Иннокентий Лаврентьев
Пустошь
– Это, конечно, отлично и очень занимательно, но…
– Не перебивай. Прошло много лет, и Первый Атаман погиб в неравной битве где-то в долинах. Его захоронили со всеми его сокровищами, патронами, бензином и древним оружием, которого сейчас не достать. Но самое главное – так это то, что осколок захоронили вместе с ним. На гробницу наложили семь печатей, и, как гласит легенда, сам Великий Дух наблюдает за тем, чтобы сон его Избранного оставался спокоен.
Итак, как же это связано с вами, вас, должно быть, интересует? Недавно, около двух лун назад, я нашла бродягу – Странника, как и вы. На поясе он носил противогаз с чёрной слезой и надписью – единственная вещь, которая описана среди сокровищ Первого Атамана, трофей, который он забрал на севере в одной из великих войн. Я узнала её и поняла, что этот человек – ключ к осколку. А когда заглянула ему в глаза, он ответил: «Только Странник узнает, где лежит Чёрная Звезда». Как только сказал – упал без чувств и больше не говорил. Только бредил иногда про какого-то Орла, Мичи и Рэма, что все они мертвы. С тех пор я ищу Странников, но все они избегают наших земель. И вот моё предложение: вы должны довести меня до Гробницы, а там забирайте всё, что захотите, все её сокровища в вашем распоряжении, кроме одного. Осколок Звезды останется у меня.
Рал потёр подбородок и задумчиво уставился на Кана.
– Знаешь, приятель, по-моему, предложение-то выгодное. Ты посмотри, мы вот с тобой разгадываем, что там у тебя за чертовщина сидит в башке, доводим прелестную девушку до пункта назначения и, считай, обеспечены до конца жизни. А у меня ведь ещё есть один знакомый – эх, знатный трубадур! – так он про всю эту паству сочинит балладу, и мы с тобой прославимся! А, что думаешь? – он улыбнулся и пихнул Кана локтем в бок.
Кан помолчал и посмотрел на Айзу.
– Другого выбора у нас всё равно нет.
Девушка улыбнулась.
– Вот именно. Но твой друг прав. Я не такая жестокая, чтобы предлагать вам рабские условия. Все согласны?
Кан вздохнул.
– Меня зовут Кан. Да, я согласен.
– А меня Рал, – влез байкер. – И я тоже согласен, так уж и быть, милашка.
Айза кивнула и отошла к одному из столиков.
– Я слышала, что слово Странника нерушимо. Если вы настоящие Странники, то ваша клятва будет залогом. Я своё слово сдержу и так.
Ну что это такое? Опять эти клятвы, опять эти обещания, которые нельзя нарушать. Нет, можно, конечно, но Кан прекрасно знал, чем это обычно кончается. Чёрт.
Айза поглядела прямо ему в глаза и, казалось, разглядела в них тень сомнения.
– Я не слышу ваших радостных обещаний верности…
– Да чёрт с тобой! – вдруг рявкнул Кан. – Клянусь, что доведу тебя, докуда тебе надо. Слово Странника! – сплюнул он и вскинул руки. – Вот! Видишь? Без скрещённых пальцев, всё по-настоящему.
Он как-то пропустил мимо ушей, чем и как поклялся Рал, и просто уставился в пол.
Ну отлично, чёрт возьми. Из огня да в полымя, как говорится. Конечно, сокровища Атамана – это тоже очень здорово, но теперь от них не отвязаться.
Ему ничего не нравилось. Ни сама идея этого похода, ни его цель, ни видение. Видение особенно. У него появилось странное ощущение, что он зверёныш, которого собаки гонят в нужную охотнику сторону.
Но с другой стороны… Они останутся живы. По крайней мере, у них увеличится на это шанс. А если так пойдёт и дальше, то они и вправду и прославятся, и разбогатеют, если так можно выразиться.
Ладно, как повезёт. Как повезёт.
Кан улыбнулся.
Мерный гул густыми каплями упал в тишину. Айза подняла голову и словно принюхалась.
– Совет начинается. Придётся пока отложить обсуждение на потом. Мы должны идти.
Кан с Ралом переглянулись.
– Да, Рух вас задери, сейчас вы перестаёте пялиться друг на друга и идёте за мной. И если хоть шаг сделаете без моего разрешения – пеняйте на себя, – рыкнула девушка.
– Вот уж постараюсь, – прокряхтел Рал и потянул спину.
Айза яростно сверкнула глазами.
– Если ты не усвоил урок, мразь, могу ещё раз дать тебе прикладом по башке.
– Ты следи за словами, красавица! – Рал уже прыгнул в боевую стойку. – Мой язык куда острее твоего и может вытворять такое, что тебе даже и не снилось!
Айза схватилась за топор. Рал заскрежетал зубами в ярости.
– Не надо, – Кан спокойно схватил Рала за руку. – Вы ещё успеете подраться после того, как всё закончится.
Айза поколебалась пару секунд и, наконец, спокойно выпрямилась.
– Вот за это ты мне и нравишься, – улыбнулась девушка и направилась открывать гаражные двери.
Рал вырвал руку из ладони Кана и раздражённо фыркнул.
– Спокойно, дружище, – отрешённо проговорил Кан. – Порой нужно быть просто поспокойней.
– Да к чертям это проклятое спокойствие! – Рал скрестил руки на груди. – Я человек честный, слово за слово, глаз за глаз. Странники так и живут.
– Охотно в это верю, – откликнулась Айза и посмотрела на них через плечо. Алое закатное небо делало её женственную фигуру похожей на тень. – Я тут подумала… Пожалуй, мне вас стоит обоих связать, хотя бы для приличия.
– Бестия, – выплюнул Рал.
Кан просто покачал головой.
Пока Айза затягивала их верёвками, Рал ей немного сопротивлялся, тоже для приличия, как он выразился. Кан смотрел на багровое небо и глубоко размышлял, лишь слегка вздрогнув, когда его коснулись руки Айзы.
Вот вам и везение. Казалось бы, что могло быть хуже? Плен, бешеная индианка, какой-то мертвец в ящике, видения, Монах… Из любой ситуации можно выпутаться, если обладать определённым везением. В конце концов так из удачи складывается вся жизнь. Жизнь по воле случая.
Кан улыбнулся. Для него это звучало приятно. Ведь «волю случая» он подчинял себе сам.
И сам же загоняет себя в западню.
Крепкие верёвки обвили его тело, и вот, снова связанный, Кан поднялся. Айза наградила его ласковой улыбкой.
– И запомните, вы – пленники. Мои пленники, – в последний раз сказала Айза и вытолкнула Кана из гаража. – Вперёд!
Кан с Ралом друг за другом вышли под вечернее небо вместе с Айзой, наблюдавшей за ними сзади. Низкий гул вновь опустился на землю так, что у Кана заболели зубы. Это не похоже на колокола или гонг.
Закатное солнце окрашивало лагерь Вечерней в красные и чёрные тона. Кан шёл с опущенной головой и видел трещины в асфальте, заросшие травой и полевыми цветами.
Быстро они вышли из пустого участка лагеря и оказались на оживлённой улице. Вооружённые воины, от подростков до стариков, спешили в одном направлении, к зданию, где должен был проводиться совет.
Гул вновь разошёлся над лагерем, и в этот раз к нему прибавился клич:
– Атаман Сет вернулся! Атаман Сет!
Над низким кирпичным строением вверх поднимался синий стяг с белым пацификом – знамя Вечерней Звезды.
Айза за то время, пока они шли, несколько раз здоровалась на индейском наречии с прохожими. Некоторые приветствовали её, и до Кана доносились радостные возгласы: «Дочь Звезды! Дочь Звезды!»
Они с Ралом пока хранили гробовое молчание. Поговорить, конечно, было о чём, но вряд ли индейцы сильно этому обрадуются.
А индейцы как раз были повсюду. Кан даже не представлял себе, что столько людей может уместиться в одной брошенной промзоне. Они шли по земле, бежали по крышам и трубам, ползли по верёвкам, протянутым над землёй. В толпе шли всадники, старики, совсем юноши – и ни одной женщины, кроме Айзы. Это навевало интересные мысли.
При этом ни один индеец не походил на другого – у каждого были собственные лохмотья, татуировки, какие-то языческие атрибуты и прочее. От такого разнообразия рябило в глазах.
Низкое здание с развевающимся стягом неумолимо приближалось.
Кан надеялся, что Айза знает, что делать. Хотя до конца он ещё не верил, что всё случилось именно так, как случилось. Удачи Рала было мало для этого. Удачи его самого – тем более. Может… может, это и правда не спасение на самом деле, а что-то похуже, ещё хуже, чем быть убитым индейцами? Чёрт. Ладно, пока об этом лучше не думать.
Дом всё приближался, поглощая силуэты индейцев.
Кто-то похлопал его по плечу, со стороны раздался хохот. Кан не стал поднимать голову. Обойдутся, твари.
Становилось темнее. Солнце садилось, и багрово-красный постепенно уступал серому и синему.
Так, в сгущающихся сумерках, Кан прошёл внутрь разрушенного строения и всё-таки поднял голову, чтобы оглядеться.
Помещение явно принадлежало бывшему складу – до противоположной стены было почти полсотни метров. Стены во многих местах были обрушены до основания – оттуда решёткой выглядывала ржавая, погнутая арматура, а из чахлой потрескавшейся земли с трудом пучками вырывалась жёлтая трава. Уцелевшие секции стены узорами покрывали оккультные символы, пацифики и просто разводы краски.
Его толкнули в спину, и он двинулся дальше. Пол поглощали тёмные силуэты людей и ещё какие-то странные прямые тени. Он поглядел наверх и увидел подвязанных к редким потолочным балкам деревянных идолов и какие-то пластиковые круги с нитями и перьями внутри.
Он сделал ещё пару шагов, пока его не огрело по плечу древко топора.
– Стой здесь! – приказала Айза.
Кан нехотя повиновался и развернулся вправо.
Он стоял напротив огромного, гротескного трона. От его высокой прямой спинки, сделанной из нескольких обломанных досок, веером на цепях расходились длинные копья со знамёнами Вечерней Звезды. Гвоздями к трону были прибиты грязно-рыжие собачьи шкуры, с боков свешивались связки респираторов, а подлокотники украшали два противогаза.
В центре этой показной безвкусицы восседал Атаман Сет. Его кожа была какая-то неестественно серая, хотя, возможно, это была игра света. Лицо ниже покрасневших глаз скрывал респиратор зеленоватого оттенка, по форме такой же, как у Айзы. Он носил длинный запылённый камзол с оборванными рукавами, на поясе стянутый ярко-алым кушаком. Какие-то обрубки вместо штанов. Огромные ботфорты.
Атаман подпёр щёку обнажённой рукой, на плече которой висел выцветший эполет. Вторая, закрытая пластинами кожаной брони, сжимала оружие, по которому Кан и догадался, кто именно перед ним.
Топор. Его называли Кровавой Бойней индейцы и те самые баечники, которых Кан недолюбливал. Лезвием оружию служил диск циркулярной пилы, обрезанный где-то на треть, чтобы лучше крепиться к древку. От лезвия в противоположную сторону отходили железные штыри, с подвешенными на них цветными бусинами и оберегами. Изогнутую рукоять покрывала чёрная изолента, порядком истёртая и прорванная в некоторых местах. Степной Мясник. Вождь Орды. Все эти титулы принадлежали только этому оружию. Его владельцы сменялись, погибали, исчезали в забвении, но топор… Он прошёл через года. Возможно, он уцелел со времён самых Первых Войн.
Кан, застыв, вглядывался в Атамана. Он понятия не имел, что ему сказать или сделать, и покачивающееся лезвие в руках индейца никак не подталкивало его к правильным действиям. Пока он заметил только то, что Атаман молод. Молод и совсем не похож на Айзу.
Вновь раздался жуткий гул, и Кан стиснул зубы. Что же это за чертовщина? Он огляделся и увидел, как на стене по пояс обнажённый индеец вдруг изогнулся, и снова послышался омерзительный гул.
Что же они делают с людьми, раз они издают такие звуки?
Толпа зашумела и заколыхалась. Айза отвела их поближе к общей массе, всё же оставив чуть спереди.
На скамьях сбоку восседали старцы, скрытые под слоем длинных спутавшихся волос и амулетов. Многие из них держали кривые посохи с крылатыми статуэтками на верхушках. Старейшины, скорее всего.
Ну надо же. Они с Ралом попали на полномасштабное собрание племени. Хотя он бы с радостью поменял этот опыт на возможность очутиться где-нибудь в горах у Травальды.
Палки начали ударяться о палки. Воины застучали оружием по груди, громко выкрикивая «Ха!». Ритм ускорялся удар за ударом. Кан удивился, когда увидел, как Айза вместе со всеми бьёт себя по груди кулаком с зажатым топором.
– Ха! Ха! Ха! Ха! Ха!
Всё быстрее и быстрее. У кого-то тело уже отчасти покраснело от сильных ударов.
– Ха! Ха! Ха! Ха! Ха!
Кан стиснул зубы… И тут всё прекратилось.
Посреди образованного круга, рядом с большим тотемом в центре зала, воздев ладонь кверху, появился человек.
Белый противогаз с нарисованным между глаз пацификом окружал пышный ореол из перьев и цветных ниток с бусинами. Богато украшенный венец из перьев спускался человеку прямо до колен, скрывая спину и ноги. С шеи до пояса свешивались чётки, бусы, ожерелья из костей и кожи. Рукава куртки и штаны были облеплены бахромой. В одной руке он сжимал длинный посох, обмотанный синей изолентой, увенчанный шипастой консервной банкой.
– Хай-е-а! – крикнул человек, и бешеная какофония замолкла.
Его руки заскользили по воздуху, когда он начал говорить.
– Сегодня Вечерняя Звезда скрылась за облаками, – его посох устремился к чёрному облаку, висящему прямо над тотемом, – но Великий Дух всё равно наблюдает за исполнением Его заветов. Как положено за многие поколения до нас, со времён, когда Звезда упала на землю и сожгла народ, погрязший в грехах, праведные дети Великого Духа собираются на совет каждую луну. И вот луна подходит к концу. Это было время напряжённых патрулей и работ, спокойное, но всё же немало воинов сложили головы ради этого спокойствия. Да успокоит их души Мехек!
– Да успокоит их души Мехек! – сказали все хором.
Шаман продолжил:
– С их уходом новая ответственность накладывается на живых. Мы собрались здесь с тем, чтобы принимать решения, которые лучше всего послужат нашему народу и его благороднейшей цели – очистить мир от недостойных и грешных, дабы принести в него мир через священную войну. Я призываю воевод прислушиваться к словам Атамана, Атамана – к словам своих воевод, а почтенных старейшин – к голосам духов и умерших. Да начнётся совет!
– Да начнётся совет! – выкрикнули все хором.
– Первое слово – воеводам, – кивнул головой Шаман.
Как по команде, семь индейцев, включая Айзу, сделали шаг вперёд. Кан оглядел их и дёрнул головой: Змеиное Копьё был тут же.
Один за другим они начали выговаривать свои имена и докладывать обстановку.
– Зайнди, Острый Коготь. Воевода земель за Умгаром. Горизонты чисты, наступлений со стороны врага не было и не предвидится. Мои воины и моё сердце в вашем распоряжении, Атаман Сет. Верен духам и верен Звезде.
– Соланбек, Воронье Крыло. Воевода степей от М’Харских холмов до Егерских лесов. Капюшончатые тихо отсиживаются в тени своих деревьев. Ни одна стрела не прочертила воздух, ни один клинок не окропил землю кровью. Мои воины и моё сердце в вашем распоряжении, Атаман Сет. Верен духам и верен Звезде.
– Майра Арон-Мар, Крик Ястреба. Воевода от стен до Ушала. Банда бродяг пересекала наши земли, но мы не дали им пройти мимо. Их лошадей, оружие и скальпы мы приносим в дар вам, Атаман. Мои воины и моё сердце в вашем распоряжении, Атаман Сет. Верен духам и верен Звезде.
– Борз, Железная Нога, – прокряхтел седой воин, шатающийся на плоском куске железа, заменяющем ему одну ногу. – Воевода от Рассвета до Заката. Песок на моей вотчине красный от пролитой крови, траву спалили горящий бензин и угли от погребальных костров. Недавно мы отбросили Псов так далеко, как могли, но многие полегли в той атаке. Имена тех славных воинов Хавар лично вырежет на своём топоре, ибо погибли они с Его именем на устах и во славу Его. Мои воины и моё сердце в вашем распоряжении, Атаман Сет. Верен духам и верен Звезде.
– Хьоза, Отмеченный Варанасом. Воевода Гантара. Мы бьёмся и не проигрываем. Щенки из пустыни пытаются нас укусить, но в ответ получают лишь гнев Хавара. Потери незначительны. Мои воины и моё сердце принадлежат вам, Атаман Сет. Верен духам и верен Звезде.
Айза встала как по струнке и подняла подбородок.
– Айза Мени, Дочь Звезды. Воевода новообретённых земель в Пустынной Косе. Псы потеряли всякий страх и набегают на наши земли, словно озверевшие твари. Сегодня пятеро из них было убито. Двое бродяг взяты мной в плен. Я предлагаю их в дар Звезде и требую…
– Никакие требования неприемлемы от неё! – вдруг рявкнул Змеиное Копьё, подкинув оружие. – Она уже не раз нарушала приказы и заветы. Неделю тому назад она, вопреки моим приказаниям, покинула лагерь вместе с двумя воинами, Рексом и Келом, и вернулась уже без них, а с двумя…
– Я не обязана подчиняться твоим приказам, – озмеилась Айза. Её глаза сверкнули недобрым огнём. – Я – воевода собственной вотчины, и я сражаюсь за наши границы. Да, Кел погиб, но он погиб с честью и за Атамана. Мы проливаем кровь, свою и врага, пока ты отсиживаешься за стенами лагеря, словно маленький змеёныш в гнезде!
– Да как ты смеешь?! – рявкнул Змеиное Копьё и схватился за оружие обеими руками.
– Успокойтесь, дети мои, – поднял руку Шаман. Его голос был мягок и в то же время твёрд, как кремень. – Пусть Атаман рассудит вас. Нам не нужно кровопролитие в этот священный вечер.
Змеиное Копьё и Айза разом обернулись к трону Атамана.
– Рассудите нас, Атаман! – воскликнул Змеиное Копьё.
– Да, рассуди нас, отец, – хитро улыбнулась Айза.
Индейцы замолкли. Тихий ветер щекотал кожу на щеке Кана. Венец Шамана двигался в такт с лёгким бризом. Только Сет оставался неподвижен какое-то время, его глаза блестели в сумерках.
– Хм… Такова моя задача, не правда ли? – наконец произнёс он задумчиво. Кан заметил, что это была его первая фраза на совете. – Ты хороший воин, Змеиное Копьё, но ты размяк, – Сет продолжил говорить с оттенком какой-то неумолимости в голосе. – Ранг воеводы Срединных земель превратил тебя из воина в мелочную старуху, причитающую о безделушках. Моя дочь принесла Хавару много жертв за эту луну, в отличие от тебя. Она уже не девочка, обязанная слушаться старших. Ты с ней одного ранга, Змеиное Копьё, и пора научиться уважать Дочь Звезды как равную себе.
Айза торжествующе улыбнулась.
Змеиное Копьё опустился на одно колено и прижал руку к обнажённой груди. Похоже, слова Атамана причинили ему настоящую боль.
– С самого рождения я был верен вам, Атаман. Мы вместе проливали кровь и молились Великому Духу. Вы не раз спасали мне жизнь, и я платил вам тем же. Неужели ваша сумасбродная дочь вам дороже, чем старый друг? Неужели…
– Ты никогда не был моим другом, Аску, – прервал его Атаман. – Не заблуждайся по этому поводу. Я расцениваю воинов по тому, как они послужили Звезде, а не по тому, родня они мне или нет. И моя дочь служит ей лучше тебя, Змеиное Копьё.
Воин поднялся. Его плечи слегка дрожали, а пальцы то сжимались, то разжимались вокруг древка копья.
– Тогда мне здесь не место, – сказал он.
Расталкивая индейцев, Змеиное Копьё добрался до выхода из зала и, оглянувшись в последний раз, ушёл.
Только Айза провожала его победным взглядом.
– Полагаю, теперь мы можем выслушать твоё требование, Дочь Звезды, – произнёс Сет.
– Благодарю, отец, – кивнула она головой. – Эти бродяги – Странники, как они себя называют. Они хорошие воины, а Псы для них такие же враги, как и для нас. Пусть они сражаются, если и не за нашу веру, то за нашу цель. За вас, Атаман.
Кан с Ралом переглянулись. Кану очень хотелось сказать, что это не входило в их план, но так как плана не было вообще, ему пришлось промолчать.
– Я обдумаю это, – твёрдо произнёс Атаман. – Я слышал истории о боевой славе Вольного Народа из легенд. Говорят, один Странник стоит десятерых в открытом бою, а если ты привела нам двух – это воистину достойный дар Звезде. – Кан нехотя почувствовал прилив гордости. – А теперь, если воеводам больше нечего сказать, слово переходит мне.
Атаман поднялся с трона и встал в полный рост.
– Я смотрю, сидение на месте плохо сказывается на вас, мои воины. Вы спорите, ссоритесь, не зная, на кого обратить оружие, пока враг безнаказанно расхаживает по нашей земле! – он повысил голос. – Вы что, забыли, каково это – отстаивать наше право на господство в этом мире? Вы что, забыли, каково это – скакать единой волной навстречу врагам, распевая хвалу духам во всё горло? Вы что, забыли, каково это – отнимать жизнь у грязных неверных?
Индейцы зашумели. Они подкидывали своё оружие вверх, выкрикивая боевые кличи и просто что-то нечленораздельное. Даже Айза присоединилась к общему порыву. Она была частью своего народа, и сейчас это было видно так же ясно, как в солнечный день.
– Нет, Атаман, мы не забыли! Хавар арва намар! Хавар арва намар!
Старейшины переглядывались, посохи тряслись в старческих руках. Им явно не нравилось происходящее.
– Я призываю вас в набег! – закричал Сет, Кровавая Бойня взметнулась вверх, бусины и амулеты загремели друг о друга. – В набег на логово Песчаных Псов! На «Владыку Пустыни»! Мы выжжем этих тварей из их норы и навсегда очистим землю от этой погани! Пусть они послужат примером каждому, кто посмеет сомневаться в нашем праве на Пустынную Косу!
– Хавар арва намар! – вопили индейцы в приливе то ли радости, то ли гнева. – Хавар арва намар!
И неожиданно посреди бушующих криков как гром раздался сухой старческий голос, прерывая их всех:
– Твоя преданность Хавару безгранична, Атаман. Но никогда не стоит забывать о других духах. О Великом Духе, об Иктоми, о Варанасе и прочих. В своём решении ты должен полагаться не только на жажду крови, но и на здравый смысл.
Повисла тишина. Старик, почти полностью покрытый седыми волосами, стоял, с силой опёршись на свой деревянный посох. Его голос скрипел, а трясущаяся рука поднималась по направлению к Атаману.
– Наши воины сильны, но Пустыня – это не место, на котором мы привыкли сражаться. Псы знают каждую песчинку вокруг своего логова, их мотоциклы созданы для езды по пустыне, но этого не скажешь о наших лошадях. Псы будут сражаться до смерти, потому что они безумны и потому что им больше нечего терять. Если набег совершится, Звезда погибнет. Мы не сможем победить в этой битве.
– Таково решение старейшин? – спросил Шаман. Всё время он молчал и наконец вновь заговорил.
– Да, – хором сказали старейшины.
– Тогда решение Атамана не будет принято, – кивнул Шаман.
Индейцы притихли, переваривая слова старейшины. Возможно, некоторые даже осознали их правоту.
– Если мы не возьмём штурмом «Владыку Пустыни», – сквозь зубы прошипел Атаман, – то Псы так и будут атаковать нас, пока мы не истечём кровью! Я не позволю своим воинам умирать просто так! Мы должны отправиться в набег!
Старейшина сделал шаг вперёд.
– Разве ты не видишь? Даже Звезда скрылась от твоих дурных мыслей, Атаман! Великий Дух дал нам знак – набег не должен состояться. В одиночку нам не одолеть Псов.
– В одиночку? Так узнай, старик, мы не одни! Выйди, наш союзник!
И из тени за стенами зала вышел человек. Воин.
Его лицо скрывал железный, покрытый налётом ржавчины шлем с безликим забралом. Скошенные глазницы придавали забралу вечно гневное выражение, щели для вентиляции с правой стороны походили на косую ухмылку. От серых наплечников к поясу крест-накрест тянулись кожаные ремни, удерживающие круглую стальную пластину посередине груди. Он был бос, голени закрывали стальные щитки, а на бёдра опускались чёрные полоски из кожи с блестящими пряжками на концах. Он стоял гордо подняв голову, его мускулистые руки покоились на рукояти двуручного меча. Одну руку, что лежала выше, скрывала алая резиновая перчатка до самого локтя.
– Кроваворукие, – прошептал Рал. – Похоже, сам Багровый Мясник тут. Плохи же у них дела, раз они пошли на сделку с индейцами.
Воин оглядывал собрание из-под скошенных глазниц. Кан почти ощутил этот взгляд на своей коже.
– В долинах меня называют Багровым Мясником, – как в подтверждение слов Рала сказал воин. Его голос был сильным, крепким, как сталь, и отдавался эхом в ушах. – Я – повелитель воинства Кроваворуких, и сегодня я здесь, чтобы помочь вам в уничтожении Псов.
Индейцы перешёптывались и глядели на чужака с недоверием, такой случай был явно первым на их памяти.
– Я готов предоставить вам сотню моих лучших бойцов, каждый вооружён стальным клинком, каждый десятый – огнестрелом. Все на бронированных скакунах, и у каждого из моих командиров по стальной лошади. Это войско пойдёт с вами на «Владыку Пустыни». Всё, что нам нужно взамен, – это сам «Владыка». После победы можете делать с ним всё что захотите, но на следующий день он будет наш по праву. Я надеюсь, народ степей разумен и примет моё предложение. Учтите, Кроваворукие предлагают свою помощь только один раз.
Оправившись от потрясения, старейшины заволновались и закричали.
– Святотатство! – завопил тот старик, что стоял. – Вечерняя Звезда не должна заводить себе союзников! Мы единственный праведный народ на этой проклятой земле! Таков завет, и ты не имеешь права его нарушать!
Сет поднялся с трона, его свободная рука потянулась к поясу.
– Заветы устарели, старик! Эти дурацкие традиции интересны только старикам и женщинам. Вечерняя Звезда на пике своей славы, вся Пустынная Коса скоро падёт к нашим ногам! Я сделал это возможным, наши воины сделали это возможным, но только не твои проклятые заветы. Я не собираюсь руководствоваться обрядами стариков, когда речь идёт о жизнях моих воинов и выживании моего народа!
Старик закашлялся. Его трясло от ярости.
– Ты неверный, Сет! В традициях наша сила, а ты делаешь нас слабыми! Мы помним, как ты стал Атаманом: маленький щенок, скулящий в тени, вдруг решил затявкать! Тебя называли Окровавленным, Беззвёздным Вечером! Ты не заслуживаешь быть Атаманом, ты…
Громовой залп. Кан подпрыгнул на месте. Все замерли.
Когда пороховое облако рассеялось, стало видно лежащего на земле старика в луже собственной крови. Его седые волосы намокли и слиплись в багровые косы.
Атаман всё ещё держал дробовик в вытянутой руке. Дуло слегка тряслось, грудь Атамана тяжело вздымалась и опускалась под смятым камзолом.
– Надеюсь, – начал он хриплым голосом, – никто больше не будет сомневаться в моём праве на мой титул?
Старейшины в панике закричали и начали перелезать друг через друга, лишь бы поскорее спрятаться от дробовика Атамана. Но тот больше не стрелял.
Индейцы начали перешёптываться: «Он убил старейшину… Что теперь?»
Багровый Мясник даже не шелохнулся.
Шаман опёрся на посох и посмотрел на небо. Подул ветер, играя перьями его короны и бахромой на рукавах.
– Звезда вышла из облаков, – торжественно произнёс он.
Все как один подняли глаза к небу, даже Кан с Ралом.
Над тотемом холодным светом переливалась самая яркая звезда на небосклоне.
Кан был готов поклясться, что собрание в этот момент залил какой-то небесный, синеватый свет.
– Звезда вышла из облаков! – воскликнул Шаман и вскинул посох. – Великий Дух сказал своё слово! Звезда вышла из облаков! Набег состоится!
Щека Атамана дёрнулась. Сет захохотал.
– Набег состоится! – закричали индейцы. – Хавар арва намар! Хавар арва намар!
Сет встал на трон, одной ногой упёршись в подлокотник, Кровавая Бойня взметнулась вверх, лезвие заняло центр нарисованного на спинке трона пацифика.
– Седлайте лошадей! Точите топоры! Прощайтесь с жёнами и молитесь о хорошей добыче! Завтра на рассвете Вечерняя Звезда отправляется в набег!
И всё потонуло в торжественном вопле.