Глеб Владимирович Савченков
Льдина у Черепичено
Глава 1
I
Солнечные лучи спонтанно дубасили все, куда мог дотянутся их волновой спектр, согревая своим дрожащим касанием предметы. Знойная погода, без единой тучки на небе, отличный день, чтобы провести его на улице получая необходимую дозу витамина D.
Серая майка-алкоголичка, всасывая в себя пот с детского, тоненького торса, намокала и прилипала к телу. Маленькие, голубые шортики, слегка выше колена, промокли от долгого сидения на Льдине. Но все это не мешало Сашке, неустанно долбить материнской лопаткой по громоздкому кубу изо льда, стоявшему посреди деревни и плевавшему на закономерное таяние в это летнее время.
Данное несоответствие донельзя раздражало мальчика, заставляя его снова и снова возносить свою металлическую лопатку над головой и сублимировать искры юношеского познания, через звонкие удары.
По всей логике, маленькие льдинки должны были откалываться от своей хладной альма-матер, однако, что еще больше будоражило Сашку, Льдина была абсолютно невозмутима, и сдерживала все удары по себе крайне стоически. Это зрелище проявляло в сознании переиначивание мифа о Давиде и Голиафе, в котором у первого не оказалась пращи. Как следствие, ему пришлось сражаться с великаном голыми руками, которые для него, что зубочистка для акулы.
Притомившись, Сашка, правой рукой убрал свои, достаточно неудобные волосы, со лба. Мать говорила, что ему очень идет, а ввиду того, что она была единственной обладательницей ножниц в Черепичено, подходивших не для садовых работ, а для волос, мальчику приходилось мериться с длинной челкой, иногда попадавшей в его глаза, закрывающей обзор во время игр во дворе.
Льдина осталась в Черепичено с крайней зимы, постепенно обретая свою форму, она становилась все больше похожа на идеально ровный куб, хоть и не без огрехов. Одна из сторон не совсем ровно заросла, создавая некую ободранную картину, точно изуродованное лицо из фильмов ужасов.
По началу, деревенские сильно заинтересовались этим феноменом внезапного противостояния законам природы. И стрелять пробовали, плавить, горячей водой поливать – ничего не сработало. Так взрослые, занятые другими проблемами, кроме чудес света, прекратили обращать на нее внимание, считая просто очередными выходками городских, натворивших что-то подозрительное с природой в их крае.
Однако, были и те, кто начали молится на льдину, веря, что это телесная оболочка местного языческого бога Фригус'a. Местные сразу окрестили их сумасшедшими, но сильно на их счет не волновались, они были безобидны, лишь изредка толпились около льдины, и бубнили свои сутры или молитвы, бог их знает. Но это не прошло бесследно. Ввиду такой внезапной социальной активности в забытой всеми деревушке, многие местные решили переехать, от греха подальше. Со временем и паломничество прекратилось. Посему жизнь в Черепичено состояла всего из нескольких людей, не уезжающих по каким-то своим причинам.
Сашку не интересовали вопросы религии или прикладного смысла льдины, его мотивировала чистая жажда познания, первопричина возникновения внутреннего неповиновения природе в этом объекте, потому, в любой свободный часик, когда он мог позволить себе побыть одному, он вооружался лопаткой из сарая, и шел долбить льдину.
– Сашка, еп твою мать, ты опять за свое!? – Послышался грубый мужской крик. – Я же тебя, как сидорову козу, отдеру сейчас. Сколько раз говорить можно уже.
Недалеко от Сашки, стоял высокий полный мужчина, с длинной бородой, поглощающей его шею, в летнем камуфляжном костюме с головы до пят. Мужчина махал мальчику угрожающим кулаком и что-то злобно шептал про себя. Его тяжелый взгляд давяще падал на мальчика.
– Слезай Сашка, к матери пойдем.
– Дядя Ваня, – испуганно пролепетал мальчик, – я только…
– Фиголько! Малой, ты же подрастешь, и тогда мы с тобой уже поговорим.
Сашка не успел ничего сказать, как Иван схватил его за ухо и потянул вниз. Было не очень больно, однако, мальчика захлестнула обида на себя, за то, что он расстроил очередного взрослого своими необдуманными действиями.
– Я же тебя сколько раз просил? А? Сколько? Ты же не дурачок городской какой-то, почему не слушаешь.
– …
– Чего молчишь? Нечего сказать? – Все спокойнее спрашивал Иван, – Ну пойдем тогда к Машке, пусть она с тобой разбирается.
– Угу.
Иван взял Сашку за плечо, и слегка подталкивая повел вперед, к дому его матери.
Дом Ставропенко представлял собой милый пример деревенской лачуги, на обустройство которой не жалеют времени и сил. На высоте двухэтажного дома находилась самопальная крыша из дешевого шифера, плотно уложенного друг к дружке, для надежной защиты от непогоды. Деревянные рамы были открыты, впуская в помещение свежий воздух, на карнизах висело множество рыболовных сетей, ведер и прочих снастей. Перед дверью стояло множество горшочков с цветами и неведомыми для Вани и Сашки растениями, подозрительно хорошо адаптировавшимися к здешнему климату, для которого они явно не предназначены.
Дверь открылась и с поразительной легкостью из нее выпорхнула полная женщина, лет сорока. Волосы ее были короткострижены и выкрашены в светло-блондинистый оттенок, на ногах были напялены зеленые сланцы. То, как она двигалась было абсолютно не свойственно ее телосложению, каждое движение было настолько простым, настолько неутомляющим ее, словно лично для нее гравитацию отключали, в принципе, также как и трение.
– В окно вас увидела и встретить вышла, – звонким, молодым голосом пропела Маша, запихивая кусочек красного мяса обратно в рот.
– Раки?
– Раки, раки, хороши сегодня получились, – вежливо улыбнулась Маша. – А ты чего, Ваня, Сашку ведешь, опять что-то натворил?
– Льдина, опять льдину ковырял, не иметься ему в спокойствии. Может мне его в лес вывезти, да оставить? Вот приключение будет.
– Ага, ага, ну не злись уже не него, мальчишки они всегда такие, такие непоседы.
– В общем, передаю тебе его, дальше сама. – Расстроившись от игнорирования его идее про лес, ответил Ваня.
Иван слабо толкнул Сашку вперед, тот, в свою очередь, податливо попятился в сторону матери. Уже разворачиваясь обратно, Маша, стоя на каменном крыльце своего дома, окликнула его.
– Слушай, а ты не занят сейчас?
– А что такое? – Угрюмо спросил Ваня.
– Да Светка, утром взяла пару ведер и сети, еще солнце не взошло, и убежала в лес, целый день ее не видела. – С каким-то непонятным оттенком грусти, сказала Маша. – Ты бы ее сходил поискать, а я тебе раков за это, знаешь же какие они у меня сочные выходят.
– Раки – это само собой, ну да ладно, поищу, все-таки Светка… – Иван на секунду замолчал, припоминая что-то. – Короче, да, поищу.
– И оболтуса моего возьми, – Маша указала на Сашку. – Пусть отрабатывает свои проказы.
– Пошли, малой, – Ваня взял мальчика за руку. – Все-таки посмотришь лес. Радуйся.
II
Маленькие ожоги облепляли нежные девичьи пальчики, которые сейчас боролись с неуклюжими клешнями раков, помогая им выбраться из металлического деревенского ведра. Девочка, в строгом темно-салатовом платьице, сидела на корточках на берегу реки, потрясывая ведро, выталкивая его содержимое обратно в воду. Раки сопротивлялись, не понимая цели этого путешествия, не понимая того, что девочка хочет их освободить.
На плече у девочки, поставив одну лапу ей на голову, сидела белоснежная сипуха, иногда издававшая удручающее «Уу-уу».
– Уу-уу-уу.
Глубоко внутри, девочку раздражало то, что раки ей сопротивлялись, но, будучи движима неведомой для себя самой силой, она, неустанно выталкивала их в речку, наблюдая как нелепо падают их зеленые панцири.
Сипуха иногда взлетала, касалась своими крыльями веток, создавая в глухом лесу скрипучие пугающие звуки. Перемещаясь вокруг девочки, осматривала территорию вокруг нее на предмет угроз.
Закончив с освобождением раков, девочка умыла руки в речном течении, холодная вода нежно обволакивала ее ожоги.
Повод, мне не нужен повод
Чтобы сжать её в руках и исцелить её ожоги.
Собрав длинную, залатанную сеть и положив ее в пустое ведро, Света встала с песчаного берега реки и ушла, с чувством выполненной работы.
Оживленный лесной массив, почти полностью состоявший из молодой хвои, воплощал в себе идею псевдомятного аромата, наполняя легкие Светы приятным покалыванием. Лучики солнца, еле-еле, пронизывали иголочную занавесь и освещали узкую тропинку. Девочка сильно радовалась, находясь в лесу, ведь именно он является ее защитником и спасителем от всепоглощающего пожара.
При взгляде на небо, Света видела бесконечно высокие коричневые стволы деревьев, манящих за собой. Подобная головокружительная высота заставляла девочку стать той самой сипухой, спасшей ее, и взлететь высоко-высоко, теряя земную обремененность.
Света с грустью посмотрела на свою корзинку, в которой валялось два уже умерших рака, осознание свой бессильности, во взаимодействии с той стороной жизни, заставляло ее пускать маленькие слезы. Однако, понимая, что это ни к чему не приведет, она решила сварить их по приходу к дому тети Марии. Тропинка по которой она шла, не была особо ухоженной, и большое количество крапивы старательно желало коснутся ее гладкой кожицы, впрыснуть свой колючий токсин. Насекомых девочка не боялась, по пути к речке, она повстречала множество стрекоз и муравьев, первые просто летали вокруг нее, создавая раздражительное жужжание, вторые же, старательно обходили попытки взять себя на руки. Света быстро потеряла к ним интерес.
Неожиданно кинув взгляд вправо, чуть выше старого замшелого камня, полностью покрытого зеленой шерстяной шапкой, она увидела странную картину, береза расклеивалась на две части, словно лезвия ножниц, расходящийся друг от друга. Подойдя ближе, Света заметила, как в центре, береза окрасилась во что-то угольно-черное. Обгоревшее.
Картина горящего дома снова возникли у нее в голове. Как свирепое пламя вальяжно разгуливало между домов, не беспокоясь о приличии. Как дерево полностью поддавалось этому температурному давлению со стороны огня. Как она осталось совсем одна в холодной ночи. Шрам на лбу за пульсировал.
Просто гроза. Молния попала в березу, а та раздвоилась, ничего страшного, огня не было. Потеряв к ней интерес, также как к муравьям. Девочка пошла дальше из леса.
Сашка и Ваня уже слишком долго шли по лесу молча. Ване казалось, что Сашка обиделся на его резкие слова и решил начать какой-никакой диалог с ребенком.
– Как тебе со Светкой то живется, ладите. Или уже влюбился в нее по уши?
– Нет! – Смущенно ответил мальчик. – И не дружим. Она же девчонка! – С толикой обиды в голосе, ответил Сашка, – как с ней можно ладить?!
– Ну будет тебе, она же довольно миленькая. Молчаливая правда, но ее понять можно. Ты подрастешь и поймешь.
– Я вообще не понимаю, почему она с нами то живет? У нее своего дома нету?
– Мать тебе не рассказывала? – Удивленно спросил Ваня.
– Не-а, сказала: «Это Света, теперь она будет жить с нами, ты с ней подружись, ей сейчас несладко.». И больше мы об этом не говорили.
– Понятно. Не думал, что мне придется, но все равно, в тишине идем, послушай тогда. – Иван тяжело вздохнул и достал сигарету из кармана.
Въедливый сигаретный дым начал заполнять лесную тропинку, заставляя Сашку иногда отворачиваться и покашливать, что забавляло Ивана. Сделав долгую затяжку, слегка покусывая сигаретный фильтр, Ваня начал рассказывать.
– Около года назад, поздней ночью, в соседней деревне начался пожар. Причину так и не выяснили, то ли молния ударила, то ли еще что. Однако, богиня скурила деревню полностью. – Иван прервался, докуривая свою сигарету и туша бычок. – Была одна выжившая – Света. Мы тогда с Кирой…, с Кирой и поехали в город, чтобы узнать про нее. Зря конечно, узнал я в итоге только имя. Девочка сама вышла на нашу деревнею с лесу, вся грязная, дрожащая, лоб кровоточил. Машка ее и приютила. Не опалённая она, да… – Иван прервал свой монолог. – А как подрастет, можно и замуж ее за тебя выдать.
– Понял теперь? Почему она с вами живет, а, малой?
– Понял, – сквозь слезы сказал Сашка, – я теперь за нее горой стоять буду. Если кто-что, я сразу вступлюсь!
– Молодец Сашка, герой! – С добрым смехом сказал Иван, потрепывая мальчика по голове.
Ваня ненадолго смолк, засматриваясь в глубь леса. Спереди слышалось журчание Глебовки, вызывая в мужчине скверные чувства, которые он никак не мог позволить себе реализовать при мальчике. Ваня начинал вспоминать приятные моменты связанные с ней. Как они со стариком Афанасием ловили поистине гигантскую рыбину в этих водах. Та была и вправду огромная, не зря старик уже как лет десять ходит и хвастается. И вкусная какая была, прямо там на месте и приготовленная. Дымных запах костра смешивался с природными соками, создавая настоящее произведение искусства, сполна оцененное их вкусовыми рецепторами.
Иван подумал, что нужно будет зайти к Афанасию снова, все-таки, полгода не видел старого маразматика, вдруг случилось чего. Ему не было стыдно за долгую разлуку с товарищем, но сейчас его одолевало желание снова провести с ним время. Быть может, побить старый рекорд рыбной ловли, чтобы у старика появились новые регалии, которые воистину, должен услышать каждый прохожий, встреченные им по пути.
– Сашка, айда со мной к Афанасию сходим, опосля, рыбу половим, посидим у костра. Старик байки потравит.
– Опять те же? Про вот такую рыбину? Слышали уже. – Язвительно ответил мальчик.
– Не куксись, он человек старый, ему бы импульс какой и вспомнит чего интересного, не всю же жизнь он рыбу ловил. Пойдешь?
– Пойду.
Отчего то, чувство тревоги за старика усилилось в душе Вани. Решив, что он не может больше ждать их встречи, он собрался уйти, оставив поиске Светы для мальчика. Будучи уверенным в том, что, с его целеустремленностью, дело будет закончено.
– Ты давай тогда, найдешь Светку и к нам. А я к Афанасию пойду. Добро?
– Добро, дядь Вань.
– На том и порешим.
Ваня развернулся и пошел в сторону Глебовки, приближая журчание речки все ближе и ближе.
III
Сашка, спотыкаясь, стремительно бегал по деревне в поисках Светы. После разговора с дядей Ваней, у него было внутреннее, мотивирующее желание встретится с девочкой. Он не знал, что конкретно хочет от встречи с ней, однако это нисколько не уменьшало его свирепую интенцию. Ему обязательно нужно было ее встретить.
За год совместной жизни он, к теперешнему сожалению, плохо знал девочку, и не догадывался, где она может находится, посему просто флуктирующе изучал окрестности Черепичено.
Добежав с надеждой до дома братьев Кофедриных, Сашка постучал в дверь. Довольно быстро ее открыли. Внутри стоял высоченные мужчина, ростом, как три Сашки. Это был Венедикт Кофедрин. Торс его был оголен, облачая исхудалое, убогое тельце, забытое своим хозяином. Нельзя сказать, что в Черепичено был какой-то недостаток еды, напротив, пища лилась рекой, стоило только протянуть руку. Видимо Венедикта она не интересовала. Несмотря на свою исхудалость, Веня славился своей мужицкой мощью. Если на деревне требовались крепки руки, то все понимали – нужно идти к Кофедрину старшему и просить о помощи. Оплаты никакой он не требовал, словно сама демонстрация силы окружающим, уже была достаточной наградой.
За ним виднелся Кофедрин младший. Тут сразу было видно, что он сорван с другой грядки, совсем не походя на своего братца. Роста он был среднего, телосложения обыкновенного, вечно туманные глаза, смотрящие в пустоту, требовались ему только для фиксации жизнеутверждения его братца, чего ему было вполне достаточно.
– Дядя Веня, дядя Миша, здравствуйте.
– Привет малец. – Ответил ему приветствием Веня.
– У вас Светки не было?
– Девочки то? Нет, видели ее в лесу недавно, но оттуда она в деревню вернулась, потом все, разошлись.
Михаил пристально следил за их разговором, точно ища в нем какой-то скрытый умысел, подозревая в мальчике угрозу для гордой фамилии Кофедриных.
– Ты побегай по городу, поищи. А если она к нам придет, мы ее к тебе отправим. – Тихо пролепетал младший Кофедрин.
– Хорошо дядя Миша, ну, я побежал.
Проверив последний пустырь, на месте которого, раньше было хозяйство дяди Вани, Сашка решил проверить самое очевидное место, которое, как-то подсознательно, он избегал в своем поиске – Льдину.
Палящие солнце выбивала все возможное из его пор, те в свою очередь, обильно увлажняли его тонкие ручки и маленькую спину. Волосы вспотели и слиплись, мешаясь при каждом новом шаге. Приходилось теперь не только хаотично махать руками при беге, но и намеренно направлять правую руку, чтобы убрать волосы со лба.
Солнце и вправду было серьезным противником. Накапливая свою мощь в течении миллионов лет, он могло атаковать мальчика целыми днями, прекращая осаду только в холодной ночи, в тоже время, когда и сам мальчик не был в силах ему противостоять.
Приближаясь к Льдине, он заметил призрачную девичью фигуру. Только осознав, что это Света, он поднял убирающую волосы руку вверх и усиленно замахал ей, попутно крича ее имя. Девочка в свою очередь, скупо повернулась в его сторону, но, не заимев интереса, снова вернулась к Льдине.
– Света-а, ах, фууух, – положив руки на колени и всасывая кислород, окликнул ее Сашка, – нашел!
– Привет.
– Ты чего тут? Дядя Ваня же запретил к Льдине подходить.
– Тебе запретил, потому что ты ее лопатой бьёшь. – Сухо отметила девочка. – А я пение слушаю.
– Какое пение?
– Ты тоже не слышишь. – Расстроено сказала девочка.
– Потом про пение, все потом! Так вот, я чего тебя искал то. Пошли к речке!
– Зачем это? Я только оттуда вернулась.
– То другое дело, там ты одна была, а сейчас со мной! Гулять пойдем! Ну, пошли!
Ничего не ответив, Света молча отвернулась от Сашки и продолжила смотреть на Льдину, стараясь вернуть тот уровень концентрации, который у нее был, до появления раздражителя.
По-детски разозлившись на игнорирование своей, особо важной, мужской персоны, Сашка уже собирался покраснеть и надуться, однако, вспомнив обещание, данное им дяде Ване, проглотил обиду.
Собрав всю свою решительность, Сашка схватил девочку за руку, заставляя ее по тупому оцепенеть.
– Идем! – Сказал он, и мягко потянул Свету за собой.
Света особо не сопротивлялась, удивившись рвению мальчика показать ей речку, на которой она уже была. Где-то в глубине ей даже понравилась тактильная агрессия Сашки, держаться за руки, у нее это вызвало добрые чувства.
У реки, утеряв весь выделившийся адреналин, позволивший Сашке не думать о своих действиях, он заметил, как вспотела его ладонь, держащая Свету. Осознав это, от поспешил убрать свою руку.
– Красивая река, да… – Поспешил перевести тему с своей вспотевшей руки Сашка.
– Правда.
Не к месту, Сашка понял, что совсем не знает о чем с ней говорить. После появления Льдины, все местные девчонки его возраста, были увезены в город родителями, посему, как общаться с девчонками он понятия не имел, тем более с такими, особенными, как Света.
Сашка бездейственно стоял, долго вглядываясь в полотно реки в поиске повода для разговора. Стойко лежащая кувшинка? Сразу нет. Утка, периодически окунающая голову в поиске пропитания? Замхованная промокшая коряга, держащая баланс в четырех-пяти метрах от каменистого берега? То, что нужно!
– Видишь бревно? Там, чуть дальше кувшинки.
– Вижу. – Отстраненно ответила Света.
– Спорим я доплыву до него и обратно? – С развернутой молочной улыбкой, предложил Сашка.
– Не надо.
– Да весело будет! – Проговорил мальчик, уже снимая сандалики.
– Все-таки не стоит.
– Все, я иду, – не слушая ее, Сашка начал входить в воду. – Прохладная, – успел сказать мальчик, после чего брызги начали перебивать его слова.
Неумелым брасом, Сашка ринулся вперед, преодолевая водные мили. С каждым взмахом руки, загребая по себя воду, мальчик приближался к бревну. А вот и оно! Мокрое, скользкое, трухлявое, но такое победное, все-таки, не имеет значение, какой приз ты получаешь за свои усилия, главное, то, наслаждаешься ты ими или нет. Хотя коряга его не сильно интересовала, сейчас главное было – произвести впечатление на девочку. Коснувшись ее, пачкая руку в какой-то слизи, Сашка обернулся взглянуть на Свету, та в свою очередь безэмоционально смотрела на мальчика, не понимая, что интересного может быть в куске мокрого дерева.
Сашка собирался оттолкнутся от бревна, и с таким гандикапам быстрее достичь берега, ощущая, что сил у него уже поменьше, чем в начале. Прижав стопу одной ноги к бревну, другой болтая в воде, мальчик готовился стартовать. Нога соскользнула, оборвав его концентрацию и сбив дыхание. Неловкое барахтание, постепенно поднимающее мусор со дна, заставляло мальчика копошится на месте, исчерпывая его запасы кислорода. Вода начала проникать в горло. Мальчишечья гордость не позволяла начать кричать, но, это уже не требовалось.
Только заметив, как у Сашки начались проблемы, Света, не тратя времени на разоружение своих ног, бросилась в воду. Ее прошлая деревня находилась в центре озерного ореола, посему, девочка отлично плавала. Бывали времена, когда она могла проводить около этих водоемов долгие часы. Поначалу, Света страшилась воды, наслушавшись бабкиных сказок, про ужасы водяных обитателей и про то, что океаны исследованы лишь на три процента. А эти озера были для нее самыми большими водоемами в жизни, потому, она была уверена, что они исследованы и того меньше, чем какие-то там океаны.
