Галина Гончарова
Е.Н. Отт и Ехидна
Зная свою бывшую свекровь… в этом раунде Соня поставила бы на команду из Ники Вячеславовны и банки шпрот. Но визг по двору разносился ещё до-олго, аккурат до приезда скорой помощи. А надо было психбригаду вызвать. Две для верности.
Вечером, когда Марта уснула, Соня сидела на кухне.
Сидела, прислонившись спиной к ножке стола, и гладила енота. И рассказывала.
Выговориться хотелось.
– Еня, ты знаешь, зачем сегодня моя бывшая свекровь приходила? Оказывается, Сенечка нашел себе «подходящую партию», но ребёнок ему не нужен. И алименты он платить не хочет. Так что Любовь Николаевна хотела, чтобы я созналась в своей измене. Как-то там это правильно… я признаю, что Марту родила не от Сени, он больше не отец, алименты тоже не платит… свободен и счастлив. Как сопля в полёте! Сволочи они!
– Кррррр!
Енот против определения не возражал. Гладил Соню по руке своими лапками и заглядывал в глаза. Предлагал продолжать.
– Как-то так неудачно у меня сложилось с браком… вот правду говорят, что хорошее дело браком не назовут. Хотя у родителей-то всё хорошо, мама с папой поженились, меня родили, а потом – сам видишь, квартира маленькая, тесно в ней, мамина родня из деревни, отец туда не хотел, там сложно вообще всё. А папина бабушка тоже маму не слишком любила, так родители на Камчатку уехали, там заработать можно. А я там болеть начала, что ни день, то бронхит. Мама мучилась, а потом с бабушкой договорилась, и меня к ней, сюда, отправили. Тут я хоть болеть перестала. Ты не думай, бабушка Вера хорошая была, и меня любила, и воспитывала, как могла, и квартиру мне оставила, дарственной. А Любовь Николаевна – её знакомая. Раньше они вровень были, потом у свекрови муж разбогател, они с бабушкой почти не общались. Но на похороны она пришла. С сыном.
А потом Сеня меня после работы встретил, так всё и началось. После бабушкиной смерти у меня денег много не было. Родители особенно не помогали нам никогда, у них на Камчатке там свои заботы, у меня два брата есть, вот родители ими занимаются. Решили там остаться, думают, где лучше квартиру купить, деньги откладывают… мама за баб-Верину квартиру обиделась. Сказала, что им она сейчас нужнее… когда я замуж вышла, мама предлагала на неё квартиру переписать. А что такого? Я же замужем, меня должен муж обеспечивать! Но тут уже Сеня был против. Сказал, чтобы я квартиру сдала, а жить будем с его мамой. Как же! Сдашь ты её с Никой Вячеславовной под боком! Она на любых квартирантов кидается… раз скандал устроила, два… Сеня понял, что толку не будет, и квартиру мы просто закрыли. Мы тогда хорошо жили, знаешь? Меня даже Любовь Николаевна сильно не грызла. Дом большой, готовит кухарка, убирает повар… я мастером по маникюру работала, но Сеня был против. Да и его мать тоже – моветон. Да-да, работать – это плохо. Вдруг кто из их знакомых ко мне заявится? Невестка Кучеровых – и маникюрша! Визгу было – в Африке, наверное, слышали. Устроили меня на искусствоведческий факультет, хотя я там чуть на лекциях со скуки не подыхала. Не моё это, понимаешь? Вот медицина мне нравится, биология, химия, на косметолога я бы учиться побежала, а картины-дворцы… брррр! Не моё это, вообще никак не моё! Чтобы вовсе с тоски не помереть, начала однокурсницам ноготки делать, часть лекций прогуливали, а в этой квартире я и работала. Никто и не знал, девочки так, между собой шептались… даже без денег, просто для практики. Сеня не жадный, мои расходы он не проверял. Первое время.
– Вррррр!
– Вот, ты понимаешь. А потом я забеременела… беременность легко проходила, а потом восьмой месяц, роды на носу, надо с врачом договариваться, чтобы в роддоме всё нормально было, чтобы присмотрели за тобой, а у меня знакомых и нет. Зато у свекрови полно, она и с главврачом знакома, и ещё много с кем, ей надо было просто трубку поднять и позвонить. Я Сеню попросила, Сеня с мамой поговорил и сказал, что всё в порядке. Всё оговорено. Я и не спросила как, что, к кому, дура была, молодая, влюблённая идиотка… Роды у меня вечером начинаются, Сени с мамой дома нет, у них дела, я ему позвонила, Сеня сказал, чтобы я скорую вызвала. Я и вызвала. Приехали, в роддом меня привезли, в тот самый, который и планировали, с которым якобы свекровь договорилась – думаешь, обо мне там кто-то слышал? Нет, Еня! Ни с кем моя свекровка не разговаривала, и не думала даже! У меня схватки идут, мне рожать надо, а полночь, ну, мне вкололи какую-то пакость, и в палату. Врачу возиться было неохота. Я до утра себя и не помню особо, помню, что больно было. А с утра главврач пришел, он меня в лицо знал, тут всем досталось, а меня потащили на кесарево, резать. Что уж мне там дали, чем накололи? Не знаю. Не поверишь, месяц ходила – падала, Марту взять боялась. Просто со стула встаю – и падаю лицом вниз. И живот болит, и шов, и голова как чумная… я спрашиваю, говорила его мама с кем или нет, ну и получила в ответ. И мама занята, и ничего страшного не случилось, и вообще – чего тебе? Ты ж жива осталась? Вот и радуйся, и вообще раньше в поле рожали, а я неправильная, раз сама не справилась, я ж не объясню, что и вякнуть не успела. Хорошо ещё, мне кухарка помогала, сама-то Любовь Николаевна готовить не любит, ну и наняла тетю Зину. Она меня очень выручала, и подсказала многое, и научила. Сеня первое время с дочкой возился, это было. Ему интересно было с ней, как со зверьком каким, а потом его мамочка в оборот взяла. Ну и меня, им наследник нужен, продолжатель рода, а тут девчонка. И я получаюсь порченая. После кесарева же надо года три ждать, чтобы всё поджило нормально, и самой родить мне никто теперь не даст. Только операция, не дай бог, шов разойдется. Ну и началось… капля камень точит, а у меня и сил ни на что не было. Марта еще у меня капризюшка такая была, всё рядом с человеком, всё внимание ей. Чуть что не так – в крик. Марте два года было, когда Сеня на развод подал. Делить нам нечего, у меня квартира до брака получена, да ещё договор ренты, у него ничего нет, всё на маму оформлено. У него одна зарплата – минимальная. Алименты с неё копеечные, так что я взялась уже ногти пилить всерьёз, в салон устроилась, по деньгам у меня нормально выходит. И однокурсницы ходят, и подруг привели, и знакомых, клиентура приличная. Можно бы и на дому работать, но тут Ника Вячеславовна, да и ребёнок… не хочу чужих в доме. Марта в садик, я на работу, потом домой… Вроде налаживаться начало, а тут новая радость! Сеня с ребёнком, чтоб ты знал, вообще не видится, может, раз в месяц явится, что-то привезёт, вроде копеечного чупса, Марта его и не ждёт уже. А он личную жизнь устраивает, новую производительницу себе ищет. Вот, нашел, видимо, кого-то. И свекровь заявилась. Представляешь? Я должна заявить, что проститутка, что от мужа гуляла и дочь нагуляла, это чтобы Марта потом претендовать ни на что не могла и Сеня был вольным и свободным! Сволочи они, Еня! Твари!!!
Енот согласно курлыкал и похрюкивал, гладя Соню по руке и заглядывая ей в глаза. И становилось как-то полегче. Ну что поделать, если самый приличный человек рядом с тобой – это енот? Да ничего! Радоваться, что он есть![16]
Евгений не мог сказать, что услышал нечто новое.
Случается… подобное было в практике у аристократов. Не все, конечно, разводились, но… бывало. И болезни, с которыми даже алтарь не справлялся, не то что ведьмы, тоже случались.
Но ребёнок тут при чём?
Хотя…
Евгений видел, как Соня и Марта любят друг друга, как девочка лезет к маме на ручки… а если бы её отобрали? Как на Рамире?
Соню бы это добило. Она бы просто жить не смогла без дочери. А вот сколько времени пройдёт прежде, чем этот бывше-гад решит её шантажировать дочерью?
Евгений был уверен, что это вопрос пары дней. И, словно отвечая его невеселым мыслям, зазвонил Сонин телефон. Завибрировал – ночь, Марта спит.
– Алло? Сеня?
Орал бывший муж так, что слышно было, наверное, даже на улице. Соня даже сразу не поняла, в чём смысл. Сообразила только через пару минут.
– Что-что сломала? Копчик? Со смещением?
Визг был ей ответом.
Евгений с интересом прислушивался. Надо же, а он и не знал, что это ТАК лечится!
Какие шпроты удачные попались![17]
Наконец визг успокоился, и Соня смогла вставить пару слов:
– Сеня, я твою маму не била, не толкала, ничего ей не ломала. Она сама поскользнулась и упала. Это бывает в её возрасте и на таких шпильках.
– Мама говорит, что это ты!
Видимо, Сеня тоже выдохся и перешёл от крика к обвинениям.
– Я – что? Я с ней разговаривала и одновременно раскладывала у неё под ногами шпроты? Что я с ней такого сделала?
Ладно-ладно, главный виновник торжества на данный момент сидел рядом с довольной очкастой моськой. Но не выдавать же приличное животное на расправу?
– Если бы она к тебе не поехала…
– А если бы Бог не создал Землю, то и Адама с Евой бы не было, – не выдержала Соня. – Знаешь что, иди-ка ты… к маме в травму!
Сбросила вызов и выключила телефон. До утра.
Подмигнула еноту.
– Ну, ты и диверсант! А вообще, это были самые лучшие шпроты в моей жизни!
Евгений был с этим полностью согласен.
Любовь Николаевна лежала в палате, и было ей больно и обидно. Болел копчик. Врачи ей, конечно, и вкололи обезболивающее, и таблеточку дали, а всё равно – ныло.
И лежать придется на боку и на специальной резиновой подушке, и подниматься пока нельзя, и даже в туалет…
М-да.
Последнее – самое сложное[18].
И лежать ей так, пока не срастётся. А возраст уже не детский, чтобы за две недели переломы проходили, это минимум месяц, а то, может, и два. И это если проблем не будет, если штыри вставлять не потребуется, если…
И самое обидное, что даже в дорогой швейцарской или там израильской клинике скажут то же самое. Уж столько-то Любовь Николаевна понимала.
Не была она полной дурой. Стервой – безусловно, заразой, которая зациклилась на своём великосветском образе жизни – тоже, но практичность у неё была всегда. Как бы печально это ни звучало, вот та самая крестьянская сметка. Такая житейско-хитрованско-хуторская.
На два шага вперёд Любовь Николаевна видела всегда, а просчитать дальнейшие последствия… нет, это для неё уже было слишком сложно. Этим занимался сначала муж, а потом и сын. У мужа получалось лучше, у сына хуже, но…
Сына Любовь Николаевна, соответствуя своему имени, любила. Даже – ЛЮБИЛА.
Обожала, сдувала пылинки и соринки, готова была носить на руках и не дышать рядом…
Это же СЕНЕЧКА!!!
Её чудесный, самый замечательный, лучший, восхитительный сыночек!
Кто-то думает иначе? Переехать трактором и завалить навозом! Не обсуждать, выполнять!
И конечно, Сенечка был достоин самого лучшего! Самого лучшего дома, машины, фирмы, девушки… вот с девушками возникла небольшая заминка. Крохотная такая…
Любовь Николаевна точно знала, что мальчику нужна девочка. Это физиология. Но… не подбирать же ради физиологии на улице всякое не такое?!
А вдруг попадётся какая-то Дунька из деревни, вцепится в мальчика, начнет скандалить, ругаться, опять же, а каких детей может нарожать такая… особа?
Фу!
А Сенечка богат, и всякие дуньки с маньками вокруг него так и вертятся… не вытерпит мальчик, соблазнится, а потом сколько будет проблем, нет-нет, так нельзя! Надо самой и срочно найти для Сенечки подходящую девушку.
Тут-то и подвернулась Любови Николаевне Соня.
С Сониной бабушкой она действительно дружила по-соседски, раньше, давно ещё. Потом уж разругались они, когда та, на правах старшей и более умной, начала учить Любовь Николаевну уму-разуму.
Какое она право имеет?!
И вообще… вот не надо говорить, что Любови Николаевне ещё бы трёх детей, а то одного она портит своей любовью, и про деньги не надо! Верка просто их сама заработать не может, вот и вредничает…
Разругались они тогда, а через десять лет Любовь Николаевна и на похороны к подруге пришла. Кто ж знал, что у неё сердце больное?
Там-то Любовь Николаевна с Соней и познакомилась. И довольно потёрла руки.
А что?
Вот она – идеальная жена для Сенечки!
Родители есть, но где-то там, далеко, так что у мальчика, считай, ни тестя, ни тёщи и не будет! Красота!
Сама девушка хозяйственная, ну это, конечно, ни к чему, хозяйством есть кому заняться. Но пусть будет. Неглупая вроде, образования, правда, нет, но это её и пристроить куда-то можно, работает… ладно! Бросит!
Есть и другие плюсы, Соня молоденькая, как ей Сеня скажет, так и будет. И слушаться она будет, и любить его, и ценить, и первый он у неё будет, то есть девушка чистенькая, ничего мальчик не подцепит.
Внешность? Тут тоже плюсик. Соня неяркая, и такого… чуточку деревенского типа. Мышь среднерусская ширококостная. Но это тоже хорошо. Она и не балованная, и Сеню ценить будет, Сеня-то намного красивее Сони, и опять же, никто на неё заглядываться не будет. Она перед мужиками хвостом вертеть не станет!
Можно брать.
А потом… поживёт она с Сеней три-четыре года, видно будет. Конечно, эта девица недостойна его Сенечки, но вот беда – принцесс в город не завезли, придётся подождать чуточку.
Так и произошло.
Правда, кое-что Любовь Николаевна не просчитала. Нет-нет, она невестку честь по чести отвела к своему гинекологу на осмотр, сама приказала подобрать ей таблетки… куда им ещё детей?
Молодые же, пусть пока нагуляются! Соне образование получить надо… вот, к примеру, искусствовед. Очень элегантно, утонченно, и разговор эта дурища поддержать сможет, и Моне от Мане отличать будет!
Что там сама Соня думает по этому поводу? Вот уж это Любовь Николаевну не интересовало вовсе. Соня что-то вякала на тему медицины и косметологии, но это уж вовсе глупости! Чтобы невестка Кучеровых кому-то ногти пилила или морду шлифовала? Нет-нет, это недопустимо. Ей что потом – свой салон покупать?
Да она ж дура, она прогорит мгновенно! А убытки – всей семье!
Пусть учится на искусствоведа.
Беременность Сони стала первым досадным просчётом. Но кто ж мог подумать?
Простыла дура, а у неё экзамен, ну она и напилась разной дряни от гриппа. Кто ж знал, что она так сработает? Что откажут противозачаточные и что Сонька сразу же залетит?
Внуки?!
Любовь Николаевна и слышать-то этого слова не хотела: она еще молода, очаровательна, она ещё шесть раз замуж может выйти… за кого? А вдруг принц Чарльз в их город приедет? А что? Она-то любую английскую страшилу за пояс заткнет! Там все бабы, как овсянка, посмотришь – и подавишься! Куда им до Любови Николаевны!
Она бы Соньку на аборт отправила, и плевать на все её возмущения-хотения, но…
Ох уж это «но»! Соня ходила легко, её не тошнило, а строение такое… чуть не до пятого месяца было непонятно. Она и сама не поняла, дура такая.
Критические дни?
А Соня искренне думала, что это из-за таблеток! Сказано же, могут влиять на цикл? Вот, наверное, и повлияли! Она и не сообразила сразу…
А потом и поздно было. Взяла эта дура, да и в обморок упала, прямо на сессии, тут, конечно, и медсестра прибежала, и скорую вызвали, мигом беременность определили… и что тут сделаешь?
Ничего уже не получится. Только рожать.
Любовь Николаевна злилась, негодовала, сверкала глазами, но выбора у неё не было. А Сонина просьба про врачей, роддом и какие-то договоренности…
Положа руку на сердце, она просто забыла о ней, как и обо всём неприятном в своей жизни. И обвинение Сони возмутило её до глубины души.
Эту дрянь в дом взяли, считай, из милости, Сеня до неё снизошел, а эта деревня, нет бы ноги его матери целовать от счастья, ещё претензии высказывает! С ума сошла девка! Точно!
И имя это для ребёнка…
Подумаешь, в марте она родилась!
Любовь Николаевна точно знала, как надо назвать её внучку.
Диана.
В честь той самой, потрясающей леди Дианы Спенсер. А что судьба у этой леди трагичная, ну так что же? Кого это волнует?
Соня, кстати, об этом знала. Сеню просить она не стала, понимала, что муж запишет ребенка так, как скажет Любовь Николаевна. А сама Соня всё же была чуточку суеверна.
Кому ж захочется, чтобы твой ребёнок – и так же вляпался?
А потому…
Да-да, «Госуслуги» – наше всё!
Соня туда зашла прямо с телефона и послала заявление. Заранее заполнила.
А потом вошла в Сенин личный кабинет – и ответила на уведомление, согласовав Марту Семёновну Кучерову. Код она знала, чего там не знать? Сеня ко всем своим кабинетам давал доступ мамочке, поэтому везде устанавливал одинаковые логины и пароли, ну и на «Госуслугах» тоже. Логин – номер телефона, пароль – дата рождения мамочки.
Любовь Николаевна об этом так и не узнала и жутко злилась потом на сына.
Небось он не прочитал, чего Сонька выдумала! А она и рада, дорвалась, деревня!
Марта!
Фу!!!
Впрочем, к внучке Любовь Николаевна не испытывала ровным счетом ничего. И вообще…
Как говорят в интернете, эта жена сломалась, несите следующую.
Соня должна была виться вокруг мужа, обожать его, угождать, ценить и любить, а она переключила всё внимание на этот гадкий хныкающий свёрток. Опять же… и вид у неё после родов стал ужасный. То Любовь Николаевна её хоть в салоны водила, а сейчас… задница толстая, грудь… вот это всё молоко, вены эти, противно так, она-то Сенечку не кормила, и ничего! И Марту можно было бы на искусственное вскармливание, а Соньке себя в порядок приводить, хоть в какой!
А главное – что?
Кесарево сечение!
То есть Сонька мало того, что полгода не могла свои обязанности выполнять, так ещё и потом… а она сможет второго ребенка родить? Если так подумать?
После кесарева сечения там ограничения есть, да и Сенечка маме признался, что Соня стала не такой, как раньше, не нравится она мальчику. Приговор был скор и справедлив (с точки зрения мадам Кучеровой). Соня получила развод и отправилась к себе, в свою добрачную квартирку.
Ребёнок?
Ну… не Любови Николаевне же с ним возиться? Нужна Соньке эта личинка, пусть она с ней и мучается![19]
Имущества у Сенечки никакого нет, алименты ему платить только с официальной зарплаты, Сонька даже и не вякнула ничего! И поделом!
И всё было хорошо и спокойно примерно полтора года. А потом Сенечка встретил Илону.
Любовь Николаевна сразу поняла – это ОНА! Та самая девушка, которая нужна Сене!
Модная, элегантная, утончённая, к тому же за ней дают хорошее приданое, она из богатой семьи, у неё отличное образование, не то что у Соньки…
Сенечка начал встречаться с Илоной, и всё у них было хорошо, но… в дело вмешался отец Илоны.
Именно Борис Михайлович с язвительной усмешкой поинтересовался у Сени, как поживают его первая жена и ребёнок. И мальчик растерялся! Понятно же… Сеня просто сказал первое, что на ум пришло. Что эта женщина и её ребёнок не имеют к нему никакого отношения. И рассказал всё… ну, почти честно.
Что на Соне он женился из жалости. Что узнал о её изменах, когда та уже была беременна, она до последнего не говорила ему ничего даже про ребёнка, наверное, надеялась от него избавиться, так что как только стало можно, он развёлся! А ребёнок не его!
Откуда ж он знает, чей там ребёнок?
Он ТАК страдал!
Илона, конечно, расчувствовалась, но отец у неё оказался из другого теста. И вообще отвратительно недоверчивым. И поинтересовался – сделан ли анализ ДНК, подписан ли отказ от родительских прав и прочие малоприятные документы?
Нет-нет, он не настаивает, но и вы поймите правильно, такие дети приравниваются в правах с законными детьми. Вот ему бы не хотелось, чтобы вышла Илоночка замуж, жила-поживала, добра наживала, а потом появилась какая-то левая дочка да и кусок оттяпала.
Положа руку на сердце, Любовь Николаева его понимала. Что ж, дело было за малым, поговорить с Сонькой. Она же дура!
Мягкотелая, наивная дура! Пусть подпишет пакет документов, и все будут довольны. И Сенечка с Илоной поженятся… это же хорошо, правда?
Но внезапно заартачилась Сонька.
Казалось бы, какая ей разница?
Алименты она всё равно получает копеечные, на наследство она может даже не рассчитывать, ну… ладно! Любовь Николаевна даже готова ей была выплатить некоторую сумму, не слишком большую, только бы не возиться с дурищей.
И надо же!
Эта дрянь деревенская – ОТКАЗАЛАСЬ!
Заявила, что не поступит так с ребёнком… да какая ей разница?! Девчонке?! Илона обязательно Сене родит сына, а лучше двух или трёх.
А Сонька – дура! Она не гулящая, она не хочет, чтобы Марту называли дочерью проститутки… Любовь Николаевна обязательно бы её дожала! Но какая сволочь разлила эту гадость на асфальте?!
Теперь приходится лежать и лечиться. И всё пущено на самотек! Отвратительно просто!
Но ничего не потеряно! Она поговорит и с Сеней, и с Илоной, объяснит мальчику, как ему побеседовать с Сонькой, а Илону просто уговорит не бросать мальчика. Хотя та и сама понимает, где она ещё может найти такое сокровище, как её Сенечка?
Второго такого на Земле нет, это точно!
С детьми она разберётся, а пока… пока надо объяснить Соньке, что её место на помойке! Со шпротами!!!
Рамира
Маркус Отт не терял времени даром. Он как раз наведался к дяде Юрею.
Выбран объект был не просто так.
Дядя Юрей был глуп, как пробка, но мнил себя пупом земли, не иначе. Ему надо было просто льстить и поддакивать, а всё остальное, что надо для целей Маркуса, Юрей Отт додумает сам.
– Дядюшка, как ваши дела? Как супруга? Как ваша очаровательная дочурка?
– Благодарствую. У меня всё хорошо.
Вот кто бы сомневался.
– А литта Ревея?
– К сожалению, она приболела. Все жалуется и жалуется на свои идиотские мигрени, – нахмурился дядя. Маркус сочувственно вздохнул, даже напрягаться не потребовалось.
– Представляю, как это тяжело!
Ещё бы!
Постоянно выносить такого напыщенного идиота! Да Ревее за вредность надо было не молоко, а целую ферму давать! И посреди той фермы закопать дядюшку, который изначально и Отт не был! Так, пришей-прихлебай. Внешность у Ревеи подкачала, больше всего тетушка напоминала кобылу на скачках. Тут и стати, и морда… грива, правда, подкачала, три волосинки, но есть же лошади почти без гривы? Определённо!
– Да… слуги просто распоясываются без хозяйской руки, – надулся дядюшка, минут на десять заводя речь о своей нелёгкой доле.
Вы только подумайте!
Он любит прожаренный хлеб, а ему подают светло-золотистый!
Он уважает яйца в мешочек, а у поварихи ничего не получается! Другое дело, когда Ревея лично стоит над кастрюлькой с секундомером! И вообще…
– А как поживает ваша милейшая дочь? Кладия?
Юрей почти трагически вздохнул.
– Ты не представляешь, как тяжело сейчас найти достойного жениха для девочки! Ты не подходишь, ты сам из рода Отт, увы…
Маркус кивнул с подобающим трагизмом. И скромно умолчал о том, что Кладия… сомнительный клад, надо сказать. Даже самые лучшие маги, увы, не смогли избавить Ревею от мигреней, а Кладию от энуреза. Хотя Маркус бы взялся… прибить дядюшку, прикопать, и мигом у женщин все проблемы пройдут. С таким жить – это никакого здоровья не хватит!
– Я верю, найдётся тот, кто оценит Кладию по достоинству, – с должным пафосом произнёс Маркус.
– Я тоже надеюсь, – вздохнул Юрей, – есть один мужчина, но… обстоятельства, увы, не благоприятствуют!
– Я могу чем-то помочь?
– Да чем тут поможешь, если у него ни кола ни двора. Бесприданник – и только.
Маркус хмыкнул.
Дядюшка благополучно забыл, что у него самого в кармане была вошь на аркане, а из имущества – только старый матушкин дом. И из дома того, не выдержав доброго и ласкового характера хозяйки, а также замечательных условий жизни, сбежали даже крысы и тараканы.
– Дядя, я уверен, вы найдёте для Кладии подходящего мужа.
– Уж лет пять ищу…
Маркус подумал, что именно поэтому Кладия в тридцать полных лет сидит в девках. При взгляде на её родителей инстинкт самосохранения включался примерно у половины мужчин. Вторая половина его включала после первого же разговора и срочно уезжала хоть куда, но подальше.
Жить хотелось.
– Дядя, я в вас верю. А если вы станете главой рода, то, безусловно, и жених для Кладии найдётся куда как быстрее.
– Я? Главой рода?!
– Ну… я сейчас живу в поместье Евгения, вы знаете, он меня пригласил в гости.
Дядя Юрей сдвинул брови.
Он знал. И пытался подсунуть Евгению свою дочурку, или хотя бы пусть она пока поживет у тебя в гостях, познакомь девочку хоть с кем-то…
Евгений мгновенно отпихался от предложенной чести. Дядя, я бы согласен, но проживание у меня бросит тень на репутацию Кладии, вам ли не знать, как опасны длинные языки.
А познакомить – пожалуйста! Могу устроить Кладию на работу… нет? Хорошо, тогда как женюсь, моя супруга обязательно займётся её устройством.
И не поспоришь ведь, жена главы рода может этим заниматься. Должна даже.
– Знаю.
– Вот… Евгения нет дома, а алтарный зал закрылся.
– Как?!
– Вот… не знаю, но вдруг? Если что-то случилось с Евгением? Его, наверное, искать надо?
Юрей Отт задумался. По лицу его медленно расползалась хитрая ухмылка.
– Ты пока ни с кем не говорил?
– Говорил, – сознался Маркус, имея в виду литту Яну.
– Это хуже… надо было тебе сразу ко мне бежать, я бы и помог, и посоветовал!
– Дядя, я ТАК растерялся!
– Понимаю. – Юрей покровительственно похлопал Маркуса по плечу. – Понимаю, мой мальчик. Не думай теперь ни о чём, я обо всём позабочусь.
– Ох, дядя…
Маркус поддакивал и соболезновал, переживал и вздыхал.
И только выйдя из дома дядюшки и оказавшись от него на приличном отдалении, позволил себе не просто засмеяться – заржать, как застоявшийся конь!
На что-то подобное он и рассчитывал!
Юрей достаточно глуп, чтобы взять на себя всю ответственность. А Маркус – что?
Он сейчас и других родных объедет, обо всём расскажет. Главное – правильно расставить акценты.
Дядя наследником рода стать не сможет. Никогда. Он принят в род… что он сейчас должен сделать? Начать пилить тетушку, потому что та не родила ему сына. Это главное.
А потом будет искать человека, который сможет стать главой рода, и шедеврально взбаламутит всех Отт. Да так, что перессорятся все на три года вперёд, какие там алтари – подмоги? Не перебили бы друг друга! Это дядюшка умеет!
Кинь его в болото с крокодилами, и те перекусают друг друга.
А пока Юрей будет нагнетать обстановку, Маркус половит свою рыбку в мутной воде. Вкусную жирную рыбку. Больше шума – лучше охота.
А потом…
Если кто и станет новым главой рода, так это ребёнок Евгения. За это процентов восемьдесят вероятности. Но о Марине он пока помолчит и о своих планах тоже помолчит.
И Маркус довольно потёр руки.
Маркус планировал своё, Марина своё, а вот жизнь, как водится, взяла и передёрнула карты, с помощью литты Яны бросив на стол пиковую даму. Литту Беатриче И. Керст.
Ту самую очаровательницу, на которую отвлёкся Евгений. И из-за которой он решил оборвать свои отношения с Мариной. Он-то не знал, но литту Беатриче ему подсунула именно Яна Рейнард. Да-да, Яна отлично знала, чья Марина внучка, и не хотела, чтобы с ней связывался Евгений.
Но и портить жизнь девушке… к чему? Она же не виновата, что у неё такая бабушка?
Объяснения не помогали, разговоры ни к чему не приводили, да и был ли в них смысл? Когда это и кого переубеждали слова? Вот результаты действий – безусловно. Но тогда уже становится поздно.
Даже пойди Яна на крайний шаг и расскажи всем о происхождении Марины – и что? Евгения это не отпугнет, если он намерен поразвлечься. И Марину это не остановит, она-то свято уверена, что Евгений её полюбит и женится.
Выход был только один – найти для Отта другую игрушку. Но это ещё и не так просто. Чтобы литта, в идеале или чья-то жена, или вдова, чтобы красивая, чтобы не против новых отношений, жадная и решительно не подходящая для брака. Ещё и чтобы Евгению понравилась. Это всё не так просто. Но Беатриче была как раз во вкусе Евгения. Высокая пышная брюнетка с хорошими талантами именно в постельной области. На какое-то время она его отвлечёт, а там… литта Яна просто опоздала. Пока она нашла подходящую девушку, пока смогла подвести её к Евгению – они уже начали встречаться с Мариной. Опять же, Беатриче выполняла распоряжение – поводить кавалера за нос. Чтобы побегал за ней, чтобы не разменивался на других баб… да она и сама бы так сделала. Поломаться надо обязательно, главное, не передержать клиента. Угадать нужный срок, за которым он уже махнёт рукой на несговорчивую литту да и найдет другую. Так хороший повар маринует мясо – чётко отмеренное время, ни больше ни меньше.
Беатриче отлично справилась. Евгений разорвал отношения с Мариной и переключился на неё.
И всё у них было, и всё было хорошо, а потом, после бурной ночи, Евгений исчез! Причем как-то странно! Беатриче осталась в его доме, и никаких приказов не поступало, а Евгения не было.
Что делать с гостьей?
Дворецкий решил просто.
Если она гостья, то и пусть живёт, пока ей не надоест. В рамках «гостьи дома» она получает проживание, питание, обслуживание до той поры, пока Евгений Отт не отдаст другого приказа.
Беатриче только порадовалась.
С литтой Яной, правда, она не встретилась, когда та приезжала. Беатриче как раз ездила домой, собрать вещи, вот и не узнала о визите. И продолжала жить в доме Евгения.
А вот Марина, напротив, жила в поместье литты Яны, где ей был предоставлен гостевой домик. К ней литта Яна и нагрянула. Литте нужна была информация, и литта собиралась её вытрясти из Марины. Вот взять за шкирку и трясти до упора.
– Ну, здравствуй, Марина.
Молодая женщина поглядела на литту Яну с неприязнью. Вот… если бы она Евгения уговорила, тот на Марине обязательно бы женился. Он литту Яну уважает, ценит, к её словам прислушивается, сам говорил не раз!
А литта Яна ему совершенно не то сказала! Вот и получилось так нескладно! Если бы литта Яна хотела, Евгений бы точно Марине предложение сделал.
– Здравствуйте, литта. Вам что-то нужно?
– Конечно, – кивнула литта Яна. – Что случилось с Евгением?
– С ним что-то случилось?
Ох, не тот у Марины был уровень, чтобы врать литте Яне.
– Ты с ним что-то сделала?
– Магией могу поклясться – не делала. Я с ним ничего не делала!
Играть в такие игры надо было с человеком, который не хочет тебя поймать. Литта Яна впилась глазами в лицо Марины.
– Но ты что-то об этом знаешь! Верно?
Про бабушку говорить было нельзя. А потому Марина выбрала самую успешную стратегию – и разревелась в сорок три ручья. Благо, сейчас и стараться ради этого сильно не приходилось.
– Сволочь ваш Евгений! ГАД!!! НЕНАВИЖУ!!! Да чтоб его… чтоб ему…
Истерика пошла по нарастающей и выросла бы в полноценный припадок, но литта Яна хладнокровно выплеснула Марине в лицо кружку воды.
– Ап… бульк?
– Не ори, а внятно и чётко объясни, что не так сделал Евгений!
Марина зло хлюпнула носом. Поорать хотелось, но литта Яна могла и пощёчин надавать, выглядела она очень решительно.
– Я – беременна!
– От кого?
Литта Яна о родовых артефактах и алтарной магии знала очень многое, и вопрос был искренним.
