Илья Андреевич Беляев
Замок. Откровение черного колдуна. Книга первая. Цикл «Октаэдр. Золотой аддон»
Эдуард покачал головой, мысленно упрекая друга в безрассудстве, но подчинился.
Они вошли в лес, практически бесшумно передвигаясь по сухой прошлогодней листве и упавшим от ветра или сломанных грозой, ветвям деревьев.
Где-то через милю, идущий впереди всех Тим, заметил вверху какое-то движение и знаком руки остановил остальных. Подняв голову к кронам, он увидел белую порхающую ленту. Похоже, она была наделена даром видеть и понимать, так как встрепенулась, перевернулась в воздухе и, пролетев над головами людей, стрелой умчалась вглубь леса. Лерионеры вскинули арбалеты с луками, но юноша вновь поднял руку.
– Нет! Что бы это ни было. Мы не причиним ему вреда.
– Это духи Вековечного леса, – задумчиво произнес Эдуард, вглядываясь вдаль.
– Разве такие существуют? – спросил Тим, продолжая движение.
– Да, мне о них рассказывала покойная бабушка, когда я был совсем маленьким.
– Мой отец…
– Твой отец никогда ничего не видел дальше своего имения и терпеть не мог присутствие каких-либо духов, поэтому запретил о них говорить и многие слушались, а другие просто не знали. Прабабка когда-то говорила своей правнучке, то есть моей бабке, что застала еще последнюю битву людей с магами. По сказаниям тогда пролились реки крови и люди одержали победу, но какой ценой… им кто-то помог! Магам пророчили скорое возвращение. Их час близок.
– Маги… смешно звучит. О магах, как мне известно, никто не слышал многие сотни лет. Даже простые колдуньи с чародеями прекратили свое существование.
– Крониус в свое время позаботился, чтобы их полностью уничтожить. До самой Океании они стерлись с лица земли.
– Да-а, без них люди стали еще более жестокими. Так хоть было за кем поохотиться, да и церковь не спала как сейчас.
Они дошли до той тропы торговцев людьми, о которой говорили дозорные, но Тим повел свой отряд немного западнее, намереваясь устроить засаду до того момента, как они подойдут. Место оказалось намного удачнее, чем предполагал Высший. Людей от посторонних глаз скрывали частые кусты и низкие, набирающиеся сил молодые деревья. Ждать пришлось не долго. Буквально через несколько мгновений после того, как семь десятков Лерионеров выстроились вдоль лесной просеки, прозвучал первый свист спускающийся тетивы. Трое следопытов каравана так и остались лежать между дубом и ольхой, на расстоянии каких-нибудь пяти метров друг от друга. Торговцы лишились своих глаз, и теперь осталось не выпустить зверя из ловушки.
Скоро на тропе появились первые люди. Они шли медленно, ведя под уздцы коней, запряженных в большие телеги с огромными клетками; и все время оглядывались, но в очередной раз убеждались, что кругом тихо и спокойно, продолжали двигаться вперед, к известной им цели. В клетках сидели, стояли, лежали как мужчины с женщинами, так и совсем маленькие дети. Торговцам было безразлично, кого брать и угонять с собой, их алчная жажда к деньгам, побеждала над всем существованием и теперь гнала к еще одному легкому обогащению. Заключенные, которые вскоре должны стать чьими-то рабами, представляли почти все слои населения, от самых нижайших: бедняков, нищих, бездомных, попрошаек, грязных, в оборванной одежде; до ремесленников, лавочников, торговцев, о которых свидетельствовали вымазанные, но еще узнаваемые наряды из шелка и другой материи. Оставалось только догадываться, почему работорговцы не оставили дорогие одежды себе.
Они шли, прекрасно понимая, что их ждет в ближайшем будущем, но, совершенно не подозревая о грядущем настоящем. Некоторые сидели на телегах, некоторые шли рядом с конями или просто, на расстоянии десятка шагов от клеток. Вначале они даже не поняли, что произошло. Первый арбалетный болт пробил голову впереди идущего, пригвоздив того к лошади и животное, забив в агонии ногами, повалило уже мертвое тело на землю. Следующий залп, намного мощнее предыдущего, поверг более половины людей. Они, скорчившись, падали, прекрасно осознавая, что разведка допустила просчет и из охраны каравана в живых никого не останется. Буквально через мгновение лучники добили остальных, и на просеку вышел Тим, следом выступили на свет и все его воины.
– Открыть клетки! – приказал он, и сам разрубил мечом плохо сделанный замок на одной из ближайших клеток.
Через четверть часа все заключенные были освобождены, а телеги сдвинуты воедино и подожжены. На лесной дороге, перед Тимом, в окружении лучников и арбалетчиков, стояло немногим больше двенадцати десятков людей. Голодные, избитые, умирающие от жажды, они едва держались на ногах. Высшей сочувствующе посмотрел на них и сказал:
– Теперь вы свободный народ и у вас такие же права, как и у остальных. Вы можете идти туда, куда сочтете нужным, но только не за мной. Я всего лишь выполнил зов сердца и освободил таких, как сам. У вас есть кони, я оставляю их всех, оружие и доспехи, надеюсь, большинство умеет с ними обращаться, вы знаете дорогу домой. Прощайте!
Он развернулся, собираясь уходить, но из толпы выскользнула девушка, опустилась на колено и, склонив голову, заговорила:
– Я не знаю, кто вы и как вас зовут, но я и мои люди желаем присоединиться к вашим воинам. Лес и его окраины очень опасны, а мы как раз знаем все тайные тропы и можем за очень короткий период провести вас куда угодно.
Юноша посмотрел на нее. Это была совсем молодая, если не сказать юная, девушка с копной золотистых растрепанных волос. Ее великолепно слаженное тело наверняка представляло интерес у окружавших ее мужчин, но Тим только восхитился этим изяществом и отбросил мысли в сторону. Обладать ей? Так сразу? Нет, он только что ослушался отца по этой же самой причине и не хотел, чтобы кто-то напоминал о случившемся раздоре, но вот ее голос… мягкий…
– Нам не нужны проводники. Мы сами знаем местность.
– А воины?
– Разве у меня их мало?
– Лучников у вас хватает с избытком, но вот настоящих мечников… – хитро улыбнулась девушка.
– Мечники? – удивился Эдуард. – Зачем?
– А личная охрана?
– Мы имеем все, что нужно, – спокойно произнес Тим. – Но неужели ты – воин?
– Хотите проверить?
Кто-то из толпы бросил ей меч, и она встала в первую, классическую позицию нападения. Тим усмехнулся и сделал несколько шагов к девушке.
– Ну, если ты так настаиваешь… Нападай!
– На безоружного? – удивилась она.
– Попробуй.
Она сделала выпад, клинком вверх, целясь в подбородок, но юноша плавно скользнул в сторону, в мгновение ока выхватил меч и даже успел отвести удар от уже пустого места перед девушкой. Та развернулась, ее меч запорхал, засиял в воздухе, обрушиваясь на сталь Тима, ушла вправо и взмыв вверх, распорола ткань жилета и оставила на кисте руки кровавый надрез. Юноша сделал оборот вокруг себя, при этом, не глядя, отразил удар незнакомки. Острие ее оружия ударилось в середину клика юноши и тот, продолжив движение, рассек ее рубашку из под которой показалась тонкая красная полоска. Она занесла меч.
– Довольно! – крикнул он и воткнул свой в землю.
Девушка не отреагировала на его слова. Тогда Тим вырвал оружие из земли, устремил рукояткой вверх и блокировал опасную сталь. Затем повернул меч к ней острием, намереваясь приставить к горлу и выбить его, но незнакомка даже и не собиралась сдаваться. Она легко ушла в сторону, вырвала клинок из цепких объятий и, сделав дугообразное движение, намеревалась распороть юношу снизу вверх. Тот приложил немалые усилия, чтобы отвести удар и еще больше сил ему потребовалось на то, чтобы уклониться от второго выпада и выбить, наконец, оружие из рук. Оно звякнуло о камень позади юноши, и девушка непонимающе развела руками. По-видимому, с ней еще не обращались таким наглым образом.
– Довольно! – еще раз произнес он, пытаясь выровнять дыхание.
«Такого не может быть. Уже после первого раза она должна была остаться безоружной. Неужели я где-то допустил ошибку?»
Незнакомка вновь опустилась на колено и склонила голову, пытаясь левой рукой остановить кровотечение из раны.
– Я вся в вашей власти, господин. Еще никому, до сего момента, не удавалось обезоружить меня в честном бою. По законам пройденной мною школы, в случае вашего отказа, мне придется совершить самоубийство, со всеми подобающими почестями, дабы смыть полученный позор.
«Такая милая девушка… девушка – воин! Нет, я никогда не свяжу свою судьбу с подобной. Мне нужна хрупкая и нежная, чтобы оберегать и заботиться о ней, но не эта…»
– Как тебя зовут?
– Соня.
– Соня? И это все?
– Да, именно так меня все и называют, и я не требую большего, наоборот… – она замолчала.
Тим посмотрел на Эдуарда, но тот лишь, улыбнувшись, пожал плечами, мол, решение как всегда за тобой, от меня здесь ничего не зависит.
– Ну что ж, хорошо. Ты доказала свое умение обращаться с мечом и если у тебя была такая странная школа, то можешь остаться. Но предупреждаю, мы идем быстро, покрывая за день огромные расстояния, если отстанешь, за тобой никто возвращаться не будет.
– Я поняла вас, господин…
– Обращайся к нему Высший, девушка! – сказал карот – седовласый мужчина, главенствующий над отрядом лучников.
Девушка сморщилась как от удара, но сохранила спокойствие. Из толпы вышло около двух десятков людей и, последовав ее примеру, опустились на колени. Она не оборачиваясь, и не поднимая головы, заговорила:
– Я и мои люди преклоняемся перед тобой, Высший. Для нас нет ничего лучше, следовать за тобой.
– Ты хочешь, чтобы я взял с собою еще и этих?
– Да, это мои люди – восемнадцать собранных воинов. Мы странствовали везде, где только могли, но именно здесь угодили к торговцам людьми.
– А если я откажусь принять их?
– Ты хочешь лишить меня жизни?
Он повернулся к ней спиной и сделал несколько шагов в сторону.
– Хорошо, но прежде умойтесь где-нибудь и снимите с себя эти лохмотья.
– Позволь узнать, кому мы будем служить? Кто ты и как тебя зовут? – нежно спросила Соня.
– Я? – юноша усмехнулся. – Я тот, кого все прокляли и считают изгоем; я есть, но меня уже не существует; я тот, кому должны были преклоняться в будущем, но, воспротивившись этому, потерял все; я – Тим, младший сын барона Крониуса, сына Нимбуса.
Стоящий народ отпрянул от удивления и ужаса. Им с детства внушал страх как сам барон, так и вся его семья со слугами и воинами. Соня лишь подняла голову и округлившимися глазами смотрела вслед удаляющемуся юноше. Тому было совершенно все равно, что о нем подумают окружающие люди. Он их спас, знает всего несколько минут и через такое же время забудет. Их благодарственные взгляды и решимость следовать за спасителем, сменились подобием страха и нерешительностью. За юношей последовало только девятнадцать человек, остальные быстро разобрали лошадей, оружие и растворились в лесу.
Тим вышел на поляну, где уже давно раскинулся его лагерь. Через довольно долгое время, когда все поднялись и тронулись в дальнейший путь, из леса показалась Соня со своими людьми. Эстэр приказал остановить пришедших, но Эдуард присвистнул, останавливая направившихся было к неизвестным мечников и, подскакав на коне, объяснил, кто это. Девушка несказанно удивилась, видя такое количество воинов. Она, в свои молодые годы, не участвуя в великих походах и войнах, лицезрела не больше сотни пехотинцев и лучников, на которых она натыкалась во время странствий. Ее люди, привыкшие, в основном, драться с небольшими группами противников, оказались в подобной ситуации и рассматривали Желтых Лерионеров с неподдельным восторгом и завистью. Ведя под уздцы откормленного коня, она, со своими спутниками пристроилась в конец армии и спокойным шагом двинулась за ними. Сейчас Соня походила на дочь какого-нибудь зажиточного купца или командующего войском: волосы причесаны, разделены на пробор и свисают спереди спиралью; лицо вымыто и кажется еще более прелестным; легкая сетчатая кольчуга сидит на ней как влитая, а меч и торчащий за сапогом кинжал говорят о ее воинственности. Следующие за ней люди также переоделись в лучшую одежду и более – менее походили на воинов, не как составляющее звено какой-нибудь армии, а просто на бродячих воинов – одиночек, объединившихся в клан.
Следующие три дня прошли также уныло и скучно, как до встречи с караваном. Эдуард и Эстэр, знающие дорогу до Этилии, немного подустали, соскучившись по хорошему звону скрещивающихся мечей. На четвертый день Соня не выдержала и, подъехав к Тиму, заговорила.
– Позволь спросить, Высший, далеко ли до того места, куда ты собираешься придти?
– Твое нежное тело устало скакать верхом?
Она покраснела.
– Ты не прав, Высший, я готова следовать за тобою даже в ад, но когда знаешь цель конечного пути, ехать становиться гораздо легче.
– Ты только посмотри, – шепнул на ухо Эдуарду Эстэр, где-то раздобывший коня и ехавший с ним на равных. Они отстали от Тима на десяток шагов и теперь только наблюдали, – а она время зря не теряет, вчера ехала позади всех, а теперь уже пытается совратить молодого императора.
– Возможно, ты и прав, но она поистине красива, молода…
– На его месте я бы не отказался от такой жены.
– Ему не нужна жена – воин.
– Правда? – мужчина усмехнулся в усы, не сводя глаз с девушки.
– Если ты так хочешь знать, мы едем в Этилию.
Она вдруг остановила коня, опустив голову, о чем-то подумала и догнала юношу.
– Но Этилия, это же…
– Про нее ходит много разных слухов и страшных преданий, но мне велено там жить и я разрушу все порочные легенды, посрамляющие имя города.
Многозначительно посмотрев на Тима, Соня углубилась в свои размышления.
День давно пошел на убыль, предоставляя очередное право главенствования ночи, лагерь давно был развернут на большой поляне перед холмом и два десятка охотников, вернувшись с добычей и смачно поужинав, спали у костра. Но не все придавались ночному забытью. На окраине сидел человек, обхватив ноги руками и положив на них голову, о чем-то размышляя. Девушка думала о Тиме, о своем спасителе, которому принадлежала. Она несколько раз обошла вокруг спящего юноши, всякий раз боясь подойти ближе и лечь рядом и всякий раз, за Соней скрытно от нее самой, наблюдал Эдуард, боясь за жизнь друга. Теперь же она сидела и собиралась с мыслями, готовясь к завтрашнему дню. Что будет завтра, она не знала, но хотела сделать по-своему. А утро наступило намного раньше, чем предполагала Соня, уснувшая в густой траве.
Лагерь собрался, тронулся в путь и уже к полудню перевалил через громадный вал и подобрался к подножию третьего.
– До Этилии полдня, максимум день, – сказал Эдуард.
– Хорошо бы. Переход слишком затянулся.
– Я хочу поговорить на счет спасенной и принятой к нам девушки. Она…
– Я знаю все, что ты собираешься мне сказать, друг, и про ночь тоже. Не беспокойся, я разберусь с этим.
– Как знаешь, – только и смог он ответить.
Он вернулся назад к Эстэру, продолжая начатую беседу, а мимо них, нагоняя Тима, промчалась Соня.
– Зря молодой император взял ее с нами, быть большой беде, уверен, – голос Эстэра прозвучал несколько неодобрительно.
– Высший! – сказала девушка, опустив голову и глаза.
– Я знаю про эту ночь. Ты ходила вокруг, я не спал!
Она еще больше опустила голову, пытаясь спрятать заливающее краской лицо в золотистых волосах. Соня натянула поводья, конь заржал, дернулся в сторону, и она уткнулась губами в его щеку, но не удержала равновесие и свалилась между лошадьми.
Впереди на пригорке показался волк.
– Стая! – прошептал Эстэр.
Тим схватил барахтающуюся в густой траве девушку и взволок в седло позади себя, развернул коня и поскакал к отставшим воинам.
Перегруппировка заняла около минуты. В три линии выстроились мечники и пикинеры, взяв в полукруг лучников и арбалетчиков. Соня, со своими людьми, заняла тыл позади всех. Первый волк сбежал с горки достаточно быстро. За ним показался второй, десяток, два, сотня, другая… По подсчетам Эдуарда, их было чуть больше четырех сотен. Пикинеры опустились на колено, воткнув древко копья в землю и, выставив острие на приближающихся животных, вынули мечи из ножен и положили рядом. За ними, дыша в затылок, стояли пять десятков мечников с оружием в руках. Между людьми последней линии устроились лучники: одни опустившись на колено, другие стоя. Арбалетчики, разделившись, отошли вправо и влево. В центре стояли Тим, Эдуард и Эстэр.
Волки приближались с огромной скоростью, казалось сам ветер гнал их вперед. Они были не простыми хищниками, а превышали их в полтора, а то и в два раза. «Колдовство? Нет, оно вымерло. Тогда что?» – думал юноша. Он поднял вверх руку с мечом: послышался звук натягиваемой тетивы, арбалетчики прижали к груди арбалеты, целясь в серую волну мяса, дыхание участилось, мечники, заскрипев железными перчатками, сжали рукояти, опустив лезвие вниз. Подпустив голодного врага на минимальное расстояние, Высший опустил меч, указывая на лавину бегущих. Сотня стрел и железных болтов устремились вперед, сметая первую часть хищников, второй заход уничтожил столько же, но порождения леса достигли воинов, и первая сотня, ломая пики, насаживаясь на них как на вертел, давала беспрепятственно затопить людей остальными волками. Лучники с арбалетчиками резко подались назад, а задние ряды, слившись в один, сделали шаг вперед и взметнули мечи вверх. С секундным опозданием то же проделал и первый ряд пикинеров, те, на кого еще не успела наброситься стая. Трава моментально обагрилась кровью. Люди и животные слились воедино, пытаясь уничтожить друг друга. Мечи, сверкая на солнце, опускались на головы волков, вспарывали им животы, разрубали шеи, лапы… Хищники пытались прокусить железные латы, но только скребли клыками сталь и изредка слышался крик человека не облаченного в доспехи. Трупы устилали поляну, но забрызганные кровью, мозгами, погрязшие, по колено, в развороченных внутренностях тварей, люди не ослабляли защиту. То там, то здесь слышался визг и предсмертный хрип раненого зверя. Арбалетчики, еще не утонувшие в разъяренной, изголодавшейся волне, отбежали на несколько ярдов назад и дали залп по остатку приближающихся падальщиков. Натиск ослабевал. Не прошло и четверти часа, как единицы выживших, поджав хвосты и, озираясь по сторонам, углубились в чащу, оставшегося в нескольких милях восточнее, Вековечного леса, зализывать свои раны.
Люди собрались и выстроились перед Тимом. На удивление и Соня, и ее спутники оказались живы–здоровы и отделались меньшей кровью. Эдуард с Эстэром осмотрели убитых и помогли раненым.
– Тридцать шесть не добрались до Этилии и останутся здесь навсегда, – склонив голову, сказал карот. – Восьмерым нужна помощь, из них у одного обезображено лицо. Остальные готовы к дальнейшему переходу.
По приказу Высшего, для слепого, с искромсанной ногой мужчины, сделали носилки и, решив достичь Этилии до захода солнца, бросились в путь.
Проходя мили, люди всматривались в даль открывавшейся равнины, с опаской поглядывая на кажущимся добрым лес. Местность опустела, даже не стали попадаться одиноко растущие деревья и кусты, но зато появились первые признаки людей – полуразвалившиеся и покосившиеся от старости, ветхие деревянные строения. С приближением к Этилии они увеличивались в своем числе, но представляли такие же грязные, нищие, убогие жилища.
Ближе к восьми вечера, отряд вошел в Этилию – самое дальнее восточное поселение империи Крониуса. Оно представило прибывшим свое нутро – жалкое существование населения… города? Едва ли. Это с трудом можно было назвать городом, скорее вымирающая деревенька, где каждый житель доживает свою жизнь, совершенно не интересуясь заботами других. Здесь был поросший мхом и кустарниками замок, обшарпанная, обвалившаяся стена вокруг, но это все, что напоминало о городе. Выливающиеся на улицу помои прямо с порога дома, реки зловоний, едкий режущий запах гари и дыма, кучи гниющего мусора, костей животных и вызывающие отвращения колодцы, из которых люди, похоже, берут воду для питья… Все увиденное вызывало тошноту и немедленное желание убраться отсюда на много, много миль дальше, забыть, стереть воспоминания и никогда больше не возвращаться, но судьба распорядилась иначе – здесь суждено жить.
«Нет! Я не буду вспоминать. Жалкий народ, пусть копается в своей мерзости. Ненавижу его!» – эти слова как будто кто-то прокричал издали, будто разломал разум юноши и стал диктовать свои условия. Тим схватился за голову, но это закончилось так же быстро, как и началось.
Он, держась за виски, подождал, когда соберутся жители: в изорванных, грязных одеждах, неумытые и не причесанные, и, посчитав количество достаточным, привстал в стремях и крикнул:
– Кто из вас староста, мне нужно с ним поговорить!
Вперед вышел старик с клюкой и, подняв морщинистое загорелое лицо, сказал:
– Я буду старостой, но позволь тебя спросить, молодой господин, что тебе нужно в этих краях?
– Как раз это я и хотел обсудить. Меня зовут Тим, я младший сын барона Крониуса, сына Нимбуса. Будучи в состоянии несправедливого гнева, он изгнал меня и обрек на существование здесь, в Этилии…
Народ отпрянул от этих слов. Волна нескрываемого шепота прошлась по стоящим впереди. Ужас и страх вновь завладели сознанием людей. Они вспомнили старое и постигли боль.
– … и видя ваше ничтожное существование, я помогу вам, но вы поможете мне…
Староста упал на колени прямо в лужу и заговорил:
– О Великий Господин, мы – жалкий народ, не достойный твоего внимания. Не гневайся на нас, мы всего лишь рабы! Нас прокляли и обрекли на вымирание, но мы продолжаем жить в этом аду, лелея надежду лучших дней.
– Мир меняется. Ваша надежда стоит перед вами.
Он спустился с коня, помог старику подняться и продолжил:
– Нам нужно добраться до замка. Сопровождай нас!
Тот поклонился и робко зашагал вперед. Воины последовали за ним. Тим бегло осматривал народ, проходя между ними. И тут он заметил девушку, чумазую, смешную, но в то же время прекрасную. Юноша остановил взгляд и она, не выдержав, смущенно подалась назад, скрываясь в толпе.
– Много ли у вас людей? – спросил он.
– В самом городе сотни две, да за его пределами, если хорошо поискать, едва ли пять наберешь. А ты, верно, в какой-то поход собираешься? – прищурив глаз, спросил он и, подумав, все-таки осмелился спросить. – Не на барона ли?
– Нет, отца я чту, но мне нужны все, способные работать. Через неделю начнется восстановление города. В таких отбросах невозможно жить – это самоубийство. Мы должны воскресить прежнее могущество!
– Ты только что приехал, а уже думаешь о таком несбыточном…ты молод, Господин и многое не знаешь.
– Все обращаются ко мне: Высший. Зови так! Мне рассказывали кое-что в детстве, да и сам многое читал из летописи. И все-таки я не знаю большего, да и говорилось обо всем полушепотом, или вообще молча, а из уст видевшего, события принимают истинный смысл. Что произошло? – проигнорировал он слова старосты.
Старик вздохнул. Было видно, что прошлое доставляет ему боль, но он лишь поморщился, закрыв глаза и, как показалось Тиму, пошел быстрее; видимо, намереваясь скоро закончить разговор.
– Когда это произошло, я был еще совсем маленьким. Мы жили независимо ни от кого, своей уединенной общиной, своим городом, выстроенным собственными руками, но пришел тот, кто подминал под себя народы и рассыпал прахом замки. Это был барон Крониус, сын Нимбуса, в таких же годах, как и ты. Три года длилась осада, с каждым месяцем уничтожая наших людей и истощая запасы продуктов. Сам борон показался только при самом последнем штурме и с триумфом разъезжал по разоренному городу. Его пять тысяч солдат исправно пополнялись новыми людьми, присланными с уже покоренных земель, и все чаще и чаще бросались они на стены города. Последний оплот сопротивления был подавлен в самом замке, уже после поголовного истребления населения. Мне чудом удалось спастись. Едва ли найдется десяток человек, которые пережили творившейся тогда ад. Но даже после взятия города, продолжали пропадать люди барона, провозгласившего себя впоследствии императором всего покоренного Альвеста; а потом находились зверски убитыми в разных концах Этилии. И возненавидел нас за это Крониус, что не сумел до конца покорить людей, подмять под свою железную руку, и разрушил храм Спасителя, и проклял это место десятью десять раз, но забоялся его и не оставил здесь ни единого своего воина, а только тех, кто по его мнению заслуживал кары. С тех пор прошло много времени: население увеличилось, мы кое-как существуем, немного отстроились и даже возвели небольшую церквушку, но это все, чем можно гордиться. Земля продолжает оставаться проклятой. Горный сокол давно улетел и своим исчезновением положил конец всему нашему, некогда, великолепному миру. Горное Королевство прекратило свое существование полвека назад. Герб Горного Сокола перестал виться над замком. Все ушло в прошлое. Люди отчаялись!
Старик остановился. Они находились у входа в замок – пугающий и страшный в своих теперешних очертаниях. Он с трудом воспринимался центральной твердыней города. Выбитые, разрушенные, покосившиеся стены взирали на нового хозяина.
– Здесь мы останемся на ночь! – сказал юноша войску – Разбивайте лагерь! – и повернулся к старосте. – Приходите на рассвете, мне нужно, чтобы вы отвели меня к настоятелю, да и с народом необходимо поговорить.
Тим всегда с уважением относился к старикам, понимая их мудрость. Старец ушел и до утра, решено было, не приниматься ни за какие работы.
Единственное, что было сделано – это возведение палаты-врачевальни, где оказали слабую, практически бессмысленную помощь покалеченным воинам, лишь на время продлив жизнь. Ее поставили вблизи замка, чуть в отдалении от главного входа в холл.
Находящиеся среди войска Тима воины – лекари оказались слабы в своем недавнем освоении знахарства и целительства. Здесь, как нельзя лучше подошли бы настоящие врачеватели, обучаемые за пределами Океании, куда пока не добрались вечно враждующие империи людей. Разумеется, империя людей была и там, но в отличие от настоящего места, войны за пределами Океании никто не слышал, да и проникающих оттуда слухов было настолько мало, что никто не обращал на них особого, как ранее, внимания. Никто из простых не посвященных не сумел проникнуть в эту закрытую, от посторонних глаз, землю, даже шпионы всех империй ничего об этом не знали. Океан жесток, никому из смертных не удалось переплыть его и найти то загадочное место. О тех людях складывалось только одно мнение…
Конечно же, и в Альвесте находилось немало первоклассных лекарей далеко не первого ранга, но в таком убогом место как Этилия, о подобном можно было даже и не думать, а на чью-либо помощь никто не рассчитывал. Она нужна самому городу, какое тогда уж дело до каких-то искалеченных волками воинов.
С первыми лучами солнца проснулись все, и Тим раздавал указания, стремясь закончить еще не начатое, то, благодаря чему Горный Сокол вновь воспарит в небе. Эдуарда и Эстэра, со всеми его людьми, он отправил в ближайшие (до десяти миль) поселения, с целью найма людей; три десятка ускакали за едой, не только для своих, но и для всего города; полсотни – на исследование предгорной территории, а остальных – на очистку земли перед замком и осмотр его самого. Тим, выбрав пятерых мечников и лучников, отправился со старостой к местному священнику, больше узнать о происходивших здесь событиях и не только в жизни города.
Ему вновь повстречалась та девушка, которая еще вчера произвела на него вспышку впечатлений и эмоций. Тим сначала не поверил себе и не признал то, что она ему понравилась, но теперь, видя ее во второй раз, он убедился, что она ему нужна. В замке барона он мало общался с людьми вне пределах имения, предпочитая отсиживаться за каменными стенами или в саду. Сад… Сколько воспоминаний и не сбывшихся мечтаний отозвалось в сердце. Но эта девушка, простая девушка, зацепила его чувства и душу. Что-то странное происходило в сознании юноши, возможно первое рождение любви? Да, он мечтал полюбить не знатную, а нежную и прекрасную, чтобы жизнь подарила ему сладкие моменты и вот, похоже, все исполнилось. Юноша снова остановил на ней свой взгляд. Ее глаза, цвета девственного неба, заметались в поисках укрытия, а на щеках выступил румянец. Она отвернулась, подхватила два ведра воды и удалилась в избу, спрятавшись от незнакомца. «Неужели любовь бывает такой… красивой? Постоянные учения и тренировки воинов не давали мне полной свободы, да и пристальное внимание отца наложило отпечаток на уединение и покой. Но его нет, его указания и приказы больше не распространяются на меня. Все прошлое ушло. Настоящее началось именно сейчас, при виде совсем обычной, на удивление красивой девушки».
– Я смотрю, тебе приглянулась наша Джен, Высший? – старик проследил за взглядом юноши, но теперь уже не боялся его и не трепетал как раньше, а узнал поближе и, возможно, действительно считал спасителем.
– Она – прелесть, – скорее для самого себя прошептал Тим.
Староста усмехнулся, потер бородку и сиплым голосом произнес:
– Джен одинока, ее родители, как и два старших брата, умерли несколько лет назад, когда по городу прокатилась страшная всеуничтожающая болезнь. Город опустел наполовину.
– Значит она сирота?
– Нет, у нее есть младшая сестра, но та слишком мала, чтобы заботиться о себе. Мы опекаем и помогаем Джен, и, по возможности отвращаем нападки всякого сброда, – он посмотрел на Тима.
– Хотите сказать, кто-то уже хотел взять ее в жены?
– Да, – старец опять усмехнулся. – Последнего, она заколола вилами на пороге собственного дома. Мы не возражали.
Юноша, стараясь скрыть удивление, повел бровью и замолчал.
Дверь открыл мужчина в летах, опрятный, умытый, причесанный, как и подобает настоящим служителям церкви. Он зорким проницательным взглядом осмотрел пришедших и впустил в дом, с другой стороны которого находилась церковь. Сопровождающие воины удобно расположились у входа на крохотной полянке, забавляя друг друга рассказами.
– Я знаю, зачем ты пришел, Тим, сын Крониуса, – сразу же начал священник. – Возможно, именно ты и был написан в священном писании, заложенным в основание бывшего храма.
Внутреннее убранство превосходило все ожидания. Здесь существовала совершеннейшая противоположность уличному запустению: идеальная чистота, тишина и спокойствие, никакого излишества, только самое необходимое: стол, два стула, дощатая кровать, икона Спасителя и несколько других предметов обихода, но не заменимых в хозяйстве.
– Разве пророчества говорили о чьем-либо пришествии? – удивился Тим.
Сидя на стуле, он с интересом разглядывал собеседника, который почему-то сразу же внушил доверие, но изо всех сил старался изобразить обратное.
– Они уточняли десятилетие и то, что это будет человек, дающий жизнь. Ты появился в назначенное время, как раз в промежутке лет и, по словам Найдэна, – он указал рукой на старца, – даешь жизнь. Я прав, сын мой? Старейшина не ошибся в своих домыслах, и ты правду сказал тогда на дороге?
