Игорь Александрович Боженов
Прогулки со Смертью
– И как бы ты ее назвал? У религии должно быть название.
– Ее уже назвали. Гуманизм.
– Подожди. Это только доктрина…
– А, не продолжай. Неужели ты не понял мою мысль? Ты же знаешь, кроме сознания, генератора мыслей, есть уровень подсознания. Он тоже участвует в корректировке мыслей и даже чувств человека, но зачастую невидимо даже для самого субъекта. И вот именно туда, в самую глубину вашей натуры, проникли идеи новой религии. Именно поэтому она так опасна.
– Ты думаешь?
– Да. С таким поколением, достаточно лишь создать идеальный образ человека, подходящий под все установки и теории, заложенные в ваших мозгах. И вот, пожалуйста, позвольте представить – Бог.
– Мне нужно время обдумать твои слова. Знаешь, не очень комфортно, когда кто-то заходит в твой разум, и крушит там все твои песочные замки.
– Знаю. Но иначе нельзя. Они тебе уже не нужны. Пора узнать правду о мире.
– Почему же никто не говорит ее раньше?? Жизнь человечества стала бы совсем другой!
– У вас есть свобода. Свобода выбора. У многих ее нет, но у вас – есть. Человек так устроен. Я не задумывался, как назвать механизм защиты вашего разума от попытки навязывать чужие мнения, но он есть. Если, конечно, вы сами не заглушили его покорностью.
– Выходит, по-твоему, свобода это величайшая ценность?
– Нет. Величайшая глупость. Свобода без души – вседозволенность. А вы заперли свои души в плену у нового Демиурга.
– У науки?
– Да. Душу заменил разум, чувства заменила логика. Жизнь изменилась, дорогой поэт. Отдохни. Впереди долгий путь.
Часть 2. Самаэль, владыка Разума
– Ты проснулся?
– Да.
– Ну и как это, заснуть прямо посреди Вселенной?
– Знаешь, очень неудобно. Мне снилось, что я вот-вот упаду.
– Не упадешь. Все это происходит глубоко внутри тебя. Поднимайся. Сейчас мы посетим одного очень важного человека.
– Человека?
– Ой… я уже начинаю говорить, как люди. Привычка жить в каждом из нас дает свои плоды. Нужно отучаться…
Путники направились вперед, бесшумно ступая на стелющуюся перед ними тьму, испещренную скоплениями светящихся точек и больших, туманных галактик. Внимание поэта, спустя несколько минут молчания, привлекло яркое свечение, которое, казалось, исходит из-за невидимого глазу поворота
– Мне кажется, я вижу огонь. Яркое, необузданное пламя. Ты что, хочешь показать мне звезду изнутри?
– Нет. Не угадал. Зачем тебе видеть звезду изнутри, если вся ее красота и смысл – снаружи?
– Но откуда тогда это пламя?
– Сейчас узнаешь.
Поэт чувствовал, что ему становится жарко, и немало удивился. В холодном пространстве космоса, которое он явно ощущал несколько мгновений назад, не могло быть так жарко. Только возле звезд, но он уже видел местное Солнце. Оно… не обжигало.
– Посмотри внимательно, поэт. Разве он не прекрасен?
Подняв голову, человек не поверил своим глазам. Устремляясь вверх на добрые мили, он видел поверхность живого, горячего пламени, словно сотканного из магматических образований, и покрытого прожилками раскаленной породы. Но вдруг, приглядевшись, он стал различать могучую, мускулистую грудь и антропоморфный живот. Мощные плечи были прикрыты более толстым слоем вулканического, по внешнему виду, камня, прессованного будто искусственным образом.
Огромная, по-масштабу сравнимая с местной галактикой, голова завершала чудовищную фигуру. Увенчанная двумя, изогнутыми как у изюбря рогами, почти лишенными боковых "ветвей". Между ними горела огромная звезда. Красная, раздутая, она вспыхивала ярче, и тут же гасла, меняя свой спектр от ярко-красного до бордового цвета.
Громогласный рев, мало похожий на голос, сотряс голову поэта, и едва не лишил его равновесия в этом вакууме.
– Кто там с тобой, Смерть, слуга Единого?
– Самаэль. Как всегда, приветлив и дружелюбен. Позволь представить, этот человек – пока последний, кого я веду дальше. За пределы посмертия.
