Игорь Саторин
Стоимость ЭГО
Право судить
Для событий жизни есть две основных сцены – внешняя и внутренняя. Во вне мы наблюдаем события материального мира. Внутри – «события» психического. Обе сцены равнозначны.
Размышляя об окружающих, мы склонны забывать, что они – тоже люди, каждый со своей внутренней психической сценой. О них нам проще мыслить, как о роботах – в русле их внешней адекватности и рациональной выгоды.
Нам легко рассуждать, как другим людям поступать «надо». Мы их преспокойно судим, сравнивая с моральными идеалами, и искренне удивляемся их бестолковому поведению. Будто безупречность – норма жизни. Для окружающих…
В отношении себя же все точно наоборот! Мы преданны собственным иррациональным чувствам, их горячо оправдываем и, ослепленные ими, даже не замечаем своей внешней неадекватности. Не осознаем, насколько собственные убеждения о справедливом и должном бывают пристрастны, а в чужих глазах – и вовсе бредовы.
«Святое» для одного запросто оборачивается «идиотизмом» для другого. Собственные актуальные эмоции – это всегда «правильно». А чужие, если идут в разрез с нашими, – просто «нелепый вздор». За наш гнев другие «должны» раскаиваться. За свой они «должны» раскаиваться вдвойне. А к оправданиям – прилагать разнообразные новые уступки и бонусы.
На самом деле осуждение подобно паршивой собаке, которая облаивает и чужих, и хозяина. Просто окружающих мы судим смело и уверенно, с чувством полного на это права. А себя – нехотя, стыдливо зажимаясь. Поэтому претензии к себе – не такой популярный повод обращения к психологу.
Сначала исступленно отстаиваем свои пылкие чувства, а когда порывы стихают и внутренние декорации сменяются, мы, как бы прозревая, принимаемся судить самих себя – все так же слепо к сцене психической. Жалеем об упущенном и содеянном – то бишь виним себя за то, что мы просто люди, а не безупречные роботы или живые воплощения нравственных идеалов. Будто безупречность – это, вообще, норма жизни.
Когда получается, чувство вины прячут от себя же в закромах души. В итоге любой намек на вину становится болезненным, потому что резонирует с подавленной «грешностью». Так даже невинное замечание встречают гневным протестом.
И все равно часто слышу от клиентов об их сожалениях. Вроде как упускают люди свои «шансы» – и мучают себя совестью.
Каждый раз спрашиваю у человека: «а вы уверены, что могли поступить иначе?». Обычно уверены. Сами сожаления на эту уверенность указывают.
Не много ли мы на себя берем?
Осуждение и самобичевание – суть одно. В психологии эту наклонность называют «должноманией». Это такой вид самодурства, когда кажется, будто имеешь право судить, какими должны быть и сам, и окружающие. Даже если это невозможно – плевать. Такое вот дерзкое неуважение к сцене психической – и своей, и чужой.
Имеем ли мы право судить?
Представьте такую картину: мельник забывает, что крылья мельницы движет ветер, и начинает с ней выяснять отношения, указывая, когда и с какой скоростью вращать жернова.
Примерно так поступаем и мы, когда осуждаем. Тело подобно безжизненной мельнице. Ветер – живым течениям души, оживляющим материю. Можно ли указывать направление и скорость «ветрам» души, не познав их природу?
Мы сами для себя – непостижимая энерго-информационная субстанция. Мы не видим реальных людей никогда. Видим их декоративный внешний слой – наряженные тела в пространстве. Каждый из нас – утаенная от чужих глаз отдельная реальность. Психическая сцена жизни, оказывая решающее влияние, остается сокрытой.
Мы легко признаем преграды физические: скалы, непроходимую тайгу, хищников… А преграды внутренние, психологические такого признания не удостаиваем.
Скалу можно и лобзиком сточить. А недостаток опыта заменить нечем. Разве что – компенсировать. Не может молодая, наивная личность думать и поступать, как зрелая.
Оглянитесь на себя, на недовольство собой и окружающими. Откуда нам знать, что жизнь должна быть другой? Откуда знать, что религиозные и моральные догмы – всеобщая обязаловка? Почему не должно быть противоречий, заблуждений, изъянов и страданий? Не потому ли, что нам просто очень-очень хочется в это верить?
Если из ребенка с ранних лет выколачивали потребность в любви, не естественно ли, что он вырастает безжалостным социопатом?
Осуждение и самобичевание – это непонимание и неуважение естественных неумолимых законов психики. Каждый может быть только самим собой.
В жизни нет несправедливости. Она не просит лайков и не нуждается в оправданиях. Нелегко это признавать, когда лично сталкиваешься с обманом, неблагодарностью и враждебностью. И все же – это данности жизни.
Жизнь не сказочный сон. Она больше похожа на дикий лес, где хищники и травоядные сумели договориться о выгодном сотрудничестве и дружбе. Но это не мешает им жульничать и плевать на соглашения, ведь они изначально условны – никто никому ничего не должен. Созидание – акт свободной воли, а не врожденная обязанность.
Пока верится, что жизнь должна быть другой, мы настаиваем на ее несправедливости. Этот протест подобен обиженному возмущению ребенка, обращенному к родителям, чтобы те заметили, как он незаслуженно страдает – и пожалели.
В детстве этот маневр прокатывал. И по старой привычке мы продолжаем жаловаться на несправедливость, уже не родителям, а куда-то в пространство над головой, в ожидании «заслуженного» воздаяния.
Взрослому человеку полезно понимать, что теперь он – один на один с жизнью. Окружающие могут помочь, но имеют полное право отказать в понимании и поддержке. Хотя бы потому, что сами в ней нуждаются.
Любимые песни эго
Каждый имеет полное право воспринимать этот текст наиболее удобным для своего эго образом. А иных «образов» у эго и не бывает.
Я знаю, что ничего не знаю, но знаю это гораздо лучше других.
Я ношу маску высокодуховной личности, за что ожидаю уважения и почитания.
Я – необычный человек, хотя бы потому, что все люди – необычные, но я – особенно необычная личность и даже где-то избранная, как Нео из «Матрицы».
Я занимаюсь саморазвитием, чтобы эффективней гордиться собой.
Я иногда избегаю местоимения «я», чтобы казаться отрешенным.
Я снисходительно соглашаюсь с другими, как бы показывая им, что и эти простые смертные, наконец, доперли до «истины», которая мне уже давным-давно известна.
Я с высокоталантливой усердной внимательностью выискиваю и нахожу изъяны и ошибки других людей, чтобы на фоне их неудач порадоваться своему несомненному превосходству.
Я раздаю самодовольные советы, как всезнающий Гуру, чтобы показать другим неучам, как я высок и как низки они со своими низкосортными переживаниями.
Я выражаю свое мнение как вселенскую истину, чтобы простые смертные узрели, как я велик и как низки они в своей бессмысленной смертной возне.
Я грежу о золотом троне и заслуженных великих почестях для своей соответственно «великой» персоны.
Я ною о том, как нелегка жизнь, чтобы другие уразумели, как велики мои «святые» страдания и, наконец, догадались, какого высокого уровня уважения я заслуживаю.
Я порой становлюсь всезнающим генератором концепций, почерпнутых из текстов, которые перемешавшись в моей голове в случайном порядке, вываливаются из меня в форме «собственных гениальных прозрений».
Я где-то недавно вычитанную истину, знаю чуть ли не с рождения, о чем старательно даю понять всем окружающим, чтобы окружающие поняли, какой я мудрый человек.
Я уже давно все понял, а остальные колбасятся, ибо еще недопоняли и недопросветлели.
Я отбираю лучшие рекламные модули своего «я», и размещаю их на общественных витринах социальных сетей.
Я выхожу в свет, тщательно замаскировав все личные изъяны модным в данном конкретном «свете» камуфляжем.
Я брезгливо рассуждаю о том, как глупы и низки другие люди, чтобы почувствовать себя лучше и выше «серой массы».
Я иногда использую деловые виджеты и дорогие гаджеты, чтобы другие знали, какая я важная персона.
Я играю в игры, чтобы ощутить свое величие хотя бы понарошку.
Я читаю эту книгу, чтобы стать невероятно продвинутой личностью, и научиться себя дурачить с утонченностью духовных мастеров.
Я знаю путь со всеми его этапами, и каждый раз, заходя в тупик, я возмущаюсь наглой глупости жизни, не разделяющей моего «великого» знания.
Я читаю книги и смотрю фильмы, чтобы ощутить себя причастным к великим иллюзорным достижениям героев фильмов и книг.
Редкие «успехи» в духовной практике раздувают мое эго до небес, от чего я порой фантазирую, как стану модным Гуру, которому все поклоняются и платят бабло на халяву.
Иногда я хочу быть просто скромным и отрешенным человеком, которого за его скромность и отрешенность заметят, и вознесут на небесный золотой трон, где окажут все величайшие почести, которых я заслуживаю.
В глазах других людей я подспудно стремлюсь затесаться где-то между Буддой и Христом, или в команде других высокоуважаемых сущностей, для чего использую саморазвитие как превосходное прикрытие собственного тщеславия.
Я щедро делюсь своим мнением, как великим информационным даром, который я свято жертвую простым смертным невеждам, чтобы возвыситься над ними.
Я духовный человек и потому автоматически по велению самого Творца должен иметь допуск к небесной халяве, проявленной, в том числе и во всевозможных земных благостях и прелестях.
Если какой-то человек смеет не соответствовать моим ожиданиям, он должен по справедливости поплатиться, перенеся все необходимые для этой процедуры побои, которые окупят мои «святые» мучения.
Если жизнь упорствует, продолжая противоречить моему мировоззрению, я становлюсь на путь «святого мученика», и начинаю добивать себя наиболее подходящим для ситуации разрушительным методом, при этом как бы приговаривая: «посмотрите, что вы все со мной делаете!»
Я готов подписаться под словами уважаемых мною людей, чтобы таким образом стать с ними в один ряд.
Иногда я, будучи профаном и любителем, даю советы профессионалам, чтобы сразу на халяву практично возвыситься до высокоавторитетных сфер.
Когда мои поверхностные советы информационные жемчужины не принимают с должным почтением, я понимаю, что эти глупые людишки попросту не дозрели до моего божественного сверхзнания, хлопаю дверью, и, задрав нос, удаляюсь.
Иногда я хочу стать добрым и святым, чтобы тешить свое эго по-мастерски изящно.
Я следую по «правильному» пути, потому что он оправдывает мой образ жизни.
Если кто-то считает меня красивым человеком, я, безусловно, рассчитываю на халяву в отношениях с поклонниками этой своей «красоты».
Иногда я ношу неброскую одежду, чтобы ощутить какой я крутой и отрешенный человек.
Иногда я как бы нехотя трачу два часа на прихорашивание, чтобы как бы непроизвольно выставить себя в лучшем свете, и завоевать всеобщее внимание.
Я создаю красивый образ себя, чтобы извлекать из него максимальный профит.
Я коллекционирую продвинутые теории, каждый год, откладывая практику на следующий год.
Я на самом деле – жадина, а редкие порывы «щедрости» идут от желания ощутить свое снисходительное величие перед прочими слабыми и падшими.
Хоть в глубине души я и люблю всех, но если копнуть еще глубже, мне на всех начхать.
Я спокойно могу пропагандировать «высокие» ценности, идеалы и принципы, то и дело бесстыдно и «отрешенно» нарушая их.
Я практикую свинство под маской гибкости и раскованности.
Иногда мое самолюбование самозабвенно зашкаливает до таких невероятных высот, что мне начинает мерещиться, будто я – чрезвычайно особенный человек, прям – ребенок Бога.
Я хочу казаться умным, и получать за это признание и бабло на халяву, чтобы не работать как все смертные по сорок часов в неделю.
Я занимаюсь духовной практикой, чтобы стать крутым человеком и добиться всех высокосортных благ на халяву.
Я занимаюсь духовной практикой, чтобы снять с себя ответственность за свою жизнь под предлогом святой отрешенности.
Я – божество, а все прочие – коричневато-серая масса невежественных мирян.
Мой путь – лучший, а все прочие невежды бродят в бессмысленных потемках.
Я, безусловно, знаю истину, а мнение других людей – лишь выпячивание их эго.
Иногда считаю себя особенно крутым и продвинутым, когда вскрываю какие-то свои поверхностные самообманы.
Я дурю себя настолько эффективно, насколько возможно, и надеюсь научиться это делать еще более изощренными методами, чтобы потом просветлеть и стать таким же крутым как Гаутама Будда, или даже еще круче!
Я иногда оцениваю поведение других, как арбитр, ибо уж я то знаю как надо…
Я доказываю свою правоту, чтобы защитить свое величие истину.
В споре я ожидаю поддержки от других, чтобы и другие подтвердили мое превосходство над оппонентом истина и справедливость восторжествовали!
Мой гнев – праведная защита истины и справедливости, а гнев других – бесноватое эгоистичное зло.
Чужие идеи и мнения, не совпадающие с моим глубоко продвинутым и возвышенно одухотворенным мировоззрением – просто идиотские иллюзии.
Мое мнение – авторитетное выражение вселенских законов, а человечишка, посмевший высказать иную точку зрения – просто самодовольный глупец, который должен по справедливости поплатиться и осознать, как я мудр и велик, и тогда, быть может, я великодушно прощу его темноту и невежество.
Я продолжаю думать, что этот текст в основном – о ком-то другом…
