Глеб Владимирович Савченков
Льдина у Черепичено
В голове Затейникова зазвучало пение, исходившие как будто из его собственных недр. Останавливаясь на месте, он постепенно возвращал тот самый, потерянный, контроль.
– Вы все же слышите? – Успокоившись спросила девочка.
«Да, я что-то слышу. Раки. Раки. икаР».
Затейников не выпускал нож из рук и медленно продвигался в сторону девочки. Кажется ошеломление, нанесенное пением, начало потихоньку проходить.
«Давай.»
Любое решение в человеческой жизнь, будь на то воля божья, совещающиеся по собственному желанию, обрекает дальнейшую судьбу на безграничной количество развилок. Всегда кажется, что незначительный выбор ничего не решает, но, и от взмаха бабочки может разыграться тайфун.
По-другому дело обстоит с важными решениями, решениями, которые требуется обдумать несколько секунд, а то и минуту, прежде чем принять его за верное. Каждый такой выбор полностью переплетает нить Мойры, создавая ее с нуля. Но случаются чудные мгновения, когда важные решения принимаются сами по себе, пусть даже, весь твой мозг буквально закипает от его неправильности. Именно такие решения двигают человека вперед, все дальше и дальше, пока опасность безграничных просторов, например внезапный нож, не остановит этот долгий марафон.
«Алиса.»
Одним быстрым движением, не ощущая ни капли сомнений, повинуясь только одному маленькому импульсу, возникшему в глубинах разума и успевшему пробежаться по всей нервной системе, ведь именно сейчас, сомнения были бы критичны, Затейников полоснул армейским ножом по-своему горлу, из которого, медленным водопадом, полилась почерневшая жидкость, унося с собой десятки маленьких икринок, обреченных на смерть в сырой земле.
IV
Кофедрин старший быстро пролезнул через коридор попадая в залу, где сидела Мария и Сашка, те его не заметили и были как-то странно увлечены игрой в шашки, за ним зашел Кофедрин младший. В комнате стоял специфически неузнаваемый запах, напоминающий попытки сожжения влажной утренний осоки.
Мария, обладая уже двумя дамками, одна из которых стояла на главной диагонали, позиция, не позволяющая другому, игрок проходить через этот Рубикон. У Сашки не оставалось выбора, кроме как сделать ход на эту линию, вследствие чего он сразу и проиграл, однако, совсем не расстроился, лишь направил сонные глаза в сторону вошедших Кофедриных.
– По лесу пробежались, ну как, пробежались… – Венедикт стыдливо посмотрел на младшего брата. – В общем, там посмотрели.
– И как? – Серьезно спросила Мария, складывая доску от шашек на антресоли.
– Девочку не нашли, – это замечание ненадолго взбодрила Сашку, но делая новый вдох, он снова возвращался в состояние полудремы. – Москвича тоже не было, только труп…
– Чей? – Перебила его Мария.
– Ваньки то, Прухина. – Поддакивал Мишка.
– А он тут причем вообще, странно это.
– Я так, посмотрел, пырнули его, как я думаю, подрались они с Москвичом, тот того и пырнул. Правда, где теперь сам Москвич – не ясно.
– Это да, – Мария тяжело вздохнула. – Ну, вы идите, завтра утром сама схожу туда, посмотрю, как там.
Прошло несколько часов после того, как братья Кофедрины ушли из дома Ставропенко. Сашка все это время безмятежно сидел на том же месте, где они играли с матерью в шашки. Ни капли не заскучав, он, максимально сконцентрировано всасывал окружающий воздух, точно та дамка перечеркнула не его шашку, а само его сознание, в виду отсутствия которого, он лишился любого желания.
Потеря Неопаленной оказалось для Маши серьёзным ударом, уже давно она не испытывала такого эмоционального упадка. Столько времени подготовки, засланные казачки в соседнюю деревню, науськивание сипухи – все для того, чтобы в юном тельце смогла родится мощь Неопаленной. И что теперь? Все было напрасно? Неужели придется начинать все сначала, Льдина то, никуда не исчезнет, будь она не ладна.
Единственным источником света в помещении была дешевая, уже почти догоревшая, восковая свеча, стоящая на столе. Ее пламя гибко плясало на плавящимся ежесекундно танцполе, меняя его агрегатное состояние. Огонь очень хотел подружится с кислородом, окружающим его со всех сторон, но, как только он прикасался к нему, тот исчезал или ретировался вверх, куда-то к потолку. Никто не хотел с ним общаться.
Самым странным было то, что Маша не ощущала следов Затейникова. В изначальной идее, после кормежки, он должен был быть с ней связан в течении года или больше, пока не вылупятся все икринки. Но связи никакой не было. От печали, поглощающей ее думы, она хотела спустится в подвальчик и немного развлечься с Арктакус’ом, раз ничего другого больше не оставалась.
Ненадолго, ее взгляд привлекла медленно тухнущая свечка. Огонь из последних сил старался выжечь горючие соки из воска и фитиля, но не был способен гореть вечно. И тут, о чудо, о озарение, о эврика! Со стороны входа пробежался легкий сквознячок, рассекший пламя на два маленьких лепестка, с пустым пространством между ними. Через него был виден Сашка, в призме оптической иллюзии, обтекаемый огнем.
Эпилог
Регенерация раковых клеток одна из сильнейших жизненных сил на нашей планете. В нормальных клетках процесс деления строго контролируется различными сигналами, включая сигналы о повреждениях дезоксирибонуклеиновой кислоты и внешние стимулы. Раковые клетки часто имеют мутации в генах, которые контролируют клеточный цикл, что позволяет им делиться бесконтрольно и избегать обычных механизмов, предотвращающих избыточное деление.
Апоптоз – это процесс программируемой клеточной смерти, который уничтожает поврежденные или ненужные клетки. Раковые клетки часто имеют мутации в генах, отвечающих за апоптоз, что позволяет им избегать этой формы клеточной смерти и выживать даже при значительных повреждениях.
Теломеры – это концевые участки хромосом, которые укорачиваются с каждым делением клетки, что ограничивает число делений нормальных клеток. Раковые клетки часто активируют фермент теломеразу, который восстанавливает теломеры, позволяя клеткам делиться бесконечно. Раковые клетки часто демонстрируют генетическую и фенотипическую гетерогенность, что означает наличие множества различных подтипов клеток внутри одной опухоли. Это позволяет опухоли адаптироваться к различным условиям и лечению. Клетки, обладающие лучшими способностями к выживанию и регенерации, получают селективное преимущество и преобладают. Раковые клетки способны изменять окружающую микросреду таким образом, чтобы она поддерживала их рост и деление. Они могут стимулировать ангиогенез, чтобы обеспечить себя питательными веществами и кислородом. В некоторых опухолях обнаружены клетки, обладающие свойствами стволовых клеток, то есть способностью к самовоспроизведению и дифференциации в различные типы клеток опухоли. Эти раковые стволовые клетки считаются основными виновниками рецидивов и метастазов, так как они могут оставаться в организме после лечения и инициировать новый рост опухоли.
Помимо генетических мутаций, раковые клетки также часто имеют эпигенетические изменения, такие как метилирование дезоксирибонуклеиновой и модификации гистонов, которые могут регулировать экспрессию генов без изменения самой ДНК. Эти изменения могут способствовать устойчивости к терапии и поддерживать регенерацию клеток.
Тело шло дальше, проходя мимо указательного знака «Москва-Черепичено.»
Нерассказанные истории
Егор Погребняк
Еще с детства, юный Егорка, слушал истории про невероятно высокий уровень интеллекта у воронов. Турох, степняк, бывший хахаль Ставропенко, от которого она и залетела, рассказывал разные истории про невероятную дружбу, возникающую между вороном и его дрессировщиком. Говорил, мол, хорошо натренированная ворона, была способна заговорить зубы какому-то курильщику, аль ростовщику, и пока тот в восторге от этого чуда, хитроумная птица, ворует что-то под шумок и несет хозяину.
Но были и другие истории, такие, где интеллект птиц не всегда работал на человечью пользу. Рассказывал он про одного мальца, который, по дурости, раздавил, вывалившегося из гнезда вороненка. Того, через несколько дней, когда он в одиночестве пришел на кладбище, вороны, целой сворой, заклевали до смерти, растаскивая кусочки его тела по своим гнездам, подкармливая в выводке жажду к человечине.
После этих рассказов, Егорка загорелся искренней идей завести себе дрессированного ворона. Хоть он и не курил и в бирюльках ростовщиков не нуждался.
Заготовив на пустырь крышечку до краев, заполненную послащённой водой, на дне которой лежал блестящий на солнце кусок фольги, как учил его Турох, а сам притаился в соседних кустах.
Ворон не заставил мальчика долго ждать и потеть под палящим деревенским солнцем. Невероятно черное оперение, будто бы поглощающие весь свет вокруг, заинтересовало мальчика и он, не в силах сдерживаться, выпрыгнул на встречу ворону.
Заметив наличие мальчика, Ворон взъерошился и убрал клюв от крышечки. Мальчик быстро наступал, пугая птицу. Рассматривая их быстрое сближение, как знак агрессии со стороны человека, ворон решил воспользоваться своими природными орудиями – заостренными коготками.
Оглушающий детский вопль пропархал над осиновой опушкой. Ворон вцепился в левый глаз Егорки, вычленяя его из орбит, даруя возможность просматривать все пространство на триста шестьдесят градусов.
Забрав свой трофей в цепких лапах и напившись сладкой водицы, Ворон взлетел, оставляя мальчика в таком тяжелом состоянии и внешнем виде, что любой увидевший его сейчас сразу подумал о его смерти. Но мальчик выжил, запомнив несправедливость природы на всю свою долгую жизнь.
Лохнин
– Почему вы его взяли?
– Почему спрашиваешь? – Недоумевал Лохнин. – Затейников обладает непомерным чувством справедливости и эмпатии, абсолютно неясными для человека нашей породы. На самом деле, если бы в этой ситуации он поступил бы иначе, например взял бы автомат и встал на защиту девушки, я бы первый бросил в него камень. Но он придержался задания, понимаете? Он сделал максимум от него возможный, чтобы поступить честь по чести, но все же продолжая следовать заданию. Он, буквально, как аккуратный игрок в покер. Тот, конечно, захватывается чувством азарта, но никогда не уходит в кураж, вспоминая, что дома его ждем семья, понимаете? Лев Федорович воистину самый правильный человек для нашей организации. Одно время я еще рассматривал Антона Аркадьевича, но вы и сами понимаете, что с ним сталось. Все-таки, амбиции Цезаря, могут быть только у Цезаря, а быку и сена должно быть достаточно. Кусочек, скажем так, в горлышке не поместился. Дурак еще и деньги мои потратил, а Затейников не такой. Он скорее сам банк ограбит, чем подмоги попросит, сильный человек, человек, что на месте работать способен, а не сразу под юбочку бежать.
– А его психическое состояние?
– А его психическое состояние – не моя забота. Что у него на душе меня не волнует! Ручки, ножки есть, значит еще побегает.
– Суровый вы человек, Павел Михайлович.
– Отнюдь, жив то он, только благодаря мне. Дурак он, выболтал все батюшке, так бы и потерял голову в каком-нибудь темном подвальчике. Зато при мне, быть может, и на икорку красную, да со сметанкой заработает.
Афанасий
Получив все возможные удовольствия, который только может получить человек при деньгах в большом городе, Феня решил заняться чем-то мирским, чем-то приземленным, таким делом, чтобы его гигантские активы никак не были ему помощником. Выбор его пал на рыбалку – дело, в котором он абсолютно ничего не смыслил. В возрасте тридцать девяти лет, он променял гигантский банковский счет и место директора в транснациональной компании на палатку и удочку. И сел на первый попавшийся автобус на вокзале, довёзший его до конечной, в деревушку Черепичено, в Псковской области.
