздух чарами кишит,
И этих чар никто не избежит.
Пусть светел и разумен ясный день,
Но в сети снов нас ловит ночи тень;
Пусть весело с прогулки я иду, –
Вдруг ворон каркнет. Что же? На беду.
Так суеверье царствует везде:
То – к горю, это – к счастью, то – к беде.
И вот стоишь один, страшась всего…
Дверь скрипнула… Но нет здесь никого…
(Взволнованно.)
Здесь кто-то есть?
Забота
Ответ естествен – есть.
Фауст
Но кто же ты?
Забота
Я пред тобою здесь.
Фауст
Прочь! Удались!
Забота
Я кстати здесь, – зачем?
Фауст (сперва гневно, потом, успокоившись, про себя)
Не заклинай! Сдержись! Останься нем!
Забота
Пусть меня не слышит ухо –
Громок зов мой в недрах духа;
В разных образах встает
Мой суровый, властный гнет;
На морях, на суше – всюду
Страшным спутником я буду.
Хоть не ищут никогда,
Но найдут меня всегда,
И клянут меня – и вместе
Ублажают словом лести…
Ты никогда не знал заботы?
Фауст
Я
Чрез мир промчался быстро, несдержимо,
Все наслажденья на лету ловя.
Чем недоволен был, пускал я мимо,
Что ускользало, то я не держал.
Желал достичь, и вечно достигал,
И вновь желал. И так я пробежал
Всю жизнь – сперва неукротимо, шумно,
Теперь живу обдуманно, разумно.
Достаточно познал я этот свет,
А в мир другой для нас дороги нет.
Слепец, кто гордо носится с мечтами,
Кто ищет равных нам за облаками!
Стань твердо здесь – и вкруг следи за всем:
Для мудрого и этот мир не нем.
Что пользы в вечность воспарять мечтою!
Что знаем мы, то можно взять рукою.
И так мудрец весь век свой проведет.
Грозитесь, духи! Он себе пойдет,
Пойдет вперед, средь счастья и мученья,
Не проводя в довольстве ни мгновенья!
Забота
Раз кого я посетила,
В мире все тому не мило;
Тьмой душа его объята:
Ни восхода, ни заката!
Пусть его все чувства мощны –
В сердце мрак царит полнощный;
Пусть богатство он имеет –
Им на деле не владеет;
В счастье, в горе он страдает,
В изобилье – голодает;
Ждет ли радость, скорбь ли точит –
Все охотно он отсрочит;
Все в грядущем полагая,
Он лишь ждет, не достигая.
Фауст
Довольно! Не поймаешь ты меня!
Напрасно вздор свой ты твердишь мне злобно.
Прочь! Причитаний этих болтовня
Умнейшего с ума свести способна.
Забота
В путь идти ль? Стремиться ль смело?
Нет решимости для дела!
Он пошел, но по дороге
Замедляет шаг в тревоге;
Тщетно бьется он, как в сети,
Видит все в превратном свете,
Сам себя отягощая
И другим лишь жить мешая.
Так, ни жив ни мертв, тревожно,
Задыхаясь безнадежно,
Он терзается без меры,
Без отчаянья и веры.
Беспрестанным раздраженьем,
Этой вялостью унылой,
Этим тягостным круженьем
И ничтожностью постылой,
Полусном, душе усталой
Отводящим отдых малый, –
Вечно к месту он прикован
И для ада уготован.
Фауст
Злосчастные виденья! Для людей
Изобрели вы тысячи терзаний,
И даже ряд простых, обычных дней
Вы превратили в лабиринт страданий.
От демонов труднее нам всего
Отделаться! Крепка их цепь, конечно,
Но, грозно-низкая Забота, твоего
Могущества я не признаю вечно!
Забота
Так испытай его теперь, в тот миг,
Когда тебя с проклятьем я покину!
Всю жизнь вы, люди, слепы: ну, старик.
И ты слепым встречай кончину!
(Дует на него.)
Фауст (ослепленный)
Вокруг меня весь мир покрылся тьмою,
Но там, внутри, тем ярче свет горит;
Спешу свершить задуманное мною:
Одно владыки слово все творит!
Вставайте, слуги! Все трудолюбиво
Мой смелый план исполнить пусть спешат!
Орудий больше, заступов, лопат!
Что я наметил, пусть свершится живо!
Порядок строгий, неустанный труд
Себе награду славную найдут;
Великое свершится – лишь бы смело
Рук тысячью одна душа владела!
Большой двор перед дворцом
Факелы.
Мефистофель (в качестве смотрителя, впереди)
Сюда, сюда! Смелей, дружней,
Дрожащие лемуры,
Из жил, и связок, и костей
Сплетенные фигуры!
Лемуры (хором)
Везде, всегда мы за тобой!
Велишь ты, без сомненья,
Расширить новою страной
Господские владенья?
С собой мы колья принесли
И цепь для меры с нами.
Что делать нам? Зачем мы шли,
О том забыли сами.
Мефистофель
Несложен будет труд на этот раз!
Себя самих за меру вы примите:
Пусть ляжет тот, кто всех длинней из вас,
А остальные – дерн вокруг снимите
И, как отцам все делают своим,
В земле квадратик выройте под ним.
В дом тесный из дворца! Такою
Всегда кончают люди чепухою.
Лемуры (роя, поют с ужимками)
Когда я юн и пылок был,
Мне все казалось мило;
Где пир был, дым столбом ходил,
Туда меня манило.
Но старость злобная меня
Клюкой своей хватила –
И вдруг о гроб споткнулся я.
Откуда ты, могила?
Фауст (выходя из дворца ощупью, у дверных косяков)
Как звон лопат ласкает ухо мне!
Здесь вся толпа мой замысл исполняет:
Она кладет предел морской волне,
С самой собою землю примиряет,
Грань строгую для моря создает.
Мефистофель (в сторону)
Лишь нам на пользу все пойдет!
Напрасны здесь и мол и дюна:
Ты сам готовишь для Нептуна,
Морского черта, славный пир!
Как ни трудись, плоды плохие!
Ведь с нами заодно стихии.
Уничтоженья ждет весь мир.
Фауст
Смотритель!
Мефистофель
Здесь!
Фауст
Громаду за громадой
Рабочих здесь нагромождай;
Приманкой действуй, платой и наградой
И поощряй и принуждай!
И каждый день являйся с донесеньем,
Насколько ров подвинут исполненьем.
Мефистофель (вполголоса)
А мне доносят, что не ров,
А гроб скорей тебе готов.
Фауст
До гор болото, воздух заражая,
Стоит, весь труд испортить угрожая.
Прочь отвести гнилой воды застой –
Вот высший и последний подвиг мой!
Я целый край создам обширный, новый,
И пусть мильоны здесь людей живут
Всю жизнь в виду опасности суровой,
Надеясь лишь на свой свободный труд.
Среди холмов, на плодоносном поле
Стадам и людям будет здесь приволье;
Рай зацветет среди моих полян,
А там, вдали, пусть яростно клокочет
Морская хлябь, пускай плотину точит:
Исправят мигом каждый в ней изъян.
Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли не даром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведет,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ!
Тогда сказал бы я: мгновенье,
Прекрасно ты, продлись, постой!
И не смело б веков теченье
Следа, оставленного мной!
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой.
Фауст падает. Лемуры подхватывают его и кладут на землю.
Мефистофель
Нигде, ни в чем он счастьем не владел,
Влюблялся лишь в свое воображенье;
Последнее он удержать хотел,
Бедняк, пустое, жалкое мгновенье!
Но время – царь; пришел последний миг,
Боровшийся так долго, пал старик.
Часы стоят!
Хор
Стоят! Остановились,
Упала стрелка их. Как мрак ночной,
Они молчат.
Мефистофель
Все кончено. Свершилось!
Хор
Прошло!
Мефистофель
Прошло? Вот глупый звук пустой!
Зачем прошло? Что, собственно, случилось?
Прошло и не было – равны между собой!
Что предстоит всему творенью?
Все, все идет к уничтоженью!
Прошло… что это значит? Все равно
Как если б вовсе не было оно –
Вертелось лишь в глазах, как будто было!
Нет, вечное Ничто одно мне мило!
Положение во гроб
Один из лемуров
Кто строил тесный дом такой
Могильною лопатой?
Лемуры (хором)
Доволен будь, жилец немой,
Квартирой небогатой!
Один из лемуров
И пуст и мрачен зал стоит.
Где мебель вся пропала?
Лемуры (хором)
Он брал при жизни все в кредит:
Кредиторов немало!
Мефистофель
Простерто тело, дух бежать готов;
Я покажу кровавую расписку…
Но много средств есть ныне и ходов
У черта, душу чтоб отнять без риску!
Путь старый труден, много там тревог,
На новом – знать нас не хотят… Досада!
Что прежде я один исполнить мог,
На то теперь помощников мне надо.
Да, плохо нам! Во всем мы стеснены:
Обычай древний, право старины –
Все рушилось, утрачена опора!
С последним вздохом прежде вылетал
На волю дух; я – цап-царап, хватал
Его, как мышь, и не было тут спора.
Теперь он ждет, не покидает он
Противное жилище, труп постылый,
Пока стихий враждующие силы
Его с позором не погонят вон.
И день и ночь гнетет меня тревога.
Где, как, когда? Вопросов гадких много.
И точно ли? Сомненье есть и в том!
Смерть старая уж не разит, как гром.
Глядишь на труп, но вид обманчив: снова
Недвижное задвигаться готово.
{Делает фантастические заклинательные жесты команды.)
Удвойте шаг! Спешите, господа!
Рогов прямых, рогов кривых немало
У нас! Вы, черти старого закала,
Пасть адову несите мне сюда!
У ада пастей, правда, много-много,
И жрут они по рангам, по чинам;
Но в будущем все это слишком строго
Распределять не нужно будет нам.
Слева раскрывается страшная адская пасть.
Клыки торчат; со свода истекает,
Ярясь бурливо, пламени поток;
А сзади город огненный сверкает
В пожаре вечном, страшен и высок.
Огонь со дна бьет до зубов; у края,
Подплыв, стремятся грешники уйти,
Но вновь их зев глотает, посылая
На страх и муки жаркого пути.
В углах там много страшного таится.
Каких страстей и ужасов там нет!
Пугайте грешных: все-таки им мнится,
Что эти страхи – только ложь и бред.
(К толстым бесам с короткими прямыми рогами.)
Вы, плуты, краснощекие пузаны,
Взращенные на сере и огне,
С недвижной шеей толстые чурбаны,
Смотрите вниз: как фосфор, в глубине
Не светится ль душа? Добудьте мне
Ее одну, крылатую Психею!
Все остальное – только червь дрянной!
Своей печатью я ее запечатлею
И в вихре огненном помчу ее с собой!
Вам, толстяки, теперь одна забота:
От низших сфер не отводите глаз;
Как знать, быть может, ей придет охота
Себе приюта там искать как раз!
В пупке ей любо жить: так наблюдайте
И чрез него ей выскользнуть не дайте.
(К худощавым бесам с длинными кривыми рогами.)
А вы, гиганты, рослые шуты,
Тамбурмажоры, в воздух, вверх смотрите!
Расправьте руки, когти навострите,
Не дайте ей вспорхнуть до высоты.
Ей в старом доме жутко; нет сомнений,
Что к небесам взлететь желает гений.
Сверху сияние, с правой стороны.
Небесное воинство
Вестники рая,
Неба сыны,
Тихо слетая
С горней страны,
Прах оживляя,
Грех искупляя,
Радость дарим
Всем мы твореньям
Светлым пареньем,
Следом своим.
Мефистофель
Противных звуков сверху бормотанье
И ненавистный свет нисходит к нам;
Мальчишек и девчонок причитанье
По вкусу лишь святошам и ханжам!
Вы знаете, как гибель замышляли
Людскому роду мы в проклятый час:
Все злейшее, что мы осуществляли,
Ханжи, нашло сочувствие у вас!
Предательски подкрались, простофили!
Так обирали нас они не раз.
Оружьем нашим нас же проводили
Такие ж черти под покровом ряс!
Здесь проиграть – навеки стыд: у гроба
Держитесь крепко и смотрите в оба.
Хор ангелов (рассыпая розы)
Розы блестящие,
Амбру струящие,
В небе парящие,
Животворящие,
Ветки крылатые,
Почки разжатые –
Все расцветай!
Вкруг изумрудной
Зеленью чудной,
Пурпуром красным,
Вешним днем ясным
В блеске достойном
Встань над покойным,
Радостный рай!
Мефистофель (к бесам)
Что жметесь? Разве так в аду у нас
Ведут себя? Пусть сыплют розы кучей:
На место все, и слушать мой приказ!
Цветочками, как будто снежной тучей,
Хотят они засыпать ад кипучий.
Дохните лишь: засохнет все сейчас.
Ну, дуйте ж, поддувала! Будет, будет!
Один ваш чад поблекнуть все принудит.
Не так свирепо! Полно, будет с вас!
Довольно! Эк, как пасти растянули!
Вы чересчур усердно уж дохнули.
Ни в чем нет меры у моих ребят!
Цветы не только сохнут – уж горят,
Летят и жгут нас силой ядовитой!
Сплотитесь, станьте крепкою защитой!
Слабеют черти! Весь их гнев остыл!
Проник в их сердце чуждый, нежный пыл!
Ангелы (хор)
Цветы вы небесные,
Огни благовестные,
Любовь всюду шлете вы,
Как сердце велит!
Глагол правды чистой
В лазури лучистой
Из уст вечной рати
И свет благодати
Повсюду разлит!
Мефистофель
Проклятье! Стыд! Болваны и канальи!
Мои все черти вверх ногами стали,
Летят мои уроды кувырком
И в ад кромешный шлепаются задом.
Купайтесь же в огне вы поделом, –
Я здесь стою, расставшись с этим стадом.
(Отбиваясь от летающих роз.)
Прочь, отвяжись, блудящий огонек!
Схвачу тебя, ты грязи лишь комок!
Что вьешься вкруг? Ух, шею мне без меры
Жжет что-то, будто жар огня и серы!
Ангелы (хор)
Чужого, несродного
Чуждайтесь неложно:
Для вас неугодного
Вам снесть невозможно;
Стремленья же властного
Мы – верный оплот;
К любви лишь причастного
Любовь вознесет!
Мефистофель
Пылает сердце, печень и башка!
Вот сверхчертовский элемент! Досада!
Язвит гораздо злей, чем пламень ада!
Недаром ваша скорбь так велика,
Несчастные влюбленные! Вы шею
Себе готовы из-за пустяка
Свернуть, следя за милою своею!
Не то же ли со мной? Зачем туда
Невольно я смотрю? Ведь между нами
Заклятая, старинная вражда!
Всегда на них враждебными глазами
Смотрел я… Или я попал во власть
Чужому чувству! Милые ребята,
Я рад вас видеть, негой грудь объята!
Зачем же вас не в силах я проклясть?
Коль я себя до глупости унижу,
Кого же звать безумцем с этих пор?
Ведь я мальчишек этих ненавижу!
Зачем же вид их мне ласкает взор?
Скажите, дети милые: вы родом
От Люцифера ль? Как вы хороши!
Расцеловал бы вас я от души!
Мне кажется, что вашим я приходом
Доволен; вы мне близки, будто вас
С любовью я встречал тысячекратно.
Как похотливой кошке, мне приятно
Вас видеть все красивей каждый раз.
О, бросьте взгляд мне, подойдите ближе.
Ангелы
Вот мы пришли! Постой, не отходи же
И, если можешь, не беги от нас!
Ангелы, облетая вокруг, занимают все пространство.
Мефистофель (оттесненный на авансцену)
Вы нас как падших ангелов браните,
А между тем сознаться б вы должны,
Что сами вы прямые колдуны:
Вы и мужчин и женщин соблазните!
Что за проклятый случай! Вот еще
История! Уж не любовь ли это?
Огнем каким-то тело все согрето,
Я чувствую едва, как горячо
В затылке жжет… Прелестные творенья!
Спуститесь же. Что реете вдали?
Не худо бы, чтоб в милые движенья
Вы хоть немножко светского внесли.
Хотя серьезность вам к лицу, конечно,
Улыбку вашу я бы видеть рад:
Я стал бы ею восхищаться вечно!
Взгляните, как влюбленные глядят:
Рта уголок подернется немного –
И дело в шляпе. Ты мне всех милей,
Высокий мальчик. Будь повеселей!
К лицу ль тебе глядеть поповски строго?
Нельзя ли похотливее взглянуть?
И оголиться надо б вам чуть-чуть –
Конечно, в меру, – чем в чрезмерно чинной
Вам щеголять рубашке этой длинной!
Вот отвернулись… Сзади каковы?
Канальи, слишком аппетитны вы!
Хор ангелов
Пламя любви святой,
К свету направь свой путь!
Истины луч златой,
Падшим целебен будь,
Чтобы от духа зла
Власть твоя их спасла, –
В светлый блаженства рай
Всех съединяй!
Мефистофель (приходя в себя)
Но что со мной? Как Иов, изъязвленный,
Весь в волдырях, я страшен сам себе
И все же торжествую, тем польщенный,
Что вижу я внутри себя: в борьбе
Я на себя и на мой род достойный
Надеяться могу с душой спокойной!
Нетронуты, всецело спасены
Все черта благороднейшие части:
На кожу вышел призрак нежной страсти!
Проклятые огни истощены,
И я вам шлю проклятье сатаны!
Хор ангелов
Пламень священный!
Кто им объят,
Жизни блаженной
С добрыми рад.
К славе господней,
К небу скорей:
Воздух свободней,
Духу вольней!
(Поднимаются к небу, унося бессмертную часть Фауста.)
Мефистофель (оглядываясь)
Что? Как? Куда умчались? Неужели
Меня вы, дети, обманули? Ввысь,
На небеса с добычей улетели!
Затем-то вы у ямы здесь толклись!
Расстался я с сокровищем великим,
Единственным, – его я отдал вмиг им!
Высокий дух, бесценный мой залог,
Как хитрецам вдруг уступить я мог?
Кто склонит слух свой к жалобе законной,
Отдаст мне право, купленное мной?
Как ты, старик, ты, опытом прожженный,
Ты проведен! Ты сам тому виной!
Увы, погиб напрасно труд великий!
Я вел себя позорно! Верх чудес:
Дрянная похоть, пыл любовный, дикий
Тебя смутили, прокопченный бес!
Всем жертвовать из-за пустого дела
Ты, опытный, разумный, был готов!
Да, глупость не мала: в конце концов
Она тобою даже овладела!
