Евгений В.Х.
Прогулка по лезвию горизонта
Я опустил голову.
Лена убежала. Я немного задержался, так как не успел доесть мороженное и продолжая сидеть подумал, что предложение коллеги было разумным. Мне сейчас ничего не хотелось кроме как лечь на диван и просто закрыть глаза в полной тишине. Наташа была на работе. Сын в бегах. Так что никто не должен был мне помешать. Я собрался уже встать и пойти к выходу как вдруг услышал:
– А вот и обещанный кофе, мистер Павел! Американо, как и заказывали!
Я подскочил как ужаленный:
– Это ты?
Как ни в чем не бывало мое прекрасное виденье стояло передо мной и протягивало большой картонный стакан с черной крышкой за которой дымился кофе. Второй был в ее правой руке.
– Ну куда же ты делся? Я же сказала стоять у окошка и ждать меня там!
Ручеек снова побежал. Колокольчики зазвенели и где-то зажгли яркую праздничную гирлянду. Она улыбалась и на этот раз к морщинкам в уголках глаз добавились ямочки у мягких и пухлых губ на которых не было и следа косметики.
– Ты… ты… – я нервно сглатывал и почти задыхался.
– Тейя! – она присела рядом и вложила в мою руку стакан. – Зови меня так!
– Тейя! – протянул я и глупо улыбаясь взял кофе. Почему-то я не подумал, что это имя какое-то странное. В тот момент оно показалось мне единственным, что могло подойти ей. Так же как Сатурном можно называть только шестую планету от солнца и ничего больше.
– Ты испугала меня, Тейя! – с грустным упреком сказал я ей.
Она засмеялась и погладила меня по щеке.
– Ты думал я не вернусь?
– Нет, – ответил я. – Я знал, что ты вернешься, но боялся, что с тобой что-то случилось.
– Что может случиться с человеком у кофейного аппарата? – она пожала плечиками.
– Не пугай меня больше, Тейя! – настойчиво попросил я и схватил ее крепко за руку. – Пойдем!
– Но куда?
– У меня машина там. На стоянке. Только далеко идти…
Глазки ее загорелись, и она даже подпрыгнула на месте.
– В лес! Поехали в лес!
Я недоуменно уставился на нее.
– В лес? Но ведь холодно, далеко. И дождь идет вовсю. Что мы там будем делать?
– Лес здесь рядом, – продолжила, загоревшись своей идеей Тейя. – Город далеко, а лес рядом. Дождь скоро кончится, и мы будем гулять и собирать желтые листья. А еще на какой-нибудь проселочной дороге ты дашь мне прокатится за рулем.
– А ты умеешь? – я усмехнулся.
– Нет! – девушка, смеясь замахала головой. – Никогда не пробовала! Но очень хочу! Ты же меня научишь?
Мгновение я колебался. Но ни одна тревожная мысль не промелькнула у меня в голове. Я не хотел думать о том, что сейчас рабочее время и мне надо быть в офисе. Такое поведение могло привести к неприятностям, но я не допускал никакой возможности к тому чтобы сейчас бросить ее и снова вернуться назад в мрачную серость. Я еще крепче сжал девушке руку и ответил:
– Ну конечно же научу! Пойдем скорее!
Мы доехали очень быстро. Я бывал в аэропорту очень часто, но даже никогда и не задумывался о том, что вокруг него есть такие красивые места. Как и сказала Тейя лес был очень близко. А городская суета сюда и не заглядывала.
Процесс езды почему-то доставлял Тейе удовольствие. Она сидела на переднем сиденье рядом со мной и задумчиво глядела на черную ленту шоссе. Я не мешал ей и поэтому мы почти не разговаривали.
Я быстро нашел подходящий проселок, который оказался асфальтированным и довольно широким. Две машины могли запросто разъехаться. Только асфальт был весь разбит и на тридцати процентах поверхности этой лесной дороги просто отсутствовал. Тем не менее мы проехали примерно километр от основной трассы и остановились.
Удивительным было то, что, когда мы вышли из машины дождь прекратился. Она ведь говорила, что так и будет?
– Мы пойдем туда? – спросил я, указывая на желто-красное море, начинавшееся сразу за обочиной.
Девушка не ответила и весело усмехнувшись и подмигнув мне сразу ринулась сквозь придорожный кустарник в лесные заросли. Я, немного постояв на месте поспешил за ней.
Деревья здесь росли близко друг к другу и густой подлесок доходил до груди. Идти было тяжело. Мокрые ветки хлестали по лицу. То и дело липкая паутина налипала на голову. Под ногами чвакала жижа. Только моей спутнице казалось это безразлично. Я почти мгновенно потерял ее из виду и только смех выдавал ее присутствие где-то рядом. Несколько раз я останавливался чтобы отдышаться и сориентироваться. И каждый раз поворачивался на ее голос и начинал ломиться сквозь заросли. Поразительно, но я почти не слышал, как она идет по лесу. Ветки не хрустели, и листва не шелестела. Может просто она успела уйти далеко?
Сам же я создавал такой шум, что если бы был партизаном, то моментально был бы обнаружен врагами. Я тонул в лужах по колено, чертыхался, ломал ветки и перепрыгивал через валежник при этом тяжело дыша и отдуваясь. Городская жизнь и сидячая работа давали о себе знать.
Наверное, это смотрелось забавно если бы кто-то увидел – взрослый сорокалетний мужчина с брюшком и лысиной на макушке одетый в костюм и галстук совершает кросс по пересеченной местности в сыром осеннем лесу. Впрочем, галстук у меня съехал почти на ухо, а пиджак с брюками промокли и покрылись какой-то хвоей и паутиной.
В очередной раз остановившись я не услышал, как она смеется. Паника острой иглой пронзила мозг, и я хотел было побежать, но взял себя в руки.
– Тейя! – громко заорал я срывающимся на визг голосом. – Тейя! Где-ты! – потом я вспомнил как надо это делать и снова заголосил: – Тейя! Ау-у-у-у-у-у!
Через мгновение я услышал, как ее смех возобновился. Только на этот раз сильнее. Она смеялась надо мной.
– Ты где, непослушная девчонка! – проорал я и вдруг сам засмеялся.
Мы долго хохотали не видя друг друга. Я стоял под высоким дубом и держался одной рукой за его ребристый ствол.
– Иди на право! – крикнула она, когда мы наконец просмеялись. – Там будет тропинка.
Я действительно нашел тропинку, которая представляла собой просто примятые в одном направлении кусты и траву. Очевидно, что ей пользовались не часто. Кто-то протоптал и потом еще кто-то прошел. Может животные? Вполне возможно. Пройдя по ней метров двадцать, я очутился на небольшой полянке.
Светловолосая девушка, с которой мы приехали сюда сидела на поваленном стволе какого-то дерева слегка откинувшись назад. Глаза ее были прикрыты, а позади виднелся небольшой метров пять в диаметре заросший какими-то водными растениями пруд с зеленой стоячей водой. Тейя сняла пиджак и повесила его рядом на сучок. Водолазка обтягивала ее хрупкий тонкий стан и довольно крупную для ее сложения грудь. Длинные стройные ножки в светло-голубых джинсах были вытянуты вперед. Обувь она тоже скинула и босые ступни ее погрузились в мокрую траву. В руках она держала букет, состоящий в основном из огромных дубовых листьев и каких-то мелких синих цветочков.
Когда она успела собрать этот гербарий?
Увидев меня, она улыбнулась и снова подмигнула. Потом похлопала ладонью рядом с собой и сказала:
– Садись со мной рядышком! Отдохни!
Меня не надо было долго уговаривать. Я примостился рядом, расположившись максимально близко к ней. Точнее я прижимался к девушке всем своим левым боком.
– Как же здесь хорошо, правда? – она расслабленно вздохнула. – И воздух такой приятный!
Я если честно не видел в холодном залитом водой лесу ничего хорошего, но что-то пробурчал себе под нос соглашаясь с ней. От Тейи исходило тепло, которое ненавязчиво и нежно обволакивало мой продрогший и усталый организм, а также все тот же цветочный аромат. Мне показалось что тот букет, который она держит пахнет абсолютно также.
Разговаривать не хотелось, и мы просто сидели очень близко друг к другу. Красавица казалось задремала, но я не был в этом уверен. Я не видел ее лица и смотрел вперед. Но дыхание ее стало более размеренным и глубоким. Я чувствовал еще и ее сердцебиение, которое также было очень ровным и спокойным. Это слегка оскорбило меня потому как сам я в теперешнем своем положении ни в коем случае не смог бы уснуть и сердце мое колотилось о ребра с бешеной скоростью. Впервые с того момента как я увидел ее в зале прилетов я почувствовал, что она не только странное событие в тумане моего бытия, но и очень привлекательная во вполне себе определенном смысле женщина. И осознание этого стало дополнятся к тому же вполне естественной мужской физиологической реакцией.
Мне почему-то стало стыдно, и я залился краской. Впрочем, она не видела этого. Хотя не могла не ощущать моего состояния. Диафрагма ходила туда-сюда как поршень в двигателе внутреннего сгорания и дрожь периодически пробегала по моим конечностям.
Она напряглась совсем чуть-чуть едва заметно или мне показалось?
Тогда я решился и обнял ее за талию.
Тейя повернулась ко мне с улыбкой, но в глазах ее забегали искорки сомнения и тревоги. Однако сказать сам себе «стоп!» я не мог. Переступив черту хотелось идти дальше.
Дрожащей рукой я провел рукой по ее спине. В кровь мгновенно влились гормоны, и я ощутил мощную эйфорию, которая была сравнима с ударом тока и сметала все оставшиеся в сознании барьеры и запреты. Мои руки охватили ее хрупкий стан. Левая рука была на спине, а правая оказалась на животе. Девушка была нежной как шелковая ткань, но мышцы ее вдруг стали напрягаться, чего я совершенно не замечал. Я беспорядочно гладил ее руками пока наконец решился снять с нее водолазку. Она покорно подняла руки и предмет ее одежды полетел на траву. Кровь забурлила в моих жилах еще сильнее заставляя вскипать мозг, и я неумело, но целеустремленно продолжая хватать ее везде потянулся к губам за поцелуем.
Но тут я ощутил, как соленые капли упали на мое лицо. Я почувствовал их вкус и понял, что цветочный аромат растворен в слезах этого бесподобного создания также как ранее я обонял этот запах от ее тела.
Тейя плакала.
Молча сидела на бревне в лесу и плакала. Не отвечала на мои ласки, но и не сопротивлялась. И плакала.
Я одернул руки как от огня. На голову мне словно вылили ведро холодной воды. Внутри все обмерло. Мне стало жутко страшно оттого что я своей несдержанностью оскорбил ее или еще хуже сделал ей больно. Боже! Ведь ей холодно!
Я соскочил с бревна и стал искать водолазку. Подняв ее с земли я также судорожно, как только что лапал ее стал натягивать назад на нее одежду. У меня ничего не получалось конечно же, но вскоре Тейя забрала у меня свою кофточку и прикрыла ею грудь не надевая.
Я отошел подальше, сел на корточки и закрыл лицо руками. Проклиная себя, я переживал бурю, которая бушевала в моей душе. Как же я мог? Идиот! Животное! Теперь она прогонит меня и будет права!
– Почему ты остановился? – вдруг спросила девушка. Она еще шмыгала носом, но слезы прекратились. – Ты ведь очень хочешь этого, не так ли?
– Тейя … Милая моя девочка… Прости… Я не знаю, что на меня нашло! Я просто не знаю! Извини меня! – теперь слезы текли из моих глаз.
– Ну я же простила тебя уже один раз, помнишь? За других, – она грустно смотрела себе под ноги. Я отнял руки от лица и с удивлением посмотрел на нее. – Почему ты думаешь, что я не могу простить тебя за себя саму?
– Правда?
– Конечно! Хотя по-честному тут не за что прощать. Ты ведь мужчина. А человек – существо сластолюбивое. Особенно мужского пола!
– Ты не права! Тейя, я…
– Молчи, Павел! Конечно я права! И тебе не за что виниться передо мной. И вообще почему ты остановился?
– Что? Ты, о чем? Я же не могу…
– Что не можешь?
– Обижать тебя!
Она горько усмехнулась.
– Никаких обид нет и не может быть. Просто ты можешь спокойно подойти ко мне и доделать то, что хотел. И тогда все обойдется.
– Что будет тогда?
– Все будет хорошо. Мы будем делать это постоянно, до тех пор, пока тебе это не надоест, а я не стану рабой своих ощущений. Просто мы тогда не будем больше смотреть на самолеты или собирать листья в лесу.
– Но почему? Почему ты так думаешь? Конечно будем!
Она замолчала. Надолго. Я продолжал сидеть на корточках.
– Что ты решил? – спросила она наконец. – Мне не хочется тебя расстраивать!
– Пойдем! Я отвезу тебя домой! – сказал я и протянул ей пиджак. – Одевайся. Холодно.
Я повернулся и тихонько побрел по направлению к дороге. Тейя скоро догнала меня и обхватила руками сзади за шею. Потом зашептала на ухо.
– Не делай со мной этого, Павел, пожалуйста! Это тебе не нужно, поверь. Оставь пути для выхода. Иначе ты не сможешь прекратить. Я знаю, что говорю.
– Ты уйдешь? – я остановился и повернулся к ней.
– Да. Рано или поздно да. Поэтому ты должен отпустить меня уже сейчас!
Я почувствовал, как ком встал у меня в горле.
– И я больше тебя не увижу?
Девушка вдруг встрепенулась и слегка подпрыгнув босыми ногами весело рассмеялась.
– Ну уж нет! – вскрикнула она. – Ты еще не научил меня водить машину! И сегодня мы это делать не будем, чтобы потом еще раз приехать сюда! Догоняй! – она стремительно рванула вперед и скрылась в кустах.
Сил на то чтобы реально ее догонять у меня уже не было и поэтому я как смог доплелся до проселка, размышляя над тем как разительна перемена, произошедшая с девушкой. Только что она плакала, а теперь как будто внезапно закончилась буря и выглянуло солнце. Наблюдать за ней было интересно. Я понимал, что этот восторг и удивление заставляют все больше и больше отрываться от земли. А дальше упоение, запой и счастливая бездна.
Когда я выбрался из чащи она уже стояла у машины и поправляла прическу и одежду, смотрясь в зеркало заднего вида, для этого немного присев.
Когда мы въезжали в город я протянул ей свой телефон и сказал:
– Войди в контакты и забей свой номер. И сегодня вечером я напишу тебе. Пожелаю спокойной ночи.
Девушка не взяла телефон и отстранила мою руку. Я бросил на нее вопросительный взгляд:
– Что? Почему?
– Не надо, Павел. Я же вернусь, ты помнишь? Просто знай это. И жди! Нам ведь надо обучить меня вождению автомобиля!
Высадить себя она попросила в аэропорту.
Было семь вечера, и я поехал домой.
Поразительно, но телефон за это время не разу не звонил. Хотя я должен был получать звонки. Я прогулял работу, и жена однозначно позвонила бы. Но пропущенных вызовов не было. Совсем. Это было странно.
В это время года темнело рано и когда я открыл ключами дверь в квартиру, то меня встретила тьма прихожей, в которую нагло сунул нос узкий луч света из тусклой подъездной лампы. Впрочем, он быстро убрался восвояси, когда я намеренно громко захлопнул за собой дверь.
Но было похоже, что в доме никого.
– Эй! – крикнул я зычно и нарочито бодро в сумрак своего жилища. – Дома есть кто-нибудь живой?
В ответ что-то лениво заскрипело, но никто не отозвался.
Я нащупал выключатель и не проходя дальше стал снимать с себя грязную обувь и верхнюю одежду. Впрочем, костюм тоже был испачкан и мне пришлось скинуть пиджак и закинуть его в корзину с грязным бельем, что стояла в ванной. В тот момент я даже не подумал о том, что в карманах остался носовой платок, авторучка и пластиковая карточка открывающая турникет для входа на работу.
Стало тревожно. Жена в это время всегда была дома и готовила ужин. А сейчас не единого звука не раздавалось из темной кухни. Вместе с тревогой накатила тоска. Медленная и тягучая. Она наполняла душу безнадегой. Чувство знакомое. Особенно сейчас в эпоху осенней хандры. Однако в этот момент оно усилилось и проникло в самую сокровенную глубину моего продрогшего и истрепанного эмоциями организма. Прямо до костного мозга. Видимо поэтому коленные суставы так препротивно ноют. А также кровь отчаянно стучит в висках словно просится наружу.
Ну что же! Закономерный финал безумия. За все надо платить. Вероятно, Наталья что-то узнала или заподозрила. Скорее всего последнее. Ей этого всегда было вполне достаточно. Поэтому она ушла. Прямо скажем, это явление экстраординарное и не хотелось даже представлять себе к каким последствиям оно приведет. Моя супруга всегда старалась контролировать ситуацию и предпочла бы дождаться меня дома и встретить с выражением неотвратимого возмездия на лице чтобы потом обрушить его на меня во всю мощь в виде вербальной атаки, которая изматывала бы меня и высасывала жизненные соки.
Естественно, что этого все равно не избежать и я представил себе бесконечный монолог, адресованный мне и содержащий гневные упреки, высказанные монотонным голосом. Она не всегда срывалась на крик, предпочитая пытку медленным распилом мозгового вещества. Каждое слово как гвоздь вбиваемый в кору полушарий. Жуткое желание чтобы это поскорее прекратилось и позыв спрятаться куда-нибудь и зажать уши руками. При этом я не буду даже спорить. И отвечать вообще не буду. За много лет совместной жизни я осознал бессмысленность этого. Надо просто перетерпеть и подождать. Все, в конце концов, пройдет и встанет на свои места. А начнешь возражать – затянется на неопределенное время.
Я был готов к этому еще когда въезжал во двор и парковал машину. Однако похоже было на то, что аутодафе откладывается. Ее нет. Ушла. Это что-то новенькое, но вряд ли несет в себе позитив. Скорее всего все будет только хуже.
Но постойте! Что это?
Я прошел по коридору и увидел тонкую полоску света под дверями, ведущими в комнату Романа. Выдох облегчения вырвался из моих легких. Я толкнул дверь и вошел к сыну.
– Ну что еще надо? – он лежал на диване в джинсах и толстовке, с наушниками в ушах и телефоном в руках. – Я же просил вас с матерью стучаться, когда входите ко мне! Или мне придется вставить щеколду!
– Никакой щеколды! – ответил я строго, но при этом чувствуя радость от того что сын вернулся. – И почему ты не переоделся? В чем на улице в том и дома валяешься на кровати!
Рома не ответил. Он просто отвернулся лицом к спинке дивана, продолжая водить пальцами по дисплею смартфона. Я сел на стул, стоявший у стенки под плакатом, изображающим какого-то гения современной музыки в темных очках, с татуированной рожей и шеей.
– Где мать? – спросил я сына.
– В магазин пошла! – буркнул тот не оборачиваясь.
– В магазин? – я сначала удивился такому простому объяснению отсутствия Натальи, а потом будто пришел в себя. – В какой?
– Откуда я знаю? За хлебом вроде…
– А ты почему в темноте сидишь?
Он приподнял голову и глянул на меня недоуменно:
– В какой темноте? У меня горит свет. Ты в порядке, отец? – на лице его обозначилась насмешка.
Я откашлялся в кулак.
– Я имею ввиду то, что везде темно. Я вошел после работы и подумал, что никого нет.
Роман равнодушно вернулся к созерцанию экрана.
– Все на месте. Мать, наверное, свет везде погасила. В целях экономии. Ты ведь мало зарабатываешь!
Я почувствовал, как кровь бросилась мне в голову и ощутил, как краснеет мое лицо.
– Ну знаешь! – я вскочил со стула. – Не тебе об этом судить! Как ты смеешь заявлять мне такое! Что ты себе позволяешь!
Он даже не шелохнулся.
– Это не я позволяю. Мать так говорит. Поэтому и электричество бережет.
– Не мать, а мама! – перешел я на воспитательный аспект при этом неосознанно повышая тон все больше. – Не уважаешь меня, то хотя бы уважай женщину, которая тебя родила и вырастила.
– А я ее об этом не просил…
– Ну знаешь ли… Ты переходишь всякие границы!
Рома положил телефон на спинку дивана и со вздохом поднялся, приняв сидячее положение.
– Что тебе надо, пап? – спросил он с усталой миной. – Говори поскорее и уходи. У меня нет настроения наблюдать истерики. Я только что выслушал все что ты хочешь мне сказать от той женщины, которая меня родила и воспитала. Повторения того же от тебя мне не нужно.
Я снова сел и опустил голову.
– Откуда у тебя деньги на билет? – спросил я спустя какое-то время спокойным голосом.
– Хм…! – он попытался опять лечь.
– Откуда деньги, сын? – я посмотрел ему прямо в глаза, стараясь удерживать твердость во взгляде.
– Занял, – нехотя произнес Роман и заерзал, не зная куда девать руки. В конце концов он положил их между колен и ссутулился наклонившись вперед. – Юрка Бессонов одолжил. Он мажор – ему не жалко пару тысяч…
– Ясно! – сказал я сухо. – А дальше?
– Что дальше?
– Ну прилетишь ты в Новосибирск и дальше?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Это не важно. К Оле главное добраться…
– А дальше?
– Что еще дальше? – мой сын подскочил с дивана и заорал. – Что вам всем от меня нужно? Я взрослый человек и сам разберусь как мне жить! – слезы брызнули из его глаз, хотя он вряд ли осознавал это.
– И все-таки, что дальше? – я говорил спокойно. – За чей счет ты будешь существовать? Кто тебя будет кормить и одевать? Или вы собрались в шалаш за счастьем? Только учти, что Сибирь – это не очень комфортное место для шалашного рая. Холодновато, знаешь ли…
Я увидел злобу в его глазах.
– Уж конечно не за твой счет я буду существовать! Кстати, существовать – это вполне подходящий глагол, для описания того как ты обеспечиваешь семью! Мне стыдно перед одноклассниками! Я не могу себе позволить того что есть у них! Ненавижу тебя! – он схватил подушку и замахнулся двумя руками из-за головы как футболист вводящий мяч в игру после аута, вероятно намереваясь бросить в меня. Но потом замер и со всей силы швырнул ее себе под ноги. Затем прыгнул на диван и снова отвернувшись громко зарыдал. Но спустя всего пару секунд снова вскинулся и с залитыми слезами, горящими красными глазами прокричал, давясь собственной слюной. – Это все из-за тебя! Абсолютно все! Я связан по рукам и ногам! Я не могу поехать к ней потому что не имею денег! Просто денег, которые делают людей мобильными и свободными! Мне просто не повезло родиться в семье нищебродов!
Сначала была острая боль, пронзившая мое сознание тонким клинком, но она быстро прошла. Наступило безразличие и пустота.
Рома завершил свою обличительную тираду и теперь лежал, содрогаясь плечами от почти беззвучных рыданий. Я встал и подошел к окну. Одернул шторы. На улице было темно и по металлическому откосу снаружи окна стучал дождь. Вдали за башнями многоэтажек светился и гудел стоящий в вечерней пробке проспект.
– Тебе конечно не повезло, сынок, – произнес я тихо. – Родителей ведь не выбирают. Ты правильно заметил, что мы не просим нас рожать. Но я очень надеюсь, поверь мне, что, когда ты станешь взрослым твое материальное благополучие и независимость будут гораздо выше чем у твоего неудачника отца. И тогда я буду по-настоящему счастлив. Ну а сейчас… Что же… Прости меня, ради Бога…
Наступила тишина. Я продолжал смотреть в окно, по которому стекали капли холодного дождя. Было слышно сопение Ромы и капающий кран в ванной. Его рыдания прекратились. Голова у меня стала раскалываться в районе затылка. Внезапно захотелось выпить, что случалось со мной крайне редко.
Минуты тянулись долго и прошло довольно много времени, когда Рома громко произнес:
– Прости меня, папа!
Плечи мои вздрогнули, но я не повернулся. Мой сын тоже.
Опять стали капать долгие секунды.
– Ты почему не был в школе?
– А смысл? Все равно я уезжаю. И кроме того, наша школа – дерьмо! – он говорил грустно, но уже без надрыва.
– Как и большинство других. И ты никуда не поедешь.
– Поеду! – это прозвучало уже не уверенно.
– Ты же видишь, как женщины реагируют на материальную несостоятельность своих избранников? Мама даже говорит это вслух и экономит электроэнергию. Это при том, что мы живем нормально. Без излишеств, но в достатке. Неужели ты хочешь жить на содержании у родителей своей Ольги? Не кажется ли тебе что это попросту унизительно для мужчины, не говоря уж о том, что начинать так совместное существование с возлюбленной – это верх неосмотрительности.
– Оля поймет…
– Сначала конечно… Но потом…
Ромка зарычал и закрыл свою голову подушкой.
– Словом, сдавай билет! Возвращай деньги однокласснику. Ты остаешься дома – экзамены в этом учебном году! – сказал я, потрепав его по темным курчавым волосам и выходя из комнаты.
Я прошел в ванную и скинул с себя грязную одежду. Потом умылся и как был в трусах прошел на кухню. В холодильнике стояла початая бутылка армянского коньяка и я налил себе сразу полстакана, прихватив рогалик сервелата для того чтобы хоть чем-то закусить.
Вскоре приятное тепло стало разливаться внутри меня и узел в голове ослабел. Ведь это главное достоинство алкоголя. Он ослабляет узлы. А вот развязать совсем к сожалению, не может. Но это, наверное, к лучшему.
Я наливал себе вторую порцию, когда щелкнул замок входной двери.
– Ну вот ты и дожился до банальной бытовой пошлости! – Наталья стояла в дверях кухни в элегантном черном плаще и с идеальной укладкой на светло-русой голове. Даже выйти в магазин шаговой доступности за продуктами она не могла себе позволить не выглядя безупречно. Одна из ее особенностей.
Строгий взгляд темных глаз и пакет в левой руке.
Я понял, о чем она говорит и усмехнувшись ответил:
– Сидеть в трусах на кухне и глотать коньяк стаканами – это не пошлость, а обыкновенное мужское счастье!
Супруга скривилась как от чего-то кислого и поставив пакет вышла в прихожую по пути стягивая верхнюю одежду.
– Тоже мне искатели счастья! – пробурчала она. – Что один что другой! Яблоко от яблони… Все не хватает чего-то в жизни. Младший – ранняя пташка – женится собрался, хотя еще сопли подтирать не научился, старший бухать вздумал среди рабочей недели – апокалипсис просто какой-то!
– Если конец света, то очень локального характера, – отозвался я.
– Молчи, пьяница! – буркнула Наташа и на этом как ни странно завершила свои нравоучения. Вот еще одна несуразица сегодняшнего дня! – Как твоя поездка? – вдруг поинтересовалась она, снова входя на кухню.
Я растерялся, не зная, о чем она, но та, не дождавшись ответа продолжила:
– Ваня мне звонил. Просил не беспокоиться если ты припоздаешь. Сказал, что тебя шеф отправил на один из объектов в области. С инспекцией. Сказал, что начальник лично попросил… Это здорово, Паша! Похоже на какие-то реальные перспективы. И как ты справился?
«Спасибо, друг!» – мысленно поблагодарил я Ивана и пожал плечами:
– Нормально справился. Ты же меня знаешь. Для меня это как раз два…
– Молодец! – она наклонилась и чмокнула меня в щеку. Я чуть не поперхнулся. – А чего вздумал пить? Устал?
Я кивнул с набитым ртом дожевывая колбасу.
– Давай еще рюмочку и прекращай! – тихо, но твердо сказала она. – Завтра рано вставать.
Я снова махнул головой и налил себе третью.
– Ты видел этого героя любовника? – Наталья перешла на другую тему, убирая бутылку в холодильник.
– Видел. Мы уже поговорили. Он сам вернулся?
– Ну еще чего! Пришлось доставать его из укрытия! – ее красивые губы растянулись в усмешке. – У Витьки Красикова сидел.
– Это который в соседнем подъезде?
– Ну да! Конспираторы хреновы! Думали, что он отсидится там до самолета. Ну я Ларисе все сказала, что об этом думаю! Как можно было ничего нам не сказать! Наши дети дружат с детства, а она так поступает!
– Действительно, – пробурчал я, – не хорошо как-то.
– Мальчика ей видите ли было жалко! А на родителей этого мальчика ей глубоко плевать! А этот тоже мне… Ромео. Бежать собрался за этой вертихвосткой! – она вздохнула. – Все твои гены. И воспитание твое. Попустительство…
– Не начинай, пожалуйста! – скривился я.
Супруга напряглась, но потом выдохнула и сказала:
– Ладно. Я в душ, а ты не сиди здесь. Допивай и иди телевизор посмотри или полежи. А то действительно стал похож на слесаря из жилконторы, – она повернулась чтобы выйти. – Ты ужинать будешь?
Я отрицательно мотнул головой, а потом сказал шёпотом:
– Надо как-то билет у него забрать.
Наталья усмехнулась с видом превосходства и заявила:
– Билет уже сдан в авиакассу. Только Ромка не знает об этом пока. Думал, что надежно спрятал его за подкладкой куртки.
– Когда ты успела? – удивленно уставился я на нее.
– А вот сейчас. Взяла такси и смоталась на бульвар. А потом еще и за хлебом успела.
– Ну и слава Богу! – выдохнул я, глядя как жена неспешной походкой удаляется по коридору в направлении ванной. Все волнения сегодняшнего дня схлынули. Дождь за окном прекратился и только холодный ветер все еще дул в приоткрытое кухонное окно.
***
Утром я обычно приезжал на работу раньше других. Наташа работала с восьми, и я завозил сначала ее, а потом ехал сам. Когда я проходил в кабинет, который делил с еще двумя коллегами, в обширных помещениях офиса было еще пусто и тихо.
Но не сегодня.
Лена была уже на месте и как только я успел включить рабочий компьютер ворвалась ко мне в кабинет и уселась прямо на стол, стоявший напротив моего.
– Привет, Гуляка! – сказала она с нарочито злым выражением на лице. – Ну как там девушка твоей мечты? Хороши прогулки под луной?
– Привет, Ленуся! – угрюмо отозвался я. – А где Ваня? Мне бы поблагодарить его за вчерашнее.
Она выпучила глаза и театрально развела руками.
– Ну вы только гляньте на него! Ваню значит надо поблагодарить, а главного идейного вдохновителя всей аферы, которая позволила отмазать тебя от жутких неприятностей не нужно!
– Прости, Лен. Что-то я не выспался сегодня. Я конечно должен был догадаться кому я всем обязан. Спасибо тебе, Родная! – я вышел из-за своей конторки и поцеловал ее в лоб.
– Ах ты еще и не выспался! – Лена засмеялась. – Да ты у нас настоящий мачо! Какой-то подпольный донжуан оказался. Куда я смотрела раньше?
– Да ладно тебе… Это все случайно получилось. Забудь в общем… Не стоит вспоминать! Спасибо еще раз. Ваньку я потом поблагодарю. И с меня конфеты с шампанским.
– Ну уж нет! – продолжала смеяться моя подруга. – Давай рассказывай все! Так я тебя не отпущу! Я же женщина и мне любопытно знать с кем ты связался, что было, и почему твоя мегера при этом оставила тебя в живых.
– Прекрати!
– Давай, давай! Говори все как на духу, старый развратник!
– Лена, хватит! Ты заставляешь меня краснеть!
– Тоже мне, скромняжка! Как ухлестывать за девицами в аэропорту, так это мы не стесняемся, а как покаяться лучшему другу, так вдруг краснеем! Ну уж дудки! Давай рассказывай! Какие там авиа-красотки встречаются в зале регистрации? Стюардессочка какая-нибудь, вероятно?
– Лена, отстань! Это личное очень. Я не смогу рассказать.
Женщина засмеялась в полный голос, откинувшись назад и прижав ладони к щекам. Похоже ситуация искренне забавляла ее. Но вскоре она посерьезнела и сказала:
– Слушай внимательно! Ваня вчера сказал шефу, что у тебя сын заболел и тебе срочно нужно было его везти в больницу, а Наташке твоей мы сказали, что Рокотов персонально поручил тебе съездить на одну из строек в пригороде и проинспектировать как там идут работы. Ты можешь приехать поздно. Не нужно волноваться и все такое. Как ни странно, она поверила сразу. Словом, ты очищен от грехов на всех фронтах и главное теперь сам не спались. Понял?
Я кивнул.
– Спасибо огромное!
– Да не за что! Тут придумывать особенно и не пришлось ничего. С сыном у тебя действительно проблемы. Кстати, как он?
