Ильяс Сибгатулин
В очень странной позе
VI
Пока меня везли в палату, я несколько раз отключался. Окончательно пришел в себя в большой зале.
В руке капельница, голова еще немного гудит, но сознание ясное.
Рядом лежал мужчина с заклеенными скотчем глазами. На его голове осталась поредевшая проседь волос, а руки иссохли, олицетворяя фразу «кожа да кости».
Сначала он дышал мерно, явно находясь под действием общего наркоза. Но через пару минут начал шевелиться, просыпаясь. А потом я заметил, как у него началась паника.
«Представьте, сознание к вам возвращается. Но тело будто устало жить и толком не откликается на сигналы к действию. В ушах звон, глаза залеплены и нет возможности поднять веки, а в горло до самых легких вставлена дыхательная трубка. Вы как будто в живом гробу. Паника? Паника».
Пациент задергал головой, силясь привести себя в чувства и пытаясь что-то сказать и сделать. И тут его увидел медбрат.
– Спокойно, спокойно, – прошептал на ухо пациенту, – вы в больнице, наркоз пройдет через полчаса. Лежите, не дергайтесь.
Мужчина понимающе кинул и с явным облегчением опустил голову на подушку.
«Да, наверно, также чувствовала себя моя мама после операции… Также чувствовал себя мой папа в реанимации в последние дни своей жизни… Полная беззащитность и беспомощность…»
«Не грусти так, Эдичка»
«Лучше о себе парься, вон у тебя капельница кончилась».
Я позвал медсестру. Она заменила мне лекарство, а через какое-то время увезла в мою палату.
Там меня встретили одобрительные усмешки от соседей.
– А! Еще одного вялого привезли!
– Хех, можно подумать, что ты таким же не был!
– Поэтому и весело, что был!
Потом был недолгий отход от анестезии – я постепенно начинал чувствовать свои ноги: палец за пальцем, мышцу за мышцей.
Затем позвонила мама и завалила вопросами. Успокоил ее и успел даже переброситься парой слов с подрастающим сыном.
А затем, поудобнее улегшись в постели, уснул. В палате было свежо, летний ветерок украдкой заглядывал в помещения больницы, охлаждая нагретые солнцем поверхности и мысли. Поэтому в удобной кровати спалось замечательно.
Проснулся уже в сумерках. Из троих соседей по палате осталось двое – они играли в карты, поставив между двух кроватей небольшой столик. Окно было открыто настежь, и через москитную сетку в комнату проникали вечерние «скрипки» цикад. В комнате горел свет, а на свободной трети стола уместились ароматно пахнущие яства.
Когда я попробовал встать, то понял, что нестерпимо хочу в туалет. Все из-за трубки, выходящей из моего пениса – мешок на другом конце трубки был полон. Оказывается, во сне я облегчался несколько раз, сам того не зная, ведь нижняя часть тела была мне неподконтрольна.
– Попробуй сначала подвигать пальцами ног, – посоветовал старший сосед, – а еще по ляжкам побей, чтоб кровь прилила.
– Спасибо, попробую.
Через пару минут удалось встать, пробежаться до туалетной комнаты и слить накопленную в мешок жидкость. Облегчению не было предела.
Соседи предложили мне ужин, но я насладился лишь теплым чаем. От партии в карты второй раз не отказывался и весело провел досуг.
Сон долго не шел. А вот боль в почке снова вернулась – операция давала знать о себе. К тому же мочеиспускание через трубку не прибавляло комфорта. Из уретры пока выходили кровавые ошметки внутренней плоти. Медсестры сказали, что так будет до завтра.
Как я сказал, сон не шел. Даже после обезболивающих. Внутренние голоса ангелов и демонов тоже молчали.
Но час просмотра различных шоу в интернете дал свой результат. Я закемарил, даже не достав наушники.
Утром в палату вошел доктор Анджал с интернами.
– Доброе утро, жалобы есть?
– Да, – откликнулся молодой Шаях на соседней койке, – у меня трубка вся забилась, в паху из-за этого болит все, а помочиться хочется сильно.
– Так вы трубку разминайте, – посоветовал врач, – у вас застой, понимаете? Сгустки крови застряли, вы их разомните в трубке, а затем моча сама пойдет.
Шаях кивнул.
– Идите сейчас в туалет.
Парень встал и, морщась отправился выполнять указания Анджала.
– Кирсеен, у вас что?
– Все хорошо, доктор! Здоров, как высушенная рыба. Ахахаха!
– А вы, Розенберг?
– Да, я тоже в норме. Но мне бы еще обезболивающих.
– Сделаем. Смотрите, ваш камень мы убрать не смогли, потому что у вас очень узкий мочеточник, – он на пальцах стал показывать мне, где именно и как застрял камень, – мы установили стенд-катетер. Он расширит канал, и накопленный конкремент сам выйдет.
– И как долго мне так ходить?
– Месяц. Потом снова к нам запишитесь, и мы катетер уберем. Понятно?
– Да.
– Больше вопросов нет ни у кого?.. Ну тогда хорошего дня. Если что, зовите медсестер.
Коллегия врачей ушла.
– Да, у меня тоже этот катетер стоял, – посмеиваясь стал вспоминать крепкий Кирсеен, поглядывая на меня, – месяц стоял, а когда надо было вытаскивать я сглупил.
– Что вы сделали?
– Да там…, – он махнул рукой в сторону, – брат двоюродный попросил помочь… дом строит. Надо было цемент разгрузить…
– Надорвались?
– Да. Тяжести с этим катетером вообще нельзя таскать. Я вот после этого цемента домой пришел… ссать захотелось сильно, вот тут в животе заболело резко. Пошел в туалет, а у меня струя с кровью…
– И что теперь?
Он снова усмехнулся.
– Вот снова операцию сделали, новый катетер.
– А его доставать больно? – задал я интересующий вопрос, – Снова с наркозом делают?
– Неее! – махнул Кирсеен, – Укол делают, потом воооот так щипцами берут и вытягивают… ахахаха… ты не бойся. Ты же молодой, здоровый.
– Постараюсь.
Что-то мне стало тоскливо. Все эти представления о будущих процедурах и новых мотаниях по больницам нагоняли хтоническую тоску.
«Что-то настрой у нас сбился, Ангел… Давай, ты у нас по вдохновляющим речам»
Я лег в кровать, дав понять соседу по палате, что беседу можно заканчивать.
«Слушай, Эдичка, ты переживаешь о вещах, еще не свершенных. Тут, как бы трудно мне не было это признавать, я на стороне Демона. Сосредоточься на текущих событиях. Carpe Diem»
«Вот-вот!»
Чтоб не углубляться дальше во внутренний дискурс я попил воды и снова уткнулся в смартфон.
Так прошло еще два дня.
Пару раз я сталкивался в коридорах отделения с доктором Анджалом и уточнял у него этапы последующего лечения. Он отвечал вежливо, но не охотно.
А вот доктора Фенимонд я встретил уже при выписке.
Это произошло в понедельник, рано утром.
****
Я заканчивала ночную смену в приемном отделении, когда ко мне подошел Эдмунд Розенберг. Он был весьма доволен, и в его благодарных глазах читалось облегчение.
– Как себя чувствуете? – спросила я. Собственный голос показался мне старчески уставшим.
– Раз выписали, значит, лечение помогло. Переживаю немного из-за второй операции, но до нее дожить еще надо.
– Да. К нам придете через месяц. Не забывайте следовать рекомендациям и пить таблетки…
– Док, с вами все хорошо? Вы сейчас выглядите больше больной, чем я.
– Спасибо, просто ночная смена. Уже скоро поеду домой.
– Дома есть кому за вами присматривать?
Я слегка улыбнулась.
– Да.
– Ну ладно. Тогда спасибо вам за работу. Вытащили меня.
– Диету соблюдайте, и надеюсь, что я вас больше на операционном столе не увижу.
– Я тоже. Ладно. Всего хорошего. До свидания.
– До свидания.
Он скрылся в проеме дверей, и его поглотил яркий утренний свет.
«Ах, какой парень ушел!.. Лизка, останемся мы без мужика…»
«Не вскрывай старые раны, Демон. Лучше посоветуй кофе»
«Ты прав, друг мой ангельский»
Я налила кофе из автомата, и он даже показался ароматным. Но уставшие мысли это не помогло взбодрить.
«Зачем люди придумывают идиотские отмазки?.. Вот зачем я соврала, что меня дома кто-то ждет, или что я в порядке?..»
«Это все от усталости, дорогая»
«Или от недотра…»
«Демон!»
«Нет, – задушила я начинающийся внутри конфликт, – это нечто иное…»
– Эй, Фенимонд, – меня окликнул доктор Анджал, подошедший к аппарату с кофе, – Я тебя обыскался. Пошли, там новых привезли, они в критическом.
– У меня смена закончилась.
– До конца ночной еще час. Успеешь оформить.
«Дерьмо…»
