Игорь Саторин
Стоимость ЭГО
Идеализировать означает свою реальную жизнь не любить, а ставить на ней крест и презирать, чтобы она стала забытой ступенькой к стопам поддельного божества с запредельными запросами.
Идеалами прельщаются просто потому, что любят тешиться надеждой. А чем надежда сказочней, тем больше любви ее сюжет вызывает. Наверное, каждый в глубине души иррационально чувствует себя особенным – и потому достойным метафизической милости.
На духовных маршрутах практикуют и сбегание в безопасность зоны комфорта, и фанатичную идеализацию. Побег от пугающего мира преподносят как богоугодное отшельничество, призванное придушить личность, отрезав ее от желанного, чтобы сознание выбросило за пределы личностного в глубинные пласты восприятия.
Неосторожные искатели окрещивают социальные пути мышиной возней и пытаются, свою личность, привязанную к социуму, сломать, чтобы таким образом заполучить наградное просветление.
В наши дни древний смысл просветления давно затерся, а понятие стало просто модным трендом для указания на свою значимость. Адекватный человек будет примерять на себя этот титул разве что из стратегической необходимости, осознавая, как противоречиво его встречают – с недоверием, перемежающимся слепой идеализацией.
Фанатичные же искатели получают, как водится, не просветление, а пожизненную депрессию, и в запущенных случаях – полный отрыв от действительности. Дурдом – не место, а состояние души.
Подавленная, лишенная внешней подпитки личность, замыкается на себе, мучительно истощается и блекнет. Ее раздробленные остатки продолжают всматриваться в желанное, а находят там безвыходную, пугающую пустоту.
Иногда такое самоудушение действительно принуждает к поиску новых ресурсов, и личность начинает черпать из себя – сначала выгорает сама, затем переходит на ресурсы бессознательного. Если отчуждение от себя не перешло критических границ, искатель может собрать себя заново, кристаллизовать новый слой личности, резонирующий с реальным.
Поэтому, как и всегда, хорошо то, что в меру. Личность должна получать свой «корм», свои смыслы. Иначе, неумеренно замыкаясь на себе, теряет осознанность и проваливается в уныние.
Состояние Будды – это не просто недостижимый идеал. Как и чемпионские титулы в спорте. Их достигают. Единицы. Но для обывателя вера в свою избранность – это почти всегда идеализация – психологический наркотик. Даже образ смиренного святого может стать очередным «силиконовым» фетишем на потеху гордости. А контраст с идеалом будет отравлять душу виной и страхом лишения единственного не обесцененного смысла.
Это и есть нелюбовь к себе, неприятие себя, и прилагающаяся к ним – нелюбовь к жизни. Так себе и запрещают быть простыми смертными.
Признание собственных заблуждений – самое непростое дело. Иначе все бы давно просветлели. Но психика знает только один путь оздоровления – и это трансформация нереалистичных убеждений в принятие конечной истины этого единственного промежутка времени здесь и сейчас.
Главная причина идеализации – неспособность отделить возможное от фантастического. Идеалист несется впереди «паровоза» беспощадной к его фантазиям реальности.
А чтобы мечты сбывались и радовали, необходима такая вот «мелочь» – трезвый взгляд на жизнь. Если чего-то не знаете наверняка, не верьте. Сомневайтесь. Сомневайтесь не в своей качественности – такие терзания бесплодны; сомневайтесь в «известном». Искреннее незнание ведет к правде.
Если не чувствуете свой потенциал, не различаете реальных возможностей, требуются не сомнения в себе, а поверка опытом. Успехов добивается путник, изо дня вдень совершающий любые шажки на пути к желанному.
Но чтобы любить жизнь по-настоящему еще важней переключить внимание с желанных целей на желанные процессы, которые уже в настоящем одновременно и радуют, и развивают – в этом рецепт счастливой жизни.
Религия невротика
Изначально я писал текст о невротичном восприятии жизни в целом. Но быстро заметил, насколько сильно все это напоминает описание мировоззрения обычного искателя на духовном пути. Не зря в психологии невротичное мышление в силу его вопиющей иррациональности зовут «мистическим».
Когда-то, уже не помню где, я услышал идею, которая как-то живо откликнулась изнутри – идею о том, что приверженность конкретному духовному учению соответствует уровню личного душевного развития. Поэтому учений много – на любой вкус. И даже в едином течении встречается обилие ответвлений и всевозможных теоретических и практических уровней.
Хочешь авторитетной защиты, искупления и спасения – пожалуйста, – верь, молись и кайся. Всерьез надеешься обрести сверхспособности – изучай магию. Хочешь славы и признания – ради бога, – выступай проповедником от лица высших сил. Хочешь познать «истину» – созерцай. Хочешь послать все и сразу, куда подальше – затворничество твой выбор.
И это лишь верхушка айсберга. Арсенал традиционных и специфических предложений – велик, можно запросто потеряться. Но даже в сонме религиозных и эзотерических течений есть базовые объединяющие черты просто потому, что все мы – как всполохи огня – разные по форме, одинаковые по сути.
Все мы – просто выросшие дети, и в глубине души, а то и явно боимся жизни. А потому по детской привычке жаждем высшей защиты и одобрения. И религии эту потребность стороной не обходят, а берут на вооружение и на свой лад рационализируют. Дескать, конечно, сын божий боится разгневать своего Отца – и вина, которую в нас за неугодное поведение взращивали родители, облачается в тягостное переживание собственной духовной грешности. Все мы хотим почувствовать ту покровительствующую, блаженную любовь, которую ощущали в объятиях матери, и до сих пор храним в своем бессознательном. И здесь находчивые проповедники не теряются. Что может быть круче любви от самого Бога?
Бог не просто компенсирует нам недостачу родительской заботы. Для младенческого сознания родитель – и есть бог – глобальная фигура, чье расположение ребенку жизненно важно заслужить. В дальнейшем младенец взрослеет, родительский авторитет обесценивает, но детская божественная проекция сохраняется в его бессознательном, и продолжает незримо влиять. И потому уже взрослый человек по смутной привычке продолжает возносить возгласы по направлению к «небу» – туда, где с «начала времен» над ним возвышалась фигура матери.
Религия – это прямой ответ на иррациональные потребности невротика. Наша вера в высшие силы – это сохранившееся с детства восприятие «всемогущих» взрослых. Бог невротика – ничто иное, как младенческая проекция на родителей – нечто смутное, всемогущее, возвышающееся, карающее и награждающее. Религия невротика – это сформулированное мировоззрение младенца – взрослая рационализация детских желаний и страхов. Религия нацеливается ублажить все инфантильные нужды: дает защиту, руководство и готовые опоры, прикрывающие тревожную неизвестность.
Из вышесказанного может закономерно сложиться чувство, что духовный путь – всего лишь красивое мистическое оправдание для душевных недугов, а все духовные искатели – отъявленные невротики. Но дело в том, что жизнь, вообще, невозможно понять каким-то единственно верным образом. Каждый понимает происходящее на свой лад в рамках собственной личности. Мировоззрение каждого отдельного человека – это его личное «эзотерическое» учение о происходящей реальности. Иногда это учение вырабатывается относительно самостоятельно, иногда заимствует готовые комплекты идей из официальных источников.
Я хочу сказать, что религия – это «инструмент» реализации душевных устремлений, которые у разных людей различаются. Невротику религия служит для ублажения неврозов. Здоровая личность воспринимает духовные учения, как допустимую карту условного рельефа мироздания. Карта может врать, может быть точной. А от реальной «местности» она отличается – как жизнь от книги.
То есть религия сама по себе не является исключительно мировоззрением невротика. Но мировоззрение невротика – это чистой воды религия, а точнее – ее традиционная разновидность, наполненная иррациональными надеждами и опасениями. И тут надо бы понимать, что все мы в разной степени невротичны, и провести четкую границу между тенденциями своей души не способны. А потому тот духовный мир, который мы пока не познали на практике, и еще рисуем на личной карте мироздания в туманных предчувствиях – это лишь долетевшее из раннего детства эхо младенческого отношения к жизни.
Будь невротик хоть трижды материалистом, он даже не подозревает, насколько мистично его мировосприятие. За собственные неудачи он может облагать проклятиями не конкретную высшую силу, а жизнь, вообще. В таком иррациональном мировоззрении всегда присутствует некто посторонний, ответственный – Бог, судьба, высшие силы, одушевленная «госпожа» жизнь – любой вариант, на который свешивается ответственность за происходящее.
Бог невротика – это глобальный судья – осуждающий и одаряющий. Он не любит безусловно – как есть, и чуть что, грозит адским пеклом. Поэтому жизнь невротика – это постоянная угроза тотального банкротства с последующей утилизацией, которая перемежается смутной надеждой на райские бонусы и вечную славу.
Невротик как бы вглядывается в будущее, пытаясь понять, что ему преподносит капризная жизнь. Он может запросто «понять», что заслуживает дурной судьбы – и впасть в депрессию. Оказавшись «плохим» в собственных глазах, он опускает руки, полагая, что все хорошее лимитировано его изначальной второсортностью, заверенной потусторонней «комиссией». Бог не любит – и ужасней этого ничего нет.
Здоровая личность, упрощенно говоря, не пытается угадать, на что ее обрекает будущее, а строит его самостоятельно на основе настоящего. Она видит свои реальные ограничения, не накладывая из-за них на собственное «я» штампов качества.
Невротик делит окружающих на везунчиков и неудачников. Везунчикам, рожденным под счастливой звездой, все достается незаслуженно легко, на халяву. А неудачники, страдающие от злого рока, – просто жертвы вселенской несправедливости. Когда невротику везет, он чувствует, что Бог его любит. Когда постигает неудача – будь он хоть трижды ученым и прагматиком – невротик верит, что высшие силы его не жалуют.
Здоровая личность понимает, что успех, как правило, приходит к усердным и предприимчивым, а «неудачи» постигают пассивных. Ничего сверхъестественного – банальная статистика. Такое понимание не гарантирует высокой личной активности, а лишь проясняет главную причину происходящих в собственной жизни событий – личную ответственность.
Невротик не выбирает свою судьбу, а пассивно набивает себе цену, чтобы высшая сила оценила его качество. По ее судейскому решению невротик понимает свою судьбу, как дорогу в пекло, или же в райские обители.
Реальность невротика – это такая жизненная сцена для экзаменационных выступлений, где каждое действие оценивается потусторонними судьями. Конкретные частные проявления этого судейства невротик улавливает по личной везучести и оценкам окружающих. Если везет, люди хвалят и приглашают, невротик счастлив, как дитя на коленях у матери. Если перед носом закрываются двери и окружающие в любви отказывают, личное пространство заполняется тревожной обреченностью. И такие миражи могут сменять друг друга ежечасно.
Все те же духовные учения подчеркивают, насколько пагубным может оказаться увлечение грезами и «прелестями», насколько важно практиковать осознанность. Но все равно, искатели гонятся за химерами – прислушиваются к знакам, верят в счастливую звезду и злой рок, умасливают высшую силу самолично выдуманными ритуалами, ждут чуда, пока жизнь проходит мимо.
Подход, где инфантильное эго эксплуатирует духовность в усладу своим капризам и страхам, называют духовным материализмом. И это не «плохо», а на определенном этапе – естественно. Всему свое время. Можно сказать, что невротичность – это закономерный душевный этап между ребенком и зрелой личностью, который у большинства так и не завершается.
