Иоганн Вольфганг фон Гёте
Фауст
Ныне все дано судьбою:
Весь я твой и весь ты мой.
Мы в союзе меж собою:
Мог ли быть исход иной?
Хор
Многих лет благословенье
Подарило вам, клянусь,
Это дивное творенье!
О, как чуден ваш союз!
Эвфорион
Пустите прыгать,
Скакать, резвиться!
Туда, на воздух,
Хочу я взвиться,
И весь желаньем
Проникнут я.
Фауст
Но тише, тише,
Без увлеченья,
Чтоб не постигло
Тебя паденье.
Нас в гроб сведешь ты,
Мое дитя!
Эвфорион
Не стану больше
Внизу стоять я.
Оставьте руки,
Оставьте платье,
Оставьте кудри:
Они – мои!
Елена
О вспомни, чей ты,
Мой сын бесценный!
Нас пожалей ты:
Союз священный,
Едва возникший,
Не разорви!
Хор
Боюсь я, рухнет
Союз любви!
Елена и Фауст
Сдержи, о сдержи, смирив,
Хоть к нам из любви,
Чрезмерно живой порыв
И страсти свои!
Спокойно здесь, в поле,
Красуйся, молю!
Эвфорион
Смирясь, вашей воле
Пока уступлю.
(Пробегает среди хора, увлекая его в пляску.)
Вот подлетел я к вам,
Бодрый народ!
Что же, не спеть ли нам?
Пляска ль у нас пойдет?
Елена
Славно! Пускай с тобой
Пляшет красавиц рой
Мерно и в лад.
Фауст
Только б конец скорей!
Нет, я игре твоей
Вовсе не рад.
Эвфорион и хор, танцуя, с пением движутся переплетающимися рядами.
Хор
Поводишь ли парой рук
Так плавно, красиво,
Блестящие ль кудри вдруг
Колеблешь так живо,
Иль, чуть по земле скользя,
Несется нога твоя,
Иль движешь согласные
Все члены прекрасные, –
О, знай же, что всем ты мил,
Ты цели достиг!
Ты всем нам сердца пленил
Навек в этот миг.
Пауза.
Эвфорион
Нашел себе я
Газелей стаю;
К иной игре я
Вас призываю:
Вы будьте звери,
Охотник – я!
Хор
Беги за нами
Не так проворно:
Поверь, мы сами
Хотим, бесспорно,
Малютка милый,
Обнять тебя!
Эвфорион
Чрез рощи и боры,
Чрез камни и горы!
Но легкой удачи
Я знать не хочу:
В борьбе, не иначе
Утехи ищу!
Фауст и Елена
Что за смелость, сколько рвенья!
Тут не жди успокоенья!
Точно в рог трубит вся стая,
Лес и долы оглашая!
Что за крик! Как шум растет!
Хор (быстро входя поодиночке)
Насмехаясь, всех, проворный,
Обогнал он без хлопот;
Лишь одною, непокорной,
Овладев, ее влечет!
Эвфорион (внося на руках молодую девушку)
Вот малютку к наслажденью
Я влеку по принужденью;
По желанью своему
Против воли к сердцу жму;
Непокорную целуя,
Волю сильного творю я.
Девушка
Прочь! И в нашей плоти нежной
Сила смелая живет!
Нашей воле – знай, мятежный, –
Как твоей, несносен гнет!
Мнишь смирить меня по праву?
Слишком силой не гордись!
Что ж, держи и, мне в забаву,
Сам, глупец, воспламенись!
(Вспыхивает и сгорает в воздухе.)
Следуй мне в эфир свободный,
В бездну пропасти холодной,
За исчезнувшим гонись!
Эвфорион (отряхая остатки пламени)
Чащи лесов густых,
Горы кругом меня.
Что мне до стен крутых:
Молод и пылок я!
Вихри вдали свистят,
Волны вдали шумят.
Грустно смотреть мне вдаль:
Ближе взглянуть нельзя ль?
(Перепрыгивает со скалы на скалу и подымается все выше и выше.)
Елена, Фауст и хор
С серной хочешь ты сравниться?
Берегись, чтоб не слететь!
Эвфорион
Выше должен я стремиться,
Дальше должен я смотреть.
Знаю, где ныне я:
Море вокруг меня!
Пелопса здесь страна:
Морем шумит она.
Хор
Милый, спустися! Тут
Будешь ты с нами,
Здесь на скалах растут
Лозы с кистями,
Яблоков плод златой
Свесился ниже.
В милой земле родной,
Милый, живи же!
Эвфорион
Грезится мир вам здесь?
Что же, кто может – грезь!
Лозунг мой в этот миг –
Битва, победный крик!
Хор
Кто презирает
Мир, лишь войной прельщен,
Знай, что теряет
Счастье надежды он.
Эвфорион
Кто здесь рожден на свет,
Взросшие в бурях бед,
Волю куют в бою,
Кровь не щадя свою.
Их не смирить ничем,
Чистых душой!
Счастье да даст им всем
Ревностный бой!
Хор
Ввысь умчался он стрелою,
Но и там немал на вид!
Точно в латах, точно к бою,
Точно сталь на нем блестит!
Эвфорион
Что нам стены, укрепленья!
Защищай себя смелей!
Всех их крепче без сравненья
Грудь железная мужей.
Чтоб ты жил не покоренный,
Смело в поле, в легкий строй!
На конях помчатся жены;
В каждом отроке – герой.
Хор
К небу лети, неси
Звуки поэзии!
Выше сияй всегда,
Точно небес звезда!
Слышим тебя мы там:
С неба слетают к нам
Звуки сюда!
Эвфорион
Нет, уж не отрок пред вами:
Выходит юноша на бой!
Уже с отважными бойцами
Соединился он душой!
Вперед, вперед!
Нас честь ведет
Туда, где к славе путь прямой!
Елена и Фауст
Дня едва узрев свет милый,
К светлой жизни чуть рожден,
Ты с высот во мрак унылый,
В мир скорбей уж устремлен!
Или впрямь
Чужд ты нам?
Иль союз наш – только сон?
Эвфорион
Чу! Гром вы слышите ли в море,
В долинах отклик боевой?
В пыли, в волнах все рати в сборе
Идут на скорбь, на грозный бой.
Смерть для нас
В этот час –
Лозунг первый и святой!
Елена, Фауст и хор
Ужас! Страшное решенье!
Смерть – желанный лозунг твой?
Эвфорион
Мне ль смотреть из отдаленья?
Нет, приму нужду и бой!
Елена, Фауст и хор
Храбрость средь бед таких –
Гибель всегда.
Эвфорион
Пусть! На крылах своих
Ринусь туда!
Рвусь в боевой пожар,
Рвусь я к борьбе!
(Бросается со скалы. Одежды на время поддерживают его. Голова его сияет; за нею тянется светящийся след.)
Хор
Горе тебе!
Горе! Икар! Икар!
Прекрасный юноша падает к ногам родителей. Лицо его напоминает знакомые черты, но вскоре телесное исчезает, ореол в виде кометы возносится к небу, а на земле остаются платье, лира и мантия.
Елена и Фауст
Радость прошла моя,
Горе пришло за ней.
Голос Эвфориона (из-под земли)
Мать, не покинь меня
В царстве теней.
Пауза.
Хор (скорбная песнь)
Не покинем, без сомненья!
Ты и близок нам и мил:
В час разлуки, в час паденья
Все сердца ты поразил.
Плач не нужен погребальный:
Нам завиден жребий твой!
Жил ты светлый, но печальный,
С гордой песней и душой.
Ах, рожден для счастья был ты!
Древний род твой славен был!
Рано сам себя сгубил ты,
В полном цвете юных сил.
Ясно мир прозрев очами,
Ты сочувствовать умел,
Лучших жен владел сердцами,
Песни сладостные пел.
Ты помчался несдержимо,
В даль невольно увлечен;
Ты презрел неукротимо
И обычай и закон.
Светлый ум к делам чудесным
Душу чистую привел:
Ты погнался за небесным,
Но его ты не нашел.
Кто найдет? Вопрос печальный!
Рок ответа не дает
В дни, когда, многострадальный,
Весь в крови, молчит народ.
Пойте ж песни вновь сначала:
Что печально нам стоять?
Песни ввек земля рождала
И родит их нам опять.
Полная пауза. Музыка прекращается.
Елена (Фаусту)
На мне теперь сбылося слово древнее,
Что не живет с красою счастье долгое.
Любви и жизни узы разрешаются.
Оплакав их печально, я скажу: «Прости!»
И обниму тебя – увы! – в последний раз.
Прими меня, о Персефона, с отроком!
(Обнимает Фауста. Телесное исчезает, платье и покрывало остаются у него в руках.)
Форкиада (Фаусту)
Держи: тебе досталось платье лишь!
Не выпускай из рук, держи его!
Его б хотелось демонам отнять
И унести к себе: держи сильней!
Богини нет: ее ты потерял.
Но это все ж божественно. Возьми
Чудесный дар: взлетишь ты к небесам,
Над всем земным тебя возвысит он, –
И там, в эфире, будешь ты парить.
Вдали отсюда встречусь я с тобой.
Одежды Елены, расплывшись в облака, окружают Фауста, поднимают его ввысь и уносятся вместе с ним.
(Берет с земли платье, лиру и мантию Эвфориона, направляется к просцениуму, поднимает их кверху.)
Себя с находкой мы поздравить можем,
Хотя святой огонь исчез, положим, –
Но надобно ль о мире горевать?
Успел довольно гений нам оставить,
Чтоб титулы поэтам даровать
И в ремесле их зависть развивать.
Талантов им не в силах я доставить,
Но платье в долг могу им раздавать.
(Садится на просцениуме у колонны.)
Панталис
Спешите, девы! Чары нас покинули:
Заклятье снято ведьмой фессалийскою;
Исчез и шум сплетенных звуков тягостный,
Смущавший нам и слух и ум тем более.
За мной в Аид! Спешите за царицею
Немедленно – и пусть же за спиной ее
Служанок верный хор повсюду следует!
У трона Недоступной мы найдем ее.
Хор
Да, для цариц есть повсюду приют.
Даже в Аиде, во мраке его,
Сходятся с равными гордо они
И с Персефоною дружбу ведут.
Мы же во тьме безотрадной
Грустных лугов асфоделей,
Средь тополей длинных, тощих,
Между бесплодных тоскующих ив, –
Как мы проводим там время?
Точно летучие мыши,
Шепчем печально мы там.
Панталис
Кто имени ничем не приобрел себе,
Кто даже не стремится к благородному,
Принадлежит стихиям тот. Исчезните ж!
А я пойду к царице: не заслуга лишь,
А также верность существом нас делает.
(Уходит.)
Хор
К свету дневному вернулися мы;
Мы существами не будем, –
Это мы чуем и знаем,
Но не вернемся в Аид никогда.
Сделает духов из нас
Вечно живая природа:
В ней-то и будем отныне мы жить.
Часть хора
В сотнях листьев, сотнях веток мы забьемся,
затрепещем,
Из корней младые соки привлечем мы и по веткам
Разнесем их. То листами, то цветами украшаем
Мы кудрявые верхушки и готовим урожай.
Плод созрел, народ приходит оживленный,
со стадами;
Все хватают, все кусают, и подходят, и теснятся:
Как пред первыми богами, всё пред нами шею гнет.
Вторая часть хора
Мы вселимся в эти скалы, будем тихо отражаться
В водном зеркале, и волны будут двигать образ наш;
Звук раздастся – птиц ли пенье, камыша ли
тихий шепот
Или страшный голос Пана, – наш ответ всегда готов.
Слышен шум – шумим мы также, гром грохочет –
мы грохочем,
Дважды, трижды и стократно откликаемся на зов.
Третья часть хора
Сестры, мы душой подвижней; побежим же вниз
с ручьями;
Манит нас вдали чудесный, пышный ряд холмов цветущих.
Вечно вниз и вглубь стремяся, потечем мы, извиваясь,
На луга и на поляны, и к жилищам, и к садам,
И восстанут кипарисы вдоль по брегу, над водами,
Грациозною вершиной упираяся в эфир.
Четвертая часть хора
Вы живите где хотите; мы шумливо окружаем
Холм цветущий, холм веселый, где посажена лоза.
Там вседневно и всечасно мы увидим труд любовный
Винодела, хоть удача и сомнительна ему.
Вечно роет он, копает, собирает, вяжет, режет
И к богам взывает часто, к богу солнца чаще всех.
Вакх изнеженный, забывшись, о слуге своем
не помнит:
Он покоится в пещере, с юным фавном он шалит.
Все, что нужно для довольства и для грез его
беспечных,
Он найдет в мехах широких, в легких кружках
и сосудах –
Там и сям в пещере хладной много лет вино стоит.
Между тем готовят боги – всех же Гелиос скорее, –
Орошая, согревая, сочных ягод полон рог.
Где работал виноградарь, быстро жизнь теперь
струится,
Резвый шум в беседке каждой, шум у каждого ствола.
Всюду шум: скрипят корзины, стонут ведра и ушаты,
Все сбирают в чан широкий, где давильщики усердно
Пляшут, тяжкими ногами давят кучи свежих ягод;
Брызжут, пенятся и в массу все сливаются они.
И гремят тогда кимвалы, и литавры раздаются,
Ибо, сняв покров мистерий, всем открылся Дионис.
Он идет, ведя с собою целый табор козлоногих,
И кричит меж ними резко зверь ушастый,
зверь Силена;
Без пощады все копыта низвергают пред собой.
Помрачаются все чувства, шум в ушах стоит
несносный;
Пьяный тянется за чашей, мозг и чрево переполнив;
Тот, другой, еще крепится, но растет лишь беспорядок:
Чтоб наполнить новым соком, осушают старый мех.
Форкиада на авансцене непомерно выпрямляется, сходит с котурнов, снимает маску и покрывало и является Мефистофелем, чтобы, насколько нужно, объяснить пьесу в эпилоге.
Действие четвертое
Высокий горный хребет
Скалистая вершина. Туча подплывает к ней и спускается на верхнюю площадку горы. Из тучи выходит Фауст.
Фауст
У ног моих зияет бездна горная;
Всхожу я на вершину с думой светлою
И тучу покидаю, что несла меня
В дни ясные над морем и над сушею.
Не расплываясь, тихо отделяется,
Меня оставив, облако, и медленно,
Клубясь, оно к востоку вдаль уносится,
И взор за ним стремится с восхищением.
Плывет оно, волнуясь, изменяя вид,
И в дивное виденье превращается.
Да, это так: я различаю явственно
На пышном изголовье гор сияющих
Гигантский образ женщины божественной.
Юнона ль это, Леда ли, Елена ли?
Своим величьем взор она пленяет мой.
Увы! Она вдали уж расплывается,
Покоится бесформенной громадою,
Подобно льдистых гор верхам сияющим,
И отражает смысл великий прошлых дней!
А вкруг меня тумана струйка светлая,
Прохладою лаская, обвивается.
Взвилась она наверх – остановилась там
Прозрачной тучкой. Это ль чудный образ тот,
Великое, святое благо юности?
Души моей сокровища проснулися,
Любовь Авроры вновь восстала в памяти
И первый милый взгляд, не сразу понятый,
Всего потом дороже в мире ставший мне.
Как красота душевная, стремится вверх,
В эфир небес, чудесное видение,
Неся с собой часть лучшую души моей.
На гору ступает семимильный сапог. За ним следует другой. Мефистофель сходит с сапог, а они отправляются далее.
Мефистофель
Вот так поход – рекомендую!
Что за фантазия пришла
Тебе забраться в глушь такую,
Где на скале торчит скала?
Иль непременно место выбрать надо,
Когда-то прежде бывшее дном ада?
Фауст
Любитель глупых сказок ты: опять
Ты начинаешь ими угощать!
Мефистофель (серьезно)
Когда творец, нам отомстить желая –
Я б мог сказать, за что, – низвергнул нас
С высот небес в ту бездну, где, пылая,
Сверкал огонь и ввек бы не угас, –
Ужасный жар нас мучил повсеместно;
Притом же там уж слишком было тесно.
Тогда все черти, напрягая грудь,
Чтоб из темницы выйти, стали дуть:
Наполнилась вся бездна серным газом –
И стены ада лопнули, и разом
Потрескалась земная вся кора;
Здесь очутилась пропасть, там гора.
Переворотов было тут немало:
Вершина дном, а дно вершиной стало –
И люди так же точно всё потом
В теориях поставили вверх дном.
Так выбрались мы из темницы мрачной
Наверх, на воздух светлый и прозрачный.
Все это было тайной для людей
И стало им открыто лишь поздней.
Фауст
Гора молчит в покое горделивом.
Каким она на свет явилась дивом,
Как знать? Природа силою святой
Произвела вращеньем шар земной,
Утесы, камни, горы и теснины,
Произвела ущелья и вершины,
И ряд холмов, который перешел
Чрез мягкие изгибы в тихий дол;
И чтоб росли, цвели природы чада,
Переворотов глупых ей не надо.
Мефистофель
Ну да, еще бы! Это ясно вам!
Но я, который был при этом сам,
Скажу другое: в глубине, пылая,
Сверкал огонь и страшный грохот был;
Молоха молот, скалы разбивая,
Утесы на утесы громоздил.
Поныне тьма каменьев стопудовых
Валяется: кем брошены они?
Молчит философ; что ни сочини –
Нет объяснений этому толковых!
Скала лежит – и пусть себе лежит,
А объяснять тут – праздный труд и стыд.
Одни простые люди смотрят зрело
На это все: их с толку не собьешь;
Народу здравый смысл докажет все ж,
Что чудеса все эти – беса дело;
И вот идет он, в вере тверд и прост,
Смотреть на чертов камень, чертов мост.
Фауст
Что ж, продолжай! Приятно, без сомненья,
Знать на природу чертовы воззренья.
Мефистофель
Что нам природа! Лестно только нам,
Что действовать пришлось в ней и чертям.
Великих мыслей в нас всегда обилье;
Безумство, неурядица, насилье –
Вот наш девиз! Но бросим этот спор.
Скажи ты мне, на чем теперь твой взор
Остановился? Ты, себе в забаву,
«Земные царства все и всю их славу»
Мог видеть. Все достигнуты мечты.
Иль новое затеял что-то ты?
Фауст
Конечно: есть великая затея.
Ну, угадай.
Мефистофель
Сейчас скажу тебе я.
Столицу ты построишь. В ней дома
Тесниться будут; узких улиц тьма
Лепиться будет криво, грязно, густо;
В средине – рынок: репа, лук, капуста,
Мясные лавки; в них лишь загляни –
Жужжат там мухи жадными стадами
Над тухлым мясом. Словом, перед нами
Немало вони, много толкотни.
В другой же части города, бесспорно,
Дворцов настроишь, площади просторно
Раздвинешь; вне же городской черты
Предместья вширь и вдаль раскинешь ты.
И наблюдать ты станешь, как теснятся
Повсюду люди, как кареты мчатся,
Как озабоченный народ
Спеша по улицам снует;
А сам проедешь – вмиг заметит
Тебя толпа, с почетом встретит;
Ты будешь центром их…
Фауст
Ну вот,
Нашел хорошую отраду!
Учи народ, питай и грей,
А после, смотришь, бунтарей
Ты воспитал себе в награду!
Мефистофель
Ну, если так, то лично для себя
Построил бы роскошный замок я
В красивом месте; лес, холмы и нивы
В парк превратил бы пышный и красивый;
Деревья там зеленою стеной
Прямые бы аллеи окаймляли
И для прогулок тень бы доставляли;
Луга, как бархат, взор ласкали б мой;
Струились бы меж скал везде каскады,
Хрустальные ручьи и водопады;
Фонтан высокий бил бы мощно там,
И мелких струй ряды по сторонам
Журчали бы; затем, для оживленья,
Я б домиков настроил, поселил
Там жен прекрасных, с ними бы делил
Волшебные часы уединенья;
Сказал я «жен» затем, что, без сомненья,
Всего любезней смертным на земле
Жена – но не в единственном числе.
Фауст
Противно, хоть и модно. Ты заврался,
Сарданапал!
Мефистофель
Я, право, потерялся
В догадках, хоть и был в них очень смел.
Смотри, как близко к небу ты забрался:
Не на луну ль лететь ты захотел?
Фауст
Довольно места для великих дел
И на земле: зачем бежать отсюда?
Вперед же смело! Совершу я чудо:
Вновь дух во мне отвагой закипел.
Мефистофель
А, вот что! Славы ты желаешь ныне!
Недаром был ты близок к героине.
Фауст
Власть, собственность нужна мне с этих пор!
Мне дело – всё, а слава – вздор!
Мефистофель
Ну что ж: тебя поэты не оставят –
В потомстве даже гимнами прославят,
Чтоб дурью дурь в других воспламенять!
Фауст
Не в силах, вижу я, понять
Ты человеческих стремлений.
Тебе ли, жалкий, злобный гений,
Людей потребности обнять?
Мефистофель
Пусть так. Скажи мне все-таки на милость,
Что там за мысль в тебе закопошилась?
Фауст
У моря я стоял. Вода росла,
Прилив готовя, грозно пред очами;
Остановилась – и, встряхнув волнами,
На плоский берег приступом пошла.
Тогда меня досада обуяла:
Свободный дух, ценящий все права,
Противник страстный грубого начала,
Не терпит дикой силы торжества.
Я это счел за случай; убедиться
Желая, стал смотреть: вода ушла,
Покинув то, что гордо так взяла;
В урочный час явленье повторится.
Мефистофель (к зрителям)
Что ж, ничего тут нового мне нет:
Я видел это много тысяч лет.
Фауст (страстно продолжая)
Бесплодная, бесплодье порождая,
Встает пучина бурная, седая,
Растет – и вот опять наводнена
Пустынной мели скучная страна;
Валы ревут, кипят – и снова с мели
Они уйдут, без пользы и без цели.
В отчаянье и страх меня привел
Слепой стихии дикий произвол.
Но сам себя дух превзойти стремится:
Здесь побороть, здесь торжества добиться!
И можно это: дикая волна
Малейший холмик огибать должна;
Ей не под силу даже возвышенье
Малейшее: невольно в углубленье
Вливается покорная вода.
И план за планом встал в уме тогда;
Я с наслажденьем чувствую отвагу:
От берега бушующую влагу
Я оттесню, предел ей проведу,
И сам в ее владенья я войду!
За шагом шаг все выяснил себе я
В задаче этой. Вот моя затея.
За спиной зрителей, с правой стороны, раздаются отдаленные звуки барабанов и воинственной музыки.
Мефистофель
Нетрудно это. Слышишь марш?
Фауст
Опять
Война! Уму плохая в ней отрада.
Мефистофель
Мир иль война – вся штука в том, что надо
Уметь отвсюду пользу извлекать
При случае. Здесь случай есть: так смело
Лови его, чтоб сразу двинуть дело.
Фауст
Нельзя ль меня избавить от речей
Загадочных? В чем дело, поскорей!
Мефистофель
В пути моем сюда я видел много:
Наш император вновь в беде, тревога
Его гнетет. Ты помнишь ведь его:
Когда с тобой его мы веселили
И вслед богатством ложным наделили,
Он возмечтал, что в мире ничего
Ему нет недоступного. Он сана
Высокого достиг чрезмерно рано
И к заключенью ложному пришел,
Что, никаких не опасаясь зол,
Он может жить, как хочется, беспечно,
И управлять, и наслаждаться вечно.
Фауст
Большое заблужденье! Находить
Во власти счастье должен повелитель.
Пусть высшей воли будет он хранитель,
Но пусть никто не сможет проследить
Его высоких мыслей. Повеленье
Он только близким тайно отдает;
Чрез них оно свершается – и вот
Невольно мир приходит в изумленье,
Тогда всех выше чтит его народ.
Так он себе всю славу оставляет!
А наслажденье – только опошляет.
Мефистофель
Наш не таков! Он тешился лишь сам –
И вот распалось царство по частям:
Большой и малый спорят меж собою,
На брата брат родной идет войною,
На город город восстает везде;
Ремесленник с дворянством во вражде,
Епископы – с властями и с приходом.
Куда ни глянь – вражда между народом!
В церквах разбой; грабеж везде, всегда,
Купцу и страннику в пути беда!
Всяк борется и отражает смело
Соперника. Так вечно шло их дело!
Фауст
Шло, падало, хромало, встав опять, –
И вот свалилось так, что уж не встать!
Мефистофель
Сперва их это мало тяготило:
Привольно жить им и свободно было;
Кто слаб был, тот слабейших грабил все ж,
Но лучшим это стало невтерпеж,
Умнейшие восстали, рассуждая:
Спокойствие должна давать святая
Монарха власть; наш император, знать,
Его не хочет иль не может дать;
Так изберем, не мешкая напрасно,
Другого императора: создаст
Он царство вновь, чтоб жить нам безопасно,
И всем нам мир и справедливость даст.
Фауст
Попами пахнет тут.
Мефистофель
Попы и были
Зачинщики: они народ подбили
К восстанию, чтоб выдумкой такой
Сберечь брюшка набитого покой.
И стал мятеж расти, с благословенья
Святых отцов; народ восстал гурьбой,
И бедный наш любитель наслажденья
Идет, быть может, на последний бой.
Фауст
Мне жаль его: он добр и прям был.
Мефистофель
Что же,
Пойдем к нему: пока живешь, негоже
Терять надежду, хоть грозит беда.
Освободим его мы из теснины;
Кто раз спасен – быть может, навсегда
Спасется. Как предречь игру судьбины?
Раз победив, вассалов вновь тогда
Найдет он и не будет знать кручины.
Они всходят на середину горы и смотрят на войско, расположенное в долине. Снизу слышен гром барабанов и звуки военной музыки.
Мефистофель
Позиция теперь досталась им
Хорошая. Пойдем и победим!
Фауст
Какую же ты помощь им предложишь?
Ты лишь обман волшебный дать им можешь.
Мефистофель
Полезна ведь и хитрость на войне!
Ты лишь держись своей великой цели:
Ведь только б мы помочь ему сумели
И утвердили трон его в стране, –
Тогда пред ним лишь преклони колена,
И даст тебе он берег в виде лена.
Фауст
Немало ты свершил чудес;
Что ж, выиграй сраженье, бес!
Мефистофель
Ты победишь: я под твоим началом;
Ты сам здесь будешь главным генералом!
Фауст
Мне вовсе не к лицу высокий сан
В таких делах, где я совсем профан!
Мефистофель
Ты предоставь лишь штабу все заботы –
И, как фельдмаршал, можешь ничего ты
Не делать. Я давно уже расчел,
Что будет здесь война, что дело гадко;
И у меня готова уж разгадка,
Как выбраться из этих бед и зол:
Я в недрах гор союзников нашел –
Народ могучий, древний там таится,
И благо тем, с кем он соединится.
Фауст
Кто это там с оружием идет?
Не горный ли восстал за нас народ?
Мефистофель
Не весь: как Петер Сквенц, я взял оттуда
Эссенцию из каждого лишь блюда.
Входят Трое Сильных.
Взгляни на них: различных лет
Мои волшебные ребята;
Различно каждый разодет;
Их сила помощью богата.
(К зрителям.)
Известно: любят в наши дни
Все дети панцири и латы;
Как вам понравятся мои
Аллегорические хваты?
Догоняй (молодой, легко вооруженный и пестро одетый)
Кого ни встречу я, тому
В физиономию заеду,
А труса догоню по следу
И за вихор его возьму.
Забирай (средних лет, хорошо вооруженный и богато одетый)
Все это вздорно и ничтожно!
Врага поймавши, забери
Сперва все то, что взять возможно;
О прочем – после говори.
Держи-крепче (пожилой, тяжело вооруженный, в простом платье)
Барыш и в этом невеликий!
Все эти блага с силой дикой
Умчит житейская река.
Взять – хорошо, сберечь – важнее;
Чтоб сохранилось все вернее,
Поставьте стражем старика.
Все спускаются в долину.
