Евгений Александрович Минин
Не для героев
– Вы были героем?!
– В это так сложно поверить?
– Нет. Никак нет! Вы просто…
– Не похож на этих намасленных, перетянутых выкрашенной кожей и мехом притворщиков?
– Вы не любите героев?
– Я расскажу тебе историю, пацан.
Любопытство отвлекло Капюшона от всего происходящего и когда-то происходившего. Он забыл про похлёбку, от которой ещё пару минут назад не мог оторваться. А хозяин таверны плеснул в кружку браги и уселся напротив.
– Наверное, это было лет семнадцать назад, я и мой верный друг Руфил отправились спасать одну из сестер Грифлот.
– Она была принцессой?
– Одной из девяти дочерей богатого торговца. Девки у него – редкие ловцы недоли. Можно было найти одну и тут же отправляться на поиски другой. В тот раз нам досталась его старшая; ну, на тот момент она была старшей. Бестолковые недогерои… – он стиснул зубы. – Ну так вот. Мы отправились в крепость Легендона, на то время он был одним из самых жестоких и подлых злодеев. Руфил боялся как мальчишка, хотя ему уже стукнуло двенадцать, и у него за плечами было несколько действительно серьёзных схваток с тварями и злодеями. Легендон мог напустить страха… Когда герой идёт на задание, в его уме нет места ничему другому. Он думает только о первичной цели. Одна за раз. Если мне нужно убить злодея и спасти девушку, я должен выбрать, что важнее – живая красотка или мёртвый злодей. А если идёшь на задание с напарником, убедись, что обе головы думают об одном. О чём я говорил?
– Вы говорили о Легендоне, Руфиле и о тогда ещё старшей дочери Грифлот, – парень, заворожённый историей владельца таверны, разинул рот.
– Да. Он сидел в своей башне под охраной сорока диких гиппопозубров. Эти твари коварны и кровожадны. А главное – их скорость! Разящий гиппопозубр в одиночку может повалить неподготовленного героя. Пока мы расчищали путь, один из них напал на Руфила и переломал парнишке все рёбра. И вот мы с Руфилом на спине и с топорами в руках, – он указал на три топора, висевшие над баром, – и перед нами встал Легендон… Даже несмотря на свои травмы, Руфил, как и я, преследовал одну цель – спасти девицу. Проход, удар, ещё один, опять удар, блок! – размахивая кружкой, но не расплескав ни капли, герой в отставке передавал весь пыл давней битвы. – Он проскользнул мне за спину и хотел нанести удар, но я, не отвлекаясь на Легендона, ринулся к клетке, в которой была заточена старшая из Грифлот. Руфил, сидя на моей спине, отразил удар и прикрыл мой тыл. Я разнёс кандалы, и девица была освобождена. По закону чести, о котором нынешние герои и злодеи ничего и не слышали, Легендон был вынужден сдаться и скрыться в тумане. Или это был дым… Отличная была схватка…
– И это всё?
– Что значит всё? – хозяин таверны чуть не подавился брагой. – Я тебе говорю о том, что раньше были понятия чести, ценности единой цели, настоящие злодеи и чудовища. Спроси любого из современных героев, что для них важно. Очки! Цифры на досках! Романтика погрязла в брюквоватии…
– Бюрократии.
– А я что сказал?
– Я вас понимаю… Я просил помощи, и никто из ваших посетителей не откликнулся.
– Ещё бы! В моём заведении нет героев.
– Я понимаю, что для вас их нет уже много лет, но те, кто сейчас себя таковыми считает, отказали мне.
Глаза хозяина таверны налились кровью. Он уронил кружку с брагой и схватил Капюшона за грудки.
– Что ты сказал?
– Я не хотел вас обидеть, просто…
– Кто? Покажи мне.
Парень не был ябедой или предателем, но в ситуации, когда на тебя смотрят два красных, сияющих огнём глаза, горячий воздух из ноздрей обжигает лицо, а стиснутые челюсти издают такой звук, от которого хочется спрятаться под одеялом у любимой бабушки, никто не смог бы сохранить степенное молчание.
– Вот они, – Капюшон указал на трёх героев, вернувшихся в заведение.
То, насколько быстро произошли следующие события, нельзя определить даже с помощью линейки времени, а на Флидоре такая имеется. Первый закон словоскладов гласит: «Воздух нельзя увидеть, но про него можно прочитать».
Словосклад должен уметь не только упомянуть удар молнии, но и драматичность этого удара, чувства сгустка энергии, чувства дерева и конфликт, сложившийся между разрядом и древесной корой в момент столкновения.
Но вернёмся в «Три топора». Деревянная кружка в руке рассвирепевшего владельца заведения прошла вскользь по лицам троих воинов. Выбитые резким ударом из временной линейки, герои и Капюшон потерялись в моментах прошлого и настоящего.
– Мы же вошли в таверну… Почему мы опять на улице, – удивился один из них. Двое других не могли ему ответить, так как учились заново отличать низ от верха. Капюшон пришёл в себя довольно быстро, но двигаться не торопился, потому что однажды начитался книг про внутреголовные изменения и непонятие боли. Он застыл в ожидании симптомов поломок ума. Парень не попал под удар, но всё же каким-то образом переместился из трактира на улицу вместе с тремя воинами. Его отвлекли разговоры пострадавших посетителей «Трёх топоров».
– Точно вам говорю, что-то не так. Могу поспорить, у меня было восемнадцать зубов, а не пятнадцать! – Неразборчиво промычал герой, пытаясь в очередной раз пересчитать зубы языком.
Дверь «Топоров» открылась, и оттуда вылетела табуретка. Герой пришёл в себя в таверне напротив, где и провёл последующие три дня за кружкой браги в поисках слов, которые помогли бы узнать, как он туда попал.
Дверь захлопнулась и вернула Капюшона в реальность.
– Чтоб я больше вас здесь не видел! – добавил владелец из-за двери с табличкой «Не для героев», которую юнец заметил только сейчас.
Парень встал, отряхнулся, огляделся по сторонам и направился следом за табуреткой, убравшей с улицы одного из трёх воинов. Так он оказался в таверне напротив.
Обстановка в этом заведении отличалась от «Трёх топоров». Тут было только два человека, один из них – уже знакомый герой, покрытый опилками и щепками от табуретки, а второй, по-видимому, владелец таверны.
***
Капюшон слонялся по улицам, точнее, он просто устал искать выход из города и уныло бродил в надежде наткнуться на героя, готового помочь. Он разозлился на свою беспомощность и с досады пнул камень ногой. Камень подскочил и, оторвавшись от земли, не торопился падать обратно. Маленькое облако песка, собравшееся вокруг ноги Капюшона, также зависло в воздухе, как будто забыло, где ему место.
Следующим знаком недоли была тень. Тень накрыла улицу, Капюшона и весь город. Задрав голову, парень увидел одну из двенадцати лун, один из тех самых осколков планеты, который продолжал небесный путь вместе с Флидорой, не желая уходить в тёмный открытый космос.
Осколок очень медленно плыл высоко над городом; на лицах людей, оказавшихся в тот момент на улице, были написаны тревога и изумление. Вдруг, один за другим, вокруг парящего чёрного острова начали появляться маленькие чёрные пятнышки.
– Ха-ха! – громко захохотал нетрезвый герой. – С доставкой к нашему порогу! Такого и не ждали!
На возникший в голове Капюшона вопрос тут же раздался ответ от другого героя, выбравшегося из таверны.
– Монстропад!
2 Недоля на первой улице
Хозяин «Трёх топоров» начищал барную стойку, как это часто делают трактирщики в свободное от разлива браги время. Тряпка в его мощной руке выглядела как детский платочек. Это, наверное, было единственным, что выдавало в нём геройское прошлое. Сильные крупные руки на довольно округлом туловище, густые брови и усы как у моржа (хотя на Флидоре они и не водятся), выразительная мимика. Тело уверенно держится на довольно коротких для среднестатистического жителя ногах. Хотя статистика на Флидоре прихрамывала, как и сам трактирщик. Глядя на него, можно было с уверенностью сказать – это хозяин заведения. Посетители время от времени поглядывали на него и перешёптывались, вспоминая недавний эпизод.
Из-за двери раздался приглушённый крик. Последовала пауза. Люди в трактире поотрывали головы от кружек и прислушались. Крик повторился.
– Монстропад… – кто-то тихо повторил услышанное.
Эхом слово пронеслось по всему заведению. Выпивохи и работяги повставали и заорали – «Монстропад!»
Из-под плащей и накидок появилось оружие, и выпивохи с работягами, за коих они себя здесь выдавали, сломя голову начали биться в дверь. Но ввиду своей пропускной способности дверь не могла позволить такому количеству людей одновременно перестать быть внутри и оказаться снаружи.
– Вы что, все герои, что ли? – с наивно-взбешённым удивлением крикнул содержатель таверны.
– Прости, хозяин, но твоя брага – самая лучшая на этой стороне Быстрого моря! – выдавил один из воинов, теснящихся в дверях.
– Да, брага у тебя отменная! – поддержал другой, пытаясь своей булавой проделать щель в тесной толпе.
Хозяин сгоряча ударил кулаком по стойке. Если предположить, что деревья могли испытывать боль даже после того, как плотники надругаются над их телами, то такой удар успокоил бы раненый кусок древесины раз и навсегда. Внезапно в потолке образовалась дыра – стая саблеклювых дятлов продолбила крышу.
Саблеклювый дятел – не самый опасный монстр, появляющийся во время весенних монстропадов, но он является настоящей напастью для материальных ценностей. Эти птицы путешествуют вместе с некоторыми из лун Флидоры. Теоретически, обладая крыльями, они могли бы в любой момент спускаться на землю, но короткая память быстро удаляет все следы существования мира за пределами луны, на которой они рождаются и растут. А по весне любопытство заставляет их последовать за другими монстрами, спускающимися вниз, и ненадолго открыть для себя существование новых земель, окольцованных Стеногорами. Любознательность и здоровый аппетит вынуждают дятлов искать еду во всём великолепии и разнообразии нового света. И как следствие…
Саблеклювые дятлы заполнили помещение и тут же приступили к единственному и любимому занятию – долблению. Скорость, с которой здоровый взрослый дятел расщепляет деревянные предметы, превосходит даже быстроту героев, поглощающих брагу после долгого путешествия.
Геройское скопище в дверях на мгновение обернулось, но, не предав значения стае дятлов, продолжило толкаться к выходу.
– Вы что, не видите их? – с удивлением прокричал хозяин таверны.
– Извини, хозяин, нет времени! – хором ответили ошалевшие воины.
– А как же подвиги? Спасение мирного населения? Чувство долга?
– Дятлы нынче не очень популярны, тут долбоклюев очков на пять…
– Бесплатная брага до конца сезона! – бросил трактирщик предложение, от которого, как он думал, нелегко будет отказаться.
– Извини уж, – добавил другой завсегдатай, – возни много.
С этими словами последний герой вырвался наружу, оставив хозяина таверны наедине с двумя дюжинами дятлов.
***
Тем временем на одной из окраин (а в случае Полупорта, это не обязательно была окраина в привычном понимании слова) Капюшон пытался выбраться из города, охваченного хаосом. По улицам носились озверевшие герои с кривыми улыбками на лицах. На месте приземления каждого из спрыгнувших монстров уже поджидал герой. Но тут недоля вступила в игру и приземлила свирепого дробителя на пустую улочку. Почти пустую – только сам хищник, домашний пухолап и Капюшон.
Свирепый дробитель – это один из, так сказать, «свежих» монстров, прибывших на Флидору. Огромный как тупорог, быстрый как кхонь, голодный как все монстры, только что спустившиеся с луны над Полупортом, весом с пару десятков человек, зверь огляделся по сторонам.
Редкий хищник, здраво оценивая свои потребности, а именно аппетит и кровожадность, не стал задерживать красные глаза на пухолапе и сразу переключился на Капюшона. Капюшон, в свою очередь, трезво оценивая свои возможности, сразу переключился с шага на галоп в направлении, противоположном от дробителя.
Не раздумывая над маршрутом, Капюшон устремился по своим ещё не стёртым временем следам к первой улице, надеясь наткнуться на свободного героя.
Пробежав шесть кварталов, парень наконец увидел воина, пытавшегося сделать своим молотом отбивную из уже трудно узнаваемого монстра. Заметив дробителя, он ухмыльнулся и, пропустив Капюшона, ринулся на зверя, занося молот над головой. Ослеплённый одной-единственной целью, Капюшоном, дробитель не заметил, как герой хлюпнул под его лапами. Судьбу героя в том или ином виде повторили ещё несколько воинов, оказавшихся между Капюшоном и свирепым монстром.
***
В «Трёх топорах» хозяин таверны сорвал покрытые пылью топоры, висевшие над баром. Он начал гонять дятлов, которые расщепляли стулья, столы и всё то, что он вложил в свой трактир. Количество птиц редело, но ещё быстрее исчезала древесина… Да что там древесина? Недоля всегда имеет козыри в рукаве, и вот уже дятлы переключились на погреб с бочками Волловой браги.
– Только не брага! – завопил хозяин. – Вот он я! Возьмите меня!
Он набросился на оставшихся дятлов.
Играя на его чувствах и эмоциях, неугомонные птицы кружили вокруг бочек, простукивая всё новые и новые дырки, через которые ручьём лилась драгоценная жидкость. А несчастный владелец, замахиваясь, останавливал себя в последний момент, боясь повредить бочки ещё больше. Говорят, эмоции – самый страшный враг любого героя. До сих пор сменивший род деятельности держатель «Топоров» даже не подозревал, что однажды попадёт в подобный капкан.
Аккуратно, как комарика на спящем ребенке, он прихлопнул последних вредителей.
Оставшись в окружении пропитанных брагой опилок, трактирщик не смог сдержать слезу, увидев, что стало с его детищем. Одна бочка браги за спиной, барная стойка, крыша, да входная дверь – вот и всё, что осталось от заведения, выигравшего «Антураж сезона» прошлым летом. Так как завсегдатаи попадают в общий зачёт итоговой оценки, то «Интерьером сезона» премию назвать было нельзя.
Он опустил топор и, хлюпая ногами по браге, затопившей помещение по щиколотку, направился к барной стойке.
Уцелевшая входная дверь оказалась первой на пути дробителя, ворвавшегося в «Три топора» следом за Капюшоном. Парнишка влетел в трактир с отчаянным и громким криком – «Помогите!».
Следом за дверью мир чётких геометрических форм покинула барная стойка, разлетевшаяся от удара хищника, несущегося на всех парах. Слеза скатилась по щеке владельца таверны. Он сдавил топорище и, выдернув из пола второй топор, рванул навстречу зверю.
К удивлению воина, первая атака не увенчалась успехом. К изумлению дробителя, добыча в лице держателя трактира осталась живой и всё ещё монолитной. Герой в отставке, опираясь на топор, встал с колен и отряхнул широкую рубаху с бражными листьями и досками для осёдлывания волн.
Он проверил лезвие топора с полной уверенностью, что оно просто затупилось. Осознание того, что проблема – не в притупившемся лезвии, а в притупившейся реакции, добавила гнева. Руки сжали древки ещё сильнее. Владелец «Топоров» повернулся к зверю, но тот был начеку и успел насадить его на свой плоский тупой рог. Почувствовав боль в области живота, трактирщик надул щеки, собрался, выдохнул и, замахнувшись, уверенно всадил оба топора в лоб монстра. Зверь забыл, как бежать, и лапы его просто обмякли. Кубарем, вместе с хозяином трактира на своём носу, он выкатился на улицу, прямо в сборище мирных горожан и героев.
Пыль осела, щепки осыпались, и толпа узрела огромное существо, потерявшее привилегию дышать из-за двух топоров, торчащих из его головы. Вокруг не было и следа владельца орудий.
Люди, убедившись в отсутствии признаков жизни у зверя, шаг за шагом начали приближаться к существу, которое теперь без страха можно было называть тушей.
Один из героев храбро подскочил к дробителю и воткнул свой ржавый меч в гриву зверя.
– Теперь вы в безопасности! – визгливо заявил герой.
– Но ведь он уже был мёртв, – удивлённо, но неуверенно сказал голос из толпы.
– Нет, я видел, как он шевельнулся. Но теперь вы все спасены!
– Да нет же, он не двигался! Я глаз с него не спускал, – с завистью сказал не столь шустрый герой, стоявший позади.
– Вот почему тебе никогда не стать Легендарным героем! Ты невнимательный. Но моя реакция спасла вас всех! Не стоит благодарности. Просто по возможности упомяните, что Громоглас Яростный спас всех вас в этот день.
Тут вдруг лапа дробителя зашевелилась, и толпа вздрогнула. Герой обернулся и, попытавшись выдернуть свой меч из монстра, сломал его. Реакция Громогласа и вправду была поразительной. Никто не успел спохватиться, как он уже был в нескольких кварталах от хищника. Остальные тем временем застыли в ожидании. А из-под лапы зверя показался Он.
Герой в отставке вылезал из-под туши, пока остальные вместо того, чтобы помочь, охали и ахали от восторга.
Встав на ноги, владелец таверны прошёлся по зевакам взглядом, в котором презрение и гнев породили что-то новое и пугающее.
– Ты! – хозяин того, что недавно было таверной, ткнул пальцем в одного из героев, стоявших в толпе. – Ты же один из моих завсегдатаев, так?
– Я… Нет, вы наверное путаете меня с моим братом. Я вообще завязал с брагой пару лет назад. Цветочная диета.
– Герой, который не пьет брагу и не ест мяса? – трактирщик сплюнул. – Как вы вообще оружие в руках держите?!
– Учения говорят…
– Я слишком стар для ваших учений! – заорал рассвирепевший трактирщик, одним движением выхватил из-за спины свой третий топор и метнул его в недодолблённую вывеску своего заведения. Последний в округе саблеклювый дятел закончил недолгую, но славную жизнь, занимаясь любимым делом.
Вывеска, прикреплённая цепями, сделала два оборота вокруг своей оси и, скрипя, продолжила качаться вместе с топором и дятлом.
– Вы! – крикнул бывший герой в толпу. – Одержимые наградой, своим внешним видом и каким-то громким названием! Я терпеть не могу всех и каждого из вас за то, во что вы превратили слово «Герой». Когда-то мы защищали горожан, спасали девиц, охотились за сокровищами, убивали всё, что попадалось на пути, и в конце дня упивались брагой просто потому, что в этом и был весь смысл. Вы извратили романтику и создали игру, где имеет значение только собственная слава!
Герои, стоявшие на улице, переглянулись. Не то чтобы им стало стыдно, но бывают такие моменты, когда нужно просто побыть тише воды, ниже травы, не привлекая внимания и надеясь, что скоро всё закончится.
А простые горожане, те, что постарше, слушая речь воина-бунтаря, кивали, соглашаясь с его словами. Один Капюшон выделялся из толпы; не шевелясь, он стоял в дверях «Трёх Топоров». Он часто моргал и дёргал левым уголком рта, что выдавало в нём натуру впечатлительную.
Сцену прервал и развеял человек с повязками на руках. Эти повязки были отличительной чертой Носов – ещё одной, по мнению многих, переоценённой профессии на Флидоре.
– Мир вам, горожане и герои! – завопил странный человек с пером в волосах и выдающимся розовым носом. – Я бы хотел запечатлеть это геройство, свидетелями которого вы все стали в этот знаменательный день, для истории и рейтинга.
Люди сбежались и окружили официальное лицо с повязками. Они, сгущая краски, принялись описывать происходившее на первой улице Полупорта. Законспектировав достаточно отзывов от горожан, человек начал искать виновника свершившегося геройства.
– Кто из вас, герои, прервал жизнь, насыщенную злодеяниями? Кто сразил ужас во плоти и предотвратил террор? – Нос продолжал пафосно сыпать банальностями.
Владелец таверны отвернулся и подошёл к болтающейся на ослабевших цепях вывеске своего заведения, чтобы вытащить из нее топор.
Капюшон догадался, что стоит хозяину удалиться, как его подвиг будет присвоен самым шустрым, и, не задумываясь, ткнул пальцем в направлении уходящего героя.
– Я так понимаю, пострадавшая таверна принадлежит вам, о, могучий воин, сразивший неистового зверя? – Нос продолжал распинаться перед толпой, а хозяин разгромлённого трактира, не обращая на него внимания, захлопнул за собой остатки двери. – Я бы хотел узнать ваше имя, и тогда Гильдия героев возместит вам ущерб.
Трактирщик высунулся на улицу и, всё так же хмуро глядя на толпу, представителя Гильдии и Капюшона, вышел, практически не задевая захлопнутую дверь. Пострадавший победитель назвался, но его никто не услышал.
– Я не расслышал вас.
– Кузнец. Меня зовут Кузнец.
– Какое исключительное, геройское имя… – Нос невозмутимо осыпал держателя трактира комплиментами, копаясь в бумагах, неожиданно появившихся из-под его одежд. – Давайте проведём опись пострадавшего имущества!
Они вошли в «Три топора».
Кузнец посмотрел на то, что ещё утром было самым людным заведением Полупорта, и перевёл взгляд на розовый нос писаки.
– Таверна. Одна штука, – сухо произнёс Кузнец. Нос очень быстро расписал одну таверну в пятьдесят шесть стульев, двенадцать столов, восемь высоких стульев для барной стойки, саму барную стойку, две сотни кружек, полсотни мисок, несколько дюжин кухонных принадлежностей, о существовании которых Кузнец не имел ни малейшего представления, а также полный лист мелочей, каких там никогда и не водилось. «Зачем же оспаривать мнение официального лица? Невежливо как-то…», – подумал трактирщик и не стал поправлять Носа.
Тем временем на улице объявился художник современного направления. На самом деле, как классические художники, так и самоучи отвергают этот род учения и не причисляют его последователей к людям искусства. Мирные жители называют таких отщепенцев себяписцами.
«Как они называют себя сами?» – этот вопрос идёт следом за волнующей темой – «Может ли кролик делать сальто?».
Сами же они считают, что преподносят через призму авторских переживаний в своих работах то, что невозможно передать цветами и штрихами.
Себяписцы устанавливают зеркала над мольбертами и, повернувшись спиной к желаемому виду, выливают свои переживания на холст, где на переднем плане всегда будет лицо творца, а само событие послужит фоном.
Самоучи головных простуд объясняют это ярко выраженной тягой к самолюбованию и страху быть незамеченными. Разработанная терапия предлагает смотреть на солнце по часу в день, пока лёгкая дымка в глазах не станет постоянной.
Капюшон, сам того не зная, был запечатлён на картине, так же, как и один из героев, незаметно для остальных закинувший ногу на тушу дробителя. С уходом себяписца начала расходиться и толпа. И только воин, ненавязчиво позировавший у тушки, увязался за автором полотна в попытке выторговать у него картину.
На опустевшую улицу вышли Кузнец и представитель Гильдии героев. Нос подводил итоги описи. Капюшон молча наблюдал за их диалогом.
– Прекрасно, – Нос поставил точку. – Теперь мне потребуется ваш регистрационный номер, и уже завтра мы пришлём плотников.
– Что это значит? – хмуро удивился Кузнец.
– Мастера по дереву займутся изготовлением мебели и интерьера, – так же удивлённо пояснил Нос.
– Я знаю, чем занимаются плотники. Что значит регистрационный номер?
– Вы же герой?
– Когда-то в прошлом…
– Хм… Насколько в прошлом?
– Настолько, чтобы не понимать, о чём ты говоришь.
– Ах… – Нос задрал голову и убрал бумаги под одежду. – Варвары хаоса…
– Допустим. – Кузнец сдался и не стал просить расшифровывать каждое слово, сказанное гильдейским бюрократом.
– Вам придётся зарегистрироваться, пройти аттестацию, и тогда вы сможете стать героем. Может, за это время накопите на ремонт… – не договорив, Нос развернулся и, забыв о существовании Кузнеца, направился вверх по улице.
– А как же моя таверна?
– Гильдия не работает с незарегистрированными героями… Или как вы себя называете… – не оборачиваясь, ответил Нос и ускорился.
Улица совсем опустела, Кузнец молча стоял и смотрел на то, что не так давно было «Тремя топорами».
– Мне очень жаль, что так получилось с вашим заведением. – Фраза вылетела из-под капюшона. Парень всё ещё стоял на первой улице.
– А тебе-то какое… Ты! Ты привёл эту тварь в мой дом! – Кузнец рассвирепел и грозно подступил к Капюшону.
– Мне очень жаль! Я впервые в городе, и это единственный известный мне маршрут. Я думал, что смогу скрыться от этого чудовища в вашей таверне.
– А ты не самый смышлёный, да, пацан? – остыл и усмехнулся Кузнец. – Никакая дверь не остановит монстра вроде дробителя.
– Я когда боюсь, не успеваю думать.
– Эх, недоля мне по голове, – он снова посмотрел на всё ещё трясущегося мальчишку, – Хочешь похлёбки?
Капюшон кивнул.
– Пойдём. – Кузнец махнул рукой, приглашая парня внутрь. Стальной котёл дятлам не по вкусу.
