Евгений Ильичев
Проект 14
Глава 10
Кристину разбудили рано, взяли кровь, и девочка, все еще сонная, вновь уснула. В эту ночь ей не снилось ничего внятного. Только небольшие обрывки событий происходивших накануне. Сны для слепой девочки были чем-то вроде цветных картинок со звуком. Никаких образов, никаких форм, только разнообразные цвета и звуки. Все, что она могла услышать и почувствовать в своей жизни, во сне обретало цвет. Девочке очень нравились эти сны, и ей было досадно просыпаться, поскольку она ни с кем не могла поделиться своими чувствами. Она не могла видеть цвета и потому не могла описать, что и какого цвета ей приснилось.
Прошлой ночью девочка проснулась от того, что ее кто-то взял на руки и быстро нес по коридорам особняка. Оказалось, сам доктор Бойль, тот который встречал их в аэропорту, сделал это. Она ничего не могла сообразить и начала волноваться, но, услышав позади голос тети Наташи, успокоилась. Девочку усадили в машину, рядом села ее учительница и их долго везли по улицам Берна. Потом в приспущенное окно автомобиля пахнуло свежестью и прохладой. Девочка сделала вывод, что их вывезли за город. Вопросов она не задавала, поскольку чувствовала напряжение вокруг. Сердце Натальи Ивановны, прижимающей девочку к себе, билось быстро и неровно, то замирая на секунду, то вновь ускоряясь до галопа. Через какое-то время машина остановилась. Кристина услышала металлический лязг, должно быть какие-то ворота. Затем машина еще некоторое время ехала, но не очень быстро. Наконец, автомобиль остановился, и его двигатель выключился. Дверь открыли и вывели пассажиров в ночную прохладу. Девочку вновь взял на руки молодой доктор и отнес в здание. Кристине не было страшно, было жутко любопытно, почему их перевезли в другое место? Почему ночью? От чего так волновалась тетя Наташа? Много вопросов, ответы на которые точно никто не даст до утра. И потому Кристина молча приняла все перемены и уже через десять минут крепко спала в новой, достаточно уютной кровати.
Утренний сон самый сладкий. Девочке никак не хотелось выбираться из кровати. Тетя Наташа уже несколько раз звала ее из соседней комнаты, но Кристина только невнятно бурчала себе под нос:
– Ещё пять минуточек… Ещё две минутки… Сейчас, сейчас, уже встаю… И каждый раз ей жуть, как не хотелось вставать. В очередной раз, высунув нос из-под одеяла, девочка почувствовала чудесный запах печеного.
– Кристина, завтрак принесли, – донеслось из соседней комнаты, – вставай, а то остынет.
Урчание в животе перебороло сонную лень, и Кристина свесила ноги с кровати. Тапочки оказались на месте, девочка медленно встала.
– Теть Наташ! – Позвала она.
Учительница подошла к девочке и, взяв за руку свою подопечную, обошла с ней палату, в которой их поселили. На этот раз это был небольшой номер с двумя комнатками разделенными шторками. Обе комнаты имели кровать, тумбочку и маленький шкаф. Санузел был в комнате тети Наташи, куда она в первую очередь и отвела Кристину. Ознакомившись с расположением мебели в номере, девочка с женщиной приступили к завтраку. Кристине пришлись по душе свежеиспеченные булочки с молоком. Насытившись, Кристина поинтересовалась у тети, с какой целью их перевезли другое место, но Наталья Ивановна не нашлась, что ответить девочке, поскольку её саму не поставили в известность. Этой ночью, в номер постучался Эдвард Бойль и предупредил, что здание эвакуируют и нужно быстро собрать все вещи. Женщина без вопросов подчинилась, и уже через десять минут их куда-то везли по ночному Берну. Все произошло очень быстро, четко и организованно, как будто всем этим руководили военные. Как только с завтраком было покончено, в номер постучали. Женщина открыла дверь и увидела на пороге Алексея Соловьева. Вид у журналиста был неважным. Он был облачен в больничную пижаму. На лице красовались царапины и отеки, рука и нога были перебинтованы, но на вопрос, что произошло, репортер беззаботно отмахнулся, мол, упал с лестницы, оступившись. Алексей, пригласил дам на прогулку по парку и сообщил, что будет ждать в вестибюле.
Услышав знакомый голос, Кристина заулыбалась и принялась собираться на прогулку. Уже через десять минут они втроем шли по той же тенистой аллее, где совсем недавно Алексею поведали самую странную и запутанную историю которую он когда-либо слышал.
Они дошли до небольшого искусственного пруда и разместились в беседке неподалеку.
– Чудесный день, – констатировал Алексей, и его спутницы охотно согласились. Не смотря на спешку и таинственность, им нравилось это место. Кристина наслаждалась теплым ветерком и свежим воздухом, а тетя Наташа рассказывала ей по дороге обо всем, что видела.
– А почему нас увезли из клиники? – Спросила Кристина.
– Утром я разговаривал с Эдвардом Бойлем, – начал Алексей, – он считает, что тебе будет тут лучше. Это загородный филиал клиники "Хоуп". Тут свежо и спокойно. Нет посторонних глаз и…, – журналист запнулся, что Кристина тут же для себя отметила, – … посторонних людей тоже нет. – Закончил фразу Алексей.
– Но почему нас увезли ночью? – Не отставала Кристина.
– О тебе прознали другие репортеры и начали осаду клиники, в поисках интересного репортажа. Поэтому, чтобы они не узнали, куда мы все делись, решили переехать ночью.
Кристина заметила, что Алексей ответил на ее вопрос сразу, выпалил без подготовки, а, значит, заранее приготовил этот ответ, пришла к выводу юная дознавательница, но решила пока повременить со «штурмом».
– Кстати, – перевел тему журналист, – Доктор Бойль сказал, что твои анализы показали хорошие результаты и смысла откладывать операцию больше нет. Мне поручили сообщить вам, что она пройдет послезавтра в восемь утра. Так что готовьтесь.
– Послезавтра? – Не веря своим ушам, протянула Кристина.
Наталья Ивановна, до сих пор хранившая молчание, встала и обратилась к Алексею:
– Вы сообщили нам важную информацию. О ней немедленно должны узнать родители Кристины. Я вас покину ненадолго, Вы побудете с ней?
– Нет проблем, мы чудно проведем время, – бодрым голосом ответил Алексей, – если конечно Кристина не против моего общества. – Добавил он.
– Кристина? – Окликнула девочку Наталья Ивановна.
Кристина очнулась и с готовностью закивала головой. Было видно, что новость подействовала на ребенка, несколько шокирующе. До сих пор девочка не осознавала того что происходит, а воспринимала все, как будто со стороны. Будто все, что происходит вокруг нее, саму Кристину Громову никак не касается и она лишь сторонний наблюдатель. Но теперь все изменилось. Теперь появились чёткие даты и точные границы между Кристиной до и Кристиной после операции. Все о чем мечтала девочка всю сознательную жизнь, могло случиться уже послезавтра. Эти слова Алексея крутились у нее в голове словно ураган, повторяясь вновь и вновь: «Послезавтра в восемь утра… Послезавтра в восемь утра…»
– Как ты? – Голос Алексея вернул девочку к реальности.
– Я – нормально. Да я нормально, все хорошо. Просто… – Кристина не могла подобрать нужных слов, чтобы описать происходящее в душе.
– Понимаю, – тихо сказал Алексей и взял девочку за руку, – давай пройдемся?
Они встали и пошли по тропинке. Тепло руки ее нового друга позволило Кристине поверить, что все что происходит – реально. Кристина сжала ладонь Алексея и доверилась ему. Впервые доверилась, совсем не знакомому ей, человеку. Его горячая ладонь держала ее маленькую, хрупкую ладошку крепко и, в то же время, бережно, как драгоценность. С этим теплом в душу Кристины входил покой. Минуты две они шли молча, и этого времени хватило, чтобы Кристина успокоилась и осознала все, что, в скором будущем, с ней произойдет. С самого начала прогулки она ощущала до боли знакомый запах вокруг, никак не вяжущийся с ароматом сада. Но теперь, немного успокоившись, Кристина вспомнила этот запах. Бинты. Вокруг постоянно пахло медицинскими бинтами. К тому же ее спутник заметно припадал на одну ногу.
– Почему ты хромаешь? – Спросила она.
– Я упал, – солгал Алексей, – упал с лестницы, глупо вышло. – Криво усмехнулся он. В этот момент в кровь журналиста мгновенно брызнула доза адреналина, сердце быстро отреагировало и забилось в ускоренном ритме. Артерия в ладони Алексея запульсировала, и высоко развитая рецепторная чувствительность девочки уловила изменение пульса лжеца.
– Не хочешь, не говори, а лгать не нужно. Я слепа, но не глупа, и всегда чувствую, когда мне лгут. – Девочка говорила строгим, поучающим голосом. Алексей густо покраснел и ничего не ответил. Ему стало очень стыдно от этой лжи, но другого выбора у него не было. Не рассказывать же маленькой девочке, как он в одном халате удирал по всему Берну от наемных убийц.
– Ты хочешь со мной дружить? – так же строго спросила девочка?
– Конечно, хочу. – Ответил журналист.
– Тогда не лги мне. Никогда не лги, слышишь? Ложь, первый шаг к предательству, а я предателей на дух не переношу, – как можно серьезнее сказала Кристина.
– Откуда ты знаешь о предателях?
– Мне мама рассказывала. И я сама в книжках читала. Все, что я о них узнала это то, что от них одни беды. Во всех книгах все плохое начинается с того, что одни люди предают других и те от этого страдают. А разве в жизни мало вещей, из-за которых человеку плохо? Зачем же тогда добавлять к ним еще и предательство?
Логика ребенка не поддавалась критике, и Алексею больше ничего не оставалось, как согласиться с ней. Тем не менее, он продолжил дискуссию:
– Но, возможно, предательство и ложь нужны, как раз для того, чтобы отличить хороших людей от плохих?
– Все люди хорошие, и все, по-своему, правы, – ответила Кристина, – просто правда у всех своя. Мне так папа говорил. И когда правда одних людей не совпадает с правдой других, между ними возникают конфликты. Но ведь это не означает, что все должны друг другу лгать и предавать друг друга!?
– Ты права, не означает. Просто, ложь это средство борьбы. Одни люди лгут другим, чтобы навредить им, другие, чтобы защитить их.
– Лгать, чтобы защитить? Это мне не понять никогда. – Безапелляционно заявила девочка.
– Поверь, в мире взрослых очень трудно жить без обмана. Каким бы хорошим человек ни был, ему так или иначе приходится врать. Ложью можно уберечь от неприятностей, как себя, так и других людей. Это называется ложь во благо, и ты наверняка сталкивалась с этим в своей жизни.
– О чем это ты? – искренне удивилась Кристина.
– Вот смотри. Наверняка тебе мама или папа в детстве пели песенку «Баю баюшки, баю, не ложися на краю…»
– Да пели, подтвердила девочка и продолжила, – «… придет серенький волчок и укусит за бочок»
– Но при этом ты прекрасно понимала, что никакой волк не придёт и никого кусать не будет. Эта простая форма лжи направлена на то, чтобы приучить ребенка спать у стенки, чтобы не дать ему шлепнуться ночью с кроватки. Мама не хотела тебя предавать этой маленькой ложью, она хотела тебе добра. И таких примеров уйма. Просто по мере взросления мы прибегаем к более серьезной лжи, для того, чтобы уберечь любимых от более серьезных проблем, нежели падение с кровати.
Кристина задумалась и через минуту обезоружила Алексея вопросом:
– Значит, ты сейчас солгал мне, желая обезопасить меня, потому что я дорога тебе?
Алексей не нашёлся, что ответить Кристине и неловкая пауза, которая повисла над ними, показалась ему вечностью. Но, к счастью для журналиста, в их разговор вмешалась Наталья Ивановна. Немного запыхавшись, она нагнала пару и обратилась к Кристине:
– С мамой твоей я связалась, она в панике. Видела Доктора Бойля-старшего, он всех пригласил в гостиную на завтрак.
Все трое отправились обратно и, спустя несколько минут, Кристина уплетала за обе щеки вкусную кашу из неведомой ей крупы. Между тем она обратила внимание на то, что своими вопросами она легко поставила нового друга в сложную ситуацию, из которой ему еще предстоит найти достойный выход. А пока нужно дождаться операции и её результатов. Это самое главное в жизни – правильно расставить приоритеты. И девочка наметила себе приблизительный план действий на будущее:
– пережить операцию
– оценить ее последствия
– добиться от Алексея признательных показаний.
В его падение с лестницы девочка ни капельки не поверила, и выводы о том, что его ложь была во благо, заставляли девочку испытывать чувства доселе неизвестные.
Глава 11
Весь день Алексей посвятил работе. Операцию действительно назначили на послезавтра, но не из-за отличных анализов Кристины, а из соображений безопасности. Безопасности проекта и его участников. Операцию нужно было провести как можно скорее, чтобы не дать возможности опомниться "кротам" и не дать им начать действовать. А потому Алексею необходимо было сочинить две статьи о подготовке к операции. В Москве уже три дня не получали от него никаких известий. Порохов, должно быть в ярости, подумал Алексей и включил ноутбук, который ему любезно одолжил Роберт Бойль после триумфального бегства из отеля. Все вещи Соловьева остались в номере и, скорее всего, стали добычей его таинственных преследователей. Почтовый агент захлебнулся, выплевывая семнадцать новых писем из редакции. Читать их не было смысла, поскольку журналист итак догадывался какого они все содержания.
Соловьев со студенческой скамьи отличался способностью собираться в самые важные и ответственные моменты. Работу, на которую отводилось две недели, он мог спокойно выполнить за три дня и оставшееся время посвятить себе или другим проектам. А посему, написать две статьи за два просроченных дня не составило ему труда, и уже вечером материалы были отосланы на почту главному редактору журнала «euromedicine».
***
В этот момент группа оперативного слежения "организации" доложила женщине в строгом брючном костюме о том, что засекла местоположение Алексея Соловьева.
Руководитель Бернского отделения тут же собрала опергруппу для разработки новой операции по вербовке журналиста и по возможности участников эксперимента. Из перехваченного сообщения группе стало известно, что клиника в полном составе переехала из Берна в загородную резиденцию предоставленную "кротами". Кто именно сотрудничает с преступной группировкой, Ми-6 не было известно, а, по сему, под подозрение попадали абсолютно все.
Алексей тем временем завершил работу и отправился пожелать доброй ночи Кристине и Наталье Ивановне. Девочка оказалась одна, учительница отправилась позвонить домой и сообщить очередную порцию новостей родителям Кристины. Алексей тихо постучал и после звонкого "открыто" вошел в комнату. Кристина сидела за столом и читала книгу, водя пальцами по специальным страничкам.
– Через несколько дней я буду учиться читать заново, тихо сказала Кристина.
– Через несколько дней ты увидишь мир таким, какой он есть, – так же тихо ответил Алексей.
– Лёш, скажи, – девочка запнулась, то ли из-за того, что впервые назвала нового друга таким близким и простым – Лёша, то ли не могла подобрать слов. Алексей подошел к Кристине и сел рядом.
– Скажи, Лёша, стоит оно того?
– Что ты имеешь в виду?
– Стоит видеть этот мир?
– Конечно, стоит! Видеть – это нормальная функция человеческого организма, которой ты была лишена. Почему ты спрашиваешь?
– Просто я не могу понять, как мне относиться к тому, что я теперь, возможно, буду видеть. Мне не страшно, просто я не знаю, хочу ли я этого.
Девочке с трудом давались слова, она делала долгие паузы между предложениями, пытаясь подобрать нужные выражения. Алексей почувствовал, насколько важно было для Кристины донести до него свои внутренние переживания. Он сел ближе и положил свою ладонь на ее руку. Кристина вздрогнула, но руку не отняла.
– Я никогда не видела, – продолжила она, – я привыкла жить именно так. Мне дома знаком каждый сантиметр, каждый гвоздик, мне там комфортно и уютно, а что будет, когда я смогу все это увидеть?
– Тебе откроется остальной мир, Кристина. Ты уже не маленькая и понимаешь, что мир не ограничивается только лишь твоим домом. Если все пойдет так, как говорит доктор Бойль, уже через неделю снимут повязки, и ты сможешь впервые взглянуть на мир по-новому.
– Что я увижу?
– Все! Все, что только пожелаешь! Все, о чём когда-либо читала в книгах, все, что только могла себе представить. Более того, помимо возможности увидеть этот мир, ты получишь нечто большее. С возможностью видеть ты получишь возможность оценивать окружающий мир. Та оценка, которую ты даешь миру сейчас достаточно полная, но, используя зрение, ты сможешь дополнить ее, наполнить красками, чувством.
Успокаивая Кристину, журналист прекрасно понимал, что всё, о чем он говорит, может и не сбыться. Если операция пойдет не так, как планируется, или возникнут какие-либо осложнения – все то, о чем он сейчас говорит, просто рухнет, оставив за собой глубокий шрам в душе Кристины. Но пути обратно не было. На карту поставлено слишком много. Успех в этом маленьком шаге приведет к триумфу мировой медицины. Миллионы слепых людей обретут бесценный дар – видеть. Сэкономят миллионы долларов на бесполезных, дорогостоящих препаратах.
Кристина положила голову на плечо Алексею. Ее ладонь так и осталась лежать в его ладони. Так они сидели несколько минут, и каждый думал о своем. Кристину наполняло чувство страха, в ней росло беспокойство по поводу операции, и сотни разных мыслей роились у нее в голове. Они приходили то по одной, то все сразу. Девочка не могла остановиться на какой-то конкретной мысли. И в итоге она просто уснула на плече своего нового друга. Алексей поймал потяжелевшую голову Кристины, осторожно поднял девочку и перенес на кровать. Затем он тихо вышел из ее комнаты, дождался Наталью Ивановну в вестибюле и, пожелав спокойной ночи, отправился к себе.
Весь следующий день журналист провёл, наблюдая за подготовкой к операции. Хирурги рассказывали ему о том, как именно будет осуществляться доступ к черепным нервам. Алексею стало известно, что девочку побреют наголо, что наверняка будет для Кристины катастрофой вселенского масштаба. И собственно по этой самой причине девочка вечером отказалась прогуляться по парку, видимо не желая показываться до операции в таком неприглядном виде. Бойль-старший дал очередное интервью о важности и значимости этой операции, и материала, предоставленного хирургом, хватило на одну полноценную статью. А изобретатель методики Роберт Бойль, рассказал Алексею о том, как будет проходить реабилитация пациента после проведенной операции. Оказалось, что на самих глазах никаких манипуляций проводиться не будет, но повязку на глаза наденут. Повязка эта будет достаточно хитрая, в ней будет несколько слоев специальной ткани, которая лишь немного пропускает свет. И как только пройдет время действия препарата, за которое, теоретически, нервные волокна от зрительного нерва начнут передавать импульсы к новым участкам головного мозга, повязку начнут постепенно разматывать. Пройдет около трех недель, прежде чем последний слой повязки снимут и девочке разрешат открыть глаза в темной комнате. Роберт объяснил, что подобные меры необходимы для того, чтобы защитить глаза Кристины от слишком яркого света. И потом никто не знает, как именно новый участок головного мозга отреагирует на сигналы, посылаемые с сетчатки глаз.
День прошел в работе и деловой суете. В воздухе росло напряжение. Все понимали, что через несколько часов произойдет либо чудо, либо провал многолетнего труда, без малого, десятка ученых. Труда, который занимал все их мысли вот уже несколько лет.
Алексей не стал мешать подготовке и вечером не назначил ни одного интервью. Команде ученых нужно было хорошенько выспаться. Операция была назначена на семь утра и должна была продлиться около пяти часов. Завершив очередную статью-отчет, Алексей отправил ее на почту доктора Бойля и, получив через несколько минут добро на ее публикацию, отправил в издательство. День выдался напряженным, но при этом продуктивным, и журналисту захотелось выбраться на прогулку. За работой он совершенно забыл о приключениях, которые, не так давно, ему пришлось пережить. Из-за плотного графика Алексею никак не удавалось обдумать происходящее и, дабы отвлечь себя от мыслей о предстоящей операции, он решил обмозговать ситуацию на свежем воздухе.
Журналист вышел из здания и направился вдоль тропинки вглубь парка. Подводя итоги, Соловьев понял, что на самом деле влип в довольно скверную ситуацию. Сейчас он находится под защитой спецслужб Европы. А за забором его ждут не дождутся «кроты». И что собственно им понадобилось от Алексея? Зачем столь крупной и разветвленной организации понадобилось убирать какого-то репортёра из России? Чтобы никто не узнал о проекте? Тогда любой другой репортёр написал бы об этом, или сами врачи написали бы статью и отдали бы для редакции в любой медицинский журнал. Выходит, смерть Алексея была бы бессмысленна и глупа. А может, его и не хотели убивать? Может всё, что происходило в отеле, чистой воды запугивание? Странная мысль промелькнула в голове Алексея, но он тут же нашел кучу доводов против неё. Во-первых, в него реально стреляли, никаких переговоров или угроз не было, практически с самого порога появилось дуло пистолета и практически мгновенно раздались выстрелы. Убийца действовал наверняка, и даже ранил его в плечо. Далее погоня и очередные попытки убить беглеца. То есть угроза жизни была вполне реальной, пули реально проносились над головой, смачными шлепками впиваясь во все, что было на их пути. Но зачем этим «кротам» понадобилось убивать рядовую пешку? Если бы они хотели навредить проекту, логичнее было бы убрать руководителей проекта, хирургов или пациентов, но никак не журналиста, его освещающего.
Алексей никак не мог нащупать логику в действиях «кротов». Казалось, ответы лежат где-то рядом на поверхности, но вся информация никак не хотела укладываться в стройный логический ряд. Напрашивались два вывода: либо эта организация не так могущественна, как ее описал Бойль-старший, либо они затеяли игру, куда более хитрую, нежели кажется на первый взгляд.
Размышляя, Алексей слишком сильно углубился в парк и в конце его увидел ровный ряд фонарей. Подойдя поближе к ним, журналист заметил, что фонари стояли на высоких столбах, а позади них возвышался массивный забор с колючей проволокой. Это уже становилось интересным, и Соловьев подошел поближе. Вдоль забора тянулась бетонная дорожка, а сам забор уходил далеко в лес. Алексей осмотрелся, вокруг никого не было. Он сломал на ближайшем дереве ветку, повернул налево и пошел вдоль дорожки. Через пару десятков метров Алексей услышал ровный шум шагов и через минуту ему навстречу вышли двое мужчин в плотных черных куртках, на манер военных бушлатов, в темных штанах и берцах. Оба были вооружены маленькими автоматами, кажется в компьютерных играх, такие называют УЗИ. Лица не выражали никаких эмоций. Алексей растерянно остановился, двое патрульных подошли к нему.
– Вы не должны находиться тут, это опасно для Вас. – Сказал один из охранников на ломаном английском.
– Я не знал, что территория огорожена забором и охраняется. – Попытался оправдаться Соловьев, хотя с чего бы ему оправдываться, он ведь ничего не нарушал?
– Вам следует вернуться на территорию, – тоном, не терпящим возражения, продолжил охранник.
– А то что? – Уже начал наглеть Алексей.
– А то нам придется Вас туда сопроводить, мистер Соловьев.
Ага, значит, они знают, кого охраняют, сделал вывод журналист и решил не усугублять ситуацию.
– Прошу прощения господа, не был в курсе, предпочту последовать вашему совету. – С этими словами Алексей развернулся и пошел в обратном направлении. Добрался до сломанной ветки и повернул в сторону здания больницы. Охрана проводила его вдоль дорожки и продолжила патрулировать периметр.
Странно, охрана больше похожа на боевиков, чем на спецслужбу, подумал Алексей. Хотя, откуда мне знать, как выглядит рядовой сотрудник МИ-6? Но все же, что-то не давало Алексею покоя. Решив, что снова накручивает себя, журналист вернулся в клинику. В его комнате было довольно душно. Соловьев разделся, открыл форточку и отправился в душ. Завершив водные процедуры, в одном халате он вернулся в комнату. Внезапно что-то внутри него встрепенулось, какой-то необъяснимый страх свалился вниз живота и стал тянуть тяжелым грузом. Медленно скользя взглядом по комнате, Алексей даже не мог объяснить себе, что именно его насторожило, но мгновение спустя он понял, что именно в комнате было не так. Уходя в душ, он не выключал свет, а сейчас в комнате приглушенно горел лишь ночник, выхватывая из темного угла комнаты силуэт человека.
– Я вооружена, но не собираюсь причинять вам вреда, – сказал женский голос, – мне нужно поговорить с Вами, мистер Соловьев.
Алексей не верил своим глазам, второй раз за неделю в него таращилось дуло пистолета, но на этот раз он ничего не мог поделать, в руках не было ничего, а ноги уже налились свинцом от страха.
