Евгений Александрович Минин
Не для героев
7 Незнакомец и мешок чудес
Мирка и Марта под покровом ночи тащили тележку, наполненную доспехами и оружием. Брат и сестра с детства работали в паре и развили свои навыки до небывалых высот. Поразительно, но при труде с другими рудокопами и сталеварами скорость и качество изделий падали. Старейшина клана Игуаны долго думал над феноменом и издал указ о вознаграждении семей, где братья и сёстры с детства приучались к совместной работе. К сожалению, он был издан за два года до смерти старейшины, и новый глава издал повеление о четырнадцатичасовом рабочем дне, которое не давало родителям возможности воплощать в жизнь указ его предшественника.
Мирка и Марта наткнулись на двух странников, едущих верхом на необычных двуногих шерстистых ездовых животных.
– Приветствую вас! – сказала наездница.
– Здравствуйте! – в один голос ответили брат и сестра.
– Вижу, вы много работали. Не желаете ли разделить с нами ужин? – спросил наездник.
– Спасибо, но мы торопимся, – перебила почти согласившегося брата Марта.
– Отведите меня к вашему главному, и больше вам торопиться не придётся, – интонация наездника зародила в близнецах странное, неведомое им ранее чувство. Желание обладать контролем над своим временем разгорелось внутри каждого из них. – Согласитесь, вечер мог быть намного приятнее, если бы вам не приходилось по пути домой думать о завтрашнем дне. Задаваться вопросом, где взять металл. Прикидывать, не слишком ли тяжёлой будет тележка, и сможем ли мы с ней убежать от преследования. Не так ли?
Глаза близнецов сверкали ярче пламени плавильной печи. Работать и не думать о том, что ты сделал слишком много. Бить молотом о сталь и сверкать от счастья, как искры, летящие в стороны. Нагружать тележку с горой и, не торопясь, катить её обратно в деревню, наслаждаясь ночным воздухом и небом.
– Ведь будь у вас две мастерские, две плавильные печи, представьте себе, сколько изделий вы могли бы тогда создавать. Сколько новых сплавов опробовать! – незнакомец захватил брата и сестру в плен своих речей. – А жар в пещере на Пекленном полуострове должен быть намного сильнее того, что есть у вас и у ваших врагов.
– Да! Но треклятые Гиены не дают нам обустроить мастерскую, – ответила Марта.
– Но и мы не даём им задержаться в Пекленной пещере! – гордо заявил Мирка.
– Не пора ли перестать сражаться за блага, а начать ими пользоваться? – незнакомец задал вопрос, ответ на который ему уже был известен.
***
Скоро они вошли в деревню Игуан, и близнецы привели незнакомцев в шатёр старца.
– Кто вы? – величаво спросил старейшина.
– Власть и богатство, – представился незнакомец.
– Это неправильный ответ, – старец ненадолго задумался, но не дал выбить себя из колеи.
– Скорее, ваш вопрос был неверным, – дерзко ответил неизвестный.
– А какой вопрос правильный? – озадачился старейшина.
– Зачем мы здесь, и что можем предложить?
Старейшина и все присутствующие, а их было несколько дюжин, зачесали головы и начали переглядываться. Через несколько минут раздумий старейшина захрапел.
– Вам не надоело сражаться с вашими врагами по ту сторону Огненной реки? – незнакомец прервал храп старца.
– Да, да, да. Так и есть, – не успев проснуться, пробормотал старейшина.
– Я решу проблему с кланом Гиен и с добычей металла, если вы позволите.
– Конечно, конечно. Да, да, – сонно продолжал старик.
Стоит заметить, что старейшины не отличались вдумчивостью при принятии решений, взвешивании за и против, изучением вопроса, да и попросту здравым смыслом. Во все времена люди этой и не только этой деревни хотели видеть в лидерах ответственного человека. И ответственный в их понимании значило не ответственно принимающий решение, а несущий ответственность за последствия.
Ведь с ответственностью, возлагаемой на плечи старца или вождя, он соглашался со смертным приговором без определённого срока исполнения. Так, при массовом недовольстве тяжкий груз ответственности покидает плечи старейшины вместе с головой.
Со временем выяснилось, что принятые решения не всегда оказывают влияние на жизнь общины, деревни или племени, а лидера совсем не обязательно казнить. Например, упущение с проросшим чертополохом. Уже после казни стало понятно, что достаточно было просто вырвать ненужные сорняки без вреда для урожая…
Люди обожают крайности, и, в результате долгих обсуждений, наказания неразумных вожаков было решено возложить непосредственно на самого лидера. Тогда главные стали доверять это своим подданным, перекладывая ответственность на них. С тех пор количество казней вожаков сократилось до нуля, а наказания приобрели исключительно поучительный характер.
– Я бы хотел знать, с кем говорю, – повторил свой вопрос старейшина.
– Моя спутница Гакка и я – ваш верный слуга Скуп. А теперь скажите, хотите ли вы заполучить пещеру на Пекленном полуострове? Хотите ли стать первыми во всей Чаше поставщиками доспехов и оружия?
– Как мы можем стать первыми, если обработкой стали занимались многие до нас?
Скупу пришлось объяснить значение слова первый в контексте сказанного, и вождю оно понравилось.
А на следующее утро в распоряжении гостя было всё, что он попросил.
Скуп, Гакка и двое из клана Игуан, покрепче телом да помягче умом, отправились к Пекленному полуострову.
Добравшись до места, Скуп заметил пару из клана Гиен, выбрасывающую инструменты кузнецов Игуаны в раскалённые потоки.
– Вы, двое, – Скуп обратился к двум крупным представителям клана сталеваров, – отвлеките внимание.
С этими словами Скуп и Гакка отправились к мосту, а парочка, получившая от природы компенсацию в виде огромного мышечного потенциала, с криком и рёвом рванула к пещере.
Из-за отсутствия работы и большого спроса на изделия из стали, двум кланам пришлось продать все личные запасы оружия и перейти на дерево. По опыту прошлых стычек, Игуаны и Гиены носили с собой по три деревянных меча, хотя их можно было скорее назвать плохо обработанными брусками. Сталевары оказались не так искусны в обработке дерева.
Двое из Гиен подскочили к входу в пещеру и, достав из-за пояса оружие, приготовились к схватке. Крики, с которыми Игуаны рвались в бой, не вязались с внезапной атакой, но их военная тактика была на уровне работы с деревом… Первый меч дал трещину после двух ударов. Крепкие мышцы заменяли доспехи и щиты. Да и кровопролитными такие стычки назвать было нельзя. Пара разбитых носов и с десяток синяков на обе стороны.
Когда оружие кончилось, бойцы всё ещё стояли на ногах, свирепо глядели друг на друга и готовились к рукопашному бою. Тяжеловесы из двух кланов отличались небывалой силой и выносливостью. Для обеих сторон такой бой был более опасным, чем возня с деревянными мечами.
Смешанные чувства возникли у противников, когда позади раздался грохот. Озлобленность схватки сменилась удивлением и страхом. Опустив кулаки и раскрыв глаза пошире, враги обернулись и увидели обваливающийся мост, связывавший два берега Огненной Реки. Куски камня, разлетающиеся в разные стороны, и белый дым наводили на мысли, что произошёл взрыв или, как говорят в северной части Флидоры, «крабахнуло». Ведь взрывы ещё толком не изобрели. Они, скорее, были неудачами на пути самоучей, часто – последними.
С одной стороны, продолжать драться было незачем, с другой – что ещё оставалось делать?
Пока Скуп и Гакка не вернулись к входу в пещеру, противники из враждующих кланов продолжали колотить друг друга.
– Хватит! – резко и звонко сказала Гакка. – Нет смысла продолжать.
Скуп слез со своего казуара и вышел в центр между растерянными воинами-сталеварами.
– Вы, – обратился он к Игуанам, – пещера теперь ваша, и никто не будет мешать вам работать в её мастерской. А вам, – он повернулся к Гиенам, – что толку сражаться, если вернуться с почестями всё равно не удастся?
Оба клана остановились и опустили кулаки. Игуаны пытались выдавить из себя улыбки победной радости, но мысли в их головах спутались, и они не могли сформулировать для себя, в чём же заключается подвох. Гиены же улыбались и вовсе без причины. Их дом, лежавший по ту сторону реки, стал недоступен. Они остались на территории врага без возможности отступления. Последовало два вопроса.
– А что нам теперь делать? – спросили Гиены.
– Нам можно возвращаться? – несмело поинтересовались Игуаны.
– Да. Возвращаемся к старейшине! – уверенно сказал Скуп и кивнул Гиенам. – Вас двоих это тоже касается.
Обратный путь оказался коротким… Это ещё одна особенность времени, которую изучал последователь Гильберта Штепса. При движении с одинаковой скоростью в направлении «туда» и в направлении «обратно» дорога назад всегда получается короче. Быстрее.
В отличие от учений Гильберта, теория Тиббоха зашла дальше. Наблюдая за травниками и донимая их своими вопросами, последователь хроноучения пришёл к открытию, что закон быстрой обратной дороги срабатывает, когда травник возвращается в приподнятом настроении от успешной сборки плодов. Вторая версия, выдвинутая им же, говорила, что дорога «туда» дольше из-за груза ожиданий, а по пути «обратно» этого груза уже нет. Попытка приравнять груз мыслительный к грузу физическому была быстро пресечена каменщиками, и работа самоуча ушла следом за её автором на дно Кипящего моря. Когда книгу вымыло на берег, и её нашёл словосклад, чернила уже были размыты, но ему очень приглянулась обложка «Тиббох, туда и обратно».
Что касается Скупа, Гакки и четырёх членов двух кланов, то можно сказать, что их обратная дорога была быстрой благодаря приподнятому настроению. Даже Гиены соглашались с этим, хотя у них на то были свои мотивы.
Оказавшись в шатре, посиневшие от битвы воины Игуан рассказали старейшине о происшествии у моста, дополняя повествование нецензурными выкриками. Вождь вдумчиво слушал их, пытаясь связать эпитеты и восторги в цельную историю. Скуп сдержанно ждал окончания рассказа и следил за реакцией главы.
– Я могу понять, зачем Гиены разрушили мост… Они всегда хотели отрезать нас от шахт и не дать нам копать железо на том берегу, – рассуждал старейшина, – но я не могу уразуметь, зачем Гиены разрушили мост, ведь теперь они не смогут попасть в пещеру с мастерской… Когда уже обед?
Женщина в фартуке, поймав на себе недовольный взгляд старца, кивнула и исчезла в толпе, собравшейся в главном шатре.
– Гиены не разрушали мост, – поправил Скуп. – Его взорвал я.
– Значит, Гиены всё-таки не так непредсказуемы в своей тактике, – подытожил старейшина. – Но я не понимаю тебя, странник… Наверное, нам придётся казнить тебя, так? – он огляделся по сторонам и увидел одобрительные кивки своих людей.
Гакка схватилась за рукоять меча, но Скуп остановил её резким жестом.
– А как же быть с железом? – продолжил разговор сын Легендона. – Отруби мне голову, но железа больше не станет.
– Тоже верно…Но ведь надо как-то отреагировать.
– Как насчёт пира в честь завоевания мастерской? Она теперь полностью в вашем распоряжении.
– Молодец, незнакомец! – на лице старика появилась улыбка. – А казним тебя утром!
– Договорились! – согласился Скуп.
Пиры в деревне Игуан проходили громко и весело. Этому способствовал горячий темперамент людей и количество браги, которой с ними часто расплачивались жители соседнего городка Хмелестана, что занимаются производством браги на всю округу. Игуаны поставляют им трубки для сложных машин, необходимых в изготовлении, и высокие железные заборы с колючей проволокой для защиты складов с напитком от героев, злодеев и мирных горожан.
Пир начался ещё до заката солнца, ведь оно никогда не мешало людям пировать – ни в деревне Игуан, ни в любой другой. А как появились звёзды, начались танцы. Каждая деревня, каждый город во все времена очень гордились своими танцами. Помимо браги, центральной башни и умелых мясников, важным показателем уровня города был его танец. Несмотря на замысловатость движений и пугающую своей хаотичностью хореографию, Гакка очень быстро влилась в ряды Игуан и скакала с ними вокруг костров. На фоне девиц из племени, даже при всей своей воинской выправке, она смотрелась утончённо и элегантно и оттого пользовалась огромной популярностью среди мужчин Игуан.
Но девушка, ранее не избалованная мужским вниманием, сейчас не знала, что с ним делать. В результате её ответных жестов пострадало пятеро мужей деревни. Но на такие мелочи во время пиршеств не обращали внимания. Две драки на десять человек и одна смерть на сто считались делом обыденным. Превышение же таких норм сопровождалось замечаниями вроде «Пирушка удалась на славу!».
А тем временем Скуп сидел по правую руку от старейшины. После каждого клича, обозначавшего время отведать браги, он, поднося кружку ко рту, ловко выливал содержимое себе за спину.
– И значит, этим порошком можно разносить целые мосты? – старейшина с восторгом слушал Скупа.
– Можно, конечно, и мосты, но я думаю, мы найдём ему применение получше. – Сын Легендона держал старейшину на крючке и медленно подтягивал его всё ближе и ближе. – Вы знаете, где начинается Огненная река?
– Никогда не размышлял на эту тему. Сам понимаешь, старейшина… Дел невпроворот…
– Конечно! – Скуп и бровью не повёл. – К счастью, я не обременён подобной ответственностью и имел возможность ознакомиться с картой местности. Так вот, у истоков раскинулась долина вулканов. Их буйства и породили Огненную реку.
Скуп поймал взгляд старца, удивлённого подобной осведомлённостью незнакомца.
– Так говорят самоучи, – уточнил Скуп. – Я бы хотел позаимствовать дюжину ваших людей и отправиться с ними в направлении этой долины. Взамен я завтра же с утра применю оставшийся у меня порошок для создания новой шахты для вас. Как я опять-таки слышал, горные породы в этих местах богаты железом.
– Проблема не в железе, а в том, где начинать копать. Слишком много камня вокруг этого железа. А дробить гору со всех сторон… У нас ни людей, ни времени не хватит.
– Оставим эти заботы до завтра, – успокоил старейшину Скуп. – Надеюсь, моя казнь может подождать какое-то время?
Вождь кивнул и снова ударил своей чашей по чаше Скупа. Сын легендарного злодея слил ещё одну порцию браги себе за спину.
***
Ночь прошла, и наступило утро. Все Игуаны уже спали в своих домах или по пути к ним. Гакка и двое из Гиен сидели у костра и наполняли кружки брагой из ведёрка, стоявшего у их ног.
– Неудачно с вами получилось, – немного заплетающимся языком говорила Гакка, – без моста дорога домой может занять неделю-две.
– Боюсь, нам не будут рады, – ответил один из собеседников.
– Это почему же?
– Мы позволили вам разрушить мост. А старейшина не простит нам такого проступка.
– Ну, я могу поговорить с ним…
– Ты сделаешь это для нас? – очнулся второй.
– Конечно! Вы же неплохие ребята! – Гакка потеряла здравый смысл в ведре браги.
– Никто и никогда не делал для нас ничего такого, как… Как ты, – первый почти зарыдал.
– Я поговорю со своим хозяином, и мы что-нибудь придумаем, – с чувством заявила Гакка.
– А можно к вам присоединиться? – спросил второй.
– Что? Зачем вам это?
– Мы могли бы быть полезными! – отозвался первый. – Всё равно сталевары из нас никакие.
– А что вы делали у пещеры вчера?
– Нас с братом посылали только мешать Игуанам и разрушать их мастерскую, – погрустнел первый. – Даже страшно представить, что было бы с нами, если бы Гиены, наконец, захватили пещеру.
– Да… Нас бы отправили в шахту, – вздохнул второй.
– А мы не любим закрытые пространства, – поддержал его товарищ.
– Да, там неуютно!
Гакке стало жаль братьев. Она подлила им браги и стукнула обоих по лбу своей кружкой. Осушив чарки, они кинули тару на дно опустевшего ведёрка.
– Пора спать, – сказала Гакка, неуверенно вставая на ноги. – А как вас зовут?
– Я Мелок, а это мой брат Ханок, – указал пальцем на себя и на брата первый.
Палец был очень кстати. Гакка с трудом могла различить, кто из братьев говорит. Картинка в её глазах расплывалась и закручивалась в кляксу. Она кивнула.
– Гакка! – она указала пальцем на себя. – Верная подданная сына Легендона Скупа.
Закончив, она развернулась и пошла в сторону домика (который являлся тюрьмой на территории деревни Игуан), вежливо предоставленного старейшиной в распоряжение двух странников. Гакка зашла в камеру и, закрыв за собой стальную решетку, рухнула на кровать. Закукарекал красный горлопан.
***
Горлопан кукарекал, а Гакку трясло во сне. Открыв глаза, она увидела, что качала её не брага, а Скуп.
– Просыпайся.
– Для этого мне нужно заснуть… – заплетающимся языком ответила сонная девушка.
– Встать на ноги! – крикнул Скуп.
Гакка подпрыгнула с кровати и прошла все стадии бражной тяготы до приземления на ноги. Она стояла перед своим хозяином абсолютно трезвая и бодрая. Так думала она.
– Впереди долгий день, выспишься в дороге, – бросил Скуп и, развернувшись, пошёл к выходу. Гакка засеменила следом.
В главном шатре спал старейшина и, войдя под крышу, Скуп уронил с одного из столов металлическое блюдо с такими же металлическими кружками. Звон оказался эффективнее горлопана, и все спавшие Игуаны тут же очнулись.
Скуп подождал, пока люди встанут или хотя бы сядут. От старейшины требовалось меньшее, так как спал он, сидя в своём кресле. Глаза его открылись только, когда все остальные уже начали завтракать. Тогда-то Скуп и напомнил вождю о разговоре минувшей ночью и, разогрев его интерес, смог пробудить полусонного старейшину.
– Представьте, как увеличится приток металла! Шахта у вас под боком. Ни одна Гиена не сможет помешать вам доставить материал до плавильных мастерских. А ведь теперь у вас их две! Геройские гонки только начинаются, и уже ко второму сезону монстропадов вы будете производить такое количество оружия и доспехов высочайшего качества, о каком старейшины до вас и мечтать не могли. Весть разнесётся по всей Чаше, и хлынет волна жаждущих получить великолепные инструменты войны, произведённые вашими кузнями. Металл обернётся в бочки питар, а они – в пафии и пинны. Вы будете купаться в цветных ракушках!
– Деньги не главное, дорогой гость, – гордо заявил старейшина. – Главное – репутация и уверенность в том, что клинок, который мы создаём, не затупится через век, что кольчуги не подведут воинов. Вот что важно!
– И об этом будут говорить все герои из поколения в поколение. Ни этого ли вы желаете?
– Желания – это не для нас. Они жидкие, прозрачные. Если мы говорим о чём-то, оно должно быть твёрдым как…
– Сталь. – Скуп помог подыскать подходящее слово. – Проследуйте за мной, и я покажу вам, насколько прочны мои слова.
Старейшина поднялся с кресла, и Игуаны оторвались от мисок с завтраком, умолкли и тоже встали. Скуп вывел старейшину из шатра, и они отправились к солнечной границе города. Большая часть жителей проследовала за ними.
Агатовый гарпун – скала, защищающая деревню с востока. Острый пик её имел форму наконечника стрелы, а низкий и узкий хребет уходил далеко от города, словно канат, привязанный к стреле. Скала была сложной в обработке из-за крепости гладкого минерала на её поверхности. После нескольких неудачных попыток пробиться сквозь чёрную блестящую скорлупу Игуаны сдались, отделавшись ранами, нанесёнными отскакивающей и соскальзывающей с поверхности киркой.
Скуп подозвал Гакку и достал из сумки, с которой она на протяжении их недолгого путешествия обращалась очень бережно, мешочек, затянутый кожаным шнурком. Наблюдавшим Игуанам показалось, что объёмный рюкзак зашевелился, когда Скуп искал в нём нужный предмет.
Подойдя ближе к скале, незнакомец с ярко-зелёной подкладкой плаща развязал мешочек, высыпал немного чёрного порошка себе на ладонь и подбросил его как можно выше в направлении скалы. Мелкие гранулы осыпались на землю, раздуваемые ветром, что, в общем, было ожидаемо.
Скуп продвинулся дальше вдоль скалы и подкинул новую щепотку порошка. Игуаны вздохнули, когда он повторил процедуру в третий раз. «Безумный шаман, – подумали они, – а, возможно, самоуч, что, конечно, хуже». Каждый следующий раз он уходил всё дальше и дальше. Зрители не отставали. Как и при всех подобных обрядах, интересно было узнать итог и особенно наказание чужака. Унылое ожидание сбила волна восторженного изумления, когда очередная горсть порошка, подброшенная в воздух, на долю мгновения замерла, и против воли ветра и силы притяжения пылинки словно прибило к скале.
– Гакка! Рюкзак! – не спуская глаз со скалы, скомандовал Скуп.
Раскрывая сумку, Гакка побежала к хозяину. Игуаны во главе со старейшиной стояли разинув рот. Звуков они не издавали. Скуп опять залез в сумку и достал саблеклювого дятла. Клюв птицы был надёжно прикреплён к туловищу, а она сама ещё одной верёвкой крепко привязана к дощечке. На голове был колпачок, закрывающий дятлу глаза. Таким образом, птица была полностью обездвижена.
Скуп отвязал шнурок, державший клюв дятла, и снял с головы колпачок. Обезумев от окруживших её предметов долбления, птица тут же начала издавать скрипящие звуки и судорожно дёргать головой. Скуп подступил к горной породе, крепко сжимая рукоятку, к которой был привязан дятел. Уперевшись клювом в скалу, саблеклювый приступил к любимому и единственному делу, – он начала долбить.
Игуаны, старейшина, а теперь ещё и Гакка продолжали молча смотреть на происходящее, изредка хлопая глазами. Скоро дятел пропал в дупле, а через несколько мгновений руки Скупа скрылись в нём по локоть. Звук, с которым птица долбила скалу, сначала стал глухим, а потом и вовсе изменился. Скуп остановился и достал дятла. Тот рвался обратно, пока колпачок опять не оказался на его голове.
Сын Легендона передал птицу Гакке и на этот раз взял один из трёх мешочков, висевших у него на ремне, положил его на край выдолбленного дупла и развернул торчавшим шнурком наружу. Из кармашка в подкладке плаща он достал странную конструкцию из тонкой обгоревшей верёвки, камня и металлической шестерёнки с очень мелкими зубчиками. Всё это было закреплено на центральной ручке и помещалось в ладонь. Взяв приспособление за ручку, Скуп начал прокручивать шестерёнку большим пальцем. Она стала с треском разбрасывать искры от трения о камень. После нескольких прокручиваний верёвка загорелась.
Как оказалось, рты и глаза Игуан могли открыться ещё шире, чем прежде. Скуп поднёс огонь к верёвочке, торчащей из мешка, и, как только огонёк перекинулся на неё, мастер невиданного самоучения протолкнул мешочек вглубь дупла и поспешно отбежал от скалы. Гакка заткнула уши, и Игуаны последовали её примеру.
Оглушающий взрыв, пыль, осколки камня… Одному особо любознательному жителю недоля ухмыльнулась лично и зарядила осколком по голове. К счастью, головы Игуан такие же крепкие, как и мышцы. Остальные наблюдатели испуганно попадали на землю, прикрывая руками самое дорогое.
Когда пыль осела, люди стали неуверенно вставать на ноги, отпуская крепко сжатые в руках кирки, молотки и кошельки. В основном, кошельки…
Подняв глаза, они увидели огромную дыру у основания скалы. Пещера была неглубокой, и под солнечными лучами виднелся блеск железной руды.
***
Мелок и Ханок проснулись к обеду. Обед их, конечно же, не ждал, но время было подходящим. Деревня Игуан пустовала, и братья отправились на поиски снеди. Обнаружив полевую кухню, они, не сговариваясь, разделили обязанности. Мелок начал разводить огонь под огромным котлом, а Ханок полез в подвал рядом. Когда Игуаны с песнями и смехом вернулись в деревню, восхваляя своих гостей, важно восседающих на страрысях, их внимание привлёк восхитительный запах. Оголодавшие Игуаны рванули к кухне и увидели Ханока и Мелока. Мелок протирал гору мисок, а Ханок мешал похлёбку в котле, которая и была источником сводящего с ума аромата.
Увидев вернувшихся местных, братья с дружелюбными улыбками, каких не увидишь и в лучших харчевнях столичных трактирщиков, начали разливать похлёбку по мискам и раздавать лакомство выстроившейся очереди. Люди возвращались за добавкой, восхищаясь едой. Второй раз за короткое время в разных уголках Флидоры умелое приготовление пищи вызвало волну восторга.
Гакка получила свою порцию и, вспомнив утренний разговор с Ханоком и Мелоком, ухмыльнулась. Она знала, что братья не пойдут с ней и её хозяином в долину вулканов.
Во время обеда старейшина сам подсел к Скупу.
– Великолепно, просто великолепно! – сказал правитель деревни. – К следующему монстропаду мы произведём столько оружия, что Гиенам не останется ничего, кроме как выбросить свои молотки, щипцы и надежды в потоки Огненной реки.
– И всё это ваша заслуга, старейшина, – похвалил Скуп.
– Да, но не без твоей помощи!
– Если бы не ваша мудрость, возможности и принятые решения, чего стоили бы мои идеи?
– Я принял решение! – старейшина вскочил на ноги и объявил всем присутствующим: – Наш гость не будет казнён.
Раздались крики одобрения.
– Наши пленные из клана Гиен не будут брошены в пучины огненных потоков.
Снова крик Игуан поддержал своего лидера.
– Мы будем копать! Мы будем ковать! Мы будем лучшими во всей Яме!
В третий раз оглушительный гул и стук мисок преисполнил старейшину чувством гордости, которого ему так не хватало во все годы его правления. Опьянённый, он не мог остановиться.
– И мы поможем тому, кто разделяет наши желания и идеи! Мастер Скуп попросил меня о компании наших людей, которые отправятся с ним вверх по реке в долину вулканов, и я не намерен ему отказывать!
Старейшина упал обратно в своё кресло, а Скуп достал свиток и карандаш.
– Давайте же закрепим нашу дружбу на бумаге. – Скуп подсунул старцу рукопись.
Тот вдумчиво посмотрел на текст.
– Во славу Великого союза обеих сторон – Скуп (принимающий) и Старейшина деревни Игуан (дающий)! Бумага подтверждает согласие сторон с выполнением обязанностей, и недоля не станет им помехой. Снабжение дающего ресурсом за поощрение принимающего…
Слов было много, но старейшину клонило ко сну. Заряда бодрости хватало либо на прочтение, либо на подписание, и вождь, взяв карандаш, нарисовал игуану в нижней части бумаги и обвёл её в кружок.
– Прекрасно! – сказал Скуп, свернул бумагу и передал её Гакке.
***
Скуп, Гакка и старейшина в сопровождении других жителей вышли из шатра. Гости оседлали своих скакунов, а полдюжины крепких Игуан взобрались на мощных Каменных козлов. Животных так назвали за крепость их копыт и рогов, способных дробить камни.
К сожалению, войско одного северного города было разбито из-за этой особенности, когда кавалерия решила напасть на лагерь врагов под покровом ночи. Недоля подбросила свою карту, и в западню попали сами агрессоры. К их приходу враги уже были во всеоружии. Из-за грохота копыт всадники на каменных козлах до последнего не понимали, что сражение уже началось, и в итоге войско было разбито. Но если скрытность для вас не так важна, то в северных землях вам не сыскать лучшего скакуна, чем вездеходный Каменный козел.
Мелок и Ханок подошли к Гакке. На их одежде красовались гербы Игуан, если можно назвать гербом нарисованные углём четыре короткие линии, торчащие из одной извивающейся длинной.
– Хозяйка, если ты не против, мы бы хотели остаться в этой деревне, – сказал Мелок.
– Мы нашли своё призвание! – радостно добавил Ханок. – Игуаны приняли нас и хотят, чтобы мы продолжали готовить им еду.
– Никаких проблем, ребята. Удачи вам! – держась за пульсирующую после выпитой браги голову, сказал Гакка и, развернув страрысь, помахала братьям на прощание.
Скуп, Гакка и наёмники из Игуан покинули город под радостные крики жителей деревни. Впереди их ждали две недели пути до долины вулканов, следующего пункта тайного плана Скупа.
