Федор Федорович Метлицкий
Последнее путешествие. Повесть
По бурному Эгейскому морю плывет утлый кораблик Одиссея.
– Вон, видите, – показал Дима соседке в иллюминатор, – подплывают к нам на триреме Одиссей с его командой. Все почерневшие и исхудалые от дальних странствий.
Дима помахал Одиссею с кинжальной седой бородкой.
– Видите, Одиссей махнул в ответ!
Соседка рассмеялась.
– В какие края вы сейчас плывете? – спросил Дима.
Одиссей торжественно пропел:
– Где пробегают светло беспечальные
дни человека:
Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает;
Где сладкошумно летающий веет Зефир Океаном,
С легкой прохладой туда посылаемый
людям блаженным.
– А как же Пенелопа, она так долго ждала?
– Я взял ее с собой! – эхом донеслись его слова.
Его трирема медленно уплывала в туман будущего. И будет плыть вечно – куда? – так и оставшись загадкой.
– А вот Олимпийский стадион! – показал на округлое облако Дима. Соседка невольно вглядывалась в облако, куда он кивал.
Там ему действительно увиделось оживление, под рукоплескания окружающей арену толпы бегут в спринтерском беге по длинной дорожке спортсмены, проходящие инициацию, полные здоровья и красоты, с которых ваяли прекрасные телом статуи богов, в блаженный край вечного здоровья и мирного состязания. Бегут тысячелетия, перемещая олимпийский огонь по всему свету.
Дима забыл о своем теле, как изуродованный болезнью Стивен Хокинг, который перед постоянной угрозой смерти спасался тем, что стремился увидеть всю вселенную целиком.
____
Вверху, в синеве неба перед Димой возник то ли камышовый рай египтян, то ли Елисейские поля – Элизиум греков, то ли Вальхалла древних германцев, куда попадали павшие на полях сражений герои, то ли вольные Велесовы пастбища славян. Вечная весна распространяла благоуханные запахи.
А может быть, это единый райский сад, где благодушествовали Адам и Ева, которых изгнали за грехопадение? Туда снова водворились воскресшие праведники, живущие в блаженстве и изобилии. Все здесь гуляют и едят – от нечего делать. Ведь времени полно – вечность. Или это небесные сферы Данте, над которыми в горней выси восседает Господь.
Дима спросил ожившую соседку:
– А вы знаете, как выглядел исламский рай Джаннат?
– Не знаю, – продолжала улыбаться она.
– Умиленные мусульмане видели будущее таким: в нем много золота, всё сияет золотым цветом, благоухает и цветет. Правоверные испытывают вечное блаженство, их окружают текучие реки воды и молока, плодоносные сады. А в каждом саду есть замок, где всё украшено коврами, тронами, подушками, чашами. Везде фрукты, мясо и вино. Людей украшают драгоценности и шелка. Мужчины окружены сыновьями, в их подчинении находятся юноши, красивые как жемчуг, большеглазые девственницы-гурии – посмертная награда шахида. Правда, непонятно, откуда там столько девственниц?
Соседка залилась смехом.
Дима продолжал вглядываться с высокого утеса в океан родины. Увидел маевку – праздник 1 мая, красный день календаря, на берегу заросшей камышом реки. Вдоль берега беспечно гуляли молодой отец в вышитой косоворотке и мать в белом платье.
Они остановились, увидев его. Обнялись, как после долгой разлуки.
– Почему тебя не было так долго? – утирал слезы отец.
– Где ты был? – плакала мать.
Невдалеке на зеленую траву сыпала из кулька зерна соседка по лестничной клетке Катя, окутанная стаей райских птичек, они толкались, подбирая зерна.
Там Дима увидел соратников, сидящих под пальмами, никогда не умиравших в его сознании. Они обжирались халявными плодами, молоком и медом, среди постных теней праведников. Наверно, квасят не просыхая, хотя спиртное здесь запрещено.
Дима продолжил спор, словно не договорил.
– И где тут революция? – спросил у политолога Игоря. Тот раскинул руки, обнимая все мироздание.
– Вот она, совершилась!
– Но это мечта, она всегда была.
– Мы, наконец, ее увидели воочию, и осознали. Раньше такого осознания не было.
Простодушный Паша вздохнул.
– Невежами были. Как ты говоришь, в застойном настоящем.
Философ Нелепин назидательно сказал:
– Застывшие в настоящем не знают мудрости.
Коля Караваев мял в ладонях землю рая.
– Идеальная земля! – восторгался он. – Эх, с такой землей мы бы стали первыми.
____
В этой необъятной сфере пространства-времени мы находимся сейчас, – размышлял Дима. В ней видно сразу: и прошлое – в темной бездонной глубине, из которой различимо только небо и неясные мистические края сферы; и настоящее – по склонам сферы, которое сочится болью и кровью в вечном круговороте сансары.
Но редко кто видит все сразу, прошлое, настоящее и будущее. Люди невольно живут сейчас, понукаемые желанием ухватить как можно больше в данное им мгновение от рождения до смерти. И заглядывание в прошлое и будущее не уносит их из томления в застывшем настоящем. Здесь, в настоящем, человек в своей скудной стабильности почему-то страшится перемен, как бы не было хуже, и потому к старости перестает видеть всю изменчивую спираль развития и в конце падает в яму бесконечного одиночества, его горизонт сужается до вида из древней телеги, и наступает конец всего. У каждого свой горизонт внутри сферы пространства-времени, он или остается в неандертальском прошлом, или в застойном настоящем, или в иллюзиях будущего. А кто-то видит всю сферу сразу.
Дима никогда не думал, что сможет выйти из состояния старика, видящего только одно застойное настоящее. Он словно снова воскрес.
***
Вечернее небо в иллюминаторе прояснилось, на чистом небе возникли яркие космические созвездия и мириады звезд, вокруг которых кружились невидимые экзопланеты, где кипит невообразимая жизнь. В древности искали смысл в небе, и появились названия созвездий: Андромеда, Орион, Персей, Геркулес. Язык древних греков, и их герои оказались живы в настоящем времени. Даже имена животных, например, собак и кошек: «Гарун», «Данай», «Зенон», «Сизиф», «Пифагор». Имена растений и цветов тоже взяты оттуда: «Венерины волосы», «Гиацинт» – цветок дождей, «Маргаритка» – жемчужина. Прошлое всегда рядом.
Дима, как никогда, далеко ушел от своей экзистенциальной пустоты одиночества. Оказалось, что его эпоха была не застойной, а лишь замерла, пережидая морок в схроне семейных убежищ.
Чем кончится прошлое и настоящее? Никогда не кончится, это загадка всего прекрасного. Как никогда не кончатся творческие порывы, поэзия, культура всех времен.
Он повернулся к повеселевшей соседке.
– Не отождествляйте себя с телом, и вас покинут страхи этого мира.
____
И потом он увидел себя дома. Жена кинулась к нему, плача от радости, что он жив, не умер по дороге.
Раньше они томились на кухне, глядя друг на друга, и он говорил:
– Что же дальше?
Теперь он знал, что дальше. Каждая минута с ней в его жизни была так ценна, как ничто на свете. Потому что он никого так не любил.
____
Вдруг все рухнули куда-то вниз, в бездну. Сердце Димы захолонуло, боль стала разрастаться до невозможности терпеть, и все исчезло.
11
В самолете рейсом Москва – Владивосток неожиданно умер пассажир. Все вокруг всколыхнулись, стянутые неизвестной силой в этот единый острый миг настоящего. Чрезвычайное происшествие напомнило о самом страшном, о чем не думали до этого момента.
Досадная неприятность, задерживающая рейс. Срывались встречи, сроки! Командировочные опаздывали на запланированные мероприятия, туристы боялись изменения погоды, которая испортит их отдых, а те, кто путешествовал просто так, это было отвлечением от забот и печалей.
Они были заняты одним днем – переживанием момента: кому-то надо в командировке наладить производство, надрать уши нижестоящим руководителям, и просто путешествовать. Они не жили всеми временами сразу, а были привязаны только к одному настоящему моменту жизни, потому что каждому дано так мало – мгновение жизни.
Сидевшая рядом девушка трясла мертвого за плечо, словно пыталась разбудить.
– Он только что ободрял меня! – плакала она. И больше никто не плакал. Брезгливый от вида смерти сосед, ворча, отправился в туалет.
Среди пассажиров нашелся врач, и он констатировал смерть.
В срочном порядке самолет посадили где-то в промежуточном городе, чтобы устранить помеху. Все было по-деловому, порядок сопровождения тела неожиданно умершего был давно установлен. По документам поняли, что он был одинок, и некому забрать тело. Где, в каком пространстве его дом? И государственные люди похоронили его за городом, как бомжа.
Где-то в застойной воде настоящего хлюпнуло, и она продолжала спокойно течь.
