Игорь Чиркунов
Сага об орке. Выбор сделан

Глава 4

Больше я в этот день в воду не лез. Еще немного половил рыбы. Нашел и вырубил несколько жердей, и постарался соорудить навес над очагом. Только, сдается мне, недостаточно плотная крыша получилась из наваленных поверх веток, все равно снег будет проваливаться. Напоследок проверил верши. Ну… по одной рыбке – и то, как говориться хлеб. Посмотрим, что за пару дней в них попадет – завтра мне точно не до рыбалки будет.

Собрался. Корзина, закрепленная в заплечном станке тяжким грузом легла на плечи. Да уж, теперь точно не побегаешь, и это я еще закончил раньше, чем планировал!

И напоследок, уже полностью собравшись, перед тем как уходить вышел на берег и долго смотрел с тяжелым сердцем в неспешные волны маленького фьордика, пытаясь взглядом проникнуть сквозь толщу воды.

– Фроди, ты же в походы ходил, по морю плавал. Расскажи мне, какие страшилища живут в воде? Ну там, хищники какие, или … монстры?

Мысль о том, что в «моем» фьорде может водиться что-то опасное, не отпускала всю дорогу обратно. Воображение живо рисовало картину какого-нибудь спрута, или пресноводного крокодила, что затаился на дне и посматривает из глубины с интересом за плещущимся по поверхности таким большим и аппетитным куском мяса. Бр-р-р-р…

Фроди отвлекся от работы, поднял глаза к небу, уперевшись одной рукой в бок. Задумался.

– В океане много чего водится. – наконец выдал он, – Как-то рассказывали про акулу, размером с корабль. Еще говорят, видели огромных кальмаров, что своими щупальцами человека за борт могут стащить. Эгиль помнится вспоминал, как недалеко от Веслёнда на их драккар напало чудище – голова на длинной шее, словно Ёрмунганд, но тело не змеиное, а огромное, на четырех ногах и с длинным хвостом. Проломило им борт, половину весел в щепки, но они все же добрались до берега, и смогли избежать гибели.

Ну что за ерунда! Давя улыбку и стараясь не показать своего разочарования, переспросил

– А есть что-нибудь, чтоб жило у нас под берегом? Во фьорде например? Такое знаешь… – чуть не ляпнул: менее сказочное, – Типа вот: чтоб корову какую утащило, или рыбаки стали пропадать?

– Рыбаки говоришь? … Во фьорде… – Старик почесал затылок, хмыкнул, – Это много кто может быть. А ты чего спрашиваешь?

– Да… – блин, и как сказать то? – Выловил я тут понимаешь череп…

– Чей череп? Орка?

Фроди пришлось посвятить в способы моей ловли, в конце концов кому-то я должен же доверять! Опять же, пастух видел какие приспособы для ловли я готовлю, мог и сам догадаться.

– Не знаю, – пришлось врать на ходу, – честно говоря испугался я, да и выкинул его сразу в воду.

– Хоть какой он был, большой, маленький?

Я показал руками

– А-а… Ну то орк. Или человек. Хотя человеку здесь откуда взяться? Скорее всего – добыча нока.

– Нока?

– Да. Некоторые его так же нёкки называют, а на Волчьем острове – хникуром. Живет он в реках или как раз фордах, и может превращаться во что угодно. Например, в половинку лодки, торчащую из воды. Когда кто-нибудь к нему подходит, или пуще того – пытается из воды вытащить, тут нок его хватает и утаскивает на дно с криком: «Перешел!»

Я, сначала навостривший уши опять сдулся. Ну да, ну да, давай старик, рассказывай мне сказки северных народов. А Фроди продолжал:

– Еще бывает, претворяется он лошадью и гуляет возле воды. Кто-то говорит серой, кто-то – что обязательно с копытами назад. Только я знаю одно, если сесть на такую лошадь, то она тут же бросится в воду вместе со смелым наездником.

– А! Точно! Это же келпи! – вспомнил я когда-то читанное, – Водяная лошадка!

Фроди внимательно посмотрел на меня

– Точно, так его в Веслёнде называют. А ты откуда знаешь?

– Да… Слышал… Где-то

– От отца наверно, – кивнул старик, – что, память возвращается?

Я неопределенно пожал плечами

– Вроде и да, вроде и нет. Тут помню, тут не помню

– А отец тебе ничего про ваш фьорд не рассказывал?

– Вот этого не помню, – вздохнул я, – но у нас вроде никто не тонул… – Вспомнил, скрипнул зубами, – Кроме Фенира. Блин, жалко парня.

– Такова жизнь, Асгейр, – пожал плечами пастух, – а нока ты не бойся, он опасен только после заката. Хотя… – старик прищурился, раздумывая, – если нок завелся, то хотя бы одну жертву в год он обязан себе утащить, это уж точно. Так что будь осторожен, парень! Пусть это будешь не ты.

На пастбище я вернулся даже раньше, чем собирался. Все потому, что страшная находка выгнала меня из воды. Так и сказал Фроди, когда сгружал рыбу.

– Было бы больше, но честно – как нашел череп, как-то не по себе стало

– Все равно неплохо, – осмотрел мою добычу старик, – что думаешь делать?

– Как минимум половину нужно морозить, с Йоргеном договаривались, что через неделю он кого-нибудь пришлет, а прошло уже сколько? Кроме того, несколько штучек пожирней я хочу с собой к Гунару прихватить, не с пустыми же руками приходить. Ну и кроме того, Фроди, – я взглянул на старика, – я же обещал, что у тебя рыба будет всегда? Так что бери, сколько нужно.

На это пастух ничего не сказал, но я видел – остался доволен.

– Остальное – давай опять закоптим? Как берут копченую рыбу?

– Охотно… Может цену поднимем?

Я задумался. Заманчиво…

– Не, Фроди, не будем. У прибрежных орков и так с деньгами плохо, а чем дальше, тем напряжнее будет. Так что боюсь, на копчение надо меньше пускать, остальное – морозить. И кстати, знаешь что такое ледяная глазурь?

Пастух удивленно покачал головой.

– Это намораживание сверху тонкой корки льда.

– Зачем?

– Лед предохраняет тушку от высыхания. Так-то мороженная рыба чем дольше лежит, тем суше – влага вымораживается. А будет во льду – даже к концу зимы будет как будто только выловленная!

– Не знал, – Фроди уважительно качнул головой, – отец научил?

– Мама

Мать-человек стала для меня такой же палочкой-выручалкой как и потеря памяти. Можно многое на нее списать.

– Ладно, Асгейр, давай, сгружай добычу. Сам коптильню снарядишь? А ты мы тут с Итуном заняты.

Старики ставили палатку на втором холме, там, где сейчас было стадо.

Палатка, надо сказать, оказалась весьма капитальным строением. На землю уложили собранную из довольно толстых жердей квадратную раму, приблизительно три на три метра. К углам рамы закрепили два вертикальных треугольника, из таких же жердей, образовавших вертикальные стенки. Поверху пустили конек. А сверху накрыли все толстым и плотным суконным полотнищем.

Сейчас Фроди с помощником укладывали на пол дощатые щиты. Поскольку щиты ложились поверх рамы-основания, получалась воздушная подушка от земли. Грамотно!

Итун как раз складывал из принесенных камней очаг, расположив его меж щитов на земле. Идея! Вот из чего мне нужен навес во фьорде!

– Будем здесь жить, пока стадо на этом сеттере. Если в округе появились волки, лучше быть поближе к стаду.

Блин… А мне тоже здесь нужно жить? Честно говоря, к землянке я привык, да и теплее там должно быть… С другой стороны, стариков же не бросишь? Понятно, будут дежурить по очереди, но в случае, если хищники нападут, лучше, чтоб народу было побольше. Эх…

– Слушай, а я хотел сегодня ночевать у Гунара…

– Ну так иди, – подмигнул игриво Фроди

– Да ты не про то подумал, – начал оправдываться я, – я с Хе́льми договорился, что он меня учить начнет. Вот он и предложил завтра, с самого утра.

– Учи-ить… – удивленно протянул старик, – и чему же? Как девок охмурять? – он опять мне подмигнул, – так спросил бы меня, думаешь раз старый, то и ничего не могу?

Блин, пенек ты старый! Оказывается, дед то у нас, озорной! Чего ж рабыню какую себе не завел?

– Не-е, – улыбнулся я, – я просил его научить меня из лука стрелять, да с копьем и щитом обходиться.

Фроди прервался, повернулся ко мне. Его брови полезли на лоб

– Зачем тебе?

Я ответил не сразу. Вроде Фроди нормальный мужик. Хоть и старый, понять должен. Ладно, все равно узнает, не сейчас так погодя.

– Я, Фроди, хочу, чтоб летом Сигмунд меня в поход взял…

– В поход значит собрался, наш юный рыбачек, – побарабанил Фроди пальцами по столешнице, – слышал Итун?

Старый раб, молча сидящий на вторых нарах, оторвал взгляд от работы, посмотрел на Фроди, на меня, пожал плечами и вернулся к штопке подошвы у башмака. Ну никак эти щиты, на которые были брошены соломенные матрасы из землянки, у меня язык не поворачивался назвать кроватями! Мы с Фроди сидели за небольшим столом, рядом весело потрескивал огонь в низком очаге. Сверху только что был водружен неизменный котелок для неизменной молочной каши. Пара разделанных рыбех ждала своей очереди – очажок в палатке был крохотный.

К разговору Фроди вернулся только после того, как они с Итуном наконец полностью закончили с оборудованием временного жилья. На удивление небольшой объем палатки быстро прогрелся. Я за это время закончил разбирать рыбу. Ту, что я собирался отдать Йоргену, просто сложил в ледник, обнаружившийся сбоку от землянки, закидал снегом, и закрыл щитом из толстых жердей и досок.

Четыре самые жирные рыбины я «закатал» в ледяную глазурь – окуная раз за разом в воду наморозил слой льда, в два-три миллиметра. Делал сознательно: надо потихоньку приучать местный народ к такому товару. Ке́лда или Гунар расскажет кому-нибудь из соседей, и так пойдет сарафанное радио. В следующий раз, как ко мне явятся за рыбой, уже никого не удивит такой способ хранения. Солить рыбу пока не буду – для этого нужны бочки, да и расход соли больше, чем на копчение. Все, что осталось – заложил в коптильню.

– И чего молчишь? – Фроди вернул меня из раздумий, – поделись с нами, твоими товарищами, как ты до этого додумался?

Вздохнул, задумался. Ну что я ему скажу? Что парень я не местный, хочу домой вернуться, а для этого мне нужно попасть на некий остров, где есть некие Странники, ходящие между мирами? Вот один то из них, то ли в шутку, то ли в отместку взял, да и исполнил мое желание оказаться в шкуре викинга. Вот только я такому ходу оказался не рад так, что готов глотки резать, только бы вернуться к своей прежней жизни: универу, мягкой кровати в комфортной квартире, горячей воде, компьютерным играм! Да я в эти Викинги лучше на компе поиграю!

– Надо, Фроди, мне просто надо. Поверь и не спрашивай.

Старик хотел что-то возразить, но взглянув в мои, полные тоски глаза передумал, кивнул соглашаясь

– Ну раз надо… – потом протянул, – Вот значит зачем ты к Гретте бегаешь!

Настала пора удивляться мне:

– Не понял?

– Да чего тут непонятного – тебе ребенок нужен, ведь так? Не будет ребенка, никуда ты не пойдешь, пока какой-нибудь девахе отпрыска не заделаешь!

Блин! И этот туда же! Неужели здесь всё так серьезно?

– Слушай, ну… – замялся я, – с Греттой же мне точно не успеть по отплытия, даже если что-то получилось с первого раза.

– С первого раза! – насмешливо ухмыльнулся пастух, – Даже мечтать не моги! Думаешь, почему мы, орки здесь на северных островах живем, а не заселились где-нибудь южнее?

– Наверно потому, что это наша родина? – высказал я неуверенное предположение. В голове тут же промелькнул анекдот про навозного червячка.

– Родина, – хмыкнул Фроди. – Это-то конечно, вот только была бы у меня возможность, поселился бы я где-нибудь на том же Вестлёнде. Знаешь какие там урожаи? Да не то, что у нас: рожь, овес да ячмень. Там и пшеница вызревает, и даже виноград растет! А какие там сады… – мечтательно закатил глаза старик.

– И что же мы здесь делаем?

– Вот о том и речь, Асгейр. Любой орк, даже ты – сильнее любого человека. Орки быстрее, выносливее, мы легче переносим холод и жар. Мы можем сносить такие раны, от которых человечки загнуться на месте, но… – старик явственно скрипнул зубами. Впервые его вижу таким! – Но люди плодятся что твои свиньи! Их женщины приносят потомство каждый год! Представляешь, деревня, которую мы вырезали подчистую, через пару-тройку лет снова полна народу! Мы их убиваем, а они рождаются новые и новые.

Старик саданул кулаком по столу. Нифига себе, вот это экспрессия!

Фроди выдохнул, чуть успокоился

– Люди могут разменивать своих воинов десять за одного орка! Поэтому мы ни разу не смогли закрепиться южнее Аустмаррского моря! Потому что у нас дети, это драгоценность! Это то, о чем должен заботиться любой мужчина, как только войдет в возраст!

– Да что, это такая сложность что ли?! – почти выкрикнул я

– Я тебе иногда удивляюсь, мальчик, – выдохнул Фроди покачав головой, – вроде бы голова золотая, иной раз такое придумаешь, чего я на своем веку и не видел, а иногда… таких элементарных вещей не знаешь. Помнишь я тебе рассказывал про Гунара с Келдой, что несколько лет уже не могут заиметь ребенка?

– Так у них же двое!

– Двое – это ни что! У твоего отца сколько детей было? А выжил ты один! Знаешь Асу у Йоргена? Твою двоюродную сестру

Я кивнул

– Думаешь отчего она до сих пор в девках сидит? Никто не берет?

Я пожал плечами. Да мало ли причин! Может не хочет замуж. Но вслух говорить не стал.

– Родить не может, – как приговор выдал Фроди

– А какая связь? – удивился я, – ведь сначала свадьба, а уж потом дети.

– Тор тебя разрази! Ты орк или человек? – воскликнул пастух

– Фроди, ты чего?

– Точно, – махнул рукой старик, – тебя же скорее всего мать воспитывала, а она у нас мало прожила. Это люди, сначала женятся, потом детей заводят. А у нас не так. Сначала парень встречается с девушкой, и только когда она понесет, тогда и идут к родителям за благословением. – увидел мои удивленные глаза, пояснил, – а как ты хотел? Женишься, а вдруг она детей иметь не может? У орков, в отличие от людей не каждая женщина может рожать.

Охренеть! Вот тебе и патриархальные нравы! Не, так-то это почти что как у нас: пока подруга не залетела в ЗАГС пацана не затащить. Но тут, смотрю, причина в другом.

– То есть, – уточнил я, – у Гретты вполне может и не получиться.

– Может, – пожал плечами старик, – да и тоща твоя Гретта, сомневаюсь, чтоб хорошей матерью была. Ты бы лучше по другим одалям прошелся, под видом торговли рыбой, гладишь и найдется кто получше.

– Фроди, – рассмеялся я, – боюсь если Гретта узнает, она мне волосы повыдергивает!

– За что? – искренне удивился пастух, – За то, что заботишься о потомстве? Ты сума сошел? Даже Ке́лда своему Гунару слова не скажет, если он кому наследника заделает. А если ребенка еще и заберут потом в семью, вообще будет рада.

Хорошие у них тут порядки! Мысленно усмехнулся я, с такой стороны на общество орков я еще не смотрел.

– Слушай, Фроди, ну ведь все равно, сейчас мне уже не успеть с ребенком. Даже если буквально завтра кого найду, да у нас и получится, все равно, через сколько он родиться? А мне нужен через полгода.

– И на что ж ты рассчитываешь? – подозрительно прищурился старик.

– Ну-у-у… – я долго тянул, не зная, говорить ему или нет, потом решился, – я думал уговорю Сигмунда меня так взять. Он же форинг! … Или с Йоргеном договориться, чтоб подтвердил, где там надо.

– Ты что парень? – выкатил на меня шары старый пастух, – Даже думать немоги обмануть закон предков! Даже в слух не говори такого! Это ж надо!

Он всплеснул руками, качая головой. Нифига себе! Вот это реакция!

– Даже не говори никому, что ты такое замышлял, – продолжал Фроди, – это ж тебе не корову у соседа свести, или овцу. Это закон продолженной жизни!

– Ясно, – кивнул я.

В голове шустро стала раскручиваться нехитрая логическая цепочка: нет ребенка – нет похода. А чтоб родить ребенка нужно…

– Слушай, – голос предательски дрогнул, – только не удивляйся, я в самом деле не помню. А сколько беременность у наших женщин?

Где-то в сознании подыхающая надежда пыталась зацепиться за реальность, хватаясь за различные варианты как за соломинку.

– Год и месяц, – ответил пастух.

Небо рухнуло на землю. В желудке заныло, сердце провалилось куда-то в пятки. В носу и горле защекотало. Опасаясь, как бы не выступили слезы на глазах, я опустил лицо.

– Да ты не вешай голову! – неожиданно донесся как будто издалека голос Фроди, – Бывает, в особых случаях идут на то, чтоб женщина просто беременна была. И конечно, чтоб было кому о ней позаботиться здесь, чтоб даже если ты не вернешься из похода, ребенка вырастили.

Я с трудом сглотнул.

– Что, можно чтоб просто беременная?

– Ага, – кивнул Фроди, – и надо чтоб было кому о ребеночке потом позаботиться.

– М-м-м-м… – я задумался, – можно, конечно, накопить денег и оставить Гретте…

– Вот баран, – в сердцах выдохнул пастух, – я ему талдычу, талдычу. Ну разве сможет одинокая мамаша обеспечить нормальный уход и воспитание?! Ты что?! Только полная семья!

Черт!

– Сколько тебе еще раз нужно намекать, – продолжал старик. Мне казалось, сиди я ближе, он бы обязательно постучал бы мне по башке, – Ке́лда и Гунар, ну? Давно без детей… Понял меня?

Я ошарашено потряс головой

– Уговариваешь Гретту, или кого еще, чтоб ребенка отдали на усыновление Гунару с Келдой, и Гунар подтвердит на весеннем тинге, что правило продолженной жизни ты выполнил! Все! Плыви, зарабатывай славу!

Казалось, сердце сейчас выпрыгнет из груди. Неужели я все-таки пойду в поход? Неужели я все-таки на шаг ближе буду к дому?

– Фроди, – от избытка чувств я даже не мог подобрать слова, качая как болванчик башкой из стороны в сторону, – Фроди… спасибо! Дружище…

– Ладно, не благодари, – отмахнулся то, – можно подумать, ты уже обрюхатил кого. Тебе еще стараться и стараться. Потом поблагодаришь, когда из первого похода старику гостинчик привезешь!

– Фроди, для тебя – что угодно!

– Ладно, тебе собираться пора. Не дай Фрейя ночь в дороге застанет.

Глава 5

Путь до Гунаровой усадьбы я проделал на лыжах. Забавные штуковины: короткие, мне едва до груди достают, но широкие. И оба конца – загнутые. Это, как объяснил пастух для того, чтоб если у лыжи сломается носок, ее можно было перевернуть пяткой вперед, и снова ехать. Палок не было предусмотрено, скользили по снегу лыжи плохо, может от того, что не мазанные ничем, может от того, что очень широкие? И отдача, то есть проскальзывание лыж назад, она меня измучила! Фактически я не проехал путь до Гунара, а прошагал как на снегоступах, разве что скатившись с нескольких склончиков по пути. Зато за счет того, что лыжи были короткие я довольно легко взбирался вверх «елочкой».

Уже буквально в километре от цели, я неожиданно испытал неприятное чувство: будто чьи-то внимательные глаза наблюдают за мной из заснеженных далей. Испугано огляделся по сторонам, и в конце концов мне почудились где-то очень далеко несколько пар слабо светящихся глаз, сливающихся со снегом.

В очередной раз подумав, что срочно надо обзаводиться чем-то более убойным, чем все эти ножики на поясе, я, с дополнительным ускорением на самом деле добежал до ворот. Вот что страх, животворящий делает с перепуганными лыжниками!

На ужин я почти опоздал – когда ввалился в дом, женщины уже убирали тарелки из-под каши, и выставляли на стол широкие глиняные кувшины с горячим медом. Наконец-то! А то Фроди со своим квасом уже вот где!

– Ке́лда, – я позвал кузину, – извини, не успел раньше… Вот, положи пока в холод!

Передал ей рыбу.

– Ой, в чем это она? – удивилась хозяйка, – это лед?

– Ага, специально намораживал, – пояснил, видя непонимание, – так рыба храниться лучше, сквозь лед ни воздух не проникает, ни влага из нее не выходит.

– Как интересно! Сам придумал?

– Сам. – неожиданно, даже для себя подтвердил я. – В таком виде она безо всякой соли до лета долежит спокойно, а на вкус будет, словно вчера выловленная: не прогоркнет и не станет как подметка.

Поздоровавшись с остальными обитателями, уселся за стол. Гретта поставила передо мной глубокую миску с кашей. Мясной.

– Это Хе́льми с охоты принес, – пояснила девушка и села напротив, уставившись на меня лучащимися глазами.

Эх, а я опять без подарка. Про ракушки я вспомнил, только когда уже собирался уходить с пастбища, и отвязывал от станка корзину. Станок, как я его называл, из гнутой дугой палки, с парой перекладин оказался отличной приспособой: можно и корзину прикрепить, или другой груз, типа различных мешков и скаток. Поясной ремень, мое ноухау, добавленный к плечевым ремням делали сей древний прообраз станкового рюкзака отличной грузовой платформой.

– Фроди, блин, чуть не забыл! Не знаешь, здесь из ракушек никаких ожерелий не делают?

– Ну-ка покажи, – заинтересовался пастух, увидел замороженных моллюсков, – Ого! Где это ты насобирал?

– Ну где-где? Все там же, в море

– Они что, тебе в сеть залезли? – иронично уточнил старик

Блин, шерлокхолмс недоделанный, ага, сейчас расскажу тебе, как ныряю за ними, держи карман шире!

– Да я новый способ ловли хотел попробовать, типа невода, не знаешь? – Фроди покачал головой, – ну это когда сетку в воду закидываешь, и за два конца к себе тянешь, а она все что по пути – загребает.

– Теперь понятно, – кивнул старик. – Это, парень, тебе повезло и не повезло одновременно.

– Что так?

– Стоят такие ракушки дорого. Только здесь у тебя некому будет их купить – это ж еда ярлов да конунгов. Насколько я знаю, этих гадов сюда из-за моря привозят. Не знал, что и у нас они водятся.

– Ну и хрен с ним, – я решительно махнул рукой, – сами съедим. Ты мне другое скажи, из них какие-нибудь женские украшения можно соорудить?

– Хм. Если аккуратно панцирь снять, только не варить, иначе блеск уйдет, то почему бы и не попробовать. … Для Гретты? – подмигнул он мне.

Я молча кивнул.

– Ладно, оставляй, подумаю, что можно сделать. Вот таких бы побольше, – он показал на винтовую, – из них прям роскошный подвес может получиться.

В итоге получается, что и сегодня я к своей подруге с пустыми руками заявился. Какая же я свинья! И что она во мне нашла?

После ужина я еще немного поговорил с Келдой и Гунаром, рассказал им обоим о новом способе хранения рыбы, заодно попросил намекнуть соседям о том, что ко мне снова можно за рыбой, и что теперь есть новый товар – рыба длительного хранения в ледяной корочке.

Получил подтверждение от Хе́льми что назавтра все в силе, и что с самого подъема он мной займется.

Наконец «раскочегарился» Эгиль – рассказал историю, как они ходили на Волчий остров, и как чуть было не промахнулись мимо него из-за шторма. А потом, когда все же смогли рассмотреть одинокий вулкан – самую высокую гору острова, и наконец пристали, в стороне от обжитых мест, на них напали козлоногие воины, что имели тело и руки мускулистого орка, а головы и ноги – козлиные.

Я сидел за столом, слушал слепого старика, некогда исходившего известный оркам мир вдоль и поперек, прихлебывал горячий хмельной мед, в доме было натоплено, и Гретта сидела рядом, прильнув ко мне и положив голову на плечо.

А после, когда все ложились спать, мне опять выделили вторую комнату, и съеденные днем моллюски доказали, что их не зря ценят хоть в моем мире, хоть в этом те, кто хочет провести ночь с женщиной.

***

Утром меня разбудил Хе́льми. Я аккуратно выполз из-под закинутой ноги Гретты (похоже ночью превзошел сам себя, и укатал девушку по полной – она даже не проснулась!), взял вещи, и вышел в общий зал.

– Не замерзнем? – посмотрел на хольда: тот был в одной рубашке.

– Будешь лениться – замерзнешь, – усмехнулся тот, – а будешь стараться, так и рубашку скинешь.

Я молча завершил гардероб: носки, башмаки, обмотки на голени. Сверху остался в рубашке, в которой спал, но плащ прихватил. На всякий случай.

Здесь же стояли припасенные Хе́льми «спортивные снаряды»: два щита, несколько копий разной длинны, и ненатянутый лук с кожаным колчаном и стрелами. Всё, кроме лука с колчаном мы прихватили с собой.

За дверью легкий морозец тут же запустил свои колючие коготки мне под рубашку. Я поежился.

– Холодно? – опять усмехнулся Хе́льми

– А ты как думаешь? – подавил зевок я.

– Да ты еще и спишь? – деланно удивился он, – тогда бросай всё здесь, и догоняй!

И тут же, скинув щит и копья он рванул бегом по снегу. Сгрузив свою ношу, я кинулся вдогонку.

Несмотря на то, что бегал я последнее время много, сразу за воротами спина наставника стала быстро удаляться. Вот это он рванул! Пришлось притопить. Глядя как парень легко бежит по сравнительно неглубокому снегу, в сердцах подумал: «собирался же бегать ускорения, а так до сих пор и не разродился!»

Сначала мы неслись по долине. Уже ближе к середине, Хе́льми вырвался вперед метров на сто, оглянулся, какое-то время бежал чуть ли не спиной вперед, подбадривая. Да уж, это не марафонский забег, к которым я теперь более-менее привык, пульс к этому моменту уже молотил как заведенный, легкие во весь объем гоняли холодный воздух. Я наконец стал догонять, и к концу почти километровой дистанции (длинна долины, где стояла усадьба Гунара) мне до него оставалось метров десять, но тут ровная часть нашего пути закончилась, и мой наставник рванул в горку.

Ха, парень, да я постоянно в горки ускоряюсь! А еще с ведрами почти каждое утро вверх хожу, и с офигеть какой по тяжести корзи…

Радость, и предвкушение, что и я сейчас покажу класс улетучились ровно через пять секунд. Хе́льми буквально птицей взлетел по склону, взрывая башмаками свежий снег! Как можно бежать в горку с такой скоростью? Я постарался еще поднажать.

Наверху молодой хольд опять меня дождался и помчался по вершинам холмов, окружавших долину. Путь пошел то вверх, то вниз, я снова стал здорово отставать.

Спустились неподалеку от того места, где Гретта впервые водила меня «смотреть ручей», слава богу мы не мчались под горку сломя голову, а спускались легкой рысью, стараясь держаться к склону боком.

– А ты неплохо держишься! – похвалил Хе́льми, когда наконец вернулись в усадьбу, – И даже почти не запыхался!

– Смеешься? – сумел выдавить я, уперевшись ладонями в коленки и пытаясь продышаться. Да-а! А я еще думал, что у меня легкие развились от ныряния. Вот у кого легкие так легкие! C завистью посмотрел на Хе́льми. Он тоже дышал тяжело, и от него натурально валил пар, но при всем при том не похоже, что готов выплюнуть свои бронхи, как я.

– Обычные крестьяне свалились бы уже к концу долины, – отмахнулся наставник, – а ты еще и вверх ломился как олень за самкой! Думаю, из тебя все же выйдет толк!

– Сомневался?

Хе́льми не ответил, наверно, чтоб меня не обижать, протянул щит.

– Держи.

Блин и как тут? Вроде бы интуитивно все понятно: вот идущая с тыльной стороны плоского дощатого диска деревянная ручка. Длинная, во весь щит, прибита толстенными (наверно для надежности!) квадратными в сечении гвоздями, с загнутыми кончиками. В середине щита под ручкой углубление: прорезанное в щите отверстие, прикрытое с наружной стороны полусферической крышкой (это я знаю, умбон называется, правда раньше думал, что это просто украшение). Весил щит наверно килограмм пять, не меньше.

– Слушай, а не проще на предплечье повесить? Смотри, вот сюда ручку, сюда ремень… – Я согнул руку и изобразил как (видел, у конных рыцарей в играх), – Будет надежней, да и работать так, как мне кажется удобнее.

– Как, как?

Показал.

– Да ну, ерунда какая-то! – оценил мою «рацуху» хольд, – очень неманевренно получается. А если надо закрыться от стрел? Когда они сверху падают?

Я поднял руку, Хе́льми посмотрел, поморщился.

– А как ты стену из щитов будешь образовывать? … И вообще, чем щит дальше от тебя, тем лучше. Стрелы иногда вот настолько, – жестом рыбака показал Хе́льми, – с обратной стороны выходят!

– Да, но… – упорствовал я, – смотри, сейчас я щит держу за центр, это получается, так сказать, шарнир, … ну… то есть он может вот так и вот так отгибаться от ударов. А если как я предлагаю, то получается более жестко!

– Зачем, чудак? Жестко как раз не надо! Ты посмотри, тут же досочки меньше, чем с палец толщиной! Если щит держать как ты предлагаешь, его первым же ударом прорубят.

Хм… кстати! Я вспомнил как работал щитом тот мечник, до которого так долго не мог добраться Фритьоф, и как соскакивали в сторону все удары секиры. И только когда я сумел отвлечь разбойника, и тот закрылся от брошенной мной золы, наш ветеран с одного удара почти разрубил его щит.

– А что, если его сделать прочнее?

– А сколько будет весить, ты подумал? У тебя рука устанет, и не успеешь закрыться.

– Так смотри, – принялся объяснять я с энтузиазмом, – он не будет тяжелее. Здесь доски идут в один слой?

Хе́льми кивнул

– А я предлагаю сделать досочки потоньше, но пустить их в два, а лучше в три слоя, и чтоб волокна в разных направлениях. Эти так, а следующий слой уже поперек, и проклеить меж собой! – я принялся задвигать ему теорию фанеры, – И тогда такой щит будет гораздо прочнее. А весить столько же! И еще… – меня похоже понесло в прогрессорство! Ух,я ему ща тут наизобретаю! – Если щит делать не плоским, а выпуклым, то он будет лучше защищать!

– Асгейр, – с улыбкой, как на маленького несмышленого ребенка взглянул Хе́льми, – сразу видно, никто с тобой не занимался, и ничего не рассказывал про походную жизнь. Подумай, сколько такой щит будет стоить? Этот, – он кивнул на тот, что я держал в руке, – я, если что, и в походе починю. Надо только нормальное дерево найти, а у людей с этим проблем нет. Но ты, – вновь улыбнулся Хе́льми, – можешь сделать себе любой щит, лишь бы он был по размерам, и позволял составлять единую стену… А сейчас, заканчивай спорить, и давай я тебе наконец покажу, как правильно держать и как защищаться.

Наверно еще час Хе́льми гонял меня по двору за домом. Сначала объяснял, как удерживать, как далеко отводить от тела, следил за плечами, за локтем, за положением корпуса, кулака… А потом принялся тыкать в меня тупой стороной копья – подтоком, а я естественно защищался.

Наконец левая рука стала отваливаться. Я просто не мог больше удерживать щит на уровне груди.

– Что, самое ценное защищаешь? – ухмылялся наставник, указывая взглядом в область паха, сам при этом умудряясь пребольно достать меня в плечо или грудь.

Я уже не отвечал. Сжав зубы и набычившись, я пытался успеть поддернуть вверх весящую как чугунный мост деревяшку в тот момент, когда противник попытается опять ткнуть меня копьем. Попросить перерыва? Не-е-ет… Я запомнил, как на вопрос «сомневался ли ты, что из меня будет толк» Хе́льми деликатно промолчал. Вот теперь из принципа не буду! … Черт! Задумавшись, снова пропустил чувствительный тычок в грудь!

– Ладно, заканчиваем, – смилостивился наконец Хе́льми.

– Как заканчиваем? А лук?

– Отдохни, вояка-лучник, – одарил меня усмешкой выглядевший вполне свежим хольд. – на тебе лица нет.

Кивнул. Отдохнуть, так отдохнуть. Пошатываясь, пошел к бочке с водой.

Пока мы занимались, обитатели Гунарова одаля уже поднялись, сходили на утренние «гигиенические процедуры», поэтому намерзший слой льда в бочке был разбит. Скинул промокшую рубаху, обмылся по пояс и наконец почувствовав морозец рысью скрылся в натопленном доме.