Фредерик Лейн
Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы
Рост количества выборных служащих в различных советах, в составе флотилий и административных органов стал важным шагом на пути превращения Венеции из герцогства в город-государство, то есть перехода от монархической формы правления к такой, которую лучше всего называть аристократической. Такая форма правления позволила около 500 человекам занимать руководящие должности и голосовать в различных советах (из всего населения, составлявшего примерно 100 тысяч человек). Принимавшие активное участие в управлении принадлежали к ста различным видным семьям, из которых от двадцати до пятидесяти обладали крупным денежным состоянием и недвижимостью и могли похвастаться знатными предками. Эти семьи делали щедрые пожертвования церквам; их представители занимали высокие посты – среди них были советники дожа, герцог Крита, губернатор Константинополя, флотоводцы и даже дожи. Хотя ни один из этих постов, кроме поста дожа, нельзя было занимать в течение долгого времени, многие избранные занимали несколько видных должностей по очереди. Аристократы сменяли друг друга, входили в состав важных дипломатических миссий за границей или выполняли особые поручения на родине. Хотя дож не мог действенно противостоять воле этой группы людей, многие дожи были самыми влиятельными личностями в составе такой группы и формулировали ее волю. Многие из тех, кто занимали высшие посты, отличались хорошими организаторскими способностями и могли управлять волей нескольких сот человек, входивших в Большой совет.
Если считать венецианскую систему правления середины XIII века аристократической, можно сказать, что для нее была характерна власть меньшинства, в отличие от власти большинства или единоличного правления. Поэтому такую систему правления можно называть и олигархической. Но применительно к Венеции термин «олигархия» обычно используется, когда говорят о власти узкого круга представителей знати, обычно подразумевая ее деспотизм. Аристократическая же форма правления подразумевает власть всех представителей знати в целом, причем они являются выразителями воли всего населения, которое наделило их властными полномочиями как самых способных и пригодных. Степень их участия в управлении, стремление к благу всего общества или, наоборот, лишь к личной выгоде будет ясна при дальнейшем рассмотрении истории Венецианской республики.
Глава 9. Развитие города-государства
В других местах представители аристократии, состоявшей из первых поселенцев, защищали себя как класс и были повержены. В Венеции они защищали себя как государство и одержали решительную победу.
Дж. Маранини. Le Costituzione di Venezia
Конституционное развитие Венеции отличалось от развития других итальянских городов-государств позднего Средневековья в том, что у Венеции изначально были другие предпосылки, а именно связи с Византией и дож; но в 1000–1250 годах вектор политического развития Венеции совпадал с другими городами севера Италии. Во всех них формирование городов-государств происходило под управлением высшего класса знати или магнатов.
После 1250 года люди, до тех пор не допускавшиеся к управлению государством, потребовали свою долю почестей и прибылей, получаемых от той или иной должности; кроме того, им тоже захотелось определять политику города-государства. Это широкое движение обычно называется «возвышение народа», но низшие классы, неквалифицированные рабочие, рабы, которые в крупных городах были домашними слугами, и крестьяне-арендаторы в сельской местности вовсе не рассматривались в качестве политической силы и в «возвышении» не участвовали. Первую часть из «возвысившихся» составлял так называемый «простой народ», то есть на деле средний класс, состоявший из лавочников и ремесленников. Вторую часть составляли «зажиточные», то есть купцы и землевладельцы. Их экономические интересы во многом совпадали с интересами представителей знати и магнатов.
Хотя «зажиточные» чаще всего занимались торговлей, от аристократов их больше отличало другое: сравнительно недавнее происхождение богатства. В большинстве городов-государств в начале XIII века власть захватили «старые богачи», магнаты, а нувориши объединялись с «простым народом», чтобы проложить себе путь к власти. Через несколько поколений они сами стали «старыми богачами» и начали бороться против очередной группы нуворишей и своих бывших союзников, «простого народа».
Такие конфликты осложнялись личным и семейным соперничеством, которое раздирало каждую правящую группу, как только она получала власть, а также постоянными войнами между городами. Междоусобицы настолько ослабили чувство общинной солидарности и гордости за свободу родного города, что к началу XIV века в большинстве городов-государств установилась единоличная форма правления, и правитель стал хозяином города, «синьором». В Венеции также наблюдались течения, которые в других местах вылились в «возвышение народа», однако венецианцы сохранили объединяющую всех верность городу-государству.
Цеха и простолюдины
Образование цехов становилось главной предпосылкой в «возвышении народа» или шло с ним рука об руку, ибо цеха были организациями, через которые «простой народ» демонстрировал свое влияние. Во многих крупных городах, например во Флоренции, цеха были также излюбленным орудием «зажиточных» в процессе захвата власти у магнатов. Вначале богатые купцы объединялись в цеха для того, чтобы защищать свои интересы в международной торговле. Позже цеха использовали в борьбе за власть в своих городах. В XII веке Венеция процветала в основном за счет торговли – гораздо больше, чем материковая Флоренция. Венецианские купцы, которые вели международную торговлю, считали, что им не нужны особые организации, цеха, которые следили бы за соблюдением их коммерческих интересов, ибо об этом пеклось правительство города-государства. Конкуренты правительству не были нужны, да их и не потерпели бы. В то же время те, кто нажил состояние на торговле с зарубежными странами, пусть они даже не принадлежали к «старым» семьям, постепенно входили в круг правящей аристократии. В конце XII века такая тенденция наиболее ярко проявилась при выборах дожей Себастьяно Дзиани и Орио Мастропьеро. Помимо богатых купцов, в начале XIII века процветание коснулось и многих венецианских ремесленников и лавочников; в Венеции, как и повсюду, они образовали цеха для защиты своих интересов.
Особенно много мастеров-ремесленников, квалифицированных рабочих было в отраслях, связанных с судоходством, – плотники, конопатчики, бондари, мастера, изготовлявшие паруса и снасти. В результате прочных связей Венеции с Востоком, где в раннем Средневековье многие технологии были более развитыми, в городе появились стеклодувы, аптекари, ювелиры и органных дел мастера. Возможно, эти специалисты с самого начала работали на экспорт и производили небольшое количество продукции. Другие мастера, например шерстянщики, напротив, трудились для местного рынка, но этого было достаточно для поддержки многих тысяч ремесленников-венецианцев, ведь общая численность населения приближалась к 100 тысячам человек. Рост внутреннего рынка вынудил многих лавочников расширять ассортимент продаваемых одежды и продуктов питания. Некоторые ремесленники и лавочники, удовлетворявшие местному спросу, разбогатели, но большинство из них можно было назвать «простым народом».
С ранних времен мастера, занимавшиеся отдельными ремеслами, были организованы в том смысле, что подчинялись особым правилам, имевшим отношение к их роду занятий. Эти правила определялись тремя юстициями (джустисьери), учрежденными Себастьяно Дзиани в 1173 году для разработки стандарта мер и весов и защиты рынков в целом, – возможно, он позаимствовал идею у константинопольских чиновников, с которыми был знаком. Чиновники другого рода назывались гастальди и назначались дожами; первоначально гастальди следили за тем, чтобы промышленные рабочие, а именно судостроители и кузнецы, в полной мере выполняли заказы дожа.
Рост числа лавочников и ремесленников стимулировал не только появление новых правительственных законов, но и новых объединений, которые образовались стихийно. Самые первые не были строго связаны с той или иной профессией. В союзы вступали по религиозным убеждениям и благодаря общей цели, они были открыты для представителей разных профессий. Каждое такое объединение или братство имело свое место поклонения, обычно часовню или алтарь. Входившие в братство встречались в какой-либо церкви или в монастыре – по договору с ними. В такие братства принимали богатых и бедных, их члены занимались благотворительностью, помогая тем, кого постигло несчастье. Таких объединений, называемых скуолы, в Венеции в конце XII века насчитывалось не менее четырнадцати.
К тому времени некоторые скуолы уже состояли исключительно из представителей одной отрасли или одного ремесла. Когда затем скуола брала на себя управление коммерческой или профессиональной деятельностью своих членов, она превращалась в то, что мы называем цехом или гильдией. До тех пор пока такие объединения оставались союзами с добровольным членством, созданными ради совместного отправления культа и взаимной помощи в случае несчастья, цеха не вызывали никаких возражений. И даже когда они начали устанавливать правила в соответствующих профессиях и выбирать представителей, которые отстаивали бы их интересы, они по-прежнему считались вполне легальными организациями, а их цеховые правила считались вполне совместимыми с правилами юстициев. Ведь главной заботой и тех и других было устранение разногласий в том, что мы до сих пор называем «недобросовестной конкуренцией». Конкретно, они пресекали изготовление подделок, сверхурочную работу (после наступления темноты), применение некачественных материалов и т. д. Но некоторые цеха, например портных, настолько окрепли, что превратились в своего рода картели, которые устанавливали цены и бойкотировали тех покупателей, которые не соглашались на их условия. Юстиции, защищавшие интересы покупателей, запретили цеху портных самостоятельно определять цены и бойкотировать тех, кто выступал против них. В 1219 году юстиции пересмотрели уставы цеха и попутно составили присягу с рядом основных принципов, которым все члены цеха обязаны были повиноваться.
Интересно, что самые первые цеха представляли не самые важные ремесла и профессии. В Венеции не существовало цеха или гильдии купцов, занимавшихся международной торговлей, не было ничего похожего на флорентийское Arte de Calimala. Своих профессиональных объединений не было у судей, адвокатов и нотариусов (хотя подобное объединение представителей юридической профессии играло важную роль в расположенной поблизости Падуе); кроме того, своего цеха не было и у моряков – капитанов, помощников капитанов, обычных матросов. Объединение моряков появилось довольно поздно. У моряков не было своей организации по тем же причинам, по каким ее не было у купцов: они были слишком многочисленны, а возможные функции такого рода объединений во многом выполнялись городом-государством. Правда, существовали многочисленные религиозные братства, почитавшие святого Николая, небесного покровителя моряков; в них вступали преимущественно рыбаки, лоцманы или матросы. Однако моряки приносили присягу не по каким-то особым цеховым правилам, а в соответствии с морским сводом законов 1255 года. В XIII и XIV веках моряки не имели организации, которая отстаивала бы их профессиональные интересы. Первыми официально зарегистрированными и упомянутыми в летописях цехами стали объединения портных, кожевников, золотых дел мастеров и ювелиров, красильщиков, бондарей, канатчиков и цирюльников-хирургов (в последнее входили и врачи). В целом такие объединения представляли интересы нуворишей, во всяком случае тех, кто приобрел скромное состояние не мореходством, но другими занятиями. Ближе к концу XIII века, когда возникли другие цеха, среди них выделились два вида. Одни, как, например, цеха конопатчиков, каменщиков и плотников, выступали в интересах работников – и в этом отношении они напоминали профсоюзы; другие прежде всего отстаивали интересы работодателей, нанимателей рабочей силы, хотя и в малом масштабе. Последние цеха были более многочисленными и более влиятельными; возможно, именно представленные в них дельцы нового типа, в основном лавочники, в отличие от купцов, ведших международную торговлю, и вносили в жизнь общества элемент честолюбивого волнения.
О том, что в 60-х годах XIII века в цехах начались волнения, угрожавшие существующему порядку, свидетельствует закон, принятый Большим советом и впоследствии внедренный в кодексы всех цехов. По этому закону представителям любой профессиональной отрасли строго запрещалось, под угрозой запрета или смерти, создавать объединение, члены которого, связанные присягой, шли против чести дожа и его совета или против чести города-государства, или против любого другого лица. Несмотря на некоторую неясность выражений, становится понятно, что власти боялись подрывной деятельности. Увеличили число юстициев, им придали дополнительные полномочия. Настало время политических тревог. Первая Генуэзская война, несмотря на победы венецианцев, с коммерческой точки зрения приносила убытки. В 1265 году вспыхнул мятеж из-за налогов; схватки были такими ожесточенными, что тогдашний дож, Раньери Дзено, во многом укрепивший владычество на Адриатике и опубликовавший свод морских законов 1255 года, сделал вид, что уступает мятежникам, хотя впоследствии приказал найти и повесить зачинщиков. Примерно в то же время произошла стычка между представителями двух самых видных семей города: на пьяцце Джованни Дандоло или кто-то из его сторонников ранил Лоренцо Тьеполо. Простолюдины демонстрировали свою верность той или другой стороне, нашивая на одежду гербы семьи, которой они благоволили. Чтобы предотвратить раскол, власти приняли закон, по которому простолюдинам запрещалось носить гербы каких-либо знатных домов.
Обстановка разрядилась в годы правления Лоренцо Тьеполо. После того как он подавил мятеж в Акко и в начале войны с Генуей сжег неприятельские корабли, его считали национальным героем и в 1268 году избрали дожем. Лоренцо Тьеполо сразу уступил просьбе представителей знати, явившихся мирить его с Джованни Дандоло. Последний, кстати, был одним из советников дожа и руководил избирательной кампанией, в результате которой дожем стал Тьеполо. Более того, Лоренцо сразу дал понять цехам, что законы, принятые в последние годы правления его предшественника, не будут применяться для того, чтобы уничтожить или ослабить их организации. Сразу после инаугурации и смотра флота новый дож принял во дворце представителей всех цехов.
Через несколько лет у крупных цехов появились свои своды законов, в соответствии с которыми им предоставлялась значительная самостоятельность. Главы цехов не назначались дожем, но выбирались членами цеха и одобрялись юстициями. Законы, принимавшие форму приказов юстициев, довольно часто составлялись руководством цехов и принимались голосованием на общем собрании цеха. Хотя пост гастальдо – главы цеха – и годичный срок его службы был одинаков для всех профессиональных объединений, количество и функции других руководителей в разных цехах различались. Обычно их было около дюжины; их кандидатуры предлагал специальный отборочный комитет, выдвигали отслужившие свой срок руководители или же выбирали по жребию. Некоторые из них действовали заодно с гастальдо в таких технических вопросах, как, например, перевод ученика в мастера; другие занимались сбором взносов и т. д. Отношений цехов с церковью и программ взаимопомощи юстиции почти не касались, если не считать одобрения определенных взносов и штрафов, взимаемых в таких целях и обязывавших всех ремесленников или представителей той или иной профессии делать такие взносы. Мелкие трудовые споры разрешались руководством самого цеха. Представителям некоторых профессиональных объединений, например каменщикам или цирюльникам-хирургам, даже разрешили бойкотировать хозяев, которые отказывались платить положенное мастерам.
В то же время юстиции и на более высоком уровне руководящие советы не колеблясь издавали законы, касавшиеся производственных вопросов, и отменяли любые принятые цехами меры, которые вступали в противоречие с интересами общества. Цеха не были закрытыми монополиями; квалифицированные иммигранты могли открыть в Венеции мастерскую, если они платили положенные взносы и соблюдали правила. Более того, политическое подчинение цехов сочеталось с экономическим подчинением многих членов цехов по отношению к купцам, которые извлекали основную прибыль из внешней торговли. Например, купцы, предоставлявшие капитал для сооружения и оснастки кораблей, нанимали судостроителей. Изготовители снастей во многом зависели от хозяев-купцов, которые импортировали пеньку. Короче говоря, многими отраслями промышленности управляли поставщики капитала, а главными поставщиками капитала были представители правящей торговой аристократии. В соответствии с политикой, которую проводила Венеция по отношению к цехам, ремесленникам и лавочникам предоставлялась существенная свобода в организационных вопросах. Хотя вскоре в Венеции насчитывалось уже свыше ста цехов, никогда не оспаривалось положение, по которому цеха подчинялись государству. Члены цехов в венецианском обществе занимали почетное, но подчиненное положение. Такое сочетание подчинения и ограниченного самоуправления продолжалось еще 500 лет.
Если кто-то и был недоволен таким положением вещей, то, скорее всего, представители богатых цехов, например ювелиры. Интересно, что в Падуе, где цеха в 1280 году получили официальное представительство в управляющих советах города-государства, цеха «скромных» лавочников и ремесленников не участвовали в выборах глав республики, а оставляли это право другим представителям населения Падуи, особенно юристам. Во Флоренции, после того как ее цеха получили статус избирателей, главы небольших цехов представляли меньшую угрозу правящему классу, чем недавно разбогатевшие купцы, ворочавшие крупными делами. «Простой народ» Венеции не выказывал недовольства из-за того, что его не допускали к политической власти; возможно, отчасти так происходило из-за того, что у них имелась отдушина: благодаря цехам «простолюдины» получали небольшие почетные должности и имели право голоса в вопросах, касавшихся их повседневной профессиональной деятельности.
Кроме того, простолюдины принимали активное участие в праздниках, ставших орудиями управления в Венеции. Хронист Мартино да Канал, подробно запечатлевший время правления Лоренцо Тьеполо, ничего не пишет о цеховых правилах и законах, зато посвящает много страниц описанию праздника, в котором дож и догаресса принимают руководителей цехов. Возможно, выбор темы связан с ее важностью для современников. Пышные зрелища служили важным средством общения; сведения об очередном празднике распространялись из уст в уста, как лесной пожар. Поэтому, например, об исходе выборов дожа уличные мальчишки узнавали до того, как об этом официально объявляли с балкона дворца. В средневековых городах процессии и пышные празднества занимали чувства подданных больше, чем в наши дни телепередачи. Совместное участие в публичных церемониях скрепляло единство общества.
Выше уже упоминался обряд обручения с морем в праздник Вознесения, а также прием дожа Николетти дожем Венеции. По особым случаям устраивались пышные шествия. Вот как да Канал описывает процедуру приема глав цехов дожем Лоренцо Тьеполо:
«Мастера из цеха меховщиков нарядились в пышные мантии, подбитые горностаем, белкой и шкурами других диких зверей; подмастерья и слуги также оделись богато. Во главе их стоял знаменосец, за ним по двое выступали представители цеха; впереди следовали трубачи и другие музыканты. И так они вошли во дворец и поднялись по лестнице, и там они нашли своего нового господина, мессера Лоренцо Тьеполо, и торжественно приветствовали его. И каждый мастер пожелал, чтобы Господь даровал ему долголетие и победу, а господин наш дож вежливо ответил на их приветствие, и все они воскликнули: «Viva, viva nostro Signore Messer Lorenzo Tiepolo il doge», и по команде своих церемониймейстеров они отправились в своих нарядах к госпоже догерессе (во дворец Тьеполо) и приветствовали ее…
Мастера-цирюльники, нарядные, в жемчужных браслетах… вели с собой двоих верховых, одетых как оруженосцев, и с ними четырех дев, двух верхом и двух пешком, одетых в причудливые одежды…
Гребенщики… принесли с собой фонарь, полный разными видами птиц; дабы доставить удовольствие дожу, они открыли его дверцы, и все птицы вылетели и стали летать туда-сюда, и если бы вы были там, мои читатели, то увидели бы, как все смеялись, слушая птичий щебет и наблюдая за тем, как птицы порхают…»
С помощью веселых праздников и предоставления некоторой автономии цехам, не имевшим, однако, политического влияния, власть добивалась покладистости «простолюдинов», которые не вмешивались в правление аристократии. Еще одной скрепой, о которой упоминают сами венецианцы и которая играла важнейшую роль для бедняков, было хорошее снабжение продуктами питания. Благодаря своим кораблям и владычеству на Адриатике Венеции удавалось избегать голода, чего нельзя сказать о большинстве других городов, и спокойнее переживать периоды роста цен на хлеб. Кроме того, венецианская власть гордилась и беспристрастным правосудием. Естественно, принцип беспристрастного правосудия, равного для знати и простолюдинов, декларировался постоянно, его защищали с помощью тщательно разработанных мер, хотя на практике этот принцип часто нарушался. Все эти факторы в сочетании с особенностями городской топографии – каналами, делившими Венецию на 60–70 небольших приходов, – объясняют, почему аристократия правила Венецией, не применяя силы для подавления низших классов. В истории Венеции не зафиксировано ни одного подлинно народного восстания.