Галина Павловна Константинова
НеШекспир
Глава 16
«Мой разум-врач любовь мою лечил.
Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил
И нас покинул, потеряв терпенье.»
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
Алексей договорился о том, что к Гасанову приедет журналистка с оператором, снимать репортаж. Сначала он хотел поехать с ними, но потом передумал. Все-таки, пока Гасанов не обвиняемый, хотя дети из нормальных семей не сбегают. Он надеялся, что Колотов снимет много материала про дом, который можно будет потом отсмотреть. Гасанов сначала отнесся с подозрением к предложению, но потом согласился, когда Алексей сказал ему, что в прессу начали просачиваться слухи, что в Ручьях какая-то подозрительная обстановка. Да и некоторые вспомнили, что в феврале была поисковая операция.
Дело Солнцевой всё откладывалось, в том числе и потому, что суды находились в состоянии закрытия. Пока было не понятно, можно ли уголовные дела рассматривать в удалённом режиме. Прокурор интересовался делом Солнцевой, потому что доказательств для обвинения хватало.
Алексей сам не понимал, почему от тянет с передачей в суд. И зачем посылает Варю в дом к достаточно неприятному типу. Он дал обещание – помочь найти Ясю. Он её нашёл, но обстоятельства неизвестны. Предварительное следствие показало, что эти двое, Яся и Саша, предположительно находились в Ольховке. Обувь была обнаружена в кустах, примерно в километре от места обнаружения тел. Зимой она лежала под снегом. Предварительно убийца её снял, а тела обмотал мешковиной, утяжелив камнями, чтобы было легче спустить в прорубь. Веревки через некоторое время перетерлись о коряги, соответственно, тела выбросило на берег. Убийца спешил, заметал следы спонтанно. Тело водителя, пропавшего в Спешково в это же время, было изуродовано больше. С другой стороны, водитель был не подросток, чтобы его свалить, нужна была сила.
Алексей ещё думал о детали, которая не давала ему покоя, а именно об изуродованной губе у мальчика и раскуроченной кисти.
Часов в девять к дому подъехал Женька. Алексей задумчиво пил кофе с утра, сегодня нужно принимать решение по Солнцевой, и он решил не торопиться. Да и Варе нужно было помахать рукой, да и этому Женьке показать, что он здесь теперь живёт.
Он слышал, что Женька тот ещё парень, вроде как учился, потом бросил, в общем, мужчина на вольных хлебах. На взгляд Алексея, не самая подходящая компания для его Вари.
Женька зашёл в квартиру, и сразу послышалась возня с объятиями и поцелуями. Алексей сморщился. Варвара зашла на кухню вместе с Женькой. Довольно худой парень, с небрежно выбритыми щеками, а нет, с намеком на гарвардский стиль, бывает. Смотрит на Варю светло-карими глазами довольно плотоядно, отметил Алексей. Вид такой богемный, курточка короткая, джинсы в облипку, вытянутая футболка с эйфелевой башней. Алексей привык одеваться элегантно. Было у него это врожденное чувство элегантности. Рубашки пастельных тонов, строгие брюки, если джинсы, то без вытянутых коленок, разрывов и потертостей. Джинсовая мода давно стала классикой, и Алексей очень тщательно к этому относился. Не говоря уже о прекрасной стрижке и безупречном бритье. Он поправил очки на переносице, тоже тонкие, изящные.
– Я почти собралась, камеры взяли, как думаешь, мне на диктофон ещё писать на всякий случай? – спросила Варя.
– А что, у вас нет аппаратуры, чтобы с микрофона писать, или я чего-то не понимаю? – иронично переспросил Алексей.
– Да есть, конечно. Просто мне как-то не по себе.
Алексей встал из-за стола и по-хозяйски обнял Варвару.
– Удачи, милая, жду отчёта и репортажа. Всё должно быть естественно. Да, и…Евгений.
– Да? – изобразил внимание Женька, лицо которого выражало неудовольствие, что Варвара, о которой он иногда вспоминал лирически, вроде как обрела семейное счастье.
– Я прошу обратить тебя внимание на такие детали, которые могут свидетельствовать о пребывании детей. Длительном пребывании. Ты должен своим взглядом оценить, насколько давно живут дети. Возможно, заметишь вещи, которые могли принадлежать Ясе… Ну, ты помнишь, ей было 15, и другому подростку тоже. Варвара… А ты, Варя, должна просто отвлекать внимание, пока Евгений снимает. Ну, ты же умеешь. Так, кто там будет, кроме Гасанова и детей?
– Я думаю, разве что домработница, не знаю, кстати, мы не спрашивали у него, а где же дети учились, учатся. Ходят ли они в школу и какую, – вспомнила Варвара.
– Интересный вопрос, – кивнул Алексей.
Коттеджный поселок Ручьи находился примерно в сорока минутах езды от города. Домов было немного, дома стояли в основном двухэтажные, участки большие, обнесённые глухими заборами.
Участок Гасанова был слегка в стороне, за участком виднелся купол небольшой церкви. Варвара усмехнулась:
– Смотри, рядом с церковью построился. Но что-то я не уверена, что он именно в неё ходит.
– Слушай, Варя, – Женька свернул к дому, на который махнула Варя, внимательно наблюдавшая перемещение по навигатору. – А что, Алексей теперь у тебя живёт?
– Это важно?
– Я просто спросил, – как бы равнодушно буркнул Женька.
У соседей залаяла собака, массивные ворота стали раздвигаться.
– Нас ждут, однако, – недовольно пробурчала Варя.
Ей стало неприятно, что Женька будто осудил её быстрое сближение с Шашериным. А что же тут быстрого, они с ним знакомы с прошлого года. И всё это время Алексей вёл себя очень достойно, он спасал её от всяких бандитов. Да и не в чем его обвинять, не в том же, что Влад оказался преступником. Алексей ровно наоборот, образец чести.
– Ну, и как оно, жить с представителем закона? – не успокаивался Женька, толкая дверцу машины, чтобы Варя могла выйти.
Гасанов ожидал их на крыльце. Маленький синий Getz Женьки смотрелся на дворе, как божья коровка на полянке. На лице Гасанова была натянутая улыбка. Варвара выскочила из машины, встряхнула волосами, рассыпавшимися по плечам. Она была тоже в джинсах, но вместо футболки предпочла топ и черный пиджак, который придавал ей вид помощника президента компании. Из машины вальяжно вылез Женька и начал озираться.
– Прошу, проходите. Единственно, прошу не снимать пыль по углам. Сегодня прислали какую-то новенькую, видима, для нее убрать шестьсот метров оказалось трудной задачей.
– У вас дом шестьсот метров? – протянула уважительно Варя. Она округлила глаза, выражая неподдельный интерес к величию Гасанова. Левая рука у неё была заведена назад, и она составила из неё фигу. Женька заметил это, понял, что игра началась. Варвара вспомнила дикий восторг, который выразила Дейзи при первом посещении дома Гэтсби в романе Фицджеральда. Почему-то ей показалось, что Гасанову это польстит, как и всем мужчинам, которые чего-то добились в жизни и могут показать свой огромный дом.
– Ну да. Тут у всех дома немаленькие. Сами понимаете, нужно где-то детям жить.
– Да, конечно. Женька, сними общий план. Ну, в общем так, репортаж о приёмной семье, Вам сказали уже, Марат Николаевич, он будет показан через неделю уже, представляете? Как раз к дню защиты детей, – Варя преувеличенно восторженно захлопала в ладоши.
– Да, это здорово, – будто решил поддерживать игру Гасанов. Голос его стал почти грудным, прочувствованным. Ни дать, ни взять, отец семейства.
– Так. Давайте обсудим, о чём мы будем говорить, порепетируем. У меня тут небольшой сценарий есть, вот, давайте где-нибудь присядем, прежде чем войти в дом, Вы почитаете. Да, а мой оператор пока осмотрится, чтобы с освещением разобраться, откуда и как лучше снимать. Не возражаете? – Варя улыбнулась ещё шире. Ах, Дейзи, твои уроки просто бесценны, наслаждалась Варя принятой для себя игрой, протягивая Гасанову листочек с заготовленным сценарием.
В сценарии была всякая приторная чепуха. Вопросы типа: расскажите о себе, чем занимаетесь, покажите комнаты детей, детскую площадку и так далее. Гасанов предложил ей сесть на веранде, на которой размещались несколько диванов и шезлонгов. Он взял телефон и позвонил домработнице, чтобы та принесла чай. Женьку пустили погулять вокруг дома, чтобы он мог сделать удачные снимки. Садовник здесь работал постоянный, все лужайки были подстрижены, а вдоль высокого забора шли аккуратные кусты жимолости и сирени, оформленные в виде кубов и шаров. Чуть ниже шли фигуры из кустов вереска. Все пространство перед домом выглядело как композиция из конструктора лего – слишком аккуратно, слишком правильно. Видимо, хозяин любил геометрические формы. Интересно, а как внутри дома?
Гасанов закончил читать, тем временем принесли чай.
– Ваш друг позже угостится? Я его не вижу в пределах видимости.
– Женька! – позвала Варя. – Нам нужно начинать.
Женька появился из-за угла дома. Помахал рукой и присоединился.
– Давайте часть репортажа здесь снимем, – предложила Варя. – Значит, у нас вопрос был такой, как вы решили, что необходимо взять детей в приёмную семью? – Варя сказала это в микрофон, включив запись. Женька установил штатив и нацелился камерой на героя.
– Да. Ну, решение созрело в некоторой степени планомерно. Мы давно обсуждали эту тему, хотелось дать детям какой-то праздник. Да, мы занимались благотворительностью, конечно, например, акция «Дедморозим», мы там постоянные участники. Но тут поговорили с органами опеки, и, в общем-то, решили, что пора уже сделать что-то более существенное. Дать ребенку семью – это более трудная задача, чем просто подарить подарок.
– Верно. Дорогие зрители, мы сегодня в гостях у Марата Николаевича, в его прекрасном доме. Марат Николаевич расскажет нам и, надеюсь, покажет, как живут дети, какие у них условия для счастливого развития.
Варя выключила микрофон, махнула рукой, чтобы Женька не снимал.
– Послушайте, а Ваши дети учатся в какой школе?
– Знаете, у нас есть личный учитель.
– Она сразу четырех человек учит? – удивилась Варя.
– Не совсем. К старшим приезжала Анна Михайловна, она учительница.
– А, поняла. Я слышала, что дети пропали.
– Вот как. Да, не могут найти с февраля. Мальчик был довольно беспокойный, он в семь лет родителей потерял, понимаете? Из семьи в семью. Я, когда его выбирал, просто подумал, а вдруг он получит путевку в жизнь. Да… Парень толковый был, если честно, я даже думал привлекать его в бизнес. Хотя и были особенности некоторые, в характере.
Они зашли в дом, который выглядел так, словно его редко навещали хозяева. Варвара оглянулась, да, в углах пыль, убирали на скорую руку, да и сам Гасанов так говорит. Они прошли в комнату, где на стульчиках жались два мальчика десяти лет.
– Это Ростик, это Рома, – Гасанов улыбнулся мальчишкам, но они всё равно смотрели на гостей испуганно.
– Вы просто несколько снимков сделайте, я думаю, что они застесняются говорить. Они ведь недавно в семье. Еще стеснительные, правда? – Гасанов будто подбадривал малышей.
Варвара смотрела на сценку и пыталась понять, как они относятся к своему приёмному отцу. «Любви тут точно нет, есть страх. Дети чем-то напуганы. Возможно, они переживают из-за того, что пропали их старшие товарищи. Но это было в феврале, сейчас уже май. Надо не забыть сказать Лёше, что есть какая-то Анна Михайловна, которая учила старших детей», – Варвара будто мысленно открыла записную книжку и внесла в нее информацию.
Женька опять исчез в недрах дома. Варя надеялась, что он залезет туда, куда нужно. Гасанов предложил пройти с детьми в гостиную, пока Женька, по уверениям Вари, снимает общие планы дома. Они поговорили немного о нынешней ситуации с карантином, Гасанов посетовал, что учеба у детей стала хуже, потому что самостоятельно они заниматься пока не могут. Пока Варя улыбалась Гасанову, отвлекая его светской беседой, Женька Колотов пытался заглянуть в любую щель. За ним неотлучно ходила домработница, видимо, хозяин дал указание, чтобы ничего не стащил. Женька спросил, где туалет, и, чудо, в туалет она отпустила его без сопровождения. Через какое-то время Женька появился в дверях гостиной и сделал Варе знак рукой.
– Думаю, что нам хватит материала, времени, сами понимаете, дают немного, смонтирую через пару дней. Ты записала прямую речь? – деловито уточнил Женька.
– Да. Марат Николаевич, большое спасибо, что уделили нам время, я Вам все вышлю, вот моя визитка, – Варвара выбрала самую очаровательную улыбку из своего арсенала.
– Варвара Прокопенко. О, так вы еще и в областной газете работаете? – Гасанов тоже старался быть любезным.
– Да, конечно. Приходится быть и тут, и там. Как Фигаро.
– Очень приятно было познакомиться, – затряс руку Гасанов. Варя постепенно гасила улыбку, и проследовала к машине.
Пока крутились на машине по поселку, Женька молчал.
– Ну что? – не удержалась Варя. – Давай, рассказывай.
– В общем так. Комнату у детей видела? Там рисунок висел. Или фотография. Я потом пошёл в туалет, обнаружил ворох рисунков. Заснял, покажу тебе потом.
– Что на рисунках, говори.
– О, похоже, живя с мужчиной в погонах, ты тоже начинаешь командовать.
– Женька, ну ладно, в конце концов. Ты что, ревнуешь, что ли?
– Представь себе. Эх, Варвара, Варвара… Почему не я? Не пойму. Ведь я тебя раньше всех знал. А вот смотри-ка, у тебя такая бурная жизнь.
– А ты, я так понимаю, ведешь монашеский образ жизни, так что ли? – засмеялась Варвара.
– Ладно, к нашим баранам. Мы ведь сейчас все как бараны да овечки, если что, быстро надеваем маску, чтобы наше блеяние не было слышно. Итак, на рисунках лошади, сарай, какие-то девичьи принадлежности, зеркальце, косметичка. Ничего не напоминает?
– Да-да… Ты просто предысторию не знаешь. Я почему и попросила тебя, чтобы взгляд был не замыленный. У нас предположение, что дети в этом доме если и живут, то очень редко.
– Так и есть. Я специально для тебя пыль в углах поснимал. А так везде по струнке натянуты кровати. У детей всё равно есть элемент беспорядка. Потом, они запуганные какие-то. Почти ничего не говорили. Заметила?
– Да, надо как-то ещё обыграть, что их приёмная мамаша уже в могиле. Даже не стала спрашивать, в теме дети или нет. Но у меня тоже впечатление, что они её если видели, то несколько раз. Поэтому где она и что она, это их мало волнует. Вот что интересно, где были дети, когда мы в прошлый раз в Ольховку ездили…
– С кем, с этим прилизанным хмырем?
– Женька, перестань. Что тебе не нравится, да, Лёша аккуратный, всегда ухоженный. Честно, нормальный парень.
– Да ладно. А что, вы с ним следствие на пару ведёте?
– Да, как-то так получается. Прямо как Корморан Страйк и его помощница Робин.3
– Не знаю, кто такие, – хмыкнул Женька.
– В общем, Корморан – это частный детектив. В этом отличие, конечно. Ну, ещё Корморан бы тебе понравился, не такой лощеный хмырь, как ты назвал Алексея. А, наоборот, весь состоящий из пороков. Пьет, курит, спит с женщинами, да и за собой следит не очень, в силу своей инвалидности. Так что, пожалуй, с таким я бы не смогла долго вести расследование.
– А, понятно. То есть, сначала ты была влюблена в мужчину, состоящему из пороков, да, умело скрывающем это под маской приличия. Общество любит богатых, не так ли?
– Само по себе богатство не порок.
– Да, но общество разделено на классы – одни увеличивают богатство за счет других.
– Каждый использует свои возможности и свои способности. И богатые люди бывают приличные и совершают благородные поступки, – она снова вспомнила роман о золотых годах Америки, где главный герой Гэтсби выведен очень благородным.
– Только не каждый владеет средствами производства. И тот, кто владеет, покупает товар «рабочая сила», чтобы приумножить свои богатства путем создания прибавочной стоимости.
– Жень, ты опять сел на своего любимого конька. Так устроено общество, что же тут поделаешь, лучше, когда все равны и одинаково бедны?
– Почему сразу бедны? Каждый отдает обществу свои силы, а общество заботится о каждом своем члене.
– Ладно, мы уже приехали. Нужно рассказать всё Алексею.
Они вылезли из машины возле дома Варвары. В квартире стояла тишина. Женя включил ноутбук и начал перекачивать материал.
– Когда ты сможешь смонтировать репортаж? – спросила Варвара.
– Через пару дней. Я тебе позвоню. Вы пока просто смотрите. Да, я это не снял, кроссовки были там в прихожей, с землёй. Я понюхал. Пахнет конским навозом. Видимо, не успели отмыть. Дети прибыли не так давно из другого места, имей в виду, – Женька махнул рукой и вышел из квартиры.
Глава 17
«Когда подумаю, что миг единый
От увяданья отделяет рост,
Что этот мир – подмостки, где картины
Сменяются под волхвованье звезд…»
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
… Вечером Варвара смотрела материал с Алексеем.
– Как думаешь, что на этих рисунках, которые, очевидно, висели на стене? – спросил Алексей.
– Мне кажется, это хозяйственные постройки, те, которые мы не увидели в прошлый раз.
– Иван мне сегодня звонил, помнишь, который нас туда возил. Он договорился с Ларисой и осмотрел её хозяйство, под видом того, что по району заметили нелегальных мигрантов. Там действительно живут мигранты, но у всех есть разрешение. На что он обратил внимание, в постройках есть несколько комнат, где никто не находился. Нет специфических запахов взрослых, чистенькие. И кроватки небольшие, как будто для детей. Видимо, там и жили наши дети, которых мы ищем. Одна комната вообще очень прибранная, за кроватью обнаружили зеркальце и расческу. Вряд ли взрослые мужики настолько интересуются своей внешностью.
– Что мы имеем на данный момент? Доказательств, что там жили дети, нет. Показания того дедка на завалинке… Дети могли приезжать и даже там жить. Это ведь не запрещено. И маленькие там были, раз рисовали лошадей. Вопрос только в том, почему Лариса нам ничего не сказала? Тут её можно понять, с одной стороны. Она скрывает свои отношения с Маратом, он женатый человек. И не хочет показывать, что в принципе они не только живут вместе, помнишь, как он выскочил из её дома и побежал к своему? Она приглядывала за детьми в её отсутствие. Тут тоже можно понять, приёмная мать практически не принимала участия. Но это всё никакое не преступление, люди помогают друг другу. Кстати, возможно, Марат и платил этой Ларисе. Или дети работали, за лошадями ухаживали, например. Взаимовыгодное сотрудничество. Но не сильно афишируют, что у них есть какие-то дела.
– Да, я с тобой согласен. Это объясняет, почему детские рисунки были убраны? Почему он скрывает, что дети жили на ферме?
– Я не знаю. А что с Солнцевой?
– Я передал дело в суд. Назначат заседание. Жанна, адвокат, она сегодня просто бесновалась. Сказала, что будет готовить список тех, кого нужно вызвать на заседание. Знаешь, что я понял? Она считает Солнцеву жертвой обстоятельств. Девочка бедная, попала в цепкие лапы богатой клиентки. Практически, стала у неё рабыней, девочкой по вызову. Развлекала её. Трудное материальное положение, ребёнок и так далее. Не знаю, разжалобит ли это судью. Пока Солнцева отрицает свою вину – держится своих первоначальных показаний. Что оставила подругу, которая неожиданно заснула. Слушай, а давай прогуляемся? В сторону места преступления. Сейчас вечер, тепло, сирень цветёт. А то мы как-то всё дома и дома.
– То есть, с одной стороны, ты предлагаешь почти романтическую прогулку, а с другой – продолжить расследование? Ну ты хитрец, – рассмеялась Варвара.
… Комплекс «Астра» был расположен напротив сквера, того сквера, в который выскакивали обожженные люди из «Хромой лошади».
Они постояли возле фонтана и немного помолчали.
– Да, я тут навёл справки насчёт первой жены Гасанова. Всё, что говорила Юля, правда. И про театр, и про пожар. Проверили счета, он помогал, регулярно поступали деньги на счёт. И, скорее всего, правда, что он её не видел, я имею в виду дочь, иначе бы узнал на похоронах. Как думаешь, может ли Юля иметь злобу против отца?
– Я тебе говорила, отец, предавший мать – остается предателем. Хотя тут могут быть противоречивые чувства. Вспомни Гамлета, ведь он любил мать, но очень ревновал к дяде, который стал её мужем. Было странно, что мать так быстро забыла отца. Ведь по мнению ребёнка, любить нужно вечно, и верность хранить, даже если осталась только тень, вспомни, он ей показывает два портрета, и вопрошает «есть у вас глаза?». Ладно, что мы будем делать? Опять будем использовать твое служебное положение, я имею в виду, удостоверение?
– Да, начнём с ресторана «Наири». Сейчас все работают по заказам, это осложняет дело. Но мало ли.
В «Наири» была закрыта дверь, но через какое-то время открылась. Корочки Следственного комитета действовали магически. Сотрудница открыла нужную дату и пролистала заказы. Телефон Гасанова не фигурировал нигде. Телефон Марии тоже. Фотографии Марата, Марии, Ксюши тоже были сотрудникам незнакомы.
Отрицательный результат – тоже результат. Алексей решил, что можно пройтись по заведениям, которые приняты называть «забегаловками». Очень близко к дому, на углу, находилась блинная, на двери красовалось объявление, что обслуживание на улице. Действительно, около двери располагались пластмассовые стул и стол. Убого выглядит, подумал Алексей. Обычная процедура опознания, поднятия заказов. Ничего.
Оставалось кафе-чайная «Грибушин». Парень лет двадцати сначала сказал, что они не хранят историю заказов, так как нет даже для этого компьютера. Просто диспетчер записывает и тут же отдает в производство. Они даже ничего не развозят, потому что делают только десерты. И их нужно забирать самостоятельно. Когда он посмотрел на фотографии, то неожиданно показал на Марата.
– В общем, был запрет на посетителей. Но этот мужик у нас до всей этой пандемии часто заходил, я точно не помню, в тот день или нет, но, возможно, в ту дату. Он постучался и попросил посидеть. Я его узнал. В общем, мы своих давних клиентов иногда пускаем на свой страх и риск. Не хочется терять клиентуру, сколько продлится эта веселая компания, неизвестно. У нас зал небольшой, максимум двадцать человек, ещё были посетители, парочка, спокойно сидели, чай пили. Он сел вот туда, в угол, – Парень махнул в сторону столика, недалеко от выхода.
– Хорошо. Не помните, сколько он сидел?
– Минут сорок, мне кажется. То есть, я заварил чай, ему принёс, потом он заказал чизкейк, большой, сказал, что нужно на компанию, это нужно было делать, говорю же, он обычно у нас много заказывает. Сразу оплатил и ждал.
– Ясно. А что он делал эти сорок минут?
– Да сидел, в телефон пялился, с наушниками. Я, когда чай приносил, невольно посмотрел.
– И что увидели?
– Он кино смотрел какое-то, или ролик. Две девушки были. Я не знаю, может, сериал.
– А девушки не похожи на эти фотографии?
Сотрудник снова посмотрел на фотографии.
– Я не запомнил. Извините.
– А что делали девушки на видео?
– Да ничего особенного, просто сидели в креслах или на диване. Тут темновато, сами понимаете, кафе формально не работает. Да и экран маленький. Я просто заметил две фигуры, и все, и это были явно женщины.
– Хорошо.
