Иннокентий Лаврентьев
Пустошь
Ничем не закреплённый мёртвый индеец в багажнике болтался из стороны в сторону, стукаясь головой о разный хлам. Рал без сознания тоже качался то вправо, то влево, словно никак не мог найти удобное положение. Кан, прищурив глаза, пытался выглядеть ещё каких-нибудь головорезов, чтобы те всё-таки пришили эту чёртову Айзу. Он не для того сражался на одной с ней стороне, чтобы она потом приставляла ему дробовик к спине.
– Ты могла бы спокойно нас убить, – сказал Кан. – Но до сих пор этого не сделала. Почему?
Девушка молча переключила коробку передач. Ответа не последовало.
Глава 5
Джип свернул на проезженную колею. Дорога ярко выделялась посреди моря травы своим желтовато-бурым окрасом. Они ехали по степям, и пустыня уже час как скрылась за горизонтом. Дикие колосья наклонялись вслед за машиной, из густых зарослей роями взлетали потревоженные насекомые. Порой зелёная гладь прерывалась островками жёлтых и сиреневых цветов, раскиданных по степи яркими пятнами. Изредка над травой возвышались огромные борщевики и молодые деревья, усыпанные листвой. С краю от дороги тянулись столбы с подвешенными на них чёрными проводами.
Кана в прошлом заносило в степи только один раз. Вместе с Фредериком они искали тут некий заброшенный склад с реликвиями из старых времён. Склад они, правда, так и не нашли, зато откопали большую баррель с бензином, валявшуюся посреди высокой травы. Чистая удача, что никто не нашёл её до них самих. Потом удалось настолько выгодно обменять её, что на полученных припасах они спокойно прожили целый год и даже ещё несколько недель. Но то были свободные степи. Эти же принадлежали Вечерней Звезде.
Машина проехала мимо идола, изображавшего птицеподобного человека. У него был заострённый орлиный клюв и вырезанные руки-крылья. Тело идола покрывали причудливые символы и пиктограммы, центральное положение среди которых занимал неаккуратно нарисованный красной краской пацифик. Пограничный знак, очевидно.
Как только они проехали мимо идола, Айза включила поворотник, и фара мигнула три раза. Из кустов поднялся индеец с горном и громко затрубил в него, оповещая спрятавшийся в кустах сторожевой отряд о том, что едут свои.
Кан перевёл взгляд вперёд и увидел вырастающий на горизонте силуэт промзоны. Из россыпи обожжённых кирпичных зданий ввысь вздымалась пятерня из чёрных труб.
За стеклом промелькнул ещё один идол.
У ворот промзоны их встретили всадники в противогазах на рыжих лошадях. Их открытые мускулистые руки сжимали длинные копья, украшенные перьями и бусами. В стёклах противогазов промелькнуло отражение проезжающей машины, а затем всадники двинулись вслед за ней.
Машина заехала на территорию промзоны и остановилась. Её тут же окружили воины и подростки, желавшие посмотреть на пленников. В стекло перед Каном врезалась безумная морда какого-то индейца, так что Кан отпрянул и перевёл взгляд на пол. Айза сорвала топор с потолка, рывком открыла дверь и, растолкав галдящую толпу, вышла из машины.
Девушка подняла топор над головой и закричала что-то на индейском диалекте. Разношёрстная толпа испуганно расступилась, только пара мелких щенят в грязно-бурых пятнах продолжала скакать вокруг воеводы. Айза пнула одного из них в живот, и щенки, жалобно поскуливая, скрылись в людской массе.
– Дочь Звезды, ты нарушила закон своим дерзким уходом, – раздался приглушённый голос всадника в противогазе. Две лошади шли прямо через толпу к Айзе.
– Спасибо за тёплый приём, Змеиное Копьё, – язвительно ответила девушка. – Надеюсь, ты больше не будешь тратить время на свои церемониальные приветствия. Мне нужен Атаман. У меня для него хороший подарок: свежая кровь!
Толпа радостно взревела.
– Атамана Сета нет в лагере. И пока его нет, главный здесь я! – рявкнул всадник и соскочил с лошади. Древко копья, снизу обитое сталью, вышибло искры от мощного удара об асфальт. – Клянусь Звездой, ад тебя подери, ты за всё ответишь перед советом, Атаманом и мной!
Толпа напряглась и расширила кольцо вокруг Змеиного Копья и Айзы.
Девушка легко оттолкнулась от борта джипа и, закинув топор за плечо, похрамывая, подошла вплотную к индейцу. Десятки взглядов тут же обратились к ней. И Кан, как он себя за это не проклинал, тоже не мог отвести глаза. Она была просто обворожительна и как-то не по-человечески изящна, даже с пораненной ногой.
– Великий Дух мне судья, – уверенно сказала Айза прямо в резиновую маску, – быть может, Иктоми. Но точно не ты, поганый червяк, называющий себя змеёй.
Вздох прокатился по сборищу индейцев. Из окна джипа Кан увидел, как двое подростков, обнажённые по пояс, вскарабкались на трубы, тянувшиеся над землёй на высоте трёх-четырёх метров, чтобы лучше видеть разворачивающиеся события.
Костяшки пальцев Змеиного Копья, сжимающих оружие, опасно побелели. Он был выше Айзы и нависал над ней, как голодный коршун. Стёкла противогаза запотели.
– Я убью тебя, тварь, – прошипел Змеиное Копьё.
Айза словно пропустила его слова мимо ушей. Её голос ни разу не дрогнул.
– О, вы посмотрите, какой же он храбрец – пришёл сюда в сопровождении своих Индиго и теперь угрожает мне. А как насчёт того, чтобы разобраться один на один? Хотя знаешь, – девушка отмахнула рукой прядь волос с лица, – кишка у тебя тонка, ублюдок, один ты или с компанией. Ты знаешь, что́ Атаман сделает с тем, кто причинит вред его дочери, пусть это будет даже вождь Индиго.
Дочери? Она дочь их проклятого атамана?
Мысли бешено закрутились в голове… Это… Это можно попытаться использовать. Это, предположительно, даже может их спасти. Если, конечно, она не убила их в пустыне не для того, чтобы убить здесь.
Змеиное Копьё молчал.
– А? Куда подевалась твоя уверенность? – Айза говорила уже с откровенной издёвкой. – Давай, убей меня, – она раскинула руки в стороны, – а потом Сет лично сдерёт с тебя кожу и вывесит на воротах. Или тебе уже расхотелось, а? Весь пыл растерял?
– Тебе это с рук не сойдёт, – сквозь зубы выплюнул индеец.
– Если бы я слышала это в первый раз, то я ещё, может быть, задумалась бы. Сейчас… мне уже как-то плевать, что ты там бормочешь, червяк.
Айза повернулась к нему спиной и направилась обратно к машине. Индейцы следили за ней с плохо скрываемым уважением.
– Пленников ты отдашь мне. – Кан вздрогнул, когда снова услышал голос Змеиного Копья.
Айза остановилась и бросила через плечо:
– Пошёл в ад, ублюдок. Они мои.
Индеец хотел уже броситься Айзе вдогонку, но второй всадник схватил его за плечо:
– Пусть идёт.
Змеиное Копьё мотнул головой и вскочил на лошадь.
– Только не убей их до совета, Дочь Звезды, – тихо сказал он.
– Вот уж постараюсь ради тебя! – крикнула Айза и залезла в джип.
Индеец перехватил копьё и стал удаляться от площади. Айза захлопнула дверь.
Кан выдохнул. Пронесло, чёрт возьми. Возможно, всего на пять минут, но пронесло. Чёрт.
Машина потихоньку сдвигалась с площади, проталкивая себе путь через толпу. Айза пару раз ударила кулаком по рулю, и громкий клаксон разогнал людей с дороги.
Они ехали через ряды обугленных каменных строений с выбитыми стёклами и стенами, разрисованными пацификами и другими символами. Здания полуразрушились и обросли растительностью. В чёрных провалах дверных проёмов порой мелькали тощие женщины и дети.
Над зданиями тянулись трубы, по которым размеренным шагом передвигались часовые с огнестрелом и луками.
Место хорошо охранялось. Сбежать отсюда слишком сложно, скорее невозможно. Если Рал так и не очнётся, то это будет ещё сложней. А чем дольше они остаются здесь, тем хуже для них. Что там сказал этот парень в противогазе? «Только не убей их до совета»? Чёрт побери, они влипли.
Рал так и болтался без сознания на сиденье, но стал дышать немного громче. Не помрёт, и то славно.
Джип встал у невысокого гаража. Бетонные обшарпанные стены тёмным узором обвивал старый бурый плющ. На ржавых металлических воротах расправил прямые крылья чёрный рисунок хищной птицы.
Айза вышла из машины, какое-то время возилась с массивным замком на цепи. Скоро цепь со звоном упала на древний бетон. Девушка схватилась двумя руками за одну створку и с усилием сдвинула её вбок. Металл заскрежетал по асфальту: видать, двери вплотную опирались на землю.
Девушка ещё немного потягалась с дверью и пошла открывать вторую. Та сделала это намного легче, чем первая, открыв зияющий тёмный проход.
Спустя ещё пару минут джип закатился внутрь гаража медленно и неторопливо, как уставший зверь.
Громко шумя, Айза выбралась из машины, схватив свой боевой топор, и открыла дверь Кану снаружи.
– Приехали! – усмехнулась Айза и развязала Кану руки.
Странник немного опешил поначалу, не ожидав такого скорого освобождения. Он осторожно вылез из машины и попробовал оглядеться, не выпуская при этом из поля зрения блестящее лезвие топора.
Помещение оказалось достаточно большим. Значительную его часть занимала ржавая колымага Айзы, при этом как-то подавляя всё остальное пространство. Со скошенного потолка свисали различные крюки и цепи, а также мелкая, но яркая лампа. По бокам от бетонных стен стояли железные столы, заваленные деталями, гаечными ключами и смятыми банками с автомобильной смазкой. Ещё на одном столе лежал раскрытый зелёный чемоданчик, заполненный свёрлами и отвёртками разных калибров. Посреди всего этого Кан заметил станок для шлифовки деталей и мелкий вентилятор без решётки.
Айза действительно занимала высокое положение, раз могла позволить себе всё это. На полу беспорядочно валялись мусор, грязное тряпьё, сломанные детали и железные кругляхи. Кан был просто поражён: некоторые банды рвут друг другу глотки ради железа, а в этом гараже оно валяется на полу, как никому не нужный хлам! И ещё, всё в гараже казалось каким-то запылённым, грязным, в каких-то пятнах, словно от белил, он казался заброшенным, хотя было ясно, что Айза проводит тут много времени.
– Впечатляет, да? – девушка крутанулась и раскинула руки, подразумевая гараж. От этого движения её майка слегка задралась и обнажила белый клочок кожи у самых ягодиц.
Чёрт побери, она просто… Он глаз не мог от неё оторвать, словно она его гипнотизировала. Было в ней что-то, что-то особенное, чего, возможно, нет у других. И это стойкое ощущение, ощущение тайны, скрывающейся в этой девушке, – оно не давало Кану покоя, цепляло за душу и куда-то тянуло. Не просто куда-то – к ней.
– Несомненно, – с трудом выдавил Кан.
– Всё это у меня благодаря Сету, – она обвела рукой гараж.
– Я слышал, ты его дочь…
– Да, единственная, – она повернулась к нему лицом. – Поэтому он и вознаграждает меня так щедро.
Кан потёр руки и обернулся на Рала. Тот пока не очнулся.
– Ты час назад была готова меня убить, – сказал Кан. – И его тоже, – он кивнул на Рала.
Айза, прошептав под нос что-то вроде молитвы, прислонила топор к стене и подошла к Кану ближе, так, что их взгляды пересеклись. Кана передёрнуло. Чёрт побери, это уже слишком.
– Но ведь не убила.
Она мягко оттолкнула его с дороги и присела на капот автомобиля, согнув раненую ногу в колене. По груди Кана пробежала дрожь, а в ноздри ударил странный приятный запах, как аромат цветов с полей на востоке. До Кана не сразу дошло, что это её запах.
– Может, тебя это заинтересовало? – она мотнула головой, чтобы отбросить волосы с лица, и откинулась назад. – Ну давай, спроси. Почему я вас не убила?
– Ну и почему же? – Кан стиснул зубы.
– Я не знала, что Странники такие податливые, – произнесла Айза и прогнула спину. Да она же с ним играется, проклятье! – Да, я вас не убила. А вот почему? Это уже хороший вопрос. У меня есть к тебе… предложение!
Она схватила его за ворот пальто и рывком притянула к себе. Теперь он был к ней так близко, что почти касался грудью. А потом он посмотрел ей прямо в глаза, и…
Её глаза… они были неестественные, ненормальные, они пугали и завораживали одновременно. Огромный, невероятно огромный чёрный омут зрачка, лишь по самым краям подёрнутый голубой радужкой. Кан понимал, что таких глаз просто не может быть у человека, он читал это в своём отражении у неё в зрачках. Она видела его насквозь, читала даже эту последнюю мысль…
Розовые губы разошлись в усмешке, которая так шла её нежному лицу.
– Предложение, – повторила Айза. – Ты мне кое в чём поможешь, а я, может, помогу тебе сбежать из лагеря. Что думаешь?
– Я думаю, что это очень подозрительно, – с трудом выдавил из себя Кан.
Айза оттолкнула его.
– Ты сейчас не в том положении, чтобы в чём-то сомневаться, – она повысила голос. – Выражусь ясней: если ты соглашаешься – будешь жить и после того, как выполнишь условие, окажешься на свободе. Если ты не соглашаешься – сегодняшний вечер тебе не пережить. Надеюсь, так понятней?
Кан обречённо вздохнул.
– Ясно. Допустим, я согласен. – Пока она не скажет большего, тяжело планировать какие-либо действия, но этот путь по крайней мере не вёл так очевидно к скорой гибели.
– «Допустим»?! – сверкнула глазами девушка.
– Ладно-ладно, я просто согласен, – Кан поднял руки. – Так уж и быть. Но ты скажи условие для начала. Знаешь, я не то чтобы люблю необдуманные сделки и тому подобное…
Айза потёрла руки и подошла к столу.
– Ты поможешь мне найти одну… вещь, в обмен на свою свободу, – произнесла она.
– Я – Странник, а не пёс-ищейка или охотник за сокровищами, – начал было он, но гневный взгляд Айзы заставил его умолкнуть.
– Мне интересно, неужели все из Вольного Народа такие же… самонадеянные и наглые? – выжидающе спросила она, склонив голову набок.
Вольный Народ… Надо же, кто-то в бандах ещё помнит про старое имя Странников. А казалось, будто бы все уже позабыли и называли их просто бродягами, если не хуже…
– Вольный Народ на то и вольный… – Вот ведь у тебя язык развязался, чёрта с два.
Айза лишь вздохнула и закатила глаза.
– Тебя интересует твоя задача, – начала девушка и потянулась под стол, – сейчас ты с ней и познакомишься.
В руках девушки появился массивный лом. Кан быстро отступил обратно к машине.
Айза усмехнулась и прошла мимо него.
– Не бойся, это не для тебя.
Она нагнулась перед капотом машины и ломом подцепила одну из досок. Та с лёгкостью поддалась и отошла. Затем Айза так же убрала второю доску. В полу оказалось углубление примерно на полметра, покрытое грубым одеялом.
– Яма, чтобы копаться под машиной, – пояснила она, отодвинула одеяло и ломом открепила ещё пару досок.
Кан наблюдал за ней с плохо скрываемым удовольствием. Сосредоточенное движение её рук, ног и тела в целом. Она оказывала на него какое-то гипнотическое воздействие, с которым ему было сложно бороться.
Когда девушка закончила выковыривать доски и повернулась к нему, он тут же мотнул головой, чтобы она не успела заметить его туповатый, заворожённый взгляд. Вряд ли ей сильно понравится, что на неё пялится пленный идиот с дороги.
Под углублением оказался квадратный люк, тоже деревянный, с ручкой, сделанной из грубого куска ткани. Айза потянула ручку на себя и открыла тёмную дыру в полу. Секундой позже она спрыгнула туда, схватившись руками за край доски.
– Сюда, – сказала она и разжала руки.
Кан услышал стук ботинок о пол, потряс головой, чтобы разогнать туман, и спрыгнул следом. Он провалился в кромешную темноту подвала, и только дыхание Айзы выдавало, что тут есть кто-то, кроме него. Затем он услышал щелчок выключателя, и подвал осветился тусклым электрическим светом.
Комната была размером в точности как гараж сверху, с бетонными обшарпанными стенами и полом. Стены украшали развешанные по ним ковры, сшитые из разноцветных кусков ткани, сильно потрёпанные молью. В одном углу в гору были свалены разноцветные тюфяки. Напротив них громоздился грубо сколоченный деревянный ящик.
– Ну вот, он здесь, – сказала Айза, непонятно к кому обращаясь, и схватилась за тяжёлую крышку, скреплённую грубыми железными скобами.
С грохотом крышка рухнула на пол, чуть не придавив Айзе ноги.
Девушка указала рукой на содержимое ящика, и Кан заглянул туда же.
В ящике на подстилке из соломы лежал заросший чёрными волосами человек, покрытый рваными грязными лохмотьями. Чёрные пряди стелились по мраморному лицу, оплетая закрытые глаза. Под боком у человека лежал резиновый противогаз с разбитым стеклом, под которым маркёром была подрисована чёрная слезинка, а ещё ниже – слово «Ангел».
Человек выглядел мёртвым, он словно бы даже не дышал.
Непонятные мурашки пробежали по затылку Кана. У него было странное ощущение, будто это уже случалось раньше. Он видел этого человека, и воспоминание крутилось где-то на самом кончике сознания, но надёжно скрытое пеленой забвения.
Он не испытывал ничего хорошего по этому поводу. Наоборот. Теперь вся эта сделка перестала нравиться ему совсем.
– И что я должен с ним делать? – спросил Кан, оторвавшись от ящика.
Айза посмотрела на него холодными глазами.
– Не дёргайся, – произнесла она.
Страшная догадка мелькнула в голове у Кана. Чёртова маньячка!
Он в панике рванулся куда-то в сторону, но тут же грубая сила притянула его обратно, одна ладонь легла ему на затылок, а другая – на кисть.
– Ты что, сдурела, чёрт возьми?! – заорал Кан и попытался вырваться.
Айза заломила его руку и начала наклонять лицом к трупу в ящике. Кан брыкнулся ногой, но девушка скрутила его руку ещё сильнее, так, что лицо перекосило от боли. Свободной рукой Айза продолжала давить ему на затылок, и бледное лицо всё ближе подбиралось к его глазам.
Он дёргал головой, пытался повернуть её, всё что угодно, лишь бы не смотреть на лицо трупа в ящике, но в этот раз Айза была сильнее.
Последним, что он услышал, было:
– Я привела тебе Странника, как ты и просил.
Мертвец открыл глаза.
Глава 6
Ослепительно-белая вспышка пронзила сознание Кана яркой стрелой.
Он парил в небе над зелёным лесом, раскинувшимся до самого горизонта, где мрачными колоссами возвышались тёмные горы. Ветер трепал полы его пальто и раздувал волосы на голове. Небо было затянуто сплошной серой пеленой, но вдруг новый порыв ветра сорвался с вершин гор и змеем устремился к тучам. Облака треснули, и пылающий свет начал заливать долину от края до края, окрашивая в ярко-золотой кроны деревьев.
Он замер.
Вместе со светом из щели в облаках неслась песня. Тысячи голосов распевали её на разные лады, пока крылатые тени спускались вниз по потокам света.
Под пылающим солнцем средь горной гряды
Лежит погребённый осколок звезды.
Он кара богов, он погибель людей,
Он сильнее, чем ярость, он ночи темней.
Он – искупление, он – ключ к ответу,
Другой судьбы, Странник, у тебя больше нету.
Ищи его дальше, по дороге из пепла,
Вдали от вражды и кровавого неба.
Он – сердце всех бед, всех печалей источник,
Он – грех во плоти, его суть есть порочность.
Он – отмычка от жизни, он – воскрешение,
Он – пламя и пепел, вина и прощение.
Он там, где вечно пылает огонь,
Где будет дух одного разожжён…
Ветер подхватил Кана и понёс его к разрыву среди облаков. Крылатые тени – нет, это были не тени, а сияющие сгустки света – закружились вокруг него.
Орёл, Мичи, Рэм, Яррик…
Он понял, что это их имена. Они так и продолжали кружить вокруг него, пока один не подлетел поближе.
Мы все мертвы.
Он коснулся щеки Кана и заглянул ему в глаза.
– Она растёт, – прошептал он.
И тут всё вокруг заполнил ужасающий крик. Кана что-то толкнуло со всей силы, и он с фантастической скоростью понёсся куда-то затылком вперёд, пока снова не застыл.
Теперь он стоял внутри огромного колпака разрушенного строения и над его головой белым светилось небо. Примерно в центре круга из стен он увидел наваленную груду камней, на которой покоился скелет с повязанным вокруг черепа красным платком. Костлявые руки сжимали что-то у самой груди.
Кан подошёл ближе. За ним стояли ещё два человека, но он не помнил их имён, только слышал дыхание.
Между костлявых пальцев, бережно сцепленных, виднелся он. Чёрный камень. Даже сверкающее небо не отражалось на его мрачной поверхности, он словно был куском первозданной ночи, застывшим во времени.
Чёрный Кристалл. То, ради чего он пошёл в Пустошь когда-то очень давно.
Кан медленно протянул к камню руку и осторожно коснулся его…
…Он видел Пустошь. Видел чёрную мёртвую землю, протянувшуюся от края до края горизонта.
Чёрный ветер завывает,
Тьму и смерть он призывает!
По центру горизонта неслось что-то чёрное. Кан сощурился и в ужасе отпрянул.
Над выжженной землёй неслись лица. Белые истерзанные лица со щеками, покрытыми трещинами. Чёрный дым сочился из их открытых в ужасе глазниц и ртов. А потом до него долетел вопль:
– УБИЙЦА!
Потоки воздуха обрушились на него снизу вверх и скинули с неба. Он падал, падал спиной вперёд, кричал что-то, не разбирая слов…
Он попробовал повернуть шею и увидел, как лица мертвецов, словно змеи, выбрасываются из-за Границ и впиваются в землю. Он видел, как чернота ядовитой паутиной покрывает пески, леса, луга и поля. Как всё живое корчится в муках, как лица людей ссыхаются в устрашающие белые маски с чёрными безднами вместо глазниц…
Он пробил землю и упал в кромешную тьму. Какое-то время он просто лежал на спине и глубоко дышал грудью, кожей ощущая сырость и холод. Потом что-то повернулось, и помещение вокруг заполнилось мерцающим сероватым светом.
Сердце странно ёкнуло при виде длинных полок, заставленных банками с водой.
В водохранилище было холодно. Кан поёжился.
– Странник… – голос был тихим, но Кану он показался оглушительным. Он обернулся и увидел… нет, не проводника.
Вместо него там стоял тот самый станционник, которого они бросили умирать, хотя обещали спасти. Вместо глаз на его лице застыли чёрные, жуткие провалы, будто бездонные, от них по щекам и лбу расползались трещины, кожа белела и ссыхалась на глазах…
– Ты не бросил меня умирать, – рот мертвеца даже не двигался, слова просто вылетали из распахнутой чёрной пасти. – Ты убил меня. Почему, Кан? Вы обещали, что не бросите меня там…
Кан в ужасе собирался попятиться назад, но понял, что его ноги не могут сдвинуться с места, будто вросли в железный пол.
Мертвец шагнул к нему навстречу, не отворачивая головы.
– Сколько обещаний ты успел нарушить за свою жизнь? Скольких людей предать?
Темнота сдвинулась куполом, придавливая Кана. Он пытался отбиваться от неё руками, но в итоге она лишь сжималась ещё больше. Ноги не двигались, удушье подкатывало к горлу…
– Сколько боли ты принёс в этот мир? – станционник сделал ещё один шаг.
– Замолчи! – в ужасе выкрикнул Кан. – Замолчи!
В этот момент мир взорвался.
Стены проваливались вниз и растворялись в огненном пекле, бушующая багровая тьма прорывалась со всех сторон, она ревела и стенала от боли, она вгрызалась в глаза, в разум, в душу. Крики разрывались в голове огненными снарядами, накатывая друг на друга, сливаясь в страшный, жуткий вопль отчаяния и боли:
– ТЫ ПРЕДАЛ НАС! ТЫ НЕ СМОГ НАС ЗАЩИТИТЬ!
«Пообещайте, что не бросите меня здесь…», «Конечно, обращайся, если что», «Мы не герои, мы не обязаны кого-то спасать», «Предатель! Он погиб из-за тебя, понимаешь ты или нет?», «Бери пистолет и беги, Кан! Быстрее!», «Я ненавижу тебя!», «Прочь, пока я тебя не прикончил!», «Убирайся!», «Прочь!», «Прочь!», «Прочь!», «Ты не заслуживаешь спасения, убийца и предатель!», «Убийца и предатель!»
«Пообещайте, что не бросите меня здесь…»
…Он подбирался всё ближе, живой труп с чёрными безднами вместо глазниц. Его руки, иссохшие, белые с чёрными венами, схватили Кана за ворот пальто и потянули вниз, в пучину из костлявых конечностей и мёртвых лиц, застывших в бесконечном вопле.
Нет, нет, нет! Он пытается вырваться, но только новые мертвецы хватаются за него, и вот он уже чувствует, как труп станционника, словно какая-то паучья тварь, ползёт к нему на грудь…
Белое лицо с пустыми, как бездна, чёрными глазницами. Щёки, покрытые трещинами. Безгубый рот, застывший в вечной агонии.
– Дай мне свои глаза, чтобы ты увидел то же, что вижу я…
Сухая костлявая рука тянется к самому его лицу, чёрные тонкие пальцы всё ближе… Нет! Уйди, оставь меня, что тебе нужно?!
И всей кожей лица чувствуется мёртвая плоть, и поток образов врывается в мозг, нещадно громя все остальные мысли…
Тёмная ночь. Мёртвый лес, мёртвый, насколько хватало глаз. Чёрная земля, без единого ростка на ней, покрытая слоем пыли. Пыли из Пустоши, чёрной, смертельной пыли, такой же чёрной, как и сама ночь. И меж чёрных деревьев, прямо перед ним, возвышалась высокая фигура, закутанная в монашескую рясу. Ночь клубилась вокруг неё тёмным саваном, нет, не ночь – хуже. Чёрная пустота кружилась вокруг Него облаком, и только бледный символ, инкрустированный металлом в обложку книги у Него на поясе, тускло блестел. Мрачная фигура приближалась, не двигаясь с места, медленно и неумолимо, как смерть приближается к умирающему. И в один миг все звуки в мире разом стихают, и всё заполняет одна вечная могильная Тишина. И в Тишине звучит голос, голос, в котором эхом раздаются предсмертные крики миллионов, рёв бушующего пламени и стоны умирающего мира.
– Кан… – зовёт голос.
«Говорят, Монаха невозможно найти, пока он сам не захочет найти тебя. И тогда живым ты уже точно не уйдёшь…»
Крик.
Он оказался на бетонном полу. Он видел серый потолок, подвешенную к нему лампочку и уголки стен, разрисованные пацификами и ещё какими-то незнакомыми символами.
Он закряхтел и попробовал приподняться. Не получилось. Ещё разок…
Перед ним стоял деревянный ящик.
Кан выдохнул. Он уже боялся, что окажется запертым внутри него. Голова болела так, будто внутри какой-то психопат три часа кряду взрывал динамитные шашки и мерзко хохотал.
Он попробовал приложить к голове руку, как будто она могла излечить боль. Ну да, не сильно помогает, но хотя бы немного отвлекло от сути.
– Ты видел? – А, ну что за чёрт, только её тут не хватало.
Айза сидела перед ним и легонько касалась его плеч. Как же она выводит из себя! Они знакомы уже почти полдня, и ничего хорошего он от неё так и не получил.
– А что я должен был увидеть? – отхаркнулся Кан. Слова шли как-то тяжело, как будто посреди горла застрял комок.
– Откуда я знаю? Карту, ключ, подсказку, хоть что-нибудь?
Кан закрыл рукой глаза.
«Предатель!»
Нет, чёрт, не это!
«Под пылающим солнцем средь горной гряды…»
– Это часть сделки?
– Да, Рух тебя побери, это была твоя самая главная задача.
– А этот парень в ящике?
– Забудь про него.
– Что?
– Забудь.
– Но… Я его знаю…
Он попробовал сосредоточиться, но картинка мира вокруг опять начала расплываться. Нет, хватит чертовщины на сегодня.
Айза поднялась. Почему если смотреть снизу, она выглядит так же красиво, как если смотреть спереди?
– Сможешь ходить?
Кан немного пошевелил ногами. Не похоже. Но чтобы он показался этой – просто «этой» – слабаком? Да пошла она к чёрту!
Он резко поднял себя на ноги, и его тут же качнуло в сторону, а в глазах потемнело. Он отчаянно махнул рукой, пытаясь найти опору, и она налетела на стенку ящика. Острые занозы впились в руку, но хотя бы взгляд немного прояснился.
– Уверен? – хмыкнула девушка сзади.
– Можешь не сомневаться, – сквозь зубы прохрипел он.
Айза лишь улыбнулась и подпрыгнула вверх, повиснув на переходке к основному этажу. Она спокойно подтянулась, и её передняя часть скрылась в отверстии в потолке, а затем и ноги. Из люка свесилась её рука.
Кан сплюнул и, пошатываясь, встал как раз под люком.
– Хватайся.
Кан схватился за руку девушки, и она втащила его наверх.
Он приподнялся на ноги и отряхнул пальто, которое всё измазалось в извёстке.
– Ого, вы только поглядите, откуда вылез! – знакомый голос. Кан повернулся.
– Похоже, твой приятель очнулся, – разочарованно заметила Айза.
Рал помахал Кану рукой, высвобожденной из пут.
– А я, похоже, уже проиграл спор? Скажу честно, я был худшего мнения о тебе! – От тяжёлых побоев уже не осталось и следа, по крайней мере в моральном плане. Да, фингал всё ещё занимал большую часть его лица, но Рал снова выглядел крайне жизнерадостным и весёлым.
– А от него можно будет и избавиться, – махнула рукой Айза и принялась поправлять повязку на ноге.
– Эй, погоди-ка… – начал Рал.
Кан понял, что она не шутит. Сейчас нужно спасать ситуацию, причём срочно.
– Без него я не справлюсь, – громко сказал он.
Айза приподняла бровь.
– Что?
– Что слышала. Без него я тебя никуда не проведу. Если хочешь получить этот… осколок, – он припомнил слово из песни, – то придётся сохранить жизнь нам обоим.
Услышав название, Айза дрогнула на мгновение, а затем вновь перевела взгляд на Кана.
– Ты же сейчас смеёшься? Что сложного в том, чтобы идти по карте?
– Там не было карты. Там была загадка. И разгадать её сможем только мы вдвоём, – он указал на Рала.
– Понятия не имею, о чём он там сейчас говорит, но он абсолютно прав! – заорал байкер.
Девушка топнула ногой и скрипнула зубами.
– Чёртовы Странники…
– Своих не бросают, а? – продолжил за неё Рал – А теперь можете мне объяснить, что за чертовщина тут вообще происходит?
Айза глубоко вздохнула и закатила глаза.
– А он точно нам нужен? – она обратилась к Кану.
– Точно, – утвердительно кивнул он.
– Тогда, может, развяжете меня? – Рал высунул из пут вторую руку и попытался развязать узел за своей спиной. – Тьфу ты, чёрт, говорил мне приятель, научись развязывать эти чёртовы узлы… А знаете, что с ним потом стало? Взял и…
Айза не стала слушать, что случилось с приятелем Рала, а просто подошла к машине и двумя резкими движениями высвободила его. Тот шумно вздохнул и, отряхиваясь, вылез из машины.
– Весь зад там отсидел к чёртовой матери, – пожаловался Рал и устроился рядом с Каном. – А всё-таки я до сих пор не прочь узнать, почему вы уже спокойно лазаете вдвоём по подвалам, а этот парень говорит что-то про осколки и загадки.
Девушка отвернулась. Кан выразительно кашлянул.
– Ладно-ладно, Рух вас задери! – она снова обратилась к ним лицом, сверкая глазами. – Я расскажу вам, зачем вы мне и зачем вообще всё это, так уж и быть!
Кан улыбнулся.
– С этого и надо было начинать.
– Вы меня с ума сведёте, – девушка закатила глаза.
– Нечего терять, милашка, – Рал скрестил руки на груди.
– Ах ты, маленький…
– Тихо-тихо-тихо, – Кан раскинул руки и встал между ними. – Давайте не будем убивать друг друга раньше времени. Нам ещё будет чем заняться.
Айза с недовольным видом уселась на край капота и надменно поглядела на двоих мужчин.
– У нашего народа есть история. На Заре Времён, когда Великий Дух торжествовал свою победу над демонами Первой Ночи, Он создал человечество – своё любимейшее творение – и подарил людям всю землю, лишь бы они вечно почитали Его и жили по Его заветам. Так продолжалось долго. Сменялись поколения людей, но не клятва, данная ими Великому Духу. А Он сам в это время наблюдал за своим детищем, и это доставляло ему несказанное счастье. Но вот Дьявол Рух, детище Первой Ночи, вновь бросил вызов Великому Духу. Тогда Он отвлёкся от созерцания своего творения и отправился на долгую, изматывающую войну с демонами Ночи. А человечество, лишённое Его света, постепенно забыло свои клятвы и обещания. Люди впали в грехи, порок и бесчестье, ничего не осталось в их памяти о прежних заветах Великого Духа. Праздная лень, малодушие и распутство заполнило их умы и вытеснило всё человеческое. И когда наконец Великий Дух вернулся с победой из своего похода и узрел, во что превратилось его любимое детище, невероятный гнев заполнил его сердце. Он схватил с неба самую яркую звезду и обрушил её на землю. Вся цивилизация сгорела в том звёздном пламени, а мир превратился в жалкое подобие самого себя. Но Великий Дух слишком любил своё творение, чтобы позволить ему окончательно погибнуть. Не все люди погибли – часть осталась. А из тех остатков Он выбрал народ, на который и возложил священную миссию – очистить землю от недостойных и грешных и принести на неё мир через священную войну. Самому первому из тех людей он дал осколок Той Самой Звезды, чтобы тот напоминал ему о долге и о каре, которая обрушится на род людской, если долг этот не будет выполнен. Таково начало моего народа.