Фредерик Лейн
Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы
Два каравана судов, один шедший из Романии в Константинополь, а второй – в Акко и Заморье (см. карту 3), привозили в Венецию не только продукты Восточного Средиземноморья, но и пользовавшиеся огромным спросом товары из Индии. Охрана таких караванов стала испытанием власти Венеции на море. После 1250 года Венеции пришлось столкнуться с активным соперничеством Генуи.
Генуэзское соперничество
Генуэзцы, начавшие экспансию позже венецианцев, находили добычу и прибыль сначала на западе Средиземноморья, которое по-прежнему представляло первостепенную важность в их коммерции, но не упускали и возможностей, открывшихся после Крестовых походов, и ходили «за море» еще более активно, чем венецианцы, которых сдерживали проблемы в Романии. Хотя по численности населения Генуя никогда не доходила до половины населения Венеции, в 1100–1250 годах город стремительно рос и установил по крайней мере номинальный контроль над всей Лигурией. Генуя претендовала на звание центрального рынка для всего побережья между Роной и Тосканой, то есть на то, чем являлась Венеция для всей северной Адриатики.
В то время как Венеция была отделена от материка лагуной, генуэзское побережье отделялось от материка горами, которые вырастали из моря. Однако Генуя была не таким сплоченным городом-государством, как Венеция; лигурийское побережье не настолько прочно срослось с генуэзской общиной. Представители генуэзской знати, даже лишенные власти, часто выражали открытое неповиновение городским властям, укрепившись в каком-нибудь убежище на гористом берегу. Соперничество между различными фракциями в Генуе было более непримиримым, чем в Венеции, и власть часто переходила от одной группы к другой, после чего побежденных отправляли в ссылку. Эти фракционные войны не мешали торговой экспансии; более того, изгнанники часто отправлялись в Левант, где наживали состояния. В середине века генуэзцы укоренились в Акко и Тире так же прочно, как и венецианцы, а в Сирии в целом действовали более активно, так как крестоносцы за оказанную им генуэзцами помощь даровали им обширные права в городах, расположенных севернее.
До 1250 года соперничество между Венецией и Генуей приглушалось их общей враждой с пизанцами, которые представляли для венецианцев большую угрозу в Романии, а для генуэзцев – в Западном Средиземноморье. Пиза была по преимуществу гибеллинским городом, то есть она поддерживала германских императоров в борьбе с папством. Генуей управляли в основном гвельфы, то есть она выступала на стороне папы, как и Венеция в то же время. После смерти Фридриха II в 1250 году партия гибеллинов во всей Италии ослабела, и Пиза отошла для венецианцев на второй план, в то время как генуэзцы становились все более опасными конкурентами в коммерческой сфере. В последовавших затем войнах на карту была поставлена прибыль, но войны подпитывались более ненавистью и тщеславием, чем экономическими расчетами.
Первая венецианско-генуэзская война была вызвана рядом стычек в Акко. Один венецианец убил генуэзца, генуэзцы разграбили венецианский квартал, затем возник спор из-за принадлежности монастыря на границе двух кварталов. В Европе папа и другие пытались стать посредниками; в Акко все различные фракции занимали ту или другую сторону. На сторону Венеции встали рыцари-тамплиеры и провансальские купцы, многие местные бароны заняли сторону генуэзцев. Когда летом 1257 года в путь отправился венецианский торговый караван, дож послал с ним военный флот, который счел достаточным для охраны. Командовал флотом Лоренцо Тьеполо, сын дожа и воин, уже прославившийся при усмирении Зары в 1243 году. Он разорвал цепь, которой генуэзцы перегородили бухту, сжег генуэзские корабли и захватил монастырь, ставший предметом спора. На следующий год Генуя прислала в Акко большой флот, но Тьеполо не терял времени даром и призвал подкрепление – отчасти с Крита, но главным образом из Венеции. Когда в июне 1258 года в окрестностях Акко появились генуэзцы, Тьеполо вышел им навстречу, чтобы принять бой, но генуэзцы, как ни странно, оборонялись так долго, что он сумел перейти на наветренную сторону и составить боевой порядок. Генуэзский флот был немного больше венецианского, 50 галер и 4 больших «круглых» корабля против 39 венецианских галер, 4 «круглых» кораблей и 10 таретт, но венецианцы наняли из числа смешанного населения Акко большое число матросов, которых привлекли хорошим жалованьем и ненавистью к генуэзцам. Венецианцы одержали сокрушительную победу, генуэзцы потеряли половину галер. Около 1700 человек было убито или взято в плен. Остальные бежали в Тир, и генуэзцы, которые в то время удерживали крепость в Акко, тоже бежали, когда увидели поражение своего флота. Венецианцы привезли на родину колонны из генуэзской башни в Акко и установили их в знак победы рядом с собором Сан-Марко.
Генуэзских пленников также отвезли в Венецию закованных в кандалы. Считалось, что они пригодятся в мирных переговорах. О том, чтобы продать их в рабство, не было и речи. Невольничьи рынки пополнялись в ходе войн против язычников, мусульман и еретиков; более того, войны и набеги с целью захвата рабов в некоторых случаях трудно было различить. Но граждане итальянских городов не продавали друг друга в рабство: пленных брали с целью получения выкупа или освобождали по условиям мирного договора. Пленников, захваченных в Акко, освободили по просьбе папы, в то время как венецианские купцы в Акко указывали на это обстоятельство выжившим конкурентам-генуэзцам. Они отказывали в праве захода в порт любому кораблю под генуэзским флагом.
Через три года после победы в Заморье Венецию постигла крупная неудача в Романии. Латинская империя, основанная в 1204 году, с самого начала была слабым образованием, неспособным противостоять грекам. Некоторые из соперников обосновались в частях бывшей Византийской империи и претендовали на звание подлинных преемников римско-византийских императоров. Михаил Палеолог, греческий император, чьи земли находились ближе всего к Константинополю, захватил столицу в июле, когда венецианский флот, бывший главным защитником города, находился в море. По возвращении флота венецианцы сумели лишь спасти соотечественников и последнего из императоров Латинской империи и доставить их в Эвбею.
Захват Михаилом Палеологом Константинополя стал большим шагом к его цели: восстановлению Византийской империи в границах до Четвертого крестового похода. Под угрозой оказались все колониальные владения Венеции в Романии. Можно было поэтому ожидать, что венецианцы предпримут отчаянную попытку вернуть Константинополь и восстановить Латинскую империю, но их четким действиям помешали два обстоятельства. Первым из них стала слабость императоров Латинской империи и отсутствие у беглого императора влиятельных родственников. Вторым стала война с Генуей, которая началась в Акко и перешла на территорию Романии. Михаил Палеолог, возможно, и не сумел бы удержать Константинополь, если бы Генуя ранее в том же году не заключила с ним договор о союзе. По этому Нимфейскому договору Михаил Палеолог обещал изгнать венецианцев, а генуэзцам даровать в Романии привилегированное положение, которым ранее пользовались венецианцы. В ответ генуэзцы обещали предоставлять свой флот в распоряжение Михаила, за его счет, в войне против Венеции и в его кампаниях по восстановлению Византийской империи. Как показали дальнейшие события, Михаил Палеолог завоевал Константинополь сам, без поддержки Генуи, и через несколько лет решил, что генуэзские корабли не стоят той высокой цены, которую они запрашивали. Но по Нимфейскому договору Генуя направила в Эгейское море флотилии, достаточно сильные, чтобы исключить возможность прямого нападения Венеции на Константинополь.
Надо сказать, что генуэзские военные эскадры не добивались больших успехов в сражениях. В 1262 году генуэзцы спрятались от венецианцев в гавани Салоник, они забаррикадировались так прочно, что венецианцы не посмели на них напасть. Призвав генуэзцев выйти и принять бой в открытом море, что генуэзцы делать отказались, венецианцы уплыли прочь. В 1263 году генуэзский флот, состоявший из 38 галер, охранявших поставки в Монэмвазию (Мальвазию), греческую крепость в Морее, встретил 32 венецианские галеры на пути в Эвбею. Битва, произошедшая далее при Сеттепоцци, окончилась явной победой венецианцев, так как из четверых командующих генуэзским флотом двое по-настоящему не участвовали в сражении, а оставшиеся двое лишились своих галер. Очевидно, генуэзский флот частично был укомплектован наемниками и частично находился под командованием адмиралов, больше заинтересованных в расплате со своими инвесторами. В 1264 году генуэзцы намеренно ввели венецианцев в заблуждение и бежали от них; в 1265 году они также уклонились от схватки. В 1266 году венецианцы напали на генуэзский флот у побережья Сицилии, в Трапани. Увидев, что венецианцы стремительно приближаются, генуэзцы испугались и попытались добраться до ближайшего берега. Во время бегства погибло несколько тысяч генуэзцев. Генуэзцы винили своего адмирала в трусости или утверждали, что команды были укомплектованы не урожденными генуэзцами, а сбродом, наемниками. В 1267 году генуэзский флот, осаждавший Акко, ушел без боя, едва на горизонте показались венецианские суда. Венецианцы явно преобладали во всех сражениях между главными флотами; в Акко в 1258 году, в Сеттепоцци в 1263 году и при Трапани в 1266 году.
Несмотря на морские победы, война обходилась венецианцам очень дорого. Они утратили торговые привилегии в Константинополе и других частях Латинской империи. Михаил Палеолог даровал генуэзцам район вокруг Золотого Рога, где, обосновавшись в большом количестве, они образовали свой пригород, который назывался Пера. Впрочем, Михаил не дал им всех привилегий, которыми ранее обладали венецианцы; в 1268 году он снова пустил венецианцев в Константинополь, хотя их война с Генуей еще продолжалась. Венецианские купцы возобновили торговлю в Константинополе, хотя уже никогда не занимали столь привилегированного положения, каким обладали до 1261 года.
Венеция страдала и от набегов генуэзцев. Даже в мирные времена суда часто ходили караванами для защиты от пиратов. Во время войны от них требовалось держаться вместе, хотя это должно было представлять трудность, учитывая разные мореходные качества галер, таретт и больших двух- или трехпалубных кораблей с треугольными парусами. Чтобы не распылять силы, в Акко посылали лишь один караван в год, а в Романии торговые суда доходили лишь до Эвбеи, где в случае угрозы к ним без особых усилий присоединялись подкрепления с Крита. Время отплытия и маршруты подробно оговаривались; торговым судам придавали сопровождение из 15–30 военных галер. Система работала вполне неплохо, и тогдашний венецианский летописец, Мартино да Канал, хвастал, что венецианцы посылают свои караваны, как обычно, в то время как генуэзцы осмеливаются пересекать море лишь украдкой, как пираты. Правда, да Канал не упомянул о том, что генуэзцы на самом деле вполне преуспевали и без военных конвоев. Некоторые их корабли, ходившие в одиночку или небольшими группами, захватывали венецианцы – после нападения Лоренцо Тьеполо на генуэзцев в Акко генуэзцы и венецианцы сражались всякий раз, как встречались на море, – но многие корабли проходили по маршрутам свободно. У венецианцев не было свободных галер, пригодных для нападений на торговые суда, поскольку все галеры были мобилизованы для сопровождения караванов. Тем временем в Генуе отдельные авантюристы вооружали галеры на свой страх и риск и выходили в море в поисках добычи. Например, три генуэзские галеры и дозорное судно напали в Эгейском море на отставший от каравана большой венецианский корабль, часовые на котором оказались не слишком бдительными. Генуэзцы захватили богатый груз и 108 пленников, из которых 42, в том числе Бартоломео Дзорци, поэт и трубадур, были представителями венецианской знати.
Система караванов, применявшаяся венецианцами, была невыгодна не только из-за того, что отвлекала для охраны военные галеры, но и потому, что караван, в силу своей «кучности», представлял собой удобную мишень для нападения. Если противникам удавалось победить в бою или отвлечь охранные военные суда и захватить караван, венецианцы несли еще большие потери, чем при поражении боевой эскадры. Так случилось в 1264 году, когда на венецианский караван напал генуэзский флотоводец Грилло. Венецианскому военачальнику, защищавшему идущий в Акко торговый караван, захотелось облегчить себе задачу. Он погнался за генуэзской флотилией, намереваясь уничтожить ее, и попал в ловушку. Корабли Грилло заходили в порты на юге Италии, где генуэзцы распускали слух, будто они направляются в Акко, но сами затем отплыли на Мальту. Венецианцы, пустившиеся в погоню за Грилло, поверили слухам, намеренно вводившим их в заблуждение, и отправились на восток, оставив Адриатическое и Ионическое моря без защиты. Вернувшись с Мальты на север, Грилло с шестнадцатью галерами захватил беззащитный венецианский караван в море вблизи острова Сазани. Караван состоял из одного очень большого «круглого» корабля, «Роккафорте», дюжины таретт и полудюжины других судов. После попыток отбиться, которые продолжались несколько часов, венецианцы с самым ценным грузом отступили на «Роккафорте» и продолжали защищаться от генуэзцев. Благодаря описанию сражения нам известен примерный состав караванов XIII века, а также становится яснее ценность «Роккафорте», крупного судна с высокими надстройками. Венецианцы избежали сокрушительного поражения, однако понесли очень тяжелые потери: они потеряли не только более мелкие корабли и большую часть груза, но и лишились возможности целый год вести торговлю с Заморьем.
Хотя в целом нападения на караваны оказывались не столь успешными, победа Грилло заставила венецианских флотоводцев удвоить осторожность. Военные галеры не отходили от охраняемых ими торговых судов. После нескольких лет войны оказалось, что охрана караванов – дело не такое прибыльное, как каперство. Венецианцы были готовы к миру, ибо их честь не пострадала, чего нельзя сказать о коммерции. Но генуэзцы не хотели мира, так как терпели одно поражение за другим и куда лучше преуспевали в «скрытой» войне, чем венецианцы, стремившиеся упрочить свое владычество на море. Мир заключили лишь в 1270 году, да и то во многом только потому, что королю Франции Людовику IX понадобился флот для задуманного им крестового похода. Он пригрозил Генуе: если ее подданные не перестанут нападать на венецианцев и грабить их корабли, он арестует генуэзцев, проживающих во Франции, и конфискует их товары. Однако в том случае, если генуэзцы предоставят свои корабли в его распоряжение, он сулил им торговые льготы. Заключенный мир по сути оказался лишь перемирием между ожесточенными врагами.
В течение следующих 25 лет генуэзцы продолжили свою стремительную экономическую и торговую экспансию. В Западном Средиземноморье они одержали решительную победу над Пизой, которая так и не оправилась после поражения своего флота при Мелории в 1284 году. После этого Генуя стала безраздельно властвовать в Тирренском море как в военном, так и в коммерческом отношении. Генуэзские торговые суда, ходившие через Гибралтар, доставляли левантинские специи и шелка в Брюгге и Англию, а назад везли шерсть и ткани. На Востоке генуэзцы особенно активно действовали в Черном море и Малой Азии. Хотя вытеснение венецианцев из Романии по Нимфейскому договору через несколько лет утратило свою силу, после восстановления Византийской империи венецианцы уже не занимали преобладающее положение во всей Романии. Благодаря своим колониям в Эвбее, на Крите, в Короне и Модоне и союзам с правителями южной части Пелопоннеса венецианцы получили преимущество на юге и западе Романии, зато генуэзцы прочно обосновались в ее северной и восточной частях. Процветала генуэзская колония Пера в Константинополе; еще один центр судоходства образовался на северном побережье Черного моря. Выбрав Кафу (Феодосию) из-за ее превосходной бухты, хорошо защищенной от преобладающих в том регионе северных ветров, генуэзцы превратили Кафу в опорный пункт для проникновения в Крым и в реки юга России. Кроме того, генуэзцы обосновались на острове Хиос, славившемся своей мастикой, а также в Фокее недалеко от Смирны (Измира), где находились очень ценные залежи квасцов. Благодаря своим колониям Генуя стала гораздо более мощной морской державой, чем предполагали ее собственные размеры.
Венеция в 1270–1290 годах также переживала рост. В результате общего роста благосостояния и численности населения Европы, а также благодаря тому, что Венеция занимала нейтральную позицию во время войны между двумя своими основными соперницами, Генуей и Пизой, она процветала. Французские текстильные мануфактуры и немецкие шахты наращивали производство и обеспечивали средства платежа за такие восточные товары, как шелка и специи, пользовавшиеся особым спросом у европейцев. В то же время рос и объем промышленной продукции самой Венеции. Республика старалась воспользоваться преимуществами, укрепляясь в качестве центрального рынка на Северной Адриатике.
Торговля с Левантом также постепенно менялась. Венецианцы меньше, чем раньше, занимались снабжением других крупных городов, таких как Константинополь и Александрия, сосредоточившись на увеличении грузопотоков, проходивших через саму Венецию. Впрочем, такое положение дел было характерно не только для венецианцев. Хотя по-прежнему можно было заработать больше денег, перевозя продукты из одной части Леванта в другую, Венеция все больше заменяла Константинополь в роли главного рынка сырья, поступавшего из многих частей Романии: вина, воска, масла, меда, хлопка, шерсти и шкур, а также в роли промышленного центра, откуда другие страны получали продукты.
Монголы и новые торговые пути
В книге сей я намереваюсь рассказать о разных диковинах и чудесах света, особенно же о частях Армении, Персии, Индии, Татарии и многих других провинций и стран, о которых будет сообщено в труде нашем ясно и по порядку, точно так, как Марко Поло, благородный гражданин Венеции, видел собственными глазами…
Пролог к «Книге чудес света», переведенной в елизаветинские времена
В поисках восточных товаров, которые отвечали спросу западных покупателей, и Венеция, и Генуя находили особенно привлекательным побережье Черного моря. Коммерческая значимость региона возросла после того, как он объединился с Китаем под властью монголов. Завоевания этих всадников-лучников на первой стадии отличались страшными разрушениями. В 1241 году они одержали победу над поляками и немцами, а в 1258 году разграбили Багдад. Но после того как их господство было установлено, монгольские ханы организовывали боеспособные армии, строили дороги и торговые фактории, собирали дань и вели торговлю от границ Венгрии до Японского моря. Они создали самую обширную империю своего времени. Великому хану, чья столица вначале находилась во Внешней Монголии, а позже была перенесена в Китай, подчинялись так называемые «малые ханы»; самым западным ханством считалась Золотая Орда, империя кипчаков. Кипчаки контролировали реки на юге России, куда в поисках припасов для Константинополя часто заходили не только венецианцы, но и греки, армяне, евреи и другие. На территории современных Ирана и Ирака образовалось Персидское ханство (государство Хулагуидов). Монгольское вторжение на юг, в арабский мир, остановило поражение, нанесенное персидскому хану в 1260 году новыми правителями Египта – мамлюками. Мамлюки оставались хозяевами Сирии, Палестины и торговых путей через Красное море, но государство Хулагуидов в Персии вело торговлю по суше между Персидским заливом и Западом. Одним из важных пунктов на этом пути был Айас к северу от границы с Сирией. Другим важным пунктом на западе считался город Трабзон на восточной оконечности Черного моря. Столица Персии, Тебриз, стала процветающим звеном в торговой цепи, которая вела из Айаса и Трабзона на остров Ормуз, расположенный между Оманским и Персидским заливами (см. карту 4).
Возможности, открытые благодаря монголам, можно продемонстрировать на примере Николо и Маттео Поло. Они принадлежали к числу тех венецианцев, которые, обосновавшись вначале в Константинополе, расширили свои дела на противоположном берегу Черного моря, в Судаке на южной оконечности Крыма. В 1260 году братья Поло решили исследовать коммерческие возможности и продвинуться дальше в глубь материка. Захватив драгоценности и другие товары, они верхом выехали из Судака в столицу Золотой Орды Сарай на Волге (неподалеку от современного Саратова). Как показали дальнейшие события, они очень вовремя уехали из Константинополя и оказались вдали от Черного моря. Братья Поло отправились в путь в июле 1261 года, а вскоре греки вернули себе Константинополь и призвали генуэзцев захватывать в плен венецианцев. Генуэзцы охотно откликнулись на призыв. Около пятидесяти венецианцев попали в плен, когда пытались бежать с Черного моря. Греческий император отнесся к пленникам как к пиратам: их ослепили и отрезали им носы. Можно лишь предполагать, что стало известно о произошедшем братьям Поло. Скорее всего, до них дошли сильно преувеличенные слухи. Впрочем, слухи являются достаточно весомым поводом к тому, чтобы не возвращаться назад тем же путем, каким они поехали в Сарай, хотя сын Николо, Марко Поло, называет совсем другую причину. Даже в Сарае им было не вполне безопасно. Если братья Поло были надлежащим образом информированы, то наверняка знали, что восстановленная Византийская империя на несколько лет стала связующим звеном в союзе Золотой Орды с мамлюками. Их союз был направлен против государства Хулагуидов и частично против Венеции. Как ни странно, захват Константинополя в 1261 году, ухудшивший венецианскую торговлю, положил начало открытию нового торгового пути и прославил венецианского путешественника.
Если, как оно, возможно, и было, Николо и Маттео знали о последних политических событиях, им наверняка было известно и о существовании торговых путей, которые проходили через земли хана Персии Хулагу. По крайней мере, они наверняка слышали о богатом городе Тебризе, куда купцы добирались либо через Трабзон, либо через Айас. Для того чтобы из Сарая, где находились братья Поло, добраться до Тебриза, они могли повернуть на юг на западном побережье Каспийского моря, как поступил один их предшественник. Однако этот путь для братьев Поло был закрыт из-за войны за Кавказ между персидскими ханами и правителями Золотой Орды. Поэтому из Сарая они отправились на восток, в Бухару, в Великую Турцию, которой тогда правил третий хан из Чагатайского улуса. Братья Поло рассчитывали вернуться на побережье Средиземного моря, отыскав путь, еще неизвестный жителям западных стран, который вел бы из Бухары в Тебриз. Если бы им удалось добраться до Тебриза, они нашли бы уже жившего там венецианца, Пьетро Вильони, а если бы они прибыли вовремя, их, возможно, вызвали бы засвидетельствовать его завещание. На документе, однако, нет подписей братьев Поло: в то время, хотя в Тебризе жили итальянцы, других венецианцев не было. Братья Поло могли бы надеяться вернуться из Тебриза на родину, в Венецию, тем же путем, каким попал туда Вильони, при условии, если бы они нашли «неизвестный путь» из Бухары в Тебриз.
Вскоре оказалось, что войны идут и между ханами Великой Турции, отчего все пути на запад были перекрыты. Братья Поло готовы были воспользоваться любым удобным случаем, и, проведя в Бухаре около трех лет, в течение которых выучили монгольский и фарси, они познакомились с представителем высшей монгольской знати, который отправлялся на восток во главе огромного каравана. Он вез подарки от персидского хана великому хану в Китае. Монгольский сановник пригласил братьев Поло сопровождать его, потому что великий хан никогда не видел христиан-латинян и, как им сказали, заинтересуется ими. Маттео и Николо проделали путь длиной 3 тысячи миль через горы, называемые «крышей мира» (Памир), через населенные оазисы Центральной Азии, в обход величайших пустынь. Наконец они добрались до монгольской столицы в Пекине. Другие жители Запада бывали в монгольской столице, когда она еще находилась в Монголии, но новый великий хан Хубилай перенес ее на юг, и братья Поло стали первыми жителями Средиземноморья, пересекшими Великую Китайскую стену.
Великий хан привык враждовать с мусульманами (он не забыл поражения, которое ему нанесли мамлюки), но о христианах он почти ничего не знал. После того как братья Поло провели какое-то время при его дворе, он послал их на запад как своих послов к папе, попросив, чтобы к нему прислали миссионеров, которые рассказали бы его подданным о христианстве. На обратном пути братья Поло наконец нашли путь, который вывел их через государство Хулагуидов в Персии к Средиземному морю в Айасе. Из Айаса они вернулись домой.
В 1271 году, когда братья снова отправились в Китай, с ними были два миссионера, которые, впрочем, почти в самом начале пути испугались и повернули назад. Зато они взяли с собой сына Николо, Марко, молодого человека, которому тогда исполнился 21 год. Марко приглянулся монгольскому хану, поступил к нему на службу и в течение следующих 20 лет неоднократно путешествовал в Китай и обратно. Он увидел цивилизацию, сильно отличавшуюся от его собственной и во многих отношениях достойную восхищения. Марко Поло видел большие города, огромное, в высшей степени организованное, государство, мир утонченного искусства, науки и придворных обычаев. На обратном пути Поло проследовали из Китая морем в Персидский залив, а затем через Персию в Трабзон. Вернувшись в Венецию, Марко Поло написал о своих путешествиях и о чудесах, которые он видел. Он стал легендарной фигурой. К тому времени, конечно, многие другие западные купцы уже нашли путь в «Катай». В 60-х годах XIII века отец и дядя Марко были первыми из тех, кто проложил путь на Восток – из Сарая в Бухару. В 90-х годах того же столетия другие венецианцы и многие генуэзцы воспользовались преимуществами относительно безопасных дорог, которые монгольские ханы держали открытыми. Однако других путешественников, также повидавших немало чудес, слушали не с таким интересом, как Марко Поло, который рассказал о своих путешествиях; конкуренты и завистники, которым надоело слушать о его «преувеличениях», называли его книгу «Миллионы Марко».
По легенде, вернувшись в свой венецианский дворец, который он покинул юношей, сорокалетний Марко Поло понял, что никто из соотечественников не узнает ни его, ни его родственников. Их рассказы считали выдумкой, пока они не распороли швы на своих кафтанах и оттуда не хлынули драгоценные камни. В самом деле, отец и дядя Марко Поло в основном торговали украшениями и драгоценными камнями, делая богатые подарки правителям новых стран по прибытии и получая ответные подарки в зависимости от ранга правителя. Обмен подарками оказался более прибыльным, чем обычная торговля. Драгоценные камни служили идеальным товаром для таких долгих и утомительных путешествий.
Самым важным среди торговых путей, открытых монголами и описанных Марко Поло, был путь через Персию к Индийскому океану. Пользовавшиеся огромным спросом специи из Индии и островов в Индийском океане могли теперь попадать в Средиземное море по другому пути – на тот случай, если закрытыми окажутся пути через Красное море. В то время как доступ к этому пути через Трабзон усиливал важность Черного моря, у пути, ведущего через Айас, также имелось много преимуществ. Он проходил через христианское царство Малая Армения и позволял купцам обходить как греческие владения, так и земли, которыми управляли мамлюки-мусульмане.
Путешествие в обход мусульманской территории приобрело особую важность после того, как египетский султан окончательно разгромил Иерусалимское королевство. В 1291 году пали Акко, Тир и Триполи. Папа римский запретил вести любую торговлю с подданными султана. Под запрет попали даже товары, не считавшиеся стратегическими. Скорее всего, торговлю продолжали вести контрабандой через Кипр, и все же единственным портом на материке, который был по закону открыт для христиан, оставался Айас; он сразу же стал важным пунктом назначения для венецианских судов, приплывающих в Заморье. Марко Поло находился там в торговой экспедиции, когда вспыхнула война между Венецией и Генуей; его посадили в генуэзскую тюрьму, где он по-прежнему рассказывал о своем пребывании в Китае. В тюрьме он нашел подходящего слушателя – своего сокамерника пизанца Рустикелло, который литературно обработал рассказы Марко в соответствии с модным в то время стилем, обеспечившим книге Марко Поло большую популярность.