Игорь Чиркунов
Сага об орке. Выбор сделан
Пролог
Обессиленно опустил взгляд, в поле зрения попался болтающийся у пояса колчан. Пуст! Ну нифига себе, последний выстрел! Увидел бы такое в кино, скривился: «ну конечно, обязательно надо было убить вражину именно последним патроном? Не верю!» А вот накось… получилось.
Силы кончились, я рухнул прямо в сугроб. Эмоций по поводу того, что все-таки жив – никаких, только усталость и опустошённость. Непроизвольно утер горящее лицо – варежка оказалась в крови. Снег вокруг тоже забрызган красным.
Это с меня? Скинул варежку, провел пальцами по лицу, коснулся головы. Перепутанные, липкие волосы… Когда шапку потерял? «Ауч!» На макушке рассечение – пальцы нащупали края раны. Прикольно, подумал с невеселой усмешкой, не успел еще и на войну сходить, а на башке уже второй шрам!
С хрустом проваливаясь по колено и обессиленно покачиваясь подошел Хе́льми. Остановился возле лежащего неподалеку тела, склонился.
– Как он?
Я не узнал собственный голос. Хе́льми поднял на меня глаза, покачал головой.
– Четверо, – с тяжелым вздохом проговорил он, – А́сбъёрн тоже вряд ли выживет, ему грудь разорвали… Сам то как?
– Вроде жив, – пожал плечами я, отрешенно наблюдая за капающими в снег темно-рубиновыми каплями.
Часть 1
Глава 1
– Привет Хе́льми! – молодого хольда я встретил на улице. Ну слава богу! А то опять умотает куда-нибудь на охоту, и ищи ветра. – Здравствуй Гу́нар, здравствуй Ке́лда.
Хе́льми, в компании старшего брата Гу́нара и его жены, по совместительству моей старшей кузины разглядывали что-то на крыше.
– О! А́сгейр, здравствуй, как ты вовремя. Ну-ка иди сюда, у тебя глаза молодые, посмотри, что видно? Рассуди нас.
Гу́нар указал рукой куда-то на крышу длинного дома, рядом с которым и стояла вся троица.
Я присмотрелся. Дерн как дерн, как везде здесь, трава уже жухлая. Отошел чуть подальше…
– А-а! Да, вижу. Там как будто проплешина, с кулак величиной, и такое впечатление порылся кто-то.
– Вот зараза! – в сердцах высказался хозяин одаля, – птицы наверно разрыли! Хорошо, вовремя заметили, сейчас сверху снег ляжет, и всё. Гадай потом откуда течет.
Он повернулся к Ке́лде, а я, улучшив момент подошел вплотную к Хе́льми
– Научишь меня стрелять из лука? Я заплачу. Сколько скажешь.
– Что, ты никак помимо рыбы еще и охотой решил заняться? – парень окинул меня веселым взглядом, – что ж, охота дело хорошее, по зиме самое занятие для свободного орка, да и прибыток какой-никакой дополнительный. Только зачем тебе лук? Лучше давай я научу тебя силки ставить, так ты точно больше дичи добудешь.
– Охота? Ну… – я сбился с мысли, – наверно для охоты тоже, а то меня от одной рыбы скоро воротить начнет. – Я вздохнул, под понимающую улыбку собеседника. А потом бросился как в омут, – Но я по другому поводу… Хе́льми, я должен следующим летом пойти в поход!
– Куда? – Хе́льми скептически прищурился, – А́сгейр, тебе сколько зим?
– Весной пятнадцать будет, – почти что с вызовом ответил я
– Так подожди еще хотя бы годик, а лучше два! И сил за это время поднаберешь, и, если хочешь, с копьем и щитом я тебя поднатаскаю. А сейчас ты… Извини, конечно, – он виновато скривился, будто просил прощенья за то, что приходится говорить правду, развел руками, – но сейчас ты просто обуза для любого лида.
Еще два года здесь?! Я натурально оглянулся по сторонам. Это низкое небо без солнца, сон на досках, вечно текущая обувь и одежда из грубой ткани, бесконечные каша с квасом, ежедневый день сурка: натаскай воды, налови рыбы… Что еще? Овцы, сено, борьба за урожай… Зубы свело судорогой до скрежета. Я НЕ ХОЧУ ЗДЕСЬ БЫТЬ!!! МНЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО!
– Вот-вот, Си́гмунд тоже так сказал… – я натурально заскрипел зубами, а на глазах против воли выступили слезы. Блин, только бы никто не заметил! – Но Хе́льми…
На секунду задумался, может чего придумать? Нет, не хочу врать этому в общем-то неплохому, такому открытому и отзывчивому парню.
– Я просто не могу… Мне просто надо… Не спрашивай, просто – поверь.
– Да ладно, Асгейр…
Начал было Хе́льми, но тут нас услышал Гу́нар. Обернулся, посмотрел на меня, насупленного и играющего желваками, потом на немного ошарашенного младшего брата, перевел взгляд чуть прищуренных, проницательных глаз вновь на меня…
– Дорогая, передай Стейну как вернется, пусть займется крышей немедленно, – бросил он жене, подошел, взял меня за плечо, – ну-ка пойдем, поговорим…
***
На пастбище я вернулся еще позавчера. Вернулся не один, со мной шел Итун, молчаливый раб Фро́ди, не проронивший за всю дорогу ни слова. Был он на вид почти ровесником пастуха, и по меркам рабов одет хорошо. Кстати, как я успел заметить, с Йоргеновыми рабами он почти не общался.
Ранее заготовленную рыбу Фро́ди уже всю реализовал, передав мне: еще 50 пе́ннингов, моток лесы, похуже той, что я купил в Бо́рге, зато куда больше. Хороший, тонкий шнур, и прочные провощенные нитки. Как раз я прикупил в Борге пару разнокалиберных бронзовых иголок, хватит уже клянчить у того же Фро́ди чтоб зашить одежду, или подшить башмаки. Помимо прочего выторговал старик и пару шапок из толстого войлока. Очень кстати, а то в бандане уже становилось зябко.
Обрадованный, я стал отсчитывать пастуху его процент, но был решительно остановлен. Фроди заявил, что все взял рыбой, демонстративно поглаживая себя по животу, и намекнул, что и дальше готов продолжать сотрудничество на подобных началах.
Возвращение И́туна было связано с тем, что я из предполагаемого помощника пастуха перешел в статус «самостоятельной экономической единицы», разумеется, в рамках общего хозяйства дядюшки Йоргена. И задачей моей было обеспечение семейства Йоргенсонов рыбой, о чем договорились еще на пути в Борг.
На обратном пути у нас с дядей состоялся еще один разговор. Обсуждался вариант перебраться мне под крыло Ма́ри, на мою «малую родину». Кстати, предлагая это Йорген немного мандражировал, и как не старался скрывать нервозность, я все же это заметил. Для меня данный вариант был бы очень хорошим, но только при условии, что я задумал вернуть себе отцовское хозяйство. Однако учитывая мои текущие планы я выбрал дальнее пастбище.
Владельцем ода́ля, или как здесь говорили – одальбо́ндом мне стать не светит. Это надо просто признать, как факт. Нет у меня тех знаний, которые местный пацаненок впитывает еще «с молоком матери», а потом под чутким руководством отца осваивает всю жизнь, до входа в пору самостоятельного хозяйствования. А без этого как жить? Ну допустим отожму я у Йоргена отцовский ода́ль, вот только что мне с ним делать? Сеять хлеб, пасти овец? Когда сеять? Когда собирать? В интернете не посмотришь, и учебник по агротехнике в книжном не прикупишь. Спросить кого? … Кого?! Кому ты нужен здесь? Каждый за себя. Не заготовишь нужное количество кормов на зиму – скотина с голодухи сдохнет, на следующий год у тебя ни шерсти, ни молока не будет. Ну а с урожаем пролетишь – сам ножки протянешь. И в магазин за колбасой не метнешься, по слухам в дядином ода́ле прошлой зимой несколько взрослых с голоду окочурились. И это несмотря на то, что как оказалось у Йоргена денежки водились.
Кстати, вот этого я не понимал! Неужто, если к следующему лету у Сигмунда не будет мега-кольчуги или меч окажется не такой понтовый, все, полная неудача в начинании?! Понимаю, потрать он деньги вместо корабля на жратву, ни тебе «грозы морей Сигмунда» ни «похода за зипунами» – ничего не будет. Но неужели дяде жизни работников менее ценны, чем понты еще не состоявшегося форинга? Эх…
Короче, мне теперь отцовское хозяйство как чемодан без ручки – тащить точно неудобно. По рыболовно-торговой части все гораздо лучше, но это только на первый взгляд. Да, доход какой-никакой имею, может даже что-то откладывать получиться и что? Накопить на рыботорговле на корабль? Это при моих-то оборотах? Ха-ха, три раза! Я уже считал. Может к концу жизни и наскребу. А потом еще жизнь уйдет чтоб нанять команду и найти тот долбанный «остров Странников», которые смогут меня обратно перекинуть. При этом шансов загнуться здесь у меня куда как больше. Да и… Не хочу я здесь быть. Точка!
Значит? Как я не крутил – вариант один: топор в руки и вперед, в жизнь морехода-разбойника, походника «за зипунами», а там вверх по карьерной лестнице. Ибо только вольный фо́ринг может плыть, куда захочет. … Блин, целая программа-максимум.
Короче, заявил я дяде, что рядом с пастбищем у меня уже и рыбные места опробованы, и некоторый сбыт организован, короче – на мази у меня там всё. Йорген кажется принял это объяснение с облегчением, и даже не сильно задумывался над ним. Хочет «племянник-приживала» на дальний выпас? И слава богу: с глаз долой, из сердца вон! Обещал через неделю кого-нибудь прислать, привезти еще соли, и если будет первый улов – забрать «свою долю». Это мы оговорили отдельно: по твердым ценам я сдаю ему только часть улова, остальное – моя забота.
Поэтому весь вчерашний день пришлось потратить на ревизию «рыбхозяйства»: с самого утра сгонял в «свой» теплый фьорд, проверил, не появились ли следы постороннего присутствия, и вообще, как там в целом? Сделал пару забросов, чисто «на поесть», поплавал немного, развивая уникальное для орка умение, и обратно. Мастерить новый «захап», ремонтировать старый. Попросил стариков сплести мне из принесенных прутьев ловушки-верши. Что это такое пришлось объяснять: либо только Фроди с Итуном с ними были не знакомы, либо тут вообще не додумались до такой простой конструкции.
А с утра, сделав постепенно входящий в привычку разминочный комплекс упражнений, и натаскав воды, несмотря на протесты Фроди (хорошее же упражнение, чего от него отказываться?) я ломанулся в ода́ль к Гу́нару. Мне нужен был Хе́льми, несмотря на сравнительную молодость уже опытный хольд, и конечно же – его рекомендации.
***
– Слушай, Ке́лда, а нет ничего … горячего? Ну там, может настой какой травяной? Знаешь, из каких-нибудь веточек, иль листочков?
Надоел этот квас! Кофе хочу, горячего, крепкого, можно без сахара и молока. Эх…
Ке́лда растерянно посмотрела на мужа
– Может брусники заварить?
– Ладно, нормально все, не напрягайся. Просто… – я заглянул в кружку, которую только что наполнил для меня Гу́нар.
Я уже и сам почувствовал себя капризным ребенком: все ему не так, квас ему не нравится… Квас, я так понимаю, единственный напиток, который и выставить на стол не стыдно, и не сильно дорог в производстве.
– Понимаю, – мрачно кивнул Гу́нар, – тяжело наверно жить в чужой семье?
Не стал его разуверять, тем более что отчасти он прав.
– Хорошо, А́сгейр Бра́нсон, я не буду спрашивать тебя, зачем такая спешка и почему именно следующим летом, – начал разговор Гу́нар, – ты уже доказал, что к твоему слову надо относиться серьезно. – он помолчал, вздохнул, – Давай тогда подумаем, что можно сделать.
Ну вот! Давно бы так. А то: зачем да почему?
– Я так понял, с Си́гмундом ты уже говорил? – толи спросил, толи констатировал Хе́льми.
– Да, –кивнул я с тяжким вздохом.
– И что?
Что, что…
– Ну так как, Си́гмунд, весной берешь меня с собой?
Повторный разговор я затеял в конце пути, когда до усадьбы оставалось несколько часов ходу. Будущий «великий фо́ринг», для которого этот поход тоже первый, несколько минут ехал молча, хмурился, морщил нос, всячески изображал тяжкие раздумья и неудовольствие. Наконец, когда мне уже надоело смотреть на него снизу вверх, и я решил, что ответа не дождусь он выдавил:
– Я же сказал, что подумаю. И я не буду отказываться от своего слова, поспешно оно было дадено или нет, – он вновь соизволил бросить взгляд на топающего рядом меня, – но это не значит, что я возьму тебя в лид в любом случае.
– Что ж, – я пожал плечами, – это справедливо…
– Он еще тут рассуждает о справедливости! – презрительно фыркнул идущий рядом Ка́лле. Понятно, он на год меня старше, и как не мечтает, но раньше, чем через год-два и не рассчитывает приобщиться к жизни походника.
– Я не договорил, – холодно обронил Сигмунд.
Я тут же умолк, но мой старший кузен опять тянул «мхатовскую паузу». Парень, ты где этому научился?
– Как уже говорил, я не буду сажать на гребную скамью совершенно бесполезных орков, не важно, родственники это или нет. Ты, мальчик, должен быть не хуже любого бойца, только в таком случае ты станешь дре́нгом в моем лиде.
– Так и сказал? «Не хуже любого бойца»? – уточнил Гунар.
– Ага, – пожал плечами я, – вот и подумал: я же все равно щуплее чистокровных орков, и в ближнем бою от меня наверно будет мало толку. А с луком…
Не договорил. Что я скажу? Смогу из-за спин дамажить вражину? Хм, не хотелось бы лишний раз акцентироваться на «из-за спин». Чувствую, орки не поймут.
– Понятно, – кивнул Хе́льми, – это правильно: не можешь справиться с врагом вблизи, порази его издалека. Только пойми, чистых стрелков не бывает. Все равно, будут ситуации, когда стрелок ты иль кормчий, не важно – хватаешь щит и держишь стену.
– Стену? – не понял я
– Стену щитов, – пояснил хольд, – когда все как один: закрылись щитами и прем вперед. – он усмехнулся, – Обычно люди оркам не противники, один на один даже ты с любым справишься, но их лучники… Эти могут взять за себя плату кровью.
На мгновенье его глаза затуманились, уголки губ подернулись, придавая всему лицу хищный оскал. Вынырнув из воспоминаний, он вновь окинул меня взглядом
– Но А́сгейр, я тебе кажется уже говорил, чтоб научиться стрелять надо заниматься этим с детства. – со вздохом проговорил Хе́льми, – Ты же хочешь за несколько месяцев освоить то, что другие отрабатывают годами. Я, к примеру, стрелял из лука с шести лет.
– Помню, помню, – усмехнулся старший из братьев, – как тебя отец тогда за домом поймал!
Хе́льми непроизвольно потрогал ухо, поморщился, потом улыбнулся. Гу́нар, увидев мое удивление пояснил:
– Отец хотел его на него хозяйство поставить, а в хольды должен был идти я.
– Вот как? – я удивился. – И? … Ты ходил?
– Нет, – одальбо́нд мотнул головой, – когда отца на охоте медведь задрал Хе́льми еще девять зим было. И мне пришлось вставать во главе семьи… Тут уж не до походов.
– Ясно.
– Ладно Асгейр, давай сделаем так, – хлопнул ладонью по столу молодой хо́льд, – я дам тебе несколько уроков стрельбы, а там ты сам решишь, стоит тебе тратить на это время или чем другим заняться. Хорошо?
Я с энтузиазмом закивал. Должно же мне повезти! Ибо если не стрелком, то кем? Пользуясь геймерской терминологией, я не танк, чтоб переть впереди со щитом и секирой. Магом? Так магов я здесь не видал… Хм, нет, вообще-то одного видал … Или то не магия была? Один хер, кто меня научит? … Лекарем?
– О, кстати, Хе́льми! А в лиде какие-нибудь лекари есть?
– Лекари? – брови парня взлетели на лоб. Он переглянулся с таким же офигевшим старшим братом, – Зачем?
– Как зачем? – пришел черед удивляться мне, – Ну если ранят кого, чтоб перевязал там, подлечил как-то…
– Ты чего, сам не перевяжешься если надо? – рассмеялся хольд, – Да и зачем орку лекарь? Если сразу не убили – значит выживешь!
Офигеть психология!
– Кстати, – уточнил Гу́нар, – Сигмунд сказал, с чем еще ты должен явиться на сбор?
– Э-э-э-э… нет, – я растерянно обвел собеседников взглядом, – но ведь наверно скажет еще?
– Сдается мне, – улыбнулся одальбо́нд, – не горит он желанием тебя с собой брать. Он и сам в этом деле новичок, и лишние дренги ему только в тягость будут.
– И чего же мне нужно будет иметь с собой?
– Как везде, – пояснил Хе́льми, – копье боевое, три щита, три метательных копья. Правда если ты лучник, то вместо су́лиц должен иметь лук, четыре тетивы, правда лучше брать больше, колчан с пятьюдесятью стрелами.
– А-а-а… – на миг растерялся я, – разве это не выдают?
Братья откровенно расхохотались.
– Асгейр, ты же не к ярлу в хирд нанимаешься! У свободных фо́рингов так: с чем пришел, с тем и воюешь. Но поскольку в строю успех зависит от каждого, то с чем ты в строй станешь, еще на берегу оговаривается.
Ну понятно, чтоб бесполезных пассажиров с собой не возить.
– А еще тебе нужно будет обзавестись плащом, из шкуры козла, и хорошо бы – морскими сапогами. В море, знаешь как холодно? А если дождь? Да и с весел всегда брызги летят… Так что парень, готовиться надо уже сейчас, а то будет повод у твоего братца тебя прям с берега под хохот остальных домой отправить.
Меня аж передернуло от такой картины. Ну уж нет!
– Хм, – задумался я, – не помню цены на копья… да и на щиты тоже
– Цена обычная. Щит в Борге можно за одну марку купить. Копье столько же стоит. Три су́лицы на пару марок потянут.
– Шесть марок? Фигня, это я заработаю быстро!
– Лук дороже встанет, но с луком я помогу. Стрелы тоже сами сделаем, нужно только наконечники купить.
– Спасибо Хе́льми!
– Пока рано благодарить, – отмахнулся тот
– Ты лучше вот что скажи, – вторил ему Гунар, – ты же знаешь, что орк не покинет отцовский дом, пока не оставит вместо себя новую жизнь?
– Ну да, – нехотя согласился я, – слышал…
– Тогда расскажи нам, кто уже носит под сердцем твоего ребенка?
Вот же гадство!
Глава 2
– Слушайте, ну… – я замялся, – Я же могу просто сказать, что ребенок есть? Кто проверит? И вообще, как это происходит? Вот явлюсь я на сборы, и кто помешает сказать: все норм, у меня в землянке, на дальнем выпасе уже бегает маленький спиногрыз?
– Кто такой спиногрыз? – искренне удивился Хе́льми.
– Нет Асгейр, – нахмурившись, тяжело покачал головой Гунар, – так нельзя. Орк не должен обманывать сородичей!
Ага-ага, стараясь, чтоб мысли не отразились на лице, подумал я, расскажи торгашам из Борга об этом! Был я на разборках у ярла, наслышан. Кстати, да я и сам такой же!
– Кроме того, – продолжил одальбонд, – твоего слова мало. Тебя же никто не знает! Либо сам фо́ринг должен убедиться, что обычай соблюден, либо кто-то из одальбондов должен подтвердить. В твоем случае это может сделать Йорген.
Черт! Я скрипнул зубами, Сигмунд мне навстречу не пойдет. Хотя… Может удастся Йоргена уговорить? Надо попробовать, в конце концов я же ему неплохой такой подгон рыбой делаю! Должна же быть у него какая-то благодарность!
Мужики, сославшись на дела свалили. Хе́льми предупредил, что будет готов начинать занятия со мной послезавтра, с утра по раньше. Как раз подготовит все.
Ну что, ничего меня здесь не держит, или? … Я посмотрел в сторону, где за неизменной прялкой сидела Гретта. На душе разом потеплело.
Как раз вернулась хозяйка.
– Слушай, 0301, я украду у тебя Гретту минут на пять? Э-э-э… В смысле, на полчасика.
– У нас работы невпроворот, отец только и делает, что шерсть для пряжи подкидывает, а ты моих девочек отвлекаешь? – давя улыбку деланно сдвинула брови хозяйка одаля, – Да и куда вы пойдете? Холодно на улице. Вот оставайся у нас ночевать, тогда и кради, кого хочешь. Хоть до утра. Хоть всех.
– Всех не надо, – я защищаясь выставил руки, – тем более они у тебя все замужние.
– Ты мужей их испугался что ль? А еще в поход собрался, воин, – подначила старшая кузина.
– Да что ты, что ты… – начал я, собирался было ляпнуть дескать все они мне, кроме Гретты в матери годятся, но сообразив, что упоминание возраста женщины путь к катастрофе, и не найдясь чтобы еще сказать, умолк.
– Ладно, иди уже к своей ненаглядной, – смилостивилась улыбающаяся Ке́лда, – на ужин останешься?
Я помотал головой
– Не. Раз день освободился, пойду делами займусь.
– Привет Гретта! – подошел я к девушке.
В глубине что-то царапнуло: блин, а я, между прочим, когда в дом входил, и проходил мимо, даже не кинул взгляда в ее сторону. Хорош ухажер!
– О! Асгейр! Вернулся! Здравствуй. – Девушка слегка зарделась, кокетничая потупила взгляд. – Как поездка? Легка ли была твоя дорога, – проявила обычную учтивость она. Более возрастные товарки с иронией поглядывали на нас со своих мест. Интересно, они наш разговор с Келдой слышали?
– Дорога? – я на секунду задумался, против воли припомнив стычку на обратном пути, но мотнул головой и сказал, – да норм смотались. Сигмунду вон кольчугу заказали, меч новый прикупили…
– Это у кого, у Азо́га? – оживилась Гретта
– Да… – ответил удивленно, – У него… А кольчугу у Эрика.
– Говорят Эрик лучший кольчужник в Борге! – заметила девушка
– Хм… – только и выдавил я, – Слушай, а ты меня не проводишь? – увидел, как она бросила взгляд в сторону хозяйки, усмехнулся, – Да я договорился.
Но все равно, девушка не прекращала механически отщипывать шерсть от мотка, и скручивать в нить, пока не получила молчаливый кивок Келды. И лишь тогда остановила работу, встала, отряхнула платье.
– Пошли, – я чуть ли не за руку потащил ее на улицу, на ходу расспрашивая, – слушай, а ты откуда так хорошо оружейников Борга знаешь?
– Так я родом из Борга, – пояснила Гретта, пока мы шли через скотную часть дома, где уже разместились четыре коровы.
– Ух ты! А я думал ты местная!
Наконец мы вышли во двор.
– Асгейр, ну я же не в доме Гунара родилась!
– Ну… – подвис я, пока мы уже неспешно продвигались к воротам, – да я и не знаю, как в работники нанимаются!
Кстати, никогда не задумывался. Понятно, что ребенок рабов тоже раб, и хозяин волен его продать. А ребенок работников? Вон, у Ви́вы с А́кке есть ребенок, у покойника Хру́та было двое. Они же свободные орки. Не бонды, конечно, ибо бонды, как я понял, только семьи владельца ода́ля. Но ведь и не работники?
– Из какого глухого угла ты вылез, Асгейр? Тебя часом не тролли воспитывали?
– Мы жили в отдаленном ода́ле, и, кроме того, если помнишь – я потерял память.
– Я помню, – кивнула девушка, – но знаешь, все равно, мне иногда кажется, что ты откуда-то не из нашего мира!
Вот черт! Ох уж эта пресловутая «женская интуиция», и не верю я в нее, а вот поди кож, нет-нет, да и в точку! Поспешно постарался увести разговор на другую тему
– Так ты говоришь в Борге родилась? Как интересно. А как у Гунара оказалась?
Вышли за ворота, остановились.
– У меня родители умерли, – как о чем-то обыденном сказала Гретта, – осталась одна и пришлось наниматься в работницы. Как раз на тинг приехал Гунар, ему нужны были рабочие руки. Посмотрела я на него, он показался нормальным одальбондом, без закидонов и не жадным. Вот так здесь и оказалась.
– И давно?
– Четыре года уже.
– Понятно. А чем родители занимались?
– Отец держал лавку, но последний год много болел, и когда умер оказалось, что должен Ганзе больше, чем все наше имущество. Мама умерла за год до него.
– А дяди-тети?
– Нет у меня никого. Был вроде брат у отца, но где он, не знаю…
Охренеть! Мне что-то стало не по себе. Такая вот простая история – жил себе человек, в смысле орчанка, не тужил, и вдруг раз – никому не нужен. Меня аж передернуло
– Ты чего, Асгейр?
– Да… Что-то история твоя прям серпом по сердцу.
– Не переживай, – она повернулась, провела кончиками пальцев по моей щеке, – ты же и сам такой!
– У меня хотя бы родня есть.
– Родня, – Гретта скривилась, вздохнула, не стала развивать мысль.
Было зябко, я еще раз поежился. Да уж, мелькнула мысль, сейчас к ручью ее не отведешь, на плащике не порезвишься.
– Гретта… – я обнял девушку, притянул к себе, мои губы нащупали ее… А потом и руки прошлись по всему телу
– Что? – наконец она оторвалась от меня, чуть отстранилась, прогнувшись в талии, которую я по-прежнему прижимал к себе.
– Мне надо идти… – пожал плечом, – Дела, понимаешь. Но завтра к вечеру жди. Со мной Хе́льми обещал с самого утра позаниматься, так что ночевать, – сказал с очевидным подтекстом, – скорее всего останусь у вас.
– Останешься? – лукаво улыбнулась она, – Так я буду ждать…
Мы еще немного по обнимались, поцеловались, наконец она повернулась
– Я пойду, а то там Ке́лда. Сердиться будет
– Иди
Шутливо шлепнул ее по заднице, заработал еще один лукавый взгляд через плечо, и мы наконец расстались.
***
Возвращался на пастбище уже привычным манером, чередуя шаг с бегом: легкой рысью в горки и по ровному, шагом вниз и когда чувствовал, что скоро взмокну. Мелькнула мысль, что надо бы и скоростной бег потренить, но не на переходах. Может по утрам?
Вновь пошел легкий снежок, и по всему было видно, что этот уже до весны. Кожаные подошвы башмаков еще не скользили, но что-то будет, когда снега насыплет побольше?
Сейчас на дорогу от пастбища до усадьбы Гунара у меня уходило часа два. А когда первый раз ехали с Фри́тьефом на лошадях – все три! Правда тут не дороги, а сплошные направления: холмы, поросшие кустарником и низкими, корявыми деревцами овраги, в низинах ручьи, не широкие, но частые. Пешком даже быстрее получается, тем более я без груза.
Постепенно все закрашивающий белым снег навел еще на одну мысль – это что же, скоро для меня ночи вообще не будет? Если по ночам без снега я видел все как в сумерках, а полную темноту для моего зрения могло создать только наглухо закрытое помещение без источников света, например, баня, то теперь-то? Когда все будет покрыто белым покровом… Прикольно! Можно будет по ночам шастать.
Снег пошел гуще, видимость постепенно снижалась, а я все никак не мог понять, что за странное чувство у меня появилось. И только миновав пару холмов я наконец-то понял, а поняв даже расхохотался: вулканы! Я настолько привык к виду огненно-дымящей гряды где-то далеко на севере, что перестал ее замечать, как не замечаешь трубы ТЭЦ в родном районе. Вулканы днем заливали край небосвода дымом, ночью подсвечивали выбросами огня и потоками лавы, и за то время, пока я здесь, они настолько встроились в мое мироощущение, в мою систему координат, что сейчас, когда их скрыло снежным зарядом мне на секунду стало не по себе. Вдруг я собьюсь с направления? Зачем-то в голову влез рассказ одной знакомой, как она с сынишкой пошла в лес рядом с дачей, и никак не могла из него выбраться! И лес-то был всего пару-тройку километров в поперечнике, а они все шли и шли и шли, когда собрались возвращаться… А опушки как не было, так и нет. И вроде где-то рядом люди, всего в одном-двух кэмэ, что-то делают на своих дачах, грядки тяпают или шашлык жарят, но дойти до них не получается, толь ты тресни! По ее словам, спасло тишь то, что в какой-то момент услышала железную дорогу. «Поймав» направление, и время от времени корректируя его, по новым гудкам так и вышли. Хоть в стороне, но вышли!
Вспомнив ту историю, я сначала слегка напрягся – а ну как и я ща заплутаю, в белом безмолвии, промахнусь мимо пастбища и так и буду ходить кругами… Но тут же успокоился – местность уже знакомая: сейчас закончится подъем, начнется поросшая островками жесткой колючки вершинка холма, надо держаться чуть левее, в проход между двумя чуть притопленными кустарниками, тогда выйду к удобному спуску, и внизу ручей будет не такой широкий… Кстати, ручьи! Если что, по ним всегда до топаю до моря.
Наконец снег закончился, не доделав работу – то тут то там оставались островки травы, да и кустарники по большей части маячили темными пятнами. Уже приближаясь к пастбищу: оставалось спуститься в распадок, перемахнуть даже не ручей, а промоину от него, потом подняться на относительно длинный лысый холмик, а там и пастбище видно, я заметил какое-то движение.
Сначала даже не понял, что привлекло внимание. Что-то, чего не должно было быть. Остановился, на миг переводя дух, вгляделся. Далеко, почти на границе видимости нечто двигалось. Вот мелькнуло меж кустами, скрылось в складках местности. Но потом на пути этого «нечто» попался кусок ровной местности, и я понял – не «что-то», «кто-то». Несколько невысоких, приземистых силуэтов, окраской почти сливавшихся с местностью. Мелькнули и пропали. И больше, сколько не всматривался, я ничего не заметил.
– Слушай, Фро́ди, а кто тут может бегать?
По ощущениям времени было часа два по полудни, утренние работы на пастбище давно выполнены, до вечерних еще далеко, и старики занимались насущными бытовыми делами – Итун что-то перетряхивал из теплой одежды, видимо проводил ревизию в преддверии холодов, Фроди вытащил две пары лыж, и сидя на бревнах перед землянкой возился с креплениями из кожаных ремешков.
– Что-то ты рано сегодня, – не впопад ответил старый пастух, подмигивая, – что, зазноба обиделась? Ты хоть привез ей что из Борга, ухажер?
Твою же мать! Я как будто набегу влетел в кирпичную стену. Ну в самом деле, хорош! Подкатываю к девчонке, она даже взаимностью отвечает, а я? Свинья ты, Гера!
Глядя на пастуха, растерянно помотал головой
– Вот черт, забыл.
– Эх ты, растяпа! – усмехнулся Фроди, – у тебя хоть нормальная девка-то была до этого?
Что сказать? Да и кто это, «нормальная девка»? Девчонок было много… Нет, конечно, не так много, как рассказывают иные «альфа-самцы», но женским вниманием я не был обделен.
– Постоянная ты имеешь в виду? – нашелся я, – Не, такой не было.
– И ты им, конечно, ничего не дарил, кроме себя красивого? – продолжал подначивать Фроди
Да по сути… Не считать же оплату счета в кафешке? Я опять помотал головой.
– Да, парень, был бы рядом с Греттой парень по сообразительнее, только бы ты ее и видел!
– А вот сейчас обидно было, старик, – насупился я, – ты говоришь так, словно она со мной от безысходности.
Старик усмехнулся, но промолчал. Потом, видимо желая переменить тему разговора спросил, вновь занявшись лыжными креплениями
– Так про что ты спрашивал? Кто у тебя бегает?
– Да… – я, погруженный в раздумья на тему «что бы подарить Гретте», чуть не отмахнулся, – Когда уже подходил сюда, на глаза попалось. Бежали вдалеке какие-то зверушки. То ли зайцы, то ли суслики…
– Да что ж ты сразу не сказал?!!
Я опешил от реакции пастуха: вскочил, глаза горят. Итун отвлекся от шмоток, на меня уставился.
– Где ты их видел? … Хотя подожди… Как? Как они выглядели?!
Я задумался, припоминая.
– Да-а-а… Не знаю, – пожал плечами, – далеко было. Какие-то светло серые зверьки. Бежали один за другим. Не быстро… Повторяю, далеко это было!
– Тор тебя порази! И ты молчал?!
– Да я же сказал, как только пришел! – начал заводиться в ответку, – Но ты, старый пень, решил потроллить меня на счет девок! А теперь я же и виноват!
Фроди на миг опешил, окинул меня взглядом с головы до ног, усмехнулся
– Слышь Итун, а пацан-то взрослеет. Ладно, хватит базарить, – махнул мне рукой, – собирайся, покажешь, где их видел.
– Да что мне собираться? Я еще не разбирался даже, – выдавил шутку, заработав еще один оценивающий взгляд.
Фроди нырнул в землянку, некоторое время пропадал там, позвал Итуна. Вскоре появились оба. Фроди накинул сверху еще одну тунику, толстый плащ и нес два копья. Итун сзади шел с двумя небольшими щитами.
– Возьми, – Фроди протянул одно из копий. Толстое, пошкрябанное древко, длинной чуть выше моего роста. Широкий, с ладонь и короткий листовидный наконечник на втулке.
Итун подал щит. Плоский диск, диаметром не более полуметра, обтянутый кожей с обеих сторон, сзади деревянная ручка, в виде прямой палки прибитой по диаметру. В центре вырез, чтоб за ручку можно было держаться, вырез прикрыт снаружи металлической тарелкой – умбо́ном. Так себе штуковина.
