Евгений Ильичев
Проект 14
Глава 26
В своей работе Кэбмен придерживался предельно простых правил. Он не оставлял свидетелей, которые могли бы его опознать, именно поэтому он убил своего информатора Полину. Конечно, нужно было сделать это еще в прошлый раз, но тогда обстоятельства заставили Кэбмена покидать Прагу в спешном порядке – за ним охотились, чуть ли не все спецслужбы Европы. В этот раз осечки быть не должно. Ми-6 не тот противник, которого нельзя было переиграть, русские спецслужбы пугали таксиста куда больше. Вторым и, пожалуй, основным правилом его работы была простота. Чем проще было техническое исполнение задания, тем лучше. Все эти трюки «а ля миссия невыполнима», были скорее для широкого экрана. В жизни же эти пируэты с тросами и перчатками-липучками, скорее угробили бы агента. И как показывала обширная практика таксиста, его принцип действовал фактически безотказно.
Для решения практической части задуманного Кэбмену понадобится лишь пистолет с глушителем да электрошокер для нейтрализации охраны. На его стороне внезапность, никто не ожидает нападения. Слабость британской разведки заключалась в том, что её агенты всегда недооценивали противника. Просчитав и проработав, как им казалось, все варианты развития событий они действовали согласно разработанной стратегии: ни шагу в сторону. Но если случалась неприятность, и предсказанный ход событий отличался от шаблона, то все агенты становились похожими на детей, забытых родителями в яслях. Растерянные и озадаченные, они уже не могли действовать самостоятельно до получения нового приказа. А на это нужно было время, которое и планировал использовать таксист. Первым делом он установил строго под номером, где должна была проживать русская девочка, прибор, который глушил всякую связь в радиусе сорока метров.
Переодевшись во фрак, Кэбмен спрятал за пазуху «глок», накинул на руку белое полотенце и взял поднос с, заказанным ранее шампанским и шоколадом. Взглянув в зеркало и оставшись довольным своим видом, он вышел из номера. Коридор был пуст, таксист быстро шмыгнул к лифту. Короткий звонок возвестил пустой коридор четвертого этажа о прибытии лифта. Отсутствие какой-либо охраны, несколько, озадачило киллера. Картинка не складывалась в его голове. По всем канонам Громову должны были охранять минимум трое оперативников. Двое на этаже и еще один в номере, но коридор пустовал. Липовый официант даже оглянулся, чтобы проверить этаж. Но он знал, что не мог ошибиться, этаж был четвертым. Теперь уже ему предстояло принимать решение в нестандартной ситуации. Решив, что отступать поздно, да и более удобной ситуации может не подвернуться, Кэбмен аккуратно поставил на пол поднос и, приготовив оружие, дослал патрон в патронник. Осторожно продвигаясь к номеру, он вслушивался в каждый сантиметр этажа, но ни единого подозрительного звука не слышал.
"Какова вероятность того, что охрану просто не выставили?"– размышлял таксист. – "А может быть в планы разведки вовсе не входило обеспечение безопасности русской девочки? Тогда зачем было похищать ее из рук Бойля? Нелепица какая-то… "
Киллер был сбит с толку и не мог оправдать действия противника. В голове промелькнула мысль о ловушке, но ее таксист отмел в первую же очередь. Не могли они знать, что на Бойля работает таксист. К тому же цели он выбирает себе сам, и еще никому и никогда не удавалось сделать ему упреждающий удар.
Таксист осторожно приблизился к номеру, в котором, по его расчетам, должна была находиться Громова. Он вслушался в тишину. Ни звука. Киллеру не верилось, что британская разведка могла так сплоховать. Не выставить ни одного часового, рискуя при этом жизнью для вызволения Громовой из плена, было не только подозрительным, но и провоцирующим. "Не могли они быть настолько самоуверенными!" – внушал себе Кэбмен. Но собственного голоса он так и не послушал – слишком уж была сильна жажда наживы. Таксист тихонько дернул за ручку. "Ну, хоть дверь заперли" – съязвило внутреннее "Я" убийцы. Предельно осторожно, стараясь не создавать шума, он взломал электронный замок и проник в номер. На фоне царившей тишины, стук собственного сердца казался таксисту барабанным боем. Дав привыкнуть глазам к тьме, он огляделся. Номер был стандартным для отелей подобного рода. Просторная гостиная, соединялась со спальней. Именно туда таксисту и нужно было. Если это все же западня, то он готов к ней. Перехватив поудобнее рукоять пистолета, он быстро преодолел расстояние до спальни. Исходя из того, что в столь поздний час девочка должна спать, он решил действовать наверняка. Быстро открыв дверь, он с ходу пустил три пули в силуэт, лежащего на кровати человека. Синхронно с выстрелами номер озарялся вспышками света и после третей вспышки краем глаза таксист заметил движение тени справа от него. Молниеносно отреагировав, он отступил обратно в гостиную, держа на мушке вход в спальню.
Некуда бежать! – Раздался женский голос из спальни. – Ты окружен, бросай оружие, Кэбмен. Тебя же так называют, не правда ли?
Ты та сучка из Ми-6? – С наигранной злостью спросил таксист. На самом деле ему нравился этот риск. Азарт, который приносила ему работа, его подстегивал. Зная, что пока он вооружен, из спальни никто не сунется, он медленно отошел к входной двери и укрылся за углом.
Та самая, ты уже догадался, что сегодня сдохнешь?
Не спеши, милая, мы еще потанцуем. – Огрызнулся таксист и пустил две пули в силуэт, мелькнувший в дверях спальни. Девушка поменяла дислокацию. Значит, собирается штурмовать его. Попасть в неё он не надеялся, но хотел выиграть пару секунд для себя. Тут же последовала серия выстрелов в его сторону, но он в этот момент быстро открыл и вновь захлопнул входную дверь, заметив в коридоре нескольких вооруженных мужчин направляющихся к нему от лифта.
Видишь, таксист, я не блефую. Тебе некуда деваться! Сдавайся!
К двери уже подошли агенты. "Сейчас либо последует штурм, либо просто взорвут к чертям эту дверь, и тогда тебе крышка, приятель" – решил таксист и в ту же секунду метнулся к единственному окну в гостиной, на ходу поливая огнём дверной проем, за которым стоял его противник. Тем временем из коридора прострелили дверной замок и выбили дверь. Тут же в комнату полетела граната. Таксист заметил ее и в самый последний момент успел метнуться на пол, укрываясь массивным кофейным столиком. Раздался оглушающий хлопок, и комната на мгновение наполнилась ослепляющим светом. Если бы граната оказалась боевой, таксиста уже не было в живых. Но от оглушающего действия световой гранаты, киллера спас перевернутый стол, в голове стоял веселый звон, глаза же вовсе не пострадали. Недолго раздумывая, Кэбмен юркнул в выбитое взрывной волной окно. Дотянувшись до пожарной лестницы, он быстро выбрался на крышу. Следовать его примеру никто не стал, по крайней мере, за все время, что он карабкался по пологой крыше наверх, никто так и не показался из-за края крыши. Уцепившись за край каминной трубы, он выпрямился, чтобы оглядеться. Но, внезапно выбитый пулей осколок кирпича сильно поранил его ногу. Преследователи выбрались на крышу через чердак и немедленно открыли огонь на поражение, заставив таксиста вновь спрятаться за трубу. Темнота была на руку таксисту, но долго прятаться за своим временным укрытием он не мог, вскоре агенты окружат его и тогда деваться будет некуда. Стараясь не показываться из-за укрытия, он начал пятиться назад, но добравшись до края крыши, понял, что дальше пути нет. По бокам уже мелькали тени агентов, а его временное укрытие уже не могло прикрыть его. Оставался лишь путь вниз, хотя можно было попробовать допрыгнуть до края крыши соседнего здания. Но этот прыжок мог стать для него последним – высота была внушительной: четыре этажа плюс чердак, всего около двадцати метров. Нужно было взять разбег, и потому таксист решил вернуться на несколько метров назад. Но как только он вновь нацелился на край крыши, сзади раздался голос девушки из номера.
– 2002 год. Аманда и Джонатан Смитт. Ты помнишь этот заказ?
Должно быть ты их дочь. – Не оборачиваясь, отозвался Кэбмен. – Долго же ты меня искала.
– Если бы понадобилось, искала б до конца жизни.
– И что, моя смерть действительно стоила того, чтобы поставить жизнь Кристины вместо наживки?
– Не только ты умеешь играть грязно!
Таксист понял, что теперь его дела действительно плохи. По краям крыши уже разместились агенты. В спину ему смотрел пистолет Элис Смитт. Почему-то он вспомнил ее имя. Когда он готовился к покушению на инспектора Смитт, информатор сообщил ему, что помимо цели в доме будут его жена и дочь. Кэбмен не колеблясь, убил бы всех троих, но в ту ночь дочери инспектора в доме не оказалось.
– Что ж. Вот он я! Стреляй. – Спокойно ответил киллер, рассчитывая потянуть время.
– Зачем мне марать о тебя руки? Ты уже никуда не денешься. А за право убить тебя люди по всему миру аукционы устраивать будут.
– Это, верно, насолил я многим. – Таксист что есть мочи рванулся вперед. Среагировать на его рывок успела лишь Элис и пустила всего одну пулю в ногу. Таксист, уже добравшийся до края крыши, почувствовал, как правая нога предательски отнялась, и прыжок вышел не той силы, на которую он рассчитывал. Во тьме он не увидел, куда именно падает. Глухой удар отнял дыхание. Глаза залепило чем-то горячим и сознание медленно угасло. Последняя мысль, посетившая Кэбмена перед смертью, была о том, что свой последний заказ он, все же, успел выполнить.
***
Элис Смитт опустила пистолет и поставила его на предохранитель. Её душа была истощена. Эмоции последних дней отняли у нее практически все силы. Резерва едва хватило для того, чтобы в последний раз нажать на курок. Месть не принесла ей облегчения. Таксист даже перед неминуемой гибелью ни на секунду не раскаялся в содеянном. А Элис же напротив, чувствовала, как по ее щекам без остановки текут горячие слезы. Ей не было жаль убийцу ее родителей. Ей было жаль видеть себя такой же, как он. Ради его смерти, ради осуществления своей мести ей пришлось опуститься в его мир, стать его тенью, его негативной копией. Все те люди, которых она убила за эти годы, были далеко не ангелы. Это были опасные преступники, но чем палач отличается от них? Только тем, что за свои убийства ему не нужно отвечать перед обществом. А перед собой, рано или поздно, ответить придется. В душе Элис не осталось места доброте и любви. Все эти годы она жила ради единственного мгновения, и вот оно настало. Теперь нужно было жить дальше, но как можно продолжать жить без цели?
Голос в наушнике заставил ее выйти из оцепенения.
– Мы нашли глушилку, мэм. – Второй агент доложил через несколько секунд.
– Объект мертв. – Повторяю – объект мертв.
– Принято. Взять образцы днк, отпечатки, изъять оружие и сделать фотографии. Затем сворачиваемся. Остальное не наше дело.
Элис вернула себе самообладание. Работа – вот, что вернет её к жизни. То, что получается у неё лучше всего. Этот раунд остался за ней, но впереди ждала долгая и кропотливая работа. Нужно было окончательно разобраться с Эдвардом Бойлем. Для решения этой проблемы у нее на руках был припасен ход, который навсегда уберет эту фигуру с игрового поля.
Глава 27
Палата реанимации была наполнена десятками посторонних звуков. Гудели куллеры компьютеров, непрерывно жужжали насосы. Мониторам, отображающим основные жизненные показатели, вторил дублирующий звуковой сигнал. Аппарат искусственной вентиляции легких, работающий в заданном ритме, не давал организму Роберта Бойля уйти из жизни окончательно. После аварии, которую он устроил для отвлечения внимания, «кроты» долго не могли разобрать завалы. Бронированный автомобиль на полном ходу протаранил здание кпп и обрушил на себя целую стену. Первое время отец Роберта считал, что в машине находятся Соловьев и Кристина, но как только из помятой, но все же, по большей части, уцелевшей машины, вызволили только его сына, Бойль-старший отдал приказ на ликвидацию беглецов. Нужно было любой ценой удержать их на территории базы. Время шло, а Роберт не приходил в сознание. Лишь спустя полчаса, когда стало ясно, что Соловьеву и Громовой удалось ускользнуть, отец обратил внимание, что сын не приходит в себя уже долгое время. В бронированном автомобиле сработали все подушки безопасности, и Эдвард был в полной уверенности, что сына просто оглушило. Проверив простейшие неврологические симптомы, Бойль почувствовал, как по спине пробежал холод. Дальше все было как во сне. Вертолет, реанимация, долгие часы ожидания в коридоре той самой клиники, где спасали Корелину. И, наконец, суровый вердикт врачей – отёк мозга и, как следствие, кома. Эдвард так был увлечен охотой, что упустил то драгоценное время, когда еще можно было помочь сыну. Теперь он сидел у кровати Роберта и медленно приходил к мысли, что, несмотря на всю стабильность его состояния, сына, фактически, у него больше нет. Из-за нарастающего отека мозг долгое время находился без кислорода, и основные его части, отвечающие за все жизненно важные процессы, погибли. Вероятность того, что Роберт когда-нибудь очнётся, была равна нулю.
Каменное лицо Эдварда, казалось было высечено из мрамора. Ни единой эмоции, ни капли сострадания или злости – абсолютное ничто. Марта провела с сыном всю ночь и покинула его ради нескольких часов сна лишь, когда вернулся муж. Эдвард не стал скрывать от нее всей серьезности положения и по отекшему лицу жены понял, что всю ночь жена провела в слезах. Постепенно весь ужас ситуации складывался в голове Эдварда Бойля в стройную и логичную картинку, в которую он всеми силами старался втиснуть доводы, оправдывающие его поведение. Но, как бы ни старался именитый хирург оправдать себя перед совестью, все упиралось в его собственные ошибки. Вместо того, чтобы заняться сыном и помочь ему после страшной аварии, он полностью погрузился в работу по разрешению кризиса. Ситуация обернулась полным крахом, а сын теперь лежал перед ним, будто овощ на грядке. После событий вчерашнего дня Эдвард ни разу не связывался со своим руководством. Конечно, они уже были в курсе его провала и, скорее всего, уже списали его со счетов. Самое ужасное во всей этой истории для Бойля, было осознание того, что в его голове трагедия семьи не была самым важным пунктом. Он все чаще мысленно возвращался к делам. Он понимал, что не сына боится потерять больше, а своё место, своё влияние. И это осознание ещё больше злило Эдварда Бойля. Он начал понимать, в какое чудовище превратился. Теперь Эдварду было ясно, почему Роберт так сильно сопротивлялся его воли. Он просто видел, каким стал его отец. Понял, что спустя годы власть и деньги превратят его в копию самого Эдварда. И, что больше всего раздражало шефа Бернской ячейки «кротов», так это то, что при всей трагичности ситуации он надеялся исправить хотя бы свое собственное положение.
На связь внезапно вышел Кэбмен и уверил, что знает, где прячут Кристину Громову. Киллер подтвердил свои догадки фотографиями Корелиной в обществе агентов Ми-6 и назначил свою цену. Посудив, что Кристину будут прятать там же, где прячут Корелину, Бойль согласился заплатить. Избавиться от Громовой на территории британской разведки показалось ему отличным ходом. Тогда никто не посмеет связать этот заказ ни с ним, ни с его организацией. Прямо из палаты сына, Эдвард Бойль перевел часть суммы на указанный таксистом счет и стал ждать развязки. Уходить из больницы он не решился, поскольку в глазах Марты это выглядело бы ужасным. Он просто сидел рядом с кроватью Роберта и глядел на его спокойное лицо. "Со стороны это должно выглядеть крайне трогательно", – подумал Эдвард и тут же мысленно упрекнул себя за столь кощунственные мысли. По телефону он приказал выставить возле палаты охрану и, сделав паузу, заказал себе ужин. "Гниение души никак не должно быть связанно с муками телесными"– решил он, осознав, что последний раз ел еще утром, в кафе, в обществе сына.
***
Перелёт занял чуть больше часа. Возле аэропорта Элис Смитт поймала такси и назвала водителю адрес частной клиники, где по её данным находился Роберт Бойль. Ей уже сообщили, в каком состоянии находился молодой учёный, и Элис было искренне жаль Роберта. Единственное, чего Смитт желала в данный момент, это чтобы жертва, которую принес Роберт, не оказалась напрасной. Элис знала, что на данный момент она переиграла «кротов», и понимала, что эта маленькая победа не могла серьезно повредить столь крупной организации. Однако до нее в мире никто и не смел бросать им вызов. Тот факт, что ей удалось получить это дело в свои руки, грел девушке душу, и теперь оставалось лишь поставить шах и мат Эдварду Бойлю.
Такси остановилось у парадного входа клиники, и Элис, ничуть не таясь, вошла здание. Она была прекрасно осведомлена о том, что Бойль усилил свою охрану и что её никто просто так к нему не пустит, и потому не сильно удивилась, когда в центральном вестибюле больницы её окружили четверо мужчин в чёрных костюмах. Служба безопасности «кротов» была укомплектована серьёзными аналитическими кадрами, которые собирали, сортировали и структурировали всю информацию, которую только можно было достать о потенциальных врагах организации. Элис знала, что после операции по вызволению Корелиной, её физиономию мог бы узнать даже рядовой боевик кротов. И потому, когда её досматривали и связывались по рации с начальником охраны, не проявила ни капли беспокойства или раздражения. У ребят такая работа, надо смириться. Как только старший из группы получил добро, девушку проводили в палату реанимации. По виду медперсонала, изредка встречавшегося на их пути, Элис поняла, что «кроты» оккупировали всю больницу и своим присутствием сильно мешали работе. Поскольку львиная доля спонсорских денег поступала из бюджета именно этой странной организации, главный врач больницы призвал персонал с максимальным пониманием отнестись к сложившейся ситуации. Медсестрам, санитаркам и врачам ничего больше не оставалось, как молча терпеть присутствие вооруженных людей на территории больницы.
Четверо боевиков провели безоружную девушку к палате, возле которой дежурило ещё двое громил. Один из них, деликатно постучавшись в дверь, на минуту скрылся за ней, и, вернувшись, дал знак заводить гостью внутрь. Девушку проводили в тускло освещенную палату. На кровати, по пояс прикрытый одеялом, лежал Роберт. Изо рта молодого человека выходила массивная трубка. Ученый был подключен к системе жизнеобеспечения многочисленными датчиками и катетерами. Его грудь неестественно высоко вздымалась в такт шипению аппарата искусственной вентиляции легких. Вся палата была наполнена многочисленными сигналами аппаратуры, поддерживающей жизнедеятельность Роберта. Элис показалось, что в таком шуме она не услышит даже собственный голос, как же в таком случае вести переговоры? Но внезапно посреди этой вакханалии звуков она услышала тихий, но вполне слышимый голос Эдварда Бойля.
– Солгал бы, если б сказал, что рад вас видеть, агент Смитт.
Глава Бернской ячейки кротов сидел в самом углу палаты, закинув ногу на ногу. Он сделал жест рукой и сопровождающие Элис охранники тут же оставили их наедине. Девушка развернулась на высоких каблуках в сторону Бойля и полоснула его острым, как бритва взглядом.
– Вам еще сигары не хватает, мистер Бойль, антураж был бы богаче, – холодно отметила Элис, подходя ближе к креслу. Эдвард вскинул руку, обнажив дуло пистолета, сигнализируя, что ближе подходить не стоит.
– О, бросьте, Эдвард, что за детский сад? Если бы я хотела вы уже были бы мертвы, – с усмешкой бросила девушка, – неужели вы думаете, что безоружная я менее опасна?
– Я ничего не думаю. Для чего вы здесь?
Элис изобразила дружескую улыбку:
– Даже чаю не предложите даме? У вас дурные манеры, мистер Бойль.
– Перестаньте паясничать агент, переходите к делу. Ваше дерзкое появление – единственная причина, по которой вы все еще живы. Я заинтригован. Итак, зачем вы здесь, мисс Смитт? – С металлом в голосе повторил вопрос Эдвард.
Элис подняла на уровень глаз папку, которую привезла с собой, достала оттуда конверт и бросила его на столик перед Эдвардом Бойлем. Доктор взглянул в глаза девушке и медленно протянул руку к конверту. Внутри оказались фотографии Натальи Ивановны Корелиной в обществе Элис. Девушки выходят из фургона в сопровождении людей в штатском и проходят в здание. Такие же фотографии присылал таксист Бойлю сутками ранее. Следом за фото последовала подробная распечатка его переписки с киллером, где они обсуждают цену услуг таксиста. У Эдварда пробежал легкий холодок по спине – выходит в Ми-6 следили за его почтой и были в курсе заказа на Кристину Громову. Стараясь сохранять невозмутимый вид, доктор продолжил перебирать фотографии. В следующей партии были фотографии какого-то человека, лежащего на тротуаре. Мужчина был в неестественной позе в луже собственной крови. В руке был зажат пистолет, глаза были открыты и не выражали ровным счетом ничего. "Таксист" – догадался Эдвард, ведь он, как и другие клиенты знаменитого ассасина, никогда не встречался с ним лично и не знал в лицо. Эдвард закончил листать неприятные фотографии и, аккуратно положив их на столик перед собой, поднял глаза на Элис:
– Что означают эти материалы? Я ровным счетом ничего обо всем этом не знаю. Почта которую вы взломали не принадлежит мне, этого человека на фото я не знаю и мою причастность к его действиям вы никогда не докажете, а фотографии вас и Корелиной меня особо не интересуют. Вам ровным счетом нечего мне предъявить агент Смитт. Поражаюсь уровню вашей компетенции.
Элис выслушала Бойля с тонкой ухмылкой на лице и бросила на столик перед ним второй конверт из папки. Эдвард начал терять самообладание:
– Если в этом конверте такая же чушь, как и в первом, то мне незачем терять с вами время.
– Эта, как вы выразились "чушь", на сей раз имеет непосредственное отношение к вам мистер Бойль, – как можно слаще произнесла Элис, предвкушая развязку спектакля.
Резким движением Эдвард Бойль открыл конверт и увидел распечатку другого электронного письма. Отправителем был все тот же таксист, дата соответствовала дате их переписки, но графа "получатель" вызвала неподдельный ужас в глазах доктора. В ещё больший ступор его ввела собственная фотография, которая являлась файлом-приложением к письму. Далее следовала распечатка переписки таксиста и Анабель Градд, из которой Бойль понял, что сразу после сделки с ним, Кэбмен предложил свои услуги его собственной начальнице. Но предметом сделки был уже сам Эдвард.
Анабель Градд была одной из самых влиятельных персон в теневой стороне Европейской политики. Ее влияние распространялось далеко за пределы старого света, поскольку она была главным координатором работы всех ячеек «кротов» на Евразийском континенте. Кэбмен назначил собственную цену за голову Главы Бернской ячейки «кротов», и Анабель, не торгуясь, ответила согласием. Такого развития сюжета Бойль не мог представить в самом страшном сне. Верой и правдой он служил организации на протяжении двадцати лет. И, допустив всего один просчет за все это время, он был пущен в расход, невзирая ни на звания, ни на регалии, ни на положение в обществе. Его решили убрать словно пешку, словно отработанный материал. В глазах Эдварда вскипала ярость, но выплеснуть его наружу он не мог. Пальцы сами разжались и конверт с распечаткой его собственного заказа выпал из его руки. – Таксист мертв, вы сами показали мне его фотографии. – Произнес Бойль.
– Верно.
– Это известно только вам?
– Пока да, но слухи быстро разойдутся по мрачным коридорам Ми-6, – произнесла Элис, – и тогда вашим друзьям станет известно, что выполнять заказ некому и вас перезакажут другим людям, возможно, вашей собственной охране или полиции. Вам доподлинно известно влияние вашей организации…
Эдвард Бойль силился найти выход из сложившейся ситуации, но никакого выхода у него не было. Его слили и списали со счетов. Единственный сын был при смерти, а жена и не догадывалась об истинном положении дел ее мужа.
– Что вы предлагаете? – Срывающимся на хрип голосом спросил Бойль.
– Какая динамичная у нас выходит партия, не так ли, мистер Бойль? Еще минуту назад вы были готовы застрелить меня из пистолета, а сейчас уже готовы выслушать мое предложение.
– Жизнь не лишена иронии, – ответил Эдвард, откладывая оружие в сторону. Элис улыбнулась снисходительной улыбкой и спокойно продолжила.
– Ми-6 – единственная структура, куда ваши чёртовы «кроты» не успели запустить свои лапы. Я предлагаю вам и вашей семье, – Элис бросила короткий взгляд на, лежащего неподалеку Роберта, и сознательно грубо добавила, – вернее тому, что от нее осталось, стандартную программу защиты свидетелей. Вам сохранят ваши личные сбережения и по возможности счета, если их не заморозят ваши бывшие коллеги. Вам будет гарантирована жизнь и относительная свобода. Хотя, если учитывать все нюансы программы защиты свидетелей, свободой это назвать трудно. А с вашей стороны нам понадобится ваше полное и добросовестное сотрудничество.
– Вы вербуете меня? – уже практически безразлично, спросил Бойль, понимая, что никакого другого выбора у него нет. Или есть?
– Называйте это как хотите. Мое предложение прозвучало, и у вас есть лишь несколько минут, чтобы дать мне ответ. Учитывая вашу деятельность, предложение более чем лояльно, и, вы, прекрасно это понимаете. В противном случае вы сами знаете, что вас ждёт.
– Дайте мне минуту, – сухо проговорил Бойль. Элис всем своим видом показала, что не препятствует его раздумьям.
Бывший Глава бернской ячейки «кротов» быстро взвесил все за и против и принял решение всего за несколько секунд. Его рука вновь потянулась к пистолету, лежащему на столике. Элис напряглась, готовая в любую секунду броситься в сторону оппонента, но что-то ей подсказало, что оружие Бойлю нужно не для того, чтобы защищаться. Он медленно взвел курок и так же подчеркнуто медленно, поднес дуло к виску. На короткий миг их взгляды пересеклись, и Элис поняла, что другого выхода у Эдварда Бойля просто не может быть. Лишь в последние секунды жизни в его глазах появилась тень раскаяния. Он, наконец, понял, кем стал, увидел себя глазами собственного сына и осознал, что такому человеку нет места на земле.
Элис лишь на мгновение отвела взгляд в сторону, как раздался оглушительный хлопок. Тело Эдварда обмякло и распласталось на кресле. В палату на звук выстрела тут же вбежало несколько охранников. Застав Элис, неподвижно стоящую в двух метрах от кресла, охранники быстро смекнули, что к смерти их начальника его гостья не причастна. Она просто физически не успела бы вложить в руку Эдварда Бойля пистолет и отойти на столь внушительное расстояние за столь короткое время. На всякий случай, приказав Элис оставаться на месте, начальник охраны проверил пульс у шефа.
– Мертв, – констатировал он. – Что тут произошло? – оборачиваясь к девушке, спросил охранник, но его слова так и повисли в воздухе без ответа. Кроме двоих медиков прибежавших на звук выстрела и уже суетившихся рядом с телом убитого, в палате никого не было. Спохватившись, начальник охраны выбежал в коридор больницы, но и там кроме персонала и его собственных сотрудников он никого не заметил.
– Где она? – со злостью прорычал Джон Глоу. Именно его Бойль назначил начальником своей охраны накануне.
– Кто? Из палаты никто не выходил. – С уверенностью отрапортовали двое его подчиненных.
– Твою мать! – простонал Глоу сквозь зубы. Второй раз этой чёртовой девке удается обвести его вокруг пальца! И все в одной больнице. – Перекрыть все выходы! Она мне нужна живой! – заорал Джон в рацию, бегом направляясь на пост охраны, чтобы пересмотреть записи видеонаблюдения.
Уметь растворяться в воздухе, было основной задачей шпиона, и Элис, мгновенно отреагировав на поступок Эдварда Бойля, проделала свой любимый фокус виртуозно. Спустя каких-то сорок минут, она уже была в аэропорту Берна, где ее ждал чартер до Праги. По дороге Элис успела заехать на железнодорожный вокзал и открыть ячейку камеры хранения, ключ от которой Роберт Бойль передал ей перед самым началом операции по вызволению Кристины. Так же Элис успела получить выговор от начальства за провал операции. Заполучить такого важного свидетеля, как Эдвард Бойль дорогого стоило, а Элис, по мнению ее шефа «… просрала потрясающую возможность взять за жопу всё Бернское подразделение кротов…» Сама же Элис, хоть и не ожидала такого поворота событий, но все же осталась довольна подобной развязкой. Было бы крайне обидно держать в руках такую мразь и не иметь возможности воздать ему по заслугам. Конечно, убивать его в случае отказа она не собиралась. Инструкция в подобных случаях предписывала любым способом доставить информатора в Лондон живым. Уж там-то из него вытянули бы всю необходимую информацию. Но все случилось, как случилось, и, в глубине души, Элис всё же чувствовала облегчение. В конце концов, не ей пришлось нажимать на курок.
В ячейке камеры хранения Роберт спрятал всю информацию о реальном состоянии здоровья Кристины Громовой. Там были все её анализы и исследования, проведенные после операции. Ход самой операции, подробно изложенный в письменном виде и снятый на камеру встроенную в микроскоп, был записан на маленькую флеш-карту. Все это Элис планировала передать Алексею Соловьеву. Дело оставалось за малым – нужно было переправить девочку и ее спутников в Москву и написать отчет о проделанной работе.
Агент Смитт надеялась поспеть к утру в Карловы Вары, где прятала бывших заложников. Ей было крайне интересно застать момент снятия последних слоев повязки с глаз Кристины.
План, предложенный ее помощником Озукой, сработал блестяще. Еще задолго до активной фазы операции по вызволению заложников, Элис доложили о странном таксисте, постоянно наблюдавшем за передвижениями Роберта Бойля. Именно этот таксист помог Соловьеву выскользнуть из рук агентов Ми-6, в первые дни его пребывания в Берне. Девушка подняла все свои прежние наработки по тому самому таксисту, которого она искала несколько лет и пришла к выводу, что их объект наблюдения и её заклятый враг, возможно, одно и то же лицо. Чтобы не спугнуть Кебмена, Элис ограничилась лишь наблюдением за интересующим её объектом. Она рассудила, что раз уж он работает на «кротов», то никуда не денется, пока ему не удастся сорвать банк. А раз так, то у девушки оставалось достаточно времени, чтобы разыграть собственные карты так, чтобы убить сразу двух зайцев. Зная, что таксист будет выслеживать Кристину и Соловьева, она специально открыто перевезла их обоих в аэропорт, откуда вылетела с ними в Прагу. Убедившись, что самого таксиста в Чехии нет, она демонстративно посадила беглецов в заметный кортеж из черных бронированных внедорожников и отправилась на нем из аэропорта в Прагу. Своим подопечным, еще в Берне Элис подмешала снотворное, поскольку было крайне важно дезориентировать их и заставить поверить, что они направляются именно в Прагу. На пути следования из аэропорта в столицу Чехии машина с беглецами, будучи в голове кортежа, резко ускорилась, а на её место, притормаживая, пристроилась точно такая же, но уже с переодетыми агентами разведки. Озука вскоре после маневра резко сменил направление и, сонные Кристина и Алексей не заметили, как прибыли вместо Праги в Карловы Вары. В Праге же, агенты разведки разыграли целый спектакль, целью которого было убедить информаторов таксиста в том, что те, кого он выслеживает, находятся именно в отеле Европа. Для этого Элис приказала забронировать все люксовые номера на последнем этаже, к слову, в её конторе так поступали всякий раз, когда нужно было обеспечить безопасность тех, или иных лиц. Далее ей нужно было дождаться самого таксиста и подсунуть ему наживку, которая косвенно указывала бы на близость добычи. Такой наживкой Элис предложила побыть Наталье Ивановне Корелиной. Женщина, недолго думая, согласилась на авантюру и прекрасно исполнила свою роль. Как только Кэбмен был замечен возле отеля, перед ним была разыграна сцена трансфера сиделки Кристины Громовой в отель, где по легенде прятали и саму девочку – чем же не доказательство наличия искомого объекта в отеле? Элис знала, что Кэбмен будет прослушивать все телефонные разговоры в отеле. В довершение спектакля она умело воспользовалась записью телефонного разговора Кристины и её мамы, в которой девочка собственным голосом рассказывает о том, что она в Праге с Соловьевым. Последняя уловка сработала безотказно. Если у таксиста и были какие-либо сомнения по поводу верности курса, то после того, как он собственноручно перехватил телефонный звонок, исходивший из отеля Европа, они окончательно развеялись. Оставалось лишь выполнить техническую часть операции, с которой Элис справилась на ура.
