Илья Сергеевич Ермаков
Сон Феникса. Корона Ангела
Глава 12. Одаренная Кровью
– Мари! Мари! Где ты моя красавица?
Старушка озиралась по сторонам.
– Кис-кис, моя девочка. Кис-кис, моя лапочка! Мари!
На свет огня вышла стройная серая кошечка с завораживающими зелеными глазами.
– У нас сегодня гости, Мари! Познакомься с гостями!
Кошка довольно мяукнула и легла у огня, похлопывая хвостом по земле.
– Она у меня очень гордая. Гордая Мари. Да, Мари? Моя королева…
Старушка погладила своего питомца по головке и почесала за ушком. Судя по реакции кошки, ей это было очень приятно.
– Не бойтесь, скоро все чудовища покинут поверхность и уйдут в свои норы. Вы сможете добраться до своего фургончика и уехать.
Эти новости нас немного успокаивали.
– Как вы сказали, вас зовут?
Мы представились жительнице Дарк-Мора… впервые.
– Очень интересно… среди вас, пятерых, есть представители всех рас. Забавная у вас компания.
На этих словах она неоднозначно посмотрела на меня и мило улыбнулась.
– Присаживайтесь, нам все равно придется немного переждать, когда они там разойдутся.
Слушаясь хозяйку, мы уселись вокруг огня. Она тоже присоединилась к нам.
– Простите, мем, – Ламберт прокашлялся, – как нам к вам обращаться?
– Ох, а я не говорила? Совсем память подводит! Меня зовут Гея. А это моя кошка, Мари. Сейчас я вам все расскажу, ребятки. Но мне хочется знать, что стряслось с моими внуками.
Мы все переглянулись. Сложно угадать, что именно она от нас хочет услышать. Ее внучка мертва, а внук захватил Лос-Марис и распространяет свое влияние на остальной мир.
– Говорите правду! – она заметила нашу растерянность. – Я их обоих не видела слишком давно…
– Пандемония де ла Сия мертва, – решила ответить за нас Кира, – а ваш внук… Ван Альго де Кристеллер освободился из ледяной тюрьмы и захватил Лос-Марис. Именно он призвал Монстра в наш мир с помощью Огнива Хаоса и убил… вашу внучку. В данный момент он руководит армией Порождений на пару с Хелой и готов захватить остальной мир.
Мы внимательно следили за реакцией Геи. Ее лицо потускнело. Она какое-то время смотрела на пляшущие языки пламени, а потом ответила:
– Значит, он все-таки выполнил свою угрозу…
– Угрозу? – переспросил Винсент.
– Он убил ее… видите ли, он с самого юношеского возраста обещал Пандемонии когда-нибудь убить ее. А я обязана этой девочке жизнью…
Главный вопрос, который смущал меня в данной ситуации больше всего, так это принадлежность Геи к одной из рас. Кто она? Если она – бабушка полукровок, которые живут несколько тысяч лет… и при этом у нее нет хвоста. Она точно не демон! Может, она тоже полукровка?
Иных вариантов просто не оставалось.
– Осталась только ты, милая, – Гея смотрела прямо на меня, – наступил момент, когда только тебе под силу победить моего внука. Вас, полукровок, осталось двое на весь мир. Лишь полудемон сразит себе подобного. Клин клином… Я знаю… это точно должна сделать ты, Эмили Элизабет. Лишь тебе одной дано сразить его. Если ты сделаешь это и отомстишь за всех тех, кому он причинил боль или убил, я буду тебе очень признательна. Мой внук… он пошел не по той дороге.
Если Гея так говорит, значит, она не полукровка. Но кто же она? Почему живет так долго?
– У нас есть время, пока они там все не рассосутся… я могу вам рассказать о том, как Пандемония спасла мне жизнь и о том, как Кристеллер стал таким, какой он сейчас.
– Мы послушаем, – согласился Ламберт.
Гея погладила Мари, а кошка довольно выгнула спину.
– Так слушайте… думаю, прежде всего будет разумнее разъяснить вам обо мне самой. Видите ли, я – простой человек. В том смысле, что у меня нет магического дара.
В это было сложно поверить.
– Но ведь древнее поколение… – пытался сказать Винсент.
– Давно вымерло. Верно… как и драконы. Но я осталась. И какой-нибудь дракон наверняка тоже остался…
Гея тепло посмеялась.
– Я не обладаю магией, но при этом живу так долго. В чем вся хитрость, спросите вы… дело в том, что я – Одаренная Кровью.
В пещере повисла напряженная тишина. Должна признать, что никогда ни о ком подобном не слышала.
– Однажды я была при смерти потеряла много крови. Меня пытались убить… но Пандемония вовремя подоспела ко мне. Я нуждалась в переливании крови. Судьба устроила так, что у меня и моей внучки были одинаковые группы крови. Мы с Пандемонией лежали рядом друг с другом, и ее кровь по трубочке переливала мне сразу из ее тела.
Я слышала, что так можно делать в экстренных случаях, когда точная уверенность в совместимости крови.
– Понимаете, что произошло? Я, обычный человек, который даже не обладает магией, получил порцию крови полудемона.
От этой мысли меня передернуло. Я никогда не задумывалась о том, что случиться, если так сделать. Даже чисто гипотетически!
А сейчас «результат» такого действия (не хочу говорить «эксперимента») находится прямо передо мной!
– Ее кровь, что сейчас течет в моих жилах, даровала мне долгую жизнь. Слишком долгую… мое старение прервалось. С тех времен у меня не стало ни одной морщины больше.
Такое признание не могло не удивить нас. Гея – человек древнего поколения людей, не обладавших магическим даром, но с кровью полукровки в своих венах и артериях.
Одаренная Кровью. Единственная в своем роде.
Первая и, возможно, последняя из живущих.
– Кровь полудемона не даровала мне ни магических способностей, ни демонических сил, а лишь долгую, может быть, вечную жизнь. Хотя я больше чем уверена, что не бессмертна. Я умру, да… я умру когда-нибудь. Это просто вопрос времени.
– Что это за место? – спросил прямо Элиас.
Гея с теплой улыбкой погрозила ему пальцем.
– Нетерпеливый василиск. Всему свое время. История еще не началась.
– Простите.
– Ничего. Молодым свойственно торопиться и спешить. Нам, старикам, некуда спешить. Смерть уже на пороге ожидает нас. Знаете, я не боюсь смерти. Старые люди вообще ее не боятся в большем своем числе. Этот жуткий страх безысходности, что свойственен молодым, у стариков притупляется. Когда я была молодой и рожала сына, то в сознании ясно понимала, что сейчас я создаю на свет того, кто понесет мой гроб… но этого так и не случилось, к сожалению. Все дети знают, что им придется хоронить своих родителей. И все взрослые понимают, что их дети должны это сделать. Намного печальнее бывает, когда этого не случается, когда не происходит привычный порядок вещей. Что до смерти, то когда-нибудь вы смиритесь с ней. Возможно, сейчас об этом даже страшно думать, что вы уйдете в небытие и полное забвение. Все мы перестанем существовать, все мы станем пережитком прошлого, о ком забудут… ну, может быть, не забудут, как об исторической личности, о подвигах и деяниях при жизни. Об этом не забудут… о том, каким вы были человеком, забудут. Поколения сменятся и уже не останется никого из тех, кто знал вас. Именно вас, а не ваши деяния.
Разговоры о смерти меня настораживали. Особенно сейчас, когда я понимала, что внутри моего Ламберта заточена сама смерть.
– Почему вы это говорите? – спросила я.
– Потому что, моя милая, речь в моем рассказе пойдет о том, кто превыше всего в своей жизни страшился смерти, а потому желал больше всего оставить свой след в истории мира. Но я надеюсь, что о нем не будет написано ни страницы в учебнике истории… впрочем, учитывая нынешнее положение вещей, я могу и ошибаться.
Гея сделала паузу, чтобы уделить внимание своему питомцу и погладить Мари.
– Ван Альго де Кристеллер. Мой внук. Я родила сына, человека-волшебника. Мой муж был магом, и дар перешел к ребенку. Мой сын, когда подрос, влюбился в демонессу. Это был первый в истории случай такой любви… незаконной любви… но препятствовать их союзу мы не могли. Мой сын так любил ее… и они воссоединились. Это была прекрасная история любви, но сейчас не время говорить о ней. В моей истории пойдет речь о том, что случилось в результате… у демонессы и волшебника родились дети. Полкуровки. Первые полудемоны. Пандемония де ла Сия и Ван Альго де Кристеллер.
Отныне все встало на свои места. Я представила в голове короткую предысторию появления полудемонов на свет.
Но я не задумывалась о том, что Пандемония и Кристеллер – первые из всех существующих полудемонов. Значит, я, действительно, только третья.
– Никто не знал тогда, что из них получится. Но, как видите, получилось… и очень даже многое.
Один стал Президентом Лос-Мариса, а второй – Темным Алхимиком и Отцом Катаклизма.
– Их мать пришла из мира демонов, и она часто брала детей с собой, чтобы они там играли. Пандемония и Кристеллер всегда играли вместе, веселились, ссорились и ругались. Но они оставались детьми, моими внучатами, которых я любила превыше всего в жизни. Я долгими вечерами беседовала с ними, и они рассказывали мне о своих желаниях и страхах. Пандемония всегда хотела увидеть мир. Ей хотелось путешествовать и узнавать много нового. Больше всего она боялась клетки, запретов и заточения. Она боялась быть запертой в комнате, из которой ей не разрешат выбраться.
– А чего хотел и боялся Кристеллер? – спросила я.
– Однажды мой родной внук погладил меня по этой дряблой щеке и спросил: «Бабушка, ты умрешь?». Я ответила ему правду. И он сказал: «Я боюсь этого. Я не хочу, чтобы в один день меня не стало. Я боюсь темноты и забвения». Вот как он выразился… Тогда я ответила ему: «Там не будет темноты. Там будет свет, которым озарят нас светлые духи, и мы все встретимся. Мы все будем вместе». Понимаете, чтобы избавить этого мальчика от страха смерти мне пришлось прибегнуть к религии. Я находила это действенным средством. Конечно, одни только гомункулы знают, что ждет нас на том свете, да и все молчат…
Гея пристально взглянула на Винсента. Тот лишь спокойно кивнул, подтверждая ее слова.
– А потому никто не знает, что ожидает нас за границей жизни. Чтобы утешить ребенка, я решила настоять на самом благополучном исходе, который возможен. Но это не помогло. Его страх смерти перешел в патологическую форму. Кристеллер боялся этого неизбежного события так сильно, что по ночам все его тело изнывало от судорог и жгучей боли. Его мучали жуткие терзания по этому поводу. Тогда все и началось.
Пока Гея рассказывала, я ясно рисовала себе сцены, которые она описывала нам.
– Тогда я спросила у него: «А чего ты желаешь? Чего ты хочешь от жизни?». И ответ произвел на меня двоякое впечатление. Он ответил: «Я хочу стать знаменитым. Я хочу известности и славы». Мой вопрос был соответствующим: «Зачем тебе это?». Тогда Кристеллер все объяснил: «Я хочу оставить свой след в истории. Если я умру, то от меня что-то останется. Обо мне будут говорить и писать. Мое имя не затеряется среди осколков прошлого. Меня возвеличат, и это сделает меня бессмертным». А потом ему пришлось самому столкнуться со смертью.
Что же случилось?
– Их мать рано ушла. Она была сильно больна. Мой сын долго горевал. Какая-то гадкая болезнь, причину который нам не удалось установить, забрала прекрасную женщину, демонессу, мою невестку и их мать. Пандемония не боялась смерти. Она верила в духов, которые после смерти соединяет ее с матерью. Я надеюсь, что сейчас они вместе. А вот Кристеллер отнесся к смерти матери не совсем правильным образом… именно тогда, после ее кончины, в юношеском возрасте Кристеллер увлекся алхимией. С этого момента и начались его эксперименты по созданию вечной жизни, по воскрешению умерших. Не желая мириться со смертью матери, он намеревался воскресить ее. Убеждая его в том, что она обрела покой и не нуждается в возвращении к жизни, я получила свое…
Гея замерла. Она не отводила взгляда от огня. Ее дыхание замерло. Она даже не моргала.
– Гея, – обратился к ней Ламберт, – с вами все в порядке?
Через мгновение она снова заморгала и посмотрела на нас.
– Да… порядок… на чем я остановилась?
– На том, как вы убеждали Кристеллера в том, что ему не нужно воскрешать свою мать, – напомнила Кира.
– Ах, точно… злость, ярость, гнев – все самое жуткое и порочное, что таилось глубоко внутри этого мальчика, вырвалось наружу. Он напал на меня.
Я тяжело вдохнула.
– Он выпустил всю свою боль… мой родной внук довел меня до состояния полусмерти. Он долгое время не мог справиться с собой, не осознавал, что натворил… но по его глазам я понимала, что он делал это осознанно. Я никому об этом не сказала, но больше никогда не забывала этот взгляд. Это выражение лица будто кричало мне: «Так тебе и надо, противная старуха! Лучше бы ты сдохла, а не моя мать!». Вот, что я прочла в его глазах. Меня спасли. Как я уже говорила, у нас с Пандемонией оказалась одна группа крови, и она одарила меня ею. С того самого дня мое старение прервалось. Я стала Одаренной Кровью.
В моей мозаике стало проясняться все больше деталей и ответов на вопросы.
– Вот так из маленького мальчика, который боялся смерти, появилось то чудовище, с которым вы сражаетесь. Я не могу сказать, что вина полностью лежит на нем самом или на мне… наверное, большее влияние на него оказал отец. Понимаете, мой сын был сторонник жестких правил. Это у него от отца. Мой сын был пунктуален. Он всегда делал все по правилам, соблюдал принципы дисциплины и морали. Он уважал старших. Ел, спал и работал по расписанию. Таким образом, их отец был сторонником строгих мер и привлекал детей к их безукоризненному выполнению. Я много раз беседовала с ним о том, что для детей его режим жизни может дурно сказаться. Особенно на Альго. Для Пандемонии некоторые требования упразднялись. Словом, ей предоставлялось больше свобод, чем Кристеллеру. Из-за большего количества свободного времени, которое отец давал дочери, у Пандемонии появились возможности общаться с людьми и демонами. Она была популярна в своих кругах. У нее были друзья, с которыми она могла играть и веселиться. Я думаю, что у Кристеллера тоже было бы много друзей, если бы у него было на них время. Отец учил его военной строгой дисциплине. В семье после смети матери существовали строгие границы поведения, нормы и правила. Таким образом, мальчик оказался в клетке, которой так боялась его сестра…
Я поймала себя на мысли о том, что в будущем эта сестра посадит своего брата в настоящую клетку.
– Действие рождает противодействие. Запретный плод всегда сладок. Кристеллер оказался заложником отцовских правил и требований. К чему теперь стремился ребенок? Правильно, к свободе.
Свобода. Именно это слово стало ключевым в идеологии Отца Катаклизма.
– Он сбежал. Конечно, он сбежал из дома. Чего еще ожидал мой сын я не знаю… я каждый день предупреждала его, что Кристеллер не будет ему подчиняться все время. Он вырвется… и он вырвался. Альго сбежал в мир демонов, а путь для его отца туда был заказан. Лишь тот, в чьих жилах течет демоническая кровь, может попасть в мир демонов. Туда отцу нельзя было отправиться за сыном. Именно во время одного из таких своих побегов из дома Кристеллер и познакомился с Хелой. Она стала его другом, его поклонником, его возлюбленной. Первой любовью.
Я поражалась тому, как все легко сходится в истории Геи. Каждое событие происходит в свое время. И все они имели свои последствия, которые мы наблюдаем сейчас.
Все деяния Ван Альго де Кристеллера – детские комплексы от страхов до желаний.
– Муза Греха. Хела давала ему то, чего он был лишен, чего лишал его отец. Она давала ему свободу и позволяла делать все, чего ему вздумается. Точно не знаю, чем именно они занимались вдвоем в мире демонов, но Кристеллер получал от этого истинное наслаждение. «Свобода в грехе, бабушка» – так он мне говорил. Конечно, после того инцидента, когда он напал на меня, мы с ним отдалились друг от друга. Большую часть своего времени я общалась с внучкой. Внук же постоянно сбегал в мир демонов к Хеле. Видите ли, в то время Кристеллер был молодым. Юношеский возраст. В психологическом плане он был вашим ровесником. И вы больше меня можете понять его. Кому из вас хотелось бы жить в рамках и правилах, которые устанавливали ваши родители?
И мы все поняли. Гея права!
Она чертовски права!
Только сейчас я поймала себя на мысли, что постоянно избегала родительского контроля. И все мы его избегали!
Я могла понять чувства Кристеллера на тот момент.
– Теперь вы представляете, что с ним происходило. Хела давала ему все, чего он хотел. С ней он был… счастлив. Счастлив в свободе и грехе. Однажды, когда он вернулся домой, по его надменному и довольному личику я поняла, что он стал «взрослым».
– «Взрослым»? – переспросил Винсент.
– Да, в тот день у него и Хелы впервые произошла «связь». Вы меня понимаете… в тот день, когда он все-таки добился своего с этой распутной демонессой, он чувствовал себя на вершине мира. Я все это видела и ничего не могла сделать. Он менялся слишком быстро. Он уже не подчинялся правилам. Я и мой сын видели, в кого превращается Альго. При этом его опыты по воскрешению из мертвых не останавливались. Вскоре после этого случилось новое, еще одно роковое событие. К его отцу пришли Кумакакатоки.
Они тоже приходили ко мне. Кумакакатоки – предвестники чего-то скверного. Они говорят о том, что обязательно сбудется. Мне они сказали следующее: «Тень выйдет на свет». И Ван Альго де Кристеллер призвал Монстра.
– Не могу точно сказать, что именно они ему сказали. Как я поняла, они объяснили моему сыну, каким станет Альго в будущем, во что он превратится в итоге. Тогда он принял одно-единственное верное решение. Отец захотел убить своего сына.
Но подвох я уже просекла…
– Лишь полудемон сразит себе подобного. Тогда мы этого еще не знали. Лишь через какое-то время пришло осознание того, что только Пандемония способна убить своего брата. Но отец рассчитывал на свои силы. Пока Альго спал, он прошел в его комнату. Да, он перерезал горло своему сыну, но это лишь разбудило Кристеллера, но никак не убило… осознав суть произошедшего, Кристеллер сам зарезал отца тем самым окровавленным клинком. После той кровавой ночи и начался настоящий кошмар.
В горле пересохло. От этой части истории Геи про убийство отца мне стало совсем дурно.
Кристеллер наконец избавился от того «тирана», который загонял его в рамки и требовал от него соблюдения норм и границ.
Я даже не удивляюсь тому, что после прихода Кумакакаток отцу пришла в голову мысль убить сына, если он узнал о том, что ждет мир в будущем. Конечно, этому человеку не составило труда решиться на убийство того, кто чуть не убил его мать! Безусловно, Кристеллер был его ребенком, но… мне кажется, в понимании отца он давно перестал быть таковым.
Впрочем, не могу глубоко погружаться в мотивы и мысли другого человека. Лишь одному ему, отцу Кристеллера, было понятно, что его заставило принять такое роковое (для себя самого) решение.
– В тот день Кристеллер вернулся к своим экспериментам. И его алхимический опыт закончился катастрофой. Дарк-Мор. В этом городе мы жили. Когда-то это было красивое и милое место. Здесь был дом нашей семьи. Именно на этой земле выросли Пандемония и Кристеллер. Здесь я прожила всю свою сознательную жизнь. Дарк-Мор – процветающая провинция. Красивый лес, озера и реки… Это место вдохновляло. Этот город – родина Кристеллера. Именно здесь он приобрел все то, что приобрел, и потерял все, что потерял. Результатом его алхимического эксперимента послужило полное осквернение этого места.
– Что же случилось? – спросила Кира.
Гея погладила кошку, отвела взгляд в сторону и ответила:
– Мертвецы восстали из могил. Это все, чего удалось добиться ему в тот день. Их оказалось слишком много… сопротивление бесполезно. Многие тогда погибли. Немногим удалось убежать. Я уговорила Пандемонию спасаться бегством. Мертвецы слушались его… только его… и он приказал им все разрушить. Брат обещал своей сестре, что однажды он станцует на ее обгорелых костях. Тогда, в тот день, маленький мальчик, каким был Кристеллер когда-то, навсегда перестал существовать. Именно тогда, а не когда-то позже, появился настоящий Темный Алхимик. Великая Алхимическая Революция – все это лишь жалкие «удачные» последствия того страшного дня, когда Дарк-Мор стал мертвым городом… городом мертвецов. Сколько бы люди ни считали его гением и мастером Алхимии, мотивы, которые им двигали, появились совершенно не из тех побуждений, о которых они думают…
Выходит, мертвецы, которых мы сегодня видели, остались еще с тех времен…
– Пандемония уговаривала меня бежать вместе с ней, но я уже слишком стара и слаба для этого… я осталась, а ее спасла. Сам Кристеллер сбежал в мир демонов к Хеле. Больше я его не видела. Я осталась в Дарк-Море. Мне удалось спрятаться здесь, под землей, где я до сих пор коротаю годы своей безумно долгой жизни. Через несколько лет на поверхности появились не только мертвецы, но и Порождения. Существа, что едят плоть и хотят убивать. Тогда я поняла, что уходить слишком опасно. Я не обладаю магией и не имею никакого шанса противостоять им.
Мне стало не по себе от осознания того, что Гея прячется под землей уже многие годы.
– Теперь вы знаете, что случилось с этим местом. Я вам все рассказала. Теперь вам понятно, какая жизнь была у Кристеллера до сегодняшнего дня и что послужило причинами того, какой он сейчас.
Отныне и впредь история моего врага стала ясна, как летний день.
Когда Гея закончила историю, пещера погрузилась в тишину. Слушая лишь треск поленьев в огне, мы переосмысляли все, сказанное ею.
– Слышите? – Гея посмотрела наверх. – Кажется, они ушли… Вам пора. Путь свободен.
– Вы можете пойти с нами, – предложил ей Ламберт, – мы уведем вас отсюда из Дарк-Мора. Мы найдем безопасную деревню или город, где вы сможете свободно жить.
Гея тепло улыбнулась ему и переглянулась с Мари.
– Вы очень добрый юноша. Но нам с Мари и так хорошо.
– Я не понимаю…
– И не поймете! В Дарк-Море я прожила всю жизнь, и кости мои должны остаться здесь.
– Но вы же не можете оставшиеся дни жить под землей! – вставила Кира.
Гея лишь подняла руку, призывая нас к молчанию.
– Прошу. Не стоит, ребятки. Спасибо. Вы все равно меня не поймете… даже, если я объясню, не поймете. Просто оставьте старуху здесь, а сами выбирайтесь. Чем скорее вы покинете Дарк-Мор, тем скорее окажетесь в безопасности.
Мы ничего не могли поделать. Если Гея решила остаться здесь, под землей, то мы не могли заставить ее насильно покинуть это гнилое место.
– Эмили, постойте!..
Стоило мне встать, как Гея схватила меня за руку.
– Да?
– Одолейте его. Одолейте Кристеллера. Он не заслуживает даже предложения в учебнике истории. Прошу… мне жаль, что в моей семье появилось такое чудовище, как он… в каком-то смысле это и мое опущение тоже.
– В семье не без урода.
Гея мило посмеялась.
– Тоже верно… он слишком опасен, и я это знаю. Но вот смотрю на вас… и мне кажется, что вы – та самая, кто сможет его победить. Сделайте это, и верните в мир настоящую свободу, а не грех. Когда все закончится, тогда… может быть, я выйду из этого подземелья и позволю вам переселить меня.
Она снова посмеялась.
– Когда эти твари с поверхности уйдут, я пойму, что вы победили. Тогда… да, тогда я выйду отсюда – обещаю. Мы с Мари будем жить в другом, хорошем месте, да, Мари?
Кошка довольно мяукнула.
– Я рада, что вы не оставляете попыток покинуть это место. Обещаю, когда все закончится, мы заберем вас отсюда.
Гея согласно кивнула и обняла меня.
– Все. Вам пора. Будьте осторожны!
Мы попрощались с Геей и поднялись по темным ступенькам к люку. Ламберт открыл крышку, и мы вышли на поверхности. Никаких чудовищ в округе не оказалось. Фургончик так и лежал перевернутый. Мы поспешили привести «Химеру» в порядок и покинуть как можно скорее Дарк-Мор, родину Отца Катаклизма.
