Ice Ник
O(r/d)dinary
Ян сопротивлялся себе сколько мог, но все же потянулся за снимком.
Однако пальцы схватили кое-что гораздо быстрее.
Маленький, уже изрядно потрепанный листок для заметок с криво улыбающимся попкорном и подписью:
Вернулся домой.
***
– Прости, это, кажется, твое.
Неловко улыбнувшись Рину, Ликс тут же вернула ему фотоаппарат.
Кажется, местный человеко-кот был не только опасным и подозрительным, но еще и любящим творить шалости, от которых приходилось страдать его младшим коллегам.
Ликс еще не успела отойти от произошедшего, пусть утро и осталось далеко позади. В голове кружилось множество наслаивающихся друг на друга мыслей, дополняющихся то и дело всплывающим перед глазами угрожающим кровавым посланием.
Она даже не знала, что в ней перевешивало больше – страх или всё же желание во всём разобраться – и вот, к полному непониманию происходящего, прибавился ещё и стоящий напротив Рин.
Он уже сделал несколько попыток уйти – делал шаг назад, но снова останавливался. И смотрел при этом на точку чуть выше головы Ликс. Кажется, он что-то от нее хотел, но не знал, как лучше начать разговор.
Ликс тяжело вздохнула. Очень ей надоели недомолвки и недосказанности этих стен. Как свои так и людей вокруг. Видимо, пора прекратить их собственными силами.
Она сама преодолела разделяющее их расстояние и, протянув руку и легонько улыбнувшись, произнесла:
– Привет, меня зовут Ликс Эванс. А ты Рин Миура, верно? Мы можем поговорить?
Тот тут же кивнул и пожал ее руку. Не отпуская его ладонь, Ликс повела Рина к лестничной площадке, и они вместе присели на ступеньки.
Подперев щеки руками, Эванс "просканировала" своего очередного нового знакомого. На первый взгляд он выглядел как тот, кто говорит не очень много, но если скажет, то это определённо будет что-то важное. И если такой человек изъявил желание пообщаться, то на это есть очень веские причины.
***
– В общем, думаю, лучше сказать, как есть.
Рин прервался, отложил камеру и, сняв очки, стал осторожно протирать стекла платком. Так он старался избежать прямого зрительного контакта с Ликс – слишком уж у той был открытый взгляд, с треском выдающий слишком высокий уровень доверчивости.
И не было в этой ее привычке, вкладывать свою искренность в чужие ладони, ничего хорошего – ведь однажды это могло сыграть против нее.
Рин отогнал лишние мысли. Раз уж начал говорить, нужно договаривать. Может даже к лучшему, что шанс обо всем спросить выпал именно сейчас.
– Я могу запечатать на снимках счастливые моменты жизни, – Миура заговорил немного напряжённо и краем глаза наблюдал за чужой реакцией.
– Та фотография… Джесс ведь отдал её тебе, верно?
Ликс вспомнила, что что-то такое действительно было. Несколько дней назад Джесси выловил ее после миссии и отдал палоройдную карточку, которая теперь, кажется, ютилась на столе.
Девушка утвердительно кивнула, и Рин продолжил:
– Первая фотография с помощью моей способности это всегда самое сильное и счастливое воспоминание. Поэтому всё то время с тех пор, как тебя заснял, я всё задавался вопросом: Твоё самое большое счастье было в таком далёком прошлом или это что-то с моими силами не так?
На самом деле, если вдуматься, Ликс помнила тот день, который удалось запечатлеть способности Рина. Это был ее день рождения много-много лет назад. Тогда у нее был дом, родители и мир, полностью залитый солнечным светом. Воспоминания того времени были непродолжительными, но такими яркими и тёплыми, что в них хотелось окунуться с головой и навсегда остаться в их пучинах.
Но, то в детстве. Потом жизнь Ликс превратилась в сплошную полосу, в которой и зацепиться-то особо не за что. Но разве это редкость, чтобы так сильно заострять на этом внимание?
– Способности же работают так, как работают, что с ними может быть не так? Ты наверняка уже сам понял ответ на свой вопрос, – прямо ответила Ликс, слегка пожав плечами.
В общем, в подтверждение догадкам Миуры, она правда была абсолютно уверена, что в более позднем возрасте не имела достаточно сильных счастливых воспоминаний, которые можно было бы отпечатать на плёнке и не считала это большой проблемой.
Но, видимо, так было только если смотреть с точки зрения Ликс.
Рин же видел перед собой не ее, а постепенно покрывающееся глубокими трещинами нечто, что нужно было срочно склеить, иначе не избежать мировой трагедии.
Чувствуя, что от Рина исходит очень смешанная волна эмоций, Ликс снова включила любопытство. Пододвинувшись чуть ближе, она спросила:
– Ты же умеешь запечатлять на снимках счастливые моменты. Но что будет с человеком, если у него совсем не будет счастья?
– Безразличие, – многозначительно ответил Рин.
Он, наконец, поднял взгляд и посмотрел Ликс прямо в глаза.
Затем, покопавшись в карманах, достал жвачку и развернул упаковку.
– К примеру, это. Здесь есть вкладыш с переводной татуировкой, но 99% людей не заостряют на этом внимания, просто выбрасывая этекетку. Потому что им всё равно. Кажется, что мелочь, но с мелочей все и начинается. Сначала выброшенная наклейка, потом потеря интереса к жизни. Безразличие – очень опасная вещь. Она как вирус. Подцепишь и начнёшь медленно затухать, пока от тебя не останется лишь обгоревший фитиль.
Ликс ошеломленно заморгала. Выжигающее изнутри безразличие – звучало знакомо. Разве не так можно было описать ее, когда она только-только переступила порог клуба?
Съжившиеся в ней дрожащим клубочком нечто стало подавать голос только недавно. Сегодня вот оно даже малость осмелело и первое заговорило с Рином.
Видимо заметив, что попал точно в цель, Миура добавил:
– Да, кажется, ты особый случай запущенной стадии безразличия. Однако если пресечь его вовремя, оно не опасно. Я просто прошу тебя быть с ним поосторожней, потому что твоё первое фото выглядит странно.
– Всё здесь – странно. И я тоже,– только и оставалось признать Ликс.
Кажется, негласное правило для участников клуба – быть немного не от мира сего – и ее не обошло стороной. С этим можно было только смириться и даже в какой-то мере порадоваться тому, что, оказывается, не так уж она и выбивается из здешней компании. Кажется, безразличие правда опасно для жизни, и хорошо, что на данный момент оно стало потихоньку отступать.
– В последнее время, если быть честной, я правда не знаю, чего хочу, – призналась Ликс.
Разговор с Рином шёл слишком уж легко и непринуждённо. Будто они были уже давным-давно знакомы и выворачивать друг перед другом душу для них обыденное дело.
– Может, самой себе быть счастьем? – Рин потряс камерой в воздухе. – Его в наше время и так слишком мало. Да и никогда не поздно начать всё сначала, если жизнь не задалась.
– Быть счастьем, – Ликс будто пробовала эти слова на вкус.
Иногда так просто дойти самому до чего-то сложного, но так трудно осознать элементарное, пока не услышишь это из уст другого человека.
Она всё это время искала, что ей делать, а нужно было просто перелистнуть страницу жизни и отправиться своей дорогой дальше.
Какой бы опасной и трудной она не была, обратный путь для нее уже отрезан. Оставалось только собрать силы и уверенно шагать навстречу опасностям. С дрожью в коленях. И с искренним любопытством.
И от осознания этого Ликс стало легко и хорошо.
***
Бин застала Рина и Ликс всё там же, на лестнице. Они обклеивали руки друг друга переводными татуировками из жвачек, при этом, кажется, обсуждая что-то касающееся загородного парка, примыкающего к фруктовым садам.
У Картер даже от сердца отлегло. Младшенькие наконец сдружились. Одной проблемой в этих стенах меньше.
Решив их не отвлекать, она завернула в соседний коридор, и направилась в своё гнездо.
Как и всегда, ей нужно было посмотреть записи с камер ближайших районов и, проанализировав вместе с Джесси результаты активности тёмных существ, провести расстановку дозоров.
Всё же, Паредайз слишком огромный город, их маленькой компании никогда не удастся уследить абсолютно за всеми случаями нападений. Можно было только попытаться минимализировать потери среди простых людей путём рационального использования сил.
Этот день обещал быть полным надежды на то, что, очень и очень скоро, новая боевая единица в их рядах будет внесена в общие переплетения схем, чтобы спасти множество жизней.
Но тут взгляд Бин упёрся в подпирающую стену Джерри. Та внимательно смотрела в сторону Рина и Ликс, и хмурое выражение ее лица не сулило ничего хорошего.
Вопреки одной решённой проблеме, новая показала голову.
Стоило Бин приблизиться, как Джерри тут же заговорила:
– Вы все верите ей один за другим, у вас чувство самосохранения совсем отсутствует?
Картер оглянулась на лестничную площадку, понимая, что из-за эха в коридоре их разговор будет прекрасно слышно на весь этаж. Она потянула Фэй за рукав, чтобы найти другое место для предстоящего скандала, но та отбросила ее руку, не желая ничего скрывать, и заговорила только громче.
– По мне она очень похожа на шпионку.
– Если ты не видела Ликс в нашем будущем, это ещё не значит, что она враг, – спокойно сказала на это Бин. – Ты не думала, что это с твоей способностью что-то не так?
– С ней не может быть не так. Правило странного клуба номер тридцать – Способность одарённого не делает ошибок, – отчеканила слово за словом Джерри, начиная выходить из себя.
– Тогда наша жизнь – ветка вероятностей, где Ликс вступила в Странный клуб, – Картер старалась держать себя в руках, даже в такой спорной ситуации пытаясь не разругаться с Джерри, а просто воззвать ее разум к здравому смыслу. – Ты же не можешь уследить за абсолютно всеми возможными вариантами событий, разве не твои это слова? Да и какой от Ликс может быть вред?
– У тебя все хорошие. А я за Яна беспокоюсь. Что если я права и Ликс навредит ему?
Бин вдруг стало очень смешно.
– Ну и что она ему сделает, карандаши спрячет? Она на днях чуть приступ не словила всего-то от выползщего из тени Джесси, а ты хочешь ее в преступники записать. Кстати о Джесси… – Коршун сложила руки на груди. – Это же из-за тебя мы Ликс в первую встречу напугали. Мне всё ещё стыдно, но я хотя бы извинилась. Тебе бы тоже не мешало.
– Да иди ты…
– Куда?
– Компьютер свой собирать.
Кажется, Джерри тоже не хотела ругаться с Бин, но и не говорить о том, что сложившаяся ситуация ее тревожит, тоже не могла. Вот и получалось, что они одновременно и ругались, и не говорили друг другу ничего плохого.
Понимая это, Картер всё же решила хотя бы попытаться изменить ее мнение о Ликс. А лучше бы, если они с Джерри сами поговорили и пришли к взаимному пониманию.
– Вот и пойду, – улыбнулась Коршун. – А ты поговори с Ликс.
Джерри задохнулась в возмущении.
– Сдалась она мне. На той фотографии такой милой была, а потом как будто превратилась в превидение – няньчишься с ним, а толку. Ничего, что ты для нее сделаешь, ее не поменяет. Потому что внутри у нее всё выгоревшее и неживое.
– Джерри!
Бин хотела ее одернуть, но было уже поздно. Джерри сказала это так громко, что Ликс наверняка не упустила ни звука.
Кажется, Фэй и сама поняла, что что-то пошло не так, потому что прикрыла рот ладонью и тихо, почти шёпотом, проговорила:
– Кажется, я сказала лишнего.
– Только кажется?
Третий голос, принадлежащий Рину, морозным инием лег на плечи говорившим.
Обернувшись, Бин и Джерри увидели Миуру. Будучи всегда спокойным и даже немного отрешенным, сейчас он был подобен грозовой туче, готовой в любой момент убить разрядом молнии. Ликс же нигде не наблюдалось.
– Можете не искать, – проследив за их взглядами, Рин только больше разозлился. – Она слышала каждое ваше слово и уже ушла. Джерри, знаешь, что Ликс сказала на твои обидные слова? Что это она сама виновата в том, что ты ей не доверяешь. Думаешь, она заслужила такого отношения?
Получив в ответ мёртвое молчание, Рин горько улыбнулся.
– Очевидно, родителей Ликс не стало сразу после того воспоминания. С тех пор ее одно за другим преследовали несчастья. Чудо, что она дожила до сегодняшнего дня, а ты решила ее уколоть именно отсутствием эмоциональности. И, могу поздравить, у тебя получилось. Ликс никогда не скажет тебе об этом, она слишком добрая. Но хорошо, что я – нет, поэтому выскажусь за нее. Джерри, ты последняя идиотка.
– Я… – Джерри не могла подобрать слов в ответ.
Рин никогда и ни с кем не говорил в такой манере. Никто в клубе даже не знал, что он может вот так закрыть кому-то рот – что даже сказать в своё оправдание будет нечего.
– Дам тебе совет – извинись,– праведная злость Рина постепенно сбавляла бушующее пламя, оставляя пост печали.
Прежде чем он успел скрыться в этажах Странного клуба, Бин успела догнать его и заключить в объятия. И почувствовала, как сердце Рина вырывается из груди, готовое разбиться на клочки.
***
– Что ты видишь, когда делаешь снимки? – когда-то давно спросила его Бин.
У этого не было особенных предпосылок, ей было просто интересно, как работает сила тогда ещё только пришедшего нового коллеги.
Рин долго молчал, прежде чем дать ответ.
– Жизнь человека наполнена бесконечным счастьем, если он знает, где и в чем его искать,– начал он тогда издалека. – Но даже у самого счастливого судьба чередует удачу с неудачей. Потому что если бы не было тьмы, мы бы не смогли оценить свет по достоинству.
На сделанном Рином снимке запечатлялись улыбки людей. Но сам "фотограф счастья" сквозь объектив видел помимо радости и крошечный кусочек тёмной бездны.
Чаще всего он не понимал, что значат показанные ему обрывки печали – их смысл можно было расшифровать только после диалога с человеком, которому они принадлежали.
***
– Родителей Ликс убили,– тихо сказал Рин не отпускающей его Бин. – Она скорее всего даже не знает об этом, но это был не какой-нибудь несчастный случай. Всё было подстроено.
В глазах Бин – одном настоящем, другом искусственном, блеснула сталь.
– Мы обязательно узнаем об этом больше. Не сомневайся.
***
Вытащив противень из духовки, Ликс вздохнула с облегчением.
Здешнее оборудование не позволяло нормально отрегулировать температуру, но даже так она вполне неплохо справилась. В ближайшем будущем она хотела попросить Джесси поставить на кухню печку получше. Ведь если раньше в ней возможно не было надобности, теперь Ликс планировала сделать кухонное пространство своей территорией.
С момента неудачного окончания разговора в коридоре прошло некоторое время. На улице уже успело полностью стемнеть, а мысли в голове потихоньку выстраивались в правильный порядок.
Возможно, то, что она слышала Джерри, было к лучшему. Чуть позже, им обязательно нужно поговорить и расставить все точки над "и", чтобы между ними стало гораздо меньше недопониманий.
***
– Что тебе мешало поговорить с ней сразу? – узнавший о сложившейся ситуации Джесс приподнимает бровь.
Они медленно шли по коридору вместе с как никогда поникшей Джерри. Та после гневной тирады Рина чувствовала себя ни то что не в своей тарелке, а так, будто ее с ее тарелки высадили на космической станции.
– Стыдно тебе, да? – Джесс похлопал ее по спине. – Но слово не воробей, как говорится, теперь только извиняться.
– Да если бы мне такое сказали, я бы с этим человеком больше не заговорила, – призналась Джерри. – Хочу надеяться, что Ликс меня не пошлет, иначе до конца жизни буду чувствовать себя виноватой.
Ликс не оказалось в ее комнате, поэтому было решено проверить кухню. Где их ожидал сюрприз.
На столе стояла тарелка с ещё тёплой выпечкой, а рядом лежал маленький листочек для заметок с короткой надписью:
"Простите, я была не права".
– Если я завтра позову ее к себе поиграть на приставке, она же согласится? – покрутив записку в руках, Джерри осторожно положила её обратно на стол.
Джесс потрепал ее волосы, сегодня так удачно не прячущиеся под беретом. И отметил, что Джерри после прошлого такого раза, когда ее удавалось поддерживающе гладить по голове, стала значительно выше.
Дети Странного клуба росли слишком уж быстро, и это вызывало лёгкую грусть. Ведь некому было следить за их взрослением, кроме их самоназванного отца.
Джесси гордился каждым. А особенно, когда они самостоятельно осознавали свои ошибки.
– Она же не сбежит верно? – Джерри всё ещё беспокоилась.
Джесс покачал головой.
– Теперь всё будет хорошо,– заверил он Фэй и запихнул ей в рот испеченную Ликс булочку. – Жуй. Завтра помиритесь и больше ее не обижай.
***
Тень за кухонным окном шевельнулась, подтянувшись на этаж выше.
***
Ликс стояла у коридорного окна, глядя на то, как в вышине одна за другой загораются звезды. Разливающееся по венам спокойствие вызывало сонливость, а любопытство всё не уставало подкидывать неожиданные вопросы.
И о сегодняшнем неудачном задании с Аленом и о людях, с которыми она теперь была в одной лодке.
В окно тихонько постучали с другой стороны, и Ликс уже почти не удивилась внезапно появившемуся и вставшему рядом с ней Яну.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, после чего Ален отвернулся, бросив короткое:
– Иди за мной.
Примечания автора:
*Merde, je n'arrive pas à comprendre pourquoi mon cœur répond si fort à tes paroles – черт возьми, я не могу понять, почему мое сердце так сильно отзывается на твои слова. (франц.)
Акт XVIII. Утонуть в объятиях ледяных глаз
Правило клуба O(r/d)dinary №49:
Правда там, где ты её не ищешь.
Свешенные с балкона ноги болтаются и бьются о звонкий кусок металла на стене.
Врученная жестяная банка из холодильника морозит руки. Кажется, это был яблочный энергетик.
Взгляд Ликс впервые в жизни так сильно цепляет перевёрнутый город. Никогда он не был таким ярким и завораживающим, ведь Ликс ни разу и не видела Хеллеватор так близко – с этажа Яна он правда был, как на ладони.
– Чего ты смотришь на него так, будто не видела никогда, Ликс? – владелец комнаты опустился совсем рядом. – Ты же, будучи одарённой, всю жизнь им любуешься.
– Я-то точно видела его не всегда.
На лице Яна замирает непонимание.
Ликс уже собиралась пуститься в разъяснения, но банка в руках отвлекла ее внимание.
День получился слишком богатым на события, так что её содержимое оказалось как раз кстати. Однако, сделав пару попыток дёрнуть ключ, Ликс признала своё поражение – вредная поверхность безнадёжно скользила под пальцами.
Пронаблюдав за ней некоторое время, Ян тяжело вздохнул.
Вот же. Птенчик без своей няни совсем ничего не может.
Но это даже мило.
Ален протянул руку, и сразу же раздался щелчок. Ликс почувствовала, как краснеют щеки, и порадовалась, что в полутьме, освещаемой лишь городскими огнями сверху и снизу, ее смущение не так просто разглядеть.
Пока Ликс пыталась привести мысли в порядок, Ян недовольно созерцал перевёрнутые многоэтажки. И, разглядев в его взгляде неприкрытую придирчивость, Ликс не могла понять – это ему мироздание не угодило безобразием в небе или для ненависти есть свои скрытые причины.
Заметив, что Ликс наблюдает за ним, Ян смягчился и вопросительно приподнял бровь, ожидая продолжения ее последней фразы.
Ликс сделала глоток, отметив в напитке терпткий привкус корицы.
– Я сюда переехала, когда ещё была маленькой. К тёте. В родном небе я видела только Млечный путь ночами, а Хелеватор был где-то далеко-далеко, поэтому сейчас он для меня поразительнее других планет.
– М… – протянул Ян. – А почему переехала? Не сказал бы, что у нас безопасно, как раз наоборот.
– А, да… Родители попали в катастрофу, поэтому она меня у себя приютила. Подробностей происшествия я не знаю до сих пор – сколько не просила рассказать, тётя только плакать начинает, на том всё и заканчивается. Да и мы давно уже не виделись. Когда поступила, переехала на квартиру, поближе к училищу. С тех пор у нас обеих было слишком много забот. Понятия не имею, знает ли она вообще, что я исчезла.
– Классика.
Ян, кажется, правда не был удивлён ее историей. В общем-то, Ликс и сама не считала себя какой-то уж очень особенной, но настолько спокойная реакция собеседника всё ещё вызывала массу вопросов.
– В смысле? – в итоге решила уточнить она.
– Ликс, тут все такие, как ты: у кого-то отношения с предками просто отвратительными были, кто-то решил уйти из дома, пока чего не случилось, кто-то лишился родных, а у кого-то их и не было. Кто-то даже с радостью присоединился к клубу, а чьи-то когти пришлось несколько месяцев отдирать от прошлой жизни.
– Зато теперь их не отдерёшь от Джерри, – Ликс улыбается и замечает, что Ален тоже.
– Ха-ха… – уши Ликс впервые за всё время в клубе наполняются смехом Яна.
Да, пусть он тихий, пусть больше похож на хохот, но до чего же сладко на душе. А ощущения такие, будто выиграла в самую главную лотерею своей жизни.
Не верится, что Ален посмеивается, сидя в расстоянии нескольких сантиметров. С неохотой, но всё же вглядывается в перевёрнутые высотки, проезжающие "на той стороне" машины и будто пытается увидеть в них что-то новое.
Хотя за несколько лет прибывания в клубе, он правда выучил каждый миллиметр этих улиц. Разве что не слышал разговоры людей-перевертышей. Город как город, но за компанию можно и посмотреть.
– Ален! – внезапно почти вскрикивает Ликс.
– Ян, – вдруг фыркают в ответ, – Что у тебя за привычка называть по фамилии? Забудь о ней вообще.
– Да. Да-да-да, извини, Ян. А ты знаешь его историю? – Ликс кивком указала на город.
– Вообще… есть много версий, почти у каждого своя… – парень откинулся назад, уперев руки в шершавый пол, – Одна из них: разлом.
Ян отводит от Ликс ледяные глаза и продолжает:
– В одной из историй, которую я в архиве нашем нашёл, говорилось, что когда-то жили идиоты, что захотели над ядром сосредоточения аномальной энергии города поэксперементировать. И «бах!» – часть его откололась. Сами в мир иной отправились, ещё и из их тел появились сущности…
– Сущности?! – Ликс впала в откровенный шок от услышанного. – Это их имел ввиду Джесс, когда говорил про «с чем не справляются власти и полиция»?
– Их и не только. Не перебивай, иначе ничего не буду говорить, – прищурился Ян.
Ликс подняла руки в извиняющимся жесте.
– Прости.
– Так вот. Сущностей мы сейчас называем агмами и ведём борьбу с ними. Эти красные черти высасывают душу исключительно через левые уши, а потом сжирают тело, не оставляя ничего. Из-за них в городе ходит «посмотри налево», а мелких из семей одарённых пугают красным цветом.
Обычно у всех красный ассоциируется с любовью, но не в этом городе. Паредайз скорее как запрещающий светофор, нарушив правила которого можно сыграть кроваво-красную партию.
Ян переводит взгляд на Ликс, что, смотрит на него не моргая и впитывает каждое слово.
– А Хеллеватор… Никто не знает, откуда он взялся. То-ли виной его появления на свет является тот самый разлом, то-ли он всегда был в небе, а всплеск энергии просто проявил его для глаз людей со сверхспособностями. Так же, неизвестно, откуда пошли слухи о существовании дороги в эту чертову небесную обитель. Подлинность их всё ещё не подтверждена – за все года удалось обнаружить только несколько ложных, но где настоящая – большой вопрос. Многие из нас хотели туда попасть, когда были младше… Но потом поумнели, узнали, что там творится чертовщина, и забили на эту идею. Кстати, даже Бин раньше пыталась найти туда дорогу, прикинь?
– Бин?!
– Ха, она самая, – Ян вдруг поднимается с места и сливается с темнотой комнаты – только красные волосы горят, – а потом ее мозг затуманила техника. Теперь она при желании может целую голограмму Хеллеватора отстроить, причём такую, какую сама захочет.
Глаза Ликс привыкают к комнатной темноте и следят, как Ален собирает волосы в низкий хвостик:
– Хуже тем, – продолжает тот, – кто в итоге с этой мыслью не прощается. Они как будто застревают между городами и не относятся ни туда, ни сюда. Плохо кончается.
– М… – в голове Ликс каша потихоньку варится и выходит за пределы черепной коробки, – А ты сам-то когда-то хотел попасть туда?
– Я? Не смеши, у меня проблем и здесь хватает. В том городе живут наши отражения, которые свернули на тёмную дорожку. Так вот, больно мне надо встретить того себя.
Молчание задерживается и начинает звенеть в ушах.
Что?
Ликс всмотрелась в фонари над головой и представила, что оттуда на нее так же пристально глядит вторая она – темная. Больше тянущие в свои объятия огоньки не выглядели приветливо, а скорее, как в сказке о Русалочке, предлагали променять голос на ноги и в результате сделки всё равно оставить ни с чем.
Ян отряхивает пыль с коленей, ставя точку в своём безмолвии вздохом.
– Окей, всё? Мне патрулировать пора, поэтому pardonne-moi, ma chère.*
– Да, конечно, иди… Джерри, кажется, просила помочь смазать старые часы, я тоже скоро пойду.
Ликс снова начинает болтать ногами и пятками легко бить по стене.
По комнате гуляет железный звук, сквозняк и Ян, что был уже около двери, но хрустальная кисть зависла над ручкой.
– У тебя очень красивые глаза.
– Что?
Ликс поворачивается и удивлённо смотрит на Алена. А тот и виду не подаёт, что что-то сказал секунду назад.
Ян создаёт иллюзию забвения и наконец щёлкает ручкой
В очередной раз изящная фигура лишь показала спину и скрылась за дверью, оставляя наедине с пустотой.
Примечания автора:
*pardonne-moi, ma chère – прости меня, моя дорогая