Иннокентий Лаврентьев
Пустошь
Глава 2
Мотоцикл остановился перед метровым железным возвышением в форме кирпича с одной скошенной стороной. По бокам сте́ны были сильно оцарапаны, а снизу позеленели ото мха. На одном углу возвышения торчала чёрная угловатая антенна, бессмысленно болтаясь на ветру.
– Приехали, – Рал соскочил с сиденья на землю. Пыль под его ботинками взвилась в воздух.
Хотя пыль всё ещё кружила в округе, она не могла сравниться с той пылью, что наполняла Пустошь. Пыль в Пустоши была чёрной, от неё веяло смертью. Когда она попадала на кожу, появлялось желание стряхнуть её. Кан ненавидел это ощущение. Оно походило на страх. А страх – самое поганое из чувств. Чувство слабых.
Кан ненавидел чувствовать себя слабым. Он считал это оскорбительным для своих способностей.
Рал подошёл к скошенной стороне сооружения и прокричал в динамик-микрофон, находившийся наверху стенки:
– Станция жива?
Минута абсолютного молчания. Кан отчётливо слышал шелест жухлой травы на вершине одного из земляных холмиков. Холмов вокруг было много, как будто этот участок земли заболел сыпью и покрылся наростами. Неожиданно Кан подумал, что ни на одном из холмов не росла трава. А на том росла. Словно какая-то небрежность. Кан не видел травы уже… А ведь действительно, сколько? Месяц-два? Год? Когда он решил направиться в Пустошь за этими кристаллами, которые всё равно упустил?
Или сбежал от…
Молчи!
– Жива, как таракан! – раздался искажённый голос из динамика. Кан вздрогнул.
Это был негласный пароль для станций и таких людей, как Рал с Каном, – Странников. Тех, кто в одиночку странствовал по этой жестокой земле. В основном они занимались тем, что обменивались со станционниками разными… находками с поверхности. Странники пользовались особым авторитетом у жителей станций. Те считали способность Странников выживать за пределами станций чем-то сверхъестественным – вроде чуда. Поэтому любой Странник мог рассчитывать получить пропуск на станцию.
И это было единственным, на что он мог рассчитывать.
Пологая сторона возвышения медленно съехала вниз, открыв за собой зияющий чёрный проход в глубь земли. По бокам прохода зажглись длинные лампы, осветив лестницу неярким белым светом. Стали видны высокие бетонные ступеньки, уходящие круто вниз.
Рал оценивающе посмотрел на лестницу и опять закричал в динамик:
– А мотоцикл можно как-нибудь приспособить?
Молчание.
Рал выпрямился и отошёл от входа.
– Чёрт. Хреново его как-то просто так оставлять, – Рал вопрошающе посмотрел на Кана, как бы ожидая от него какого-нибудь предложения. Но Кан просто пожал плечами.
– Ну ладно, – вздохнул Рал. – Конечно, я не думаю, что кто-нибудь его стащит, в этих местах только совсем поехавшие ошиваются. Хотя, чёрт его знает, могут бензин слить. Мародёры везде водятся
– Не думаю, что он здесь может кому-то понадобиться.
– Тогда, – Рал отошёл прохода и сделал пригласительный жест, – прошу вас.
Кан улыбнулся и, пригнувшись, зашёл в узкий проход. Рал сразу же залез вслед за ним. Спустя пару секунд резко изменилось освещение: остался один тускло-серый свет. Дверь наружу бесшумно закрылась.
Все станции находились глубоко под землёй. Кан не знал, кто принимал решение закопать их в глубь земли. Похоже, никто не знал. Большинство станций будто существовало всегда, с самого начала их мира. Были ли они частью старого? На этот вопрос Кан не знал ответа. Он долго пытался что-нибудь выяснить на этот счёт, но всё безрезультатно. На станциях не сохранилось даже самых маленьких обрывков информации. Все записи начисто стёрты, а живые давным-давно всё позабыли. Ничего, абсолютно ничего. Словно кто-то хотел что-то скрыть.
Эта станция закопалась очень глубоко. Кан шёл уже около десяти минут, время от времени задевая плечами бетонные стены, но конца лестницы всё было не видать. Неприятно будет подниматься обратно, особенно с набитой сумкой.
Наконец Кан увидел яркое свечение где-то внизу и зашагал быстрее. Скоро он вышел в большое помещение – прихожую станции.
В ноздри ударил спёртый подземный воздух. Густой, тяжёлый, будто плёнкой оседающий на коже… Как люди вообще могут этим дышать? Снаружи воздух другой, лёгкий, хоть и отдаёт свинцом. Иногда даже и не понимаешь, какой он на самом деле приятный, пока не спустишься на станцию и не сравнишь.
Прихожая не отличалась от других прихожих на других станциях. И пол, и стены, и потолок покрывали сплошные листы железа. В углах торчали крупные заклёпки, по стенам у самого пола тянулась полосатая чёрно-жёлтая разметка. Из потолка выпирала крупная электрическая лампа, обрамлённая металлической решёткой. По бокам комнаты стояли скамейки без спинок. Прихожая предназначалась исключительно для ожидания проводника со станции.
Впрочем, проводник уже стоял на месте. Кан с интересом его оглядел.
Низкий и коренастый, как и все жители станций, – Кан был выше его на две головы. Чёрные волосы с пробором посередине падали на глаза, застывшие в вечной усмешке. Под вздёрнутым носом прятались тёмные усы. В облике проводника прямо сквозило что-то такое, из-за чего Кану хотелось немедленно ударить его по морде со всего размаху.
Проводник потрогал за ворот свою клетчатую желтоватую рубашку и сказал неприятным писклявым голосом:
– Добро пожаловать на станцию В-967, Странники. Вы, должно быть, хотите запастись водой и провиантом, я прав?
Желание ударить проводника усилилось.
– Да, – проскрежетал сзади Рал. Похоже, он испытывал то же чувство, что и Кан.
– Тогда следуйте за мной. – Проводник театрально развернулся к коридору и зашагал.
У Кана зачесались кулаки, но за проводником он всё же последовал. Рал спрятал руки в карманы. Остаётся надеяться, что остальные жители станции не такие уроды, как этот.
Кан боялся, что может сорваться.
В памяти до сих пор висело белое лицо в блеске молнии. Оно будто бы намертво врезалось в память, Кан помнил его во всех деталях – пустые глаза, жилки на висках, безгубый рот и потрескавшиеся щёки… И ещё кое-что…
Лицо окружала дымная аура – как у Рала или любого другого существа. Пустая, без крошки материи.
Пустая аура в Пустоши, отлично. Кроме того, что это откровенное безумие, ничего сказать нельзя. Наверное, просто шок. Лицо – галлюцинация. А настроение – из-за потраченной материи. В Пустоши он выпустил почти всю. Остаётся надеяться, что на станции есть хотя бы один человек с большим запасом удачи. То есть материи.
Вряд ли тут есть кристаллы, от которых можно было бы подпитаться.
Проводник вёл их через сеть узких коридоров, которые периодически пускали ответвления во все стороны. Многие из этих ответвлений распускались новым пучком коридоров, некоторые оканчивались тупиком. Ничего не стоило вдруг свернуть куда-нибудь не туда и потеряться там навечно.
Лампы находились далеко друг от друга и бросали на пол ровные пятна света. Проводник перемещался из света в тень снова и снова, словно мигал. Сколько лет он потратил на изучение всего этого лабиринта? Знает ли он его целиком? Хотя какая, к чёрту, разница – главное, чтобы довёл куда надо.
– Как там на поверхности? – Кан вздрогнул от неожиданности. Он уже успел забыть голос проводника и был бы очень рад больше не вспоминать.
– Как обычно, – пробасил сзади Рал, – пыльно, жарко и противно.
– Тогда почему бы не осесть на станции? – Проводник, похоже, настроился на беседу. Чёртов поганец. – У нас всегда есть крыша над головой и еда с питьём. Зачем выходить на поверхность?
– У вас ещё противней, и холодно к тому же, – хохотнул Рал.
Проводник из вежливости тоже посмеялся. Смех у него ещё отвратительней, чем голос.
Этому подонку, а, судя по лицу, он точно подонок, явно не понять ощущения, когда ты видишь над собой открытое небо. Когда видишь нечто абсолютно новое. Когда на мир неожиданно опускается мгла. Когда ты засыпаешь после нескольких дней пути и потом просыпаешься – просыпаешься живым. На поверхности просто интересней жить – надо быть Странником, чтобы это понять.
Но Кан помнил, что не потому он там оказался десять лет назад. Другого выбора ему тогда не оставили. Интересно, как сейчас поживает его родная станция? Неплохо бы узнать.
И вот они дошли. Массивные железные двери раздвинулись и открыли следующее помещение. Проводник отошёл чуть в сторону, и Странники вдвоём зашли внутрь.
Кан заметил, что эта комната ничем не отличалась от прихожей. Всё те же железные стены с заклёпками, разве что чёрно-жёлтые полосы по низам стен исчезли. Но тут находилось именно то, ради чего Странники спускались на станции, – обменный пункт. Здесь чаще всего можно было получить паёк, воду и прочие нужные вещи. Обычно в этом зале собиралось чуть ли не всё население станции, но сегодня он по какой-то причине пустовал.
Это было странно. Порой обмен со Странниками являлся единственным доходом у этих людей. Их отсутствие не означало ничего хорошего.
У Кана будто по спине прокатился кубик льда. Плохой знак. Он подошёл к стойке пункта.
– Есть кто-нибудь? – Голос эхом прокатился по комнате. Никто не откликнулся.
Скрежет в тишине.
Кан резко обернулся на шум лишь затем, чтобы увидеть, как схлопнулись створы двери позади.
Проводник бесследно исчез.
Рал сплюнул. Слюна громко хлюпнула по металлическому полу.
– Ты его не видел? – Кан спросил байкера.
– Нет, – Рал потёр кулаки. – По лицу ведь видно, что он подонок.
Кан развернулся.
Так. Просто отлично. Проводник завёл их внутрь станции и исчез. Никого из людей не видно. Воды тоже нет. Но вода им, в принципе, и не понадобится, без проводника они отсюда не выберутся. Сдохнут от жажды, как собаки. Чёрт. Запас удачи израсходован почти полностью. Найти кристаллы – единственный шанс. Есть, конечно, вариант на крайний случай… но пока лучше постараться использовать все другие возможные варианты.
– И что нам теперь делать? – вопрос Рала прогремел, как колокол. Хороший вопрос.
По идее, от обменного пункта есть проходы к жилым отсекам. Если повезёт, там могут быть жители. Или этот чёртов проводник. Но Кан уже знал, что ему не повезёт. А значит, остаётся Рал со своими запасами. Кан, несомненно, вытянул добрую их часть, но на такое маленькое чудо должно хватить.
– Нужно пройти дальше по коридорам. Если выйдем к жилым отсекам – есть шанс найти еду, – сказал Кан как можно уверенней.
– Может, сразу попытаемся уйти и найти другую станцию?
– Если сможем открыть ту дверь, а ты запоминал дорогу, то твой вариант более-менее возможен. За исключением одного, – Кан вытащил из кармана свёрнутую карту.
Кан нашёл её на развалинах на западе достаточно давно, ещё до того, как отправился в Пустошь. Подобные вещи считались крайне редкими и дорогими. Бумага сильно истрепалась, края обгорели, а краски почти стёрлись. Однако ещё можно было разглядеть большую синюю надпись «Терра Новус» и красные точки, обозначающие станции. Рал лишь удивлённо открыл глаза при виде этого артефакта.
– Откуда у тебя?..
– Неважно. Смотри, – Кан ткнул пальцем в одну из точек, подписанную «В-967». – Тут находимся мы. Это самая близкая к Пустоши станция из всех. До любой другой станции как минимум неделя пути, даже если ты будешь гнать изо всех сил без отдыха. У нас не хватит ни бензина, ни воды. Всё, что мы можем сейчас сделать, – попытаться найти припасы в жилых отсеках.
– А если не найдём?
– Тогда умрём спокойно, зная, что сделали всё, что могли. Но я не думаю, что до этого дойдёт.
– Чёрт, не нравится мне всё это, – пробормотал Рал. Кан был с ним глубоко согласен.
Он свернул карту и посмотрел в коридор, ведущий к жилым отсекам. Лампы ярко горели, однако это не мешало коридору выглядеть вратами в преисподнюю. Кан вздохнул. Вперёд. Без страха. Без промедлений.
Он двинулся вперёд, и Рал пошёл за ним. Коридор безмолвно проглотил их.
Они шли молча. Шаги гулко раздавались в мёртвой тишине – эхо разносило их назад и вперёд по коридору, а потом медленно затихало вдали. Голову сдавливало от наплыва мыслей: «Если ничего не найдём? А если и найдём? Сможем выбраться? Или умрём здесь?»
Спустя какое-то время, которое Кану показалось бесконечным, коридор разошёлся в две стороны. Кан увидел множество дверей – они заполняли коридор в оба направления.
Они вышли в жилой отсек. Тут находились комнаты для всего населения станции. Где-то здесь и должен быть склад с пропитанием, водой и бензином. В воздухе висел шум от работы десятков электрических устройств.
– Так, мы на месте, – сказал Рал. – Теперь осталось найти то, что нам нужно. Склад должен быть за одной из этих дверей.
– Без тебя знаю.
Кан подошёл к случайной двери. Его внимание сразу привлекла кнопочная панель сбоку, издающая низкий гул. Цифры на кнопках наполовину стёрлись, электронное табло сверху мигало красным: «Неверный пароль». Кан обошёл ещё несколько дверей.
Везде одна и та же картина: «Неверный пароль».
– Двери заблокированы, – голос Кана повис в ровном гуле панелей.
Чёрт. Это уже слишком.
Рал подошёл к одной из панелей и оценивающе на неё посмотрел.
– Всё равно надо попробовать. – Рал нажал на кнопку внизу с надписью «Принять пароль».
Панель яростно загудела. Казалось, секунда-другая, и она просто лопнет от натуги. Неожиданно гул прекратился и электронное табло погасло. Прошло несколько секунд. Что-то щёлкнуло, и табло засветилось зелёным: «Пароль принят».
Рал ухмыльнулся. Дверь медленно отъехала вовнутрь стены, открыв комнату.
Бетонные стены. Смятое одеяло на кровати. По полу разбросана одежда. Стол сломан и перевёрнут. Железный шкаф закрыт.
Кан зашёл туда вслед за Ралом. Первым делом он заметил кое-что, что его совсем не обрадовало. Сначала он принял это за странность освещения, но, когда подошёл ближе, понял, что ошибался. Стены покрывали мелкие царапины и вмятины. Внизу, в тенях, скрывались пятна засохшей крови.
Чёрт-чёрт-чёрт. Это плохо. Очень плохо!
Рал подошёл к шкафу и попытался открыть дверь, но та не поддалась.
– Ну давай, – прошептал Рал и со всей силы ударил по дверце ногой, оставив на ней глубокую вмятину. Дверь с жалобным скрипом отошла в сторону.
Кан увидел полки, забитые одеждой и постельным бельём. Внизу виднелась ещё одна выдвижная дверца. Рал потянул её за ручку, и дверца легко открылась, выпустив облачко пара. Похоже, то была холодильная камера. Рал вытащил оттуда упаковку с пайком.
– Один есть, но больше ничего. Может, если пройдёмся по каждой комнате, насобираем хороший запас, – Рал засунул паёк вовнутрь жилетки. – Но это не решит вопроса с бензином.
– Ещё найдём, – Кан пытался заверить скорее себя, чем Рала. Он уже собирался попросить помощи у тех, к кому он обычно обращался в похожих ситуациях. Но делать этого нельзя, иначе кончится последняя материя. А проверять, что после этого будет, не было в планах Кана на ближайшую жизнь.
Рал вышел из комнаты, старательно отводя глаза от кровавого пятна на стене. Он тоже боялся. Эта мысль неожиданно придала Кану уверенности.
Когда Кан вышел из комнаты, он увидел, что Рал уже открывает следующую дверь. Через минуту байкер вывалился из соседней комнаты с тремя пачками пайка.
– Можешь не заходить, там всё точно так же. Мне это даже начинает нравиться, – Рал кинул Кану одну упаковку. – Смотри не потеряй.
Они обошли ещё несколько комнат. Кан каждый раз невольно вздрагивал при виде крови на полу и на стенах. Что-то определённо произошло. Что-то страшное, действительно страшное. Рал пытался отгонять подступающий страх разговорами вслух и шутками, но Кан чувствовал, как под кожу байкеру пробирается ужас. Они до сих пор не нашли ни одного тела, что отнюдь не успокаивало. От комнаты к комнате напряжение неуклонно росло. Панический крик почти срывался с губ. Стены станции начинали давить.
Они насобирали уже десять пачек пайка, но пока нигде не встречали воды. Почему те, кто строил станции, просто не могли написать на одной из дверей: «Склад с пропитанием и водой»? Теперь им придётся обходить все комнаты, пока они его не найдут.
Кану вдруг начало казаться, что за каждой закрытой дверью сидит какая-нибудь тварь и ждёт, пока Рал откроет дверь, чтобы наброситься на них и сожрать. Сначала разорвать, а потом сожрать. Перемолоть зубами кости. Превратить в фарш. Заткнись. Хватит думать об этом.
Кан заметил, что Рал остановился у одной из дверей и начал прислушиваться.
– Что тако…
– Тихо! – прошипел Рал и жестом подозвал Кана поближе.
Кан послушался и подошёл. Сначала он ничего не слышал, но потом различил исходящий из-за двери странный звук.
Сдавленные рыдания.
Кана передёрнуло, он отчаянно попытался побороть в себе желание броситься наутёк. Он же не знает, куда бежать дальше. Они в лабиринте.
Чёрт. Просто отлично. И что им теперь делать?
– Открываем? – спросил Рал.
– Не знаю, – прошептал Кан.
Байкер шумно выдохнул.
– Была не была. Держи пистолет наготове.
Кан схватился за рукоятку пистолета и рывком вытащил его. Дуло смотрело прямо на дверь.
– Ну, поехали, – Рал надавил на кнопку.
Несколько секунд высочайшего напряжения. У Кана запульсировала вена на виске. Дверь отворилась, и одновременно с этим рыдания стали громче. Кан, превозмогая себя, сделал шаг вперёд. Пистолет был наготове. Палец на курке.
В углу комнаты в такт с рыданиями тряслось что-то бесформенное. Без страха. Страх делает тебя слабым. Страха нет. Отдайся удаче. Кан направил пистолет на рыдающее существо.
– Кто ты? – Он постарался придать голосу уверенности.
Существо медленно подняло голову и открыло человеческое лицо. Чёрт, да это же просто человек! У Кана словно отлегло от сердца. Но пистолет он всё равно не убрал: люди тоже бывают разные.
– Отвечай!
Человек сглотнул слёзы.
– Вы спасёте меня?
– Отвечай, кто ты!
Человек обхватил колени руками и принялся качаться из стороны в сторону.
– Они пришли. Они всех забрали. Только меня не забрали. Почему они меня не забрали?
– Кто всех забрал? – Кан попытался придать голосу решимости.
– Призраки, – человек всё качался. – Из ниоткуда. Сначала просто появлялись. Потом начали забирать. Они всех забрали. Только меня не забрали. Почему они меня не забрали? Вы спасёте меня?
– Что за призраки? – Кан подумал, что, наверное, это слишком жестоко по отношению к бедняге. Но он обязан это спросить.
– С одними лицами. Белыми лицами, чёрными глазами. Больше не знаю. Ничего не знаю. Вы спасёте меня?
Белое лицо во вспышке молнии, застывшее в бесконечной агонии…
В груди у Кана что-то ухнуло вниз, но он постарался не подать виду.
– Обязательно, – Кан убрал пистолет в кобуру и протянул человеку упаковку с пайком. – Поешь.
Человек судорожно разорвал целлофан и жадно захрустел пайком. Эти пайки – одновременно и чудо, и проклятье. Они невероятно питательны, и одной порции в двести грамм хватало на день. Но в придачу к этому они являлись единственной пристойной пищей, которую можно было найти в южных пустынях.
Кан незаметно отвлёкся от тревожных мыслей.
Человек между тем приходил в себя.
– Спасибо, большое спасибо! Я могу вас как-нибудь отблагодарить?
Рал тоже зашёл в комнату.
– Ты знаешь, где располагается водохранилище и склад с едой?
Человек осторожно кивнул.
– Пообещайте, что заберёте меня отсюда.
Кан с Ралом переглянулись. Им самим надо выбираться. Стоит ли спасать этого бедолагу?
– Обещаем, – утешающе поклялся Рал. Только Кан заметил, как тот скрестил пальцы за спиной.
Они не герои. И не спасители. Они не должны брать на себя обязательств, которые не смогут выполнить. Оба наверняка это понимали. Кан понимал это лучше. Он не герой и никогда им не был. Такой же выживатель, как и все. А выживает только сильнейший.
Хорошее оправдание для предателя, правда?
Заткнись!
– Спасибо, – голос эхом раздался в его голове. Кан стиснул зубы. Они не герои.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся Рал, – обращайся, если что.
Человек попытался подняться, опираясь руками о стены, но затрясся и упал на то же место, с которого вставал.
– Подожди, – Рал подбежал поближе и протянул руку.
Человек схватился за руку Рала и напрягся всем телом. Рал рывком поставил человека на ноги. Смятое одеяло свалилось с тела, и Странники увидели изодранную во многих местах одежду и кровавые подтёки на коже человека.
– Я… я в порядке, – еле слышно прошептал человек и попробовал сделать шаг. Это далось ему с большим трудом. – Они не придут?
– Нет, – сказал Рал и посмотрел прямо на Кана. – Надеюсь.
Кан кивнул. Он точно не представлял, что собирался сказать кивком. И он совсем не представлял, чем всё это закончится.
Человек сделал ещё шаг и упал без сил. Рал тут же помог ему подняться.
– Давай лучше помогу, – Рал улыбался и выглядел абсолютно доброжелательным.
Неужели они всё-таки не бросят этого несчастного? Но даже если так? Переживёт ли он нахождение на поверхности? Он привык к этим станциям. Кто знает, что может случиться с ним наверху. Милосерднее было бы пристрелить его сразу после того, как он покажет им водохранилище.
Чёрт. Чёрт, это же подло!
Замолчи. Ты не герой. Так он хотя бы умрёт быстро.
Человек уже медленно шёл по коридору, опираясь на плечо Рала. Он указал пальцем свободной руки на дальнюю дверь в конце коридора.
– Кажется, оно было там…
Рал зашагал быстрее, и человек начал сползать с его плеча, не успевая за темпом.
Кан посмотрел назад.
Долгий, бесконечный коридор. Одна из ламп резко погасла и так и не включилась, образовав посередине коридора чёрное безмолвное пятно. Кан развернулся и зашагал вслед за Ралом. Пистолет на месте. Патроны тоже. Если тут и есть кто-то живой, кроме них, то Кан точно заберёт его с собой.
Они остановились перед такой же железной дверью, как и все остальные.
– Она… – Губы выжившего еле двигались.
Рал, всё ещё поддерживая человека, нажал на кнопку. Всё как будто стихло. Кан слышал дыхание Рала и едва различимое сопение безымянного жителя. Даже гул от панелей как-то утих. Рука сама потянулась к пистолету. Кан схватил её за запястье и уставился на дверь.
Она с тихим шорохом открылась.
– Твою ж мать… – Рал отступил на два шага назад.
Человек пронзительно закричал и бросился на пол, безудержно вопя. Кан бросил взгляд на зрелище, открывавшееся из проёма. Его затошнило. В глазах потемнело.
Они действительно оказались в аду.
За дверью лежала гора белых истерзанных – Кан содрогнулся – трупов. Гора доходила до самого потолка, отовсюду торчали скрученные в невероятных изгибах руки и ноги. Чёрт. Этого… Этого не может быть…
Человек бился по полу в конвульсиях, изо рта у него шла пена. Рал прислонился к стене и тихо ругался. Кан застыл в шоке.
Ему часто приходилось видеть трупы на заброшенных дорогах, но это… Это просто… Он не находил слов для описания подобного зверства. Как можно так вырезать целую станцию? Пусть даже все станционники скоты, но…
Среди груды тел он видел и женские тела, и тела детей. Ни один из трупов ещё не начал разлагаться: за этой дверью были превосходные условия для консервации – они могли пролежать тут десятки лет и совсем не измениться. Словно их всех убили только вчера.
Абсолютно белые, будто снег, тела… Пустые чёрные глазницы и потрескавшаяся кожа на щеках. Такое же лицо, как и то, что он видел в Пустоши.
Ты бросил нас здесь.
«Я никого не бросал!» – мысленно закричал Кан. Ему захотелось заплакать.
– Что же… что же нам делать? – Кан даже не понял, кто задал этот вопрос – он сам или Рал.
Это был хороший вопрос. Водохранилище, возможно, и не тронуто. Осталось только побороть этот невнятный страх и пройти мимо. Это всего лишь трупы. Они не могут никого убить. Их самих убили.
Кан выдохнул.
Сейчас или никогда. Либо он пойдёт туда, либо они умрут от жажды.
Распрямив руки, Кан пошёл прямо к горе. Он перешагнул через затихшего станционника, прошёл мимо Рала и зашёл в комнату. Трупы были так близко, что Кан мог дотронуться до любого из них рукой. Он заглянул в чёрные глазницы мёртвой женщины. Возможно, у неё были дети. И кто-то ещё, кто её любил. Мрачные впадины напоминали бездну.
Кан отвёл взгляд.
Чтобы обойти гору, ему потребовалась пара секунд. Дальше находилась круглая дверь с тяжёлым засовом. Кан с трудом приоткрыл его и толкнул тяжёлую дверь. Сердце странно ёкнуло при виде длинных полок, заставленных банками с водой.
В водохранилище было холодно. Кан поёжился.
– Странник… – голос был тихим, но Кану он показался оглушительным. Он обернулся и увидел проводника прямо перед выходом из водохранилища.
Резко, необъяснимо почему, он – понял. Станция мертва из-за этого человека. Кто бы он ни был, он виновен во всём, что тут произошло.
– Кто ты? – спросил Кан.
– Моё имя не имеет значения, – проводник улыбался. – Я всего лишь один из сотен Солдат. Я исполняю свой долг.
– Какой долг? – оторопело пробормотал Кан, пока его рука механически сползала к кобуре с пистолетом. – Что случилось на этой станции?
– У всех в мире есть свой долг, Странник. Никто из людей не в силах скрыться от него. На этой станции не случилось ничего из того, чего не должно было произойти. Руками Солдат вершится высшая воля.
– Каких Солдат? Кому ты служишь, чёртов фанатик?! – Кан резко выбросил вперёд руку с пистолетом. Рука отчаянно тряслась, но дуло было направлено на проводника.
– Солдат Тишины, Странник. Мы служим Тому, кто знает ответы на все вопросы. Тому, кто видит там, где бессильны глаза смертных…
– Отвечай прямо, или я убью тебя! – рявкнул Кан, тряхнув пистолет.
– Солдаты не умирают, пока их долг не исполнен… – Ухмылка проводника уже переставала напоминать человеческую. Коридор будто плыл у него за спиной – Кан не мог понять, колдовство ли это, или у него самого от паники начинает мутиться рассудок…
– Сам напросился, проклятый придурок! – голос дёрнулся от страха, палец нажал на курок…
Щелчок от осечки звякнул в холодной пустоте.
Кан ошалевшими глазами переводил взгляд то на пистолет, то на смеющегося проводника перед ним. Это какая-то проклятая чертовщина, так не должно быть! Что это за…
Проводник громко рассмеялся.
– Скоро весь мир склонится перед Тишиной, Странник! Всё подчинено Его воле – люди, природа, история! Посмотри мне в глаза! Через глаза своих подданных Он взирает на мир…
Белый свет плясал в мутных зрачках проводника, чёрных, мрачных, безумных…
Кан попятился назад, взглядом всё так же прикованный к глазам обезумевшего проводника. Что-то больно врезалось ему в локоть, раздался железный грохот: банки с водой посыпались на металлический пол.
Это неправильные глаза, нечеловеческие глаза…
Хохот проводника резко оборвался хрипом. Схватившись двумя руками за горло, он рухнул на колени, глаза закатились, открывая покрасневший белок. Из его рта ручьями потекла кровь, и он затрясся в приступе кашля.
Кан молча и со страхом наблюдал, как проводник умирает. Кан был уверен в том, что он именно умирает: кожа человека бледнела на глазах и трескалась, как земля в пекло.
Он хрипел что-то невнятное, слова терялись в булькающей крови, отдельными обрывками вгрызаясь в воздух:
– Пламя… Оно… Вспыхнет!
Умирающий полз к остолбеневшему Кану на руках, его ноги безжизненно волочились позади.
– Она… она растёт… – шептал он сквозь густые кровавые сгустки. – Она растёт!
Он подполз так близко, что уже мог коснуться Кана рукой, но тот даже не мог сдвинуться с места: ноги словно приросли к земле. На последнем издыхании то, что некогда было проводником на станции В-976, схватило Кана за полу пальто, и две чёрные бездны вместо глаз уставились Кану прямо в лицо.
– Я вижу тебя, – из последних сил выдохнул проводник и упал замертво. Теперь он выглядел точно так же, как и те трупы, что были свалены в кучу.
Это место проклято.
Надо бежать отсюда!
Кан расстегнул сумку и начал лихорадочно закидывать внутрь алюминиевые банки с водой и, как только набил её до отвала, стрелой рванулся прочь из водохранилища.
Вслед за ним понёсся вопль, занимая собой всё пространство узкого коридора:
– ТЫ БРОСИЛ НАС!!!
Кан споткнулся о чьё-то тело и распластался на полу.
– ТЫ ПРЕДАЛ НАС!!!
Гора трупов начала расползаться в стороны, угрожая завалить его собой.
– ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ!
Рывком Кан сорвался с места и вылетел из комнаты. Не обращая внимания на растерянного Рала, он вмазал кулаком по панели и разбил её вдребезги. Кулак пронзила жуткая боль, но Кан её почти не заметил. Дверь закрылась.
Раздался гулкий шлепок: один из трупов врезался в дверь.
– Ты нашёл… – начал Рал.
– Да, – прервал его Кан, – надо бежать отсюда.
Кан опустился перед станционником. Тот был без сознания, но всё ещё жив. Кан убрал волосы со лба человека.
«Он всё равно не выживет. Мы не герои, чтобы кого-то спасать».
Кан впился пальцами в ауру человека и вытянул её всю. Станционник издал последний всхлип и умер.
Кан склонил голову. Теперь бедняга умер не напрасно.
Он не просто умер. Ты убил его. Он умер бы в любом случае. Благодаря ему они смогут выбраться отсюда! Убийца! Это неправда! Убийца! Он такой же человек, как и ты! Ты убил его ради себя! Ты не заслуживаешь спасения! Убийца и предатель! Я ничего ему не обещал! Ты не имеешь права называть меня предателем! Не обязательно нарушать обещания, чтобы стать предателем! Заткнись!
Материи теперь было достаточно.
«Покажи мне выход!» – мысленно приказал Кан.
Материя потекла из его пальцев, складываясь в тонкую, едва видимую нить, ведущую на поверхность, прочь из этого проклятого места.
– За мной! – крикнул Кан и побежал.
Рал сорвался с места и кинулся за ним. Коридор сотряс мощный удар, как от землетрясения.
– ТЫ БРОСИЛ НАС!
– Что это такое? – заорал байкер, пытаясь пересилить грохот.
– ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ!
– Бежим! – Кан закричал так громко, что лёгкие почти что разорвались.
Станцию трясло, словно живое существо. Листы железа изгибались под напором чудовищной силы. Лампы на потолке взрывались одна за другой, осыпая пол смертоносными осколками.
Кан бежал изо всех сил, зажав уши руками, чтобы не слышать вопли призраков. Сейчас он понял, о каких призраках говорил станционник. Только это его не спасало.
– ТЫ ПРЕДАЛ НАС!
Пол станции подпрыгнул вверх, и Кан взлетел в воздух. Вдруг он увидел – сотни белых истерзанных лиц облепили извивающиеся стены станции, словно вырезанные из плоти живые скульптуры, со ртами, застывшими в вечном предсмертном вопле. Лица из Пустоши.
– УБИЙЦА!
Лиц становилось всё больше. Пласты железа вздымались и лопались под напором сверхъестественной силы, вопящие лица напирали друг на друга и раздувались, словно волдыри, разрывая бетон и сталь, как бумагу.
Кан бежал. Бежал как никогда прежде. Быстрее, как можно быстрее от этого проклятья. Рал не отставал от него ни на шаг. Кованые ботинки гремели по полу, вливаясь в общую смертельную какофонию.
Нить вела сквозь коридоры, обратившиеся адом. Кан даже не задумывался, куда она их ведёт, – он лишь слепо бежал за ней, резко вписываясь в повороты и пролетая через прямые пространства. Лёгкие пылали огнём, но Кан даже не чувствовал этого. Он вообще ничего не чувствовал.