Игорь Чиркунов
Проект Икар. Беглец из Альфа-теста
И развернувшись, пошел снижаясь к подозрительному месту. В голове в голос запаниковало альтер эго: «Куда, баран? До башни не дотянешь! Пусто там, сам же смотрел!». Но осознание, что минут через сорок–пятьдесят сюда выйдут Анахита и Рус в предвкушении морских видов и вполне закономерно могут проморгать очередную засаду, не давало плюнуть и забыть подозрительный блеск.
Снизившись до пятисот метров, просвистел над «подковой». Это оказались остатки каменной стенки, как мне показалось – чуть выше роста человека высотой, с аркой в месте, где ее пересекала выходящая из леса тропа. Вернее – остатки арки. Вот за остатками этой арки под небольшими полотняными навесиками и притаились две фигуры. Причем обе сопровождали меня взглядами: я видел, как поворачиваются мне вслед их головы. Гадство!
Ну что ж, раз скрываться не нужно, посмотрим на вас поближе. Снизился, на втором проходе разглядел – латники: горшкообразные шлемы, кольчуги, большие мечи. Да–а–а, для Руса будет многовато. Тем более он с дороги, а эти свеженькие.
А может, это свои? На предыдущих не похожи. Может, как раз к ним и спешат мои друзья, никуда не сворачивая?
Я запутался. Что мне делать? И если это игроки – тогда беда. Пойдут по форуму вопросы: «Кто знает, что за летающая хрень с крыльями?». И скриншот со мной. Ой беда… Выносливость заканчивалась. Используя инерцию, выскочил повыше, осмотрелся. Вон лысая вершинка торчит, попробую туда дотянуть. На остатках выносливости приземлился. Невесело усмехнулся: входит в привычку. Плохо. Достал снедь, принялся механически пережевывать, зависнув в размышлениях. Вот черт! И что мне делать с этими? Забывшись, даже стал разговаривать сам с собой вслух, меря шагами вершинку взад–вперед.
Что может говорить в пользу того, что это друзья моих друзей? Или по крайней мере не враги? Одеты по–другому? Да ладно! Только на основании этого делать вывод? Я разве уже видел тяжеловооруженных воинов у тех, кто преследует Аню и Руса? Хм… А кстати – видел. Здоровяк Акзод. У него был похожий шлем. Но и все! Никаких общих эмблем или гербов. Цветовая гамма? Да какая еще цветовая гамма у голого металла? Сталь кольчуги и сталь лат. Некрашеная, нечерненая. Похожи друг на друга? Да. Только вспомни, так же похожи оказывались рыцари противоборствующих сторон: однотипная броня, вооружение… Почему–то подумал, что вообще неправильно их называть латниками. Все–таки, латы – это пластинчатый доспех или даже на основе кирасы. А кольчуга – это просто доспех. На край – панцирь, если кольца плоские…
Да какого хрена ты тут классификацией доспехов занялся?! – взъелось альтер эго. Латники, панцирники, доспешники… Хоть рыцари – тебе не один фиг? В ответ пожал плечами, отогнал подобные мысли как несвоевременные.
Что еще в пользу версии друзей? То, что ребята, как по магниту, идут в сторону моря? В принципе, мне могли всего и не рассказать. То, что Анахита на последнем привале решилась на откровенность… Но ведь это могла быть не вся правда. Рус, так тот вообще был против даже такой малости. И вообще, я, получаюсь, ему соперник… Вздохнул, мысль опять побежала совсем не в ту сторону. Мотнув головой, отогнал и эти мечтания, как реальную муху.
Помню, как он обрадовался, когда я сказал, что покидаю их. Так что – да, мне могли и не сказать, что идут к конкретным людям. Кстати, это могут быть и не друзья. Может, это третья сторона, в данном случае союзная ребятам. А что? Запросто!
Так, я, по–моему, слишком загоняюсь и интерпретирую все факты под версию, буквально подгоняю. Давай–ка, икар, будем строить версии на фактах. Почему они идут все время к морю? А что, были варианты? Были – всего два. Один у развалин, второй – на перекрестке. Первый раз выбор направления был обусловлен надвигающейся погоней по остаточному принципу «сюда нельзя, значит, пойдем сюда». Второй раз… Эх… Второй раз сложнее. Я бы свернул направо, в сторону от моря… Стоп! Это я сверху видел, что дорога на юг сворачивает к обжитым местам, а что показывает карта?
Залез в интерфейс, открыл карту. М–да… Информативненько – сплошная зеленая заливка. Системное уведомление: «Слабозаселенные земли, недостаточно информации». Ну так и откуда им знать, что дорога приведет их к людям? К тому же Рус говорил о том, что тропинка непроходима конными. Таким образом, на тропинке мои друзья оказывались паритетны с любой погоней.
Ну что ж… Будем считать, что аргументов в пользу того, что это – друзья, никаких. А что с другой версией – враги? Вообще–то это третья по счету засада. И если в первой ждали пара арбалетчиков, то во второй уже четыре стрелка. И вот латники. То есть панцирники… То есть доспешники… А, черт, неважно, логика «повышения градуса» присутствует.
Ну что, икар, в бой? Замер на минуту. Никаких эмоций, никаких красивых или возвышенных мыслей. Вздохнул и сам себе ответил: «В бой».
Глава 47 Последний бой
Снова очень экономный старт, на третьем взмахе почувствовал подъем и тут же выключил махи. Помню, так же на машине ездил, когда бензин вот–вот должен был кончиться, а до заправки еще неблизко. Так же педальку прижимал еле–еле, переключался пораньше, если какой спуск – тут же на нейтраль.
Пока выкручивал потоки, прыгал из одного в другой, прикинул варианты. У меня всего четыре фугаса и три срезня. Впрочем, срезни против противника в броне вообще ни о чем. Что делать? Еще вчера на одного почти такого же я извел десяток заморозок и сколько–то фугасов. Кажется, восемь. Да–а–а… проблема. С другой стороны, половина заряженных стрел ушли в щит, пока тот не разрушился. Кстати, – я аж похолодел, – а у этих есть щиты? Не заметил, но ведь и не смотрел! Они просто сидели под стенкой и провожали взглядами пролетающий мимо непонятный крылатый объект.
Долго набирал достаточную высоту, по пути глянул на тропку. Эх, как назло, ребята слишком близко, надо поторапливаться. Ну вот, каменная подкова подо мной. Пришел низко, метрах на трехстах, какой смысл запасать высоту? Все равно сейчас буду работать со сверхмалых. Вытащил фугасы, зажал большим пальцем левой руки, чтоб в спешке не схватить неподходящую стрелу, сделал круг над местом. Как там это называется? Вспомнил – «доразведка цели».
И что тут у нас? Сидят, красавцы, равнодушно так сопровождают меня взглядами. Хотя почему равнодушно? Я же не вижу их лиц – они в шлемах, только поворачивают вслед свои кастрюлеобразные головные уборы.
Стрелять надо в уязвимые места. Интересно, где у них такие? Смотровые щели? Хм, ты, брат икар, слишком оптимистичен! И вообще – шлем, по сути, самая серьезно защищенная часть доспеха. Усмехнулся: а ты чего хотел? Вообще–то логично, самый уязвимый орган – голова – спрятан под толстостенной стальной кастрюлей. Их кольчуги проще пробить. Я не знаю, что под них надето, но вряд ли что–то металлическое. Вероятнее всего, там стеганка. Фугас эту защиту пробьет, можно не сомневаться. Вот только тело – не самая уязвимая часть организма, и заряженных стрел у меня в обрез.
Итак, все же голова? Но точно не в лицо. В мире, где есть магия и фаерболы, лицо от моих мини–фугасиков должно быть надежно защищено.
Время шло, а я все кружил и кружил, оттягивая атаку. Наконец с мрачной решимостью понял: протяну еще немного – и вообще не заставлю себя ввязываться в бой.
Ну что, трусливая душонка, долго будешь наворачивать круги над противником? В памяти всплыли строчки из Хайнлайна: «Вперед, обезьяны, или вы хотите жить вечно?». Атаковать собираешься или ждешь, пока Рус с Аней подойдут и начнут задавать вопросы?
Тут меня осенило: а почему противники в шлемах? Долго надевать? Ерунда, не верю, не может быть. Даже в реальности шлемы надеваются достаточно быстро и вне боевой обстановки носятся где угодно, но не на голове. В них жарко, и главное – сильно ограничен обзор! Они точно неписи! Нормальные игроки сейчас бы сидели, положив свои кастрюльки рядом! Я непроизвольно выдохнул: ну хоть с этим разобрался. Теперь и воевать легче.
И действительно, будто бы от того, что надо мной уже не висело NDA, противники перестали казаться такими уж неприступными. Ща, разберемся. Кстати, возможно, я не убью обоих, но по крайней мере смогу их достаточно ослабить. И Руслав встретится с менее серьезной угрозой, чем сейчас.
Резко выдохнув, как перед прыжком в ледяную воду, наложил стрелу на тетиву и сломал траекторию. Небольшой разгон в пологом пикировании на левого латника, до высоты чуть ниже деревьев. А когда проходил над ним, резко натянул и тут же отпустил тетиву. Перед тем как стенка скрыла меня от цели, успел заметить вспышку взрыва на правой ключице.
Туда и стрелял – вплотную к голове. Надеюсь, контузию ему я обеспечил, плюс шанс правую руку вывести из строя.
Энергичный разворот с креном под девяносто градусов, возвращаюсь с обратного курса, вторая стрела уже приготовлена. Вижу, оба противника вскочили со своих мест и почти спина к спине крутятся в центре каменной подковы. Меня высматривают. В руках – двуручные мечи почти в рост. Щитов не видно. Ну слава богу! Кстати, тот, который дальше от меня, удерживает двуручник в одной руке – вторая вон, висит вдоль тела.
Значит, сработало? Отлично! Коротко прицелившись, пускаю стрелу ему чуть ниже затылка, под обрез шлема. Там–то у него защита послабее…
Смазанное круговое движение, блеск меча, и стрелу сбивает в сторону. Она даже не взорвалась! Видимо, ампула не задета. Обломки бесполезно попадали в невысокую траву, которой заросло пространство внутри укрепления. Что за черт?!
В изумлении провожая взглядом обломки, я чуть было не проморгал миг, когда подо мной опять что–то сверкнуло. В последнюю секунду успел чуть поддернуть траекторию вверх. Холодок от струи воздуха, сорвавшейся с клинка, мазнул живот. Кончик промелькнул в каких–то сантиметрах. Да ведь это он подпрыгнул! Ни фига себе! Я же на высоте пяти метров, не меньше. Он что, подпрыгнул в доспехах больше чем на метр?!
Какие они быстрые! Этих не расстрелять с воздуха, как беззащитных орков на стене. Те серокожие безэмоцинальные терминаторы вдруг показались мне не такими уж страшными.
Фугасов на вас не напасешься. Но что же делать? Пока один прикрывает второго, раненный может подлечиться, нельзя тянуть!
Вжик! Тумс…
Что–то дернуло правое крыло, тело отреагировало само, сломав траекторию. Вжик!
Что за на фиг? Откуда?! Принялся хаотически извиваться в воздухе, сбивая прицел, растрачивая при этом и так скромные запасы выносливости. Да где же они?
Вжик! Периферией зрения зацепил движение. Бросил взгляд туда – вижу! Один лучник в знакомых уже кожаных доспехах стоит на опушке, в паре шагов от тропинки. Тянет из колчана следующую стрелу. А второй?
Вон он, с другой стороны, был скрыт остатками арки… Распрямляется дуга лука. Вжик! Но я уклоняюсь и ныряю ближе к земле.
Вот, значит, как! Латники встречают в проходе, а когда ребята завяжутся, лучники просто расстреляют их в спины! Отличная задумка, браво! Но тут нарисовался я…
Идея мелькнула в голове одновременно с осознанием диспозиции врага и даже еще не оформилась, когда я кубарем полетел на землю. Вскочил и, волоча перемотанную ногу, запрыгал в сторону. Стрелки остались по ту сторону стенки. То, что она в рост человека, мне на руку.
До парочки латников метров тридцать. Здоровый закрыл раненого почти рядом с проходом в стене. Черт, далековато, надо было ближе… И все же первый сорвался ко мне в спринте. Да!
За время его рывка успел отпрыгать еще на три–четыре метра. Стальная махина в тускло отсвечивающей кольчуге набегала на меня, сжимая двумя руками вертикально удерживаемый у правого плеча меч.
Прыжок вверх, взмах крыльями. Свист клинка, рассекающего пустоту подо мной. Вжик! Лучники на своих позициях.
Еще взмах для разгона, нырок ниже стены. Впереди первый мечник, воткнув свою железку прямо перед собой, копается в поясной сумке.
Правая рука молнией выхватывает из чехла срезень, почти не целясь – выстрел.
Раненый, выпустив из руки склянку с зельем, перехватывает здоровой рукой меч и отбивает стрелу. Получилось! На то и рассчитывал. Проскакиваю почти впритирку над ним. Без второй руки двуручником быстро не помашешь, а поднимусь выше – нашпигуют. Стрелки только этого и ждут.
Сложив крылья, приземляюсь в двух метрах за его спиной, дальше нельзя – откроюсь для стрелков. Все вокруг в каком–то слоу–мо: скручиваюсь всем корпусом, разворот. Фугас на тетиве. В поле зрения латник, разворачивающийся ко мне с подшагом, меч в левой руке занесен для удара.
Нет времени выцеливать, пальцы отпускают тетиву! Время вновь побежало быстро. Шлем скрывается в цветке разрыва, меч выпадает из руки в верхней точке замаха, миг – и враг делает еще шаг мне навстречу, хватая мою руку с луком своей здоровой рукой.
А–а–а–а! Рука как будто попала в гидравлический манипулятор, ее выворачивает в сторону. Я слышу хруст собственных костей! Как же больно! Продолжая выкручивать мне руку, латник подтягивает мою тушку к себе, наклоняясь, как будто хочет заглянуть в глаза. Из–за громады его корпуса краем глаза вижу мчащегося ему на подмогу первого. Конец?
Сквозь затуманенное болью сознание чувствую, как правая рука будто бы самостоятельно тянет из колчана срезень. Перехват, и я с размаху вонзаю широкий наконечник прямо в смотровую щель цилиндрического стального ведра.
Что–то брызжет мне в лицо, враг начинает оседать, второй все ближе…
Удар! От удара в левое плечо меня разворачивает, замечаю торчащий из него наконечник и оказываюсь почти лицом к лицу с появившимся в проеме арки лучником, который тянется за следующей стрелой.
Оттолкнувшись вперед и вверх, прыгаю ему навстречу. Через секунду я над ним, вцепляюсь лапами во врага: одна в лицо, вторая чуть ниже – в горло. Чувствую, как когти входят в податливую плоть, снизу доносится хрип.
Взмах, толчок от жертвы, и я, заваливая крен, стараюсь нырнуть за стену, прикрываясь ею от второго стрелка.
Скользя над самой землей, протянул метров сто пятьдесят. Посадка, разворот. Пульс бухает даже не в висках – во всей голове сразу, перед глазами красные круги, рот судорожно ловит воздух.
Ну что там? От укрепления к тому месту, где я приземлился, идет понижение, поэтому я вижу только верхушки стен. Сверху, как я и говорил, небольшие изменения рельефа незаметны, а вот теперь понимаю, что стою в небольшой ложбинке, начинающейся метрах в шестидесяти от странного подковообразного сооружения с полуразвалившейся аркой.
Не отрывая взгляда от места недавнего боя, открыл интерфейс. Выносливость очень неторопливо заполнялась. Горько усмехнулся: да что ж ей не заполняться? Здоровье опять просело. Благо кровотечения на этот раз нет.
Потрогал наконечник. Повезло, бронебойный – узкий граненый клинышек. Рана отозвалась тупой болью. Это ерунда, подожди, сейчас адреналин отпустит, вот тогда я взвою по–настоящему. Дотянувшись, хватаю стрелу за древко и рывком выдергиваю из раны. В глазах на миг потемнело.
Это хорошо, что бронебойный, – узкий и нет шипа, способствующего застреванию в теле. Замечаю, что правая нога, на которую в основном опираюсь, начинает ходить ходуном, из–за чего все тело мелко сотрясается. Усилием воли гашу судороги.
Что с рукой, помимо раны? Висит плетью, предплечье в середине переломлено, словно веточка. Кожа целая, но уже наливается синюшностью. С удивлением увидел, что кисть по–прежнему сжимает лук с последней заряженной стрелой. Аккуратно разжимая пальцы здоровой рукой, вытаскиваю и прячу в саадак. На сегодня лучник кончился.
Вытащил из мешка какую–то еду, кажется, сыр, затолкал в рот, принялся пережевывать. Во рту сухо, как в Сахаре, челюсти впустую перемалывают сухую пищу. Вытащил флягу, влил в себя глоток. Пошло лучше, даже проглотить получилось. Повторил процедуру. В до сих пор в открытом интерфейсе выносливость неторопливо заполняется, даже здоровье подросло на процентик–другой. Ну хоть еще отлететь успею, если что.
А почему противник не преследует? Я стою тут уже пару минут, логично было бы, чтоб бронированный боец под прикрытием лучника осуществил преследование потрепанного и деморализованного противника. То есть меня.
Вспомнил: у них же другая задача. Несколько секунд тупо разглядывал свой арсенал, потом вытащил последний фугас, перехватил его, как нож, и стал неторопливо подниматься из ложбинки.
Стены странной каменной подковы, обращенной от меня, стали постепенно расти в поле зрения. Пройдя половину дистанции подъема, остановился. Где же вы? Как страус вытягиваю шею, еще шажок, еще.
Над заросшим травой перегибом показывается шлем, потом плечи, торс. И вот уже я вижу всю фигуру моего врага до пояса. Нас разделяет не более шестидесяти метров. Ну что, пат? Я приготовился стартовать, как только он рванет ко мне, пульс снова ускорился. Твой ход, железный болван.
Рядом с латником появился лучник, вышел на пару шагов вперед. Лук в опущенной руке, стрела на тетиве. Все, шах и мат тебе, икар. Пока буду взлетать и набирать скорость для маневра, хотя бы одну стрелу поймаю. В голове никаких эмоций, одна усталость и желание поскорее с этим покончить.
Мечник, чуть скручиваясь, не торопясь поднял свой двуручник опять к правому плечу острием вверх. Все, сейчас бросится. Закрыть глаза? Не дождетесь! Покосился на удерживаемую почти за оперение стрелу с примотанной последней ампулой. Напоследок суну тебе в рожу, все Руславу проще будет. Ну, давай…
Свист, звук удара. Доспешника бросило вперед; чтоб не упасть, он сделал пару шагов. Из груди торчит острие болта. Лучник мгновенно развернулся, выстрелил в ответ. В начинающего поворот мечника влетел фаербол. Шарах! Огненные брызги разлетелись от его головы.
Лучник выстрелил еще раз, попытался прыгнуть в сторону, ответный фаер попал ему в плечо. Стрелок покатился по земле, почти скрытый от меня изгибом рельефа. А я, уронив стрелу, потянул из мешка плащ.
В закованного в броню противника влетел еще один огненный шаг, лучник вскочил на ноги; я, катаясь по земле, спешно запихивал левую ногу в сапог.
Наконец нога втиснулась в тесную кожаную колодку, успел схватил валяющийся рядом второй сапог. Лучник бросил взгляд в сторону, откуда летели фаеры, бросил взгляд на меня… и, выхватывая на бегу саблю, рванул в мою сторону. Вот черт!
Я только успел вскочить, как с нечленораздельным воплем и занесенным клинком в левой руке набежал противник. Вторая рука болтается, как и у меня, плечо обожжено, свозь прорехи в ременном доспехе видны вздувшиеся покрасневшие рубцы.
Метнув в лицо оставшийся сапог – единственное оружие, нырнул под взмах. Мимо! Сабля свистнула позади меня. Развернулись оба синхронно, чуть наклонившись вперед, глаза в глаза застыли друг напротив друга. У обоих по одной руке бессильно болтается, оба с просевшим здоровьем. Он – с опущенной саблей, я – без оружия, в одном сапоге, вторая нога вцепилась в землю когтями.
– Ты сдохнешь, тварь! – на перекошенном лице безумные глаза.
Я не ответил. Зачем?
Выпад! Нырок. Развернулись.
А ты не мечник! С тем бы такой номер не прошел. И сколько так играть будем? Сейчас твоего кольчужного приятеля порешат и за тобой придут. Это мы понимали оба. Вот только стрелок наверняка хочет успеть прикончить меня, чтоб уж не зря гибнуть. А я почти в панике думаю, как бы успеть натянуть второй сапог. Такое вот странное желание.
Выпад! Вместо того чтобы нырнуть снова под саблю, сшибаюсь с противником грудь в грудь. Успев правой рукой выхватить кинжал, с размаху бью ему в подмышку занесенной руки.
И все же я легкий! Отлетаю от его груди как мячик; не удержавшись на ногах, падаю, кувырок назад.
Мой противник все еще на ногах, правда, сабля валяется на земле. Морщась от боли, он правой рукой выдергивает из подмышки мой кинжал. Вслед выплеснулась струйка крови, но он еще жив, а я беспомощно валяюсь по земле, пытаясь выпутаться из плаща. Поторопился я его нацепить.
– Умри же! – два шага, и лучник наступает одной ногой мне на грудь.
Краем глаза вижу рядом оперение, хватаю. Лучник ухмыляется и начинает размах.
А я без замаха бью его в лоб стрелой, как будто прутиком хлещу.
Бабах! В последний момент успеваю отвернуть голову и зажмуриться. Все равно меня опаляет, жизнь проседает до последних процентов, а на меня рушится тело и постепенно теряет телесность. Ползком подтягиваю себя ко второму сапогу, пытаюсь натянуть, и тут сознание отключается.
Глава 48 Выхода нет?
– Эй, ты! Жив?
Очнулся. Вцепившись в голенище, проталкиваю ногу до конца.
– Да жив, жив…
– Фе–Феникс?!
Поднимаю голову. Возле меня остолбеневший Руслав, из–за его плеча, отодвинутая за спину и удерживаемая парнем, выглядывает любопытная мордашка эльфийки.
– Рус, ты заикаться стал?
– Русик, ну! Это же наш Феникс!
– Подожди. Ты откуда здесь?
– Долго объяснять, Рус, да и если честно – сейчас не хочется.
Упираясь здоровой рукой в землю, встаю.
– Один из рыцарей твоя работа?
– Рус, ну что за допросы? Лучше бы спасибо сказал… Да, моя, ты здесь еще кого–то видишь?
– Там у лучника горло разорвано и глаза выдавлены. Это тоже ты?
– Правда? Не, это не я.
– А кто?
– Не видел, – соврал я и обессиленно помотал головой.
Неосознанно запустил руку в мешок, вытащил полоску сушеного мяса, сунул в рот, заработал челюстями. Только тут заметил удивленный взгляд и непроизвольное сглатывание слюны парнем.
– Голодные?
Ответили одновременно:
– Нет, спасибо! (Руслав)
– Да, очень. (Анахита)
Улыбнулся в ответ. Вытащил из мешка по очереди пару таких же полосок мяса, протянул сначала Русу. Потом наконец обтекшей его и вставшей рядом девчонке.
– Спасибо, – скупо кивнул парень, – может, все–таки расскажешь, что здесь произошло?
– Да, Феникс, – уже жуя, поддакнула эльфийка, – фто тут случилофь?
– Дорогу вам расчищал, что–что, – протянул Анахите фляжку, – могли бы и спасибо сказать.
– Спасибо, – чистосердечно произнес парень и протянул руку, – но я не понимаю, как ты очутился здесь быстрее нас…
Тут он заметил мою левую руку, выглядывающую из–под распахнутого на груди плаща.
– Что с рукой?
– А, это, – вспомнил я о сломанной руке и тут же скривился от боли, – это меня как раз тот здоровяк словил. Пришлось ему в глаз стрелу засунуть. И наутек. Как видишь – недалеко.
– А я думаю, кто тут так метко стреляет? Понятно… Аня, посмотришь его руку?
– Где… Ой! Как же ты так?
Поморщился в ответ. Не повторять же историю.
– Конечно, Феникс, потерпи. Я сейчас лубок сделаю.
И девушка бросилась к лесу.
Руслав еще что–то хотел спросить, но его перебил сдавленный вскрик. Молнией обернувшись, он бросился к Анахите. Я за ним.
Выскочив наверх, остановился рядом с замершими друзьями. Анахита прижимала кулачок ко рту, парень покрепче сжал топор и перекинул из–за спины щит.
Сверху я видел, что последние пару сотен метров перед выходом из леса тропка чуть расширялась и шла прямая, как стрела, четко перпендикулярно опушке. С земли сейчас она больше всего напоминала изрядно запущенную, но все еще угадывающуюся аллею. И в конце этой аллеи из–за поворота только что показались наши преследователи.
Первым очнулся я:
– Бежим!
Парень развернулся, окинул местность вокруг.
– Куда? Нам нельзя на открытое пространство, окружат. Встретим здесь.
Потом пробормотал себе под нос:
– Надо было раньше, по тропке, там бы вообще по одному подходили, эх…
– Туда, – я вытянул руку в направлении моря, – там спуск к воде, он узкий.
– Точно? Тогда туда. Веди.
И мы побежали.
Вернее, побежали ребята, а я через три шага стал отставать.
– Фес, да сними ты эти сапоги… А, черт! – обернувшийся Рус наконец обратил внимание на мою перебинтованную ногу. – Аня, вперед, не оглядывайся, мы не отстанем.
И, подхватив меня под мышку здоровой руки, буквально потащил вперед.
Как пробежали отрезок пустого пространства, помню плохо: сломанная и пробитая стрелой рука, мотаясь, вызывала дикую боль. В сознании застряла одна мысль – только бы не споткнуться. Кажется, Рус спрашивал меня о чем–то, вроде о направлении. И я даже отвечал.
Вот и конец дистанции. Мы выбежали на высоченный береговой обрыв. Где–то там, под нами, расстилалось море, шумел прибой в галечнике. Только до низа было не менее ста метров.
– Черт! Обрыв! – Руслан аж зарычал с досады. – Нам не спуститься…
Парень опять выхватил оружие, обернулся и расставил пошире ноги. Догоняющие не сильно спешили, мы даже слегка увеличили дистанцию за счет спринта.
Соображалось плохо, я вышел на самый край. Неужели ошибся?
– Феникс, у тебя есть крылья? Ну тогда не подходи к краю. Там же высоко – костей не соберешь.
Не стал реагировать, хоть в голосе Анахиты к иронии подмешивались раздраженные нотки. Прямо как с непослушным ребенком. Да где же? Ага…
– Рус, туда, – я указал место, где на берегу виднелась осыпь крупных камней, немного вдающаяся в зону прибоя. – Там должен быть спуск. Мы немного промахнулись.
Руслав оглянулся вниз, смерил взглядом и оценил расстояние до неспешно приближающихся, уже выстраивающихся в боевой порядок противников.
– А, черт… Ладно, давай.
Высокий береговой обрыв, даже скорее уступ – работа волн и ветра, на всем протяжении немного нависал карнизом над узкой береговой террасой. Но буквально в тридцати метрах от нас в карнизе образовалась узкая осыпь, слегка вдающаяся в глубь и за счет этого имеющая положительный уклон. Вот только с высоты я неправильно оценил угол наклона: то, что казалось мне комфортным спуском, оказалось весьма крутым склоном. На наше счастье, из промоины там и здесь торчали здоровенные валуны. Я первым смело спрыгнул с края на ближайший камень, выглядывающий парой метров ниже.
– Спускайтесь, ну же! – позвал я ребят и, освобождая место, спрыгнул на следующий, еще ниже.
Парень глянул вниз, потом буквально схватил Анахиту в охапку и отправил следом за мной. Та только ойкнула. Дождался, пока девушка спрыгнет дальше, и сиганул следом. Камень выдержал, хотя из–под него посыпалась земля. Взмахнул пару раз топором, разрыхляя почву вокруг валуна, и последовал за нами.
Так, перепрыгивая друг за другом с валуна на валун, где–то оскальзываясь по земляной насыпи, мы добрались до низу.
Внизу нас ждал неширокий, от силы метров десять пляж, усыпанный галькой и весьма крупными каменюками в зоне прибоя.
– Куда дальше? – парень только что съехал последние пять метров на заднице и встал рядом с нами. Минутой назад я поймал в объятия спустившуюся тем же способом эльфийку.
– Честно? Не знаю. Я видел только, что вниз есть спуск. Ты же сам не хотел воевать на открытом пространстве.
– Понятно.
На север от нас тянулась почти ровная, как ножом обрезанная береговая линия, теряющаяся где–то вдали. Зато на юге через пару километров берег вдавался небольшим, но широким заливом и терялся за мысом.
– Фес, глянь, на мысу пройдем под берегом?
Я присмотрелся:
– Да, вижу проход.
– Тогда туда, может, какой подъем наверх найдем.
– Аня, погоди, – я почти взмолился, – мне нужно руку зафиксировать. Невозможно же бежать!
– Хорошо, только чем?
Я извлек уже исполосованные штаны.
– Вот, надо только распустить на полосы, а потом отломать древко и примотать как шину.
Затем извлек последний срезень:
– Извини, у меня ничего более подходящего нет.
Девушка покосилась на замотанную такой же тканью мою ногу, молча вытащила небольшой ножичек и принялась распускать штаны на ленты.
– Фес, – я обернулся, – на, держи, не понадобился.
Парень протягивал мне мой же эликсир, отданный ему с утра.
– Спасибо, пусть у тебя пока побудет. Мне рука сейчас без надобности, – я показал взглядом на пустой колчан, – а впереди мало ли чего.
И снова повернулся к эльфийке.
Раздался знакомый свист, мелькнула тень, над нами с сочным звуком в подставленный Русом щит впечаталась первая стрела.
– Давайте–ка в сторонку, – Руслав ненавязчиво оттеснил нас под нависающий земляной карниз.
Несколько минут ничего не происходило, потом сверху послышался шум, грохот камнепада, и на берег, сопровождаемое падением каменюки и земляным оползнем, сверзилось тело в знакомом кожаном доспехе. Короткий выпад нашего бойца, прикрывшегося щитом, взмах топора – и так пострадавший при падении колдунский помощник отправился в местную Валгаллу.
– Следующий! – весело выкрикнул Рус
– Послушай меня, Руслав–воин, – сверху донесся пронзительно–скрипучий голос (колдун, не иначе), – отдай нам девку и можешь уйти. Я уважаю храбрость. Я даже прощу тебе смерть моего учителя. Но если не одумаешься, то даже смерть тебе покажется недостижимым блаженством!
– Слышь, Русик, лучше дай ему, что просит. А не то пойдешь на перерождение перса, весь прогресс коту под хвост. Ты не представляешь, что такое ритуал снятия души.
Похоже, кричал эльф, голос здоровяка я лучше запомнил.
– А как же Анахита?
– Девочка сама виновата. Не надо было не свое брать. Тут уж ничего не поделаешь, придется ей другого персонажа создавать.
– Слышь, бакланы. А я вот тут подумал, если ей без разницы создавать нового перса, может, ей прямо сейчас на перерождение уйти? – с непривычки орать у меня даже запершило в горле.
На минуту–другую наверху опять воцарилась тишина. Только море шумно накатывало свои волны.
– Это кто там тявкает? Чёт я тебя не помню. Такой мелкий недоносок? Знаешь что, пес, если вы ща так сделаете, будем вас повсюду отлавливать и глушить, пока сами на перерождение не уйдете. А потом найдем в реале. У меня кореша в «Фанвирте» работают. Понял?
– Как же мне всего этого не хватало, – уже весело проговорил Руслав, – давайте двигать. Им сейчас придется веревки вязать, чтоб спуститься. Я там все камни подкопал.
– Может, тогда здесь и покараулим? – предложил я. – Не смогут же они всей массой на нас сверху спрыгнуть. Узко, и побьются, пока падают.
– Нет, – мотнул головой парень, – они быстрее подмоги дождутся. Или запустят кого вдоль берега. Нас тогда в клещи возьмут. Надо уходить, может, получится оторваться.
Анахита к этому моменту закончила приматывать к моей руке импровизированную шину. У стрелы она сняла только наконечник, оставив остальное древко как есть. Примотала даже кисть.
– Феникс, подними руки, сейчас к телу прибинтую.
Я даже отстранился, выставив перед собой правую руку.
– Спасибо, спасибо, я так.
– Ну как знаешь, – мне показалось, что девушка раздражена, – хотела как лучше, а тут опять твои секреты…
Не нашелся, что сказать в ответ, выручил Рус:
– Вы закончили? Тогда вперед!
Бег, шаг, бег. На стертые ноги я уже не обращал внимания, сломанную руку придерживал здоровой. Когда добрались до поворота берега в залив, позади еще никого не было. Залив вдавался в берег метров на восемьсот, шириной был около трех километров. Уже завершая его обход и подходя к мысу, увидели на той стороне преследующую группу.
– Почти на час оторвались, – констатировал двигавшийся, как обычно, впереди парень. – Если так дело продолжится, через пару–тройку часов выйдем к селению. Там стража, они не сунутся. Давайте чуть сбавим темп, а то сдохнем раньше, чем куда–нибудь доберемся.
