Игорь Чиркунов
Проект Икар. Беглец из Альфа-теста
– Я не понимаю, что произошло и почему я опять услышал то же самое «я тебя не люблю»… Да не люби ты на здоровье, – я опять сорвался на крик, – только не бросай. И добавил тише: – Не бросай, пожалуйста. Дай возможность изменить твое мнение обо мне, ты же меня не знаешь. Я стал бы носить тебя на руках. Я бы никогда тебя не обидел.
Над полянкой опять нависла тишина. Костер, проглотив партию пищи, опять угас, только угли светились в темноте. Моя исповедь подходила к концу.
– Она перестала отвечать на звонки, я пытался списаться в соцсетях, мои сообщения оставались непрочитанными. Но я решил не сдаваться. В конце концов, это была богом данная мне женщина, и кто сказал, что она должна достаться мне легко. Я узнал, где она бывает, и стал тоже там появляться. Она размещала в своей соцсети посты о деятельности поискового отряда по розыску потерявшихся детей, – я решил вступить в этот отряд. Она писала о мероприятиях клуба любителей бега – что ж, дельтапланериста бегом не напугать, он нам полезен… Месяц я метался от бегунов к поисковикам, везде стал своим, стал дружить с ее друзьями. Она как раз уехала в отпуск, я даже был этому рад – вернется, а тут я, просто везде…
– И?
– Пьяный подросток за рулем. Не справился с управлением и улетел в кювет. Наглухо, судить некого. Вот только при этом он снес с дороги нескольких человек. В том числе и Иру. … Я мысленно клял ее, что не берет трубку, не отвечает на личные сообщения, а ее уже не было… Узнал совершенно случайно, от новых друзей в беговом клубе. Я ведь не распространялся, что пришел не из–за любви к бегу – из–за нее. Тогда я плакал первый раз в жизни. А через месяц уехал в Доломиты.
Анахита молчала, и я был благодарен ей за это молчание. Не нужны мне сейчас ободрения и поддержка. Просто дайте разбереженной ране снова затянуться. Протянул руку, взял бутыль, вопросительно взглянул на девушку. Та молча протянула свою чарку. Не чокаясь, выпили.
– Феникс… или Саша…
– Да?
– Скажи, зачем ты мне это рассказал?
Фу–у–у–х… Выдохнул. Хорошие вопросы ты задаешь. Если б я сам знал. Хотя…
– Наверно, зря я это тебе говорю… Просто… Просто ты невероятно на нее похожа. Вот.
– Саша, но ведь я – это не она. Понимаешь?
Усмехнулся:
– Более чем. Ты не путай меня с тем романтичным щенком. Он умер. Вместе с Ирой. Я прекрасно понимаю, что ты похожа на нее случайно. Нарисовала в редакторе персонажа, и сама того не желая, попала в точку. Кажется, такое кино было, старое, еще черно–белое. Там герой слепил из нескольких фото портрет девушки: глаза взял от одной фотографии, рот от другой и так далее. А потом приехал в командировку – бац, та самая с его коллажа.
– И влюбился?
– Так это же кино!
– А я теперь понимаю, почему ты иногда так странно на меня смотрел. Но еще раз повторю – я другая. Запомнишь это?
Ободряюще улыбнулся ей, кивнул:
– Обещаю!
На том месте, где раньше сидел Руслав, заклубился туман. Несколько секунд, и он оформился в самого парня. Несколько раз нелепо хлопнул глазами, потрогал себя, потом осмотрелся.
– А вот и я. Где этот?
– Админ?
– Ага.
– Он ушел.
– Жаль. У меня есть что ему сказать.
– Скажи мне, – попросил я, уже догадываясь, что Руслав скажет.
– В общем так, Феникс. Во–первых обещай мне, если будет такая возможность, вернуть мне нормальные человеческие габариты.
– Рус, если икар будет здоровый, он просто в небо не поднимется…
– Ты не понял. Я не имею в виду рост и вес. Пусть я буду ниже и легче. Но хотя бы как нормальный мужчина я могу выглядеть? Рельеф, фигура, все такое?
– Русик, ну я же не разработчик…
– Феникс, – вмешалась Аня, – тебе что, просто пообещать сложно, что ты приложишь со своей стороны все усилия? А если не получится… Ну тогда и будешь рассказывать, что ты не из администрации.
Я поднял перед собой руки в примирительном жесте:
– Ладно, ладно. Обещаю.
– Во–вторых обещай, что научишь меня летать и будешь заниматься со мной, как когда–то со своим другом.
– Вот за это не волнуйся. Буду гонять, сам взвоешь.
Ребята рассмеялись.
– Тогда… В конце концов, не так уж и сильно я вложился в своего персонажа, чтоб не попробовать начать все заново. Тем более когда мне обещают давнишнюю мечту человечества – уметь летать, как птица! Где тут у вас кровью подписываются?
– Русик, я тебе потом все объясню. Не нужна им твоя кровь.
– Да? Брезгуют? Ох уж эти админы, то просят клятвы страшные, то, видишь ли, кровь им моя не нужна…
Мы рассмеялись.
– Ну что, друзья? Тогда предлагаю выпить за новых икаров! И пусть это небо станет теперь вашим домом!
Эпилог
Тихое жужжание откидывающейся в сторону крышки кокона. Поручни, отсоединение датчиков, разминка. Когда подошел к столику, за неизменным изотоником, заметил мигающую иконку сообщений ФанВарт–мессенджера. Отметил мысленно – потом. Сначала: тренировка на тренажерах, душ. Кстати, меня же ждет ужин, попробовал сегодня приготовить что–то новенькое по рецепту. Желудок и здесь сделал скромную попытку заявить о себе. Задавил в корне – не фиг, потерпишь.
Итак, у меня же завтра свободный день! Чем заняться? Сознание утонуло в ворохе планов. Можно позаниматься побольше, а то вечно я стиснут временными рамками. Прям чтоб от души, чтоб мышцы, привыкшие халявить орали о своем бессилии и просились на отдых.
Кстати, у меня же куча недописанных статей, для Вики. Точно! А вечером можно смотаться в клуб… Или что это я?! Завтра же воскресенье! Да! Надо глянуть, не устраивают ли наши тренировку. Съезжу, хотя бы снова окунусь в атмосферу дельтапланеризма. Если парни летают с пассивки, так я же могу и водителем буксировщика посидеть, и даже оператором на лебедке – здоровья хватит.
Придерживая за края глубокую тарелку с ужином: тушеное мясо «Бонезио», плюхнулся перед компьютером, где там закладка странички с объявлениями о тренировках, с сайта клуба? Опять на глаза попалась иконка о непрочитанных сообщениях. Ну кто там еще?
Сообщение от Анахиты Исцеляющей. На секунду замер. Откуда у нее мой адрес? Поиск по имени? Фениксов в игре предостаточно. Открыл.
«Здравствуй Феникс, или все же тебя называть Сашей? Не удивляйся, как я тебя нашла – попросила Глеба ответным письмом, он не отказал. Только не сердись на него, ладно?
Помнишь, мы однажды разговаривали об игроках, о том какую внешность они создают своим персонажам? И о том, что часто игроки рисуют себе персонажа, как бы компенсируя свои реальные недостатки. А ты тогда сказал, что раз у меня „модельная внешность“, то в реале я скорее всего – крокодил. Конечно, ты не произнес этого вслух, но ведь наверняка подумал? Сознайся!
Так вот, чтоб ты не придумывал себе всякого, высылаю тебе фотографии, на них я за месяц до аварии. Запомни меня пожалуйста такой.
А.
P.S. Кстати, раньше меня звали Евгения, но та девушка погибла. Имя я себе выбирала, чтоб было максимально несозвучно с тем, прежним. Да и имя Аня, мне теперь нравится больше.»
К сообщению оказался приложены пара фото и маленький видеофайл. Открыл первую фотку, и поймал себя на том, что почему–то волнуюсь.
На фоне аллеи из пальм, в изумрудном платье в греческом стиле стояла молодая девушка. Высокая, «модельной» внешности, с копной светлых волос. Ее платье немного терялось на фоне сочной зелени, я открыл другую. Она же, на фоне какого–то здания, с лепниной, в светлом брючном костюме, с сумочкой–клатчем. Чуть ближе к камере, так что коленки оказались обрезаны, зато лучше смог рассмотреть лицо. То самое, уже знакомое лицо.
Открыл видео. Оно оказалось коротким, секунд десять не более. На нем, в уже знакомом зеленом платье Анахита шла все по той же пальмовой аллее на оператора. Шаг от бедра, поднятый подбородок и взгляд в пространство. Ну чисто манекенщица. И вдруг, за три секунды до окончания, девушка на видео сбивается с шага, каблук подворачивается, и вся строгость ее слетает. Она чуть склоняется, прижимает руки к груди, и знакомая задорная улыбка озаряет ее лицо. Стоп–кадр.
Дальше мои руки действовали как будто сами: поиск по фото, поиск по видео. Не то, не то, вот. Есть!
Сухие справочные строчки. «Евгения Савушкина, подающая надежды модель северо–западного агентства. Год рождения…». Так, ей сейчас сколько? 21 год? Дальше: «Выиграла местный конкурс в 17, предложили работу…», так, все не то. Фото, фото, фото. Дальше. Вот: «23 сентября, …года», понятно, полтора года назад, «по пути в свадебный салон, вместе со своим женихом, сыном известного бизнесмена…» так, «не справился с управлением, … совершил столкновение с припаркованным…», так жених наглухо, она: «получила тяжелую черепно–мозговую травму, … кома … доставлена…» Ага. Что еще? Вот: «родители погибли, … шесть лет, … на попечении бабушки». Место рождения, ага, школа, так не то, бабушка… вот: «проживает по адресу…»
Откинулся. Рядом остывало «Бонезино». Нехотя поковырял вилкой. Мне это надо? Открыл на компе другую фотку: кабина легкомоторного самолета, улыбающаяся девушка, снимающая солнцезащитные очки. Один в один – Анахита, только старше лет на десять. Механически подцепил кусок тушеного мяса, повертел на вилке перед глазами. Черт, капнул на колени! Выругался вслух. Полез за салфеткой.
Потом снова взглянул в экран и сам себе сказал: «Надо».
Ранним утром, когда большинство жителей еще нежились в постелях, в предвкушении воскресного дня, по еще незагруженной развязке я свернул на трассу, тянущуюся в направлении далекого северного города. Там, где на руках пожилой одинокой женщины семидесяти двух лет находилось тело девушки в коме, подключенной не только к аппаратам искусственного жизнеобеспечения, но и к миру виртуальной реальности, с нашим общим небом.
Я не имел никакого представления, что скажу ее бабушке, и зачем мне вообще все это нужно, это все потом. А пока меня ждала дорога, пролетающие мимо встречные машины, столбы, заправки, города. На пассажирском сиденье валялся легкий перекус и бутылки с водой, салон заливала музыка. Шелестя шинами, машина набирала ход, и летела вдаль над дорогой.
Я был счастлив и свободен.
