Илья Андреевич Беляев
Детство. Автобиография… почти. Книга первая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»
Вот мы и остались с сестрой одни. К нам больше никто не приходил, и даже самые ближайшие соседи, которые было остались, вдруг вспомнили о неотложных делах и поспешно разошлись. Сестра совсем затосковала и чуть не расплакалась. Хорошо, что рядом я оказался. Помочь-то ей мне было нечем, но вот утешить я утешил, сославшись на лучшие времена.
Ночь прошла достаточно спокойно, и даже сестренка быстро уснула, позабыв обо всех шевелящихся и копошащихся на потолке существах.
Наутро приехали родители и были просто ошеломлены такими событиями. «Нужно срочно предпринимать какие-нибудь меры!» – говорили они. Но какие? Что можно сделать такое, чтобы отгородиться прочным забором от всех неприятностей и напастей? Почему все это свалилось именно на наши головы? Чем мы лучше или хуже других? Неужели нам так никто толком ничего и не объяснит, не ответит на вопросы? А как все-таки хотелось бы услышать правду!
Что-то страшное творилось с наше семьей. Родители уже не знали, что делать. Что же касается нас с сестрой, то мы были в полном тупике и ничего толком не понимали. Кому это все было нужно? Кому? Земля? Если это было в действительности так, то кто-то рассчитывал на цепную реакцию: убив одного, они надеялись, что шок распространится и на других. В общем, произошло так, как они и ожидали. Через три дня, не приходя в сознание, скончалась наша бабушка – Лизавета Матвеевна. Она на прощание так и не смогла увидеть нас – ее внуков, а ведь так часто говорила об этом.
У нас действительно был шок. Вся наша жизнь перевернулась, и все из-за чего? Из-за кого-то, кто ставит себя выше над другими, кто пытается быть самым первым и подмять под себя остальных.
– Мы что, больше никогда-никогда сюда не приедем? – спросила как-то сестра.
Да, действительно, отец вскоре получил сообщение из города, от одного юридического лица, который разбирал наше дело, в котором четко и ясно говорилось о том, что земля, на которой стоит наша ветхая изба, принадлежит не нам, а предкам Прохора Захаренко. Это было достаточно давно и многие об этом уже забыли, но в юридических делах это все-таки осталось.
Я не знал, как объяснить сестре, что мы должны покинуть это некогда великолепное место.
– К сожалению, мы не сможем сюда вернуться. Это уже зависит не от нас.
– А от кого? – не понимала она.
– Не от нас… не от нас!
– А от кого же?
– Пойдем лучше в лес!
И мы гуляли. Просто бродили по березняку и думали о своем. Я прощался с деревьями, со всем, что было здесь и что придется бросить. Все время пытался услышать птиц, но они не издавали ни единого звука. Их вообще не было. Сестра о чем-то думала, разговаривала мало, и нельзя было узнать, что творилось в ней самой, но по глазам многое угадывалось.
Мы несколько раз останавливались и осматривались. Первый раз это произошло у моей хижины, потом на крохотной полянке, где я обычно загорал, и, наконец, последняя остановка была сделана уже почти у самого выхода из леса.
Я провел рукой по шершавой коре дерева, поднял с земли ярко желтый лист и покрутил его в руке. Грусть накатила со всех сторон и стала давить. Мне не удавалось отвлечься, и поэтому все предыдущие моменты пронеслись с такой ясностью, что я еще раз ощутил боль, горечь и разочарование в жизни, в этом бездушном мире, в котором я так сильно ошибался. Оно пришло слишком рано. Я не хотел видеть его в таком свете, но это произошло, и чувства подмяли меня под себя. Они вспыхивали яркими пятнами, и я чуть не потерял сознание.
Появившийся за предельно короткий срок мир… мир смерти… жадности… жестокости… никогда не будет мною забыт, он всегда останется при мне, на всю жизнь.
Я качнулся в сторону, но удержался за березу.
– Тебе плохо? – хлопая испуганными глазами, подбежала девочка и поддержала меня.
Я собрался с мыслями, попытался расслабиться и взять себя в руки. Не нужно было поддаваться страху. Именно он заправляет чувствами внутри, когда человек ощущает полное отчаяние от всего.
– Я в порядке! – попытался я ее успокоить, но она не охотно этому поверила.
– Ты бледный.
– Нет, это просто свет так падает.
Похоронили прабабушку на деревенском кладбище. На этом присутствовала вся деревня. Они приносили соболезнования и искренно недоумевали о том, что в такой спокойной деревушки могут твориться такие дела.
Родители несколько раз пытались заговорить с Прохором и его людьми, но он и слушать их не захотел. Кстати, в одном из рабочих я узнал того самого мужика, который толкнул Варвару Ивановну, и того, кто приходил к ней попить, а также того, кто подходил на свадьбе у Захаренко.
Но я не мог доказать их причастность к делу. Если бы я только знал, как помочь родителям, я бы обязательно сделал это, но все попытки закончились ничем. Я не имел понятия, что нужно делать, и казался таким маленьким и ничтожным, что все другие против меня были просто великанами и смотрели с высока.
Юристы отказались взяться за наше дело!
Мы собрались достаточно быстро. Да и что было отсюда брать? Нечего. Деревенский быт не особо выделялся, а по сравнению с городским и вовсе терялся. Все наши пожитки уместились в несколько сумок, хотя и приличных размеров.
Мы долго прощались с жителями деревни – самыми близкими друзьями, которые сочувствовали, что нам выпало такое испытание.
Я в последний раз подошел к своему и только к своему лесу. Он полностью сбросил листву, абсолютно всю и теперь стоял совершенно голый, будто заранее готовился к зиме. Семья знала, что этот лес не доживет до следующего лета. Его полностью вырубят и заселят получившееся поле какой-нибудь сельскохозяйственной культурой – и все! Все умрет, умрет и никогда не возродится. Погибала жизнь, и мне было больно, больно представлять все это, но я стоял и смотрел на него, на то, что вскоре будет уничтожено.
Последних два листочка закружились в танце и медленно опустились на землю. Лес плакал, но не только о себе, а обо всех нас. Природа видела и знала, что творится вокруг, но сделать ничего не могла.
Мы переехали обратно в город и забыли дорогу в нашу, некогда славную, деревню. Она напоминала нам боль, разлуку, разочарование в жизни.
У всего когда-нибудь бывает начало и конец. Все заканчивается, но в данной ситуации Судьба слишком поспешила и наказала, возможно, за еще не совершенные проступки.
Наша семья с содроганием в сердце вспоминает историю… свою историю, и это останется до конца жизни.
Варвара Ивановна умерла ровно через полгода, точно день в день, когда мы все-таки привезли ее в нашу квартиру. Она все время скучала и уныло сидела у окна, потом заболела, и жизнь оборвалась, как тонкая ниточка большого клубка.
Выяснить истинную причину гибели нашей семьи помимо юридической, если таковая имелась, нам не удалось. Слишком все просчитали люди Прохора, и придраться к чему-либо просто не имело смысла, хотя мы и пытались.
Но почему потребовалось отнимать землю именно таким способом? Почему? На этот вопрос мы уже никогда не сможем ответить, а прошлое… прошлое еще раз будет доказывать, что есть Ад на земле и его значительно больше Рая!
«… я полностью погрузился в размышления, и внутренний мир замкнулся, не собираясь впускать кого бы то ни было извне. С головой уйдя в творчество, я решил никогда не писать трагические произведения. Нам с лихвой хватило горького, а переживать еще трагизм в собственноручно написанных произведениях мне не хотелось. Меня отослали жить к бабушке с дедушкой по линии матери. Она как всегда не имела возможности должным образом проводить со мной время из-за постоянных гастролей ее театра и поэтому на очередном семейном собрании все договорились о моем переезде к ее родителям.
Вернувшись к школьным будням, я продолжил «Школьные зарисовки»…»
Школьные зарисовки
День святого Валентина
Сегодня снова дискотека. Все торопятся, собираются, накрашиваются… Мы: я, Мишка, Юрка и Илья, тоже не отстаем от девчонок и заявили на все сто процентов, что будем там.
Класс у нас большой – двадцать четыре человека, и только четверо ребят. Это, конечно, мало, но когда мы вместе, это сила.
Сейчас же, как на зло, поставили классную дискотеку – то есть, каждый класс должен провести свой праздник независимо от другого. Все были довольны, но в самый последний момент мои друзья отказались принимать в этом участие, сославшись на какие-то несуществующие проблемы. Я тоже хотел не приходить, но все же решил посмотреть, что же там все-таки будет.
Пришел. Для вечеринки все было готово. Не хватало только троих наших ребят, но я отвечал, что друзья скоро придут. Включили музыку, и когда стало ясно, что никого больше не будет, тут-то все и началось! На меня посыпался шквал предложений. Все хотели со мной потанцевать. Раза три я это сделал, но больше не захотел ни под каким предлогом, хотя все продолжали настаивать.
– Разбирайтесь сами! – сказал я.
Лучше бы я этого не говорил. Через мгновение у девчонок завязалась потасовка. Все друг другу что-то доказывали, кричали, спорили… иногда дело доходило до дерганья волос…
Я, стараясь быть незаметным, благополучно вышел в коридор школы, оделся и ушел домой, поняв одну истину: когда ты один – от слабого пола нужно держаться подальше!
Боты
Совсем недавно в нашей школе появился охранник, который должен следить за порядком: не пускать посторонних и отправлять домой тех, кто не носил с собой сменную обувь.
Сегодня – день встречи с ветеранами войны, и директор объявила, чтобы все пришли в парадной одежде.
Вот и я пришел в пиджаке и брюках, поднялся по лестнице и вошел в класс. Вижу такую картину: одноклассница Ольга стоит посреди класса в черной кофте, юбке, таких же колготках и… домашних красных тапочках, которые изображали диснеевского героя мультфильма – Дональда Дака (имели такой же клюв, глаза с очками и рот, с высунутым на бок языком). Все с изумлением смотрели на нее, а она объясняла:
– Вот, охранник не пускал, пришлось показать то, что было! Вообще-то я их ношу вместо сменки. Все равно ее не проверяют, но сегодня, как на зло, завуч придрался. Пришлось одевать – домой-то не отпустил! Усмехнулся только, поковырял в зубах и пошел по своим делам, а мне-то расхлебывай! Как я теперь ветерану цветы буду дарить и выученный текст рассказывать в таком виде?
Жуткий монстр
– Ну вот, детки, а теперь откройте учебник на странице сто и сделайте самостоятельно все примеры этой страницы!
«Да-а-а, шестой класс – не пятый», – подумал я, глядя в потолок и пытаясь настроиться на самостоятельную работу, но совершенно не желая ее делать.
Была весна. Солнце уже давно проснулось и лучи, проходя через стекла, назойливо пытались попасть мне в глаза. Я прислонил ладонь к виску, и меня вдруг потянуло в царство сна, но грозный голос учительницы прекратил все мои мысли:
– Игнат, ну почему ты опять бездельничаешь? Посмотри кругом – все заняты делом!
Я вновь уткнулся в свою тетрадь, стараясь написать хоть что-нибудь. Тишина всегда действовала на меня угнетающе. Вот и сейчас мне сделалось скучно. Вдруг, в этот момент мне показалось, что у стены что-то шевелится. Я поднял глаза и увидел… мышонка! Да-да, самого настоящего, серенького мышонка, по всей вероятности, выскочившего из небольшой щели в полу, которую еще не успели зацементировать.
Стараясь не вспугнуть его, я посмотрел на учительницу. Та тоже его заметила, но старалась ничем этого не выдавать, иначе самостоятельная работа сорвется однозначно. Она просто выжидала, что он сам убежит обратно, но мышонок, скорее всего, был первооткрывателем, так как спокойно бежал вдоль плинтуса, не обращая ни на кого внимания.
«Ну, ничего, сейчас я ей устрою!» – подумал я, глядя на учительницу и, стараясь как можно убедительней придать своему голосу удивление, сказал:
– Ой, мышка!
– Мышь? – переспросила сидящая за первой партой Катерина, и все устремили глаза вперед.
Как только одноклассницы увидели серенький комочек, поднялся крик, писк и какие-то непонятные возгласы, быстро свернувшие самостоятельную работу на нет.
«Ну и «жуткие же монстры» эти мышки!» – смеялся я, взявшись за живот.
Экзаменационная мишура
– Тяни билет! – предложила учительница.
«Ну и комиссия!» – подумал мальчик, протянув руку. – «Даже завуч с директором собрались. Зачем этот лысый приперся?» – покосился он на завуча, – «В биологии он все равно как решето после дождя. Ему че ни скажи – все правильно будет. А директор? Каким ветром ее сюда занесло? Хочет присутствовать везде, где только можно? Могу поспорить, зайди в соседний кабинет, на экзамен по истории, она и там окажется – полтергейстка предпенсионного возраста!»
– Так ты берешь билет или же сразу оценку ставить? – спросил завуч, приподняв очки.
Мальчик взял и сосредоточенно посмотрел на карточку.
«Билет номер восемнадцать», – подумал он, садясь за первую парту. «Вопрос первый: опорно-двигательная система… отлетает! Вопрос второй: лишайники… отлетает! Третий вопрос: строение кактуса… также отлетает! С чего бы начать? Вот что значит много спать. Кабы знал, что такое попадется – поспал бы больше! Все равно ответов нет».
Прошло пятнадцать минут.
– Все знаешь? – спросила учительница.
– Да – ответил мальчик, усаживаясь на стул напротив.
– А почему ничего не написал? – поинтересовалась директор.
– Да я и так все знаю, без конспектов.
– Молодец! – похвалил его завуч – Как фамилия?
– Белов.
– Какой у тебя билет? – спросила директор – Восемнадцатый? Ну, расскажи про опорно-двигательную систему.
– А что про нее рассказывать?
– Что знаешь, – ответил завуч, откинувшись к спинке стула в ожидании пятерочного ответа.
Подумав с несколько минут, мальчик сказал:
– Эта система является органом движения и… органом опоры. Ее всегда нужно носить с собой и стараться не потерять, но если это все же случилось, тогда точно ничего хорошего не ждите.
Завуч поперхнулся и чуть не слетел со стула.
– Ты о чем?
– Про опорно-двигательную систему.
– Какую? – расширив глаза, спросила женщина, сидящая справа.
– Ну, которая двигается с опорой.
– С какой опорой? Тебе нужно функцию описать, – сказала женщина, сидящая слева.
– Не понял! – удивился мальчик – Я вроде нормальным русским языком говорю все, что знаю, но если вы не понимаете, могу такой нехилый линбез забацать чтобы вы поняли – уши отвянут!
– Стоп! – сказал завуч, бледнея – Упростим вопрос до предела: функции таза! И нормальным русским языком, пожалуйста!
– Без проблем.
– Я же просил нормальным!
– Не сбивайте мальчика с мыслей. – вступилась учительница, – Так что с функциями таза?
– Умывальная.
Мужчина встал.
– Ну какая умывальная? – не выдержала директор – Таз образован двумя… Ну? Двумя…
– Ручками.
Директор схватилась за голову.
– Какими ручками? – крикнул завуч в самое ухо.
– Как какими? Тазовыми. Это чтоб удобней его держать было.
– Так, остряк, отвечать быстро и ясно! С чем он сзади прочно скрещен?
– Не, я вам поражаюсь! Где вы видели крещеные тазы?
– Да с крестцом он сращен, с крестцом!
– А-а-а! – радостно улыбнулся мальчик – Это все меняет. Кто же мог догадаться, что его «Крестный Отец» крестил? Вы видимо у них авторитет, раз вам даже тазы крестят!
– Все, с первым вопросом покончено! – закричала учительница – Переходим ко второму! Что можешь сказать о лишайниках?
– Их существует более двадцати пяти тысяч видов…
– Так, продолжай! – успокаиваясь и вытирая платком выступивший пот, сказал мужчина, усаживаясь на стул.
– В основном они прорастают на голове волосатого человека, но не редко бывали случаи, когда их обнаруживали и на лысых…
Завуч вместе со стулом полетел на пол.
– Ты случайно не выпил для храбрости? – спросила учительница, заглядывая в глаза.
– Только валерьянки. А как вы догадались? Вроде речь нормальная, не заикаюсь. Изо рта не пахнет… А-а-а, глаза быстро бегают? Так это они у меня всегда такие косые были.
– Тебе же ясно сказали, рассказывай про лишайники! Это грибы такие, к которым также и водоросли относятся!
– Так вы определитесь, про что вам рассказывать!
– Назови цвет лишайников!
– Это в зависимости от цвета волос.
– Не знаешь. А виды лишайников?
– Круглые, большие и на всю голову.
– Накипные, листовые, кустистые и так далее, балда!
– Оба, ну вы, учителя, даете! Я еще могу представить листовые и кустистые, но чтобы накипные… Где ж это так нужно валяться?
– А ты знаешь, что лишайники – это симбиотический организм, состоящий из гриба и водоросли. Они служат кормом для животных, создают почву, используются в качестве лекарств и служат показателем чистого воздуха.
– Так это смотря на ком рассматривать! Вон у нас Женька, с пятого этажа, так у него такая голова, с тыкву прямо. Вы наверно помните мультфильм про Золушку? Так у него еще больше самой кареты. И лишайников этих – видимо невидимо, просто кусты с листьями после накипи. Только вот они перхоть создают, а чистый воздух – это точно не оттуда. Женька как расслабится, никакие лишайники не помогут.
– Хватит, переходим к третьему вопросу – хмыкнул завуч, смахивая с лысины пот и пытаясь починить стул, у которого сломалась ножка – Строение кактуса знаешь?
– Знаю.
– Говори!
– Его иглообразная кожа служит прекрасным защитным материалом и камуфляжным средством при сильной засухе, бурях и других стихийных бедствиях. Он может жить без воды много месяцев, питаться отходами червяков и других подземных обитателей. Кактусы-убийцы широко известны, но могут поражать только на близком расстоянии, поэтому их применяют для учительского стола, родительской постели и пьяных, которые желают получить вторую бутылку бесплатно.
– Все, довольно! – не выдержала учительница, хватаясь за сердце, – Последний вопрос: охарактеризуй атавизм повышенной волосатости!
– Это вы про Мишку с последней парты? Так что его характеризовать? Попробовал бы наш Николай Григорьевич три месяца не стричься, таким же волосатым стал.
Завуч покраснел и выбежал из класса как ошпаренный, забыв даже на столе свои очки.
Учительница взялась за голову.
– Расскажи про бесполое размножение! – попыталась вытянуть мальчика директор.
– Я с извращенцами вообще дел не имею.
– Ну, хоть строение лягушки знаешь?
Через пять минут блестящего ответа оживилась учительница.
– Наконец-то! – выкрикнула она – Три!
Выйдя в рекреацию, мальчик подумал: «Все же хорошо, когда ты что-то знаешь! Пойду, посплю для успокоения, да и к истории готовиться надо!»
Контрольная
Раздался звонок. Начались уроки. Как ни странно, но именно сегодня намечалась контрольная работа по алгебре. Весь класс был в сборе. Их никто не предупредил и ребята, совершенно не подозревали ни о каких изменениях в сегодняшней работе. Тайна открылась лишь на перемене между уроками, когда в класс вошла Лампада Ивановна и своим немного сиповатым голосом объявила:
– Сегодня будет контрольная работа. Приготовить двойные листочки!
Всех как током тряхануло. Отовсюду посыпались жалобные возгласы:
– Как это так?
– Мы не готовы!
– Нас не предупреждали!
Но Лампада Ивановна была неумолима и без лишних разговоров вышла из кабинета, оставив ребят в явном замешательстве.
Нужно было срочно что-то предпринимать, но что? Как всегда, я оказался крайним. Мне доверили самое ответственное дело – придумать что-нибудь, что отсрочило бы контрольную работу хотя бы до завтрашнего дня. Времени было очень мало, но и бездействие нам было не нужно.
– Надо сделать так, чтобы она ошалела и отвлеклась – подумав, наконец, сказал я.
– У меня по этому поводу есть одна мысль – проговорила Машка. – Я уйду в начале урока. Надеюсь, это поможет.
– Отлично, что мой намек для тебя понятен.
Так все и было сделано. Сказав, что ей нужно отнести ключи – ушла. Куда она отправилась, никто не знал, но через десять минут вернулась, как-то странно улыбаясь.
– А ты уверена, что она ошалеет? – спросил я.
– А как же иначе?
Перемена прошла как-то быстро, но учительница явно задерживалась – объявили педсовет. Вот дверь скрипнула, и в класс вошла Лампада Ивановна.
– Вы приготовили то, что я вас просила?
– Мы не знали о контрольной! Давайте завтра! – зашумели все.
Так продолжалось несколько минут, пока она жестом не приказала нам замолчать.
– Хорошо. Напишем завтра, но это последний срок, учитывая то, что вас заранее не оповестили.
Все облегченно вздохнули, но Мария почему-то побледнела и съежилась.
Тем временем, учительница подошла к своей кожаной сумочке, открыла ее, ища очки, и извлекла какой-то кулечек.
– Что это? Вроде не мое.
Она стала медленно его развертывать, и тут оттуда высыпалась целая куча больших и маленьких тараканчиков, которые в беспорядке кинулись врассыпную. Лампада Ивановна жутко боялась всех ползающих насекомых и поэтому не удивительно, что она душераздирающе крикнула и потеряла сознание.
Все одноклассницы, увидевшие столько букашек, завизжали и запрыгнули на парты.
– Что ты ей подсунула? – спросил я, так как сидя на последней парте, было трудно что-либо разобрать – Я же говорил о ее конспектах, которые должны пропасть!
– А я думала о тараканах…
Сказки нашего двора
Минералки, если можно!
Был вечер, и все решили зайти в бар. Шумной толпой из пяти человек они нашли свободный столик и удобно расположились за ним. У них был повод прийти сюда – день рождения Елены – девушки Александра.
К столику моментально подошла официантка и предложила меню.
– Минералки, если можно! – попросила Лена – Меня сегодня что-то мутит.
– Вот, – вмешался Саша, – я же предупреждал, чтобы ты натощак кило моих конфет не ела, так нет, все съела, до последней обертки, даже мне не оставила!
Лена насупилась и, встав, ушла за чипсами, которые почему-то не были указаны в меню. В это же самое время Саше принесли пиво, причем в стакане. Юноша удивился, сделал глоток, сморщился как от прошлогоднего перебродившего варенья, которое все время стояло без крышки, и, сказав:
– Ну и гадость! – пододвинул стакан Алене; попробуй, мол, и оцени.
Девушка отпила немного, скривилась как Баба Яга в русских фильмах от касторки, сплюнула в сторону и, достав из внутреннего кармана куртки небольшой пузырек с надписью «Водка», вылила полфлакона. Глотнула еще раз, исказилась до безумия и, сказав:
– Ну и гадость! – отодвинула стакан Андрею: попробуй, мол, и оцени.
Юноша отхлебнул немного, выпучил глаза, высунул язык, сплюнул в сторону и, достав из внутреннего кармана куртки небольшой пузырек с надписью «Первачок», вылил полфлакона. Глотнул еще раз, но кроме глаз и языка у него к тому же отвалилась и челюсть, которую свело как от инсульта. Сказав:
– Ну и гадость! – отодвинул стакан Алексею: попробуй, мол, и оцени.
Юноша сделал большой глоток, но почему-то застыл с открытым ртом и набросился на только что принесенный салат, съев все пять порций и запив бутылкой сухого вина. Отдышавшись, сплюнул в сторону и, достав из внутреннего кармана куртки небольшой пузырек с надписью «Спирт», вылил полфлакона. Глотнул еще раз и кроме салата съел пюре и выпил вторую бутылку вина, но уже схваченного с другого столика. Сплюнул еще раз на чей-то ботинок и, сказав:
– Ну и гадость! – отодвинул стакан возвращающейся с чипсами Лене: попробуй, мол, и оцени.
Лена, никогда до сего вечера не пившая ничего крепче пива, увидела стоящий около ее стакан не то с квасом, не то еще с чем-то подобным, удивилась и спросила:
– А минералки не было?
Не дождавшись ответа, села и за один глоток осушила стакан. Икнула… икнула еще раз… дыхнула какой-то перекисью углерода, смешанной с настойкой мышьяка, увидела перед собой восемь Александров и помахав им двенадцатью правыми руками, упала с какой-то большой горы на какой-то холодный камень.
Саша посмотрел себе под ноги, на торчащую из-под стола макушку Лены, затем с открытым ртом обвел удивленными глазами своих друзей, которые сидели в таком же положении, и остановил свой взгляд на официантке, которая подошла и поставила на стол бокал с минеральной водой.
– Кто заказывал минералку? – спросила она.
Саша похлопал ртом, как рыба, но сумел ответить:
– Она уже сегодня не вернется!
Две подруги
Всем известно, что по утрам в одиночный трамвай лучше и не пытаться влезть – затопчут и не заметят. Но не это главное!
Люди штурмовали трамвай вдвойне, так как спереди он ехал по маршруту двойки, а те, кто догонял его сзади, с предыдущей остановки, думали, что он едет по маршруту четверки, которая красовалась на заднем стекле. Но не это главное!
В средине вагона сидели две старушки, которые совершенно не знали, куда он едет, так как влезли в среднюю дверь, а на ней, как известно, нет номерных указателей. Но не это главное!
